Текст книги "Сексуальный студент по обмену - 2 (ЛП)"
Автор книги: Анджела Грехем
Соавторы: С. И. Холл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Глава 17
– Нат, ну, пожалуйста, дай хоть одну подсказку! – я все еще умоляю ее. – Чувствую себя какой-то дурочкой и боюсь, что похожа на идиотку.
Она дергает мои волосы, из которых старается сделать сложную прическу и смотрит на меня через зеркало. – Ты выглядишь чудесно – поверь мне. Ты моя подруга. И я никогда не ошибаюсь.
Я делаю глубокий вдох, расслабляясь из-за ее слов.
Чтобы Кингстон не планировал сегодня, этот каприз слишком крутой для меня. После того, как мы вернулись в отель, он предложил мне пойти к себе и немного отдохнуть, стремясь отделиться от меня… что сделало меня только подозрительней. Затем, когда вскоре раздался стук в дверь, и Нат не обратила внимания на людей, которые шли с коробками, завернутыми в красную ленту, мое подозрение превратилось в нервное ожидание.
Проделанная Кингстоном работа, просто прекрасна, милое розовое платье моего размера, на низком каблуке туфельки, ассортимент ювелирных украшений и макияж, достойных принцессы… все для меня.
Когда Нат заканчивает с моими волосами, я делаю последний шаг и смотрю в зеркало на девушку, которую едва узнаю. Кто эта красавица-брюнетка в роскошном платье, с красивым макияжем, в бриллиантовых серьгах и хрупком ожерелье, которая смотрит на меня?
– Готова? – спрашивает она, выглядя изыскано в черном платье и на каблуках, которые он так же позаботился отправить ей для концерта.
– О, эм… думаю, да, – я не могу скрыть своего разочарования. Потому что думала или, более того, надеялась, что Кингстон придет, чтобы забрать меня.
Она загадочно улыбается. – Он ожидает тебя там. Я буду твоей сопровождающей, Бриджет и наш лимузин ожидает внизу. – Она берет меня по руку. – Пойдем, Золушка. Твой принц ждет.
Мои ноги дрожат всю дорогу до вестибюля, и даже когда я сажусь на пассажирское сиденье большого лимузина, мне нужно приложить все усилия, чтобы унять дрожь в коленях.
– Ты красавица, Эхо, – искренне говорит Бриджет, и впервые с тех пор, как я встретила ее, я понимаю, что она не так уж плоха, особенно когда она добавляет: – И для галочки, Джеки полна дерьма. Она никогда не разговаривала с Кингстоном напрямую, она преследовала его в социальных сетях. Она призналась в этом – ну, еще больше жаловалась – когда она была пьяна той ночью. Извини, что так поздно говорю об этом.
– Все в порядке, и спасибо. – Я улыбаюсь. – Будьте осторожны сегодня вечером. Любые странные сомнения насчет твоего покровителя билетов и вы сразу же звоните мне или Кингстону. Я серьезно. И не блуждайте по городу, Нат, отправляйтесь прямиком в отель, на машине, которую он заказал.
– Боже мой, ты говоришь так же, как Себ…
Она замирает, ее глаза опускаются вниз.
– Мой брат? – переспрашиваю я, с весельем в голосе. Она все еще не отвечает.
– Да, мне известно, – продолжаю я, пародируя ее же раннее сказанными словами. – И нет, я не расстроена. Поверьте мне, тот факт, что он не взорвал мой телефон, был большой подсказкой, что кто-то держал его в курсе событий.
Ее беспокойные глаза встречаются с моими. – Только ради твоей безопасности, клянусь.
– Я верю тебе, Нат. И спасибо. – Я протягиваю руку и похлопываю по ее руке. – Все, что я скажу, как сильно любящий тебя человек, мой брат очень хороший.
– Да, – она кивает, отворачиваясь к окну.
Я поворачиваю голову, мое дыхание застревает в горле от вида. Кингстон спускается по лестнице загадочного здания, одетый в смокинг и держит что-то, что я не могу разглядеть.
– Иди и получи своего мужчину, Эхо, – это последнее, что я слышу от Нат, прежде чем Кингстон открывает мне дверь, подавая свою свободную руку мне.
– Любовь моя, – манит он голосом, от которого у меня мурашки по коже, его тлеющие глаза овладевают моими.
Я беру его руку, и он помогает мне выйти из машины, когда девочки тихо хихикают позади меня. И потом я вижу, что у него в руке.
Не может быть.
Все это обретает смысл. Красивые, душещипательные кусочки складываются в одно.
– Шшш, – гудит он, притягивая меня ближе к себе. – Не плачь, Эхо, даже если это слезы счастья. Я не могу на это смотреть. Позволишь?
Я киваю, пытаясь не плакать еще сильнее, когда он надевает корсаж на мое запястье, а затем оставляет теплый поцелуй там.
– Я считаю, что у моей леди должен быть выпускной. Пошли?
Я больше парю, чем иду, слепо позволяя ему вести меня внутрь. Комната была украшена, как сад той ночью, и играет музыка. Здесь даже есть надпись «Бесконечная ночь» – такая же, как на моем выпускном, который я пропустила.
О, мы здесь только вдвоем.
– Как ты…
– У меня есть свои методы, – как обычно, он подмигивает. Мой брат. Должно быть это он. – Хочешь сначала потусоваться, или поищем наш столик?
Я откидываю голову назад и заливаюсь смехом, громко и долго, окончательный отголосок душевной боли оставляет меня раз и навсегда. Здесь никого нет, чтобы потусоваться, и только один столик. Но Кингстон не разрушает атмосферу, делая все возможное, чтобы создать для меня полную картину.
Поэтому я решаю подыграть.
– Знаешь, я не тусуюсь, – я выпячиваю губу. – И думаю, что мы сможем найти столик попозже. Как насчет того, чтобы мы танцевали для начала?
– Еще рано, – бормочет он, проводя пальцем по моей щеке и через губы. – А вот теперь пора.
Он берет меня за руку и втягивает меня в центр комнаты. И потом понимаю, что прислушиваюсь… когда песня «Вылечить тебя» начинает играть.
Он хотел, чтобы наш первый танец был под эту песню – тот, который мы обсуждали в счастливую ночь – это был мой выбор.
Он может этого не осознавать, и я никогда не скажу ему, но это второй случай, который он… надолго закрепил в моей памяти, так или иначе, как и вечную «нашу песню».
Я не могу заставить свои глаза сдержать слезы благодарности. Это просто потрясающе, так трогательно… исцеляющее. Кто еще может арендовать здание в Амстердаме для приватного выпускного вечера, оформить его соответствующе в комплекте с музыкой в самый нужный момент?
Кингстон Хоторн, вот кто.
– Знаешь, – тихо говорит он мне на ушко, наши тела переплетаются и медленно покачиваются в такт, – когда я услышал, что буду работать с садовой тематикой, я был соблазнен сделать что-то художественно незаконное и создать Эдемский Сад – в этом бы случаи мы оба были бы голыми.
Я копирую его приглушенную усмешку. Его рука на моей талии, притягивает меня еще ближе.
– Но я очень рад, что откинул эту идею. Ты выглядишь совершенно потрясающе в своем платье, Любовь моя.
– Спасибо, – отвечаю я, всхлипывая, – за все. Не могу поверить, что ты все это сделал. Я… – Я поднимаю голову с его груди и смотрю на него. – Я люблю это.
– А я люблю тебя, – отвечает он мгновенно, с уверенностью, заставляя мой пульс забиться сильнее, а голову кружиться.
– Ты… ты меня любишь? – спрашиваю я, мое тело замирает.
Он тоже останавливается, его пристальный взгляд обращен ко мне. – Всецело и невероятно. Больше, чем я любил или когда-либо мог любить что-нибудь или кого-либо еще в этом мире.
– Кингстон, я…
– Тоже любишь меня, но ты поражена и не смогла закончить свою мысль. – Его смех такой искрений, разбивает напряжение. – Я знаю, Любимая.
– Ну, раз мы разобрались, – говорю я, улыбаясь, прижимаясь лицом к его груди и закрывая глаза. Я не борюсь с этим; он абсолютно прав – в каждом произнесенном им слове.
И он любит меня.
Я собираюсь потанцевать на своем выпускном, поэтому молча наслаждаюсь этим мгновеньем.
Мы проводим остаток времени, часто смеясь, целуемся и позволяем нашим рукам более свободно исследовать друг друга, чем когда-либо прежде, до тех пор, пока мои ноги не начинают болеть и зевок не вырывается из меня.
– Я скоро отвезу тебя обратно, Любовь моя, но ты можешь выполнить последнюю просьбу?
– Кроме того, чтобы преподнести тебе девственность на выпускном вечере на блюдечке с серебряной каёмочкой.
Господи, не могу поверить, что сказала это.
Кингстон начинает хохотать, хватаясь за бок и вытирая несколько слезинок с глаз.
– Христос, – он изо всех сил пытается отдышаться, вытирая глаза. – Ты всегда такая забавная, Эхо – прямо свежий глоток воздуха, очаровательное наслаждение. Но нет, у меня другая идея.
Он достает что-то небольшое из кармана – это объясняет удобную смену музыки – и с вызовом выгибает одну бровь, борясь с усмешкой.
– Я надеялся, что в конце ночи ты покажешь мне свои лучшие движения… Прошу тебя.
– Просьба принята! – перекрикиваю я музыку, и трясусь, словно никто не догадывается о следующей песне, понимая, что это далеко не совпадение, что это… Spice Girls.
Идеальное окончание идеальной ночи.
* * *
На следующее утро вся группа стоит внизу, собрана и ждет в вестибюле, чтобы отправиться на многодневную поездку на автобусе в Италию. Но Кингстона нигде не видно.
Какое-то не хорошее предчувствие окутывает меня – острое чувство страха, от которого у меня скручивает желудок, я ставлю свою сумку.
– Нат, присмотри за моими вещами. Я должна проверить его.
Я бегу к лифту и нажимаю кнопку несколько безумных раз, ощущения страха в моем желудке усиливается с каждой секундой.
Я не могу добраться к его двери достаточно быстро, и стучу кулаком по ней.
– Кингстон! – кричу я. – Кингстон, ты там?
Он открывает дверь, с телефоном у уха, и я понимаю в следующую секунду, насколько бледна его кожа и безжизненны глаза, что-то не так.
Он отходит в сторону, чтобы я могла войти, но не говорит ни слова, внимательно прислушиваясь к тому, кто на другом конце линии. Я сажусь на его кровать и жду.
Я все еще не уверена, что происходит, фразы и слова, которые он добавил к разговору, ничего не говорят мне, когда он вешает трубку.
– Мне нужно вернуться в Лондон, – тяжело выдыхает он, закрывая глаза, когда проводит рукой по своему лицу. – Мою бабушку доставили туда, она с моим отцом сейчас.
– Хорошо, – удивляюсь я вслух, еще не услышав, что его так расстроило. – С ней все в порядке?
– Нет, если она настояла на возвращении в Лондон. – Он садится рядом со мной, упираясь локтями в колени и опустив голову на руки. – Мы очень близки, моя бабушка и я. Она та, с кем я провожу лето в Шотландии. И она, наверное, что-то почувствовала, – добавляет он, громко сглатывая, – что-то не так, потому что она всегда говорила, пока я был маленьким, «Я вернусь в Лондон, когда придет мое время».
Я обнимаю его со спины и опираюсь на него. – Возможно, она просто плохо себя чувствует и волнуется. Уверенна, твой отец найдет для нее лучших врачей, и с ней все будет в порядке, – я делаю оптимистический прогноз, но он тут же качает головой.
– У нее замечательные доктора в Шотландии. Дело не в этом. Она бы никогда не покинула свой дом, будь она не уверена.
Я не возражаю. Как я могу? Я никогда не видела его бабушку. Но любовь, которую он питает к ней, очевидна в каждом слове, произнесенном им, и в поступках, которые он делает.
– Я поеду с тобой, – говорю я, потирая его спину.
Его голова дергается. Глаза широко открываются и, конечно, в угрюмом выражении читается надежда на что-то большее.
– Вот так просто? Ты пропустишь свою оставшуюся поездку?
Я киваю головой, резко и уверенно. – Вот так просто.
– Она наконец-то сказала это. – Он улыбается. В его глазах по-прежнему стоит печаль, но он также не может скрыть радости. – Я тоже тебя люблю, Эхо.
Он целует меня. Это нежное воссоединение наших ртов передает мою любовь, которая, я уверенна, дарит ему утешение.
– Хорошо, – он встает. – Наш автомобиль уже, наверное, готов, и новый гид уже в дороге, чтобы заменить меня. Полагаю, все, что осталось, это сообщить другим.
Выражение его лица внезапно меняется.
– Черт. Как насчет Натали? Я знаю, что ты не хочешь ее покидать. Все нормально если ты…
Я тоже встаю и обнимаю его руками за талию. – Чтобы я сказала? Вот. Это. Иди вниз. Мне нужно позвонить.
Он дарит мне понимающую улыбку поддержки, которая наделена надеждой, затем хватает свои сумки и уходит, оставляя меня одну.
Моя мама отвечает на пятом гудке.
– Привет, мам. Это я, Эхо.
Она вздыхает, наверное, спала. – Боже мой, Эхо, с тобой все в порядке?
Черт. Я снова забыла о разнице во времени и просто разбудила ее посреди ночи, пугая ее до смерти.
– Да, все хорошо, – быстро отрезаю я.
После громкого, облегченного вздоха она снова говорит.
– Я бы сказала, что у тебя серьезные проблемы с отсутствием звонков, которые ты обещаешь, но Себастьян информировал нас и показывал нам фотографии. Ты там веселишься? Выглядит все именно так.
– Мам, – я зажмуриваюсь, ненавижу перебивать. – Прости, что не звонила так долго, и позвонила так поздно, и я обещаю – в этот раз точно – что расскажу тебе все в скором времени. Но прямо сейчас, я тороплюсь и, эм… я должна поговорить с папой. Пожалуйста.
– Зачем? Что не так?
Я обдумываю свои слова, и задерживаюсь с ответом.
– Эхо?
– Мам, все хорошо. И никаких обид, но это то, что стоит обсудить с папой.
– Что ж, он бодрствует и в настоящее время смотрит на меня с тем же беспокойством, что и я, когда ты впервые позвонила, так что держи. Люблю тебя.
Я слышу, как между ними раздается шорох.
– Молодая леди, вам лучше сказать, что ты в безопасности, – ворчит он мне на ухо.– Уже час ночи, и только в это время ты решила позвонить нам? Ты ранена? В тюрьме? Начинай уже говорить.
– Нет, сэр, и нет.
– Хорошо, рад слышать, – он тоже облегченно вздыхает мне на ухо. – Тогда в чем проблема?
– Ну, папочка…
– Папочка? – Он смеется. – Ох, это нечто. Прекращай, Джулия, наша дочь только что назвала меня Папочкой.
Я прочищаю горло. – Папа, планы поменялись. Я больше не поеду с Амстердама в Италию.
– И почему это? – Циничность в его тоне раздается на том конце линии.
– Я возвращаюсь в Лондон… – я делаю глубокий вдох, а потом говорю так быстро, как могу, – с Кингстоном. Его бабушка там, и возможно там не все в порядке, и он… он нуждается во мне. И он мне нужен, пап. Я хочу поехать туда, чтобы быть рядом с ним и Джерардом.
– Думаю, все будет хорошо. – Он… согласен? Так просто? – Господи, Эхо. Тебе действительно нужно научиться ладить со временем, у твоего старика чуть сердечный приступ не случился, – я слышу, как он успокаивает мою маму. – Она просто меняет маршрут и все. Бабушка Кингстона больна.
Я буквально убираю телефон от уха, проверяя, набрала ли я правильный номер, а затем, ошарашенная, прикладываю телефон обратно к уху.
– Так… все нормально? Вы говорите «да» и не злитесь?
– Малышка, я признаю, что слишком долго оберегал тебя, возможно даже немного защищал. Но теперь эта часть моей работы выполнена. И только посмотри, ты превратилась в прекрасную молодую женщину, которой я теперь полностью могу довериться, черт возьми, я больше не могу удерживать тебя и твоего ухажера, как и твой дедушка не мог в свое время удерживать меня подальше от твоей мамы. Да, я и не хочу. Кингстон – хороший парень, и я знаю, что он сделает тебя счастливой. Это все, что я когда-либо хотел, Эхо, чтобы ты была счастлива.
– Я счастлива папа – больше, чем можно. Я… люблю его.
Никогда не думала, что буду разговаривать со своим папой по душам. Скажу ему, что влюблена в парня, который месяцами жил вдали от меня, и кого подозревали в поджоге? Офигеть.
– Я догадался уже. Ах, черт, твоя мама сейчас плачет. Это все, дорогая? Тебе, наверное, стоит уже бежать.
– Люблю тебя, пап. Очень сильно. Спасибо. – Мне удается вымолвить это, несмотря на то, что из моего носа начинает течь из-за предстоящих слез.
– Я тоже люблю тебя, доченька. Будь осторожна. И постарайся позвонить снова, черт побери.
– Есть, сэр.
Я отключаюсь, и снова проверяю телефон, чтобы удостовериться. Святые небеса! Этот разговор действительно состоялся.
И с новой силой, поддержкой и одобрением, которых никак не ждала от своего отца, я могу сосредоточить всю свою энергию на том, чтобы помочь Кингстону, когда он больше всего будет во мне нуждаться.
Глава 18
Объяснения Кингстона и дальнейшие инструкции группе проходят быстро, его стремление попасть домой, очевидно.
Я пользуюсь моментом и обнимаю Натали. Наше прощание слезное и полно обещаний о том, чтобы оставаться на связи в дальнейшем. Конечно же, я понимаю, что она просто уступает и уверяет меня, что все в порядке, особенно сейчас, когда ее дружба с Бриджет только начинается.
А затем Кингстон и я садимся в такси, направляясь в Лондон. Он тихий, чем обычно, в своих мыслях, но крепко сжимает мою руку во время этой длительной поездки. Он спросил, не хочу ли я перекусить, и я сначала отказалась, не желая откладывать наш приезд.
Но после почти четырех часов в пути, я уже настаиваю, чтобы мы остановились перекусить. И я немного смущена, когда тороплюсь вернуться в машину, чтобы обнаружить, что он захватил мне несколько бутербродов.
Поездка была долгой и тихой, но никакого дискомфорта. И в эту минуту, когда мы уже подъезжаем, его облегчение – и срочность – ощутимы.
Кингстон почти не ждет, когда машина остановится на подъездной дорожке, он открывает дверь и выскакивает, и даже не предлагает мне свою руку, чтобы помочь. Я быстро двигаюсь, выбегаю из машины и ускоряюсь, чтобы не отставать от его быстрых шагов внутрь.
– Отец, мы дома! – кричит он, его голова вертится со сторону в сторону, когда он хватает меня и тащит через две комнаты. – Отец?
– Иди сюда, сынок. Мы на веранде.
Мы вбегаем туда и находим… Джерарда и его пожилую маму, наслаждающихся вечером и чаем.
– Эхо, – Джерард встает, сжимая мои плечи и целует меня в обе мои щеки. – Какой чудесный сюрприз. Мама, это…
– Ох, я знаю кто она, и какое чудное создание. Иди сюда, милая. – Она похлопывает по подушке рядом с ней. Я в восторге от представленной мне возможности встретиться с Эхо моего Кингстона. Я много слышала о тебе, молодая леди.
– Ба, – говорит Кингстон, его голос удивленный. – Ты просто так приехала? Разве ты не…
– Сплюнь, – цыкает она ему. – Я тут уже весь день отдыхаю.
– Ба, что сказал доктор Морган? Что-то не так? Он знает, что ты здесь?
Она поднимает руку, покачав головой. – Я закончила говорить о врачах и обо всем, что касается их. Почему бы вам, мальчики, не пойти в другое место и не пообсуждать что-нибудь, хорошо? – Когда она не получает ответа, она машет мужчинам выйти. – Идите же, вы оба.
– Но, ба…
Я должна удержаться от хихиканья ужасного выражения на лице Кингстона, он ошеломлен, словно его отвергли.
– Мой дорогой мальчик, ты же не собираешься вести спор со старой, умирающей женщиной, а?
Теперь я знаю от кого у него такой изгиб бровей.
– Конечно, нет, – он слегка хихикает, его настроение улучшается, несмотря на то, что он немного смущен. – Могу я сначала обнять тебя, перед тем как уйти?
– Нужно, – она подразнивает, улыбаясь, раскрывая свои объятия.
Когда он наклоняется, чтобы обнять ее, она закрывает глаза… и слегка нюхает, словно пытается его запомнить.
– Спасибо, что приехала домой. Я бы сказал, что это не стоило делать, но поскольку ты стала причиной приезда этой девушки, то я не возражаю. А теперь я пошел.
– Давай, сынок, – Джерард похоже доволен ситуацией, в его взгляде застыло веселье, когда он смотрит на свою маму. – Пусть посплетничают.
Пока, говорю я одними губами Кингстону, помахав ему.
Я не врач, но женщина рядом со мной кажется какой угодно, только неумирающей. Она остроумна, приятна и красива так же, как и ее внук, который ее обожает.
Мы говорили о разном в течение часа. Она рассказывала мне бесконечные истории о Кингстоне… после того, как она закончила допрос с пристрастием, который, судя по ее улыбкам и кивкам, я прошла.
И затем серьезные нотки начинают витать в воздухе, когда она берет обе мои руки, крепко сжимая их, пока говорит дальше.
– Когда мой мальчик приехал ко мне прошлой осенью, после его пребывания с тобой, он был… на себя не похожим. Я полагаю, что лучшее слово, чтобы описать это «убитый горем». Понимаешь, Эхо, в этой семье мы влюбляемся только один раз, быстро и безоговорочно. Кингстон тебя любит. Я сразу это поняла, хотя он еще этого не осознавал, и он будет любить тебя всю оставшуюся жизнь.
Я хочу сказать ей, что чувствую то же самое и к нему, но не решаюсь, не знаю, как это сделать.
– Любовь – такая прекрасная вещь, ты же знаешь. Она не всегда легка – мы все всегда оступаемся, но жить с тем, кого мы ценим и любим, намного лучше, чем без этого.
Я согласна, возможно, я молодая и наивная, но у меня нет возможности ответить.
– Я скоро умру, – произносит она, глядя на роскошный сад. – Я не смогу помочь ему обрести какую-либо надежду или свет, если ты не чувствуешь того же к нему. Поэтому скажи честно, барышня, пока еще у меня есть время, нужно ли мне говорить с моим дорогим мальчиком. Пожалуйста.
– Миссис, эм… простите меня, Леди Хоторн, я…
– Можешь звать меня Поппи, дорогая.
– Ох, спасибо. – Я нервничаю. – Поппи. Какое красивое имя. Цветок… он означает «мир», правильно?
– Отчасти, да. Также говорят, что он представляет собой вечный сон.
Она внимательно следит за моей реакцией на слова.
– Но… вы так прекрасны и энергичны, – выпаливаю я, нарушая границы без забот. – Вы выглядите здоровой… на самом деле удивительной. – Я улыбаюсь ей, сравнивая каждую ее особенность с его, и нахожу, и восхищаюсь сходством.
– Ты слишком добрая, но женщина моего возраста знает, когда пришло время разобраться в ее вопросах. Все что у меня есть – это Кингстон; мое поместье в Шотландии – его любимое место в мире. Он надеется поделиться им с тобой, Эхо. Так что, пожалуйста, ответь на мой предыдущий вопрос, чтобы я смогла обрести мир в душе, о котором ты говорила.
– Все в порядке?
Кингстон появляется, неся чайник, который он использует, чтобы наполнить чашку своей бабушки. – Любовь моя, тебе налить?
– Нет, я не хочу, но спасибо, – я попадаю в ловушку его взгляда и пытаюсь изо всех сил передать ему взглядом, что не стоит так переживать, потому что его бабушка прекрасный человек, и если я ошибаюсь, я всегда буду рядом.
– Хорошо, я тогда пойду, – он смеется, выходя из комнаты, и я хихикаю, когда поворачиваюсь, чтобы увидеть, как его бабушка посылает ему сообщение своим выражением лица. – Наверное, к черту этого любимого внука.
– Я попросила его уйти только потому, что он упертый как баран, – хихикает Поппи, когда он уходит. – Ну, и вот я получила ответы на мои вопросы, дорогая.
– П-правда? – возможно, ее ясность приходит и уходит, к сожалению, потому что знаю, что я ей вообще ничего не ответила.
– Зачастую не только нашими словами можно что-то выразить, дорогая девочка. Ты смотришь на моего Кингстона так же, как я смотрела на своего Оливера… так же, как Миранда смотрела на Джерарда. И теперь я обрела мир. Я так рада, что ты приехала, чтобы я смогла убедиться лично. Будь счастлива, милая Эхо. Будь любима. А любовь в свою очередь, глупая и бесстыдная, да?
– Да, – с тоской соглашаюсь я. – Я определено смогу это сделать.
Я вежливо извиняюсь, надеясь, что с ней все будет хорошо.
* * *
После обеда мне снова показывают комнату Кингстона – на этот раз сам Кингстон.
– Твои сумки уже наверху, но я уверен, что ты найдешь несколько новых вещей, которые ты могла бы найти, порывшись в комоде. Сладких снов, Любовь моя.
Он нежно меня целует у двери, затем поворачивается, чтобы войти в комнату напротив.
– Мне понравилась твоя бабушка, – говорю я быстро. – Она чудесная.
Он оглядывается через плечо, ослепив меня красивой улыбкой. – Ты ей тоже понравилась, я знал, что ей когда-нибудь удастся встретиться с тобой. Я доволен, что она это сделала.
– Я тоже, – я делаю долгую паузу. – Доброй ночи, Кингстон.
– Сладких снов, любимая.
Я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь, спеша, чтобы найти свой телефон. Я звоню своему отцу, как и обещала, и уверяю его, что мы нормально добрались. Он счастлив, когда отключается, ну а я в свою очередь, счастлива, что вспомнила о звонке.
Подхожу к комоду и открываю ящик, задыхаясь от страха, что может в нем находиться. Он, должно быть, отправил одного из сотрудников в магазин. Я выбираю розовый шелковый топ и шорты – мой любимый набор, его любимый цвет на мне – и отправляюсь принять горячий душ, чтобы покончить с долгим днем.
Я не знаю, почему это продолжает меня потрясать; человек снова и снова доказывал, что он может сделать все что угодно. Но, тем не менее, я приятно удивлена, каждый раз, когда вижу это.
На дверях душа появляется послание, которое держится благодаря пару.
Сегодня ночью, мы разделим одну кровать. Приходи ко мне.
Это та часть, где я должна быть ошеломлена, потому что знаю, без сомнения, две вещи: первая, если я не пойду к нему, он придет ко мне. И вторая, что может произойти, когда он придет ко мне. Но меня это не шокирует.
Вероятно ситуация не зайдет так далеко, потому что его отец и бабушка находятся в этом громадном доме, но я стараюсь не думать об этом.
Нет, единственное, что я делаю, торопливо принимаю душ… чтобы пойти к нему.
* * *
Я не стучу – вполне возможно, это единственный «смелый» ход, который я делаю – и тихо закрываю за собой дверь.
Он уже в постели, лежа на боку, приподняв голову одной рукой, наблюдает за мной. Он оценивает меня; каждое мое мелкое дыхание, прикосновение зубов к моим губам, и вопрос, застывший в моих глазах – все под его контролем.
Его пристальный взгляд сканирует мое тело, медленно соблазняя каждую часть, к которой он прикасается. И когда я дрожу, его выражение становится серьезным, показывая мне, что он упивается своим влиянием на меня.
Своей свободной рукой, он откидывает одеяло, обнажая свою голую грудь.
– Иди сюда, любовь моя, – говорит он, низко и хрипло.
– Кингстон, я…
– Тебе нужно прекратить думать и залезть в эту кровать, – прерывает он рыком.
Мои ладони потеют, каждое глотание выходит через силу, и мой пульс громко стучит в моих ушах. Но мне как-то удается шагнуть вперед одним крошечным, утомительным шагом в то время, пока я не оказываюсь по другую сторону кровати.
Я вскакиваю, дергаю покрывало и переворачиваюсь на бок, к нему спиной, все в одном движении. Почти тоже, что сорвать лейкопластырь.
Он подвигается ко мне, обняв меня за талию и уткнувшись лицом в шею.
– Мммм-хмм, – гудит он напротив моей кожи. – Наконец, ты и я, в одной кровати, на всю ночь. Абсолютно стоит ожиданий. Сладких, малышка.
Он целует меня в шею, затем двигает головой, чтобы лечь на подушку рядом со мной…
Спать? Не так я все представляла, и он словно прочитал мои мысли или мой язык тела, или и то, и другое, потому что я не только слышу, но и чувствую его слабый смешок.
– Что-то не так? – спрашивает он.
– Нет, ночки! – я не хотела отвечать, поэтому мысленно ругаю себя.
Я пытаюсь успокоиться и просто успокоить нужду, воображаемое ощущение касания наших тел, тепло его упирающейся голой груди в мою спину, его тяжелое дыхание, синхронизированное с моим, вес его руки. Но я слишком заведена для того, чтобы расслабиться.
И он никого не обманет своим притворными «сладких снов» словами. Я могу ощутить его долгое томящееся ожидание, твердое и нетерпеливое напротив моей попы.
Он серьезно ждет от меня первого шага? Он знает меня очень хорошо. И что случилось с альфа-самцом, к которому я наконец-то готова?
Прежде чем я испускаю свой расстроенный вздох, его ожесточенное требование заводит меня сильнее.
– Перевернись и посмотри на меня.
Я переворачиваюсь, но мне помогает его сила, и вот я уже на спине, его тело теперь поверх моего. Он смотрит на меня, глаза пылают страстью.
– Одно слово, и я сделаю это, малышка. Ты сможешь забыться и просто наслаждаться, больше не копаясь в мыслях. – Он упирается своим лбом в мой, пробегаясь своими губами по моим. – Одно простое слово.
Незнакомым мне ранее голосом, я даю нам двоим то, что мы так хотим.
– Да.
Его губы кривятся в хищном удовлетворении, его серые глаза наполняются победой. Игра окончена, жертва схвачена.
– Да, – повторяет он, ища в моих глазах отблески сомнения… которого он не находит.
