Текст книги "Злобный гений (СИ)"
Автор книги: Андрей Щепетов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Скажи, – обратился к арабу хазарин, – неужели пославший тебя велел совершить убийство в моём доме?
– Нет, – прохрипел убийца, – он сказал, чтобы я отстаивал Веру. А нож я добавил от себя.
– Я не держу на тебя зла, – вступил в разговор Константин, – но хочу одержать над тобой верх. Только оружием моим станет не нож, а слово.
Араб скрипуче рассмеялся.
– Желаешь продолжить, неверный? – успокоившись, произнёс он. – Что ж, я готов. Только запомни – того, кто идёт против Аллаха, постигнет страшная кара!
– Я не боюсь, – на лице философа не дрогнул ни один мускул. – Господь защищает меня, и ты сам это видел.
– Господь, – повторил араб, – вы же не ему поклоняетесь, а картинкам, вами же придуманным!
“Вот, значит, как, – подумал Константин, – решил бить наверняка. Если речь зашла об иконах – значит это последний аргумент”.
– Ты ошибаешься, – лоб философа прорезали две складки, – ни к дереву, и ни к краскам, а к святым образам обращаемся мы в своих молитвах.
– Но вы же сами нарушаете свои заповеди, – ответил убийца. – Ведь сказано: не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им. Бог не нуждается в посредниках, чтобы услышать молитву Своего раба и ответить ему.
– Да, почитание икон начинается с запрета. Начинается, но не заканчивается, – Константин был спокоен. – Любое изображение запрещено. Но разве не велел сам Бог излить медного змея? Нельзя изображать животных – и вдруг Иезекииль видит небесный храм, в котором есть резные изображения херувимов с человеческими и львиными лицами. Нельзя изображать птиц – и от Бога же исходит повеление излить херувимов с крыльями, то есть в птичьем облике. Значит, изображения, всё-таки, допустимы! Если же следовать запрету, о котором ты говоришь, дословно, то это приведёт к уничтожению всего искусства.
– Ты – еретик! – глаза араба сверкнули.
– Ведь даже вы, – словно не замечая выпада своего противника, продолжал философ, – не пошли до конца по такому пути и, запретив изображения Бога, ангелов, людей и животных, всё же разрешили изображать растения. Вообще, в Коране нет ни одного запрета на изображение. Это сделали ваши халифы Язид и Омар. И довод нашли для этого совсем не библейский: художник не может творить, поскольку единственный творец – Аллах!
– Тогда скажи мне, неверный, почему на ваших иконах Христа изображают по-разному? – пленный уже не владел собой. – Почему у него всегда разные лица?
– И опять ты не прав, – возразил ему византиец. – Конечно, отличия есть. Мастера пишут иконы, вызывая в себе образ Иисуса. Отсюда и разница. Ведь точного описания, как он выглядел, нет. Но в то же время, если сравнить разные иконы с изображением Сына Господня, то можно увидеть, как они похожи друг на друга. Общие черты присущи всем ликам, и невозможно узнать в них кого-то ещё, кроме Христа!
Лицо араба сделалось красным. Если бы он только мог, то одним взглядом прожёг бы насквозь своего врага. Своими руками разорвал бы его на мелкие части. Он понял, что проиграл. Но не потому что его аргументы были слабее. И даже не потому, что из-за своей горячности он обрёк свою миссию на провал. Просто он понял, что ораторский талант его соперника намного превосходит его собственный.
– Будь ты проклят, неверный, – в бессилии произнёс пленник.
Он сжал зубы так, что желваки заходили на его скулах. Больше он не проронил ни единого ни звука.
– Увести! – раздался голос кагана.
Арабов схватили за плечи и развернули лицами к выходу из зала. Их шеи по-прежнему стягивали крепкие удавки. Стоило их только чуть-чуть потянуть на себя, как жертва начинала задыхаться. Поэтому узники были вынуждены, как скот, следовать за своими поводырями. Именно так были выведены из зала двое пленников. И всё-таки они не выглядели униженными и покинули дворец с гордо поднятой головой.
Подождав, пока узников уведут, Багатур встал и поднял со стола кубок. После чего повернулся в сторону византийцев.
– Вы одержали победу и показали нам, как привержены своей Вере, – с подчёркнутой торжественностью произнёс он. – И не только на словах, но и на деле доказали, что Христианство является одним из величайших учений на земле. Поднимаю этот бокал за наших византийских друзей – послов из Константинополя!
Все, кто находился за столом, подняли свои кубки. Все, кроме двоих. Братья даже не шевелились и ничего не говорили. Лицо кагана дрогнуло, на нём отразилось недоумение. В наступившей тишине было слышно, как пищит комар. Сидевший справа от Багатура Кубрат, тот самый, что встречал их на дороге, вдруг поднялся и приблизился к чужестранцам. Он поднял со стола чашу с вином и подал её Константину.
– Знаешь ли ты, что ждёт того, кто посмеет нанести оскорбление великому хану? – тихо, но так, чтобы было слышно всем, спросил он.
Константин по-прежнему не шевелился. Брови кагана сдвинулись к переносице, а его взгляд не сулил гостям ничего хорошего.
– Негодяя разорвут лошадьми, – продолжил свою мысль советник.
Философ поднял на него глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем византиец протянул руку и взял кубок.
– Так-то лучше, – на лице Кубрата появилась надменная ухмылка.
Константин повернулся в сторону повелителя, поднёс ёмкость ко рту. Все замерли, глядя на странное поведение посла. В следующее мгновение по залу прокатился изумлённый вздох – философ бросил на пол сосуд с красным напитком. Стража напряглась, послышался звук стали, но Багатур жестом остановил охранников.
– Скажи мне, посланник, – его голос был хриплым от гнева, – почему ты так сделал? Ведь ты же не сумасшедший!
– Вино отравлено, – голос Константина был по-прежнему спокоен.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что говоришь? – сдвинул брови каган.
Он выкрикнул несколько резких фраз и подал какой-то знак охране. Один из стражников подошёл к братьям. Он взял в руку бокал Михаила и выпил его содержимое. И снова, в который уже раз за день, в зале повисла напряжённая тишина. Все ждали, что будет дальше. Но ничего не происходило. Ещё один выкрик – и воин вышел из-за стола.
– Вам придётся ответить за оскорбление!– хан ударил кулаком в стол.
В то же мгновение послышался звук, будто кого-то душили. Все повернули головы и увидели, что стражник, выпивший вино, согнулся пополам и держится за горло. Его глаза закатились, а изо рта показалась пена. Через мгновение бездыханное тело воина распласталось на полу зала.
Багатур вскочил со своего места, массивный стул под ним опрокинулся на пол. Хан быстро подошёл к Кубрату.
– Скажи мне, дорогой бек, – зашипел он на советника, – разве не ты отвечаешь за мою безопасность и безопасность моих гостей? Отвечаешь головой! Если до завтрашнего утра, – хан схватил помощника за одежду, – ты не найдёшь виновника – пеняй на себя!
Снова послышались резкие выкрики, и всё пришло в движение. Засуетилась свита, забегали стражники. В поднявшейся суматохе к братьям подошёл слуга и жестом попросил следовать за ним. Послы направились по знакомой дороге, только теперь их сопровождали ещё двое провожатых.
Ночь прошла спокойно. Рано утром братьев вновь разбудил лязг отпираемой двери. На этот раз за послами явился сам бек.
– Хан требует вас к себе, – без всяких приветствий произнёс он.
Византийцев вновь повели знакомыми коридорами. Константин чувствовал, как напряжён Михаил. В самом деле, тон и поведение ханского советника не предвещали ничего хорошего. Тем не менее, философ не ощущал тревоги. Напротив, он ощущал прилив сил, и на его душе было легко. Может быть, это из-за того, что он сегодня хорошо спал, а может оттого, что всё кончилось? Или ещё нет? Он решил не ломать больше голову, а дождаться, что будет дальше.
Вскоре они вновь очутились в том же месте, что и вчера. Только теперь здесь не было ни огромного стола, ни стульев, ни многочисленной ханской свиты. В большом зале находился только один человек – сам великий каган. Он без движения стоял у стены и глядел в окно.
Услыхав звук шагов, хан обернулся. Кубрат подошёл к правителю и что-то произнёс по-хазарски. Каган выслушал советника, затем выкрикнул несколько фраз. И хотя византийцы не понимали слов, было понятно, что хан недоволен тем, что услышал от своего помощника. Багатур сказал что-то ещё и махнул рукой, давая понять, что не желает больше его видеть. Бек покраснел. Бросив яростный взгляд в сторону послов, он поклонился правителю и вышел из зала.
Кагану понадобилось время, чтобы прийти в себя. По его лицу было видно, что он взбешён. Тем не менее, хан сумел взять себя в руки. Он подошёл к гостям, улыбнулся.
– Я позвал вас, – начал он, – чтобы сообщить, что вы с честью выполнили вашу миссию. С этого дня я не буду препятствовать тем, кто захочет креститься.
Братья поклонились.
– Более того, – продолжал хазарский правитель, – я велю ознакомить всех моих подданных с Евангелием.
– Ты очень мудр, о великий хан Багатур, – произнёс Константин.
– Если вы пожелаете, то сможете сегодня же отправляться домой – вас проводят. Вы можете просить, чего хотите. Обещаю, что исполню любое ваше желание.
– Что может быть дороже тех слов, которые ты произнёс? – ответил философ. – Они для нас станут настоящей наградой и утешением в предстоящей дороге. И всё-таки мы хотим просить тебя… – Константин сделал паузу. – Хотим, чтобы ты отпустил арабов, – наконец закончил он.
Два человека с удивлением посмотрели на просителя.
– Правильно ли я тебя понял, – после короткой паузы снова заговорил Багатур, – что ты просишь меня отпустить тех преступников, которые хотели тебя убить?
Философ кивнул.
– Я не знаю, зачем нужно их прощать, – голос хана стал тише, – но обещаю, что выполню твою просьбу. – Он помолчал, а потом добавил: – Только не сразу.
После полудня отряд византийцев в сопровождении стражи покинул столицу Хазарии – город Итиль. На третий день пути один из солдат заметил облако пыли сзади – их нагонял отряд всадников. Бежать не было смысла – караван остановился, охранники приготовились принять бой.
Их было около дюжины, людей, лица которых были скрыты под масками. Приблизившись на расстояние полёта стрелы, они встали, выстроившись в цепь. Вскоре от неё отделился один всадник и начал не торопясь приближался к путникам. Не доехав до послов нескольких шагов, он снял с седла грубый мешок и бросил к колёсам повозки.
Константин снова посмотрел на всадника – ему показался знакомым этот взгляд. В следующее мгновение человек в маске уже скакал к своему отряду. Вскоре чёрная шеренга, сгруппировавшись в когорту, исчезла в пыльном степном мареве.
Философ подошёл к мешку и поднял его с земли. В следующую секунду его глаза расширились от ужаса – из тёмного зева выпала человеческая голова. Это была голова несчастной Аруб.
Глава 14.
Андрею снилось, что от его тела осталась лишь половина, и он беспомощно скачет на одной ноге, взмахивая единственной рукой. Его лицо испачкано кровью, а неполный рот пытается кричать. Внезапно фигура повернулась боком, обнажив ничем не прикрытый мозг, и студент очнулся.
Он вскрикнул и открыл глаза. Андрей обнаружил себя лежащим на животе. Его щека была прижата к земле, но студент не двигался. Ему было страшно. Сколько раз за последнее время он терял сознание. Сколько раз страшная сила Гоэтии швыряла его от одного демона к другому. И ещё ни разу его пробуждение не заканчивалось ничем хорошим.
Внезапно Андрея прошиб холодный пот. Он вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах он лишился чувств в последний раз. Ему стало не по себе. Может он уже умер и находится в кущах? Студент прищурился, пытаясь обозреть райский ландшафт. Да уж. На небесную пастораль это не очень-то тянет. Повсюду, насколько хватало глаз, был виден только жёлтый песок. Тут его внимание привлёк какой-то предмет. Студент сосредоточил на нём взгляд и с удивлением обнаружил в неизвестной штуковине песочные часы. Те самые, что им презентовал Мифарес. Надо же, совсем про них забыл!
Андрей попробовал пошевелить рукой – у него получилось. Он слегка приподнялся и, дотянувшись до примитивного хронометра, взял его в руку. Песок почти весь пересыпался из одной части прибора в другую. Отпущенного времени оставалось совсем немного.
– Интересуешься, который час? – раздался сзади знакомый голос.
Студент осторожно повернул голову. На большом бревне, как ни в чём не бывало, сидел Макаров. Сердце студента заколотилось – лётчик был совершенно отдельный и находился в собственном теле. Но самое главное – он снова был молодым. Немощная старость с него сползла, уступив место бодрости и румянцу.
– У тебя такой взгляд, будто ты хочешь предложить мне руку и сердце, – произнёс Макаров. – Только должен сказать тебе сразу – ты не в моём вкусе.
– Ты опять молодой, – не обращая внимания на тираду друга, выпалил Андрей.
– Мне это нравится, – всплеснул руками пилот. – Разве я давал повод в этом усомниться?
– Значит, я оказался прав, – задумчиво произнёс студент. – Магический Круг является самым сильным знаком в Малом ключе Соломона. Он сильнее всех демонов и нейтрализует их силу и колдовство.
– Уж не знаю, кто и чего там нейтрализует, – Макаров поднялся с дерева, – только если эта штуковина действует, то нам лучше поскорей убраться отсюда. Времени осталось совсем мало, – он показал на струящийся песок в колбе.
Андрей с непониманием уставился на друга.
– То есть, ты хочешь сказать, – медленно произнёс он, – что с помощью этой печати мы сможем выбраться отсюда?
– Слушай, перестань тупить! – повысил голос пилот. – Ты же сам только что говорил, что Круг – это самый сильный знак. Значит, нам надо изобразить его в полный рост, затем встать внутрь и загадать желание.
– Ты думаешь, это сработает? – засомневался студент.
– А ты на всю жизнь решил остаться инвалидом? –вскинулся пилот. – Или тебе полюбились здешние места? – он обвёл рукой унылый пейзаж.
Андрей снова взглянул на часы. В верхней чашечке оставалась лишь маленькая пригоршня песка. Он вскочил на ноги, схватил какую-то палку и начертил большую, свёрнутую в несколько колец, змею.
– Хватай Гоэтию, – крикнул он лётчику, – и срисовывай оттуда руны.
Дважды Макарову повторять не пришлось. Утирая слёзы, проступившие из-за красного гримуара, он начал тщательно выводить незнакомые знаки в появившемся на песке кольце. Андрей тут же набросал четыре звезды Давида. Работа у друзей спорилась. Лётчик на удивление быстро справился со своей задачей. Он разогнул затёкшую спину и посмотрел на товарища. Студенту оставалось только вписать слово “Мастер” в центральный ромб, но он медлил.
– Чего ты тянешь? – крикнул на друга пилот. – Времени уже не осталось!
– Я не могу, – едва слышно произнёс студент.
Макаров опешил. Он ожидал чего угодно, только не этого.
– Что ты не можешь?! – прошипел он.
Андрей вздохнул и посмотрел на песочные часы. Тонкая струйка отсчитывала последние секунды отведённого им времени. Начало быстро темнеть, воздух стал разреженным и приобрёл терпкий запах.
– Я не могу оставить здесь Серафима, – наконец выдохнул он.
– Ему мы вряд ли поможем, – Макаров снова попробовал уговорить товарища, – а сами пропадём.
– Я всё-таки попробую, – студент продолжал стоять на своём. – Ты со мной?
Макаров обречённо вздохнул и встал в центр Круга. Андрей тут же вписал нужное слово, и, закрыв глаза, что-то зашептал. Всё вокруг закрутилось, земля ушла из-под ног, и два товарища провалились в пустоту. Андрей ждал, что сейчас снова окажется в небытии, но на этот раз он сознания не терял. Он посмотрел на пилота – тот тоже был в себе.
Друзья падали вниз. Вокруг них чернела пустота. Мимо пролетало множество звёзд, оставляя после себя длинные трассирующие следы. Странно, но Андрей не испытывал ни страха, ни боли, ни напряжения. Вообще ничего. Он словно был вне собственного тела. Будто одно только сознание мчалось сквозь космос, оставив где-то далеко бесполезную оболочку. “Вспомни, что говорил Беркли!” – прозвучал в его голове чей-то, до боли знакомый, голос. Тут же ему представился массивный трактат. Андрей хотел что-то вспомнить ещё, но не успел. Сильный удар о твёрдую поверхность вернул его к реальности.
Студент огляделся по сторонам. Вокруг них расстилалась каменная пустыня. Остроконечные скальные шпили и гранитные торосы были хозяевами мрачного пейзажа. Андрей тряхнул головой.
– Живой? – раздался голос пилота.
Андрей обернулся. Позади него стряхивал с себя пыль Макаров.
– Вроде.
– Я вот не понял, – пилот подошёл ближе, – мы что, куда-то летели?
– Я думал – мне померещилось, – ответил студент.
– Нет, сознания я не терял, – уверенно произнёс Макаров, – точно тебе говорю.
Внезапно что-то привлекло его внимание.
– Посмотри-ка туда, – лётчик вытянул руку в сторону небольшого кряжа. – Что это?
Андрей проследил направление, куда показывал Макаров. На фоне серой скалы выделялся ровный квадрат синего цвета. Разобрать, чем являлось загадочное пятно, не было никакой возможности. Расстояние до объекта было слишком большим.
– Пошли, – уверенно произнёс студент.
Он направился в сторону прямоугольника. Его тут же нагнал пилот.
– Вот скажи, ты и правда такой совестливый, или у тебя есть расчёт? – решил кое-что прояснить лётчик.
– Нет у меня ничего, – ответил Андрей.
– Это я знаю, – не унимался Макаров. – Только зачем, вместо того, чтобы отправиться домой, мы опять ищем себе приключений. – Он немного помолчал и добавил: – А на какое место, ты и сам знаешь.
– Да не мог я по-другому, понимаешь? – вскинулся студент.
– Ага, я так и вижу плакат с гордым профилем, а под ним надпись: “Он не мог поступить иначе!”
Андрей только махнул рукой. Мол, думай, что хочешь. Всё его внимание сейчас было приковано к синему квадрату, до которого оставалось идти совсем немного. Стало понятно, что загадочный прямоугольник – это не что иное, как каменный монолит, имеющий неестественно синий цвет. Он имел удивительно ровную форму. На нём было что-то начертано жёлтым. Присмотревшись внимательней, Андрей разобрал изображение затейливой буквы “Т”, верхняя перекладина которой была неимоверно толстой и была изображена в виде крепостной стены с бойницами. Снизу её поддерживали два серповидных отростка. Необычная литера была сплошь усыпана мальтийскими крестами.
– Печать Белиала, – студент остановился, словно вкопанный.
Он, не мигая уставился на рисунок. Но не сам рисунок произвёл на него впечатление. В середине яркой инсталляции была распластана маленькая фигурка в тройном колпачке. Сомнений не оставалось – это был Серафим. Несчастный клоун был вмурован прямо в середину дьявольского знака. Его глаза были широко раскрыты, а ручонки раскинуты в стороны. Казалось, что джокер всё видит, просто не может пошевелиться. Очнувшись, студент хотел подойти ближе, но кто-то схватил его за руку. Андрей повернулся к Макарову – тот кивком головы показал себе за спину.
Студент медленно обернулся. В нескольких шагах от них на высоком стуле из красного дерева сидел человек в дорогом костюме. Накрахмаленный воротник белоснежной рубашки украшала чёрная бабочка, а на рукавах безупречной сорочки блистали золотые запонки в виде черепа. Лакированные ботинки можно было использовать вместо зеркала.
Человек имел красивое, без единой морщинки, лицо. Правильной формы нос и тонкие губы наводили на мысль об аристократическом происхождении их хозяина. Платиновые волосы были аккуратно зачёсаны назад и спадали на спину. В руках незнакомец держал газету. Казалось, что он целиком погружён в чтение. Андрей посмотрел на название. Издание называлось “Вестник Гоэтии”.
– Чего печатают? – решил завязать разговор лётчик.
Человек отложил газету в сторону и посмотрел на пришельцев. Андрей вздрогнул. Глаза франта были ярко-оранжевого цвета, а сама роговица была нестабильной, словно там, внутри неё, полыхал огонь.
– Да всё, как обычно, – ответил незнакомец. У него был такой голос, что хотелось ему доверять. Спокойный, уверенный, полностью располагающий к себе. – Интриги, коррупция, взятки – в общем, политика.
– Вот тебе здрасьте! –с удивлением воскликнул Макаров. – И у духов то же самое!
– Конечно, – прозвучал ответ. – Чем это демоны хуже людей? Ничто человеческое нам не чуждо.
– Да? – переспросил Белиала Андрей.
– Конечно! – блеснул глазами падший.
– То есть вам тоже присущи сострадание, жалость и доброта?
– Ну естественно! – уверенный голос демона не оставлял сомнений в его правдивости. – Правда, это может быть выражено в несколько иной, непривычной для вас форме.
– Как это? – не понял Макаров.
– Всегда можно изменить знак, – пояснил дух. – С плюса на минус. И тогда доброта станет страшнее любого насилия.
– Это демагогия, – осторожно произнёс студент. Пилот дёрнул его за рукав – не выпендривайся.
– Как знать, – снисходительно произнёс Белиал.
– А зачем вам это? – лётчик показал на раскрытую газету. Он явно спешил сменить тему.
– Чтобы быть в курсе всего, – просто сказал демон. – В моей власти распределять чины и сенаторские привилегии, назначать и снимать наместников, наделять владениями или сокращать сферы влияния. Всё сходится на мне. И даже сам Люцифер часто советуется со мной.
– Наверное, это большая ответственность? – Макаров откровенно пытался произвести впечатление.
– Конечно, – кивнул Белиал, – вот скоро выборы в нескольких округах – так столько всяких хлопот. И финансовых, и организационных. Надо продвинуть нужных духов и устранить неугодных.
– Устранить? И каким же образом?
– Физически, конечно! – удивляясь наивности пришельцев, произнёс демон. – Самый надёжный способ, уверяю вас!
– И как это делается? – казалось, Макарова искренне интересовала внутриполитическая кухня.
– Очень просто, – открытости демона позавидовала бы самая последняя сплетница. – Нанимаешь убийцу. Потом другого, чтобы убить убийцу. Дальше ещё одного, что убить убийцу убийцы – и так несколько раз. Всё зависит от важности первого убиенного и должности, которую тот занимал. Правда тут есть нюанс.
– Какой?
– Последнего придётся прихлопнуть самому, – вздохнул Белиал. – Ничего не поделаешь. Политика – штука тонкая!
– А… – новый вопрос лётчика уже готов был сорваться с его языка, но студент опередил товарища.
– Мы, собственно говоря, пришли вон за тем клоуном, – Андрей показал на вмурованного в печать Серафима. – Нам бы его забрать, и мы сразу же уйдём и не будем вас отвлекать.
– Хорошо, – согласился демон.
У лётчика отпала челюсть. Он ожидал чего угодно, только не этого.
– Что, можно? – осторожно переспросил Андрей.
– Ну, конечно! – Белиал обнажил безупречные зубы.
Студент не торопясь сделал шаг в сторону синего камня.
– Вот только… – послышался приятный голос духа.
“Ну всё, так и знал”, – мелькнуло в голове у студента, – сейчас начнётся”. И оказался прав.
– Что “только”?
– Вы должны принести жертву, – закончил свою мысль демон.
Макаров поперхнулся. Белиал сверкнул глазами, и лётчика с силой ударило в спину. Он упал на колени, но кашлять перестал.
– Спасибо, – морщась от боли в лопатке, поблагодарил пилот.
– Пустяки, – благожелательный тон духа просто подкупал.
– Какую жертву? – не обращая внимания на обмен любезностями, спросил студент.
Белиал зыркнул в его сторону. Андрей почти физически ощутил жар. Гнев демона длился доли секунды. Он тут же взял себя в руки, и через мгновение его лицо вновь было само добродушие.
– Любую, – разрешил демон. – Можете выбрать сами. Я настаивать не буду.
– Но здесь никого, кроме нас, нет, – напомнил падшему лётчик.
Белиал огляделся по сторонам, словно кого-то выискивая.
– Действительно, никого, – от него снова повеяло зноем. – Это очень печально. Но так устроен мир. Всегда приходится чем-то жертвовать. Кстати, это не я придумал.
– Но мы же цивилизованные люди! – попытался образумить оппонента пилот. – К чему нам эти предрассудки и мракобесие?
– Именно! – горячо согласился с ним демон. – Я бы сказал больше – это дикость и варварство. Но… традиции. Они не дают нам жить так, как нам хочется. Эти эфемерные правила, придуманные циниками и лицемерами. Поборники морали и нравственности, они громко кричат о них на каждом углу, а сами при первой же возможности стараются попрать свои собственные законы. И, тем не менее, мы вынуждены их соблюдать.
– Разве главный дух не свободен от всяких правил?
– Да какое там! – махнул рукой демон. – Я со всех сторон скован инструкциями, руководствами, наставлениями и прочей бюрократической чепухой.
– И кто же всё это выдумывает? – поинтересовался Макаров.
Белиал глубоко вздохнул и честно признался:
– Я.
Приятели с удивлением посмотрели на демона. Пристыженный, тот опустил огненные глаза.
– Но зачем? – два голоса прозвучали одновременно.
Падший пожал плечами.
– Разве не ясно? – он снова смотрел на пришельцев. Те отрицательно помотали головами. – С помощью бумажной неразберихи, – продолжал дух, – легче проворачивать тёмные делишки. Саму суть аферы можно так заштриховать канцлерской рутиной, что там сам чёрт ногу сломит. – Белиал запнулся, а потом поплевал через плечо. – В общем, всё это – для развития полномасштабной коррупции. Я же демон. А коррупция – это дьяволоугодное дело.
Наступила неловкая пауза. Падший высказался, теперь слово было за гостями. Но они совершенно не знали, что им предпринять. Вроде бы всё ясно – надо кем-то пожертвовать, только кем? Ведь их всего двое!
– Ну? – Белиал выжидательно уставился на людей. Его глаза вспыхнули с новой силой.
– В каком смысле? – решил уточнить Макаров.
– Решайте!
– Что именно? – лётчик явно тянул время.
– Кто из вас станет жертвой, – спокойно, словно речь шла о выборе обоев, ответил демон.
– А если мы не пойдём на жертвы? – осторожно спросил Макаров.
– Тогда мне придётся убить вас обоих, – глаза падшего сверкнули плотоядным блеском. – Не подумайте, ничего личного. Просто, снова проклятые правила. Я вам не обязан подсказывать, но, поскольку вы мне глубоко симпатичны, я искренне пытаюсь облегчить вашу участь. Считайте это проявлением великодушия или актом доброй воли.
– То есть, выбора у нас нет? – решил уточнить Андрей.
– Выбор есть всегда! – ответил злой дух.
Друзья с удивлением посмотрели на демона.
– Между смертью обоих или одного из вас, – пояснил нечистый франт.
Белиал взмахнул рукой, и возле пришельцев возникла новенькая, блистающая нержавеющей сталью, гильотина.
– Только для вас, – голосом красавца из рекламы произнёс демон, – новая модель. Делает незабываемыми последние минуты вашей жизни!
Он снова взмахнул, и смертельная машина демонстративно лязгнула ножом.
– Можно нам посоветоваться? – попросил великодушного стилягу студент.
– О, конечно, – разрешил франт. – Сколько угодно! Только не затягивайте. Помните – у нас мало времени.
– Пошли, отойдём, – Андрей потянул лётчика за рукав.
– Если ты решил пожертвовать мной, – зашипел на друга Макаров, – то я против!
– Тише ты, – цыкнул на него студент. Он обернулся – демон, не мигая, смотрел им вслед.
Андрей остановился.
– Никто никем жертвовать не будет, – прошептал он пилоту.
– Да? – зло произнёс лётчик. – Ты это ему скажи. Он уже и инструментик припас. Теперь вряд ли откажется от зрелища. Может, просто нарисовать Магический круг, и дело с концом?
– Во-первых, мы не успеем, – остудил товарища Андрей, – а во-вторых, это не рядовой дух, а король королей. Вряд ли с ним так легко будет справиться.
– И что ты предлагаешь?
– Демоны очень тщеславны и падки на лесть, – горячо зашептал студент. – В этом их слабость и наш шанс на спасение.
– Чего делать-то? – так же тихо спросил Макаров.
– Я начну, а ты подхватывай. Понял?
Макаров ничего не понял, но всё равно кивнул.
– Ну как, надумали? – поторопил друзей падший.
– Да, – ответил студент.
– Ну и кто же этот счастливчик? – поинтересовался дух.
– Мы кинем жребий, – ответил Андрей.
– Очень мудрое решение! – похвалил людей демон. – И главное, никого не придётся потом обвинять! Всё решит слепой случай! Браво!
– Вот только… – Андрей запнулся.
– Да-да, – нечистый готов был вылезти из шкуры, но разрешить любую проблему.
– Нам кое-что понадобится.
Белиал с непониманием посмотрел на пришельцев.
– Что именно? – он был явно был заинтригован.
– Ваша запонка, – ответил дерзкий гость.
Демон посмотрел на идеально белый рукав сорочки, где блистал золотом начищенный череп.
– Это для того, чтобы бросить жребий, – пояснил студент. – Если голова упадёт глазницами вниз, значит умирать мне. А если затылком, – он показал рукой на пилота, – то ему.
– Очень интересно, – оживился падший, – использовать в качестве орудия судьбы мёртвую голову. Гениально! – и он с готовностью стал отстёгивать от сорочки дорогой аксессуар.
Запонка никак не хотела покидать насиженного места. Наконец, дух справился с непростой задачей. Блеснув огненным взглядом, он протянул руку в сторону приятелей. На тонкой ладони лежал маленький золотой череп с мудрёной застёжкой. Андрей осторожно взял драгоценность двумя пальцами и стал внимательно её разглядывать.
– Красивая вещь, – сказал он, – наверное, дорогая.
– Конечно, – согласился с ним дух, – я же король. Чем выше должность, тем больше золота. Таковы традиции.
– Значит, Люцифер богаче тебя? – тихо спросил хитрец.
Спокойное лицо Белиала исказила гримаса. Правда, длилось это секунду, не больше. Дух ничего не ответил студенту. Нахмурив брови, он барабанил по подлокотникам своего кресла.
– Наверное, тяжело постоянно быть вторым? – Андрей понял, что затронул больную тему.
– Невыносимо! – согласился дух.
– А ведь ты ничуть не хуже его! – вступил в разговор лётчик.
– Нет, нисколько не хуже, – кивнул демон.
Лицо Белиала сделалось багровым. Его глаза налились красным огнём, отчего взгляд сделался страшным.
– Может быть, даже в сто раз лучше, талантливее и умнее, – Андрей продолжал развивать тему.
– Именно в сто раз! Не меньше! – лукавый был полностью согласен с тем, в чём убеждали его друзья. Казалось, он совсем позабыл о жертвоприношении и неуместной теперь гильотине.
– И тебе всё время приходится плясать под чью-то дудку, выполняя непродуманные решения и следуя бессмысленным резолюциям!
– Точно! Всё так и есть! – Белиал поднялся со стула. Он сорвал с себя бабочку и снял пиджак. Друзья переглянулись. Макаров показал другу большой палец.
– Так, может быть, хватит терпеть? – лётчик уже безо всякой опаски подбивал демона к бунту. – Пора, наконец, скинуть ненавистное иго, и по праву занять подобающее тебе место!
– Хватит! – глаза Белиала горели яростным огнём, и он стал меняться.
Демон начал расти, дорогая одежда куда-то исчезла. Сзади прорезались крылья, а лицо сделалось таким прекрасным, что двое друзей невольно залюбовались красавцем. Между тем из демона, а может быть, ангела, отделилась светлая тень. Она тут же приняла форму своего хозяина и превратилась во второго Белиала. Стул, на котором только что сидел падший, тоже претерпел изменения. Он вдруг вспыхнул и начал удлиняться. Огонь позади демона стал расползаться, пока не превратился в пылающую колесницу. Наконец, два идеальных создания, шурша крыльями, синхронно уселись в горящую повозку.
