Текст книги "Отморозок 5 (СИ)"

Автор книги: Андрей Поповский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Спрячьте это немедленно, молодой человек, – буквально шипит мне он. – Не стоит здесь так открыто демонстрировать подобные вещи. Пойдемте, побеседуем с вами в другое более удобное место. Сейчас идите вниз по Гончарной, там, прямо напротив церкви, будет арка в доме. Пройдите сквозь арку, и ждите меня там во дворе.

Я молча киваю, и иду в указанную сторону. Уходя слышу как мужик в дубленке, немного повысив голос, говорит трущемуся неподалеку соседу.

– Саш, посмотри, пожалуйста, за моими вещами, я пока отлить отойду.

Быстрым шагом иду вдоль солидной сталинки, дохожу до указанной мне арки и, пройдя сквозь нее, жду во дворе дома. Через минуту появляется мужик в дубленке и, подходя поближе ко мне, мне укоризненно говорит.

– Что же вы, молодой человек, так не аккуратно такими вещами в общественном месте светите? Тут люди всякие бывают, и вам, а с вами и мне, может не поздоровиться.

– Извините, – делаю растерянный вид и развожу руками, – Нужно же мне было как-то с вами пообщаться по серьезному вопросу и показать свою платежеспособность.

– Пойдемте-ка сядем на скамеечку, и поговорим подробней о ваших желаниях, – кивает мне мужик и мы вместе пройдя к детской площадке садимся на деревянную скамейку.

– Можно мне поближе рассмотреть монету которую вы мне показали, – спрашивает он, пристально смотря на меня.

Протягиваю ему золотую десятку, и мужик долго и тщательно ее изучает сначала невооруженным глазом, а потом, достав лупу еще и через нее.

– Мне нужно будет еще сделать одну проверку, но если монета настоящая, я дам вам за нее пятьсот рублей. – Наконец говорит мне он.

– Я не продаю эту монету, – покачал головой и, забрав у него червонец, сразу сунул его себе в карман. – Наоборот, я хочу купить у вас несколько таких монет.

– Ах вот даже как, – задумчиво сказал мужик и с уважением посмотрел на меня. – И сколько же подобных монет вы хотите приобрести?

– Пока одну, но если наша сделка пройдет нормально, то еще несколько. – Спокойно отвечаю ему.

– Подобная монета на продажу будет стоить семьсот рублей, – немного подумав, сказал мне мужик.

– Меня устраивает, – тут же киваю я, а чего мне торговаться, мне нужно деньги сохранить, так что и такой курс пойдет.

– То есть, у вас есть такие деньги? – Уточняет мужик, и добавляет – Вы не обижайтесь, просто вы так молоды, а семьсот рублей, это довольно большие деньги даже для меня. Даже наличие у вас золотой монеты не подтверждает вашу платежеспособность.

– А это подтверждает? – я расстегиваю свою куртку и аккуратно показываю из внутреннего кармана пачку десяток в банковской упаковке.

– Впечатлен, – уважительно кивает мужик и протягивает мне руку, – Валентин Павлович.

– Сергей, – протягиваю ему руку в ответ и называясь своим настоящим именем из родной реальности.

– Ну что же, Сергей, – говорит Валентин Павлович. – Подходите ко мне завтра примерно в это же время с деньгами, и у меня будет как раз то, что вам нужно.

– Только Валентин Павлович, давайте так, – говорю я, – сразу предупреждаю, я монету проверю, и когда я к вам завтра подойду, денег при мне не будет. Ничего при мне не будет. Мы с вами на месте решим, где и как будет происходить покупка, и уже там произведем операцию.

– Хорошо, – немного подумав сказал мужик, и в его глазах заплескалось едва сдерживаемое веселье, – А вы очень неглупый и осторожный молодой человек.

– Не я такой, жизнь такая, – сделав глубокомысленный вид, отвечаю ему почти дословной цитатой из Бумера.

* * *

– Привет непоседа!

Вика поднимает голову от толстой книги, которую она читала сидя на диване и видит входящего в комнату деда. Сегодня он одет в обычные черные брюки и красивый вязанный руками бабушки свитер. Вика откладывает книгу на диван и, подскочив к деду, целует его в щеку.

– Здравствуй деда! Чего это ты сегодня к нам с утра пораньше?

– Окстись внучка. Какое еще пораньше? Десять часов уже, – весело смеется Виктор Петрович.

– Так выходной же, деда, – улыбается в ответ Вика. – В воскресенье десять часов утра – это еще очень рано.

– Э-эх молодежь. Спите долго, так ведь все самое интересное можно проспать. – подмигивает ей дед.

– Так я и не сплю вроде, – показывает ему в ответ язык Вика. – Видишь, же книгу читаю.

– Вижу, – кивает дед. – А я думаю, дай заеду по дороге проведаю любимую внучку. А то она уже дней десять носа не кажет к деду с бабушкой.

– Так дела у меня, – разводит руками девушка, – учеба, тренировки, да и с подружками хочется пообщаться.

– Это с теми, у которых ты на этой неделе три ночи ночевала? – Хитро усмехнувшись, спрашивает дед.

– Ага, —кивает Вика. – К занятиям вместе готовились, и о наших девичьих делах болтали.

– Много твой Юрка понимает в девичьих делах, – весело смеется Виктор Петрович, еще раз подмигивая внучке.

– Ох, дед, ничего от тебя не скроешь, – не смущается девушка и, понизив голос, просит. – Ты только родителям пока не говори.

– Да не скажу, не бойся, – снова рассмеялся ей дед. – Просто сам тебя тихонько сейчас отругаю, чтобы ты слушалась старших. Я же тебя просил больше не общаться с этим интересным молодым человеком.

– Нет уж, дедуля, я тебя сама отругаю, чтобы ты мне не указывал с кем мне дружить и встречаться, – Вика уперла руки в бока и глаза ее засверкали. – Я, вообще-то уже не маленькая и сама могу решить, что для меня лучше.

– Ты думаешь, что Юра, это лучшее для тебя? – Интересуется Виктор Петрович.

– Да, именно так я и думаю, и никому не позволю решать этот вопрос за меня. У нас, в конце концов, на дворе не девятнадцатый век, чтобы девушкам кавалеров родня подбирала. – Все еще воинственно заявляет Вика, вздергивая подбородок вверх.

– Ну ладно, ладно егоза, остынь, не кипятись так, – весело посмеивается дед. – Хочешь общаться с этим парнем, твое право. Ты только не торопись с решениями, тем более, ему скоро в армию. А это минимум на два года, если ты не забыла.

– А я никуда и не тороплюсь, а армия это не каторга, уж кому, как ни тебе это знать, деда. – хмыкнула Вика.

– Что, ты и ждать его из армии будешь? – Удивляется дед.

– Буду, – упрямо говорит Вика, не отводя взгляда от собеседника, – Ты же меня знаешь, мое слово твердое.

– Знаю, моя девочка, – улыбается Виктор Петрович и раскрывает объятия – иди ко мне, я тебя обниму, моя хорошая.

* * *

Подхожу к уже знакомому мужику в дубленке. Я выгляжу точно так же как вчера, на мне та же ярко зеленая куртка, вязаная шапка и большие очки на половину лица. Между губами и зубами к меня ватные тампоны, так что, даже мать Юрки вряд ли узнала сейчас своего сына.

– Здравствуйте Валентин Павлович – улыбаюсь я мужчине как старому знакомому.

– Здравствуй Сережа! – приветливо кивает мне он. – У тебя все в порядке?

– Да, да Валентин Павлович. – Я растягиваю губы в улыбке, кривоватой из-за ватных тампонов во рту. – Может, мы с вами пройдемся немного?

– Давай пройдемся, – кивает мне он и повернувшись к соседу бросает – Саня посмотри за моими вещами.

Мы идем с Валентином Павловичем вверх по Гончарной улице. Я тихо спрашиваю у него.

– Монета при вас?

– Нет, но она рядом – так же тихо отвечает мне Валентин Павлович и спрашивает в свою очередь. – А деньги с тобой?

– Нет, но они рядом – отвечаю ему в тон.

– Где ты хочешь произвести обмен? – Насмешливо улыбаясь, интересуется попутчик.

– А давайте на Котельнической набережной там, где на нее выходит пятый Котельнический переулок ровно через полчаса. Я буду стоять прямо у парапета. Буду один. Вы тоже приходите один. Хорошо?

– Хорошо. – Кивает Валентин Павлович, искренне забавляясь. – Вы, молодой человек, явно пересмотрели фильмов про шпионов.

– Береженого бог бережет, – глубокомысленно отвечаю я.

* * *

Через полчаса стою на холодном ветру у Москвы реки и посматриваю во все стороны. Деньги находятся при мне. Они изначально были со мной, но я на всякий случай напустил туману, чтобы не было соблазна меня перехватить по дороге. Вижу идущего ко мне со стороны Садового Кольца Валентина Павловича. Он один. Ни подозрительных машин, ни людей нигде не заметно. Все же хорошо, что в это время, машина для советских граждан это роскошь, а не средство передвижения. Валентин Павлович подходит вплотную и кладет рядом со мной на парапет маленький желтый кругляшок в целлофановом пакетике. Я протягиваю ему туго перетянутую резинкой пачку десяток и кидаю взгляд по сторонам. Все чисто. Пока мой визави повернувшись спиной к дороге скрытно считает деньги, достаю из кармана кусок сланца и беру монету рукой в перчатке и делаю риску на камне, оставляя на нем след. Монету сразу убираю в карман. Достаю из другого кармана пакет со стеклянным пузырьком. Осторожно открываю пузырек, и капаю кислотой на след от монеты на камне. След не исчезает, и не зеленеет. Реакции нет. Значит это действительно золото. Теперь смотрю на ребро монеты, то есть на гурт, если говорить языком нумизматики. На нем читается надпись «Чистаго золота 1 золотникъ 78.24 доли (мцм)». Похоже на настоящий червонец, однако. Смотрю на закончившего считать деньги Валентина Павловича и киваю ему.

– С вами приятно иметь дело.

– С тобой тоже, Сережа, – кивает мне в ответ он.

– Я загляну к вам на следующей неделе, мне нужно еще четыре точно таких же монеты.

– Хорошо, Сережа. Хоть это будет непросто, достать такое количество николаевских десяток разом, я все приготовлю, а ты готовь две восемьсот. – Усмехается мне мой собеседник.

Я улыбаюсь ему в ответ и быстро иду вдоль набережной по направлению к центру. Мне еще надо провериться на предмет слежки. Со мной сейчас золотая монета, которая как раскаленная жжет мой карман. Ее надо быстро спрятать в тайничке, который я присмотрел заранее. Если меня попытаются хлопнуть по дороге к тайнику, сброшу ее в реку. А нет, то заберу ее через пару дней, когда буду уверен, что все в порядке. Хоть одна золотая монета не сильный криминал, можно отболтаться, что купил ее не для перепродажи, а в коллекцию. Только у меня то и коллекции никакой нет, и лучше, если при мне, все же, ничего компрометирующего не будет. Особенно в свете недавних событий на даче Березовского. Тут уже кто угодно скажет, что слишком уж много со мной всякого непонятного происходит. Нафиг, нафиг. Лучше уж будет в крайнем случае утопить ее от греха подальше.

Глава 4

Валентин Павлович стоит за столиком в обычной советской пивной вместе с представительным мужчиной в плаще. Мужчине на вид слегка за тридцать, он немного полноват, но еще весьма физически крепок. Его внимательные цепкие глаза время от времени обегают помещение пивной и вновь возвращаются к собеседнику. Перед мужчинами четыре больших кружки с пенящимся пивом и большое блюдо с красными вареными раками. Собеседники умело чистят раков, с удовольствием поедая их нежное чуть розоватое мясо шеек и с аппетитом высасывая клешни и ножки. Время от времени они прихлебывают из своих бокалов и ведут неспешную беседу. Зал в это время дня почти пустой. Кроме них в ней находится всего одна небольшая компания за столиком в углу зала и пара одиночек, которые мирно стоят за разными столиками, неспешно прихлебывая свое пиво.

– Так ты говоришь, ему нужно сразу четыре николаевских червонца? – Откладывая в сторону пустую клешню и, берясь за полупустую кружку с пивом, спрашивает мужчина в плаще.

– Да. Никогда бы не поверил, что у молодого парня могут быть такие деньги, но первую монету он купил без проблем. Думаю, что и четыре червонца он сможет купить так же. – Кивает Валентин Павлович и берет очередного рака с блюда.

– Интересный молодой человек, – задумчиво говорит мужчина в плаще, – Как ты считаешь, Валя, он не из мажоров? Родителями не козырял перед тобой?

– Нет, не похоже, – Качает головой Валентин Павлович. – Выглядит он как-то не очень для мажора и поведение у него явно не мажорское, уж я то на них насмотрелся, могу отличить. Морда у него противная, есть что-то в ней неестественное. Как будто неандерталец с учебника истории, но разговаривает вполне культурно, предложения строит правильно. Видно, что парень образованный, из хорошей семьи. Одевается, правда ужасно, имея такие деньги, он мог бы носить что-то и поприличней. Хотя, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет. Скорее всего родители у него интеллигенты. Монету он проверил вполне грамотно. Очень осторожный, не захотел проводить мену как обычно во дворах. Поэтому мы провели покупку прямо на Котельнической набережной.

– Ну да, – понимающе хмыкнул мужчина в плаще – На набережной обзор лучше, труднее подобраться не замеченным, вот он тебя туда и вытянул. Но на каждую хитрую задницу, найдется свой болт с винтом.

– Только, Андрей Семенович, – Валентин Павлович умоляюще смотрит на собеседника. – Вы уж устройте все так, чтобы я в этом никак не был замешан. Мне моя репутация, знаете ли, весьма дорога. А то, пойдут слухи…

– Не бойся Валя, мы его брать будем немного погодя после вашего обмена. Мне нужно чтобы при нем монеты были, и его пальчики на них, очень не помешали бы. Тогда уж он не отвертится, и как миленький, по 154 статье, годика на три поедет лес валить. – Успокаивает собеседника мужчина в плаще, и тут же интересуется. – Говоришь, он тогда, после вашей сделки, по набережной вверх пошел?

– Да, он тогда пошел не к метро, как я думал, а в сторону центра. – Подтверждает Валентин Павлович. – Хотя, конечно, мог сделать круг и выйти в сторону Таганской площади, если сильно продуманный.

– Продуманный не подуманный, мы возьмем его без шума и пыли, куда бы он ни пошел, – усмехается мужчина в плаще. – От нас еще никто не уходил. Помнишь, как ты со своими корешами подельничками попался мне в 83 году?

– Помню, – тяжело вздыхает Валентин Павлович. – Как такое забудешь.

– Хорошее, было дело. Мы вас тогда с двадцатью семью золотыми червонцами взяли там же на Володарского, – с удовольствием вспоминает Андрей Семенович и весело подмигивает собеседнику. – Твои менее сознательные приятели уже два года как топчут зону, да рукавицы шьют, а ты здесь со мной пиво с раками пьешь и в ус себе не дуешь. Вот и секи Валя, кого нужно держаться в этой жизни, чтобы у тебя все было хорошо. А неандертальца мы твоего возьмем и все будем при наградах. Я себе звездочку новую заработаю на погоны, а ты мою благодарность и защиту. В общем, как он снова появится, тяни время, скажи монеты собрать нужно, назначай встречу через два дня, и сразу мне звони, чтобы мы подготовили операцию.

– Все сделаю, Андрей Семенович, – понятливо кивает Валентин Павлович и несколькими большими глотками осушает свою с пивом.

* * *

Полковник Потапов был доволен жизнью. Он уже несколько месяцев как перебрался из Энска в Москву и занял должность заместителя начальника БХСС Ждановского района Москвы. Все его былые волнения ушли в прошлое и Егор Владимирович с оптимизмом смотрел в свое будущее. Совесть за содеянное его не мучила. Комиссия из Москвы подтвердила его компетентность и добросовестность как начальника БХСС города Энска. Убийство Марины, благодаря помощи Каладзе, сошло ему с рук, и он предпочел забыть об этом как о страшном сне. В конце концов, ведь он сделал это не специально. Эта упрямая сука, тогда сама вынудила его ударить ее. А то, что она упала и ударилась головой об угол стола, это всего лишь нелепая случайность. Все. Было и прошло, она сама во всем виновата. Забыли. Теперь, имея сильных покровителей в министерстве внутренних дел, и такого сообщника как Каладзе, Потапов мог уверенно рассчитывать на успешную карьеру. Но связи связями, а раскрытия давать все равно нужно.

Начальник отдела уже второй месяц находился на больничном. У него обострились проблемы с сердцем, и поговаривали, что он скоро и вовсе может уйти в отставку по здоровью. В совокупности с высоким покровительством, это открывало перед Потаповым, который замещал своего шефа, новые безграничные возможности, если он, конечно, докажет, что может справиться с новой высокой должностью. Теперь Егору Владимировичу не нужно было самому рыть землю носом и «бегать по земле». За него это делали его подчиненные. Потапову нужно было только направлять своих сотрудников, чтобы те, под его грамотным руководством успешно боролись с расхитителями социалистической собственности, спекулянтами, валютчиками и прочим преступным элементом.

Каким бы плохим человеком не был Потапов, опером, в свое время, он был хорошим, иначе не достиг бы тех высот, на которых сейчас находился. Уже потом, сведя знакомство накоротке с Вахтангом Отаевичем, он со временем стал весьма сильным начальником БХСС города Энска, если не учитывать кое-какие детали, вроде его преступной связи с тем же Каладзе. Богатый опыт работы «на земле», а потом и опыт руководящей работы, в совокупности со связями на самом верху, позволяли Потапову надеяться, что и здесь в Москве, он не затеряется среди прочих.

Сегодня, прямо с утра, к нему в кабинет зашел капитан Соколов и доложил, что готовит операцию по задержанию крупного скупщика золотых монет. Его агент уже продал скупщику один николаевский червонец и подготовил партию из четырех точно таких же монет. Сделка должна была состояться в ближайшие несколько дней. Молодой парень, который занимался скупкой, по словам агента, весьма уродлив и внешне похож на какого-то неандертальца. Потапов тут же захотел лично принять участие в задержании, и предложил дать операции кодовое название «Троглодит» – то есть пещерный человек. Ну а что, звучит красиво и со смыслом. Докладывать наверх об успехе операции «Троглодит» будет весьма зачетно. Такое никак не пройдет мимо внимания высокого начальства, а быть на хорошем счету очень важно для карьеры. Опытный аппаратный игрок Потапов понимал, что даже к вкусной конфетке нужна яркая обертка, так она станет еще вкусней. «Ну что же», – потирая руки, весело подумал Егор Владимирович, – «будут вам и конфетка, и красивая обертка».

– Молодец Андрей, – похвалил он обрадованного вниманием начальства подчиненного. – Проинструктируй группу захвата. Брать его будем после сделки прямо там на набережной. Зажмем двумя машинами с двух сторон, и никуда он от нас не денется.

– Так точно, Егор Владимирович, сделаем все чисто. – Подхватился с места капитан Соколов, – разрешите идти?

– Иди, готовь операцию, – махнул ему рукой Потапов, открывая серую папку, лежащую перед ним на столе и углубляясь в изучение документов.

* * *

Мы с Викой сидим в полном зрительном зале театра имени Вахтангова на третьем ряду. Я, признаться, совсем не театрал. Ну не мое это, но Вика так хотела сходить вместе со мной в театр, что я не устоял и приобрел с рук два билета на первые ряды. Мне это влетело в копеечку, но что не сделаешь, для своей девушки. Сегодня здесь дают «И больше века длится день» по одноименному роману Чингиза Айтматова. Этот роман наделал много шума среди столичной интеллигенции. Вика его читала и обязательно хотела посмотреть поставленную по нему пьесу.

Сейчас она полностью поглощена происходящими на сцене событиями. Сам же я, признаться, смотрю спектакль в полглаза, занятый больше своими мыслями. Я всего один раз заинтересовался происходящим на сцене, узнав молодого Маковецкого во второстепенной роли проводника. Маковецкий мне очень нравился как актер. Сериал «Ликвидация», где он великолепно сыграл Фиму – бывшего вора-щипача и друга главного героя фильма начальника уголовного розыска Одессы, Давида Гоцмана был один из моих любимых. Наверное, в и это время он имел бы просто бешеную популярность, никак не меньше чем сериал «Место встречи изменить нельзя», во время демонстрации премьерных серий которого, улицы советских городов буквально вымирали, и даже преступники на время затихали, спеша посмотреть фильм.

Наклонившись к маленькому ушку Вики, обрамленному локоном черных волос, я тихо прошептал.

– Обрати внимание на проводника поезда, которого играет молодой симпатичный парень. Это Сергей Маковецкий и, поверь мне на слово, у него впереди очень большое будущее.

Вика повнимательнее присмотрелась к актеру, потом посмотрела на меня и скептично спросила.

– Откуда ты это знаешь?

– Считай, что это у меня внутренняя чуйка сработала, – туманно пояснил ей я свое послезнание.

– Ну ты и фантазер Юрка, – тут прыснула смехом Вика, и добавила. – Вижу я, какой ты театрал, спишь весь спектакль, хорошо хоть не храпишь.

– Нет, я не сплю, – попытался оправдаться я, – я думы думаю.

– В театр ходят, чтобы спектакли смотреть, а не думы думать, – больно толкнула меня локтем в бок девушка.

– Молодые люди, тише! Имейте совесть, вы же мешаете спектакль смотреть, – шикнула на нас перезревшая дама бордовом пиджаке, сидящая спереди от Вики.

– Все, все, умолкаем. Извините, пожалуйста, – вежливо ответил ей я и, подмигнув Вике, показал ей язык так, что она поперхнулась смехом.

Женщина с еще раз возмущением посмотрела на нас, но воздержалась от дальнейших комментариев. Мы же приняли благообразный вид и продолжили каждый свое дело Вика просмотр пьесы, а я обдумывание уже произошедших и только предстоящих событий.

Расставание с Верочкой еще немного потрепало мне нервы, но в целом прошло без дальнейших происшествий. Женская часть коллектива нашей жилконторы меня единодушно осудила как обманщика и повесу, а мужская, большей частью осталась равнодушной. Исключение представлял только Семен, но у нас с ним были свои терки и касались они больше не Верочки, а уязвленного мужского самолюбия Семы.

После того, как я уложил Семена на асфальт ударом ноги с разворота, он перестал со мной даже здороваться. Только злобно косился, когда я проходил мимо, но больше выяснять отношения не лез. Мне, честно говоря, на его неприязнь было начхать, как впрочем, и на осуждение женской части коллектива. Я простой дворник, в контору захожу редко, и мне с ними всеми не детей крестить. К тому же уже скоро мы расстанемся, надеюсь навсегда, потому как, после армии возвращаться работать дворником, у меня не было никакого желания.

Мои отношения с Викой наоборот набирали обороты. Мы теперь встречались почти каждый день, за исключением тех дней, когда я ездил на тренировки по самбо. Это бывало два три раза в неделю. Мужики в секции боевого самбо уже знали, что мне скоро предстоит служба в армии и, по-дружески посмеиваясь над салагой, давали советы, что да как. Советы были с непередаваемым армейским юморком, который, впрочем, был для меня не внове, потому как, хоть в советской армии я не служил, зато послужил в российской, а разница не сказать чтобы была такая уж большая. Впрочем, никто из моих отслуживших в армии товарищей по тренировкам, не сомневался, что с моей-то спортивной подготовкой, я попаду либо в ВДВ, либо в морскую пехоту, либо в СпН и буду там на хорошем счету. Я же усиленно делал вид, что внимаю их армейской мудрости и все мотаю на несуществующий ус. Мне не трудно, а им пусть будет приятно.

За прошедшее время Вика несколько раз оставалась ночевать у меня, завладев на время пребывания всей властью у меня в квартирке, каковую, впрочем, я и сам безропотно отдал ей. Она заставила меня, расставить по новому всю мебель, переложила в другом порядке мои вещи в шкафу, наготовила кучу вкусных вещей, забив холодильник продуктами, и установила прямо драконовские порядки по чистоте. Я и сам далеко не свинтус, порядок в квартире поддерживать умею, но у Вики с этим просто пунктик. Пришлось подчиниться. А что поделаешь, внучка и дочка генералов умеет настоять на своем.

Отрывался я на ней в спортзале, который находился через стенку от моей служебной квартирки. Вот в зале мой авторитет для Вики был непререкаемым, что в присутствии остальных учеников, что когда мы занимались там только вдвоем. Правда, если я слишком сильно усердствовал в зале, то мне потом вдвойне доставалось в постели, но я на это точно был не в обиде, потому что и в кровати Вика была великолепна, как и во всем, что она делала. Черт возьми, я бы назвал ее идеальной девушкой и спутницей жизни, если бы она не была так дьявольски умна и проницательна. Это меня серьезно напрягало, потому, что пока, я был не готов открыться перед кем-то вообще, ну кроме, Ваньки Карабанова, если бы он вышел на связь.

Ваня пока так и не проявил себя. Я все еще ждал, что он однажды появится на моем пороге, или перехватит где-то на участке, и заранее подготовился к этому разговору. Ваньке я доверял на все сто процентов и был готов рассказать ему все, естественно после некоей предварительной подготовки. В прошлой жизни мы не раз прикрывали спину друг другу в очень сложных жизненных ситуациях. Он, как старший товарищ, меня многому научил и по жизни и в воинском искусстве. Если бы не он, я бы, наверное, не дожил бы до 2024 года. Его наука много раз прямо и косвенно спасала мне жизнь, а в январе 1996 года он, спасая меня, погиб сам. Верю, что смогу убедить Карабанова, что я не фантазер, только бы он появился.

То, что его до сих пор не было, могло иметь множество причин. Он мог просто мне не поверить, и не прийти опасаясь засады. Хотя тогда, на даче, он поверил и не выстрелил, имея полную возможность сделать это безнаказанно. А потом уже он сам подставил мне спину, когда открывал ворота и выезжал со двора. Второй вариант – с ним могло что-то случиться. Ведь он вел очень опасную жизнь, которая полна рисков, как со стороны милиции, так и со стороны его подельников. Ну и третий вариант – он мог появиться у моего дома тогда, когда меня держали на подмосковной базе ГРУ под Балашихой. Не застав меня на месте, он, скорее всего, рванул из Москвы и залег где-то в глуши. Дело все-таки очень серьезное. Попытка ограбления директора крупного предприятия, да еще и с тремя трупами – это вам не шутки.

Как бы то ни было, я верил, что наша встреча с Ваней, это не случайность. Что-то, что закинуло меня в тело Юрки, свело нас вместе, чтобы сразу развести вновь, но это до поры до времени, и я знаю, что будет новая встреча.

Ну и еще одно важное дело занимало мои мысли. Уже скоро должна будет состояться покупка четырех золотых монет у Валентина Павловича. Я вчера, как мы и договаривались, появился у него на точке, и мы прогулялись до церкви и обратно, договорившись по пути совершить сделку через два дня, то есть уже прямо завтра. Я очень рискую. Почти три тысячи рублей – это весьма лакомый кусок для бандитов, а четыре золотых монеты – это хорошее дело для милиции. Скупка золота помимо госучреждений, это серьезное преступление. Да и объяснить происхождение денег мне будет проблематично. Опасность может прийти как с одной, так и с другой стороны.

После первой сделки, открыто не появляясь на Гончарной, я несколько раз приезжал туда в своем настоящем облике, и наблюдал за Валентином Павловичем со стороны. Пару раз даже довел его до самого его дома, вычислив и квартиру, где он проживает. Валентин Павлович вместе с семьей живет в панельных пятиэтажках в Кузьминках, неподалеку от метро. За все время наблюдения я не зафиксировал у него подозрительных контактов, но это ничего не значило. Я же не мог наблюдать за ним двадцать четыре часа в сутки, у меня есть работа, тренировки, девушка, да и спать мне когда-то нужно. Так что, он мог с кем-то договориться, пока я не вел наблюдение, да и домашний телефон никто не отменял. Тем тщательнее мне нужно будет подготовиться к предстоящей сделке, чтобы даже в случае подставы выйти из ситуации с наименьшими потерями.

* * *

Сегодня небо покрыто низкими серыми тучами, дует пронизывающий ветер. Стою, мерзну на Котельнической набережной в своей тонковатой по такой то погоде зеленой куртке в ожидании нумизмата с монетами. Хорошо хоть под куртку толстый вязанный свитер догадался одеть, но ледяной ветер все равно продувает. Несмотря на конец марта, на улице весьма холодно. С тяжелого свинцового неба время от времени срываются крупные снежинки, которые, долетая до земли, тут же тают на влажном асфальте. Весь снег на улицах в центре уже давно растаял или был убран, лишь на окраинах Москвы можно было еще встретить грязноватые кучи снега, там где его сваливали убирая дворы.

Смотрю на темные воды уже освободившейся ото льда Москвы реки, несущие разный городской мусор и время от времени кидаю взгляды по сторонам. Вроде нигде нет ни подозрительных стоящих машин, ни праздношатающихся наблюдателей. Лишь время от времени мимо проезжают немногочисленные «москвичи», «жигулята», «волги» и спешат куда-то редкие прохожие. Я специально заранее пришел на встречу в своем маскараде, и предварительно обследовал ближайшие дворы, на предмет обнаружения засады. Пока вроде все чисто. Деньги три пачки десяток, завернутые в газету лежат у меня во внутреннем кармане куртки. Я постарался нигде не оставить отпечатков своих пальцев делая все в перчатках. Они и сейчас на мне. Мало ли, что может произойти, да и холодновато, так что перчатки весьма кстати.

Вижу неспешно спускающегося ко мне Валентина Павловича. Он идет со стороны садового кольца. Нумизмат одет как раз по погоде в дубленку и импортные ботинки на толстой подошве, а на голове у него теплая норковая шапка. Ну что же, он может себе это позволить, мужик то не бедный. Мы здороваемся, и я сразу замечаю, что он как будто нервничает. Глаза у нумизмата какие-то испуганные и ожидающие. В нашу первую сделку он был вальяжным и уверенным в себе, а сейчас с ним явно что-то не то. Не подавая вида, как будто невзначай, смотрю по сторонам. Вроде ничего подозрительного. Лишних людей нет, вдалеке мамочка с сыном идет в нашу сторону по другой стороне дороги. По самой дороге едет пара машин.

Валентин Павлович протягивает мне прозрачный пакетик с лежащими там желтыми кругляшами. Беру пакетик и взамен даю ему сверток с деньгами. Валентин Павлович, не считая, кладет сверток на парапет набережной, придерживая его рукой, и смотрит на меня, ожидая, когда я проверю монеты. Ой как не нравится мне все это. В прошлый раз, он тщательно пересчитал деньги, а на этот раз сумма в четыре раза больше, а он даже газетку не развернул. А вдруг там кукла? Что, он так сильно доверяет мне, что я его не кину? Принимаю решение, надо валить отсюда немедленно. Даже проверять монеты не буду, если что не так, я знаю, где он живет, достану его там. Сразу засовываю монеты в карман джинсов и киваю Валентину Павловичу.

– Все, пока. Если что нужно будет, я к вам еще обращусь.

– Ага, обращайся, – вяло кивает мне он и нервно оглядывается.

В этот момент два белых «жигуленка» не спеша ехавших по набережной резко сворачивают и прижимаются к бордюру сзади и спереди от нас, отсекая нам, то есть мне пути отхода. Двери машин распахиваются и оттуда как горох высыпают люди. Трое сзади и двое спереди. Ой как хреново!