Текст книги "Лазурный берег"

Автор книги: Андрей Кивинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Известный кит-убийца и арабский режиссер

«Для наших мам потеря девственности до брака считалась, ну если не трагедией, то все-таки поступком предосудительным. Те, кто взрослел в начале 90-х (то есть на волне сексуальной революции), наоборот, своей невинности стеснялись. Нынешняя среднестатистическая девушка становится женщиной в 16,5 лет... И продолжает терзаться вопросом: а правильно ли я поступила?»

Правильно! Ох как правильно!..

Кристина уже давно заметила, что ока – идеальная женщина из журнала «Космополитен», Она, правда, потеряла эту самую девственность в семнадцать лет, через день после дня рождения, но «взрослела» она не в начале девяностых, а в конце восьмидесятых, то есть – с поправкой на время – поступила в соответствии с рекомендациями любимого журнала.

Кристина лежала на пляже, лизала ванильное мороженое и читала взятый с собой в путешествие номер «Космо». Очень глупо, но из-за всех этих событий она не удосужилась за несколько дней ни разу его открыть!

А номер оказался, по обыкновению, очень интересным. Недаром говорят, «Космо» – лучше любого друга! Тут тебе и про моду, и про здоровье («Силикон-убийца»), и аналитическая статья «Заводить ли роман с бывшим бойфрендом подруги?». Автор приводил мнение многих специалистов и приходил к выводу: не заводить. Если хочешь сохранить подругу. А не хочешь сохранять – заводи.

Так и есть! Когда Светка Николаева из техотдела завела роман с компьютерщиком Арсюхой Даниловым, бывшим бойфрендом Кристины, она, Кристина, сделала все, чтобы подругу уволили. Ее уволили. Чтоб другим неповадно было...

Тут и заметки о проблемах, которые могут возникнуть при первом интимном свидании. Например:

«У вас не оказалось презервативов.

„Глупо, конечно. Обсудить, как предохраняться, решить, что вы будете делать это с помощью презервативов, и обнаружить, что их-то у вас и нет. Но такое случается – сплошь и рядом. В следующий раз заведи разговор о предохранении на улице – тогда можно будет забежать в аптеку и выбрать презервативы с учетом и его, и твоих вкусов. А в этот раз вариантов... простых и очевидных, честно говоря, ни одного. Из экзотики (реальные истории!): можно обратиться к соседям. Они удивятся, но шансы решить проблему очень велики. Главное, обращаться по адресу, а именно – к молодым парам не очень занудной наружности, если таковые в вашем доме имеются. Будь уверена, что воспоминание об этой афере будет вас веселить еще очень долго. Другой вариант: сделать заказ по телефону любой „доставки на дом". Правда, скорее всего, придется заказать что-нибудь еще – одну пачку презервативов могут и не доставить. И ждать придется долго, но если время есть, то разогреться вы успеете как никогда в жизни...»

Кристина – чисто интуитивно, до чтения статьи! – вела себя абсолютно так, как сказано в заметке. Однажды, когда она решилась позволить себе африканца, музыканта с Невского, они зашли в аптеку, чтобы «выбрать презервативы с учетом и его, и твоих вкусов»... Возникла, правда, проблема: Патрик утверждал, что привык к черным, но она убедила его остановиться на розовых.

И заказ по телефону у нее однажды был, с сотрудником одного банка. Правда, впрямь заказали много больше, чем презервативы (и пиццу, и куру-гриль, и шампанское, и коньяк), и ждали очень долго, и ели-пили потом до утра, но уж зато – разогрелись так разогрелись...

Словом, идеальной женщиной Кристина ощущала себя с полным правом. Интересно, много ли таких среди читательниц «Космо»?.. Кристина полагала, что не очень. Большинство женщин читает журнал с неисполнимыми мечтами стать идеальной. А она, Кристина, и так уже идеальна.

Только почему же ей так не везет с мужчинами? И с замдиректора страховой фирмы, который обещал жениться, а в результате ограничился путевкой в Канны... И с этим толстым негодяем и его билетами на дискотеку..

Видимо, как раз потому, что она – идеальная женщина.

А все мужики – подлецы и полудурки.

Вот это еще что за чучело нарезает вокруг нее круги? Бородатый тип во фрачной паре, но босиком. С безумным взором. Увидал в руках Кристины русский журнал,встрепенулся:

– Девушка, извините, вы тут бабочку в песке не видали?

– Бабочку?!

Треханутый, точно: бабочку в песке ищет.

– «Жужжу». Не такую бабочку,– бородатый помахал руками, изображая «такую бабочку»,– а такую... галстук, типа. Ну «жужжу».

– А вам зачем?..– подозрительно спросила страховая агентка.

– У меня пресс-конференция через полчаса... а я вот бабочку потерял, мать-перемать... Извините.

– А вы кто? – заинтересовалась Кристина.

– Я-то? Ну, я... это... путешественник. На веслах через Атлантику...

Кристина разозлилась.

– Ага, разогнался!.. Знаю я! Пресс-конференция, путешественник... У тебя этой жужу все равно из-за бороды не видно. А ну вали отсюда, козел!..

Пастухов был очень удивлен подобной реакцией. Кристина перевернулась на другой бок и стала читать условия конкурса «Как попасть на обложку „Космо"».

Водить автомобиль Николай выучился рано, лет в десять. Мог запросто разобрать и собрать любой «движок». Но по Каннам кататься – удовольствия мало. Всюду дикие фестивальные толпы, пешеходы на автомобилистов внимания не обращают. Ходят как попало, вот и плетешься со скоростью черепахи. И «Мерседес» гудит недовольно – не привык к таким скоростям.

Вот какой-то хрен просто танцует посреди проезжей части, а потом плюхается и бьется об асфальт как рыба. Вокруг куча народу, аплодируют ему, деньги кидают... Сидевший рядом Серов высунулся из окна. Спросил, в чем дело. Серов, сука, грамотный: знает французский и другие разные языки. Выяснилось, что чувак танцевал Моби Дика.

– Кого танцевал? – не понял Николай.

– Это кит такой... известный,– неопределенно ответил Серов.– Кит-убийца.

Троицкий – во фраке и опять в бронежилете – сидел на заднем сиденье между Плаховым и Роговым.

Он продолжал сомневаться в затеянном. Ехали безо всякой гарантии...

– То есть ты не уверен, что он там?

– Нет, не уверен,– признался Плахов.

– Чего ж тогда едем? – Троицкий выругался.

– Необходимо быть на виду. Чтобы дать ему шанс...

И нам тоже...

Троицкий что-то прорычал, но ничего не ответил.

Зато Серов обернулся:

– А если проморгаете, господа менты? Не жить вам, если лажанетесь.

– Не боись! Мы в своем деле асы,– насупился Рогов.– И жить хотим...

– Думаете, зря нас послали? – присоединился к обиде Плахов.

– Что-то вы на асов не тянете,– Серов критически оглядел оперов.

Конечно, было бы приятно в ответ на эту реплику засветить как следует Серому между глаз, но кулачные бои в планы «убойщиков» пока не входили.

– Внешность обманчива,– сдержался Плахов.– Василий Иваныч, например,– чемпион МВД по самбо. И по стендовой стрельбе.

И то и другое было неправдой, ну да ладно: а ля гер ком а ля гер!..

– Смотри-ка, опять этот ухряпок,– Троицкий заметил за окном человека с белым лицом, который пулялся флажками из пистолета.– Надоел маскарад уже, ей-богу...

Троицкий не лукавил. Он действительно во всем любил определенность.

Машина подъехала к фестивальному Дворцу, к первому кольцу оцепления. Дальше путь был закрыт, но дальше было и не надо.

Егоров ходил кругами прямо по центру площади, и благодаря яркой ковбойке, нелепой шляпе и крупной фигуре, видно его было издалека.

– Вон он! Хомяк! – вскрикнул Николай.

– Не ори, дурак! – поморщился Троицкий.

Николай раздражал его с каждым днем больше и больше. Вот кого надо убить по возвращении в Португалию!.. А в том что кого-то придется убить, Демьяныч уже не сомневался. Это его хоть как-то развлечет и успокоит.

– Пасет, сука!..– процедил Серов.– Надо же как вырядился! Павлин, твою мать...

– Демьяныч, давай его заберем и потолкуем как следует,– сжал кулаки Николай.

А чего, тоже вариант...

– Что скажете?..– искоса глянул Троицкий на оперов.

Момент был ответственный. Тут надо было сыграть тонко, чтобы Демьяныч не заподозрил подвоха. А то они и впрямь скрутят «Хомяка» – и что тогда?.. В главке без Егорова, может, и обойдутся, но они этого уже не узнают: без них там после такого прокола обойдутся тем более.

Игорь немного помедлил, подумал:

– Смысла нет, Михаил Демьянович. Во-первых, тихо не получится. Во-вторых, может заказчика не назвать.

– У нас всех назовет,– прошипел Николай. Очень ему не нравилось, что шеф слушается ментов.

– Если знает,– возразил Плахов.– А вдруг его через посредника наняли? Посредник – в Питере. Что тогда?

– Там его только мы достанем,– солидно добавил Рогов.– Но нужны доказательства.

– Хорошо... – раздраженно перебил его Троицкий.– И что делать?

– Мы идем к Хомяку и блокируем его, а вы во Дворец. Только медленно. Попытается стрелять, стреножим. Нет – продолжим следить.

– Только бы он ствол вытащил,– Рогов плотоядно потер ладонь о ладонь.

Серов вздрогнул. Троицкий вытащил вдруг из кармана пачку денег и мобильный телефон:

– Вам на расходы. А это для связи.

– Не помешает,– согласился Плахов.– Одно дело делаем.

И дело одно, и уже банально на еду не хватало... А голодный оперативник теряет реакцию и смекалку. Хорошо сейчас «блокировать» безобидного Егорова, но могут быть ведь и настоящие стычки...

«Убойщики» выбрались из «Мерседеса» и направились к Егорову, стараясь заходить с тыла. Николай и Серов, разместившись по бокам от шефа, чувствовали себя не очень уютно. В двух шагах от убийцы-то. Процессия медленно, как и просил Плахов, поднялась по лестнице и скрылась во Дворце.

Выстрела не последовало.

Троицкий перевел дух и решительно двинул к буфету. За виски.

А Егоров, отойдя немножко вдаль по набережной, купил стакан кока-колы и выпил залпом. День выдался особенно жаркий.

Подошли Рогов с Плаховьм.

– Ну как я? – заговорщицки подмигнул штабист. Прилив адреналина никому еще не мешал – участие в операции заставило его позабыть о фиаско с Кристиной.

– Лучше не придумаешь,– искренне похвалил Игорь.– Прямо как в БДТ!

БДТ был маленьким дружеским камешком в огород Рогова, который как-то назвал Большой драматический театр – БТР. Но Вася не обиделся и согласился с оценкой коллеги:

– Может вам, Сергей Аркадьевич, о смене профессии задуматься? Троицкий чуть в обморок не упал.

– То-то же... – хохотнул Егоров.

– А мы вот телефончиком разжились... Игорь, у тебя трубка? Дай Сергею Аркадьевичу, пусть Анри звонит... Скажите, чтобы граф ружье свое вез. Скучно уже без ружья...

– И обрадуйте его, что мы улетели. Скажите, через Италию, мол, из Ниццы прямых билетов нет. Труднее проверить. Вдруг задумает...

Егоров взял телефон и вдруг замер, как лев перед прыжком. В маленьком экране отразилась знакомая фигура в футболке с серебристыми иероглифами. Сергей Аркадьевич сунул мобильник Рогову и стал разворачиваться – медленно-медленно, как лев в саванне, который не хочет спугнуть добычу. Так и есть!.. Кольцо в ухе! Наглец – продолжает разгуливать по набережной как ни в чем не бывало.

– Точно: он! – плотоядно прошептал Егоров.

– Кто, Сергей Аркадьевич?

– Который мне билет впарил!

– Какой билет?..– удивился Игорь.

– На педерастическую дискотеку!

Игорь и Вася вылупились друг на друга. Они ничего про таинственный билет не слыхали. Егоров собирался скрыть от них свой позор с посещением премьеры, а уж тем более с «педерастической дискотекой».

– Педерастическая?..– решил, что ослышался Рогов, но в этот момент произошло удивительное. Грузный замначальника штаба с каким-то львиным рыком в могучем прыжке нагнал арабского юношу, сбил с ног и подмял под себя, как трепетную лань...

– Батюшки! – Рогов осенил себя крестным знамением, что, в общем, было ему до сих пор совершенно не свойственно.

Плахов сунул в рот сигарету, но прикурить забыл. Абсолютно непонятно, что делать: спасать щуплого араба или помогать старшему группы?.. Да и как поможешь в таком интимном деле?

– Ах ты мерзавец!! Где мои евро?!! Отдавай, мошенник!! – орал Егоров, пытаясь залезть в карманы парнишке.

– Месье, я ничего не понимаю! – лепетал араб, змеей выползая из-под Егорова,

– Мани гони! – рявкнул Сергей Аркадьевич.

Извиваясь от страха, юноша опустошил свой карман в ладонь Егорову и припустил по набережной. Начавшая было собираться толпа так и не сообразила, что это было. Очередная креативная реклама очередного фильма?.. Плахов заметил в толпе побледневшее лицо Сергея Шалашова.

Так или иначе, мальчишка утек, продолжение не предполагалось, люди стали расходиться.

– Думал не найду его, гаденыш! – ухнул счастливый Егоров, подходя к коллегам.

Те, потрясенные, молчали.

Егоров пересчитал евро. Шестидесяти не хватало. Ладно, и то хлеб. А это что за ерунда?.. Вместе с деньгами добычей Егорова стал бейджик с эмблемой фестиваля.

– Абель Шмабель, кинорежиссер... – прочел бейджик Плахов.– Исламская Республика Иран.

–  Республика?! – почему-то именно этот факт удивил Егорова больше всего.

– Вот, написано – Иран... А что случилось-то, Сергей Аркадьевич?

Егоров, нахмурясь, вкратце пересказал позорную историю.

– Да... Выходит, обознались вы, товарищ подполковник! Ограбили иранского кинематографиста,– укорил начальника Рогов.– А нас за билеты ругали...

Лицо Егорова вытянулось – крыть было нечем.

– Не расстраивайтесь,– утешил Плахов.– Может, он и есть. Бывает же так: одновременно и режиссер, и мошенник...

– Вряд ли,– недовольно признался Егоров,– У того кольцо вроде в носу было. А у этого в ухе...

– Ну тогда попадалово,– развел руками Плахов,– Можно вот что: в администрацию фестиваля бейджик сдать. И деньги. Объяснить, что ошибочка вышла.

– И матрешку в подарок передать,– добавил Василий.

Егоров нахмурился. Можно, конечно, сдать. Но не хочется. Вдруг все-таки тот? Футболка необычная... Это ведь будет совсем тупо: вернуть деньги, а потом по своей инициативе опять отдать их мошеннику!

– А если все же он?..

– Вы же сами говорите – у того кольцо было в носу!

– Ухо-горло-нос – какая разница? – взорвался Егоров.– Может, он перевешивает каждый день! Из уха – в нос, из носа – в пуп! Араб ведь!.. Что угодно от них ждать можно!..

– Тоже верно,– кивнул Василий.– Восток – дело тонкое...

Серов протянул очередную порцию лекарств. Троицкий взял «колеса», запил их виски. Кивнул вертлявому бармену, чтобы плеснул еще.

– Ты бы хоть одно другим не запивал,– заметил Сергей.– Оно и так не очень сочетается, а уж одновременно...

Троицкий только зубами скрипнул. Он прекрасно знал, что не сочетается. Зато и голова перестает гудеть, и энергия в теле бурлит.

«Жениться, может? – как-то безнадежно подумал Троицкий.– Чтобы не Серый мозги парил, а жена хотя бы... Так жена еще быстрее надоест. Тут хоть соратник, «товарищ по оружию», а у бабы какие заслуги?..»

Троицкий нахмурился, вспомнив, как выкинул одну из своих сожительниц из окна. Красивая была – под два метра ростом, бюст пятого размера, но уж больно капризная... Стала ныть, что все девчонки поехали в Милан на неделю «от кутюр», то бишь высокой моды, а ее, как последнюю лахушку, Троицкий в те же дни повез на курорт.

Телефон исполнил мелодию гимна СССР, он же теперь и России. Чего-то там в аппарате замкнуло, и он сам автоматически сбивался на эти противные такты. Надо сегодня же новый купить.

– Да, все понял. Сейчас отправлю,– Троицкий прервал связь.– Менты звонили. Они Хомяка по городу водят. Сейчас в ресторане обедает. Он только сел, есть час.

– Куда ехать? – принял стойку Николай.– На его хату?

– Угадал. Улица Сен-Жак, восемнадцать, квартира четыре. Обшарьте как следует. Один мент с Хомяком остался, а второй будет хазу пасти. Если что – отзвонит тебе, Серый.

Троицкий забросил в глотку виски.

– Ну что встали? Вперед!..

Серов и Николай резво покинули фестивальный дворец. На лестнице им встретился Тарантино. Сегодня он был в белом фраке и с алой розой в лацкане.

– Пижон,– скривился Серов.– Так бы и въехал ему в будильник! Рассекает тут, морда...

– Согласен,– кивнул Николай.– У меня тоже кулаки чешутся.

Тарантино приветливо улыбнулся.

«А вдруг это вправду был путешественник? – мучилась сомнениями Кристина,– А я ведь могла с ним познакомиться!..»

Мужиков не поймешь – обманывают или правду говорят. Козлы они все, конечно, без малейшего исключения.

Кристина сидела на балконе. Вытирала волосы полотенцем. Без фена, конечно, не жизнь.

Что-то она слышала краем уха про какого-то чудака, который переплывает моря чуть ли не вплавь. Или верхом на дельфине.

Тот бородатый, во фраке, впрочем, ей не понравился. С таким и знакомиться не захочется, будь он трижды знаменит. И толку с него?.. Через Атлантику с ним на веслах? Или на мокром вонючем дельфине?.. Хрен. Или на собаках на полюс? Ну уж дудки. На полюс!.. Нашел дурочку!

Не нужен ей этот урод.

Внизу под балконом бодро прошел небольшой оркестрик из старичков в национальных костюмах. Трубы и барабаны. Громко и жизнерадостно. Две собаки на углу примеривались, как бы выразить друг дружке взаимную симпатию. Подросток проехал на роликах.

Жизнь продолжалась. Неслась на всех порах – и мимо, мимо...

Надо действовать. Дни идут, на улицах полно красивых солидных мужчин.

«Глупо ждать принца, который не знает твоего адреса»,– так, кажется, было написано в предпоследнем «Космо». Очень умная мысль! За свое счастье нужно бороться, самостоятельно оно не придет.

Кристина быстро собралась, нанесла на лицо минимум косметики и вышла в город.

По замкам Николай был одним из лучших в Петербурге. Просунув в скважину отмычку, закрывал глаза, прислушивался к своему дыханию и... вдруг делал одно безукоризненно верное движение. И открывались практически любые двери.

А за этими дверьми... Нет, ну всякое, конечно, бывало. Один раз он вошел в квартиру на Петроградке, где, по наводке, хранил добро богатый азербайджанец с рынка. Но за дверью обнаружились три комнаты, плотно забитые арбузами. В другой раз он попал в «однушку», где на него накинулось штук десять голодных кошек. Зато был случай, когда он взял хату, где прямо на кухонном столе валялась пачка баксов – десять кусков. И по комнатам еще порядочно по мелочам набралось...

Так бы и занимался спокойно себе «индивидуальной трудовой деятельностью», но однажды спалился на квартире авторитетного человека, тогдашнего партнера Троицкого. Был жестоко бит и приставлен к бригаде. С тех пор вот и... фестивалит.

Французский замок оказался хлипеньким. В Питере такие открываются ногтем.

– Скромненькая хатка,– оценил Серов.– Внимания не привлекает.

– Ну чё ж ему светиться-то зря...

– Перед Дворцом светится – не стесняется... Ладно, глянем, чего у него тут...

В сумке обнаружился иностранный паспорт Егорова.

– Егоров Сергей Аркадьевич... Все точно. У-у-у рожа...

– Смотри, фрак тут у него. Ходит, значит, на представления.

– Предусмотрел все, сучара... Глянь, «макарыч».

– Обойма?..

– Полная. Но все равно несерьезная штука. Из него только по бутылкам стрелять. Ой, глянь. Матрешки. А это еще зачем?

Серов задумался. И впрямь – зачем столько матрешек? Хрен его знает. Для того чтобы прятать что-нибудь? Его осенила неприятная мысль:

– Может, для взрывчатки?

– Точно! – охнул Николай.– Сто пудов – для взрывчатки. Больше незачем.

Солнце стояло в зените, палило нещадно, телеведущему Шалашову смертельно хотелось искупаться, и он спешил закончить репортаж.

– Атмосфера на Каннском фестивале становится все напряженнее... Борьба за главный приз в этом году нешуточная. В ход идут все средства. У Олега Белова украли билет на премьеру. Сегодня был избит иранский режиссер Абель Шмабель. В городе орудует подозрительная группа лиц, представляющихся милиционерами из Петербурга...

Генерал Сан Саныч екнул. Репортаж с фестиваля в своем кабинете он смотрел вместе с Шишкиным и Любимовым. Сердце подсказало – сегодня включить телевизор.

– Засветились,  что ли,  парни? – предположил Шишкин.

– Ну-ка... какой у них там номер,– рассерженно потянулся к телефону генерал.– Я им покажу сейчас – орудовать.

– Прачечная на проводе,– раздался в трубке незнакомый голос.

– Прачечная,– повторил Серов, снявший трубку в квартире на улице Сен-Жак.– А вы кто такой?

Сан Саныч счел за благо оборвать связь.

– Ну ты даешь, Серый! – напряженно хохотнул Николай.– Как же...

Серов махнул рукой:

– Пусть покумекают. Решат, что номером ошиблись. Не парься.

И аккуратно обтер трубку носовым платком.

На сей раз затрезвонили два телефона сразу. Городской Серов больше трогать не стал, ответил по мобильному.

– Валить надо, мужики! – раздался голос Плахова.– Три минуты у вас.

– О'кей, валим,– нехотя согласился Серов.

На лестнице столкнулись с лысеющим человечком с белесыми глазами. Такого избыточно неприметного вида. Маскировочного. И взгляд под стать – отсутствующий. Марсианский немножко, Куда больше похож на киллера, чем Хомяк.

А самое интересное – в руках ружье в чехле.

Сергей с Николаем остановились внизу, прислушались... Так и есть: незнакомец открыл дверь квартиры номер четыре.

– Приехали,– прошептал Николай.

– Оптика,– кивнул Серов.

Егоров в это время лихо расправлялся с котлетой и картошкой-фри. «Хватит экспериментов!..»– твердо решил он. Осталось только для полноты ощущений попробовать легендарный луковый суп, о котором принято говорить с восхищением. Хотя наверняка такая же бодяга как устрицы и морской еж...

Сейчас, однако, старший группы на суп не решился. Выбрал блюдо породнее, попривычнее. И пива бы своего выпил с радостью, «Балтики», но ее французы не закупают. Поддерживают своего отечественного производителя.

– Сергей Аркадьевич, ваш выход,– раздался голос незаметно возникшего Плахова,

– Я еще не доел! – недовольно пробурчал исполнитель роли Хомяка.

– Мы постережем,– пообещал Рогов.

Обернулся Егоров быстро: всего-то и надо было пройтись навстречу покидающим их квартиру Серову и Николаю.

Увидав Хомяка, они развернулись и двинулись в другую сторону.

– Значит, он не один, зараза.

– И с оптикой... Давай на яхту скорее.

Плахов догнал их на самом берегу, у катера:

– Я с вами.

– По виду вроде как иностранец. Весь такой прилизанный и духами шмонит. А в руках волына в чехле,– быстро рассказывал Серов.

– Не путаешь? – нахмурился Троицкий.

Вот уже сколько дней – ни одной хорошей новости. Только плохие.

– Я чего, оптику не узнаю?! – даже обиделся Серый.—У Хомяка-то только «Макаров» да матрешки... Разве это оружие?

– Матрешки, не скажи, тоже опасно,– не согласился Николай.

– Обложили, короче,– резюмировал Серов и неприязненно глянул на Плахова.

Не нравился ему этот мент. Вся история не нравилась. Ну двое киллеров вместо одного, ну волына. Ну матрешки... Но все равно: дел-то на десять минут. Бритвой, как говорится, по горлу – и в колодец. И Коля-ну с Димычем практика – чтоб кровь не застаивалась. И домой. В Португалию, в смысле.

– Не ожидали подельника,– признался Плахов.– Раньше он один работал.

– Заказ-то ответственный... – криво усмехнулся Троицкий.

Он сидел во главе стола, опершись ладонями о его поверхность, расставив руки, наклонив упрямую голову. Маленькие алые глаза цепко осматривали собеседников. От Демьяныча исходила мрачная сила. Кроме того, он явно нервничал. Игорю даже стало на секунду не по себе.

– Демьяныч, надо Хомяка грохнуть, и дело с концом. А второй просто ружье принес, посредник. И его можно грохнуть. Давай я пойду грохну, а?..

Простодушный Николай выразил ту самую мысль, которую Серов при менте озвучить все же не решился.

– А как я узнаю, кто меня заказал? – злобно спросил Троицкий.

Николай задумался. Да, шеф прав. Стратегически мыслит, а не сиюминутными интересами.

– Значит, взять и душу вытрясти,– решительно предложил Николай.

По дыханию Троицкого Плахов понял, что Демьяныч уже готов к такому решению. Созрел. Оставят его сейчас на яхте, а сами за Егоровым поедут. Вот будет кино.

– Погодите, Михаил Демьянович. Что, с набережной его забирать, при всех? И потом – взять-то никогда не поздно.

– Бывает что и поздно... – вновь недобро усмехнулся Троицкий.

– За ним Рогов плотно ходит. Сто процентов, если что, обезвредит.

В каюту с биноклем в руках заглянул Дима.

– Шеф, гляньте. Только пригнитесь.

Вся компания, опасливо пригибаясь, выбралась на палубу. Дима указал в сторону маяка. Принимая бинокль, Троицкий отметил, что Дима грамотно встал перед ним. Прикрывает. А Колян дышит где-то сзади, за спинами. Ну все, крест на пацане. Недолго осталось... Белому Сердцу.

В окуляр Троицкий разглядел толстого Хомяка, который деловито управлялся с подзорной трубой – из тех, что устанавливают на смотровых площадках для туристов. Выглядывал что-то в заливе. И даже понятно что – его, Троицкого. Ружье в чехле стояло рядом.

– Полюбуйтесь,– Троицкий передал бинокль Плахову.

Игорь полюбовался: ничего не скажешь – красавец Сергей Аркадьевич. Какие таланты в человеке открылись! Очень убедительно работает.

Предыдущий известный Игорю опыт артистической деятельности Егорова был менее удачен. В роли Деда Мороза он, помнится, командирскими замашками распугал на утреннике всех главковских детишек. А когда в мешке с подарками среди конфет и мандаринов обнаружил подкинутую туда Любимовым бутылку пива, закатил настоящую истерику.

– Ну чё молчишь-то? – неожиданно грубо рявкнул Троицкий.

Ситуация, похоже, начала выходить из-под контроля.

– В Рогове не сомневайтесь,– твердо заверил Плахов,– Василий однажды двух ваших коллег...

– Я здесь не останусь! – перебил его Троицкий.– У меня люкс в «Олимпии» забронирован. Ясно ведь уже, что здешним ментам я не нужен.

– Разумно,– быстро согласился Серый. Ему тоже не улыбалась дальнейшая жизнь на воде. Ту же матрешку ночью на днище яхты приклеить – пара пустяков.

«В кино-то вы посмелее будете...» – хотел сказать Плахов, но благоразумно не стал дразнить гусей.

Демьяныч и так был на взводе – виски он хряпнул жадным глотком прямо из горлышка.

Только оказавшись в Антибах, Василий почувствовал себя на отдыхе. Ныряя в ласковую волну, загорая на пляже, прогуливаясь по бульвару, забитому знаменитостями, попивая пиво на скамейке с видом на залив – он ни на секунду не забывал, что работает. Ловит Троицкого. Сидит в засаде. Изучает местность и обстановку. А тут расслабился, наконец.

Сначала они неспешно ехали на стареньком «Рено» Вазгена вдоль буколических полей. Даже крестьяне вдалеке виднелись. И коровы, лениво жующие траву. Рогов подумал, что точно так же эти поля выглядели сто лет назад. И двести. И еще раньше. При д'Артаньяне.

– Вазген,– вдруг осенило Василия.– д'Артаньян – фамилия какая-то армянская. Что-то мне раньше в голову не приходило...

– Конечно, армянская,– захохотал Вазген,– Не грузинская же! Или скажи еще – азербайджанская, да? Это старинная армянская фамилия! А ты думал, кто был д'Артаньян? Француз?..

И Вазген засмеялся таким саркастическим смехом, из которого следовало, что уж кем-кем, а французом сердечный друг Констанции Бонасье точно быть не мог.

Долго парковались у рынка (как раз в этот момент Плахов уверял Троицкого, что Рогов плотно держит Хомяка), долго шли меж рядов сыров, от запахов которых голова шла кругом, яиц, устриц в огромных ящиках (Рогов впервые узнал, что они бывают трех размеров – первого, второго и третьего), яблок, лука десятка сортов...

Тут-то Рогов и забыл, зачем он приехал на Лазурный берег. То есть, что за прованским корнем – помнил. А что за Троицким – забыл.

Пришли наконец в ряд с кореньями. Такой же длинный ряд, Вазген по каким-то одному ему понятным признакам выбрал «лучший по профессии, клянусь Араратом». Лучший по-профессии оказался крупным смуглым мужчиной лет пятидесяти, чем-то напоминающим одновременно и Вазгена, и Егорова.

Вазген уточнил у Васи, как называется искомый продукт.

–  Бальзам вечной молодости.

– Да не бальзам, друг. Какой бальзам! Бальзам потом, после всего. Как называется этот... материал для бальзама?

– Прованский корень жизни.

– У вас есть корень жизни? – обратился Вазген к продавцу.

– Что это, месье? – не понял торговец.

– Из которого бальзам делают. Очень хороший. Очень хороший, от всего полезный бальзам!

Продавец пожал плечами:

– Первый раз слышу. А как растение называется?

– Как растение называется? – обратился Вазген к Рогову.– Точно знать хочет, так не говорит. Любит, говорю, во всем точность. Скажите мне, говорит, название с точностью до...

– Точно не знаю,– почесал в затылке Рогов.– Какое-то горное.

И показал руками гору. Продавец в ответ на этот жест почему-то нахмурился.

– Говорит, в горах растет,– перевел Вазген.– Волшебный корень, только в Провансе мог вырасти! Лечит, укрепляет. И так помогает!..

Продавец с сомнением оглядел покупателей, побормотал о чем-то с коллегами из соседних рядов. Потом вынес вердикт:

– Там, кроме лаванды, ничего нет.

– Но у них в России бальзам из вашего корня продают,– горячился Вазген.– Вечной молодости. Всем помогает! Он Араратом клянется!

Хотя если бы Рогову пришло в голову клясться какой-нибудь горой... Даже непонятно какой. Разве что Пулковской возвышенностью.

– Что ж тогда русские так мало живут? – иронично улыбнулся продавец.– Сожалею, месье...

– Василий! Этот человек нам клянется – нет такого корня.

– Брешет! – Василий посмотрел на продавца исподлобья.– Чую: брешет. Секрет выдавать не хочет... Или цену набивает.

О том, что русские мало живут, Вазген Рогову переводить не стал.

Чтобы не огорчать хорошего человека.

К Белову Егоров решил пойти во фраке. Чтобы как солидный мужчина к солидному мужчине. Без всяких понтов – просто для пущего взаимопонимания.

Специально зашел домой, переоделся. Напяливая громоздкий наряд, подумал, что соскучился по своему милицейскому мундиру. Сергей Аркадьевич любил форму. Как-то на душе спокойнее становилось, когда облачался в мундир. Форма делает человека самим собой. Определяет четко его место в жизни. Особенно если на форме подполковничьи погоны.

Но тут фестиваль. Свои правила...

Егоров деликатно постучал в номер. Час был поздний, Белов решил в этот вечер лечь спать пораньше. Дверь он открыл в халате.

– Здравствуйте, Олег Иванович! Я к вам,– вкрадчиво сообщил Егоров.

– Здравствуйте,– вздрогнул актер.– Вы кто?

– Подполковник Егоров. Начальник штаба ГУВД Петербурга.– Егоров не стал уточнять ту мелочь» что он замначальника штаба.– В настоящий момент специальный представитель МВД России.

– Еще один... – вздохнул Белов.– А в Питере кто-нибудь остался?

– Можно зайти? – Егоров решил не обращать внимания на иронию актера.

Белов молча посторонился. Егоров вошел, оценил номер. Неплохой номер. На журнальном столике бросался в глаза пригласительный билет на фестиваль.

– Хочу вам, Олег Иванович, извинения принести,– качал Егоров.– За своих подчиненных.

– Их поведение просто возмутительно,– пафосно воскликнул Белов, взмахивая незажженной сигарой.

– Согласен. Превратно понятый служебный долг вымащивает собою дорогу в ад,– Егоров и сам не до конца понял, что сказал.