Текст книги "Отморозок 5 (СИ)"

Автор книги: Андрей Поповский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Хуй с вами, блядь! Придет комбат, тогда вам всем, по любому, крышка. – Наконец устало говорит капитан, у которого с бодуна сильно болит голова. Он кивает окровавленному пацану в строю. – Ты, дуй в санчасть пусть тебе голову посмотрят. Остальным, строем каждый в свое расположение, шагом марш! И чтобы там все как мыши сидели, бля…

* * *

Георгий Засеев заходит в кабинет комбата. Тот черный как туча сидит за своим столом и вертит в своих мощных пальцах простой карандаш.

– Разрешите, товарищ майор? – Почтительно спрашивает Засеев, остановившись на пороге.

– Заходи, – кивает Кабоев и смотрит на вошедшего Жоржа тяжелым взглядом так, что тот невольно застегивает, расхлябанно расстегнутые верхние пуговицы на хбшке.

Комбат взрывается и бьет кулаком по столу, так что карандаш зажатый в руке ломается на кусочки, которые летят во все стороны.

– А скажи-ка мне Засеев, какого черта я тебя здесь держу, а?

Жорж вытягивается по стойке смирно и молча смотрит на майора, ожидая услышать причину его гнева.

– Ты уже слышал про утреннюю драку во время зарядки? – Едко спрашивает его Кабоев.

– Нет, – удивленно отвечает Жорж, который ночью гудел с приятелями. Потом он дрых почти до десяти утра в хорошо оборудованной бытовке, служившей и им штабом, и фактически, местом обитания, до момента, когда его вырвали из сна сообщив, что комбат срочно зовет его к себе. Он чешет затылок и покаянно признается – Это мимо меня прошло как-то.

– Вся часть гудит, что «черпаки» из первой роты, подрались с «духами» из второй, а ты, бля ни сном не духом? – Еще раз бьет кулаком по столу майор.

– Да, как то мимо прошло, – вновь повторяет Жорж, и виновато пожимает могучими плечами. – У меня голова всю ночь болела, я в санчасть с утра собирался за таблеткой но даже двинуться не мог. Вообще голова раскалывается сил нет.

– Так с это у тебя с перепоя наверное? – Давит взглядом Кабоев, с которым Жорж выпивал не раз в его кабинете, но сейчас явно не тот случай.

– Никак нет, товарищ майор, – вытянувшись рапортует Засеев, которого действительно мутило от пьянки, но не критично. – Давление у меня наверное поднялось. Пойду, потом в санчасть померю, может на больничку заберут.

– Охуение у тебя поднялось, Засеев. – качает головой Кабоев. – Залупу тебе конскую, а не санчасть и тем более больничку. Короче, разберись с этим случаем. Мне на хер не нужны в части групповые драки. Сейчас все друг другу головы попроламывают и по больничкам разбегутся, кто тогда работать будет? Ты что-ли со своими приятелями на объекты поедешь вкалывать? Я тебя спрашиваю?

– Понял, товарищ майор. Со всем разберусь, виновных накажу. – Кивает Жорж, предпочитая не дискутировать с разозленным командиром части.

– Смотри мне только, чтобы без излишних эксцессов, – внушительно предупреждает его Кабоев. – Мне здесь несчастные случаи больше не нужны. Решай все вопросы быстро, но с умом. Мне порядок в части нужен. Понял меня?

– Так точно, товарищ майор!

* * *

В гараже автороты, на кожаных сидениях, вытащенных из списанных грузовиков и установленных на деревянные поддоны, сидит Жорж и братья Резвановы. Они с аппетитом едят приготовленную на электроплитке жаренную картошку, с тушенкой. Тут же, на импровизированном столике из обычного деревянного ящика накрытого листом фанеры и застеленного газетой «Красная звезда», нарезанные огурцы, помидоры, зеленый лук, начатая бутылка водки и хрустальные стопки. Немного в отдалении, у электроплитки со второй сковородкой, суетиться забитый «дух», боящийся даже посмотреть в сторону жрущих «дедушек». Перед «дедушками» стоят трое черпаков с побитыми лицами, которые, глотая слюну, смотрят на то как те уминают картошечку.

– Руслан, а расскажи-ка мне, что ты со своими дебилами сегодня утром на зарядке устроил? – Почти ласково спрашивает Жорж стоящего по центру темноволосого младшего сержанта, с раскосыми глазами, которому на вид около двадцати лет.

– Мы «духов» из второй роты хотели поучить пока их старшие призывы в командировке. Вчера новое пополнение прибыло и среди них оказались «бурые», – потупившись, бурчит Руслан.

– А как ты Русик понял, что они «бурые»? – Участливо интересуется Жорж, кладя вилку на газету, вставая с места и подходя к «черпакам».

– Мы вчера зашли к ним в казарму познакомиться, ну и те на нас кинулись. – Отвечает Руслан неуверенно оглядываясь на стоящих молча товарищей.

– Прямо вот так сразу на вас и кинулись? – Уточняет Жорж.

– Ну не сразу, сперва мы их построили на взлетке, – нехотя поясняет Руслан – Марат одному из «духов» в грудак зарядил за то, что тот стоял сгорбленный и трясся. Потом он увидел одного из новых, который сидел на койке. Ну он его в строй хотел вместе с остальными поставить, а он начал хамить, послал нас всех. Мы тогда к нему кинулись, а он каратистом оказался. Расшвырял пару пацанов, а потом остальные «духи» налетели и замолотили нас количеством.

– Т-а-ак, – одобрительно кивает Жорж. – Продолжай. И что же было дальше?

– Дальше, мы побежали за своими в расположение первой роты, и привели еще пацанов, чтобы разобраться с бурыми «духами» из второй. А эти пидары закрылись у себя в казарме и мы не смогли выбить дверь. Тогда утром мы подстерегли их на зарядке и налетели с ремнями и прутами. Там уже вышел крутой замес с «душарами». Мы бы их поломали, если бы некстати не прибежал Михалыч с пистолетом. Он пальнул пару раз в воздух и разогнал нас всех по казармам.

– И это все? – Прищурился Засеев, не отрывая взгляда от Руслана.

– Все, Жорж. – Развел руками тот. – Ну ты сам посуди, разве мы могли спустить этим борзым «духам» то, что они руку на «черпаков» подняли? Нам по любому их ломать надо было.

Жорж коротко и без замаха ударил апперкотом Руслана в живот. А когда того согнуло от боли, он двумя стальными пальцами прихватил его за нос и силой поднял голову вверх.

– Скажи мне, сука, какого хера вы ночью поперлись в чужую казарму строить «духов»? Вам блядь, что заняться было больше не чем?

– Ай, Жорж, больно! Мы хотели просто немного поучить их порядку, – гнусаво зачастил Руслан, у которого от боли в стиснутом как плоскогубцами носу, на глазах выступили слезы. – Ничего такого не было, просто как обычно зашли построили и все.

– А я тебе, сука, разрешал чужих «духов» щемить? – Грозно вопрошал Засеев, не отпуская носа младшего сержанта. – Здесь все «духи» мои и только я могу их щемить. И ты Руся, ты тоже мой, захочу и ты будешь у меня бодрым оленем по взлетке скакать, как ты делал еще полгода назад. Ты меня понял, блядь?

– Понял, понял, – быстро заговорил младший сержант, готовый на все лишь бы Жорж отпустил его нос.

– То то же, – Жорж, видя покорность, немного смягчился и отпустил нос младшего сержанта.

– Если вы, дебилы, не можете несколько «борзых духов» под шконки загнать, то какие же вы «черпаки»? Может вам самим пора под шконки?

– Так мы и хотели их на место поставить, – пробормотал Руслан потирая пальцами покрасневший нос, – поэтому на зарядке и налетели на них.

– Там в казарме, сразу надо было все решать, мне сегодня от комбата из-за вас прилетело. – Жорж начал давить взглядом съежившихся «черпаков». – А оно мне надо?

– В казарме их целая толпа на нас налетела, человек двадцать не меньше, а нас всего шестеро было, – в оправдание сказал «черпак» с соплей ефрейтора на погонах. Тот самый, получивший пяткой в челюсть от бурого «духа». Он сам не видел драки, потому как, после удара ногой, провалялся в отрубе несколько минут и очнулся только за закрытыми дверьми, но нужно же что-то сказать в свое оправдание.

– Шесть здоровых лбов «черпаков», не смогли справиться с только что прибывшими в часть «духами»? – Издевательски засмеялся Мага Резванов, вытирая жирные пальцы об штаны хбшки – Это же пиздец как смешно. Мы вдвоем с Лечей всю эту казарму раком поставим. А этот «бурый дух» будет по очереди у нас отсасывать и причмокивать при этом.

– Угу, – подтвердил Леча слова брата и посмотрел на Жоржа, – Может сделаем его девочкой на пару Машке?

Жорж подумал и кивнул.

– Возьмите Дато и Бека и навестите эту казарму сегодня ночью, пусть они утихнут. Только сильно там не усердствуйте, чтобы никого потом в больничку не надо было класть. – Жорж повернулся к младшему сержанту – Знаешь как зовут этого «бурого»?

– Да, – охотно кивнул тот – Пацаны уже пробили. Его зовут Юрий Костылев, он из Москвы этой весной призвался.

– Ну вот мы его на костыли и определим, – снова заржал Мага – Смешно будет когда Костылев будет прыгать на костылях вместе с Машкой.

– Только не убейте там никого, – еще раз предупредил Жорж братьев, – Мне перед комбатом снова стоять не очень охота.

* * *

Я стою перед, нашим ротным. Это тот самый капитан, которого мы вчера видели бухого в дупель дрыхнущим на стуле. Сегодня он выглядит намного лучше. По крайней мере, китель у него уже не вымазан и даже туфли начищены, а то, что лицо помятое и нос красный, так это мелочи жизни.

Нашему ротному Котлярову Михаилу Петровичу на вид уже под сорокет, и по всему видно, что он уже давно переходил в капитанах. Про таких в войсках говорят «пятнадцатилетний капитан» и дело тут отнюдь не в возрасте. Скорее всего, в стройбат он был сослан за какой-то косяк, и глядя на его морду знатного пропойцы, понятно даже за какой. Карьеры ему уже не сделать. Максимум получит майора, когда его через несколько лет выпнут из армии пинком в отставку. И отношение к службе у него соответствующее. После утренней массовой драки, мы успели позавтракать в солдатской столовой, слава богу, там все обошлось без происшествий. Потом нас наорал наш взводный – прапорщик Приходько. Колоритный такой дядечка: лет под сорок, грузный, высокий, с вислыми пшеничными усами и огромными сильными руками. Орал он на нас больше для проформы, потому что так положено, а не со злобы. Он мне даже понравился, хотя поносил нас по матушке весьма виртуозно. Потом тех, у кого были следы драки на лице, стали по одному таскать к ротному. Вот и до меня очередь дошла.

Кроме самого ротного в кабинете еще сидит высокий костлявый тип с желчным лицом. Это капитан Алкснис Владлен Генрихович – местный особист. На счет него меня просветил Эдик, заходивший в кабинет до меня. Взгляд голубых глаз особиста какой-то рыбий, без всякого выражения. Смотрит сквозь тебя, типа просвечивает рентгеном и видит насквозь. Психологически, гад, давит. Знаю я такой типаж людей, встречался в прошлой жизни. Сволочь должно быть редкостная. С его рожей и внешностью ему только фашистов в фильмах про войну играть. Даже интересно, что он будет делать после развала Союза? Может подастся к себе на историческую родину в Латвию и будет там служить новому «демократическому режиму», отлавливая сочувствующих России и бывшей Советской власти.

– Так. Значит ты у нас младший сержант Костылев? – Ротный рассеянно смотрит в бумаги лежащие перед ним. По всему видно, что ему вся эта тягомотина нафиг не упала. Он бы лучше поспал минут шестьсот.

– Так точно, товарищ капитан, – вытягиваюсь я перед начальством.

– Очень плохо службу начинаешь Костылев, – едко вворачивает Алкснис. – Еще и суток с тех пор, как ты в часть прибыл, не прошло, а ты уже накосячил по полной. Как же так то?

– Виноват товарищ капитан, – смотрю уже на Алксниса, стараясь придать лицу придурковато виноватое выражение.

– Конечно, виноват, – вроде благожелательно кивает он и в его рыбьих глазах мелькает какой-то интерес, – А раз сам понимаешь, что неправ, расскажи подробно, что произошло, кто драку начал. Вас, наверное, этой ночью «черпаки» прессовали? Да? Ты не стесняйся, отсюда то что ты скажешь, никуда не уйдет.

– Не могу знать товарищ капитан. – Преданно поедаю глазами особиста. – Никто нас не прессовал. Не знаю ни о какой драке.

– А ссадина на лице у тебя тогда откуда? – Хмурится тот.

– Ночью в туалет выходил и об дверной косяк зацепился, – тут же без запинки отвечаю я.

– Врешь! Не потому ли у тебя ссадина, что ты как раз в утренней драке и участвовал? А может это ты ее и затеял? – Обостряет разговор Алкснис.

– Не знаю ни о какой драке, товарищ капитан – гляжу прямо в его холодные глаза. – Я на площадке все время отжимался, ничего не видел и не слышал. Потом прибежал товарищ капитан и стал в воздух стрелять и ругаться. Почему не знаю.

– Тебя, наверное, заставили отжиматься? – С надеждой спрашивает особист.

– Никак нет, товарищ капитан, я сам очень люблю отжиматься. Как есть свободное время, отжимаюсь и приседаю – отвечаю я.

– А еще что любишь делать в свободное время? – Благожелательно интересуется ротный.

– Еще пресс люблю качать. – Смотрю уже на ротного, как на отца родного.

– Ну что же, тоже неплохо – удовлетворенно кивает тот. – Спорт —это наше все. Тебе здесь он пригодится, чтобы траншеи копать и бетон мешать.

– Так точно товарищ капитан, – Охотно соглашаюсь я.

– Так значит, никакой драки ты не видел и в ней не участвовал? – Снова переспрашивает особист.

– Не видел и не участвовал, – охотно киваю я.

– Вот я и говорю, Костылев, плохо службу начинаешь. Врешь в глаза своим командирам. Смотри, если так пойдет и дальше, то ты очень плохо закончишь, – качает головой Алкснис и прикрывает глаза, теряя ко мне интерес. Потом добавляет. – По таким как ты губа, а то и дисбат горькими слезами плачут. И я думаю что ты обязательно с ними познакомишься

– Все, иди уже отсюда Костылев, и вызови сюда Бергмана. – Приходит ко мне на выручку ротный, которому я вроде понравился.

Выхожу из кабинета и киваю Ромке, фонарь на лице которого уже налился приятной синевой. Ромка молодец, сегодня утром он тоже не убежал, а дрался вместе с нами, за что и пострадал, получив несколько ударов бляхой ремня по телу и фонарь под глаз.

– Иди там тебя зовут. – Громко говорю ему.

Он побледнел и обреченно побрел в кабинет ротного. Я подмигнул ему и успел шепнуть.

– Не менжуйся, просто на все вопросы говори, что ничего не знаешь и ничего не видел. Ничего они тебе не сделают.

Он благодарно посмотрел на меня и, пройдя по коридору, осторожно постучал в дверь.

* * *

После обеда меня вызвал к себе взводный.

– Слушай Костылев, есть у меня к тебе дело. – Сразу беря быка за рога, сказал мне Приходько. – Ты что-нибудь в строительстве понимаешь? Конечно, странно такое спрашивать военно-строительной части, но ты сам, наверное, заметил какой у нас тут контингент, сплошь одни чурки и прочие чучмеки из аулов, которые и по русски-то плохо понимают, не то, что в строительном деле.

– Так точно, товарищ прапорщик, заметил, – подтверждаю я.

– Давай наедине без официоза, – машет мне рукой прапорщик. – Когда рядом никого, можешь меня просто по имени отчеству Романом Александровичем звать. Ты я вижу парень нормальный, и пользуешься авторитетом среди товарищей.

– Понял, Роман Александрович – киваю прапорщику.

– Так, что по строительству? Умеешь хоть что-нибудь? – Снова спрашивает меня он.

– Понимаю немного. Могу штукатурить, могу плитку класть, по малярке немного понимаю, по электрике чуток смыслю, ну и по сантехнике тоже. В общем, во всем этом что-то могу, но не сказать что профи. – Сообщаю я, видя как при каждом моем перечисленном умении, улыбка на лице прапора становиться все шире и шире.

– Дорогой ты мой человечище, – крепко облапил он меня, отбросив в сторону субординацию. – Как же мне тут тебя не хватало. У меня сейчас срочный объект горит, а работать некому, либо белоручки, которые мастерок от шпателя не отличают, либо чучмеки, которым только бетон месить можно доверить, и то, в оба глаза приглядывать надо. Я с ними совсем замучался.

– Так я тоже вроде не профессиональный строитель, так самоучка, – Осторожно вставил я, опасаясь, что взводный раздавит меня в своих медвежьих объятиях.

– Да среди наших олухов и это за радость, – ответил Приходько, разжимая медвежье объятия. – С тобой вчера люди из учебки прибыли, вижу что они за тебя горой стоят, а как они в смысле работы?

– Не знаю, но думаю, что будут работать нормально, поспрашиваю сегодня, кто на что горазд, – пожимаю плечами.

– Вот и хорошо, – так просиял взводный. – Я прямо сегодня вечером вывезу вас на объект. Это после ударно проведенного вами утра, будет даже к лучшему. Месяц– полтора там покантуетесь, пока все не закончите, а там, глядишь, и тут все устаканится. Ну и я тебя по возвращении поддержку окажу, если оправдаешь мое доверие. А поддержка здесь тебе по любому не лишней будет, тут в части полно скверных людишек. Ну как, договорились? Сможешь и сам ударно потрудиться, и людей своих, и тех, кого я тебе дам, уговорить хорошо поработать?

– Смогу, Роман Александрович, – подтверждаю я. – Понимая, что судьба в лице усатого прапора делает мне подарок, давая время освоиться, подготовить и укрепить свою команду.

– Смотри, там будут ребята из старших призывов, и тебе нужно будет заставить нормально работать и их тоже. Звание у тебя позволяет, а вот хватит ли авторитета, чтобы они тебя послушали и не послали по матушке? – Хитро улыбаясь спрашивает меня Приходько.

– Если они попробуют послать меня по матушке, Роман Александрович, то я по отечески вразумлю их заблудшие души, – усмехаюсь я в ответ прапору.

– Ну вот и ладушки, – довольно кивает взводный. – Я с комбатом вашу командировку прямо сейчас и улажу. Так что собирайтесь, сегодня же и поедете.

Глава 10

Прапорщик Приходько оказался человеком слова. Он действительно сразу договорился с комбатом и все те, кто меня поддержал в противостоянии с «черпаками», в полном составе уже к трем часам дня покинули часть. При здравом размышлении, это на данный момент лучший выход. Такое решение не устраняет сам конфликт, но как бы откладывает его в долгий ящик, давая нам время подготовиться к предстоящим событиям. Роман Александрович сказал, что работы на объекте, на который мы должны прибыть сегодня ближе к вечеру, всего месяца на полтора, максимум на два, и это меня устраивает. За это время мне нужно будет максимально сплотить и подготовить свою команду. К моменту возвращения, обратно в часть, мы должны суметь стать силой, которая сможет противостоять и старослужащим. и землячеству Жоржа, которое полностью подмяло под себя всю часть. Меня в курс ситуации в части ввел Эдик, красочно описав, что тут творится по ночам, а то и днем в отдаленных закутках. Просто жуть какая-то, если все это правда.

У меня пока в планах нет желания делать революцию во всем отдельно взятом стройбате. Да и возможности такой нет. Скорее всего, этого нам сделать не даст командование батальона, которое сложившееся положение, несомненно, устраивает. Задача, стоящая предо мной, и парнями, которые в меня поверили, значительно проще. Нам не нужно становиться единственным центром силы подавляющим всех остальных. Это, на мой взгляд, пока вряд ли достижимо. Мы должны стать только одним из полюсов силы, с которым будут считаться остальные полюса. Если Жорж поймет, что нас проще оставить в покое и игнорировать, чем воевать, с риском проиграть, то задача минимум будет выполнена. Я надеюсь, что если мы докажем свою силу и упертость, то с Жоржем можно будет договориться по хорошему, насколько это возможно с подобным человеком. Так, как я договорился с сержантами в учебке – мы нормально несем службу по уставу, не посягаем на его власть, и внешне подчиняемся, а он взамен не лезет к нам. Кроме того, насколько я понял, Жорж и большая часть его команды уже осенью уйдут на дембель, поэтому нам главное продержаться до этого момента, а там справиться с теми кто останется, будет гораздо проще.

Если я смогу подчинить себе «стариков», которые уже находятся на объекте, и заставить их нормально работать, а я это смогу, то, в свете скорого ухода самого Жоржа и большинства из его команды на дембель, руководство части будет заинтересованно, чтобы кто-то занял его место. В этом свете успешное, завершение командировки и сдача объекта, могут стать большим и жирным плюсом. В армии выживают сильные и полезные, надо лишь доказать, что я и тот и другой одновременно, и тогда, комбат может одним своим распоряжением дать нам иммунитет, надеясь наладить сотрудничество после дембеля Жоржа. А я совсем не против такого исхода. Тогда, заняв место Жоржа и опираясь на свою команду, которую мне еще только предстоит создать и подготовить к борьбе за власть, я смогу изменить порядки в части. С умными людьми всегда можно договориться, объяснив им альтернативу войне на уничтожение, ну а тупых отморозков мы зажмем в кулак, так что они и пикнуть будут бояться.

Первое испытание на пути к выбранной цели, ждет нас прямо сегодня. По прибытию нам нужно будет быстро привести к повиновению «черпаков» и «дедушек» из нашей части, которые уже месяц находятся в длительной командировке. По словам Приходько, на строительном объекте из наших сейчас всего девятнадцать человек: одиннадцать «духов», пять «черпаков» и три «дедушки». Они выполняют в основном подсобные работы. Там же работает небольшая бригада профессиональных строителей – шабашников во главе с опытным бригадиром. Эти строители выполняют работы, требующие более высокой квалификации. Сам объект – это школа, ремонт которой нужно кровь износу закончить к началу учебного года – то есть, через полтора месяца. Нынешняя команда, в сроки явно не уложится. Как не бился с ними Приходько, работа до сих пор шла ни шатко ни валко. Именно поэтому Роман Александрович и сделал ставку на меня и прибывших со мной из учебки парней. Почти удвоив количество рабочих рук, трудящихся на ремонте школы, он все же надеется уложиться в срок. Комбат тоже был заинтересован в скорейшей сдаче объекта, поэтому и не стал возражать против отправки в поселок дополнительной партии рабочих рук.

Сейчас старший среди солдат находящихся в командировке – это «дедушка», младший сержант Абаев или Абай. По словам прапора, работник из Абаева никакой, и организатор тоже. Он предпочитает с парой дружков бухать и ханыриться где-то по кабинетам, свалив все работы на «духов» и надзирающих за ними «черпаков». А те, в свою очередь, тоже особо не рвутся потрудиться на благо Отечества. Мне предстоит сместить Абаева и взять руководство всеми солдатами на себя. Приходько отдаст на месте соответствующий приказ, но на деле, ни Абаев, ни остальные старослужащие, так просто не отдадут власть, и, в лучшем случае, станут саботировать все мои команды, а в худшем, попытаются поломать прибывшее пополнение и снова взять власть в свои руки. Вот тут-то мне и нужно подавить сопротивление в самом зародыше и заставить всех нормально работать, и выполнять мои распоряжения. Работать будут абсолютно все: «духи», «черпаки», «дедушки». Я с моей командой, тоже будем вкалывать не за страх, а за совесть. Местных «стариков» надо будет поставить на работу отдельно, чтобы они не смогли припахивать вместо себя «духов», дать задание и контролировать исполнение, и никуда они не денутся, будут пахать как трактора в поле. Мы с Приходько заключили джентльменское соглашение, а я привык держать свое слово, тем более, что это полностью отвечает интересам нашей группы.

Миндальничать я ни с кем не собираюсь, не то сейчас положение, чтобы кого-то уговаривать или упрашивать. Буду действовать жестко. Вокруг меня уже сейчас сформировался своеобразный костяк группы. Это мои приятели еще с учебки: Рамазан Баиров и Рома Бергман, Сергей Карасев – который когда-то хотел подтянуть меня в свою команду, а ныне, признав силу, сам готов подчиниться и Эдик Ханикаев – крепкий уже взрослый парень из местных, сразу поддержавший наш бунт, с ним мы быстро сошлись в мнениях и целях.

Со своим ближним кругом, который образовали эти ребята, я уже все обсудил по дороге. У них сейчас появилась надежда нормально устроиться в этом бардаке и не лечь ни под дедушек, ни под Жоржа и его земляков. Занять достойное положение мы сможем только вместе, прикрывая спину друг другу и показывая пример остальным членам нашей группы. Власть будем брать сразу, жестко подавляя любую попытку к сопротивлению.

* * *

Через сорок-пятьдесят минут тряской и пыльной дороги, наш военный грузовичок прибыл в затерянный в степи рабочий поселок городского типа. Дома здесь в основном барачного типа одно и двух этажные. Около домов разбиты палисадники, высажены цветы и деревья, под которыми можно укрыться от изнуряющей жары. Рабочий поселок вырос около большого консервного завода, который производит овощные консервы из местной продукции. В основном здесь заводе делают знаменитую кабачковую икру, без которой в советское время было трудно представить полки продовольственных магазинов. Кроме того, здесь производится икра «заморская баклажанная», лечо, консервированные помидоры и прочая овощная консервация. В поселке большей частью проживают рабочие с завода со своими семьями.

В этом году руководство завода изыскало деньги на капитальный ремонт местной школы. Директор завода, является рачительным хозяином. Он заботится и о развитии самого завода и о прилегающем к нему поселке, создавая условия чтобы привлечь сюда квалифицированные кадры. Директор имеет давние плодотворные деловые отношения с майором Кабоевым из расположенного неподалеку стройбата. В самый горячий сезон, в конце лета – начале осени, когда на производстве очень нужны дополнительные рабочие руки, Кабоев, за немалую мзду, может отправить на консервный завод до пары сотен военнослужащих, сняв их с других объектов.

Должность директора завода, заставляет идти на некоторые компромиссы с законом. Почти у любого крупного советского хозяйственника, болеющего за свое дело, помимо официальной кассы имеется и теневая. В обществе тотального дефицита, если ты хочешь чтобы твое оборудование обслуживалось нормально, запчасти приходили вовремя, сырье было соответствующего качества, а специалисты хорошей квалификации, ты должен уметь всех заинтересовать. Кого-то продукцией, кого-то квартирой в поселковом доме, а кого то и «черным налом». И да, «наверх» тоже нужно отсылать немалую мзду за возможность работать спокойно и не бояться внезапных проверок. Взятки «наверх», полностью тебя не застрахуют от неприятностей, но некоторую защищенность они все же дают. Тотальная коррупция уже пропитала советское общество сверху донизу. Но в любом случае, после развала Союза, эта «ужасная» советская коррупция покажется невинной детской шалостью по сравнению с тем, что будет твориться на просторах всех без исключения осколков великой империи.

Стройбаты в советское время были хозрасчетными организациями и работали по официальным договорам. Часть работ по ремонту выполнялась официально, а другая часть выполнялась мимо кассы и оплачивалась «черным налом». От такой схемы работы выигрывали все. Директор мог короткие сроки сделать более качественный ремонт для курируемой им школы. Кабоев – положить себе в карман крупную сумму денег, а солдаты вырваться из душной атмосферы воинской части и почувствовать относительную свободу.

Присланные на работу «духи» вместе с «черпаками» ночевали одном из освобожденных от парт классов школы, превращенном в некое подобие казармы. Трое «дедушек» расположились отдельно, с гораздо большими удобствами, в соседнем кабинете, выбрав себе самые лучшие из представленных на складе коек и забрав себе оттуда по два-три матраса. Кормили солдат и строителей тут же в школьной столовой. Местные повара, по сравнению с армейскими, готовили гораздо лучше, да и продукты здесь были качественней, потому что овощи доставлялись прямо с местных полей, а мясо с заводской фермы. «Черпаки» и «дедушки» и здесь старались урвать себе лучшие куски, но даже в этом случае, остальные солдаты питались весьма неплохо.

Трехэтажное здание школы, обнесенное забором из красного кирпича, располагалось в центре поселка неподалеку от центральной площади. Мы выгрузились из машины, с интересом оглядывая большой двор школы, заваленный стройматериалами и грудами строительного мусора. Судя по виду здания, до окончания работ было еще далеко, поэтому понятно, чего так волновался Приходько. Не знаю, то ли изначально были поставлены нереальные сроки завершения ремонта, то ли рабочие затянули, но, чтобы сдать объект вовремя, здесь нужно будет ударно потрудиться.

К моменту нашего прибытия рабочий день еще не закончился. Сквозь распахнутые настежь окна первого этажа, откуда-то из глубины школы, раздавался пронзительный визг циркулярки. Около открытых дверей стояла бетономешалка, рядом с ней поддон с мешками цемента, большой металлический бак с водой и второй бак поменьше с готовым раствором, откуда голый по пояс смуглый солдатик, одетый в грязные армейские штаны и пыльные кирзовые сапоги, накладывал совковой лопатой раствор в лежащие на земле носилки. Второй точно такой же голый по пояс смуглый солдат, в это время курил, с интересом рассматривая выгружающееся из тентованного грузовичка пополнение. Чуть дальше, на поддонах застеленных матрасами, а поверх одеялами, на подушках восседали трое таких же голых по пояс солдат постарше, которые подогнув под себя ноги по-турецки, с непередаваемым восточным достоинством пили чай. Они словно аксакалы невозмутимо смотрели на нас не делая никаких попыток подняться, или хоть как то отреагировать на наше появление.

– Абаев, блядь, ты опять чаи гоняешь⁈ – Приходько, выскочив из кабины грузовичка, быстрым шагом направился к поддонам. – Работать, когда начнешь? Ты мне, сука, что решил окончательно все сроки завалить?

Пившие чай солдаты отставили пиалы в сторону, не спеша поднялись на ноги, и, сунув ноги в стоявшие рядом сланцы, спокойно уставились на прибывшего с инспекцией командира.

– Здравия желаю, товарищ прапорщик. – С небольшим акцентом лениво ответил коренастый смуглый крепыш с круглым лицом и раскосыми глазами – Да мы вот только присели чай попить. Весь день работали не покладая рук, как каторжные, надо же немного отдышаться.

Крепыш нагло смотрел на прапорщика. Все вокруг понимали, что ни он, ни его два точно таких же смуглых и раскосых приятеля чуть повыше ростом, не работали сегодня вообще, а вот так же гоняли чаи и грелись на солнышке. Что и подтвердил мужик, в спецовке подошедший к Приходько со стороны школы.

– Здорово Александрыч, – поздоровался он за руку с прапорщиком, – ну и удружил ты мне на этот раз с работничками. Сплошь сачки и бездельники, а эти трое самые главные. Я ни разу не видел, чтобы они хоть палец о палец ударили, только чаи гоняют, а то что-нибудь и покрепче и других своих парней пинками гоняют.

– Наговариваете вы на нас Федор Иванович, – укоризненно покачал головой коренастый крепыш. – Вы просто не видите, как мы работаем, а только присядем отдохнуть на минуточку, вы сразу замечаете.