Текст книги "Отморозок 5 (СИ)"

Автор книги: Андрей Поповский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Товарища прапорщик. Товарища прапорщика – к нам подбежал запыхавшийся парень из команды Абая – Там товарища сержанта, совсем плохо стала.

Мы быстрым шагом пошли за солдатом. Тот повел нас в «азиатскую» спальню. Там наверху все сгрудились около двух кроватей у окна, на которых лежали Абай и Бабай. Они оба были очень бледные и их рвало в ведра, которые стояли рядом с кроватями. Резкий запах блевотины стоял на всю комнату.

– Что случилось? – потребовал ответа Приходько.

– Они вместе ели консервы, – пояснил подошедший Жасымов. – А потом обоим стало плохо.

– Что еще за консервы? – Удивился Приходько

– Эти – Жасымов кивнул на стул на котором стояла открытая банка с тушенкой, а рядом еще одна вздутая.

– Они что, блядь, так оголодали тут, что тухлятину жрать стали? – Вышел из себя Приходько – Отравление мясными консервами, это же вообще ЧП. А если они подохнут тут прямо сейчас? Быстро их в машину и ведра им дайте с собой, чтобы они и там мне все не заблевали.

Уже через пять минут зеленый военный УАЗик с пробуксовкой рванул со двора школы, увозя Приходько и двух отравившихся консервами «дедушек». Перед отъездом прапорщик успел мне сказать, чтобы я действовал тем же образом и все силы кинул на завершение стройки. Я стоял глядя вслед удаляющейся машине и думал, что как-то слишком кстати Абаю и Бабаю вдруг поплохело.

Глава 12

Вика, одетая в легкое белое летнее платье, без стука зашла в кабинет деда. Тот спокойно дремал, сидя на диване, положив вытянутые ноги в домашних тапочках, на стоящий рядом стул. Рядом на подушках лежали очки и сложенная газета, которые он отложил, когда его сморил сон. Услышав, щелчок замка и хлопок закрывшейся за внучкой двери, он вскинулся, поставил ноги на пол и обернулся.

– Вика? Привет! А я не ожидал тебя сегодня,– удивился дед, но тут же расплылся в улыбке. – Что, соскучилась пропащая? Уже месяца два к нам на дачу носа не кажешь. А когда-то, тебя отсюда не выгнать было. Твои родители даже жаловались, что мы как приворожили внучку.

Девушка подошла к деду и нагнувшись чмокнула его в щеку, а потом уселась на освободившийся стул напротив.

– Привет дед. Ну ты вспомнил. Мне тогда лет двенадцать было и сбежать летом из скучного пыльного города тогда было за счастье.

– А сейчас? – Хитро улыбнулся дед. – Сейчас тебе в Москве уже не скучно, или она стала менее пыльной?

– Москва все такая же пыльная, но мне в ней уже не скучно, – весело рассмеялась Вика. – Летом в столице столько всего интересного происходит. Да и дела у меня, то одно, то другое. Вот и к тебе сегодня по делу забежала, так что, я не надолго.

– По делу, – укоризненно покачал головой Виктор Петрович. – А просто так проведать стареньких дедушку с бабушкой уже никак?

– Ой дед, ну только на счет стареньких опять не начинай, – тряхнула головой девушка. – Вас с бабушкой время как будто стороной обходит. У моих подруг, дедули твоего возраста с палочкой ходят, да в доминошку играют у подъезда, а ты у меня не такой. Ты бодр, полон сил и схемы разные продолжаешь придумывать. Ну просто орел.

Вика испытывающе смотрела деду в глаза, словно хотела что-то прочесть там в глубине.

– Какие еще схемы? – Удивился тот. – Спасибо, конечно, за орла и бодрого, полного сил дедушку. Мне весьма приятно. Ну а схемы-то тут причем?

– Вот и я у тебя хочу узнать, при чем? – Меняя тон сурово сказала внучка. – Юра Костылев, помнишь такого?

– Да помню, как его забудешь-то, – весело улыбаясь кивнул дед, не обращая внимания на смену настроения девушки. – И что с твоим Юрой? Он же, насколько я помню, в армию ушел весной.

– Ушел деда, ушел. – Подтвердила Вика не отводя от собеседника пристального взгляда – Вот только как-то странно он ушел.

– Так внучка, – покачал головой дед. – Нечего тут вокруг да около ходить. Ты что, разучилась связно свои мысли излагать? Говори четко и понятно, что не так с твоим Юрой?

– Все не так, дедушка. Я, наконец, узнала в какие войска он попал. Так вот, Юра которому по его физическим и умственным данным, надо бы попасть по хорошему в десант, или к вам в СпН, а на худой конец в спортроту любого другого рода войск, почему-то оказался в самом заштатном стройбате где-то в астраханских степях. Ты, в свое время, мне сам рассказывал, что в стройбат попадают самые малообразованные ребята из южных регионов, которые по-русски плохо разговаривают и читают чуть ли не по слогам, и которым кроме лопаты и лома больше ничего доверить нельзя. Неужели наша страна, и наша советская армия не нашла лучшего применения талантам Юры, нежели послать его в стройбат ремонтировать какую-то школу в поселке, который и на карте-то не найдешь?

– Погоди внучка, – покачал головой дед. – Давай по порядку. Во первых, с чего ты взяла, что я как-то причастен к тому, что Юра попал в стройбат? Ты знаешь, что я уже давно на пенсии, и совсем отошел от дел. Да и не надо мне Юре как-то пакостить. Он мне даже нравится – хороший парень, очень способный. Со своими особенностями, конечно, но он наш советский, с правильным воспитанием.

– Знаю я, как ты на пенсии сидишь, – покачала головой Вика – Думаешь, я не вижу, что к тебе твой Степаныч постоянно сюда шастает, или ты к нему в управление захаживаешь? Так то ты отошел от дел?

– Кажется я знаю откуда ноги растут у твоей излишней осведомленности, – сдвинул брови дед. – Кто-то очень болтливый у меня сегодня будет наказан внеочередным нарядом на кухню.

– Ой напугал деда, – прыснула смехом Вика. – Бабуля и так с кухни не выходит, все готовит и консервацию на зиму закрывает. Если будешь таким букой, расскажу ей про твои угрозы, так она сама тебя накажет. Посадит на неделю на сухпай, будешь знать как брови хмурить и нарядами по кухне угрожать.

– Нет, я на такое не согласен, – признавая поражение поднял руки Виктор Петрович, – в моем возрасте, и с моим желудком, такие эксперименты строго противопоказаны.

– Ладно деда, давай серьезно, – Вика снова убрала улыбку с лица.

– А если серьезно внучка, то конечно я общаюсь со Степанычем и другими своими товарищами, но это никак твоего Юры не касается. Поверь, у нас тем для разговоров и так хватает, – покачал головой дед. – Ну сама посуди, неужели целых два генерала будут строить козни восемнадцатилетнему рядовому, который без году неделя в армии? Нам, по твоему, что, заняться больше не чем?

– Не рядовому, а младшему сержанту, – поправила Вика.

– Не велика разница, – иронично хмыкнул дед. – Если в военкомате посчитали, что твой Юра, ни в какие другие войска не годится кроме стройбата, то я то тут причем? У него, насколько я помню, была серьезная травма головы. Возможно именно поэтому, он не прошел по медицинским показателям в другие места. И вообще внучка, куда Родина прикажет, туда он и должен идти, и мужественно переносить все тяготы службы. Он, ведь уже и присягу принял. А Юра что, жалуется тебе на условия в которые попал?

– Да ни на что он не жалуется, – покачала головой Вика. – Пишет, что у него все хорошо. Вокруг ребята хорошие, вместе работают, чтобы сдать школу к новому учебному году. Вот только я точно знаю, что даже если бы у него было все ужасно, он не стал бы мне писать и жаловаться, а вот так же слал бы мне бодрые письма. Поэтом, ориентироваться на них я не могу. Я могу только думать, сопоставлять и анализировать данные. Ты же сам меня этому учил. Вот теперь и отдувайся.

– Ну и чего ты там проанализировала, аналитик ты мой доморощенный? – Хитро прищурился дед.

– Хорошо, деда слушай, – кивнула Вика, не обращая внимания на подначку. – Вот тебе результат моих размышлений. Ты, в свое время, сильно заинтересовался моими рассказами о Юре. Заинтересовался настолько, что поднял свои связи у себя в конторе и пробил его по всем фронтам. То, что ты узнал, показалось тебе настолько интересным, что ты настоял, чтобы я пригласила его к нам в гости, чтобы ты лично познакомился с Юрой. Далее, после первого разговора, ты не потерял интерес к нему, а наоборот просил, чтобы я приглашала других ребят и особенно Юру почаще. Ты ведь ничего просто так не делаешь, деда. Я то тебя хорошо знаю. Знаю, что ты знал о травме Юры, потому, что не мог не запросить его полные данные. Тогда это тебя, почему то, не смущало.

Дед хмыкнул, но ничего не стал говорить, остановившейся внучке, делая ей рукой жест, чтобы она продолжала.

– В общем, тебя не смущали данные о его травме, после которой он кстати полностью восстановился. – Продолжила девушка. – Я это знаю по результатам медкомиссии, которую он проходил. Там ничего не сказано о противопоказаниях к службе. Твое отношение к Юре резко изменилось после того случая на даче, когда Юра фактически спас всех нас, считай в одиночку, обезвредив целую банду. Я все сама видела, и могу оценить насколько он грамотно действовал в этой обстановке. Думаю, что ваши спецы со всех сторон проанализировали и оценили все там произошедшее. Дальше, вы его держали несколько дней у себя на базе, и думаю, вытрясли там из него всю душу. А потом, ты мне вдруг резко заявил, что мне и моим друзьям лучше больше не встречаться с Юрой, потому что, дескать, у него с головой может быть не все в порядке, и он может нам навредить.

– Так ты меня и послушала, – проворчал себе под нос дед.

– Деда, у меня ведь и своя голова на плечах имеется, – в ответ хмыкнула Вика. – Да, ты был прав. Юра мне всегда нравился, с той самой первой встречи у Тани дома, но я сама себе боялась в этом признаться. А потом, там в подвале у Березовских, у меня на все открылись глаза. Я вдруг поняла, какая я дура, раз сама себя держу в узде, не давая проявиться чувствам. Ведь наша жизнь так хрупка и в любой момент может оборваться. Именно там я и решила, что он будет моим.

– И тогда ты сама пришла к нему? – Уточнил дед.

– Да, я первая сделала шаг, и ни капельки об этом не жалею, – упрямо кивнула девушка. – Но мы не закончили разговор о твоих схемах. Я все это время пыталась для себя понять, почему ты и твоя служба вдруг так внезапно потеряли интерес к Юре, в тот самый момент, когда, казалось бы, вы наоборот должны в него вцепиться просто руками и ногами. Ведь, по всем показателям, учитывая его таланты, он для вас идеальный кандидат.

– Идеальный кандидат для чего? – Поднял бровь дед.

– Не знаю, – поджала губы Вика, – да это, по большому счету, и не важно. Я поняла главное – он вам очень нужен.

– Так если бы он нам был нужен, зачем тогда нам загонять его в стройбат, внучка? – Усмехнулся Виктор Петрович. – Ты противоречишь сама себе. Что-то у тебя не клеится в твоей аналитике.

– Я недавно прочла роман Валентина Пикуля «Честь имею», а тут увидела обложку и меня как по голове ударило. Ведь там тоже главного героя, очень перспективного молодого человека, который закончил полный курс академии генштаба, прежде чем взять в разведку, полностью дискредитировали, чтобы замаскировать свой интерес к нему от возможных агентов вражеских государств в среде высшего общества. Ведь даже тогда, судьба всех выпускников академии генерального штаба, составляющих элиту российской армии, тщательно отслеживалась агентами иностранных разведок. Тогда, по согласованию со своими кураторами, этот молодой человек стал пьянствовать и вести разгульный образ жизни, покатившись вниз по наклонной. Его сослали в дальний гарнизон, а после вовсе уволили с военной службы. Таким образом, его вывели из круга интересных для вражеской разведки людей. Я думаю, что здесь происходит что-то подобное. Просто, в отличии от офицера из романа Пикуля, Юру вы пока разыгрываете «в темную». Вы со Степанычем, для каких то своих целей, провели операцию прикрытия, чтобы вывести его из поля зрения. А теперь, для непонятных мне пока целей, держите его в забытом богом месте, и я думаю, делаете это не просто так. Это часть какого-то более обширного плана, в который ты втянул Юру.

– Вывести из поля зрения кого, внучка? – Расхохотался дед, – Я тоже читал этот роман Пикуля, и удивляюсь, как ты не видишь разницы между одним из лучших выпускников академии генерального штаба и дворником, пусть и очень способным. Ты думаешь, что агенты «проклятого Запада», как мухи вокруг, сама знаешь чего, вились вокруг твоего ненаглядного Юры, мечтая заграбастать его в свои лапы? А мы, значит, чтобы не дать им получить такого перспективного кадра, законопатили его в стройбат, траншеи копать? Ну ты и фантазерка, Вика. Извини, но двойка тебе за такую аналитику.

– Дед, я ведь у тебя училась и знаю, что если бы это было так, как я тебе сказала, ты мне ни за что в этом не признался. – Покачала головой Вика. – Ты точно так же смеялся бы и говорил, что я никудышный аналитик.

– Так зачем же ты тогда пришла ко мне со всем этим бредом, если знала заранее мой ответ? – Удивился Виктор Петрович.

– Затем деда, чтобы убедиться в том, что это не бред, – устало улыбнулась Вика, – помнишь как в фильме «Место встречи изменить нельзя» Горбатый сказал Шарапову. – «Бабу не проведешь, она сердцем видит». Вот так и я – сердцем вижу.

– Сердцем она видит, – проворчал дед. – Много ты там своим бабьим, извини меня за выражение, сердцем увидишь. Это все просто эмоции внучка.

– Эмоции и аналитика дед, – покачала головой девушка. – Не знаю, что ты там со своим Степанычем затеял, но учти, если с Юрой случится что-то плохое, то я тебе этого не прощу, и ноги моей больше у вас не будет.

Вика резко встала со стула и вышла из комнаты, оставляя Виктора Петровича в глубокой задумчивости.

* * *

– Слушай Засеев, вот я иногда думаю, может я тебе слишком много воли дал у себя в батальоне? – Майор Кабоев, поскрипывая новыми еще не разношенными туфлями, ходит по кабинету время от времени кидая грозные взгляды на Жоржа, который вытянулся около шкафа с документами. – Откуда ты мне скажи у тебя, блядь, такие барские замашки? Это же надо, его срать на очко носят аж целых три «духа». Двое держат за волосатые ляжки, а один твою мохнатую, как у шмеля жопу мягкой бумажкой подтирает. Ты ничего не попутал Засеев? Я думаю, что римских императоров так рабы не обхаживали, как «духи» обхаживают тебя и твоих дебильных дружков.

– Наговаривают Михаил Расулович, – усмехнулся Жорж, – вот как на духу вам говорю, наговаривают на меня козлы всякие. Злобствуют, что я их работать заставляю. Вы же знаете какой тут у нас в батальоне контингент подобрался. Понимают только когда жрать их в столовку зовут, а как работать, так сразу «я по русски не понимаю».

– Да? – Удивился майор, – это значит, что наш замполит, майор Сухов, мне в глаза на тебя напраслину возводит?

– Я так не говорил, – покачал головой Жорж, – просто те люди, которые эту чепуху принесли и влили в уши товарищу майору – гнилые твари. Они под меня копают, потому что я им сачковать тут не даю, и порядок в части поддерживаю.

– Сачковать, говоришь не даешь? – Покачал головой, остановившийся около собеседника Кабоев, упираясь в того тяжелым взглядом. – А почему на объекте в поселке при консервном заводе твои ставленники всю работу завалили? Это же ты поставил долбоеба Абаева, который обожрался какой-то тухлятины и лежит сейчас на больничке, там за порядком смотреть. И что? Где тот порядок, блядь? Там сроки горят, а я пообещал директору консервного завода, что мои орлы все сделают вовремя. Что получается, я не держу свое слово? Кем ты меня выставляешь?

– Я решу с тем объектом, Михаил Расулович, – ответил Жорж не опуская взгляда, – пошлем туда братьев Резвановых, так там все еще досрочно сдадут. Будут пахать и днем и ночью, если понадобится.

– Обойдемся, уже не надо там твоих Резвановых. – Вдруг успокоился комбат. – На одном тебе свет клином не сошелся. Спасибо, прапорщик Приходько подсобил. У него, без тебя и твоих дружков, человек нашелся, который все на объекте порешал. Твой Абаев не даром сейчас дрищет на больничке, он даже его и всех «дедушек» там работать заставил.

– А что за человек такой, товарищ майор? – Сразу заинтересовался Засеев.

– Чего, жопа задымилась, да? – Довольно засмеялся Кабоев – Да нашелся, понимаешь парнишка, который «духов» смог организовать так, что они твоим «черпакам» и «дедушкам» вломили по самое не могу. Сначала здесь в части. Помнишь, как с месяц назад тут драка на зарядке возникла и капитан Измайлов еще из табельного пистолета палил, чтобы разогнать эту баранту?

– Помню, – темнея лицом подтвердил Жорж.

Кабоев, видя как испортилось настроение у Засеева, все также улыбаясь, продолжил.

– Ну вот, тогда ко мне прапорщик Приходько подошел, и рассказал, что твой Абаев ни хрена не делает, а на объекте сроки горят. Он попросил меня отдать вновь прибывших во вторую роту «духов», вместе с их сержантом, на усиление. Сказал, что они выправят ситуацию и Абая с его приятелями к ногтю прижмут. А это как раз и были те самые «духи», которые с «черпаками» из первой роты в то утро подрались. Я поначалу хотел было отказать. Думал, может, сначала тебе с твоими парнями их отдать на перевоспитание, а потом решил – а пусть едут. Мне даже интересно стало, как там дела пойдут. И представь себе, они справились. И твоего Абаева со старослужащими прижали, и работу наладили, и никаких эксцессов, кроме обосравшегося и попавшего в больничку сержанта Абаева, там не было.

– Нехорошо это, товарищ майор, когда «духи» так борзеют – покачал головой Жорж, – вы же сами понимаете, если они нас боятся не будут, то тут скоро полный бардак начнется. Посмотрите на ротных, они ведь кроме как бухать, больше ничего не умеют. Что вы с этими чурками тогда делать будете?

– А когда ты пришел сюда в часть, разве не точно таким же «бурым духом» был? – Мягко поинтересовался Кабоев. – Не ты ли, вместе со своими земляками, тут тогда навел шороха, так, что я уже в серьез думал вас по дисбатам разогнать?

– Было дело, – кивнул Засеев, – но мы же с вами тогда договорились, и я думаю, что вы тоже от этого выиграли Михаил Расулович. Мы ведь порядок в части навели.

– Да, выиграл, – легко согласился Кабоев. – Вот только со временем, ты со своими приятелями в конец оборзели, и от вас проблем стало больше чем пользы. К тому же, ты и основной костяк твоего землячества через пару тройку месяцев на дембель пойдете, а мне нужно и дальше порядок в части поддерживать. Вот тогда, новые люди, которые еще не такие борзые как вы, мне и пригодятся.

– Михаил Рассулович, зачем вам ставить непонятно на кого, если мы с вами уже так давно и плодотворно работаем, – удивленно развел руками Жорж. – Ну да, у нас бывают какие-то накладки. А у кого их не бывает? Зачем вам ставить каких то левых людей, которые еще неизвестно как себя покажут, если мы к уходу на дембель, подготовим вам хорошую команду во главе с Дато. Я за него ручаюсь, он точно сможет удержать часть и выполнить все, что вы ему поручите. А если на наше место придут новые люди, то, на сто процентов, начнется война между ними, и кто знает, как долго новички смогут удержаться? Да и удержатся ли вообще?

– Ты мне что, сейчас беспорядками в части угрожаешь? – Сузил глаза Кабоев. – В войне, о который ты говоришь, если она состоится, выиграет тот, кого я поддержу.

– Да нет, что вы, я же не против вас это говорю, – покачал головой Засеев – Мы ведь с вами в каком то плане партнеры. Зачем нам ссориться? Я вам и после дембеля пригодиться могу. Вы же знаете, что у меня в моей республике неплохие подвязки, есть если что-то продать по тихому нужно. Да и с дефицитом разным я смогу вам помочь. Войны вообще не будет, если все останется по прежнему, а на наше место придут Дато и его люди. Поверьте, они все сами уладят. Вам даже беспокоиться не придется.

– Ладно, посмотрим – кивнул Кабоев, – Посмотрим как там этот Костылев на консервном заводе справится, посмотрим как тут у тебя дела пойдут. А там я уже решу, ближе к твоему дембелю.

* * *

Засеев прямо от комбата направился в батальонный медицинский пункт или БМП. Сейчас там за старшую была фельдшер Смирнова Валентина Романовна – высокая сухощавая женщина за пятьдесят, с желчным характером и вечной беломориной в зубах. Ее злого язвительного языка опасались все в части, потому как она не стеснялась в выражениях и вообще никого не боялась. Даже комбат в ее присутствии старался не нарываться, и вел себя как джентльмен. Жорж не хотел встречаться с этой старой грымзой. Ему нужна была Танечка, именно от нее он и хотел получить нужные сведения. Но как назло, первым на кого он нарвался подходя к крыльцу, была именно Валентина Романовна, так не кстати вышедшая на улицу покурить.

– Куда прешь, кобель блохастый? – С подозрением уставилась она на Засеева перекидывая дымящую беломорину во рту из стороны в сторону.

– Да мне бы Елизарову Таню увидеть, – попытался было обойти фельдшера Жорж.

– А что такое случилось? Обосрался, что ли как твой дружок Абаев? – Ехидно спросила Смирнова становясь у него на пути. – Так мы тебе сейчас трех литровую клизму поставим, будешь как новенький. Раз уж совесть твою не отмыть, то хоть задницу отмоем.

– Скажете тоже, – отступив не поддался на провокацию поругаться Засеев, так как по опыту знал, что последнее слово, все равно останется за фельдшером. – Как раз насчет Абаева и хотел у нее справиться.

– А я то думала, что ты, по обыкновению, хочешь ей под хвост свой стручок загнать, – Смирнова пыхнула дымом и снова перекинула папиросу в другую сторону – Ничего этому твоему чурке не сделается. Промывание ему вчера сделали и клизму. Если жрать меньше всякое дерьмо будет, то все у него будет в порядке.

В этот момент на крыльцо выпорхнула фигуристая пышка Танечка в белом халатике туго обтягивающем все ее выдающиеся прелести.

– Ой, Жорж. Здравствуй, ты ко мне? – Заалели пухлые щечки у Танечки.

– Да я, вообще то об Абае хотел справиться, – ответил Жорж, плотоядно рассматривая выдавшуюся вперед грудь пятого размера.

– Так, Татьяна, ты мне долго тут хвостом перед этим кобелем блохастым не крути. – Прервала сцену Смирнова ловким щелчком большого пальца отправляя «бычок» в урну. – Пять минут и чтобы была в процедурной. Там Мамбетову повязку нужно будет сменить.

– Да, Валентина Романовна, я быстро, – ответила Танечка, корча рожицу и показывая язык вслед уходящей начальнице.

– Что там с Абаем? – Деловито поинтересовался Засеев у девушки, когда входная дверь закрылась отрезая от них Валентину Романовну.

– Да ничего страшного, – пожала плечами та. – Вчера вечером ему и Бабаеву промыли желудок и поставили по клизме. Несколько дней здесь полежат и мы их обратно отправим.

– Скажи ему, что я вечером загляну немного побазарить, – бросил Засеев собираясь уходить.

– А ко мне потом заглянешь? – Танечка своим влажным язычком провела по пухлым губкам, а потом поводила им изнутри по щеке, тонко намекая на толстые обстоятельства.

– Конечно загляну, – ухмыльнулся Жорж у которого мигом затвердело в паху от такой картины.

– Только шампусик и конфеты захвати с собой, – Танечка сделала умильные глазки.

– Само собой красавица, жди меня и я приду. – Подмигнул ей Жорж, шлепнул ладонью по тугому бедру прикрытому только тонкой тканью халата и повернулся чтобы отправиться к себе в берлогу. Ему нужно было обсудить с ближниками сложившиеся обстоятельства.

* * *

– Слышь, бля, Абай, я че-то не понял, ты че там у себя на объекте развел? – Над съежившимся на койке Абаем навис лысый Дато, который, вообще-то по призыву был младше, но сейчас это уже ни имело никакого значения. – Какого бля, хера, вы там все это время балду пинали, так что прапор Приходько туда молодняк загнал? Тот самый молодняк, который тебя с твоими «дедушками» там раком поставил? Ты, бля, сечешь, сука, что они вас опустили при ваших же «духах»? Какой у тебя может быть авторитет после этого. Ты теперь сам лошара и конь педальный.

– Они на нас сразу всей толпой навалились, – оправдываясь пробурчал Абай, не поднимая глаз. – Их было больше в два раза. Мы ничего не смогли сделать против такой толпы.

– А меня, с какой стороны это должно волновать? – Вмешался в разговор Жорж, который до этого, молча, сидел на стуле, давая возможность своему преемнику Дато первым спросить с Абая. – Ты был поставлен на место смотрящего. Ты не справился, с тебя и спрос. Почему за тебя не подписались твои «духи»? Там же, почти все они, твои земляки были? Это опять твой косяк. За этого русского Костыля все его люди подписываются, а за тебя твои земляки нет. Значит, это чисто твоя вина.

– Да, этот Костыль дерется как шайтан. И вообще он зверь, даже убить может. Да. – Снова попытался было оправдаться Абай. – Этот Костыль меня в первый день чуть не утопил в баке с водой. Мы на следующий день всемером против него одного дрались, и не смогли его победить. Когда прапор приехал, мы с Бабаем спецом типа траванулись консервами, чтобы оттуда побыстрее свалить и тебе все рассказать.

– Че ты мне тут горбатого лепишь, всемером они не смогли навалять одному «душаре». Да потому, что вы все чмошники, поэтому и не смогли, – презрительно сплюнул на пол Засеев. – Через несколько дней я организую туда машину. С вами поедут Дато, братья Резвановы и Коба. Они там Костыля и всех «духов» на четыре кости поставят, и порядок на объекте наведут. А ты с твоими людьми им поможете. Понял меня?

– Понял, – пробурчал Абаев, не поднимая глаз на Жоржа.

– Все на этом, – вставая со стула, кивнул Засеев. Посмотрев на Дато, он пошел к выходу. – Пошли отсюда, мне еще Танюхе надо на второй этаж заправить, а то так и яйца лопнут.

– Так взял бы меня за компанию, – со смехом предложил ему Дато. – Вместе мы бы ее вдвое качественней обработали.

– Ты давай, сначала с Костылем разберись, – усмехнулся Жорж, подмигнув приятелю. – А потом я тебе Танюху организую.

* * *

Локтевая защита от боковых ударов, и сразу же контратака – пинок носком сапога в голень и следом двоечка боковых в голову. Шесть пар пацанов в одних только армейских штанах и сапогах в челноке поочередно нарабатывают эту простую связку и защиту от нее. На левой голени у каждого привязана толстая дощечка, куда и надо бить сапогом. Это мы специально придумали, чтобы не поломать друг другу ноги. Даже в этом случае, бить сапогом нужно не в полную силу, а только отмечая удар, иначе и дощечка долго не выдержит. Боковые руками в голову бьем в полную силу, но не кулаками а ладошками, чтобы пацаны чувствовали и учились ловить на вздернутый локоть настоящий удар, а не его слабую имитацию. Иначе в драке их посносят амбалы Жоржа.

Я заставляю своих пацанов нарабатывать эту связку сотни раз в день, добиваясь от них полной четкости исполнения. Ничего сложного я им давать не стал. Не успеем выучить, слишком мало времени. Два основных удара руками: прямой и боковой в голову, и два основных удара ногами: пыром в голень и стаптывающий в колено или бедро. Бонусом к этому идут удар ладошкой в пах и удар подъемом ноги тоже в пах. Вот и вся ударная техника. Даже эти простые удары освоить удовлетворительно в короткие сроки еще нужно постараться. А ведь нужно выучить и отработать не только одиночные удары, но и их связки, и защиту не забыть.

Пацаны стараются изо всех сил, но получается далеко не у всех. Поэтому фонари под глазами, звон в ушах от пропущенной плюхи и гематомы по всему телу – это у нас в порядке вещей. Но никто не жалуется, все понимают, что эти весьма болезненные уроки уже совсем скоро пригодятся. Нам никто не простит выступления против сложившегося в части порядка, и будут пытаться всячески прогнуть и сломать, примерно наказав в назидание всем остальным. А нам и не нужно ничьего прощения. Мы будем выгрызать право оставаться собой и не становиться ничьими игрушками, буквально своими зубами. Именно поэтому, несмотря на тяжелую физическую работу на стройке, по утрам и вечерам вся моя группа усердно тренируется, готовясь к будущим схваткам.

Неподалеку от основной группы работают отдельно лидеры: Рамзан, Эдик, Карасев, Терещенко и, как не странно, Бергман. Я поставил Ромку в группу к лидерам, потому, что за три месяца учебки уже неплохо натаскал его по физухе и азам рукопашки. С начинающими ему уже не интересно работать, а за лидерами нужно тянуться. Когда ты тянешься за лидером, прогресс идет гораздо быстрее. Безусловными лидерами в «старшей» группе являются Рамазан и Эдик. С Рамазаном понятно, он чем только на своем веку не занимался, да и в учебке мы с ним работали постоянно, и там он неплохо спрогрессировал. А вот Эдик, к моему удивлению, оказался с сюрпризом. Он ни в чем не уступает Рамазану, а в каких то показателях, даже превосходит. Он, по рассказам, вроде боксом занимался, и это чувствуется, но кроме того он не теряется: ни когда его бьют ногами, ни в захвате, ни в борьбе. В общем, на Эдика, как и на Рамазана можно делать ставку в противостоянии со «стариками».

В настоящий момент старшая группа по очереди отрабатывает бой в кругу и выход за пределы круга. Один из бойцов становится в центр, а остальные аккуратно, но чувствительно атакуют его, заставляя постоянно двигаться и уворачиваться. Задача того находится в кругу, выстоять определенное время, а лучше, вырваться за его пределы.

В кругу защищается Бергман. Ему с его «бараньим» весом и малым опытом, приходится весьма несладко против здоровяков Карасева и Терещенко, и классных технарей Рамазана и Эдика. Бергмана, конечно, щадят, но все равно, от ударов парней, он летает как лист под порывами ветра. Ромка много пропускает и стоически терпит, но при этом не сдается и даже пытается бить в ответ. Молодец! Не тушуется перед превосходящим противником.

* * *

Помимо физических тренировок, я постоянно веду с парнями беседы о страхе боли и естественно о страхе смерти. Смерть, она, как не крути, все равно придет за каждым из нас. Все живущие когда-нибудь умрут, и когда бы это не произошло, все равно умирать будет страшно. Нас всегда пугает неизвестность, ведь никто точно не знает, что ждет нас там, за последней чертой. Ну кроме меня, наверное. В моем случае, после смерти была новая жизнь, и я каким то образом проскочил на новое воплощение, минуя неизвестность. Но сейчас речь не обо мне, а о принципе.

Бояться смерти – это абсолютно нормально. Именно страх смерти удерживает человека от необдуманных поступков, грозящих его жизни. Не всех, конечно и не всегда удерживает, но это опять таки исключение. Как бы мы ни боялись умереть, у каждого уважающего себя мужчины должны быть принципы, перейти которые страшнее смерти. У каждого они могут быть свои, но они должны быть, иначе мы перестаем быть людьми в базовом смысле, а становимся тварями, готовыми на все, что угодно, ради спасения своей «драгоценной тушки».

Надо заранее внутри себя определиться, какие принципы ты не готов нарушить, ради спасения своей жизни, когда смерть является лучшим выходом, чем позор, или предательство. А определившись, нужно почаще думать о смерти и о своих принципах, ставя именно их во главу угла.