Текст книги "Летопись 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

  “И чего мне так везет на пустыню? – подумал Алексей. – Терпеть не могу чертовы пустыри!” Изображать младенца в люльке больше не хотелось, но и лезть наружу тоже нельзя – получишь очередную дозу, откинешься, потом очнешься в каком нибудь ящике. Пришлось ехать на верблюде, озирая окрестности из мешка. Цирковой караван шел не спеша, но все-таки шел и уже через полчаса пахнуло влагой. Верблюды и прочая скотина оживились, растительность стала гуще. Провести привал в мешке не хотелось. Алексей выждал момент, когда мимо проходил кто-то из циркачей с крашеными палками, высунул голову из мешка и как можно вежливей просит:

  – Престут… престат… Бл…ь, позови рыжую бабу, разговор есть!

  С треском разрывает мешок и прыгает на землю в ворохе цветных тряпок, которыми был спеленат. Если бы верблюд зарычал и превратился в белого медведя, жонглер или, проще говоря, престидижитатор испугался бы меньше. Крашеные палки летят на землю, смуглое лицо страшно белеет, выступает обильный сальный пот, нижняя челюсть отъезжает вниз и вбок, глаза увеличиваются раза в полтора. Жонглер издает звук, похожий на шипение проткнутого мячика, ноги подгибаются, тело приникает к земле.

  – Ты чего людей пугаешь? – раздается совсем рядом старческий голос.

  Алексей оборачивается. Возле верблюда стоит тот самый старик, который переводил разговор с рыжей.

  – Чего? Да никого я не пугаю, – на “автомате” отвечает Алексей, затем спохватывается: – Ты кто? Откуда русский знаешь?

  – Я монах. Русский язык знаю, ибо сам русак, – обстоятельно и не торопясь говорит старик.

  – Русский монах в Америке? – не поверил Алексей.

  – Представь себе, – кивнул старик. – Людям темной земли необходим свет истинной веры.

  – Ага. И каким же ветром тебя занесло? В темные-то земли!

  – Никаким. Я здесь на свет появился.

  У Алексея вытянулось лицо.

  – Ты здешний!? Тогда какой же ты, на хрен, русский? Я слышал, как ты мяукал на британском языке.

  – Да, я знаю американское наречие британского языка, – кивнул старик. – Ну и что? Разве плохо знать другой язык? Ты вот, кроме русского, ни хрена больше не знаешь, верно?

  – А мне и не надо! Пусть они наш учат, если хотят разговаривать с нами, – надул щеки Алексей.

  – А если кишка тонка, то пусть вставят за ухо электронный переводчик, верно? – улыбнулся старик.

  – Не остри, дед! Не у всех есть время учить чужое тявканье, – ответил Алексей, стряхивая остатки пыль и остатки тряпья.

  – Но к тебе это не относится.

  – Хочешь сказать, что я …

  – Hey, what is this? (Эй, что за дела?) – раздается возмущенный окрик.

  К Алексею и старику приближается рыжая, пальцы сжимают взведенный стреломет, глаза вытаращены от злости и удивления.

  – All right, we’re just talking!(Все в порядке, мы просто разговариваем!) – отвечает старик, примирительно выставляя руки.

  – You’re talking to a prisoner. We did not agree! (Ты разговариваешь с пленником. Мы так не договаривались!)

  – It makes no sense to keephim tied up. Your poison has no effect. I will be able to persuade him not torun away. (Нет смысла держать его связанным. И твой яд на него не действует. Я сумею уговорить его не убегать.)

  – I wonder whu I should believe you? (Интересно, почему я должна тебе верить?) – криво усмехнулась рыжая.

  – Because I’m not lying(Потому что я не лгу), – просто ответил старик.

  – Okay(Ладно), – поколебавшись секунду согласилась рыжая. – But the chain I wear(Но цепь я на всякий случай надену), – предупредила она.

  Спустя полчаса они ехали рядом на двух верблюдах, груженных тюками с барахлом. Старик покрыл голову соломенной шляпой наподобие сомбреро. Сумку с нехитрыми пожитками перекинул на грудь и держит обеими руками. Алексей тоже обзавелся шляпой, но старой и заношенной так, что только на пугало надеть. Вместо одежды получил старое пончо, которое подозрительно пахло тленом и мочой. На руки и ноги надели кандалы, металлическая цепь соединила “браслеты”. Алексей только улыбался, глядя, как старательно затягивают болты в петлях. Рыжая все время стояла рядом, стреломет был нацелен в грудь пленника, в темно-коричневых глазах проглядывало сомнение – удержит ли собачья цепь бычка?

  Сидеть верхом со скованными ногами вообще-то затруднительно, поэтому Алексей сел по-женски, свесив ноги на один бок. Не очень удобно, но всяко лучше, чем в мешке.

  – И как же тебя зовут, отче? – насмешливо спросил Алексей.

  – В миру Константин, – коротко ответил старик.

  – Что значит “в миру”? У тебя два имени, что ли?

  – Да. Есть имя церковное и мирское.

  – И что же ты делаешь в миру, Константин?

  – Путешествую в монастырь, братию проведать хочу, благословение получить от тамошнего отца настоятеля.

  – Ты берега не перепутал, святой отец? – улыбнулся Алексей. – Какие тут монастыри могут быть?

  – Православные, – кротко ответил Константин. – Издавна на обоих американских континентах были монастыри наши.

  – Впервые слышу о таком, – признался Алексей. – Откуда же они могли взяться здесь?

  – Америку открывал не Колумб. Задолго до него здесь бывали викинги, попутным ветром заносило. Наши разбойники ходили через пролив постоянно. Охотились, грабили местных жителей. Сибирь-то осваивали вместе с Аляской, ты разве не знал?

  – Слышал что-то, – уклончиво ответил Алексей. – Но где Аляска и где мы!

  – С Аляски начинали. Русские поселенцы осваивали Калифорнию, все западное побережье и шли дальше. Вместе с ними шли и монахи, получившие благословение нести слово Божие в языческие земли.

  – Ну да, несли! – хмыкнул Алексей. – Жгли на кострах несогласных, остальных совали мордой в крест, пока кровь из носу не пойдет.

  – Так поступали католики, не мы, – возразил Константин. – Наша церковь пошла другим путем. Мы не насиловали, а убеждали. Строили монастыри, где вера хранилась, помогали страждущим. Православных в этих землях было немного, но уже если уверовал человек, то навсегда. Насильно-то мил не будешь, ты ведь и сам знаешь! После революции много русских людей переселилось на юг, в Аргентину, Чили и Бразилию. И там появились православные монастыри.

  – То есть ты хочешь сказать, что христианские монастыри по обеим Америкам понатыканы?

  – Православные, – поправил старик. – Построены.

  – Пусть так. А как же они уцелели-то? – удивился Алексей.

  – Мы не воюем. Видишь ли, в каждой войне должны быть такие места, где не стреляют. Ведь не убивают парламентеров, не бомбят госпиталя, не воюют с нейтральными странами. Невозможно убивать без конца и края!

  – Так не всегда, – невесело улыбнулся Алексей.

  – Верно. Но даже самые отъявленные негодяи и мерзавцы частенько оказываются в таком положении, когда без посредника не обойтись. Мы никого не отталкиваем, лечим раненых и оказываем помощь больным, не задавая вопросов. Если возникает надобность, выступаем посредниками.

  – И все-таки с трудом верится, что никто вас не трогает. Тут слишком много отмороженных на всю голову и с оружием. Они убивают просто так, для развлечения. Скажешь, на все воля Божия? – усмехнулся Алексей.

  – Скажу – на Бога надейся, а сам не плошай, – ответил старик, в прищуренных глазах мелькнула лукавинка. – Потому путешествую не один, а монастыри наши крепостными стенам защищены надежно. Да и сами монахи не промах, с оружием обращаться умеют.

  – Уже лучше, – кивнул Алексей. – Только вот как-то не вяжется это все с бескорыстием и равноудаленностью от всего. Стены надо построить, монахам надо кушать, а оружие покупается. Откуда деньжишки-то, святой отец?

  – Из разных источников, – уклонился от прямого ответа старик. – Скажу одно – наши руки не замараны. А деньги идут на содержание монастырских строений, на лекарства, еду и одежду. И на оружие – увы! – тоже.

  Алексей некоторое время едет молча, взгляд скользил по сторонам, ненадолго цепляясь за холмы. Выступающие из песка округлые бока валунов отбрасывают куцые тени, редкие кусты похожи на лапки насекомых, ветер неторопливо гонит пыль и песок. Когда-то здесь были джунгли, во влажном климате произрастали тысячи видов растений, животный мир был переполнен, здешние жители не знали теплой одежды. А теперь пустыня, по которой бредут полусонные верблюды, на которых перевозят людей, оружие, наркотики и еще черт знает что.

  – А я думал, вы за мир без насилия, – говорит Алексей, наблюдая с верблюжьей спины, как маленький зверек, похожий на ушастого лисенка, живьем поедает крысу с заячьими лапами и длинным хвостом с кисточкой на конце.

  – Ты что, Толстого начитался? – удивился старик. – Или махатмой стал вроде Ганди?

  – А как же “подставь другую щеку, если ударили по правой”? – удивился Алексей. – Слышал я про ваши заповеди.

  – Слышал звон, да не знаешь где он, – проворчал старик. – Экая привычка все понимать буквально. Писание – это тебе не устав караульной службы!

  – Да, такой вот я дурак, что когда говорят “садись на верблюда”, я сажусь, а не размышляю – что бы это значило и как это понимать в свете последнего обращения президента к Федеральному собранию! – окрысился Алексей.

  Старик помолчал, переваривая услышанное, затем примирительным тоном сказал:

  – Да, ты прав. Обычные люди именно так и воспринимают. Но Сын Божий имел в виду, что настоящее зло можно уничтожить только добром, ибо зло только умножает зло.

  – Вот и говорил бы прямо. Достали эти ваши аллегории да притчи, умные все аж противно!

  Старик отвечать не стал. Ветер усилился, песчаная поземка добралась верблюдам до коленей. Ехавшие верхом принялись заматывать лица шарфами и платками, в кибитках плотно закрывали входы, занавешивали окна. На верблюдов поднявшийся ветер не произвел впечатления, они все также равнодушно шагали по песку, не обращая внимания на суетящихся людей. Алексей поерзал в неудобном седле, взгляд из-под полей старой шляпы бежит по каравану. Рыжая закопалась в своей кибитке, носа не высовывает, а циркачам контрабандистам до него и дела нет. Алексей осторожно, чтобы не свалиться с верблюжьей спины, подтягивает ноги. Пальцы сжимают цепь, мышцы напрягаются, металл начинает греться, звенья толщиной с карандаш медленно разгибаются. Рвать до конца Алексей не стал. Разомкнул одно звено, загнул края, обрывки прицепил к кандалам. Теперь можно сесть на скакуна пустыни – или как он там еще называется, верблюд этот, Ђ по-лошадиному.

  Старик искоса наблюдал, как пленник без особых усилий разрывает цепь. Задумчивый взгляд коснулся лица, пробежал по рукам и ногам, отмечая полное отсутствие царапин и шрамов. Ожогов от солнца, кстати, тоже нет.

  – Алексей, а ты как здесь оказался? – спросил старик. – Ты вообще кто?

  – Да так, – с неохотой ответил Снегирев. – Служил в армии интендантом, уволился. Друг пригласил в гости, самолет упал …

  – У тебя есть друг в Темных землях? – удивился старик. – И у тебя, скромного отставника, имеются средства, чтобы купить билет туда и обратно на самолет до Америки?

  – Ну да. А что здесь такого?

  – Насчет билетов ничего, можно накопить, – согласился старик. – А другом-то где обзавелся? Твой самолет взорвался в воздухе, на тебе ни единой царапины … может, ты взорвал его, а потом выпрыгнул с парашютом?

  – Тогда бы сначала выпрыгнул, а потом взорвал дистанционно управляемой бомбой, – поправил Алексей.

  – Тебе виднее, – кивнул старик. – Как же было на самом деле?

  Алексей пожимает плечами:

  – Не знаю. Самолет действительно взорвался в воздухе, дальше не помню. Очнулся уже на земле, какие-то люди вокруг суетились, потом укол и опять “уплыл”. Пришел в себя через несколько часов, какая-то глиняная конура на базаре, придурки с автоматами …

  – Ты их поубивал, парню в льняном костюме ногу оторвал …

  – Да не отрывал я, а только сломал! Он сам виноват.

  – Ага, под руку попался. А у тебя как раз настроение поплохело, да? – хмыкнул старик.

  – Конечно! – возмутился Алексей. – Представь себе – я просыпаюсь на голом полу в каком-то сарае. На мне кожаные стринги и больше ничего. А, нет, еще сапоги чулки на платформе! Это что такое?

  – Тебе плюнули в душу, – кивнул старик. Ђ А кто твой друг здесь, если не секрет?

  – Не знаю. Я его должностью не интересовался и даже имени не знаю. Зовут Носотрас, живет в пригороде Мехико. Должен был встретить меня в аэропорту.

  Глаза старика расширились, как только он услышал имя. Странствующий монах медленно поворачивает голову, брови лезут вверх, глаза округляются.

  – Сам Носотрас должен был встретить тебя!?

  – Да! И что?!! – взорвался Алексей. – Чего вы тут все такие мутно-загадочные, как лужи после дождя? Тетка эта рыжая на меня таращится все время, как будто я инопланетянин какой. Жонглер в обморок падает, ты вот глаза вылупил, того и гляди креститься начнешь, да плеваться. Ну, бывает так, что выживают люди после падения самолета. Редко, но бывает!

  – Нет, не бывает! Ни-ког-да! – четко, по слогам произносит старик. – Исключение – мутанты. Видишь ли, Алексей, невозможно взорваться вместе с самолетом и не получить повреждений, несовместимых с жизнью, даже если ты крепко накрепко привязан к пассажирскому креслу. Выжить может только организм, который способен к быстрой, почти мгновенной, регенерации. Твое тело восстанавливалось, пока ты был в отключке. Когда спасатели добрались до места катастрофы, ты очнулся и выглядел, как огурчик. Местные жители очень суеверны, весть о чуде разнеслась в мгновение ока. И тогда появились те, кто ищет таких, как ты. Под видом успокоительного тебе сделали укол усыпляющим препаратом, погрузили в транспорт и увезли в город. На время переговоров с покупателем поместили под замок в кладовку на рынке, а чтобы не убежал, раздели догола и нарядили проститутом.

  – Не проще было связать?

  – Ты только что порвал стальную цепь, какие еще веревки? Так вот, после завершения переговоров тебя сунули в мешок, чтобы доставить покупателю на остров Никадор, где и состоится акт купли продажи.

  – Название дурацкое у этого острова, не находишь?

  – Кому как. Были когда-то страны – Никарагуа и Эквадор. После потопа от них остался небольшой остров. И его назвали Никадор, то есть Никарагуа и Эквадор.

   – Ладно ... а как зовут покупателя? – мрачно осведомился Алексей. – Не Давид Ааронович?

  – Насколько я знаю, Мордерер мертв, – ответил старик. – Его город в Алжире уничтожили. И всех обитателей тоже. Не ты, случайно, приложил к этому руку?

  – Так … относительно! – сделал неопределенный жест рукой Алексей.

  Ветер подул сильнее, пылевая поземка уже достает верблюжье брюхо, песок горстями летит в лицо. Старик плотнее закрывает лицо, глаза прячутся под мотоциклетными очками. Алексей тоже заматывает лицо тряпкой, голос звучит глухо, как из ямы.

  – Что еще тебе известно?

  – Только то, что есть человек, который ищет мутантов по всему свету и хорошо платит за каждого. Местные разбойники об этом знают, поэтому ты и попался. А насчет Носотроса … этот парень фактический президент Мексики. Он ведет войну с Техасом на севере и громит банды разбойников на юге. Под его началом целая армия. М-да, – покачал головой старик. – Ты его гость, тебя похищают... интересная история получается! Но ты так и не ответил на вопрос.

  – Какой?

  – Где и при каких обстоятельствах ты познакомился с Носотрасом?

  Ђ В плену. Мордерер взял нас «тепленькими», почти сразу после высадки …

   Глава 3

  Ветер усиливается, туча песка и пыли накрывает караван. Холодный поток воздуха принес снежную крупу. Люди суетливо распрягают верблюдов, готовят укрытия. Ветер рвет покрывала, как собака тряпки, воет и гудит, словно насмехаясь над жалкими людишками. Верблюд Алексея без всякой команды опускается пузом на песок, прячет голову между передних лап. Ветер воет сильнее, тьма укрывает землю, песок перемешивается с воздухом, превращаясь в единое целое. Кажется, что ты оказался внутри песочной реки, тебя валит с ног, твоя одежда просто тает под напором миллионов песчинок, в следующее мгновение живьем сдерут кожу. Алексей садится на корточки спиной к ветру. Краем глаза замечает какой-то темный клубок, вынырнувший из темноты. Мелькают ноги и руки, истошный вопль прорывается сквозь гул и вой бури. Алексей пытается поймать на лету несчастного, уносимого ветром в пустыню, но буря сильнее, в сжатом кулаке остается клок ткани и поясной ремень с оторванной пряжкой. Что-то тяжелое бьет по руке, пальцы нащупывают тяжелую флягу и громадный кинжал в ножнах. Холод усиливается, тьма густеет, впечатление такое, что внезапно наступил конец света. Слышен треск и удары о землю, нечто огромное, как дом, приближается к Алексею, распарывая воздух рваными краями. Из тьмы появились вращающиеся колеса и согнутые алюминиевые ребра на деревянной раме – все, что осталось от повозки, в которой перевозили цирковой хлам. Ветер переворачивает изуродованную повозку, словно картонную коробку, деревянный остов трещит и разваливается. Рама, на которой крепился брезентовый верх, сминается, будто сделана из прутьев.

  Еще секунда и эта махина обрушится прямо на Алексея. В последний момент он успевает отползти. Тяжелая рама с колесами обрушивается на полузасыпанного песком верблюда. Животное содрогается всем телом, брызжет фонтан крови и тотчас тает, перемешиваясь с песком. Телега исчезает во тьме. Алексей некоторое время приходит в себя после случившегося. Холод становится невыносимым, мышцы деревенеют, появляется сонливость. Старое пончо, которое надето на Алексее, хранит тепло так же хорошо, как газетный лист. Смерть близка, если хочешь выжить, делай то, что немыслимо в обычной жизни. Верблюд мертв, но тело будет хранить тепло еще долго. Алексей подползает к трупу, широкое лезвие ножа легко пропарывает брюшину, теплые внутренности вываливаются наружу. Рыча и матерясь, Алексей голыми руками выдирает кишки, желудок, легкие и все остальное, что хранится в животе и грудной клетке верблюда. Лезет внутрь, словно крыса в тесную нору, задыхаясь от вони. Затылок упирается в позвоночник, верблюжьи ребра больно давят в колени, остатки внутренностей лезут за шиворот и теплые струйки ползут по спине. Темно, гадко и противно до рвоты. Но тепло! Снаружи воет песчаная буря, ледяной песок заносит остывающий труп верблюда, заживо хоронит людей и животных…

  «Старое пончо сшили из половиков, которыми пользовалась многодетная семья грязнуль и засранцев лет десять, наверное, – думал Алексей, лежа в брюхе мертвого верблюда. – Но греет, зараза! И верблюд долго остывает... или это песок? Надо мной толстый слой песка, из-под которого я не выберусь. Да не может быть, выберусь! Я ж не в яме лежал, на ровном месте. А вдруг я ошибаюсь? Тогда ...» Угревшись, Алексей незаметно для себя уснул. Рассуждения о многодетной семье грязнуль, которые не удосужились хотя бы раз «стирануть» пончо обрели виртуальную реальность в образе шумной компании карликов, которые тянули свои маленькие ручки с грязными ногтями к Алексею и требовали отдать пончо. Карлики были голыми, так что требование вернуть пончо выглядело справедливо. Но разгуливать в одних шортах тоже не good и Алексей не соглашался. Вначале вежливо, но один из карликов попытался укусить его за ногу! Пинок получился мощным. Карлик лопается, словно клоп, перепивший крови. Густые капли дурно пахнущей слизи попали на лицо, Алексей брезгливо смахивает ладонью, но мерзкий запах усиливается, к горлу подбирается тошнота, становится трудно дышать. А тут еще обозленные карлики набрасываются толпой! Алексей отбивается изо всех сил, но проклятых карликов становится больше, визгливые шибздики визжат и царапаются, больно стучат маленькими кулачками по голове и кусают за пятки. Чувствуя, что вот-вот и завалят, как стая волков медведя, Алексей пытается убежать, но вдруг оказывается в гробу! Поднять крышку невозможно, дерево упруго сопротивляется, доски выгибаются, но не поддаются напору. Алексей давит изо всех сил и ... просыпается! Тело покрыто липким потом, кругом темно, тихо и совершенно нечем дышать. По лицу и голове ползут струйки гадкой жидкости, под руками чавкает и пружинит. «Я же в брюхе верблюда! – вспоминает Алексей. – Надо выбираться, иначе задохнусь тут». Но выбраться сразу никак не получается, мешает слой песка. Похоже, песчаная буря старалась на славу, намела столько, что не поднять. Алексей перевел дух, спина упирается в ребра верблюда, руки напрягаются – медленно, очень медленно земля поддается напору. Трещат кости, рвутся сухожилия, в расширяющуюся щель сыплется песок. Тяжесть давит неимоверно, в глазах появляются кровавые круги, шум в ушах гремит водопадом. Молнией блеснул свет, сопротивление земли слабеет. Алексей давит изо всех сил, верблюжьи кости с хрустом ломаются, взлетает песок до небес. Поток холодного воздуха наполняет легкие жизнью, солнечный свет ослепляет. Алексей торопливо отползает от ямы и замирает без сил. Придя в себя, оглядывается – пейзаж вокруг напоминает лунный. Песчаная буря сровняла холмы и заполнила ямы, дневное солнце освещает почти идеально ровную поверхность. Только изредка виднеются тонкие прутики без листьев – все, что осталось от густых кустов. Песок еще хранит влагу. Алексей сбрасывает одежду и яростно растирает тело мокрым песком, что бы хоть как-то очиститься от верблюжьих внутренностей. Надевать волглое, отвратительно пахнущее мертвечиной пончо не стал.

  – Пожрать бы! – негромко произносит Алексей, оглядываясь, как будто рядом притаился некто с едой на подносе. Увы, кроме торчащих из песка алюминиевых прутьев, на которые натягивали брезент повозки, ничего не было.

  Солнце только подбирается к середине неба, возвращается жара, влажный песок сохнет прямо на глазах. Оставаться на месте нельзя, пустыня скоро накалится и смерть от обезвоживания придет через считанные часы. «Пойду на юг, – решил Алексей. – Надо выйти к проливу, а дальше видно будет». Проходя мимо засыпанной песком повозки легонько шлепает ладонью по торчащему куску алюминия. Раздается чуть слышимый крик, из-под земли доносятся глухие удары. Судя по звуку, слой песка невелик. Влажный песок роется легко и уже через пару минут пальцы скребут по доскам.

  – Кто там? – спрашивает Алексей.

  Втайне он надеялся, что отзовется та рыжая гадюка, что собиралась продать его. Ну, или «льняной костюм». Алексей тут же представил, как ломает гаду вторую ногу и проворачивает голову на триста шестьдесят градусов. Медленно, не торопясь … из глубин земных раздается надтреснутый голос Константина:

  – Алеша, вытащи меня отсюда!

  – А, это ты, святой угодник, – с некоторым разочарованием произносит Алексей. – Поберегись!

  Сдвоенный удар обеими руками вышибает дно, в образовавшуюся дыру рушится песок. Старик выгребается из темных недр, как из воды – разводя руками и вытянув шею.

  – Ох, спасибо тебе, мил человек, не дал похоронить меня заживо! – радостно возопил Константин, торопливо выкарабкиваясь из ямы. Алексей помог и старик, шумно дыша, падает на колени, мелко крестясь и бормоча молитву. Слова благодарности прерывает громкий квак. Старик вздрагивает, молитва обрывается на полуслове.

  – Кушать хочется, – чуть смущенно произносит Алексей.

  Старик ныряет обратно в дыру. Спустя мгновение из нее вылетают банки с мясными консервами, пара буханок хлеба в целлофановой упаковке и пятилитровая фляга воды.

  После небольшого, по выражению Алексея, перекуса, решили идти. Но вот куда?

  – Чертова пустыня, – проворчал Алексей, – ненавижу пустыни!

  – Уже имел с ними дело? – поинтересовался старик, сосредоточенно копаясь в сумке, которую извлек из-под песка.

  – Да, было ... бродил несколько дней. Как тут люди живут, не понимаю!

  – В пустыне никто не живет. Люди строят жилища возле воды. А если ее нет, то тянут трубы и вода появляется. А вместе с ней жизнь.

  – Видал я эту жизнь в Африке. Солнце шпарит с утра до вечера, на камнях можно мясо жарить, вода в стакане испаряется на глазах.

  – А где ж ты был в Африке-то? – хитро прищурился старик. – Уж не в Алжире ли?

  – Слушай, дед, ты очень грамотный для простого монаха! Раз такой умный, скажи мне, как отсюда выбраться.

  – Это смотря куда хочешь попасть, – ответил старик, раскрывая простую ученическую тетрадь.

  – Ну, вообще-то я должен быть у Носотраса, в Мехико. Но отсюда, как я понимаю, прямой дороги нет. Значит, надо добраться до крупного населенного пункта и уже оттуда любым транспортом.

  – Верно мыслишь, военный! – кивнул старик. – Только вот единственный крупный населенный пункт поблизости это крепость на острове Никадор. Куда, собственно, и направлялся наш караван. Там есть аэропорт и гавань.

  – Я не военный, – буркнул Алексей. – Интендантом я был ... и что за крепость?

  – Разбойничий притон. Что-то вроде Тартуги, только в современном исполнении.

  – Тартуга? Пиастры, одноногий Сильвер с попугаем на плече, спрятанные сокровища Флинта? Где-то я это слышал, – скривился Алексей.

  – Наверно, кино смотрел, – съехидничал старик. – Не будешь же ты читать всякую хрень!

  – Роберт Стивенсон не хрень. И Артур Конан Дойл, Герберт Уэллс, Уильям Шекспир и Александр Пушкин, – не принял иронии Алексей. – Ну, Станислав Лем, пожалуй ... Вот все остальные – да!

  Старый монах не нашелся, что ответить, только покачал головой, не отрывая взгляда от раскрытой тетради.

  – У тебя там маршрут и план местности нарисованы?

  – Ага. Угадал, интендант!

  Старик подходит, Алексей с любопытством заглядывает в тетрадь, глаза округлятся – старый планшет аккуратно закреплен резинками за углы в обложке от тетради. На экране действительно карта местности, оранжевая линия пересекает пустыню и упирается в голубую полосу воды. Остров Никадор похож на кусок разбитой тарелки – южная сторона округлая, северная похожа на челюсть с выбитыми зубами. Масштаб велик, на карте подробно изображен только остров и края материков.

  – Нам сюда, – тычет пальцем монах в середину острова.

  – Почему этот гадюшник до сих пор не уничтожили?

  – Ты про пиратов? А зачем? Они приносят неплохой доход.

  – Кому? – удивился Алексей.

  – Тем, кто их содержит. В мире немало очень богатых людей, которые могут позволить себе – ну, скажем так, осуществить детскую мечту о пиратах и сокровищах. Это разновидность бизнеса, не более.

  – Грабить корабли конкурентов? Как-то несолидно!

  – А это смотря что везут на корабле, – с усмешкой ответил монах. – Но не корабли главное. Северный континент таит несметные сокровища. Ведь здесь располагалось богатейшее государство Земли. Оно просуществовало недолго, но его граждане успели ограбить едва ли не весь мир. И все стащили сюда! Надо только найти, упаковать и вывезти. Громадные сухогрузы подходят для этого лучше всего. Плюс корабли охранения. Согласись, это стоит больших денег, так что не каждый может себе позволить организовать поиск сокровищ.

  – Да какие тут сокровища! – отмахнулся Алексей.

  – Всякие разные, – вздохнул монах. – Кто-то ищет золото, кто-то утерянные технологии. Другим подавай «священные» знания, тайны прошлого и предсказания будущего. Но большинство гоняется за барахлом, красиво названное антиквариатом.

  – Старый ночной горшок? – улыбнулся Алексей.

  – Первая пластинка Rolling Stones!

   Глава 4

  Солнце вскарабкалось на середину неба, гневный взор светила обратился на двух наглых людишек, которые, как ни в чем не бывало, ведут светскую беседу посередине пустыне. Нахалы какие!

  – Жарко-то как! – вздохнул монах.

  Обильный пот выступил по всему телу, рубашка потемнела, на бровях блеснули капли влаги.

  – Куда идем? – бодро спросил Алексей.

  Ему жара нипочем, видал и покруче. Старик ткнул несколько раз пальцем в меню, с высохших губ срывается едва слышное ругательство.

  – Вот зараза-то, прости Господи! Ага ... есть контакт ... обновилась карта! Ты везучий, интендант, – покачал головой монах. – Буря не убила тебя, благодаря тебе я жив и ... и ... вода совсем рядом!

  – Это тоже я? – осведомился Алексей.

  – Нет, просто совпадение. Идем, вон за тем холмом из земли бьет источник. Раньше он был засыпан песком, а теперь, благодаря буре, освободился. Воды много, она проложит нам дорогу к побережью.

  ... простейший путь. Так было в прошлом и будущее не изменится. Работать надо много, долго, а жизнь одна и не факт, что успеешь стать богатым. А тут раз! – ты козырный туз, тебе завидуют лохи, ненавидят конкуренты и хочет прекрасный пол. Соблазн срезать путь и оказаться первым у цели очень силен. Мало кто способен воспротивиться алчности, если надо всего лишь протянуть руку. И не важно, что девяносто девять из ста претендентов на главный приз протягивают ноги раньше, чем успевают пошевелить пальцем, в желающих недостатка нет. Поэтому ни в одной стране мира нет пустых тюрем! Еще и не хватает ...

  Западный ветер несет прохладу и запах сырости. Берег крут, нет и намека на песчаный пляж, острые грани камней недвусмысленно намекают на скорую смерть любому, кто вздумает неосторожно спуститься. Противоположный берег едва просматривается в белой дымке. До воды метров сто, но так просто здесь не пройти. Алексей зачерпывает полные ладони воды. Старик снимает суму, осторожно, словно внутри хрустальная чаша, кладет на плоский камень. И только после этого начинает умываться.

  – Что дальше-то будем делать, старче Константин? – спрашивает Алексей.

  Плюхается на камень, едва не задевая сумку. Старик вздрагивает, в глазах мелькает паника.

  – Осторожней! Не вздумай сесть на сумку!

  – Да ради Бога! – поднимает руки Алексей. – А что в ней ценного-то?

  – Планшет, – коротко отвечает старик, отодвигая сумку подальше.

  – ?

  – Да! И не таращи глаза! Если точнее, информация, хранящаяся в нем.

  – Священные тексты?

  – Типа того, – уклончиво отвечает монах.

  – А взглянуть можно? Все равно сидим без дела.

  Старик вытаскивает тетрадь, указательный палец поднимает обложку. Солнечный свет касается экрана, загорается зеленый индикатор заряда.

  – Где-то я видал такое старье, – щурит один глаз Алексей. – Тоже на температурном преобразователе энергии и такое же тормозилово.

  Старик меняется в лице.

  – Этого не может быть! Таких планшетов всего несколько штук, их делали на заказ.

  – Ну, может и не совсем такой. Но похожий.

  – Где?

  – У сестры дома. Племянник притащил с улицы, когда маленьким был. Шла война, много чего валялось без присмотра.

  – И где он сейчас?

  – Дома. И планшет и племянник.

  Старик прячет планшет, сумка занимает свое место на боку.

  – Ладно, давай спускаться. Тут недалеко пристань есть.

  «Пристанью» служил древний авианосец. Днище вросло в песок, борта возвышаются над прибоем метров на восемь, что вполне разумно с учетом приливов. В рубке расположилась администрация и портовые службы, громадная палуба заставлена разукрашенными во все цвета радуги контейнерами. Это магазины, гостинницы, бани, игорные заведения, частные тюрьмы, клиники и дома. Под палубой расположились производственные помещения – заводы по изготовлению оружия и снаряжения, ремонтные мастерские, химические лаборатории – наркотики и отравляющие вещества! – там же склады и банковские хранилища, где ховали добычу до лучших времен и цен. Древнее железное чудище поражало воображение размерами и устрашающим внешним видом. Сразу два подъемных моста соединяют палубу с материком. Береговая линия усеяна лачугами местных жителей. Запах гнилой рыбы недвусмысленно намекал на основное занятие обитателей пластиковых хибар. Нехорошее предчувствие кольнуло бок: