Текст книги "Летопись 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

   – Что ж, идем в город зарабатывать себе на трусы, – вздохнул Денис. – Заодно оглядимся.

   Глава 5

  Город Мордерера или Мордур, как окрестил про себя это поселение посреди пустыни Алексей, был трехэтажным. По земле ходили только представители низшей касты – рабы и надсмотрщики – те же рабы, только слегка повышенные в звании. Жили тоже на земле, в палатках или сараях из пластика. Третья категория, администраторы низового звена или, как назвал их Знаменский, унтеры, передвигались исключительно на двухколесных самокатах с электроприводом. Два колеса, площадка для ног и руль. Шустрый Денис вспомнил, что это гироцикл или сигвей. Жили в сборно-щитовых домах на высоких сваях в стороне от поселения рабов. Вторая категория, администраторы среднего звена, обитала в благоустроенных домах. Там же располагались мастерские, лаборатории и другие помещения, где работали, отдыхали и веселилась местная знать. Между каменными глыбами протянуты мостки из железа и пластика, покрытые для защиты от солнца тонированным стеклом. На вершинах каменных громад обитали “боги” – окончательно “обмутанившиеся” люди. В старые добрые времена их сочли бы уродами и показывали в передвижных цирках, а здесь они боги! “Небожители” крайне редко приближались к земле, передвигались в летательных аппаратах, напоминающих кареты из прозрачного и очень прочного пластика, похожего на стекло. Двигатель располагается в утолщении на днище, по бокам пропеллеры в стальном кожухе.

  За порядком на земле следила местная полиция, относящаяся к третьей категории. Она передвигалась на мощных внедорожных сигвеях, вооружена электрошокерами и – а как же без них! – пластмассовыми палками. Полицаи не делали различия между рабами и надсмотрщиками, лупили за малейшие проступки всех подряд. Но рабам всегда доставалось больше – разобиженный надсмотрщик отыгрывался на виновном и на тех, кто под руку попался. Кнуты имели железные крючки на концах. Надсмотрщик наносит удар и резко тянет на себя, чтобы содрать как можно больше кожи с мясом. Рабы не имели права ходить, только бегать. Не обязательно быстро, но бежать, хоть боком, хоть на четвереньках. С надсмотрщиками разговаривали, склонив голову и сложив руки на животе.

  – Куда устроимся на работу? – спрашивает Денис. – Предлагаю свалку. В мусоре можно найти приличную одежду.

  – И пожрать, – иронично продолжил Знаменский. – Можно даже дом построить из пенопласта и картона.

  – Работу на помойке и дом в коробке из-под холодильника надо еще заслужить, – покачал головой Алексей. – И еще не забывайте, что мы белые, а тут в основном, негры.

  Как в воду глядел! Едва они ступили на грешную землю – грешный песок, пустыня все-таки! – как сразу четверо надсмотрщиков вытаращились на них, словно чудо узрели.

  – Новенькие!? – зарычал один из них.

  – Целочки!? – заревел другой, будто бык перед случкой, намекая на отсутствие шрамов от плетей.

  – Беложопые … а-а! … обожаю беложопых! – орет третий, обнажая редкие кривые зубы.

  Четвертый ничего не сказал. Бросает взгляд на скальный выступ, откуда спустились незнакомцы, в глазах появляется некое подобие сомнения и даже тревога. “Похоже, новые рабы появляются не оттуда, – подумал Алексей. – Здесь наверняка имеется классический невольничий рынок, отряды тубу ловят простофиль в саванне. Но со скального выступа с кондиционированным воздухом и проектором рабов не доставляют. Или доставляют, но не простых. А каких?”

  Молчаливый надсмотрщик одет лучше других. Если его помощники носят старые футбольные трусы на подтяжках – мода, что ли такая? – и пляжные тапочки, то босс одет иначе – накидка из шкуры леопарда, красные шорты чуть выше колен, белые кроссовки на босу ногу. Мужчина до сорока, чисто выбрит. Судя по цвету кожи и черным прямым волосам, разрезу глаз и широким скулам этот парень из перуанских индейцев.

  – Меня зовут Носотрас, – говорит он баритоном. – Я старший смотрящий на этом участке. Мои приказы исполняются беспрекословно. Любые. Это все, что вам положено знать.

  Лицо Знаменского наливается кровью, скулы твердеют. Денис смотрит на стремный гульфик, глаза горят желанием побыстрее от него избавиться.

  – Живо наклонились! – злобно шипит Алексей. – Да, господин Носотрас, мы все поняли, – произносит он максимально миролюбиво. – И какие же будут приказания, господин Носотрас?

  – Ремонт дороги, – ткнул он рукоятью плети за спину, где за низкой оградой виднелись согнутые спины рабов и откуда доносился звон железа о камень. – Будете ломать камень. Увидите бочку, там масло, намажьтесь, иначе сгорите на солнце, червяки.

  – Да, господин Носотрас! Разрешите идти? – как можно более покладисто говорит Алексей и бежит в указанном направлении, не забыв скомандовать бывшему военному и вчерашнему студенту искателю приключений – За мной бегом марш!!!

   … не меняется со времен Каина и Авеля. Самая трудная, грязная и непрестижная работа – удел рабов всех времен и народов. Если в обществе человеческая жизнь начинает цениться дешевле инструмента – рабы появятся. И не важно, как их называют – осужденные, солдаты срочной службы, военнопленные или офисный планктон, суть одна – раб! Именно на рабском труде было основано могущество Рима. Крепостные крестьяне держали на согнутых спинах Российскую империю. Черные рабы создавали фундамент будущего экономического колосса – США. В известном смысле именно рабство дало импульс научно-технической революции – механизмы стали появляться, как только человечество осознало, что КПД железных рабов выше, чем у животных и людей. Однако и классическое рабство никуда не делось. Оно было, есть и будет. Меняется только внешняя сторона – классический костюм с галстуком вместо набедренной повязки, трехкомнатная конура в многоквартирном доме вместо грязной циновки в сарае, зарплата и кредиты вместо цепи и ошейника. Не веришь? Посмотри на себя!!!

  Ломать белый известняк несложно – размахнулся, ударил киркой и кусок камня падает тебе под ноги. Раб каменотес хватает и утаскивает, чтобы обработать края, другие рабы укладывают обработанные камни. Надо только не бить со всей дури – надсмотрщик, чье положение зависит от труда рабов, внимательно наблюдает. Вкалываешь изо всех сил – ему понравится и он заставит работать так каждый день. Филонишь – плеть из бычьей кожи с металлическим шариком на конце напомнит тебе, где в Африке раки зимуют. Троица быстро поняла нехитрую философию рабского труда, работала без надрыва, но результативно. Алексей как самый опытный разъяснил озлобленному Знаменскому и наивному племяннику, что для них самое главное вести себя тихо, быть исполнительными и не конфликтовать по пустякам. В качестве примера рассказал о своих приключениях в плену у Шарля.

  – Надо доказать, что ты лучше и сильнее других, – сказал он в завершении своего рассказа. – Иначе сдохнешь в яме. А если…

  Рассказ прерывается надрывными воплями и смачными звуками рвущейся под ударами хлыста плоти. Надсмотрщики хлещут одного из рабов, кожа лопается от каждого удара, густая кровь брызжет багровыми шариками, падая на мощеную камнем дорогу высохшими кусочками. Наказуемый падает на землю, но надсмотрщики продолжают стегать, они явно настроены забить до смерти несчастного.

  – Смотрите! – говорит Денис и кивает в сторону и вверх.

  С сияющего голубизной неба спускается что-то вроде кареты с прозрачными стенами. Крыша из тонированного стекла, днище блестит металлом, четыре колеса торчат по бокам параллельно земле, обода сверкают золотом. При внимательном рассмотрении видно, что это не колеса, а бешено вращающиеся пропеллеры. Двигатель летающей кареты работает почти бесшумно, мощный поток воздуха мгновенно сдувает пыль с брусчатки. Надсмотрщики тотчас прекращают избиение, блестящие от пота спины сгибаются в поклоне. Рабы вовсе падают ниц, уткнув лица в горячий песок.

  – Чего торчите, как столбы? – зашипел Алексей. – Морды вниз!

  Хрустальная дверца отодвигается, из днища высовывается гармошка раскладной лестницы. Позолоченные ступени рушатся вниз, замирая в считанных сантиметрах от раскаленной брусчатки. Появляется женщина такой красоты, что у Дениса перехватывает дыхание. Он тоже склонился к земле, но при этом умудрился так скосить глаза, что видел все вокруг. Красота женщины поражала. Золотые волосы ниже плеч, не тронутое загаром кожа, тело словно вылеплено гениальным скульптором с точным соблюдением “золотого правила пропорций”. Шею украшают бриллиантовые бусы, каждая бусина размером с лесной орех. На левой руке сверкает золотом браслет, золотые цепочки с вкраплением бриллиантов обвивают ноги у щиколоток. Алексея заинтересовал браслет – великоват для женщины! Всмотревшись, понял, что это не украшение, а гаджет. Женщина взмахнула рукой, подзывая надсмотрщиков, сверкнул небольшой экран на обратной стороне. Одежда самая простая – что-то вроде древнегреческой тоги, полностью скрывающей от шеи до щиколоток. Нет широкого пояса, подчеркивающего талию. Нет вставок на груди, дабы поднять и выпятить висячий, как уши спаниеля, бюст. И уж тем более разреза сбоку от щиколотки до подмышки. По сути балахон, мешок с отверстиями для шеи и рук. Но пошит этот “балахон” из тончайшего белого шелка, малейшее движение воздуха прижимает его к телу и сразу видно, что талия тонка, крупная грудь “стоит”, на плоском животе слегка выделяются “плитки”.

  – На ней нет нижнего белья!!! – потрясенно шепчет Денис.

  От волнения он загребает нижней губой песок, рот мгновенно пересыхает, на зубах противно хрустит.

  – Плюнь! – советует Алексей. Интонация такова, что непонятно – на женщину или на песок.

  Денис отплевывается, мужчины осторожно поднимают лица.

  – Что за баба? – по-солдатски удивляется Знаменский.

  – Сверхчеловек женского пола, – с кривой усмешкой отвечает Алексей, не поднимая глаз, – Не таращься на нее, беда будет. Мы для нее не люди. И даже не животные.

  Будто подтверждая сказанное, тварь в облике божества шевелит пальчиками, чуть наклоняет головку. Холеные ноготочки выстреливают мельчайшими искорками солнечных зайчиков, тень от густых ресниц темнит кожу под глазами, золото волос вспыхивает солнечной короной. Согнутые в дугу спины надсмотрщиков разгибаются, хлысты взмывают в небо. Удары обрушиваются на рабскую спину, как пулеметные очереди, срывая кожу до мяса и выбрасывая фонтаны крови. Супервумен снова шевелит пальчиками. Избиение прекращается, но только для того, чтобы жертву перевернули на спину. Едва заметное движение мизинчиком, хлысты принимаются за работу. На этот раз надсмотрщики бьют иначе. Видимо, “богине” наскучило простое избиение, захотелось чего-то поутонченней. Теперь надсмотрщики бьют по лицу, стараясь, чтобы металлические шарики на конце попадали в глаза. Одному удается. Глазное яблоко лопается, кровь, вода и кусочки плоти брызжут во все стороны. “Богиня” поощрительно кивает. Поток воздуха, создаваемый работающими пропеллерами, обдувает сверху вниз, отчего шелк плотно облегает тело, давая возможность лицезреть великолепные формы тела и все, рабы и надсмотрщики, не принимающие участие в экзекуции, смотрят на ее грудь и промежность.

  Тело избиваемого содрогается, пальцы конвульсивно сгибаются, набедренная повязка набухает влагой, запах мочи плывет в нагретом воздухе. Надсмотрщики отводят руки с хлыстами, спины угодливо сгибаются. Женщина из хрустальной кареты милостиво наклоняет голову, величаво поворачивается спиной. Большие пальцы рук касаются ягодиц, округлый задок оттопыривается. Шелк натягивается, становится почти прозрачным, видно все, даже самую малую складку на коже. У Дениса округляются глаза, Алексей поднимает левую бровь, Знаменский недоуменно бурчит:

  – Верноподданнический поцелуй?

  – Нет, высочайшая милость и благоволение! – неожиданно раздается голос Носотраса.

  Он стоит рядом на коленях, как раб, склонившись всем телом к земле, взгляд устремлен вперед.

  – Ты почему так согнулся? – удивился Алексей. Ђ Э-э … господин Носотрас, Ваше место не с рабами!

  – Я сам знаю, где мое место. Не указывай мне! Лучше смотри, что дальше будет.

  Палачи бросаются вперед с таким рвением, что сбивают друг друга с ног.

  – Прочь с дороги, недоноски! – ревет один.

  Он встает быстрее других, бьет по головам, затем хватает оглушенных за шеи и сталкивает лбами. Широким шагом подходит к “богине”, на ходу вытирая ладони. Аккуратно, едва касаясь кончиками пальцев, поднимает подол платья. Складки цепляются за согнутые большие пальцы, как за крючки. Обнажается белый, идеальной формы женский зад. Тем временем избитые надсмотрщики бегут на четвереньках, глупо задирая потные задницы, усеивая брусчатку дороги каплями крови из разбитых физиономий. Падают на колени, не обращая внимания горячие камни, лихорадочно трут ладони, счищая грязь и пот. “Богиня” величаво опускается на корточки, обнажая задний проход и мочеиспускательный канал. Надсмотрщики скрещивают руки, образуя импровизированную сидушку. Пот и кровь из разбитых бровей мешают видеть, так что победителю в схватке приходится собственноручно подправлять корявых помощников. Дама из хрустальной кареты грациозно усаживается, “победитель турнира” подставляет ладони…

  – Меня сейчас вырвет! – сдавленным голосом произносит Денис.

  – Тогда суй башку в песок! Увидят – казнят! – шипит в ответ Носотрас.

  Он тоже смотрит вниз, на лице гримаса отвращения. Алексей с любопытством рассматривает зрителей – морды, как у провинциалов, впервые попавших на премьеру в Ла Скалу. Знаменский равнодушно сплевывает песчинки, взгляд отрешен и спокоен – бывалого солдата голой жопой не удивить!

  Тем временем действо продолжалось. Жидкое дерьмо наполнило ладони надсмотрщика до краев. “Награжденный” мажет грудь, ноги и руки до локтей, конкуренты завистливо наблюдают, обливаясь слезами и соплями, рабы благостно вздыхают и машут ручками счастливчику. Обмазанный благородным дерьмом надсмотрщик на коленях подползает к “богине” и тщательно облизывает задний проход, следя за тем, чтобы касаться “божественного” тела исключительно кончиком языка. “Богиня” встает, шелк белой волной ниспадает к щиколоткам, голова в обрамлении золотых волос поворачивается. Легкий кивок означает, что процедура окончена, все хорошо, исполнитель будет вознагражден. Перед тем, как скрыться в салоне, женщина оборачивается. Алексей поднимает глаза, взгляды встречаются… Наташа!? Те же черты лица, те же движения, наклон головы …

  – Этого не может быть!!! – шепчет Алексей, совершенно забыв об осторожности. Мощный подзатыльник возвращает в реальность, в голове гудят колокола, в глазах темнеет. Зрение возвращается, когда позолоченная лестница вползает в днище, хрустальная дверца закрывается. Карета устремляется ввысь, а к обмазанному “высочайшим” дерьмом надсмотрщику приближается процессия на сигвеях – четверо полицаев (красные шорты, красные бронежилеты на голое тело, красные сандалии и кепки, гибкие дубинки из черного пластика на поясе). Один из полицаев держит в руках сигвей в сложенном виде. Надсмотрщик по-хозяйски принимает транспортное средство и в сопровождении почетного эскорта полицаев убывает, оставляя на память неудачникам стойкий запах говна. Рабы расправляют согнутые спины, невезучие надсмотрщики истошно орут и хлещут кнутами.

  – И что это было, Носотрас? – вполголоса спрашивает Алексей. – То есть не соблаговолите ли объяснить, господин Носотрас, что это было?

  – Акт священнодействия, тупые недочеловеки! – напыщенно, как в дешевой экранизации Шекспира, отвечает надсмотрщик. – Труд освобождает от тупости, поэтому марш в шахту! С этого момента вы работаете на добыче соли.

  Взгляд и выражение лица Носотраса таковы, что Алексей понял все. Хватает за руки друзей, которые ошалело смотрят друг на друга – на шахту-то за что? – и тянет за собой. За громким названием “соляная шахта” скрывается дыра в основании скалы примерно в полукилометре от строящейся дороги. Каменной соли там немного, надо кирками сбивать соляные наросты и тачками вывозить наружу, где очищают от извести и глины. Работенка та еще, зато прохладно!

  – Какого … – рычит Знаменский, но предостерегающий взгляд Алексея останавливает словоизлияние пополам с матом. Денис кивает и стучит пальцем за правым ухом – враг не дремлет, чувак!

  Пещера встречает прохладой, запахом пыли и солоноватым вкусом на губах. С обнаженных тел пот льет ручьем, смешиваясь с машинным маслом и грязью. Вид у всех троих такой, что покажись в людном месте – слабонервных кондратий хватит! Через пару минут появляется Носотрас. Он тоже пробежался, но злобное солнце африканской пустыни ему нипочем.

  – Даже не вспотел! – бурчит под нос Знаменский.

  – Соленую воду надо пить, – небрежно отвечает Носотрас. – Идите за мной!

  Пещера уходит вглубь земли, тускло горят смоляные факелы в стенах, на потолке струится черный дым. Носотрас шагает не оглядываясь. Сворачивает в какую-то щель, которая сужается так, что приходится идти боком. Кристаллики соли царапают кожу, оставляя зудящие ранки. В проходе темно, двигаться можно только на ощупь. Стены расходятся, вытянутые пальцы замирают в пустоте. Тотчас вспыхивает факел, освещая полукруглую комнату с конусовидным потолком. В середине чернеет отверстие, из которого тянет запахом пустыни. Алексей проходит на середину, оглядывается – вдоль стен расположилось несколько плетеных топчанов, есть стол, пара плетеных табуреток. Стены комнаты разрисованы белой и красной охрой – какие-то цветы и пирамиды. Рисунки сделаны кустарно, автор явно не профессиональный художник.

  Носотрас зажигает еще факелы, жестом предлагает сесть.

  – Здесь можно говорить, нас не услышат, – сообщает он.

  – Толща земли экранирует, – понимающе кивает Алексей. – Ладно, так что произошло там, на дороге?

  – Иногда сверхлюди развлекаются тем, что наблюдают за казней раба. Если палач понравится, ему позволяют подняться на одну ступень. Но надо обязательно доказать свою преданность. То, что мы наблюдали и есть доказательство преданности.

  – Ее доказывают только так?

  – Зависит от фантазии конкретного сверхчеловека.

  – То есть, может быть и похлеще?

  – Почему ты с нами разговариваешь, Носотрас? – вмешивается в разговор Знаменский.

  – Потому что вы не простые рабы, – отвечает надсмотрщик с усмешкой. – Вы попали сюда не так, как остальные. А еще на ваших лицах крупными буквами написано, что вы хотите поубивать тут всех. Особенно у тебя.

  – А ты?

  – Я тоже, – сознался Носотрас.

  – Как ты сюда попал?

  – Я воевал за освобождение Техаса, Калифорнии, Нью-Мексики, Юта и Колорадо, исконных мексиканских земель. Попал в плен к янки, меня выкупили агенты города богов и я оказался здесь.

  – Сразу надсмотрщиком? – иронично улыбнулся Знаменский.

  – Да. Я хорошо воевал – бил врагов при малейшей возможности, не брал пленных и берег жизни своих солдат.

  – Носотрас в переводе с испанского означает “мы”, “с нами”… Это имя или прозвище? – спросил Денис.

  – Прозвище, – улыбнулся надсмотрщик. – Так меня звали солдаты между собой. Я не отгораживался от них, спал на голой земле, ел из одного котла и дрался вместе с ними. Ну, а вы-то кто такие?

  Рассказ Алексея был короток, без подробностей. Носотрас выслушал молча, изредка кивая.

  – Вы не убьете Мордерера, – сказал он после короткого молчания. – Просто не доберетесь до него. Эти штуки в голове убьют вас, как только хотя бы одни из сверхлюдей почувствует опасность.

  – Это микрокомпьютеры, объединенные в одну сеть? – уточнил Знаменский.

  – Да. Пленников контролируют круглосуточно, анализируется каждое слово, каждое действие. Малейшее подозрение – и ты труп.

  – Но для чего тогда полиция, надсмотрщики? – удивился Денис. – При тотальном контроле они не нужны!

  – Не знаю, – пожал плечами Носотрас. – Но чип есть у всех.

  – Я знаю, – отозвался Алексей. – Чипы нужны для безопасности мутантов высшего уровня. Разборки внутри низших каст их не интересуют, для этого и есть полиция. Непонятно другое – ты сказал, что чипы убивают, если мут высшего уровня чувствует опасность – каким образом они убивают? И кто дает команду?

  – Однажды я видел, как раб сошел с ума и разбил себе голову о камень, – ответил Носотрас. – Пролетала хрустальная карета с существами … э-э … человекообразные непонятного пола.

  – Гермафродиты? – спросил Алексей. – У них были черты мужчин и женщин?

  – Да, – скривился Носотрас, вспомнив о мерзости. – На том уровне почти все с отклонениями. Они были голыми, совокуплялись… одному из рабов капнуло на лицо… он швырнул камень… стекло треснуло… раб дико закричал и стал биться головой о брусчатку… бился, пока не умер.

  – Ясно. Отключается базовый инстинкт самосохранения, электрический импульс возбуждает болевой центр до наивысшего уровня. Но кто именно это делает?

  – Да все понятно! – проворчал Знаменский. – Существует автоматизированная система защиты. Компьютер, который отслеживает потенциальные угрозы. Такие машины давно используются в ПВО, в авиации и на флоте. Реакция, то есть наблюдать или уничтожать, зависит от настройки.

  – Так что без вариантов! – подытожил Носотрас. – Отследят и шлепнут.

  – А здесь? – тихо спрашивает Денис.

  – Что “здесь”? – не понял Носотрас.

  – Нас не слышат и не видят, верно?

  – И что с того? Смена в шахте длится шесть часов, все работники на виду у надсмотрщиков. Установлены передвижные ретрансляторы сигнала. Да, бывает, что сигнал исчезает, все-таки над нами толща земли, но не более двух часов. Затем система выдает сигнал тревоги и прибывает наряд полиции.

  – Таким образом, в нашем распоряжении сто девятнадцать минут? – отрешенно спрашивает Знаменский.

  – Еще надеетесь убить Мордерера? – вытаращил глаза Носотрас. – Вы психи!

  Лицо надсмотрщика осунулось, на лбу выступили капли пота, глаза потухли.

   – Носотрас, ты был офицером, верно? Значит, мы лучше поймем друг друга. Мы здесь, чтобы убить Мордерера и уничтожить его городишко. К сожалению, высадка прошла неудачно, нас застали врасплох и вот мы здесь. Но это не значит, что выполнение боевой задачи отменяется. Ты нам поможешь?

  – Ну…

  – Я знал, что ты меня поймешь! Нам нужен подробный план местности, где что располагается – арсеналы, казармы, информационные центры – основной и дублирующий, – и где хранит свою жопу Мордерер. Это ведь не очень трудно сделать?

  – ЭТО – НЕМЫСЛИМО!!! Вы точно буйно помешанные! – уверенно заявляет Носотрас. – Но я знаю еще большего психа, чем вы. Он тоже вышел из скалы. И если вас свести вместе, что нибудь получится… Сидите здесь! – приказывает Носотрас.

  Надсмотрщик быстрым шагом уходит, в пещере наступает тишина.

  – И что это значит – вышел из скалы? – недоумевает Знаменский. – Еще один диверсант вроде нас?

  – Н-нет, не диверсант, – отвечает Алексей. – Вообще ботаник прибацанный.

  Воздух в соляной шахте насыщен микроэлементами, сух и свеж, как на горной вершине. Организм быстро насыщается полезными веществами и мозг реагирует адекватно – приказывает спать. Сон это своеобразная перезагрузка, которая очищает тело и душу, придает силы – берущиеся неизвестно откуда! – и омолаживает. Усталые от непривычной работы и всего увиденного, Алексей и Знаменский сразу начали клевать носом, Денис вертел головой, прикидывая возможности удрать как можно быстрее. Размышления “искателя приключений” – вернее, уже нашедшего приключения! – прерывают скрипящие шаги двух человек – именно скрипящие, словно снег морозным днем.

  – Эй, дядя! – тычет замасленным локтем в бок Денис. – Ботаник прибацанный пришел.

  Алексей открывает глаза, взору предстает «картина маслом» – Шарль “дартаньян де бац” собственной персоной! Только голый, лысый и загорелый до черноты. Пресловутый гульфик из высушенного стебля покрыт белым соляным налетом – наверно, чтобы не потело. Носотрас стоит рядом, с улыбкой наблюдает за происходящим.

  – Heureux de la rencontre, monsieur Charles! Comment allez-vous? (Рад встрече, господин Шарль! Как поживаете?)

  – Le diable? Qui êtes-vous, imbécile? (Какого черта? Кто ты такой, придурок?)

  – Il est agréable d'entendre que je suis plus jeune et a changé pour le mieux! Et c'est toi qui est resté le même. (Приятно слышать, что я помолодел и изменился в лучшую сторону. А вот ты остался прежним.)

  – У вас что, светская беседа? – осведомился Знаменский. – Хватит валять дурака, нет времени!

  Программа перевода определила язык и в голове каждого зазвучала понятная речь.

  – Да кто ты… э-э, Тыло! Как ты здесь оказался? – вопит Шарль, выпучив глаза.

  – Да вот, с друзьями собрались на пикник, шашлыки жарить, то да се … налетают, хватают и вот мы здесь, – с улыбкой сообщил Алексей. – Сплошной беспредел!

  Шарль окидывает критическим взглядом всех четверых.

  – Да? В вашей компании я вижу двух профессиональных убийц, одного искателя приключений и несостоявшегося мутанта.

  – Я не убийца! – нахмурился Носотрас.

  – О да, ты защитник сирых и убогих, этакий Робин Гуд в мексиканском стиле, – кивнул Шарль. – Но сути дела это не меняет. Этот вот, – ткнул он пальцем в Знаменского, – тоже защитник. Полмиллиона на тот свет отправил.

  – Но я не Робин Гуд! – перебил словоизлияния Шарля Знаменский. – Кстати, ты в своей лаборатории тоже не стихи сочинял.

  – Я создавал будущее человечества! Мой самоотверженный труд не оценили! – на повышенных тонах заговорил Шарль. – Завистники создали невыносимую атмосферу травли, интриг…

  – Отобрали любимые цацки! – подсказал Алексей.

  – Какие еще цацки? – удивился Шарль. – А, ты об этом … невинные развлечения одинокого, всеми брошенного старика.

  – Может, начнем говорить по делу? – поинтересовался Денис. – Время-то идет!

  – Ты прав, – кивнул Алексей. – Шарль, неважно, кем был каждый из нас в прошлой жизни. Мы хотим выжечь этот гадюшник и оторвать голову Мордереру. И мне кажется, что ты захочешь нам помочь.

  – Если бы я мог! – грустно улыбнулся Шарль. – Но что можно сделать голыми руками? И, простите, с голым задом? Город Мордерера настоящая крепость, гарнизон хорошо вооружен и предан хозяину.

  – Необходимо отключить электронный мониторинг местности, воздушного пространства и людей, – начал объяснять Знаменский. – По городу будет нанесен ракетно-бомбовый удар. Наша задача найти Мордерера и уничтожить.

  – У вас есть ракеты и бомбы? – с улыбкой осведомился Шарль. – Ну, так покажите мне их!

  – Над континентом летают бродячие роботы бомбардировщики. Город Мордерера они “не видят”. Но если снять защиту и, скажем так, подсказать, то бомбы будут сброшены, – хищно улыбаясь сказал Знаменский.

  – Разве их не сбили? – удивился Алексей.

  – Сбили. Но не все, – ответил Знаменский. – И даже одну автоматизированную базу дозаправки и ремонта не нашли до сих пор.

  – Так вот оно что! – воскликнул Денис. – А я еще удивлялся, чего это так легко генерал согласился отправить нас сюда.

  – А ты всерьез полагал, что втроем можно разгромить целю армию и походя разрушить крепость? – иронично спросил Знаменский.

  – Втроем можно натыкать радиомаяков, по которым наводят ракеты.

  – Прошлый век. Но электронный мониторинг все равно надо отключить хотя бы на несколько минут.

   Глава 6

  Несмотря на положение раба, Шарль все же дороги не строил. Как бы не расписывали историки ужасы рабства, умных людей в каменоломни никогда не отправляли. История знает немало примеров, когда бывший раб становился военачальником или даже императором. А тупой – он везде тупой. Шарль работал лаборантом, помощником руководителя целого направления в исследовании человека.

   … идея полной управляемости человечества – именно человечества, а не отдельных людишек! – веками не давала покоя тем, кто считал себя избранными, исключительными, высшей расой и тому подобному. Религии, идеологии, всевозможные социологические теории преследуют одну единственную цель – стричь баранов. Агнцы божьи, паства, пастыри – сама терминология говорит за себя. Кто сомневается, пусть сходит в ближайшую церковь и оценит размер задницы попа. А заодно и марку автомобиля, на котором ездит этот торгаш от бога. Самый выгодный бизнес вовсе не торговля оружием или наркотой. Вера – вот бизнес на все времена! Поэтому их так много и с каждым годом становится все больше …

  От Шарля требовалось немного – узнать местонахождение центра управления всем электронным хозяйством Мордура. Взамен он получал свободу, деньги и возможность работать по своей тематике, только на государство. В конце концов, истинному творцу неважно, кто хозяин, лишь бы дали заниматься любимым делом. И Шарль старался, но увы – возможности раба и лаборанта ограничены! Отдуваться приходилось Знаменскому, Снегиреву и Раевскому…

  – Твою мать! Как задолбала эта долбанная долбежка!!! – рычит Денис, вытирая мокрый лоб тыльной стороной ладони.

  С плеч, густо намазанных маслом, ручьями льется пот, спина и грудь блестят мутными бриллиантами. Голова обвязана тесемкой, дабы пот не заливал лишенные бровей глаза, ткань набухла, верх покрыт белесой коркой соли.

  – Фи, какая тавтология! – притворно удивляется Алексей. – И это говорит человек с университетским дипломом!

  – Дядя, образование, воспитание и манеры – всего лишь тонкая корочка льда над мутной толщей инстинктов и рефлексов, – отвечает племянник. – Стоит только индивидууму на какое-то время выпасть из социума, как он тут же превращается в своего далекого предка с каменным топором и бусами из клыков пещерного медведя.

  – Согласен с тобой, – говорит Алексей, точным ударом разбивая глыбу на куски. – Человеческая история насчитывает тысячелетия, а так называемой культуре – нет, культурке! – пара веков.

  – Когда уже Носотрас отправит нас в соляную шахту!

  – Завтра, – ответил Алексей. – Сегодня постараемся и тогда господин Носотрас назначит нас работать в шахту.

  Алексей произнес фразу громко и четко, с нажимом на слово “господин”. Денис вытаращил глаза, но быстро опомнился – их же “пасут”. И не только через чипы за ушами. Высоко в раскаленном небе парят почти невидимые отсюда беспилотники, которые следят за каждым шагом не только рабов, но и так называемых свободных жителей Мордура.

  Рассвет в горах наступает медленно, зато утро переходит в день, едва только солнце усядется пылающей задницей на скалу. Жара обрушивается на долину, как цунами – в полной тишине, неотвратимо и безжалостно. Все живое стремится укрыться в тени и возле воды. Только рабы бредут, понуро опустив обмазанные маслом головы, к месту работы. Дурной запах немытых тел и машинного масла мешает дышать, пыль забивается в глаза и уши, бичи надсмотрщиков щелкают, словно клыки чудовища, желающего напиться крови. Уже вторая неделя заканчивается с тех пор, как Алексей, Денис и подполковник Знаменский попали в плен. Тяжелая работа и скудное питание сделали их жилистыми, быстрыми в движениях и мыслях.