Текст книги "Сексуальный студент по обмену - 2 (ЛП)"

Автор книги: Анджела Грехем

Соавторы: С. И. Холл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 15

Ужин прошел хорошо и спокойно... что означает, рот Натали был полностью забит, и поэтому она не вымолвила ни слова. Музей Ван Гога был потрясающим и, как и ожидалось, совсем не переполнен.

Фактически, в Амстердаме ничего не «переполнено». Я видела немного машин; популярным видом транспорта являются ноги и велосипеды, и все они движутся не спеша.

Мы все ходим по улице и осматриваемся, когда вдруг кто-то спереди из нашей группы поворачивает резко влево в квартал, который… мы называем «либеральный». Не говоря уж о людях или стереотипе всей улицы, на которую мы только что шагнули, я не могу придумать лучшего слова, чтобы описать ее.

Я хватаюсь за руку Нат сильной хваткой, точно также как Кингстон обходит нашу группу и берет меня за вторую.

– Не отпускай, – грохочет он.

– Где мы? – спрашиваю я.

 – О, я знаю!– говорит Нат быстро и возбужденно. – Мы приближаемся к кварталу «красных фонарей». И та кофейня, куда входит Паттон… я знаю, что там должно произойти-и-и, – напевает она.

Я очень настороженно смотрю на Кингстона, но он прогоняет мои переживания теплой, успокаивающей улыбкой и сжатием моей руки. – Я держу тебя, Любовь моя. Не беспокойся.

Мы следуем за всеми в «кафе», и как только я вхожу внутрь, вспоминаю некоторые лакомые кусочки об интернет исследовании, которое проводила для подготовки к этой пешей поездке. Острая дымка, нависшая над магазином, не является смогом или испарением из кафе – это буквально облако дыма от травки.

Несколько моих товарищей уже нашли столы и курят свои «заказы», ​​в то время как я стою в замешательстве, пытаясь понять, что на самом деле происходит здесь.

– Пойдем, – Нат дергает меня за руку. – Давай сделаем это! Мы уже достаточно взрослые. Здесь все законно, и ты знаешь как местные говорят… лови кайф.

– Мы не будем этого делать, – бормочу я.

– Кингстон, скажи ей, что все в порядке! – умоляет его Нат.

Он смеется. – Можешь перестать забивать всякой фигней себе мозги. Но я все же скажу…

Он поднимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

– Она права, что тут все легально, и это определенно часть культурного опыта. Если ты решишь попробовать, я буду с тобой, трезвый и приглядывающий за тобой. И если не будешь делать этого, – заканчивает он, пожимая плечом, – остальное остается прежним.

– Хорошо, давай для начала найдем столик и притворимся, что мы нормальные, – не отступает Нат.

Я легко соглашаюсь с этим. Должна признаться, мне хочется понаблюдать, так как я никогда не испытывала ничего подобного и знаю, что больше и не испытаю. Но у меня никогда не было и никогда не будет давления со стороны сверстников.

Вот почему – когда я накосячу – у меня никто не виноват, кроме самой себя.

Все веселятся, как в замедленной сьемке… особенно Нат. Нет никакого страха или беспокойства, и чувствую, как отпускаю все свои табу и начинаю свободно смеяться. Я хорошо провожу время.

Пока я не употребляю. Наркотик быстро распространяется по крови, мгновенно заводит меня, когда я вижу Джеки, приземляющую свою задницу на колени Кингстона.

Гнев, который я никогда не ощущала в своей жизни, прорывается сквозь меня, полностью поглощает, разгораясь до мгновенного, полномасштабного пожара. Я не могу контролировать ни это, ни мой мозг… или рот.

– Ты мой, я твоя, черт побери! – думаю, я ору не взирая на невыносимую сухость во рту. Если бы я ему была нужна, он бы уже установил границы с этой шлюхой. – Ты всего лишь проклятый лжец, Кингстон Хоторн! Мне это надоело – все это. Я уезжаю домой!

Я встаю, хватая свой телефон, чтобы позвонить моему брату, и сбегаю отсюда. Слезы застилают мне зрение, а мои пальцы отказываются слушаться по какой-то причине. Только Богу известно, кого я набираю прямо сейчас.

Затем телефон исчезает с моих рук так же быстро, как меня утаскивают в темноту, на самом деле жуткое местечко. Отлично, еще одно похищение Кингстона.

– Эхо, любимая, это я, Кингстон. Перестань кричать.

Я и не понимала, что кричу, или снова кричу, или… да что угодно.

– Оставь ее в покое! Сейчас она не хочет вести с тобой светские беседы. Я позабочусь о ней, секси-мужчина.

Нат бежит со всех ног и произносит это, икая, или это я так слышу, но ее появление спасает.

– Но я на его стороне, что касается телефона, Дымок. – Полагаю, что Дымок – это я? Хорошо, тогда она будет Котелочком. – Никаких звонков. Себ не обрадуется.

– Ты зовешь его Себом? – мои глаза расширены, знаю. – Моя бывшая подруга, которой я позволила называть его так, потом трахалась с ним. А затем она трахнулась с другим.

Я тыкаю Кингстона в грудь. – Ты полный отстой.

Я начинаю плакать или, по крайней мере, чувствую слезы, которые грозятся вырваться. Я не мыслю ясно, но достаточно имею понятие о том, насколько сокрушительна боль.

– Натали не могла бы ты дать нам немного времени с Эхо?

– Эм, ага, конечно. – И я на самом деле люблю своего Котелка.

– Пожалуйста, я… – снова пытается он.

– Эй, Нат, не поможешь? – Появляется из-за угла Паттон. – Джеки не отрывает от меня своих рук, а тебя она боится.

 Я смеюсь так сильно, что фыркаю. Нат так же страшна, как фея, машущая палочкой, чтобы подарить «песню в качестве подарка».

– Что, блин, смешного? – она смотрит на меня. – Я могу быть страшной!

– Кровавый Христос, вы, дамы и конопля не совместимы, – выдыхает Кингстон, проводя рукой по волосам. – Есть хоть еще какая-то эмоция, которую вы еще не испытали?

– Нат, серьезно, ты собираешься мне помочь? – снова спрашивает Паттон.

Нат смотрит на меня. – Эхо? Ты хочешь, чтобы я осталась? Возможно, ты так не считаешь, но я хорошенько могу отпинать его задницу в стиле ниндзя, если понадобится.

Я качаюсь, убирая прочь руку Кингстона, когда он пытается меня удержать. – Я в порядке. Иди. У меня есть много чего сказать, но это не для других ушей.

Ну вот, опять слезы.

– Я здесь, если понадоблюсь, – говорит мне Натали. Она бросает Кингстону хмурый взгляд, используя указательный и средний пальцы, указывая с начало на свои глаза, а потом на его, когда она медленно удаляется прочь.

– Я ненавижу тебя, – выпаливаю я, когда они уходят, а он в ответ смотрит на меня.

– Нет, не ненавидишь, – говорит он таким низким пробирающимся-в-мозг-Эхо голосом, подходя ближе. – Но у тебя есть что сказать – спросить – и с твоими табу, которые, очевидно были сняты, ты наконец-то созрела для разговора. Поэтому вперед. Я более чем готов услышать это.

Я не знаю с чего начать, беспорядочное скопление боли, гнева и замешательства кругами ходят вокруг моей затуманенной головы. Поэтому я открываю рот и жду, чтобы услышать, что с него вылетит.

– У тебя была вечеринка или что-то еще, что разрушило имущество моей семьи? – это выходит со всхлипом, но мне удается сохранить холодность во взгляде, когда я смотрю на него.

– А ты как думаешь?

– Отвечать вопросом на вопрос – это признак вины.

– Или ума, – утверждает он.

– Уф, – стону я, расстроенно. – Прекрати. Это был ты или нет?

Он поднимает брови, безмолвно задавая мне тот же вопрос, что и раньше.

– Окей. Нет, – отвечаю я за него. – Я никогда не верила в это, ни на секунду. Так почему ты просто не сказал моему отцу, что это был не ты?

– Я сказал, чуть позже. Но в ту ночь все, что имело значение, была ты. Ему нужно было сосредоточиться на твоем благополучии, а не на моих объяснениях.

– Чт…

Я глотаю свой шепот, а затем повторяю попытку с принуждением.

– Почему ты был с Саванной? Весь день ты игнорировал мои звонки и сообщения, затем она ответила на звонок. Почему она, Кингстон? Я терпела, когда ты трахал каждую девку в городе, и до сих пор не переставала быть твоим другом. Но Саванна? Почему? – Я снова кричу, ударяя его кулаком по груди.

Он хватает меня за запястье и делает шаг ко мне, прижимая спиной к стене. – Теперь ты пришла в себя? Ты ясно мыслишь?

– Что? Не меняй тему – ответь на вопрос!

– Пока я не уверен, что ты действительно слышишь мои слова и позволишь им дойти до тебя, – объясняет он. – Я хочу быть чертовски уверенным, что ты осознаешь все, о чем мы поговорим, раз и навсегда. Теперь, твой ум готов к этому разговору?

– Да, больше, чем когда-либо.

И я считаю, что это правда. Наконец-то, я смогу скинуть свою ношу и дать шанс ему объясниться. Независимо от его рассуждений, мне пора услышать всю правду… от него.

– Когда мы обсуждали Coldplay (прим. пер. – музыкальная группа), ты выбрала песню «Вылечить тебя» как их лучшую песню. Что выбрал я?

– «Рай», – отвечаю я без колебаний.

– Отлично. Ты полностью пришла в себя, поэтому поговорим. – Он никуда не уходит; наши взгляды все еще приклеены друг к другу. – Эхо, ты действительно считаешь, что я трахнул Саванну?

Я пожимаю плечами, и он хмурится, положив руку мне на сердце.

 – Вот тут, ты, правда, думаешь, что я это сделал?

– Тогда почему она была с тобой, ответила на твой телефон и отключилась, услышав меня?

– Нет, ответь на мой вопрос сначала.

Я отвожу взгляд, стыдясь. – Наверное, нет… не совсем… но…

– Ты правильно поняла, – он прикасается к моей щеке, привлекая мое внимание. – Я не прикасался к Саванне – на самом деле, давай проясним другое заблуждение, которое ты упомянула. Посмотри на меня, Эхо, – требует он сильным рыком, который исходит с глубины его груди.

Когда я снова встречаюсь с его резким и пристальным взглядом, он продолжает.

– Во время моего пребывания в Келли-Спрингс я никого не трахал. Никого.

– Ой, вот только не заливай, – издеваюсь я. – Теперь кто тут врет?

– Явно не я. Никогда, – рычит он. – И я никогда не лгал тебе, не тогда, не сейчас. Эхо, единственного кого я хотел, была ты, – продолжает он.– Но ты была несовершеннолетней, а я жил под крышей твоих родителей. Они были очень хорошим мне примером, поэтому я должен был уехать от этого и от тебя. Это просто убивало меня, быть рядом, но не касаться тебя, не пробираться ночью в твою комнату ночью и держать подальше свои руки от тебя, но я пытался стать достойным тебя мужчиной, когда придет время. И оно пришло. Скажи мне, Любовь моя… ты считаешь меня достойным?

– Ты не ответил на все мои вопросы. Почему был с Саванной? Почему игнорировал меня, если твой телефон не был разряжен?

 Я вижу, как Нат выходит из-за угла. – Все в порядке?

– Да, – вздыхаю я. – Спасибо, что поинтересовалась.

– Без проблем. Так, если все хорошо, не возражаешь, если я пойду и исследую этот квартал? – она шевелит бровями. – Тут на улице будут голые дамы танцевать в окнах!

– И зачем тебе это нужно? – спрашиваю я, все еще заслоненная телом Кингстона.

– Потому что хочу! Так, круто или нет?

– Будет ли она в безопасности? – спрашиваю я Кингстона.

 – Абсолютно, – отвечает Паттон, который теперь стоит прямо позади нее.

– Нат, – говорю я, сомневаясь, – ты…

– Эхо, клянусь жизнью, я пригляжу за ней, – пытается убедить меня Паттон. – Моя марихуана выветрилась, клянусь.

– И ты не отвлечешься, скажем, так… на Джеки… и не забудешь о ней?

– Нет, он не станет этого делать, – Кингстон смотрит на него. – Потому что он знает, что я с ним сделаю, если это случится. Мы поняли друг друга, Паттон?

– Какого черта, мужик. Я сказал, что нет. Я именно это и имел в виду.

– Тебе лучше сдержать обещание, – кивает Кингстон.

– Если ты уверенна, – обращаюсь я к Нат, развеивая напряжение. Она улыбается, и кивает. – Хорошо, веселись.

– Не испытывай меня, Паттон! – кричит Кингстон им в след, прежде чем тихо спросить меня. – Ты хочешь пойти за ними?

– Ага! – быстро выплевываю я и слышу смех Кингстона.

– Я уже понял. Пойдем тогда. – Он сплетает наши пальцы. – Конечно же, мы можем идти и болтать одновременно.

Мы догоняем Натали, и теперь я могу ее видеть, но она не знает, что я слежу за ней. И когда она, Паттон и еще около десятка других отправятся в один из клубов, который, по словам Кингстона, «скучный», мы садимся на скамейку за пределами здания.

– В тот день, – начинает он, продолжая нашу дискуссию, – я отправился пострелять с несколькими парнями, которых знал с универа, и оставил свой телефон в грузовике. Он сдох и был на зарядном устройстве, поэтому я не думал его проверять. В следующий раз я подумал об этом, когда он зазвонил, и Саванна схватила его, прежде чем я смог. Но что еще не менее важно, перед тем как мы попали в проблему, ты должна знать, что я все делал правильно с Сэмми, да? Я бы никогда не проигнорировал бы его.

– Да, знаю. Я бы не разговаривала с тобой, будь все иначе.

– Эхо, – он поворачивается ко мне. – В ту ночь… всё было подстроено. Я вернулся домой, а Клей уже собрал людей в павильоне. Я пошел посмотреть, была ли ты среди них, так как Саванна вернулась домой из какого-то клуба. Клей спросил, не подвезу ли я ее, потому что он уже выпил. Ну, я так и сделал.

– Я должен был понять, что время было идеально подобрано, но я этого не понял, – продолжает он. – Следующее, что я понял, как подъехал на подъездную дорожку после того, как подбросил Саванну к ее дому, нетронутую, и обнаружил весь этот беспорядок. Никакого Клея, и твой отец налетает на меня со спины. Они посадили меня.

Я нисколько не удивлен тому, что слышу, и я ему верю. Если быть честной с самой собой, я никогда не верила в то, что это сделал он. И если он говорит мне, что он не спал со всем городом, я тоже этому верю. Не то чтобы это было мое дело, но, черт возьми, приятно слышать.

И вся тяжесть последних месяцев исчезла, кроме моего собственного любопытства.

Кроме моего последнего вопроса. Самого важного.

– Почему ты не звонил?

Глава 16

Он не дает сразу ответ, его губы согнуты в задумчивой линии, серые глаза загадочны и изумительны.

– А ты почему не звонила, Любовь моя? – Его тон обманчиво спокоен и почти вежлив.

 Моя челюсть падает, глаза расширяются в защитном жесте. – Потому что ты парень…

Он заставил меня замолчать, приложив палец к моим губам.

– Да. Я парень – парень, который ждал, пока ты обретешь веру в меня. Я понял, что твой отец предположил худшее – черт возьми, я бы все сделал, если бы мой отец не пришел к особым вводам. Но не ты, Эхо. Мне нужно, чтобы ты верила в меня, прежде решать что-то… обратилась ко мне, даже если бы это были вопросы.

Он вздыхает. – Таким образом, я мог бы услышать хоть нотку доверия в твоем голосе. Я оставил последнюю записку. Я послал цветы на твое день рожденье, карточку с поздравлением. Ты спряталась, пыталась убедить себя, что у тебя есть причина забыть меня.

– Я тебя не забывала. – Мой хрупкий голос дрожит. – Даже и близко. И я всегда, в глубине души, верила в тебя. Мне просто было больно, неприятно… и я упрямая.

– Конечно же, нет, – смеется он. – Моя Эхо упрямая?

– Остановись.

Я толкаю его в грудь, и он пользуется моментом, мгновенно хватая меня за руки и притягивая ближе к себе. Он упирается своим лбом в мой и трется своим носом об мой.

– Никогда. Я могу быть довольно упрямым и не собираюсь менять свои планы когда-либо снова. Теперь все встало на свои места, и ты совершеннолетняя… и здесь со мной. Остановка последнее, что я намереваюсь сделать.

Я шепчу, полностью капитулируя. – Хорошо.

– Готова ли дать этому реальный шанс, Любовь моя?

Я киваю, когда его рот, теплый и нежный, клеймит мой. Он тянет меня к себе на колени, и я обнимаю его за шею, целуя его с непристойным количеством нужды и необходимости, потому что «больше не буду в клетке».

– Ммм, – стонет он, отстраняясь от моего рта, чтобы провести своим язычком по моей шее. – Будь проклято чертово время. Моя Эхо… наконец-то. – Он кусает меня за ключицу. – Ты даже не представляешь, какие у меня на тебя планы, Любовь моя. Ожидание было чертовой пыткой.

Я ощущаю его длину и твердость между своими бедрами, и в памяти появляется воспоминание об экстазе. И я решаю проверить, помнит ли он, толкаюсь вниз и трусь назад и вперед против его эрекции.

Почти пропитанный болью стон, который он издает, обжигает мою кожу – это самый сильный, возбуждающий звук, который я когда-либо слышала.

– Думаю, мне стоит немного притормозить, – задыхаюсь я, и когда он останавливается, чтобы взглянуть на меня, я тихонько хныкаю от чистейшего обожания в его взгляде.

– Пошли, – рычит он, вставая со мной на руках, обернутой вокруг него. – Ты заслуживаешь лучшего, чем быть здесь на тротуаре, но еще одно такое трение об мой член, и я не стану нести ответственность за то, что последует дальше.

– Кингстон, подожди, – смеюсь я радостно, моя душа наконец-то парит. – А как же Нат?

– Я не желаю вбиваться глубоко в Натали, Любовь моя, так что… что там насчет нее?

– Ты же знаешь, я не могу вот так оставить ее. А что насчет другой, вещи, ну… – я опускаю голову. – Я не знаю, готова ли я.

Он ставит меня на ноги и мягко поднимает мое лицо. – Ты права. Извиняюсь. Черт возьми. Потерял голову на мгновение. Пойдем, заберем твою подругу. И спасибо тебе, моя сладкая девочка, – добавляет он, медленно облизывая нижнюю губу, пока его хищные глаза пожирают меня, – за то, что напомнила мне, что я не должен торопиться с тобой.

* * * 

В свете нового утра я присоединяюсь к Занудам и Сумасшедшим. Нат мечет в меня кинжалами, потому что я «забрала» ее рано вчера ночью, чтобы поделиться с ней размытыми подробностями о том, что произошло между мной и Кингстоном. Я хотела бы излить душу, но честно, мне просто нужна была ночь, чтобы сначала все обдумать.

И, говоря о Кингстоне, он наматывает круги и у него идет пар из ушей, потому что я вежливо отказалась провести ночь в его комнате. Ох, он клялся всеми правдами и неправдами с большим количеством ругательств, что мы просто поспим, если это то, чего я хочу. Но выпуклость в его джинсах и жажда в его глазах, голосе и прикосновениях говорили мне о другом.

И с моим первым и единственным опытом употребления травки, все еще находящейся в моей крови, смешанной с похотью, я не была уверена, что смогла бы сопротивляться вопросам, чего я действительно хочу.

– На сегодняшнее утро я запланировал экскурсию по дому Анны Франк, поэтому нам нужно идти, – сердито объявляет Кингстон группе.

– Это еще кто такая? – насмехается Джеки.

Дорогой Боженька, возможно, кто-то другой должен был получить ее место в этой поездке. Как можно не знать, кто такая Анна Франк?

Когда я закатываю глаза, то замечаю что не я одна это делаю, Бриджет делает тоже самое. Что это? Проблемы в клубе Крутые Девчонки?

Кингстон потирает лоб и открывает рот, чтобы ответить ей, но Нат опережает.

– Я сделаю это, босс, – говорит она ему, и ее настроение резко улучшается. Спокойно, но так снисходительно, она объясняет Джеки, кто есть Анна Франк, но думаю, большинство из нас слышит, что она не говорит, а именно: «Какая же ты тупица».

Каким-то образом – и никто не знает каким – Джеки удается вписаться в группу из шести человек, в том числе Паттоном и Чадом (я знаю «как именно» с этими двумя), чтобы создать отдельную группу с ней для авантюры с ними. Но Бриджет решила пойти с нами.

– Вы ребята не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спрашивает она Нат, когда подходит.

 Нат смотрит на меня и небрежно пожимает плечами.

 – Ты знаешь, кто такая Анна Фрэнк? – спрашивает ее Нат.

Она смеется и кивает головой. – Да, с самого девства. Не могу поверить, что мы увидим ее дом. У меня было достаточно ночных гулянок. Я готова оценить, что эта поездка действительно может дать… если в этом будет толк.

Нат пожимает плечом. – Ладно, убедила, – но я знаю, что она хотела сказать больше, судя по сарказму, который сочится из нее и блестит в ее глазах, когда она смотрит на Бриджет, уходящей, чтобы забрать свою сумочку.

 И я права. Мне нужно все, чтобы не рассмеяться, когда она поворачивается ко мне и говорит: – Думаю, она сумасшедшая, поэтому ее выкинули из тройки.

– Ты безрассудная, – я качаю головой. – Пошли. Все уже заждались.

Эта короткая, прекрасная прогулка к месту назначения, во время которой Кингстон держит меня за руку, и я позволяю ему это. Теперь, когда мы поговорили обо всем, и я точно знаю то, что всегда знала – что он замечательный – я собираюсь радоваться с двойным упорством, за все то время, что страдала. Я отказываюсь быть нерешительной в том, что имею, чтобы наслаждаться тем, что чуть было не искалечило меня, что казалось утраченным навсегда.

      Неудивительно, что он краем глаза смотрит на меня и улыбается, мягко сжав мою руку. – Я знаю, Любовь моя, много воды утекло. Но мы наверстаем упущенное. Клянусь.

Я ничего не говорю. Мне, очевидно, это и не нужно, поскольку он знал, о чем я думала раньше, поэтому я уверена, что он знает мой ответ сейчас … что я ему верю.

Мы следуем за Нат, которая идет с Бриджет, чтобы дать нам уединиться в доме Франков.

Тур увлекателен. Это почти больше, чем мой разум может принять, а также трагически остро; я несколько раз утираю одинокую слезу. Несколько раз Кингстон обнимает меня за плечо и целует мою голову, шепча: – Моя сладкая девочка.

Я наслаждаюсь этим, полностью готовая отдаться нашим отношениям.

После окончания, в нашей группе царит мрачная тишина, где все просто стоят траурном осознании. На самом деле то, что случилось с этой семьей, с этой молодой девушкой – это не история, это биография… ее последние, пропитанные страхом слова настоящее и живое напоминание.

Дрожь пробегает по мне, что ощущает и Кингстон, поэтому он прочищает горло… и рассеивает туман над нами.

– Как вам предложение о круизе по каналу, звучит? Затем обед – за мой счет.

 Все быстро соглашаются, виновато улыбаясь и вздыхают; единодушная благодарность за временное облегчение.

– Кто-нибудь желает прокатиться на велосипеде или доберемся туда пешком? – спрашивает он.

Некоторые выбирают велосипеды и уезжают от нас, кто-то решил пройтись пешком, и мы все планируем встретиться у канала.

– Знаешь, – начинаю я, когда мы идем, – я теперь летала на самолетах, ездила на поездах, метро, каталась на Лондонском Глазу, лифтах, автобусе… и я собираюсь совершить круиз по каналу. Но тебе еще предстоит прокатиться на этом Автобане, который ты так любишь.

Он замирает, беря обе мои щеки и требуя, что мои глаза встретились с его серым взглядом.

– Но не я. Это печальный опыт моего прошлого – это просто прошлое. Я никогда не стану подвергать тебя риску, и, честно говоря, просьба не отклоняется.

Не то, чтобы я не была довольна ответом, но все я спрашиваю почти недоверчиво.

– Почему?

 Его губы кривятся в медленной, сексуальной улыбке. – Потому что, Любовь моя, у меня уже есть то, что дает мне адреналин, в котором я так нуждаюсь.

– Я? – я стараюсь отбросить смущение, растерянность моим самонадеянным предположением и даже еще более оскорбленной возможностью, что, возможно, я ошибаюсь.

Он усмехнулся. – Да, ты.

Меня накрывает романтическое блаженство, и я целую его – точнее, нападаю на него, поднимаюсь на цыпочки, обнимаю его за шею, и наклоняю его голову, чтобы слиться с ним в поцелуе. И он радушно принимает это, обняв меня за талию и подняв меня в воздухе, крошечный смех вибрирует у меня во рту.

Я отстраняюсь, широко открыв глаза, смотрю на него, чтобы попытаться понять, почему он смеется. Я извиваюсь, пытаясь убежать от него, но он недоволен, его объятия становятся сильнее.

– Прекрати это, – требует он серьезным голосом, а в его глазах плескается веселье. – Я смеялся, потому что я счастлив, Эхо. Это очень опьяняет, когда ты рушишь барьеры и первая приходишь ко мне. Мы собираемся выбить из тебя эту глупую неуверенность, потому что я хочу больше твоей напористой сексуальности. И я это получу.

Сразу успокоившись, и больше, чем немного взволнованная этой перспективой, я улыбаюсь, прежде чем даю ему еще один быстрый поцелуй. – Обещаешь?

– Ох, обещаю, – рычит он, кажется, разочарованный тем, чтобы меня отпустить. – Нам лучше догнать остальных. Боюсь, моих услуг экскурсовода немного не хватает. – Он улыбается. – И, конечно же, в моем прекрасном отвлечении, виновата ты.

Мы бежим, рука об руку, на пристань, и я смеюсь всю дорогу. Это замечательный день, в чудесном городе, и я рядом с потрясающим человеком. Меня как-то не слишком волнует, кто видит мое счастье.

  Нат смеется, когда мы приближаемся. –       Ох, пожалуйста! Хоть притворись, что работаешь. Вы даже не представляете, что я предложила этому парню, – говорит она, указывая большим пальцем через плечо, – чтобы достать лодку для вас двоих.

Мы приближаемся к ней, и я спрашиваю: – Ты шутишь… да?

  У меня возникают реальные сомнения, учитывая с кем я разговариваю, наблюдая, как ее брови причудливо взлетают верх, бросая вызов.

– Нат, ты ведь пошутила, да?

– Конечно же, – издевается она, отмахиваясь. – Я заставила Бриджет поторговаться.

– Она так шутит, – хихикает Бриджет, хлопая рукой Нат.

– Дамы, – Кингстон протягивает руку, подталкивая нас к лодке, кивая головой. – Позволите?

– Тебе так повезло,       что у тебя такой акцент, – дразнит Нат, поднимая брови. – В противном случае я была бы вынуждена напомнить тебе, кто именно привел нас сюда.

Кингстон смеется. – Принял к сведению, Натали. Приношу свои извинения. – Он усиливает акцент на последних словах, и я посылаю ему тайную усмешку.

Мы наслаждаемся своей прогулкой на лодке по городу, ярким видом красоты, куда бы мы не посмотрели. И чуть позже останавливаемся на обед.

Мы все вместе едим, и болтаем о всевозможных планах на вечер. Разумеется, какой-то человек, о котором я даже не догадывалась, по-видимому, любил Бриджет и дал ей два билета на спектакль в концертном зале на сегодняшний вечер. Кингстон шокирован, объясняя, насколько сложно достать туда билеты, и очень глупо размышлять о том, что человек отдал взамен.

– В любом случае, не имеет значения, – говорит Бриджет свою предупреждающую речь. – Он дал мне только два билета, и я не пойду, потому что Натали и Эхо не присоединятся ко мне.

Я открываю рот, готовая сказать ей, насколько это глупо, и что я не против, чтобы Натали пошла с ней, пока она в безопасности, когда меня перебивает Кингстон и говорит.

– Вот как мы поступим… Я сделаю несколько звонков, и найму охрану и машину, чтобы ты и Натали смогли спокойно отдохнуть, потому что у Эхо уже есть планы на этот вечер.

– Что, правда? – спрашиваю я.

– Да, – он берет мою руку и целует в то место, которое ему нравится на моем запястье.

– Что это за планы?

– Ах, не спеши, Любовь моя. Это сюрприз.

Я пристально смотрю на Нат. Мне кажется, что она была слишком спокойной, с того момента как начался разговор, и теперь она смотрит вниз с улыбкой на лице.

– Да, я знаю, что это такое, – говорит она. Она, наверное, почувствовала мой взгляд, потому что она, наконец, поворачивается, чтобы послать мне воздушный поцелуй. – И нет, я не расскажу тебе.