Текст книги "Отморозок 5 (СИ)"

Автор книги: Андрей Поповский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Не поверишь Рома, до десятого класса со мной было ровно все тоже самое, – подмигнул ему я. – Меня девчонки не замечали вообще. А одноклассники называли Костылем или издевательски Штангистом, намекая этим на мою худобу и физическую слабость. А школьные и дворовые хулиганы гоняли меня точно так же как тебя. Правда, в отличии от тебя, я еще и учился не очень.

– Да ладно, – удивился Рома. – Не может такого быть.

– Точно тебе говорю. Я до десятого класса был забитым тощим подростком, до которого было дело только матери, да еще паре дворовых друзей. В классе со мной почти никто не общался, и я был почти изгоем.

– А что изменилось потом? – С любопытством спросил Бергман, глядя на меня своими черными глазами. – Как ты смог стать таким как сейчас?

Я задумался на некоторое время, а потом решил немного подбодрить и простимулировать товарища, изложив ему адаптированную версию своей жизни в этом теле. Может для него это станет еще одним стимулом.

– Наверное, все началось тогда, когда после окончания девятого класса, я поехал летом на Северный Кавказ в горы. Дядя по матери работает там начальником студенческого лагеря, и он, по просьбе мамы, согласился принять меня на все лето. И там, в горах, у меня в голове как будто что-то перещелкнуло. В один день я спросил сам себя, что могло бы заинтересовать во мне других людей, и кем я являюсь в жизни? Самое обидное, что очевидными ответами стали: ничего интересного для других во мне нет, и сам я никто в этой жизни. Это было очень отрезвляюще. Я решил изменить все в своей жизни и начать, как ни странно, с занятий физкультурой. Как то утром, встав пораньше, я отправился на пробежку. Было трудно, но я справился. На следующее утро, все тело болело так, как будто меня сильно избили, ужасно не хотелось вообще вставать с кровати, но я сделал усилие и буквально за шкирку вытащил себя из постели. И на следующий день тоже, и на следующий… За лето я сильно окреп и втянулся в новую жизнь, а когда вернулся обратно, то первого сентября меня в классе уже никто не узнал. А мне самому так понравилось новое состояние, что сразу по приезду я пошел в секцию самбо и записался на тренировки. Там тоже поначалу было тяжело, ну а потом уже пошло поехало. Так, увлекшись спортом, я стал посвящать ему все свое свободное время. Кроме того, мне внезапно стало нравиться учиться. Постепенно подтянув все предметы, я закончил десятый класс без троек. И вот, шаг за шагом, я становился другим человеком, но первым, самым правильным, шагом было решение вытащить себя за шкирку на пробежку.

– Все так просто? – Не поверил Ромка. – Ты хочешь сказать, что тебя изменила простая физкультура? Чего-то ты как-то быстро из тощего подростка превратился в широкоплечего здоровяка, блещущего не только физическими данными, но и интеллектом.

– А с чего ты взял, что это было просто? – Покачал головой я. – Самое трудное, это отнюдь не сделать первый шаг, как многие говорят. Самое трудное, не останавливаться после этого первого шага, а идти все дальше и дальше. Сделать грандиозное одиночное усилие, а потом расслабиться, гораздо легче, чем делать пусть небольшие усилия, но каждый день, заставляя себя подняться, преодолевая собственные лень, страх, боль. Закаляя свое тело, ты закаляешь и свой дух. Постепенно, это становится заметно и для окружающих. И те же самые люди, которые еще вчера не замечали тебя, начинают относиться уже совсем по-другому. Когда у человека есть сила, то в сложных ситуациях, зачастую, даже не нужно ее применять. Просто само наличие этой силы переводит его, на другую ступень, давая внутреннее чувство уверенности, заметное и другим людям. Но тут есть один момент. Обладая силой, ты должен быть готов применить ее в нужный момент, иначе обман быстро раскусят и для других, ты будешь слабаком, с накачанными мышцами, что еще обидней, чем быть просто слабаком.

– Понимаю, ты мне сейчас хочешь сказать, что внутренние изменения, которые в тебе произошли гораздо важнее внешних– кивнул Бергман.

– Да, именно так. Если тебе предстоит жестокая драка, то большие мышцы не избавят тебя от страха, и знание приемов рукопашного боя, все равно, не избавит, и даже оружие не уберет его. Бояться это нормально. Нет людей, которые не испытываю страх, ну разве что сумасшедшие какие-нибудь. Люди делятся на тех, кто, испытывая страх, делает шаг вперед, и на тех, кто отступает. Ответь себе внутри, каким ты хочешь быть, и стань таким, причем, не откладывая на завтра или через месяц, а прямо сейчас.

– Прямо сейчас? – Удивленно переспросил Роман.

– А чего откладывать? – Пожал плечами я. – Любая отсрочка, это всего лишь самообман и тоже страх. Страх принять решение и страх перед неизвестностью, что будет с тобой, если ты попытаешься жить по новому. Прими решение и дальше действуй так, как будто ты уже являешься тем, кем хочешь быть.

– А с девчонками, у тебя когда стало получаться? – Немного помявшись перевел тему Бергман. Очевидно, принимать решение прямо сейчас, ему не очень хотелось.

– В юности девочки зачастую ценят физическую силу и привлекательность, – ответил я, принимая его игру. – Они больше смотрят на мальчишек, которые обладают этими достоинствами. Потом, с возрастом, девушки уже начинают смотреть на другие качества своих избранников. Но всех девушек всегда очень привлекает уверенность мужчины в себе. Они подсознательно тянутся к сильным духом мужчинам. Девочки стали обращать на меня внимание, когда я стал другим и снаружи и внутри. Особенно внутри.

– Мне в школе в девятом и десятых классах нравилась одна девочка, – нерешительно, после небольшой паузы сказал Рома. – Ее звали Наташа, она была очень красивая и сидела через парту спереди от меня. У нее еще были длинные, ниже пояса, волосы темно каштанового цвета. Я часто тайком любовался ими, и мне очень хотелось потрогать какие они на ощупь. Я иногда представлял себе, как прикасаюсь к ее волосам и чувствую, какие они мягкие и приятные на ощупь.

– И что дальше? – Заинтересованно спросил я.

– Ничего, – пожал плечами Рома. – Я всегда очень стеснялся своей внешности, и неуклюжести. Мне казалась, что такая девушка никогда не ответит мне взаимностью. Я так и не решился ее никуда пригласить, а потом она стала встречаться с парнем из параллельного класса. Да и мои родители, честно говоря, не одобрили бы нашей дружбы. Они мне всегда говорили, что я должен буду жениться на воспитанной еврейской девушке из хорошей семьи.

– А ты сам-то чего хотел?

– А сам я больше всего хотел пойти с Наташей, держась за руки, в кино, или на ВДНХ, или в парк Горького, не важно, куда, главное, чтобы с ней рядом. – Немного подумав, сказал Бергман.

– Ром так и делай то, что хочешь ты, а не твои родители. Это же твоя жизнь, в конце концов, тебе и решать с кем дружить, и на ком жениться. Прими, наконец, решение, о том кто ты есть, и не разрывайся между двумя стульями. Хочешь плыть по течению, прими это и плыви, не пытаясь корить себя за слабость. Многие люди именно так и живут, и это не делает их чем-то хуже других. Каждому свое. А если все же хочешь научиться плыть против течения, то решайся и плыви. Твоя жизнь от этого не станет спокойней и приятней, но она точно станет гораздо интереснее. Я для себя давно понял, что важно, чтобы тебе было интересно жить, тогда все у тебя будет совершенно по другому.

– А знаешь, я тоже так думаю, – широко улыбнулся мне Бергман. – Поэтому и пошел в армию, хотя родители могли меня отмазать по здоровью. Я захотел что-то сделать сам, ведь я же мужчина, в конце концов, а не маменькин сынок. Я слышал, что в Израиле тоже все юноши и даже девушки в обязательном порядке служат в армии.

– Ну да, – согласился я, вспоминая своего знакомого Якова Штельдмана, который в 90-х уехал спасаясь от призыва в российскую армию в Израиль, а в итоге оказался в ЦАХАЛе и впоследствии даже стал офицером. Получилось так, что от чего он бежал, к тому и пришел, и это даже стало его судьбой. Хотя, наверное, служба в ЦАХАЛ все-таки отличается от службы в нашей армии.

– У нас евреев почему-то все считают слабаками и рохлями, представляя себе типичных хороших домашних мальчиков со скрипочкой, – продолжил Рома, благодарно кивнув и добавил. – Кстати, я действительно семь лет занимался в музыкальной школе по классу скрипки. Я не хочу больше быть тюфяком и домашним мальчиком со скрипочкой. Хочу так же как ты, или как Рамазан уметь постоять за себя. Чтобы не отводить взгляд, когда меня задирают и чтобы больше ни одна сволочь не смела обозвать меня жиденком.

– Если ты действительно этого хочешь, значит так все и будет. Главное не бросай усилий, делай каждый день хотя бы один маленький шажочек на пути к своей цели, и ты обязательно к ней придешь. – уверенно сказал ему я и после небольшой паузы добавил. – А скрипку не бросай, девчонки любят парней, которые не только могут работать кулаками, а еще знают толк в музыке и тем более, умеют ее извлекать из куска дерева со струнами.

* * *

Приятный солнечный летний денек, двое пожилых, но еще вполне крепких мужчин в светлых костюмах неспешно прогуливаются по дорожкам парка. Сквозь густую листву поникают лучи июньского солнца, рисуя причудливые узоры на асфальтированной дорожке. Над головой щебечут птицы, где то вдалеке слышны крики резвящейся на детской площадке малышни.

– С этим все понятно, – кивает Виктор Петрович в ответ на произнесенную собеседником фразу, и тут же переводит тему разговора – Кстати, а как там мой крестник поживает?

– Да ничего. Вроде, все в порядке у него. Присягу уже принял. В своем взводе пользуется авторитетом. Поначалу у него возникли проблемы с сержантами, но он быстро сумел их разрешить себе в плюс. – Ответил ему Валентин Степанович пожимая плечами.

– Было бы странно, если бы этот парень не смог себя нормально поставить в обычной учебке. – Хмыкнул дед Вики. – Тогда дальнейшая работа с ним не имела бы никакого смысла.

– Ты хочешь, все же, продолжить свою задумку дальше? – С сомнением спросил Степаныч. – Это может быть опасно для парня. Там в части собрались настоящие отморозки, с его характером, он обязательно столкнется с ними, и ни к чему хорошему это не приведет. Никто не знает, чем все может закончиться.

– Не попробуем, не узнаем. Мы должны знать, как он будет действовать в условиях максимального давления, и стоит ли его учить, возлагая какие-то надежды. К тому же там, будет наш человек, он остановит это, если все станет слишком опасным. А потом мы дадим поработать в части военной прокуратуре, чтобы выжечь этот гадюшник каленым железом. Ты же уже перевел туда нашего человека, чтобы он проконтролировал ситуацию?

– Да, он уже на месте. – Кивнул Валентин Степанович и спросил в свою очередь. – А почему тебе дался именно Костылев? У нас ведь есть достаточно людей, которые могут работать кулаками не хуже этого парня, а уж стреляют всяко получше. Почему бы нам не сосредоточиться на них?

– Потому что, тех кто, умеет работать кулаками и стрелять подготовить не так уж сложно. А этот парень обладает хорошими мозгами и умеет думать. Он умеет быстро принимать решения в сложной ситуации, а потом действовать жестко и эффективно. У него отличные способности к языкам, если он сумел освоить язык в обычной школе и самостоятельно, представь как он заговорит, позанимавшись с хорошими преподавателями по нашим методикам. Ну и главное, у Костылева есть способность создавать и сплачивать вокруг себя коллектив единомышленников, именно это меня и привлекает в нем больше всего. Этот парень штучный товар, как большой редкий алмаз. Если придать ему огранку, то он превратится в настоящий бриллиант.

– Тогда я тебя совсем не понимаю, – даже остановился Степаныч, и пристально посмотрел на своего собеседника. – Если ты говоришь, что это такой уникальный парень, зачем им рисковать, подставляя его под пресс? Не лучше ли его было сразу кинуть в нашу учебку под Тамбов, посмотреть как он покажет себя там, а потом, если все будет в порядке, обкатать «за речкой», по нашей обычной схеме?

– Потому что, нам нужно знать сломается он под жестким прессом или нет. Помнишь, мы с тобой гипотетически обсуждали одну интересную операцию, только у нас не было подходящего кандидата для ее исполнения. Так вот, после той стрельбы на даче Березовского, я думаю, что Юра мог бы стать первым кандидатом. Он там показал себя на высочайшем уровне, но этого, для выполнения нашей задумки явно недостаточно. Нужна еще одна проверка по другим параметрам, на умение поставить себя в изначально враждебном коллективе, и если он справится с этим испытанием, тогда мы уже и прогоним его через учебку под Тамбовом, а потом через Афган, чтобы огранить алмаз.

– А если его все же поломают? – Поинтересовался Степаныч, с сомнением качая головой.

– Значит, он нам не подходит. – Пожал плечами Виктор Петрович. – А в операции будет задействован другой кандидат, которого мы будем подбирать параллельно, среди молодых офицеров и сержантов.

– Не жалко пацана? Все же внучка твоя к нему сильно расположена. Часто пишет ему, это я точно знаю.

– И я знаю, что она ему пишет. Мы с тобой, Степаныч, не в игрушки играем, мы Родину защищаем и отстаиваем ее интересы. Не можем же мы из-за личных эмоций наше общее дело завалить. Мне этот парень тоже нравится, я вижу в нем потенциал, поэтому и хочу, чтобы он послужил нашей стране, по настоящему, как мужчина и как воин, а не как пацан машущий кулаками.

Он попал в самого ненавидимого человека в истории России. 1985 год, многие считают, что СССР в этот момент спасти уже нельзя. Но он попробует.

Новая АИ от Funt izuma /work/388498

Глава 8

На взлетке, между стройными рядами двухярусных коек, стоит крепкий амбал, лет двадцати – двадцати двух, одетый в дорогой импортный спортивный костюм и новенькие кроссовки. На его абсолютно лысом блестящем черепе отражается свет люминесцентных ламп. Амбал держит перед собой чуть согнутую руку со сжатым кулаком, толстые как сосиски пальцы густо поросли жесткими черными волосками. Метрах в пяти от него, босиком на полу, стоят несколько испуганных восемнадцатилетних «духов» в выгоревших на солнце штанах от армейского хб и в белых майках. На нижних ярусах коек находящихся напротив стоящего на проходе здоровяка, развалились несколько громко ржущих спортивного вида небритых парней, одетых как попало, кто в спортивных костюмах, кто в расстегнутой армейской форме. В казарме довольно жарко, несмотря на глубокий вечер и открытые настежь окна.

Приятели лысого расположились на койках довольно комфортно, кто – полулежа, а кто – сидя, все расслабленные и разморенные выпивкой и летней жарой. Рядом на полу стоят недопитые бутылки портвейна, на самих койках валяются раскрытые пачки сигарет. «Дедушкам» сейчас очень скучно. Еще один жаркий и пыльный день прошел, сменившись душным летним вечером. В части остался только дежурный офицер, который наверное по обыкновению уже набухался и теперь до утра будет дрыхнуть в караулке. Надо бы как-то скрасить этот долгий и нудный вечерок, поэтому сегодня в казарме второй роты объявлена «ночь диких оленей».

Эти весьма колоритные персонажи, довольно нечастые гости в своей родной казарме. Они и на строительных объектах появляются только тогда, когда возникают проблемы с «рабочей силой», подавляя немногочисленные выступления солдат, вызванные скотскими условиями труда, либо отсутствием элементарных бытовых удобств. Основные места обитания этих двуногих прямоходящих это: продсклад, вещевой склад, баня и столовая. Там везде на нужных местах сидят их корешки – земляки, с которыми они делают свои дела. Там же, да еще в стоящей на отшибе специально оборудованной бытовке, и находятся их основные «лежбища». Пара – тройка иногда меняющихся «духов», неделями сидящих взаперти, обстирывает их и готовит еду, из украденных на складе продуктов и отобранных у других солдат посылок из дома. Самый большой беспредел твориться именно там, вдали от посторонних глаз, где «молодые» остаются наедине с извращенными фантазиями пьяного или обкуренного стада желающих развлечения «дедов».

«Дедушки» – сплошь небритые, с густой черной щетиной щеках, в основном возрастом прилично за двадцать. Некоторые из них имеют по паре ходок на зону, начав еще с малолетки. Сейчас в армию можно призывать бывших зеков, отбывавших наказания за незначительные преступления. В приличные части им ходу нет, а вот в стройбат – пожалуйста. Идея подобного решения, наверное, была такова, что перевоспитавшиеся на зоне преступники, будут искупать свою вину перед Родиной ударным трудом на благо Отечества. Но, как часто это бывает, что-то пошло не так. Не армейский коллектив, стал перевоспитывать оступившихся членов общества, а отсидевшие ублюдки, стали наводить свои зоновские порядки в армии. Так стройбаты – воинские части, в которых солдаты в основном проходили не воинскую службу, готовясь к защите Родины, а отбывали буквально рабскую трудовую повинность, превратились в рассадник дедовщины и неуставщины. На самом деле слово стройбат простонародное. ВСО – Военно-строительные-части были образованы еще в 1942 году. Тогда было создано ВВУ – Военно востановительное управление, занимавшееся восстановлением освобожденных от оккупации территорий Советского Союза. ВСО в Союзе были очень не однородны. В их состав входили: общестроительные отряды – по большей части туда призывали неквалифицированных призывников в основном из Средней Азии, Кавказа и Закавказья. Кроме общестроительных были монтажные части, которые старались комплектовать уже более квалифицированными кадрами: электриками, связистами и сантехниками и персонал Военпроектов – военных проектных институтов, куда кроме уже перечисленных для монтажных частей специальностей требовались еще и лаборанты, операторы ЭВМ, геодезисты и тд.

В советской армии, такого ужаса как в стройбатах относящихся к общестроительным войскам, не творилось больше нигде. Эти части комплектовались по остаточному принципу. Многие призывники, набранные из Средней Азии и Закавказья, с трудом говорили по русски и плохо понимали друг друга. Национальный вопрос в этих частях стоял очень остро и массовые драки по национальному признаку были обычным явлением. Ну а призванные в армию бывшие зк, в добавок ко всему вышесказанному, принесли туда еще и самый жуткий зоновский беспредел. В настоящих «черных» и «красных» зонах они были никем, просто мелкой шелупонью, на побегушках у авторитетных сидельцев или у администрации. Там за беспредел могли бы спросить «по понятиям» и это сильно сдерживало животные инстинкты этих тварей.

На зоне как бы «все равны», ну так по крайней мере считается, хотя конечно, это далеко не так. Но, в любом случае, издеваться просто так над сидельцем нельзя. Не поймут и накажут. Неравенство на зоне гораздо тоньше и глубже, там все знают свое место в иерархии. Авторитеты, блатные, «мужики», «козлы» – у всех есть свое место. Основная масса зк – это «мужики», самая уважаемая – авторитеты. Авторитеты, находящиеся на вершине пирамиды, понимают, что без «мужиков» на зоне никак, поэтому поддерживают относительный порядок и «справедливость». «Мужики», в свою очередь, принимают власть и решения авторитетов, обращаясь к ним в спорных случаях. Поэтому в местах заключения царит относительный порядок. Нельзя красть. Нельзя ничего отнимать силой, выкружить обманом можно, а отъем в наглую не приветствуется среди «честных бродяг». Нельзя силой заставлять кого-то что-то за себя делать: носки стирать, или трусы. Если кто-то сам захотел «сделать одолжение» – это пожалуйста, а иначе никак. Нельзя «опускать» по беспределу – приболтать слабого духом подставить очко можно, а силой нельзя, иначе могут «минусануть» и тех, кто участвовал, и тех, кто просто молчал.

За порядком в СИЗО и на зонах наблюдают «смотрящие», с которых, если будет допущен беспредел, тоже может строго спроситься. Многие «смотрящие» стремятся выйти в воровскую элиту – стать ворами в законе. На воровских сходках, где принимается решение, будет рассматриваться вся жизнь кандидата, его поведение и на воле и за решеткой. Будет рассматриваться какие решения, принимал кандидат по тем или иным случаям. Поэтому, «смотрящие» стараются оставить за собой хорошую память и, по мере возможностей, пресекать случаи вопиющего беспредела на вверенной им территории. Конечно, и на зонах случается всякое, но это эксцесс, а не постоянная практика.

В стройбаты же, призванными туда отсидевшими мелкими ублюдками, было принесено все самое страшное и позорное, из того что было на зонах. Грабеж, насилие, издевательства, «опускание» – все эти мерзости, в некоторых разложившихся воинских частях стали обычным делом. Все это происходило при полном попустительстве, а то и при потворстве командования этими частями.

Офицерский состав в стройбатах был самым слабым в советской армии. Офицеры часто туда ссылались за какие-то косяки, и свою службу несли соответственно. Точнее, они ее не несли совсем, а забивали на нее большой болт с пробором, предаваясь беспробудному пьянству и воровству. К тому же, некоторые из них извлекали из службы в стройбате еще одну немалую выгоду. Мало того, что государство заставляло призванных защищать Родину пацанов бесплатно работать на прокладке дорог и коммуникаций, строительстве заводов и объектов военного назначения и т.д. Строительные войска были на хозрасчёте, то есть они существовали платили зарплату офицерам и вольнонаемным за счет выполненных для государственных организаций работ. Некоторые, особо предприимчивые командиры, быстро поняв, что к чему, могли занижать объемы выполненных работ, кладя разницу за выполненные помимо плана работы себе в карман. Кроме того, за немалую мзду, они сдавали «своих» военнослужащих в аренду директорам колхозов, предприятий и просто обеспеченным советским гражданам, затеявшим что-то грандиозное у себя на участке. Особенно этим отличались южные регионы СССР, где советская власть была больше абстрактным понятием, а люди жили почти по средневековым законам. Там эмиры, шахи и ханы, стали первыми секретарями обкомов, горкомов и райкомов КПСС, сохранив средневековье за фасадом социализма. Главное было гнать в Москву победные реляции и рассказывать, сколько собрано хлопка, намолочено зерна, и выплавлено чугуна. Не сделано на самом деле, а приписано на бумаге, и отправлено наверх чтобы удовлетворить Москву.

Как правило, к арендованным солдатикам, новые «хозяева» относились вполне неплохо, кормили гораздо лучше, чем в самой части, и в целом отношение было хорошим, но и там тоже бывало всякое, могли относиться и как к рабочему скоту, и даже хуже. Умный и рачительный хозяин свой скот не калечит, ведь новый, стоит немалых денег, а тут, если что, следующих рабов пришлют, у нас страна большая и призывников в ней много. Для того чтобы держать в подчинении вверенных их командованию военнослужащих и при этом сильно не утруждаться, офицерам и нужна была дедовщина. «Дедушки» при этом выступали некими надсмотрщиками, приводя основную солдатскую массу к покорности. За это «дедушки» имели большие поблажки в несении службы, и им позволялось очень многое. Безнаказанность приводит к абсолютной распущенности, если вокруг запуганные и безвольные пацаны, а одернуть зарвавшихся тварей некому, то в одурманенных водкой и анашой мозгах расцветают самые буйные фантазии.

Тем временем «олени», в избытке водившиеся в выбранной сегодня для экзекуции казарме, были готовы развлечь потерявших всякие берега пьяных ублюдков. Сначала, для разогрева, по взлетке бегали ревущие «олени». Выбранные произвольно «душары», пинками согнанные с коек, бежали на четвереньках по полу, при этом дико ревя, изображая самцов оленей во время гона. Время от времени кто-то из «дедушек» пинал такого «оленя» сапогом под зад и тот беспомощно растягивался на полу, вызывая бурные взрывы хохота среди подвыпивших мучителей. Те пацаны, которых пока не вытащили на взлетку, боязливо сжались на своих койках, про себя молясь всем богам, чтобы их сегодня минула участь «оленя». Забава с «ревущим оленем», однако, быстро надоела мучителям. Выбрав произвольно одного, из трясущихся от страха пацанов, они заставили его надеть противогаз, а наверху закрепили согнутую металлическую трубу, изображающую оленьи рога. Стеклянные очки противогаза залепили пластырем и заставили несчастного, заложив руки за спину, бежать вперед. Результат был закономерен – вскоре «олень» сильно воткнулся головой в один из столбов на проходе и упал, забавно дергая ногами. Мучители от смеха просто катались по полу. Тут же был выбран следующий «олень», на которого натянули тот же противогаз и, примотав рога, отправили пинком ноги в короткий забег до следующего столба.

Теперь лысый амбал с вытянутым кулаком, глумливо ухмыляясь, стоит на проходе. В пяти метрах от него кучка «оленей» готовится к новому испытанию – «бодающий олень». Бодать «олени» должны кулак лысого мудака, щерящегося золотыми зубами в пяти метрах от них.

– Первый пошел! – Раздается чей-то глумливый выкрик с койки.

Худенький парнишка в майке, семейниках и кирзачах громко топоча по полу со всей силы разгоняется и бьется головой об кулак амбала, после чего падает на пол. Раздается новый взрыв хохота с коек напротив лысого.

– Отлично! – Несется оттуда – Второй пошел! И сразу третий пошел, четвертый пошел!

Один за другим трое пацанов разгоняются и бьются об кулак лысого ублюдка, падая после этого на пол.

– Слышь ты рыжий, а ну давай-ка еще раз повтори. Ты же, сука, схалявил и не вырубился. – Несется с койки от черноволосого голого по пояс здоровяка с характерным горбатым шнобелем. Его могучий мускулистый торс украшен зоновскими татуировками и густо зарос жесткими черными волосками. На плечах у здоровяка выбиты воровские звезды отрицалы. Ниже пояса он одет в адидасовские спортивные штаны и адидасовские же кроссовки.

– Жорж, я правда вырубился – плаксиво тянет рыжий пацан, для убедительности потирая скулу, которой он ударился о кулак лысого амбала. – Посмотри вот, я почти до крови лицо разбил.

– Ни хуя ты не вырубился душара, – ухмыляется Жорж и смотрит на лысого – Дато, скажи ты почувствовал, как он об тебя рубанулся?

– Нет, ничего не почувствовал, – отрицательно качает головой лысый. – Он, сука, нас наебать решил, в последний момент голову повернул и ударился скулой вскользь.

– Во-о-от! – Торжествующе тянет Жорж, обращаясь к рыжему – А ты, блядь, думал, что мы бухие и не заметим, как ты схалявил. Давай, с разбега, еще раз и прямо носярой. Я хочу увидеть, как пойдет кровь из твоего кривого шнобеля. Только попробуй мне на этот раз схалявить, я тебе тогда матку мехом наружу выверну.

Рыжий с тяжелым вздохом поднимается с пола, отходит на несколько шагов, делает разбег и изо всех сил бьется носом о кулак Дато. Он сразу же садится на корточки, закрывая нос обеими руками. Из зажмуренных от боли глаз у рыжего текут слезы, а через пальцы начинает быстро бежать алая кровь, капая на пол. Дато брезгливо отталкивает ногой несчастного, презрительно бросая ему.

– Бля-я-я! Аккуратнее, сука рыжая. Если ты мне сейчас новые кроссы испачкаешь, я тогда их тебе прямо в твою тощую жопу затолкаю. – И повернувшись, к стоящим рядом троим пацанам, одетым в семейники и белые майки приказывает. – В умывалку этого чморя быстро, чтобы он нам тут своей поганой кровью все не вымазал, и сразу же тряпки сюда. Протрите весь пол так, чтобы языком можно было лизать. Если я хоть капельку крови, или соринку на полу замечу, вы его лизать до самого утра будете.

Парни, подхватив рыжего под руки, срываются с места, счастливые, что их мучения на сегодня похоже уже закончены. Вымыть пол в казарме сейчас для них только за радость.

– Че-то мне, уже надоели олени в лесу, – задумчиво говорит Жорж, обращаясь к своей компании. – А может, перенесемся в культурную столицу нашей родины в Ленинград?

– Да, давай! Даешь культурную столицу, – загалдели наперебой «дедушки» уже предвкушая новое развлечение.

– Все будет, – ухмыльнулся Жорж и кивнул дневальному, стеснительно переминавшемуся неподалеку, – Ара, давай живо тащи сюда Абрама и Машку. И скажи, пусть Машка платье оденет.

Уже через минуту перед компанией мучителей стояли два новых пацана, один одетый в хбшку невысокий худощавый смуглый с кудрявящимися черными волосами и характерными семитскими чертами лица. Он отзывался на прозвище Абрам, хотя на самом деле, его имя было Виталий Шнайдер и призвался он несколько месяцев назад из Волгограда. Второй в плохо сидящем на нем старом женском платье с открытыми плечами и глубоким вырезом открывающим грудь. Этот чуть повыше, полноватый белокожий, рыхлый с плаксивым веснушчатым лицом. Его презрительно звали Машкой и избегали к нему прикасаться. Это был «опущеный» – Александр Витренко, призванный и привезенный в эти далекие степи из маленького городка на Украине. Если бы он знал, что его здесь ждет, то, наверное, разбил бы себе голову, или поломал бы ногу, чтобы только не попасть в эту воинскую часть.

Опустили Витренко сидящие здесь же два брата Резвановых: Мага и Леча, призвавшихся чуть более года назад из далекого горного аула. Несмотря на разницу в возрасте в один год, братья Резвановы неведомо как оказались вместе в одном призыве в этом стройбате. Оба жилистые, крепкие, с мощными густо поросшими черными волосами руками, хорошие борцы, занимавшиеся кроме того карате у известного тренера из Дагестана. Попав полтора года назад в эту часть, они сразу влились в организованное кавказское «землячество», которое «держало» весь батальон. Сейчас в ударном костяке «землячества», состояло десять человек, собравшихся из разных республик Северного Кавказа. Были еще кандидаты в «элиту», которые должны были занять место тех. кто через несколько месяцев уйдет на дембель. Витренко был изнасилован братьями просто от скуки, и чтобы запугать остальных солдат. Такую участь для себя не хотел никто.

Безусловным лидером «землячества» был Засеев Георгий – Жорж из Осетии. Благодаря своему уму, умению драться, огромной физической силе и жестокости, он пользовался уважением среди своих приближенных. К своим двадцати трем годам, Жорж оттянул уже два срока, попав на зону еще совсем зеленым пацаном. Тогда, на малолетке ему пришлось не просто, малолетние преступники постарше, пытались помыкать худеньким мальчишкой, каждый день придумывая все новые издевательства. Но в худеньком и невзрачном Георгии Засееве жили дух бойца и неукротимая ярость. Он тщательно подготовился, и в один день, он кинулся с заточенной до бритвенной остроты ложкой на своих мучителей, отправив троих из них в больничку. Он отсидел за это пару недель в карцере, но с тех пор в отряде его зауважали и больше не трогали.