Текст книги "Измена (СИ)"

Автор книги: Анель Авонадив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Глава 29

Егор

О том что, что-то идет не так, я понимаю когда вижу, что Дина порезала руку.

Я почти сразу же забываю про Иру, которая в состоянии алкогольного опьянения ввалилась ко мне в офис и плакала о своей несчастной судьбе. Я хотел восстановить душевное равновесие, мне надоела неизвестность. Потому что, я кажется, стал понимать что Дина больше не вернется. Она не ответила на смс, не писала мне сама. Каждый день приближал меня к тому, что она придет и скажет, что ее место рядом с отцом ребенка, я просто чувствовал это на расстоянии, эта уверенность всегда следовала параллельно моим мыслям.

Я уже не могу точно вспомнить в какой момент я принял решение что проведу с Ирой ночь. Меня явно где-то перемкнуло и перевернуло мое сознание. После измены Дины, я не могу мыслить ясно. Стараюсь, но не могу. Понимаю, что ошибки совершают все и перешагнув через гордость и обиду, я дал нам второй шанс, потому то с Диной у нас все было нормально: она заботилась обо мне, всегда была тактичная, не шарахалась от нормальных для любого мужика желаний. Всегда делала так, чтобы я был доволен, разделяла мои интересы, не ныла, что ей со мной скучно, когда мы приходили с работы и просто вечерами смотрели телевизор, перед тем как она уедет.

Казалось бы, что еще нужно для того, чтобы построить семью?

В какой момент я стал сомневаться что есть вообще «мы»?

Сквозь рубашку ощущаю, что Дина прижимаясь ко мне порезанной рукой, пропитала ткань кровью, нужно перевязать рану.

Я забываю, что в коридоре стоит Ира, покачиваясь на высоких каблуках, меня просто переклинило, я думаю о том, что передо мной женщина, с которой меня многое связывает.

Как начать с Диной разговор? Что сказать? И нужны ли ей вообще мои оправдания?

– Я хочу поговорить, пусть гостья уходит, – Дина, запинается, переводит взгляд на запястье, с которого ручейком стекает кровь, образуя каплю, которая следом падает на пол

Черт! Черт! Черт! Так "лохануться"! Я ведь не собирался с Ирой спать. Просто помутнение. Как будто что-то сломалось так "хреново" мне не было никогда.

– Ира вызови себе такси, я оплачу, – беру ладонь Дины, достаю аптечку, подвожу Дину к раковине, промываю холодной водой кожу, обращаю внимание на то, что она бледная, усаживаю на стул, опускаюсь на корточки рядом, всматриваясь в лицо Дины, слыша фоном истерику

– Я не понимаю, Егор! Что происходит! Мы собиралась провести этот вечер вместе, ты говорил, что свободен …, – резко прерываю ее нытье

– Не свободен, здесь моя будущая жена, тебе лучше уйти, – оставляю Дину сидеть на кухне, решаю выпроводить гостью, чтобы было меньше головной боли. Самостоятельно Ира, вряд ли, покинет квартиру.

Набираю такси, называю адрес, отдаю деньги Ире, которая цепляется за меня руками, пытаясь остаться, уверенно разворачиваю ее, двигая изящное тело к выходу, а затем и вовсе выталкиваю на лестничную площадку, закрывая с хлопком дверь на замок.

Захожу на кухню, Дина смотрит перед собой. Мысленно готовлю себя выслушать какая я скотина, решаю, что даже оправдывать себя не буду. Наконец-то в наших отношениях все прояснится, поставим эту точку, потому что так невозможно.

– Поможешь мне сделать перевязку? – Дина прерывает удушающее молчание, которым пропитан воздух, я же перевожу снова взгляд на ее ладонь, по которой медленно стекает большая струйка крови. Рана не глубокая, но я не могу понять, что за реакция такая?!

Делаю шаг навстречу, опускаюсь ниже, опираясь на колено, чтобы было удобнее, параллельно разматываю полоску марлевой ткани, отрезаю часть нужного размера, складываю в две половинки, аккуратно промачиваю йодом ватный диск, обрабатываю поверхность пореза, и только потом формирую повязку вдоль кисти правой руки.

Жду, что Дина придет в себя и хотя бы наорет на меня, закатит истерику, но она лишь произносит:

– Прости, – я не понимаю ее «прости» вся ситуация меня выводит и я уже сам хочу начать орать, чтобы она прекратила нести эту хрень и вечно извиняться.

Но делаю вдох и заставляю себя молчать, чтобы не сорваться и не наговорить тех слов о которых, скорее всего, пожалею.

Закрепляю повязку, перетягивая аккуратные узелки на запястье, иду к раковине. Останавливаюсь, облокачиваясь обеими руками, стою какое то время спиной к ней.

Это "хуй" знает что!

Все не то и не так! Я почти готов выбросить белый флаг и капитулировать, потому что чувствую, как меня изнутри выедает ее молчание.

Совершенно очевидно, что нам нужно проговорить эту ситуацию, но Дина делает вид, что никакой ситуации нет. Как будто, она не видела меня ввалившегося в квартиру с Ирой, с которой я срывал одежду и если бы она не включила свет, то продолжил бы срывать и дальше.

Начинаю первый. Пусть все катится к чертям.

– О чем ты хотела поговорить? – в голове крутится мысли, что она сейчас сообщит, что уходит к отцу своего ребенка и нам нужно расстаться.

Так я готов! Моя жизнь уже давно напоминает мне "кусок гавна".

Вопреки ожиданиям Дина поднимается и подходит ближе, что– то ищет в кармане пальто, достает какую – то плоскую фигню, протягивает, смотря на меня не отрываясь.

Ничего не понимаю, моргаю несколько раз, беру плоскую пластинку, в голове стучит отбойным молотком: "Беременна?"

– Егор у нас будет "бусинка", – в упор смотрю на нее не отрывая взгляда, а она повторяет как заклинание, – наша "бусинка", – что она несет, что за «наша бусинка», хочу перебить ее, уточнить беременность ли это, только она не дает мне такой возможности, торопливо продолжая:

– Я узнала в поездке, меня тошнило и местные врачи сразу определили причину моего самочувствия, – мои нервы на пределе, я с трудом сохраняю равновесие, – и я не хочу снова быть одна, я хочу чтобы у малышки была семья, папа и мама, я буду хорошей женой, ты же любишь как я готовлю, – хоть Дина и старается улыбаться, в какой-то момент уверен, что она вот-вот сорвется, будет плакать, но минутная заминка, она шмыгает носом и снова говорит:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я буду оберегать наш очаг, – затем отводит взгляд в сторону и просит:

– Я не хочу сейчас обсуждать других женщин, ровно как не буду упрекать и устраивать истерики от увиденного, я просто хочу знать, что ты будешь со мной и с" бусинкой", – что это за "херню" она несет, гормоны что ли?!

Какие к черту женщины и их обсуждение?!

– Дина ты в своем уме?! – чувствую, что еще немного и взорвусь

– Не хочу больше скандалов, ты со мной, ты моя надежная опора и поддержка, являясь одновременно лучшим другом и идеальным партнером для жизни, – мозг плавится от количества полученной информации!

Я не ослышался, она сказала слова «друг и партнер», ничего больше?

– Дин, я не понял, мы друзья и партнеры, и у нас по-твоему должен теперь получится "офигенный союз" друзей?! – я свихнусь с этой бабой.

– У нас будет дочка, Егор, это важно, во мне новая жизнь, назовем ее, как мечтали, Ева, – я не получаю прямого ответа на свой вопрос, внутри себя осознаю, что не могу на нее злиться, потому что слышу имя Ева, которое мы долго выбирали и спорили подойдет ли оно нашей дочке, не знаю, что на меня нашло, я подхожу и просто обнимаю Дину

– Мы же поженимся? – опираясь мне перевязанной рукой в грудную клетку, смотрит в глаза, я вижу в них надежду, отвечаю:

– Поженимся – поражаюсь внутри себя тому, что мы почти без ориентиров перешли минное поле.

Дина поднимается на носочки, слегка касаясь губами щеки, добавляет:

– Так кушать хочется, что у нас в холодильнике? – отходит и деловито идет к встроенному шкафу, открывает дверцу, а я смотрю на нее и понимаю, я ведь ждал ее.

До меня только сейчас в этом моменте доходит, насколько сильно ждал. Просто уже не верил, что придет.

– Егор, тут гастрономический рай, – я перевожу взгляд на женщину, которая в расстегнутом пальто, стоит в верхней одежде, с азартом роется в холодильнике, смешно приподнимаясь на носочки, чтобы рассмотреть лучше, потом достает нарезку сыра, я не знаю, как реагировать, но в голове постоянно крутится: " у нас не было криков и скандала, Дина не кидала в меня предметами интерьера, как моя бывшая, которая норовила при каждой ссоре, разбить о мою голову все что было в зоне ее видимости"

И тут следом бегущей строкой ее слова «у нас в холодильнике», «мы» и больно бьют слова: «я не хочу обсуждать других женщин».

Глава 30

Андрей

После работы еду домой, называю так свою холостяцкую квартиру. Переживал что сын не согласится жить со мной, но он, на удивление, воспринял нормально, оценил новый компьютер, я с удовольствием наблюдал как он его настраивал сам, специально не подключал, знал, что сам захочет разобраться.

Мать, как узнала, что сын будет у меня, во время отсутствия Дины, теперь приезжает с отцом каждый день. Абсолютно уверен, что едва переступлю порог, как сразу же почувствую запах домашней еды, как в детстве. Батя скорее всего тоже приехал. Как же давно мы вот так не собирались вместе с родителями, поводов не было, зато сейчас нас объединил мой сын.

Иногда думаю о том, что вполне вероятно, скоро, мне придется ему рассказать какие то фундаментальные вещи, также, как и мой отец в свое время рассказал мне о том, что такое любовь, власть, деньги. У меня было счастливое детство, несмотря на то, что от бати мне доставалось постоянно, родители меня не опекали не давили своей любовью, хотя я всегда знал, что являлся мечтой своего отца. Он всегда гордился мною, но никогда вслух это не озвучивал, говорил, что и так должен знать. Теперь уверен, что избрал правильную тактику общения с сыном, он совершенно точно с моим характером, поэтому не стараюсь ему специально понравится, помню, в его возрасте все эти заигрывания взрослых воспринимал как подхалимаж. Решил, что буду общение на равных нам вполне себе подойдет. Одно хорошо, у пацана хорошее чувство юмора, сопляк не обижается, когда я комментирую те или иные обстоятельства в присущей мне циничностью, только улыбается, понимает меня, только отцом не зовет. В моей жизни отца было или слишком мало, когда он уезжал в длительные командировки или слишком много, когда я косячил и мне доставалось от него по полной программе. В понимании бати я был без тормозов и все делал не так. Я же со своим пацаном точно никогда не буду говорить с позиции силы, но точно знаю, что буду честным, в моем лице у него всегда будет поддержка, даже если сопляк будет «косячить», всегда поддержу, а если не прав, то объясню, как надо без применения силы. Эту неделю, что подросток жил со мной, понял, что он точно лучшая копия меня. У него живой мозг, он быстро схватывает. Если бы не родители, которые приезжают с момента отъезда каждый день и сидят с внуком до самого вечера, будто ему пять лет, я бы объяснил пацану что-то из того, что он не знает, показал бы программный код, и вообще мне интересно с ним. Ему хоть и пятнадцать, но в голове мысли нормальные, здравые.

Вхожу в квартиру, понимаю, что и сегодня не получится у меня с сыном побыть, к нему пришла одноклассница и я отчетливо слышу голоса на кухне, где батя уже называет девчонку «невеста», а мать, наверное, закормила их пирогами. У него таких невест будет еще не знаю сколько, хотя, если сын в свою мать пошел, то вполне вероятно, что сразу женится. Прохожу на кухню, смотрю на представшую передо мной картину. Уютно по-семейному, сын в окружении моих родных и близких, чувствует себя своим, девчонка вроде та которая в кафе пришла.

– Андрей, давай садись, все горячее, – мать обращается ко мне, вижу, сын реагирует, улыбаюсь, прав, батек, надо внести дополнение и называть сопляка с приставкой младший, чтобы было понятно, когда к нему обращаются.

Сын сдержанно приветствует меня простым словом «привет», по-прежнему обращается ко мне обезличено. Наверное, так ему проще.

Пока родители с одноклассницей сына на кухне, зову сына в комнату, достаю ключи от соседней квартиры, которая после ремонта без мебели так и стояла бесхозная

– Это ключи от соседней квартиры чтобы вы с Махой занимались, и вам никто не мешал, – смотрю смотрит на меня недоверчиво, подмигивая ему, поясняю:

– Все квартиры на этаже были мною выкуплены на стадии строительства, если так удобнее, то уроки вы там можете делать, – пацан смущается, но ключи берет, говорит, короткое:

– Спасибо, – заминка, я все жду когда будет отцом звать, не зовет.

Скрывая разочарование, хлопаю по плечу, как бы между прочим уточняю

– Мамка твоя приехала?

– Приехала, – сын убирает в карман ключи

– Завтра у мамы останешься, – знаю, что останется, но все равно спрашиваю

Сопляк пожимает плечами, идет на кухню, а потом поворачивается, спрашивает:

– А у тебя можно будет жить, если что?

– Спрашиваешь?! Конечно! – сажусь на диван, думаю, «если что» это какие обстоятельства сын имеет в виду?

Провожая своего сына взглядом, который идет на кухню, звеня ключами в кармане, слышу батя вовсю уже планирует следующие выходные с внуком. А я думаю про Дину. Приехала, значит, но звонка нет. Усилием воли заставляю себя не звонить ей. Все что происходит сейчас в моей голове, совершенно точно выходит за рамки прежнего опыта. Особенно факт того, как меня к ней тянет, настолько, что я хочу разгадать что у нее в голове, в мыслях, о чем она думала пока неделю была вдали от дома. Какие выводы сделала? Хочу, чтобы она сама все рассказала. Мне недостаточно обладания телом, с Диной я хочу большего, на уровне интуиции, чувств.

Батя всегда говорил, что спешить надо медленно, потому не тороплю ход событий. Потому что впервые в жизни уверен, Дина та женщина, которая мне нужна, ее сдержанность для меня роскошь, а разговоры моих демонов, все чаще сводятся к тому, что таких, как Дина, нельзя надолго оставлять в одиночестве.

Я ведь никогда не забуду эту женщину, просто потому, что сначала все же обнимал ее, прежде чем впервые поцеловать.

Уверен, что с Диной главную скрипку точно буду играть я, а учитывая что в нотах я разбираюсь, то даже намёков на головную боль ночью у нее не будет, я об этом позабочусь.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31

Дина

Впервые за долгое время остаюсь ночевать в квартире Егора. Сын у родителей Андрея, я за него спокойна. После опустошения холодильника, я настолько устала, что едва добравшись до кровати, рухнула в ворох подушек и мгновенно отключилась.

Посредине ночи меня заставляет проснуться кошмарный сон. Как будто, я стою на лестнице в родительском доме. Сама лестница без перил, вокруг туман и ничего не видно, сама конструкция шатается. Я же спускаясь ниже с каждым новым шагом осознаю, что вот – вот сорвусь в пропасть, в холодный мрак.

Лежу какое – то время с открытыми глазами, это просто сон дурной сон. Заставляю дышать себя чаще, но в груди такой жар, что хочется оказаться на свежем воздухе и покинуть душное помещение квартиры.

Как мышка поднимаюсь с кровати, заворачиваюсь в одеяло, меня немного знобит, хотя в квартире тепло, работает отопление. Набираю в легкие воздух, но что-то давит на легкие, головная боль мешает расслабиться.

Егор спит рядом, накрывшись покрывалом, отдав огромное одеяло мне.

Кладу руки на живот.

Во мне новая жизнь.

Какое это невероятное ощущение, какое счастье. Я уже забыла как носила сына, настолько все это было давно, но сейчас уже возраст, надо беречь себя.

В последнее время я ощущаю себя словно измотанный атлет на длинной дистанции, который все время бежит и никак не придет к финишу: сил нет, тело горит, ноги онемели настолько, что трогая бедра не чувствую прикосновений. Какое-то онемение всего тела, уставшей себя не чувствую, только слабость во всем организме и головокружение. Теперь я знаю причины и не волнуюсь.

Открываю окно, облокачиваюсь на подоконник, жадно вдыхая морозный ноябрьский воздух полной грудью. Скоро все изменится, я выйду замуж, у сына будет полноценна семья, у нас будет новый член семьи, с которым сыну еще предстоит познакомится и подружиться через девять месяцев.

Хоть сейчас и появился его родной отец, Егор все равно может стать для сына старшим товарищем, который поддержит подростка и поможет ему в трудную минуту.

Была бы жива мама, она бы порадовалась. Потому что она всегда хотела, чтобы я вышла замуж, даже подталкивала меня к такому решению сколько себя помню, рассматривая буквально первого встречного парня на роль мужа.

Как будто я не ее единственная дочь, а тяжелый груз.

Я часто слышала от мамы, что я не самостоятельная, незрелая и слабая, что мне обязательно нужно выйти замуж, чтобы мужчина был моей поддержкой.

И вот, казалось бы, я выполняю установки родителей, скоро стану замужней женщиной, рожу ребенка в полноценной семье, все как у других.

Жаль родители не увидят, мама бы точно порадовалась, что я оправдала их надежды, сделала выводы и иду верной дорогой.

Сейчас, как никогда, верю в то, что все будет хорошо. Я ведь выросла в полной семье, где мама и папа поддерживали меня, не ставя передо мной высоких целей. Хотя у меня были успехи, и в учебе в целом, и в гуманитарных науках.

Мама всегда была довольна тем, что я «не высовывалась», училась как все, хотя реально могла еще лучше. Просто мама никогда не поощряла участие в олимпиадах, говоря, что это отвлекает, взращивая мою заурядность.

А мне так хотелось просто поддержки и элементарной уверенности, что у меня все получится. Хотя бы пару слов поддержки, может быть, тогда во мне ушла та мнительность, из-за которой все мои начинания всегда теряли смысл, и заплывы по течению стали привычными, да и чего скрывать, вера в себя окончательно покинула меня со словами матери:

«Женщина должна быть скромной, оставаясь в тени мужчины, не главенствовать».

В нашей семье главенствовал папа. Он был всегда эмоционально холоден, авторитарен, агрессивен, ни с кем не считается. Главное говорил, что всегда прав, а если есть сомнения его правоты, то необходимо вспомнить то о чем он твердил очень часто.

Маме с ее мягким и нежным характером было не просто, ее роль была подчиняющаяся, но родители любили и уважали друг друга.

Папа обеспечивал финансовую защиту, по сути, такой «тестостероновый» альфа самец, который был беспощаден не только к внешним врагам, но иногда и к членам собственной семьи.

Я всегда опасалась выбирать таких мужчин, как папа, но почему-то «вляпалась» в Андрея. И забеременев поняла, что это ошибка, с таким взрывным характером он меня перемелет и выплюнет.

Смотря на маму, с ее мягким характером, думалось, что для жизни мне подойдет мужчина управляемый, уступчивый, который будет уметь принимать решения. Конечно, в моем будущем муже есть все эти качества. И напрочь отсутствует папин авторитаризм, это устрашающая смесь. Почти также как Андреем, с ним тоже страшно.

Легче с Егором, он некий баланс взрывного Андрея, не так агрессивен, но и «мямля» точно. И плевать, что не хватает «дозы тестостерона», которую я словно наркоманка получила в гостинице. Главное, что с Егором у меня все хорошо, мы справились, мы хотим семью, у нас получится.

Иногда я думаю, что мне нужно наконец, повзрослеть, чтобы, перестать искать образы и модели поведений «папы и мамы». В отношениях нужен баланс, тогда не придется себя обманывать.

– Дина, зачем ты открыла окно, ты нас заморозишь?! – задумавшись я откровенно пропустила момент, когда Егор подошел со спины и обнимая нежно за плечи, отодвигая аккуратно в сторону от подоконника, закрывая пластиковое окно, потому что замерз.

А я не чувствую холода, у меня все тело горит, мне нужен свежий воздух.

Кажется, мысли немного затуманены, хочется прилечь, я наклоняюсь в сторону Егора и последнее, что я помню, это то, как падаю. Все, как было в моем сне про лестницу.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Глава 32

Егор

То, что Дина упала в обморок заставляет мгновенно мобилизоваться. Сон как рукой сняло. Я вызываю скорую. Ищу в аптечке нашатырь, но его нет, да и откуда в моей квартире нашатырь, если в аптечке никогда не было ничего из лекарств, кроме цитрамона и анальгина. Обычно держу необходимый минимум.

В ожидании бригады, перерываю интернет ищу похожую симптоматику. Но та информация, которую удается прочесть в первых двух заголовках выпадающего списка, заставляет меня закрыть сети. Бред умалишенных.

Бригада молодых специалистов после моего краткого рассказа случившегося, реагируют оперативно, приводят Дину в чувства, принимают решение везти в больницу.

Быстро одеваюсь, помогаю Дине собрать необходимый минимум, беру ее сумку с документами.

По дороге в больницу думаю, что, наверное, зря я настаивал на ребенке, наверное, нужно было пройти обследования, подготовиться, как все пары.

Вел себя как эгоист.

Столько всего обрушилось на нас с Диной, что уже не помню того, что мы были на грани разрыва отношений, сейчас мне кажется все эти события продолжением черной полосы.

В машине скорой помощи, Дина приподнимается, смотрит на меня тревожно. Стараюсь быть спокойным, держу ее за руку, ей совсем не нужны мои панические мысли

А потом все как в тумане: анализы, врачи, кабинеты. В коридорах постоянно кто-то ходит туда-сюда, что это начинает утомлять.

Буквально борюсь с собой, когда набираю номер сына Дины. Она, уходя на обследования, просит сообщить ему, а я не так часто звонил трудному подростку. У нас не сложились отношения по причине того, что он как будто намеренно перетягивал Дину, из-за него она не оставалась у меня ночевать, как будто отодвигая наши отношения на второй план. А может меня просто одолевало чувство ревности к ребенку, и тому, как Дина всегда с ним держала связь, контролировала, проявляла заботу, а я не получал взамен того же тепла? Эгоистично, но я не обязан любить чужого ребенка. А такого как сын Дины трудно элементарно понять, он ведет себя как ежик, выставляет колючки и не идет на контакт.

Набираю номер подростка. Обещал Дине, значит сообщу что она в больнице, чтобы он не волновался. Ее сын, ожидаемо, трубку не взял.

Как идиот сижу в коридоре с вещами, телефон Дины разрядился, тупо жду, когда проведут необходимые оформления, обследования.

Скорая привезла нас в районную больницу по нашему административному округу. Несмотря на раннюю рань, народу полно, преимущественно пенсионеры и мамашки с орущими детьми.

Когда вижу входящий вызов, понимаю, что это сын Дины, наверное, понял, что я звоню по делу.

Вкратце объясняю ситуацию, прошу не волноваться, но видимо подросток настолько нетерпеливый, что, услышав адрес больницы просто вешает трубку.

Что за характер!? Пару тумаков этому парню точно не помешает, мать его разбаловала, и я конечно не имею право его воспитывать, но так тоже нельзя. Кто-то должен ему сказать, что старших надо элементарно уважать. Я понимаю, что я не его папа, но подросток мог бы сохранять нейтралитет, а не бросать трубку, я же стараюсь хоть какие то шаги делать к нему навстречу.

Когда врач подходит ко мне в коридоре напрягаюсь. Меня приглашают зайти в палату, где уже сидит бледная Дина. Немного напрягаюсь. Сразу думаю самое плохое.

Врач задает вопросы Дине, что, когда она принимала, процедуры какие были сделаны в Израиле, затем, слушая тихие ответы, доктор хмурится, рассматривая текущие анализы, которые взяли с самого утра. Тревога растет, смотрю на ладони Дины, и становится совсем нехорошо. Костяшки побелели, до того сильно она сжимает платье по бокам юбки

– Сразу хочу сказать, что ситуация у вас сложная, – врач начинает издалека, я напрягаюсь, – мы диагностировали краснуху, она очень опасна в первом триместре для беременных, может быть выкидыш, и если нам удастся сохранить ребенка, то это не дает никакой гарантии, что он не умрет сразу после рождения.

Смотрю на Дину взгляд стеклянный.

– Поскольку пациентка сейчас в стрессе, предлагаю обсудить на семейном совете, как мы поступим далее, будете ли оставлять ребенка или будем прерывать беременность? – снова смотрю на Дину, смотрит в одну точку, она что так и будет молчать?!

– Дина, ты как? – осторожно кладу ей ладони на коленку, никакой реакции

Врач, выдерживая минутную паузу, снова начинает говорить:

– Если решите сохранить беременность, то учитывайте, что риск гибели плода очень велик, в нашем случае заражение раннее, последствия будут тяжелыми, даже если не проявится сразу, то по моей практике со временем патологии все равно выявляются, никого не обходят стороной, – чуть кашлянув в кулак, закрепляя свою речь:

– Обычно я рекомендую оценить риски на этом этапе и прервать беременность, сроки позволяют сделать это без осложнений, – я сглатываю и принимаю, пожалуй, сейчас самое сложное решение, видя, что Дина вообще не в состоянии нормально реагировать, сообщаю:

– Думаю мы не будем рисковать, будем делать аборт, – отвечаю за нас, потому что другого ответа тут быть не может.

Доктор кивает, что-то пишет.

– Мы оставим ребенка, – слышу голос Дины, она не смотрит на меня и врач, поднимая глаза на пациентку с грустными глазами, уточняет:

– Это опасно прежде всего для вас и вашего здоровья… – Дина проявляет удивительную твердость, повторяя:

– Я справлюсь, – встаю, начинаю нервничать, отхожу к окну. Такие решение не принимаются вот так спонтанно.

Начинаю нервничать, я не хочу больного ребенка, ровно как не хочу, чтобы Дина всю беременность лежала на сохранении. Совершенно понятно, что она в последнее время нервничала, у нас было не простое время, нужно время прийти в себя, восстановить здоровье.

– Тогда, – доктор приподнимается из-за стола, – если ваше решение окончательное, то сегодня еще УЗИ, потом я сделаю назначения, – я прерываю доктора:

– Сколько у нас есть времени? – не оставляю попытку призвать Дину к благоразумию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Лучше принять решение побыстрее, – доктор выходит, мы остаемся вдвоем.

– Дина ты что творишь?! – беру ее за плечи, стараюсь встряхнуть, ноль реакции.

– Ты понимаешь, что нечего сохранять, у тебя краснуха, ты слышала врач сказал надо прерывать беременность!!! – не знаю почему перехожу на крик и начинаю орать. И только слезы Дины, которые не понятно откуда появляются, скатываясь по щекам, не дают мне свихнуться окончательно, я сдерживаюсь, как могу, стараюсь говорить спокойно, еще раз пробую:

– Послушай, – подхожу и сажусь на корточки, беру ладони Дины в свои, – надо быть благоразумными, нам не нужен больной ребенок, Дина, услышь меня! – в ответ она лишь чуть сильнее сдавливает мои ладони. Обнимаю ее и мы какое – то время сидим молча. Я первый прерываю молчание снова говорю:

– Дина нужно сделать аборт, ребенок угрожает твоему здоровью, – Дина встает, убирает мои руки, тихо почти шепотом, произносит:

– Мы тебе не нужны? – я не понимаю, что у этой женщины в голове!!!