Текст книги "Белый Ворон: Малыш (СИ)"

Автор книги: Андрей Щербинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Глава 43

Мирла быстро свыклась со своим положением. Из её поведения исчезла показная деловитость и юношеская дурашливость. Прихватывая с собой копов, она моталась по предприятиям и знакомилась с их руководителями. Посетив химкомбинат, она в ужасе примчалась к Спайку.

– Там такое! – Сказала она, – стены, как песок сыплются. В окнах рамы выгнили, а железные ворота в корпусе вообще на бумагу похожи. Представляешь? Охрана говорит, они краску в открытых чанах варят. Там пар от кислоты по всему городу идёт. Вокруг деревьев нет. А в домах, давно никто не живёт: дышать не возможно. Говорят, как комбинат летом пускается, по всему городу вонь стоит – не продохнуть. Что делать, а?

– Ты власть, ты и решай, – ответил ей Спайк.

– А что я могу? – Мирла растеряно моргала.

– Всё можешь. Только не пори горячку. До лета ещё далеко. Подумай хорошенько.

В другой день, посетив рудник, она рассказала другой ужас. Ужас заключался в том, в каких условия содержались рабы на предприятии и как с ними охрана обращается. Спайк поехал вместе с ней и, увидев всё своими глазами, сразу направился с Кривому.

– Отпусти рабов, – сказал ему Спайк, оставляя без внимания радушное приветствия со стороны магната.

– Ты шутишь? – Спросил Кривой, – как это «отпусти»? Рабы денег стоят.

– Ты там был?

– Где?

– На руднике.

– А, – протянул Кривой, ещё не понимая, какая гроза над ним назревает, – чего я там забыл? То рудник Била Твинклеса, он там и командует. Я только оберегаю его.

Спайк сделал что-то такое, чего раньше никто себе позволить не мог. Он подошёл к Кривому и ухватил его за грудки:

– Слушай, ты! Мне всё равно кто кого оберегает. Вы одна кантора. Там по людям черви ползают. Их там с дерьмом мешают, а охрана ради смеха привязывает к ним провода и бьёт их током. Думаешь, если ты нам денег даёшь, так я позволю вам над людьми издеваться? Отпусти рабов, или я за себя не ручаюсь.

– Да пошёл ты! – Кривой с усилием оторвал от себя Спайка и оттолкнул его, – не зарывайся! Если я тебе денег не дам, что ты со своей коперией значить будешь?

Спайк отступил, жестко посмотрел Кривому в глаза и вышел. Кривой счёл вопрос исчерпанным, но скоро понял, сколь глубоко он ошибся.

Спайк поднял коперию по тревоге. Повинуясь, его приказу, сотня Крикса выдвинулась к руднику и стала ожидать подхода коперии. Когда Кривому доложили, что возле рудника появилась сотня Крикса, Кривой запоздало спохватился. Однако, он не стал звонить к Спайку и договариваться с ним, чтобы решить конфликт без боя. Решив, что он по-прежнему хозяин в городе, двинул из Мыс-Таура отряд с приказом взять рудник под охрану. Но отряд не доехал. Бойцы начали ворчать, что с копами воевать им не хочется, а их командир не испытывал восторга по поводу предстоящей операции. Кончилось дело тем, что передняя машина «не справилась с управлением» и попала под встречный грузовик. От скользящего удара, машину развернуло, сзади идущая машина, почему-то не успела затормозить и въехала ей в зад. Дело довершилось тем что, небольшой фургончик с пулемётом наверху, стал отворачивать от столкнувшихся машин. То ли с перепугу, то ли ещё почему-то, но фургон отвернул не вправо, где можно было врезаться сугроб и благополучно остановиться, а под колёса грузовика. Короче, дорога заблокировалась. Бойцы Кривого обругали водителя грузовика и начали старательно растаскивать машины в сторону. Но от их старания, машины почему-то не растаскивались, а в обоих направлениях дороги, образовалась непролазная пробка. Командир отряда связался с Кривым и доложил, что к руднику в назначенное время им не успеть.

– Что значит, «не успеете»? – Взбесился Кривой. – Вы что там дрофа обожрались? Спайку коперию по городу собирать надо, а вы уже на дороге! Какого чёрта вы там волынитесь?

Из путаных объяснений стало понятно, что произошла авария и из-за, образовавшейся пробки растащить машины будет нелегко.

Кривой выслал к руднику танк, но он тоже не доехал. Желая поскорее попасть к руднику, экипаж решил срезать путь и двинулся по полям. Не заметив под снегом овраг, опрокинул танк на бок и запросил помощи. Кривой понял, что это значит. Он и раньше замечал, что среди его бойцов, Спайк приобрёл невероятную популярность. Теперь на Спайка можно было послать хоть все танки, одновременно – ни один не доедет. Можно было выкатить артиллерию на прямую наводку и с тридцати метров стрелять по его резиденции – ни один снаряд не попадёт в цель. И, конечно же, найдутся вполне логичные объяснения, почему это происходит. Обычно, это называется саботажем. Что делать? Разоблачать саботажников и требовать подчинения – опасно. Саботаж мог перерасти в открытое неповиновение, а там и до бунта недалеко. Но сдаваться и признавать себя побеждённым он не хотел. Позвонил Хортрану.

– Хортран! – Сказал Кривой, после приветствия, – Спайк тут войну затевает. Он вздумал атаковать мой рудник и использует для этого сотню Крикса. Прикажи Криксу убраться.

Хортран подумал немного и ответил:

– Я доверяю Спайку. К этому ты меня сам призывал. Сотню Крикса я дал ему на усиление и позволил её использовать на своё усмотрение. И надо сказать, Спайк хорошо использует её. Он сохранил Ледовый путь, чем обеспечил и твою прибыль. Если Спайку вздумалось атаковать твой рудник, значит, тому есть причина. В городе есть власть и он её представитель. Вмешиваться в дела города я не намерен. Так что, извини, Крикс будет делать то, что Спайк ему прикажет.

– Но это война! – Заорал в трубку Кривой, на что Хортран усмехнулся:

– Кривой, ты говорил, что Спайк будет гарантом стабильности. А чтобы была стабильность, он должен защищать не только тебя. Если хочешь начать войну, начни. Посмотрим, что скажет тебе совет твоего клана. Крикс останется в подчинении Спайка, как и раньше. И давай, закроем этот разговор.

В этот момент, Кривой понял, что он в городе не хозяин. За короткий промежуток времени, он потерял способность давить на всех, на кого захочется.

Что делать? Он позвонил Пэсу и задал тот же вопрос. Пэс выслушал и ответил:

– Ты сам этого добивался. Не с твоей ли руки, его поставили? Теперь, когда Спайк имеет власть, у тебя два пути: либо подчиняться, либо поднять мятеж. Но в мятеже я тебе не помощник. Из-за его власти, клан уже получил два миллиона чистой прибыли. Свалим Спайка – потеряем доходы. Нам за это по затылку так дадут, что все прошлые подзатыльники лаской покажутся.

– Но если его не поставить на место, он обнаглеет!

– Он уже обнаглел и он давно на своём месте.

– Ты серьёзно?

Пэс рассмеялся:

– Кривой, помнится, ты сам убеждал меня в этом. «Давай на Спайка поставим – он благородный», – твои слова? То, что сейчас происходит – это следствие этого благородства, за которое ты так ратовал. Что ж ты думаешь, во всём он будет благороден, а если ты начнёшь людей стрелять – он отойдёт в сторонку только потому, что ты даёшь ему сто сорок тысяч? Черта-с два! Так что кончай капризничать. Ты не маленький. Отобрали у тебя игрушку – способность закулисно править городом – и чёрт с ней. Пора взрослеть. Мы на этом больше на поимеем, чем потеряем. Я говорю даже не о клане. Сколько лично ты получил от его власти? У меня тысяч семьдесят за две недели натекло. И не говори мне, что у тебя нет своего дохода. На чём зарабатываешь?

– На кафешках, – признался Кривой, – вдоль дорог понаставил.

– Вот видишь! – Пэс снова засмеялся, – а ты ссориться с ним собрался.

Они замолчали. Кривой витиевато выругался, чем снова рассмешил Пэса.

– Что смешного? – Спросил Кривой, – ты там где-то, а мне здесь прогибаться перед ним.

– Прогнёшься. Ничего с тобой не случится. Спайк для нас непотопляем. Драться с ним – это всё равно, что бить себя по морде. И даже не кулаком, а лопатой.

– Но рабов отпустить? Ты представляешь, сколько они стоят? Там их человек триста, если не больше.

– Да, – подумав, согласился Пэс, – это около двух сот тысяч долларов. Но что эти двести тысяч против двух миллионов? А эти два миллиона всего лишь начало. Подумай. Может, следует показать всем, что даже ты исполняешь его распоряжения? Укрепим его власть.

– Куда её ещё укреплять? Он мне чуть морду в кабинете не набил!

– Ну, власть тут не причём. Это ваше личное дело.

– Что-о?

– А то! – Передразнил Пэс, – забыл, как ты мне морду бил? Короче, я думаю, что требование Спайка вполне ожидаемо. Если мы ставили на благородного, то этот благородный неизбежно должен был заступиться за рабов. Ничего удивительного нет.

– А как я в клане объясню, что отпустил рабов?

– Никак. Не хотел конфликта с властями, желая в будущем получить ещё больший доход.

– Ну тебя к собакам! – Выпалил Кривой и в сердцах бросил трубку.

Теперь он знал, что значит «переиграть самого себя». Это как раз про вот такую ситуацию, как сейчас.

Как только войскам поступил приказ вернуться на базу, танкисты нашли способ поставить танк на гусеницы и выехать из оврага, а попавший в аварию отряд, благополучно выехал из автомобильного затора.

Неизвестно каким образом, но на руднике среди рабов распространился слух, что сейчас им дадут свободу. Смена, что работала в шахте, побросала инструмент и устремилась на поверхность. Клеть за ними никто не опускал и рабы начали карабкаться на поверхность по аварийным лестницам и креплениям силовых кабелей. Вольнонаёмные рабочие и инженерный персонал обратились в бегство. Охрана, увидев, что коперия готовится к штурму, разбежалась. Рабы из резервной смены, вырвались из барака и крушили всё, что попадёт под руку. Человек пять охранников, не успевших бежать, забаррикадировались в административном корпусе и выстрелами отгоняли распоясавшихся рабов. Среди рабов нашлись лидеры, которые сумели организовать толпу и попытались прорваться через главные ворота за пределы рудника.

Если бы им это удалось, в городе начались бы беспорядке. Обезумевшую толпу рабов нужно было остановить. Спайк вовремя сообразил, чем всё может закончиться. Обозлённые и обезумевшие, жадные до женщин рабы, подняли бы невероятную волну насилия.

– Быстро, в цепь! – Скомандовал Спайк, – БМП на фланги! Оружие к бою! Без приказа не стрелять!

Мешаясь с бойцами Крикса, копы выстроились в нестройную, но плотную цепь перед воротами.

– Первый залп поверх голов! – Кричал Спайк. – Огонь по моей команде!

Но то, что произошло дальше он предвидеть не смог. Рабы не стали искать, где находится пульт с которого можно открыть эти ворота. Из-за корпусов, кто-то вывел грузовик и толпа радостно заревела. Некоторые из рабов лезли в кузов, другие пристраивались за ним. Всех охватила горячка, при которой уже никто ничего не соображал. Грузовик таранил ворота и огромная машина, разгоняясь, понеслась на цепь коперийцев.

– Разойдись! – Скомандовал Спайк.

Но копы разбежаться не успевали. Их было слишком много и, разбегаясь, они мешали друг другу. А сидевший за рулём раб, похоже, стремился таранить как можно больше человек. Спайк увидел его звериный оскал и горящие, жадные до крови, глаза.

Свобода! Он вырвался на свободу! Души! Дави! Громи! Можно всё!

Не долго длилась его радость. Левая БМП вдруг лязгнула гусеницами. Его автоматическая пушка, по-собачьи залаяла и серия взрывов, сливаясь в один протяжный грохот, разорвала грузовик в клочья. Дым и огонь, куски человеческого мяса и обломки железа – всё полетело под небеса.

– А!!!

Копы дружно ударили из автоматов. Бежавшие за грузовиком рабы, попали под смертоносный шквал свинца и меди. Пули визжали, кромсали стены в глубине двора били в грязные, не мытые тела, крушили кости и вылетали с обратной стороны.

– Стой! Стоять! Прекратить огонь!

Спайк пытался остановить обезумевших от страха коперийцев. Некоторые коперийцы прекратили давить на курок и опустили оружие. Остальные стреляли, пока в «магазине» оставались патроны.

Стрельба прекратилась. С каменным выражением лица, Спайк прошёл мимо горящих остатков грузовика, перешагнул через куски человеческого мяса и остановился в проёме ворот. Медленно повернувшись, сделал знак, чтобы копы подошли к нему. Они подошли.

– Найдите остальных, – сказал Спайк, – никого не убивать! Раненных – в больницу. А всех прочих, заприте в бараке. Как всё сделаете, доложите. Я в конторе.

Словно оглушённый, или придавленный тяжёлыми мешками, Спайк пошёл в административный корпус, где в полной прострации просидел, пока копы вылавливали разбежавшихся рабов. Тэд пару раз заходил к нему. Он вроде бы доложить ему, что нашли двоих, а потом уже троих рабов, а сам хотел посмотреть на Спайка и понять, что с ним происходит. После второго «доклада», он нашёл Крикса и попросил телефон.

– Зачем? – Спросил Крикс и, не дожидаясь ответа, протянул ему аппарат.

Тэд набрал номер и когда ему ответили, сказал:

– Мирла, это Тэд. Бери себе охрану и дуй на рудник. Спайк не в себе. Ты ему нужна. И скажи Бошу, чтобы управляющего с рудника нашёл. Без него мы тут зашьёмся.

Какая там охрана? Мирла забыла обо всём. Она вскочила в машину и никому, ничего не говоря, стрелой вылетела из Мыс-Таура.

Тэд встретил её у ворот и повёл к Спайку. Мирла озиралась по сторонам и приставала к Тэду с вопросами:

– А что произошло?

– Они ворота таранили, – отвечал Тэд.

– Кто?

– Рабы. Взбунтовались и ворота таранили. Хорошо БМПешки помогли, а то бы с десяток наших положили. Грузовик здоровенный был. Водителя убьёшь, а его как остановишь? Так и въехал бы в толпу.

– А зачем? Чего им надо было?

Тэд остановился у самого входа в административный корпус.

– Кто ж их знает? – Сказал он. – Дикие люди. Рабы, одно слово. Таких только пусти на свободу… Зря Спайк это затеял.

– Но ты! – Мирла строго посмотрела на него, – не тебе судить! Умник! Я тоже видела рабов. Нормальные люди. Где Спайк?

– Там, – он показал по коридору, – вторая дверь.

И Мирла пошла к Спайку.

Он услышал её шаги и даже голову не повернул.

– Это ты? – Спросил он. – Чего пришла?

Мирла не видела его лицо, но всем своим существом ощутила, как плохо ему сейчас. Она ничего не сказала в ответ. Молча подошла, взяла его за голову, прижала к себе и стала гладить его жесткие, давно нестриженые волосы.

– Зарос ты не по делам, – сказала она, потому что надо было что-то сказать. Старалась при этом, чтобы её голос был ласковым и добрым, полным сочувствия и дружеского участия.

Спайк шевельнулся, но голову не поднял. Остался сидеть, уткнувшись лбом в её грудь.

– Года не прошло, – вдруг сказал он и снова замолчал.

– Что? – Осторожно спросила Мирла.

Он ответил не сразу. Отстранился от неё и даже немного отвернулся в сторону.

– Никогда, – сказал он, – никогда больше не делай этого. Ты женщина, а я мужчина. Или ты думаешь, что я…

Спайк не договорил. Замолчав, уставился в одну точку, думая о чём-то своём.

– Прости, – Мирла коснулась его пальцем, – я хотела помочь.

Спайк повернулся, долго смотрел на неё и снова повторил:

– И года не прошло, с тех пор, когда я в Академии строил планы, как буду жить. Подглядывал за Лизкой, а она делала вид, что ничего не замечает.

– Что? – Мирла округлила глаза, – ты подглядывал за девушкой? В туалете?

Спайк нервно рассмеялся.

– В туалете! Скажешь тоже! Наши раздевалки были рядом и я в стенке дырочку нашёл. Когда готовились к «контрольной линии» я подглядывал, как она переодевается. Плохо видно было, но всё равно, интересно. Мне тогда казалось, что я крутой, смотрю за ней, а она даже не догадывается. А потом, она в эту дырку просунула мне письмо: «Не для тебя ковыряла». Представляешь, я думал, дырка просто так получилась, а оказалось, это она проковыряла, чтобы за мной подглядывать. – Он вдруг затрясся и Мирле показалось, что Спайк готов расплакаться, или закатить истерику. Но Спайк начал смеяться. – Представляешь? Я думал, что крутой, знаю про неё, что-то такое, чего никто не знал, а оказалось, это она знала про меня, а не я! Глупо как, правда? Всё глупо. Я, обыкновенный пацан с последнего курса, игравший в войнушки в Академии, изображавший из себя не космоспасателя, а крутого воина-космодесантника, теперь сижу в этом городе и решаю судьбы людей! Одно моё слово – человек жив. Другое слово – он умер. А если я ошибусь? Что тогда? Люди умрут. И они умерли.

– Ты мог сделать что-то другое? – Спросил Мирла.

Спайк отрешённо посмотрел на неё:

– Нет, не мог. Не мог. Я растерялся. Я видел глаза этого безумца в грузовике. Он шёл на таран сознательно и радовался возможности нас убить. Стрелок БМП спас моих копов. Я не бог, Мирла. Я не могу всё просчитать. Я не понял, что эти рабы ничего не видели и ничего не понимают. Они совсем озверели и выпускать их надо осторожно. Хорошо, что так вышло, а то нам пришлось бы вылавливать и убивать их в городе. А сколько горожан бы погибло? Людей, которые нам поверили.

– Ты не виноват.

– Я знаю, – он встал, – мне просто больно. Когда гвоздь вбиваешь в стену и случайно попадаешь по пальцам, ты не виноват, но тебе больно. Всё равно больно. И мне больно. А ты примчалась меня спасать, – Спайк протянул руку и погладил её по голове, – подружка ты моя, верная. Спасибо. Теперь я знаю, что надо делать. Рабы есть и на других предприятиях. Нужна социальная реанимация для них.

Мирла не поняла его:

– Чего нужна?

– Отпускать их надо постепенно. Сначала, зарплату им давать, как наёмным работникам, потом переселить в общежитие в городе, где их будут учить пользоваться деньгами и управлять своим поведением и только потом, совсем выпускать на свободу. Но это на словах я понимаю, а по правде, не знаю, как это сделать. И что сейчас сделать, тоже не знаю.

– А может, не так?

– А как?

Они смотрели друг на друга.

– Взять раба и поместить его в нормальную семью. Пускай живёт с людьми и учится жить свободным человеком.

– Да кто ж их пустит?

– А мы тем, кто к себе раба возьмёт, будем деньги платить.

– Да это ж мужики, голодные до баб. Насиловать начнут!

– Зачем «насиловать»? Мужиков в городе не хватает. Они ж бьют друг друга у всяких «бригадиров». А так, глядишь, кто-то с бабой и уживётся. Чем плохо? Пускай живут.

Спайк остолбенело смотрел на неё:

– Так что, размещать их у одиноких женщин?

– Ну да. А ты чего думал? И женщинам мужей найдём, и рабов пристроим. Я как-то сразу об этом не подумала.

– Да ну, – его охватили сомнения, – ты бы видела эти глаза. Они же крови хотели.

– Так что же, их так и оставим? Ты мне сам говорил: «Бытие определяет сознание». Тут они вырвались и побежали, а там мы будем их по одному распределять. Я же видела: тут рабы в основном молодые. Стариков не держат: работа тяжёлая. А молодых, разберут. Вот увидишь, у нас получится.

– Люди боятся рабов.

– И правильно! Если они дикие, чего ж их не бояться?

Спайк долго стоял и смотрел куда-то поверх голов. Думал, а потом согласился:

– Попробуем. Пошли.

Копы не слишком усердствовали. Они осмотрели заброшенные строения и пинками пригнали в бараки шестерых рабов. Остальных искать не стали, столпились перед бараками и стали ждать, что будет дальше. Некоторые копы возмущались, другие говорили, что Спайку виднее, а нашлись и такие, кто назвал его ослом и заявил, что рабов надо не на свободу отпускать, а подальше в землю закапывать. С таким утверждением мало кто мог не согласиться, но называть Спайка ослом – это уж слишком. Кто-то вступился за шефа, его тут же обозвали «шестёркой» и некоторыми другими словами. Возникла ссора, которая быстро переросла в драку. Копы расступились, образовав небольшой круг, в котором всё и происходило. Подбадривая, то одного, то другого бойца, копы подсказывали, кому и как можно двинуть, чем ещё больше распаляли драчунов. В этот самый момент и появился Спайк. Ни слова не говоря, он попробовал протиснуться в толпу и посмотреть, что там происходит, но его отталкивали и не пропускали. Тогда Спайк взял и двинул одному копу по уху, а когда тот повернулся посмотреть на наглеца, добавил под глаз. Копы, наконец, заметили своего шефа и расступились. Спайк прошёл на середину, где два его бойца увлечённо колотили друг друга по физиономиям.

– Разнимите их, – спокойно приказал Спайк и копы с готовностью растащили дерущихся по сторонам.

– Всё? – Осведомился Спайк и поднялся на железный ящик, стоявший неподалёку, – успокоились? А теперь слушайте сюда. Вы – свободные люди. Вы призваны защищать других свободных людей. За то я вам и плачу зарплату. Это лучше, чем за те же деньги бегать по городу и нести с собой хаос и смерть. У кого-то из вас есть дети, у кого-то они когда-нибудь будут. Кто-то имеет братьев, или сестёр. Все они тоже свободные люди. Но есть другие люди, которые могут похитить вашего ребёнка, брата, или сестру. Если рядом окажется кто-то из бойцов нашей коперии – быть может, этого ребёнка, брата, или сестру спасут. А если нет? Что будет с ними? Для чего их могут украсть? Ответьте мне? Кто знает?

Он обвёл их взглядом. Копы, а среди них и люди Крикса толпились вокруг. Некоторые взобрались на стоящие рядом БМП, а кое-кто встал на какой-то хлам, валявшийся возле барака. Крикс тоже смотрел на Спайка. Он стоял на башне БМП и ждал, будет ли ответ на заданный Спайком вопрос.

– Выкуп потребуют! – Предположил кто-то из копов.

– А ещё? – Спросил Спайк, – что может быть ещё?

– Каннибалы сожрут!

– И так может быть. А что ещё?

– Изнасилуют!

Спайк повернулся на голос:

– И так может быть. Но скажите мне, кто из вас знал Росса?

Копы не стройно, но дружно закричали:

– Да кто ж его не знал? Все знали!

– Все? – Дождавшись тишины, переспросил Спайк, – не задолго до своей смерти, он забрал у женщины дочь и потребовал выкуп. У женщины денег не было. Что было бы с этой девочкой?

– Да продал бы её! – Сообразил, наконец, Тэд, стоявший в первых рядах.

– Куда продал бы? – Возвысил голос Спайк, – эта девочка была бы вольным человеком, или рабом?

– Рабом.

– Отлично. Хоть это понимаете… А теперь скажите мне, для чего ещё могут украсть вашего ребёнка, брата, или сестру?

Молчание.

– Ну? – Крикнул Спайк, – чего замолчали? Тэд, может, ты объяснишь?

– В рабство продадут, – ответил Тэд.

– Не слышу! Громче! – он соскочил вниз, схватил Тэда за руку и потащил на ящик. – Сюда давай и отсюда всем скажи, чтобы все слышали. Давай, говори!

Тэд взгромоздился на ящик и негромко сказал:

– Рабом сделают.

– Что? – Спросил Спайк, – громче, чтобы все слышали. А то шепчешь себе под нос. Громко, чётко и ясно – говори!

И Тэд заорал:

– Работорговцам продадут!

– Слазь! – Спайк начал стаскивать Тэда с ящика и тот свалился на толпу. Спайк немедленно вскочил на его место и вновь осмотрел каждого из коперийцев, – и сделают вашего ребёнка рабом. Откуда вам знать, может быть здесь, – он поднял руку и указал на барак, – есть ваш ранее пропавший брат, или сын. Быть может, завтра, сюда, в этот самый барак привезут вашего брата. И что тогда делать? Признать его рабом? Или двинуть коперию на его освобождение?

Молчание. Для копов вопрос очень трудный. Как и все вольные, они боялись и ненавидели рабов. Многие помнили погром трёхлетней давности, когда взбунтовавшиеся рабы, сумели перебить охрану на предприятии и вырвались в город. От них нигде не было спасения, ни дома, ни на улицах. «Бригадиры» объединенными усилиями гонялись за рабами по всему городу, а после того как большая часть рабов была уничтожена, чего-то не поделили меж собой и тогда волна новой крови захлестнула Фиглис. От рабов одни неприятности – так говорили и копы, и простые горожане, и все, кто имел хоть какое-то отношение к этому городу. Спайк знал об этом. Знал, но почему-то сразу не учёл, поднял вопрос об освобождении рабов. Счёл, что всё это предрассудки местного населения. Мало ли что было здесь раньше. Там рабы сами вырвались, а тут их освобождают. Ему казалось, что рабы будут благодарны ему и копам, даровавшим им свободу. А получилось вон как. Рабы, если когда-то и знали что такое воля, то теперь напрочь забыли об этом.

– Молчите? – Спросил Спайк, – я вас понимаю. Так вот знайте: я ошибся, когда погнал вас сюда. Но ошибся не в том, что хочу ликвидировать рабовладельчество в нашем городе. Ошибся в том, какой путь я выбрал для этого. И сейчас пришла пора исправить ошибку. Мы будем раздавать рабов по семьям и таким образом приучать их к жизни свободного человека. Каждому, кто согласится приять к себе раба, мы в течение трёх месяцев будем выплачивать вознаграждение по пятьдесят долларов в неделю. Каждый из вас тоже может взять себе по одному рабу и получить по пятьдесят долларов премии. Надо показать жителям пример.

Копы загудели, переговариваясь меж собой. Но это не было гулом одобрения. Спайк уловил совсем другие настроения.

– Чтобы они нас порезали? – выкрикнул кто-то из копов и его поддержали другие голоса:

– На что они нам нужны?

– Я к себе никого не возьму…

– Я лучше к Шелаулису перейду, чем эту шваль к себе пускать буду.

Спайк медленно поднял над головой пистолет и дважды спустил курок. Шум утих и копы снова уставились на своего шефа.

– Значит так, – сказал он, – я никого неволить не стану. Я бы тоже мог взять к себе раба. Место у меня есть. Но вы должны меня понять: у меня кроме этого раба есть ещё и коперия, которой тоже надо уделять внимание. Я не могу делать всё сразу. Я и так мотаюсь с утра до вечера. Забыл уже, когда у меня свободная минутка выпадала. А если кто-то хочет уйти к Шелаулису – милости прошу. Держать никого не стану, можете идти.

Он ещё говорил, когда Мирла начала пробиваться сквозь толпу копов к ящику. Её пропускали и она довольно быстро оказалась рядом со Спайком.

– А ну слезь, я скажу, – и она дёрнула Спайка за штанину.

Спайк спрыгнул на землю и Мирла стала взбираться на ящик. Ближайший коп подсадил ее, на что Мирла сказала «спасибо» и крикнула в толпу:

– Вы, остолопы, хреновы! Забыли, как совсем недавно отирались в кабаках, да ждали, когда вас на работу хоть кто-то возьмёт? А сейчас зажрались? Хорошо вам стало? А о других горожанах, что, можно не думать? Эти рабочие места, – она показала на башню главного ствола, – заняты рабами. А могли быть заняты горожанами, которые домой приносили бы зарплату и кормили бы своих детей! Поднимите свои лапы, кто из вас не хочет жить в довольстве и благополучии? Кто из вас не хочет жить в свободном обществе, где никто никого не продаёт, не ворует и не стреляет только потому, что ему хочется жрать? Пусть поднимут руки и те, кто хочет, чтобы копов отстреливали на улицах, как собак! Есть такие?

Таких не нашлось. Руки никто не поднял. Мирла выждала, будто ожидала, что кто-то поднимет руку и скажет, что он желает жить в нищете и в страхе за завтрашний день.

– Так знайте же, – вновь заговорила она, – что любой бунт начинается с тех людей, которым нет места в этом обществе. Нет рабам места – они будут рвать вас на части и громить ваши города!

– Кончать их всех! – Выкрикнул кто-то и толпа копов одобрительно загудела.

– Кончать? – Переспросила Мирла, – очень хорошая идея. А с ними и ваших братьев и сестёр, которых какая-то мразь выкрала из вашего дома и продала на рудник? Кончим сегодня их, а завтра кого? От рабов много хлопот – это правда. Но они не сами стали рабами. Это вы, сделали их такими! Разве вы не нанимались к «бригадирам», который забирали в счёт долга детей и продавали их работорговцам? Разве не вашими руками всё это сделано? Так что ж вы теперь их в чём-то обвиняете? – Она сделала паузу, чтобы перевести дух и продолжила свою речь, – когда вы ловили каннибала, вы в кого стреляли? В ребёнка, которого он чуть не сожрал, или в этого людоеда? Вы стреляли в жертву, или в виновника преступления? Так почему вы сейчас хотите расстрелять тех, кто стал жертвой преступников? Давайте расстреляем виновников! Расстреляем вас!

– А мы при чём?

– Действительно, не при чём! – Мирла быстро обернулась на голос и едва не свалилась с ящика, – Вы не при чём! Вы всего лишь нанимались делать работу. Но тогда и те, кто взорвал дом с его жителями, тоже ни в чём не виновны. Тогда и их надо оправдать. И те, кто шёл в наш город устраивать здесь диверсии, убивать людей и коперов – а такой план у них был – тоже ни в чём не виновны. И мы не правы, что ловили их. Надо было дать им возможность сделать своё дело и получить за это деньги. Я так вас понимаю? Отвечайте мне, так? Кто с этим согласен, поднимите руку! Я хочу посмотреть на этих людей!

Повисло тягостное молчание. Медленно поворачиваясь, Мирла обвела взглядом всех копов и задержалась глазами на Криксе. Тот показал ей большой палец правой руки: молодец.

– Тогда, – сказал Мирла, – и не о чем говорить. Рабы – жертвы в том числе и вашего преступления. Да и все мы – жертвы преступления. Вас тоже лишили нормальной жизни и сделали своего рода рабами. Вы ходите вроде бы куда хотите и выбираете свой путь, но на самом деле, у вас по всей вашей жизни нет выбора. Вы всегда вынуждены что-то делать. Вам нечего жрать и некуда идти на работу, вот вы и идёте в наёмники подставлять свои черепа за чужое благополучие. И лишь новый порядок в городе дал вам некоторое подобие свободы. И если мы сейчас всё это разрушим, то ни вы, ни ваши дети, никогда не узнают что такое настоящая свобода. Вот поэтому мы и должны помочь рабам. Помочь им, ради того чтобы в будущем ваши дети, не оказались на их месте. Да, я знаю, – она говорила тише, но увереннее, – от рабов вы видели одни неприятности. Проще пустить их всех под пулемёты и тем самым отменить рабство. Но кого мы пустим под пулемёты после них? Детей-беспризорников? Они объединяются в банды, грабят прохожих и громят магазины. Мы можем и от этой проблемы избавиться, согнав их на площадь и выпустив по ним тысячу патронов. И дешевле получится: не надо детский дом строить, нанимать туда воспитателей. А после детей, мы кого под пулемёты поставим? Ваших детей? Зачем они нам нужны? Их ведь кормить надо. Вы представляете, сколько денег на них уйдёт? Но только как вы будете после этого жить? Зачем? Ради чего? Если вам плевать, то для меня, – она ткнула в себя пальцем, – жизнь каждого человека имеет вес. А вы, можете идти. Никого не держим. Живите, как гады ползучие по своим норам, не зная ни радости, ни счастья в этой жизни. Мне стыдно за вас. Мужики называется! Тьфу!

С этими словами, она спрыгнула с ящика. Наступила копу на ногу, сказала «прости» и стала продираться, через толпу к воротам. Несколько секунд, копы смотрели на то место, где только что стаяла Мирла, словно бы ожидали увидеть там что-то ещё. А потом послышался голос Крикса:

– Эй, вы! Слушайте меня! Вы все знаете, я послан сюда Хортраном. Моя семья осталась там, на его территориях, – он протянул руку в сторону реки, – и я думаю привезти её сюда. Потому что нигде я не видел, чтобы «бригадиры» бежали спасать горожан из рухнувшего дома. Я никогда не видел, чтобы кто-то отправлял своих бойцов охранять порядок на улицах города. Я никогда не видел, чтобы собранный «пай» тратился не на шлюх и пойло, а на то чтобы дать людям, хоть чуточку спокойной жизни. Неужели, вам это не нужно? Сейчас решается судьба не этих рабов, а вашей коперии и Спайка. Разве у него нет врагов? Стоит ему раз «проколоться», как тут же поднимется вой, что Спайк не разумен и его коперия ничего не стоит. От него отвернутся те, кто сегодня поддерживает его. И вновь в вашем городе настанут прежние времена. Мне-то что! Я уберусь обратно к Хортрану, а вы как жить будете? Разве вам не стало хоть самую малость легче, чем раньше было? И-эх! – Он сильно ударил каблуком по люку БМП, – Спайк! Я возьму одного раба! Покажи, какого? Сделаем из него свободного человека! Где он? Где этот раб?