Текст книги "Злобный гений (СИ)"
Автор книги: Андрей Щепетов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Злобный гений.
Глава 1.
Тишину библиотеки разорвал громкий хлопок, будто что-то тяжёлое свалилось на пол. Андрей оторвался от книги, огляделся по сторонам – кроме него в читальном зале не оказалось ни души. Библиотекарша, и та куда-то пропала.
Андрей поднялся из-за стола, закрыл учебник и отправился сдавать книгу.
Подойдя к служебной конторке, он постучал по её поверхности. Слабое эхо разлетелось по залу и замерло где-то под потоком.
– Тут есть кто-нибудь? – позвал Андрей.
Послышался шорох, звук доносился из книгохранилища, которое находилось позади конторки. Решив выяснить, в чём дело, парень пошёл на звук. Среди секций, заполненных книгами, царил полумрак. Рядом вдруг кто-то заёрзал, а потом чихнул. Андрей заглянул за ближайший стеллаж и обнаружил лежащую в проходе книгу. Старый том был раскрыт, а на его страницах темнело пятно.
Посетитель подошёл ближе, нагнулся и хотел поднять раритет, как вдруг клякса на странице шевельнулась и сделалась объёмной. Андрей инстинктивно отдёрнул руку и уставился на копошащийся сгусток. Между тем пятно вытянулось вверх и превратилось в небольшое существо. Его рост едва ли превышал длину обычной книги. На голове карлика болтался тройной колпачок, а остальная одежда состояла из обтягивающего тонкие ножки трико, яркой манишки с резным воротником и красных туфель с загнутыми кверху носами. Вообще этот маленький франт очень походил на королевского шута или на джокера из карточной колоды.
Человечек набрал в грудь воздуха и снова чихнул. Затем помахал ручонкой, поднял голову и посмотрел на остолбеневшего парня.
– Между прочим, – произнёс карлик сиплым голосом, – неприлично вот так стоять и глазеть.
Слова существа вывели Андрея из оцепенения. Он встряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение, но карлик не исчезал.
– Простите, а вы кто? И откуда взялись? – Андрей хотел потрогать человечка, но в последний момент передумал.
– Всё-таки плохо люди воспитаны, – покачал головой карлик.
– Почему?
– Потому что ты должен сам сначала назваться, а уж потом задавать вопросы.
Посетитель решил с незнакомцем не спорить.
– Меня зовут Андрей, – представился он, – учусь в институте. Завтра у меня экзамен по истории, вот к нему я здесь и готовился.
– А где это “здесь”? – спросил человечек.
– А вы что, не знаете?
Джокер огляделся по сторонам и отрицательно помотал головой.
– Это, – Андрей обвёл рукой вокруг себя, – библиотека.
– Тогда понятно, почему эту книгу давно не читали! – тряхнул колпачком карлик. – И чего меня потянуло тогда в философию? Надо было сидеть в беллетристике – давно бы уж был на свободе. А так – еле выбрался!
Существо спрыгнуло с раскрытой страницы и поддело ногой обложку, книга захлопнулась. Андрей всмотрелся в название, оно гласило: “Джордж Беркли. Трактат о принципах человеческого знания”.
– Я не совсем понял, – студенту стало не по себе, – вы что, в книге сидели?
– Ну, конечно! Где же ещё? – пожал плечиком карлик.
– То есть прямо там, внутри?
– Да.
– Да кто вы такой?
– Меня зовут Серафим, – вздохнул человечек. – Я – дух книги. Или душа, называй, как хочешь. Обитаю между строк, и меня нельзя разглядеть. Но иногда мне приходится выбираться наружу, чтобы кое-что сделать. Последний раз это было несколько веков назад, тогда инквизиция ополчилась на книги, их стали сжигать.
– А сейчас что случилось? – спросил Андрей.
– В последнее время, – вздохнул карлик, – книги открываются всё реже и реже, а это значит, что скоро я могу стать ненужным и просто исчезну.
– Так вас интересует, почему люди стали меньше читать? – до Андрея, наконец, стало доходить, в чём дело.
– А ты что, знаешь? – карлик с подозрением уставился на собеседника.
– Да тут, в общем, никакого секрета нет, – пожал плечами студент.
– То есть как? Ты хочешь сказать, что все об этом знают и никто ничего не делает? – человечек с силой топнул по книге. “Джордж Беркли” вздрогнул, от старого издания поднялось облачко пыли.
– Не надо так нервничать, – решил успокоить карлика Андрей, – ничего же страшного не случилось.
– Так из-за чего всё? – продолжал допытываться Серафим. – Почему вы, люди, перестали читать? И прекрати выкать!
– Хорошо, – согласился Андрей, – понимаешь, с появлением компьютеров и интернета люди стали узнавать новости, читать книги и смотреть журналы не выходя из дома. Кроме того есть игры и фильмы, которые можно легко скачать. Вот и весь секрет.
Человечек задумался, покачал головой. Он хотел что-то уточнить, но тут послышался звук шагов. Джокер засуетился, закрутился волчком и, словно шуруп, ввинтился внутрь “Трактата о принципах “.
Через мгновение в пространство между полками ворвалась молодая библиотекарша.
– Молодой человек! Сюда посторонним нельзя. Ведь там, – девушка махнула в сторону зала, – ясно об этом сказано. А вы нарушаете! Я вот сейчас вызову охрану, и пусть они с вами разбираются. А мне пора закрываться. Вместо того чтобы идти домой, я вас выискиваю по всему…
Договорить она не успела, потому что из “Трактата“ высунулась тонкая ручонка и метнулась к бейджику на блузке библиотекарши. Проделав несколько пасов, рука снова исчезла в “Трактате”. Девушка ничего не заметила, а студент с удивлением уставился на прозрачный прямоугольник, на котором было написано: “Юлия. Читальный зал”.
В самой надписи ничего необычного не было, но дело заключалось в том, что буквы неожиданно стали менять свою форму, потом перемешались друг с другом в кучку, и, наконец, выстроились в два слова – “ Юлия. Стриптизёрша”.
Как только эта странная для академических стен надпись окончательно оформилась на блестящей табличке, поведение девушки изменилось. Она вынула заколку из волос, причёска превратилась в непослушную гриву чёрных волос. Прислонившись спиной к книжным полкам, библиотекарша принялась выделывать откровенные движения бёдрами, сначала приседая, а потом, вновь поднимаясь, отчего Андрей открыл рот и мгновенно взмок.
После нескольких па, молодая танцовщица, расстёгивая на ходу пуговицы на блузке, двинулась в направлении остолбеневшего студента. Андрей инстинктивно попятился, в этот момент в дело снова вмешался джокер. Высунув ладошку из лежащего на полу тома, он вновь поменял надпись на табличке. Теперь там значилось – “Юлия. Балерина”.
Несчастная библиотекарша сразу же прекратила нескромные движения, сбросила с себя туфли на каблуках, и, встав на цыпочки, принялась изображать танец маленьких лебедей. Андрей готов был поклясться, что она двигается не хуже, чем артистки из Большого театра.
Между тем солистка распласталась на полу, стараясь изобразить последние мгновения бедной птицы. В этот момент из книги показалась маленькая голова в тройном колпаке. В глазах карлика резвились огоньки. Андрей понял, что сейчас произойдёт новое перевоплощение. Подняв с пола книгу, он поскрёб её пальцем:
– Пожалуйста, оставь девушку в покое.
– А чего она в разговоры встревает? – донеслось из трактата.
– Между прочим она, – студент бросил взгляд на несчастного “лебедя”, – как раз выдаёт книги, чтобы их читали.
Внутри задумались, через мгновение тонкая ручка порхнула к девушке. Андрей взглянул на бейджик девицы и облегчённо вздохнул. На нём снова было написано: ”Юлия. Читальный зал”.
Студент подошёл к сидящей на полу девушке и помог ей подняться.
– С вами всё в порядке? – он посмотрел ей в глаза.
– Да, – неуверенно ответила та, – по-моему. Кажется, я потеряла сознание? – девушка вытерла со лба пот.
– Да уж, – кивнул Андрей, – вы были явно не в себе. Но ничего страшного, идите домой, выпейте горячего молока и ложитесь спать. Больше этого не повторится.
– Вы так думаете? – жертва карлика подняла на него глаза.
– Можете мне поверить, – заверил её студент.
Он подвёл её к конторке и помог сесть на стул. Затем направился к лестнице, которая вела к выходу из библиотеки.
Перед большой дверью путь ему преградил рослый охранник.
– У вас есть разрешение на вынос книги? – его голос не предвещал ничего хорошего.
Андрей посмотрел на свои руки – они по-прежнему сжимали трактат. Надо же, он совершенно забыл о том, что поднял с пола книгу. Видимо, эта история с карликом так на него подействовала.
– Вы что, не слышите, о чём я вас спрашиваю? – напомнил о себе охранник.
Андрей лихорадочно соображал, что делать. При этом ему даже не пришло в голову, что надо просто вернуть книгу на место, и конфликт будет исчерпан. Вместо этого он прикидывал, как бы сделать так, чтобы всё-таки вынести Трактат из библиотеки.
Ему на помощь пришла сама книга, вернее, тот, кто находился внутри. Едва заметная рука вновь выпорхнула из фолианта и, коснувшись листа за спиной гвардейца, снова исчезла. Андрей взглянул на белый прямоугольник – это был свод обязанностей охранника. Студент уже начал догадываться, что сейчас произойдёт, и оказался прав.
Один из пунктов правил, описывающих, как надо действовать в тех или иных обстоятельствах, вдруг слабо засветился, его буквы пришли в движение и вскоре составили следующую надпись:
“Охранник обязан тщательно осматривать выходящих из здания посетителей и беспрепятственно выпускать всех, кто несёт с собой древние трактаты, приветствуя их отданием чести и троекратным “ Ура!”
Как только буквы завершили свою перестановку, и строка приняла канцелярский вид, гренадёр, вытянувшись в струнку и, приложив руку к голове, завопил:
– Ура! Ура! Ура!
– Вольно! – брякнул обалдевший студент и, схватив в охапку книгу, бросился к двери.
Ему вдогонку неслось раскатистое приветствие, мечущееся между стен библиотеки.
Глава 2.
Андрей не заметил, как добрался домой. Он всё время думал о происшествии в читальном зале и не мог поверить в происходящее. Его руки по-прежнему сжимали книгу, но оттуда не доносилось больше ни звука. Студент уже стал подумывать о том, что, может быть, ему всё почудилось, но потом отогнал от себя эту мысль – всё было слишком реальным.
Он открыл дверь квартиры, из кухни на звук вышла мама.
– Здравствуй, сынок, – произнесла она мягким голосом, – где пропадал?
– Привет, мам, – ответил Андрей, – в библиотеке был. Ты же знаешь, у меня завтра экзамен. Сперва заехал в институт, а потом сидел в читальном зале, готовился.
– Ладно, мой руки – и ужинать.
– Мне что-то не хочется. Я бы лучше поспал.
– Да что с тобой? – в глазах мамы мелькнула тревога. – Ты не заболел?
Она приложила ладонь ко лбу сына:
– Температуры нет.
– Да всё в порядке, – успокоил её студент, – просто устал.
– Хоть чаю выпей.
– Ну, хорошо, – сдался Андрей.
Он поискал глазами, куда бы пристроить “Трактат”.
– Давай мне, – пришла на помощь мама, – отнесу в твою комнату.
Студент протянул ей увесистый том.
– Надо же, тяжёлый какой, – женщина с удивлением посмотрела на книгу.
Затем, прочитав название, выведенное затейливым шрифтом, спросила:
– Ты ведь историю завтра сдаёшь, а это, вроде бы, философия?
Андрей пожал плечами и бросил взгляд на “Трактат”. Шустрый карлик мгновенно сменил название на обложке, и теперь там значилось: “Взгляд на историю сквозь призму философских учений “.
– Видишь ли, отдельные вопросы в билетах требуют привязки исторических фактов к мировоззрению философов, – нашёлся Андрей, – а в этой книге как раз есть такие сведения.
Мама посмотрела на заголовок, её глаза округлились.
– Но мне показалось, что здесь было другое название, – изумилась она.
– Сегодня вообще странный день.
– Что ты имеешь ввиду?
– Ничего особенного, – пожал плечами Андрей, – просто бывает так, что ищешь одно, а находишь другое.
Отпрыск схватил со стола бутерброд, взял из рук женщины книгу и, поцеловав её в щёку, отправился в свою комнату.
Ему вслед растерянно смотрела его мама.
На следующее утро Андрей проснулся рано. Он поднялся с постели и взглянул на лежащий на столе “Трактат”. Тот больше активности не проявлял, хотя и вернул себе первоначальное название. Студент взял книгу в руки и легонько потряс.
– Эй, ты тут? – тихо позвал он.
Ему никто не ответил. Студент с удивлением посмотрел на старое издание и, пожав плечами, водрузил его на полку, где стояли учебники и другие книги. Умывшись, и плотно позавтракав, Андрей отправился сдавать очередной экзамен.
Он без происшествий добрался до института и вошёл в аудиторию, где его группе предстояло доказывать, что они не понаслышке знакомы с историей родной страны.
Иван Александрович Кравченко пользовался среди студентов дурной репутацией. Он давно достиг преклонных лет и преподавал историю с незапамятных времён. Студенты шутили, что профессор был очевидцем всего, о чём сам рассказывал. Несмотря на заслуги перед наукой, он не собирался дезертировать с фронта борьбы с невежеством и на пенсию не уходил. Строгий преподаватель не терпел поверхностного отношения к дисциплине, которой сам был предан искренне и беззаветно, и, несмотря на то, что история являлась предметом, мягко говоря, непрофильным, требовал от экзаменуемых точного знания всех дат и событий.
Про сурового педагога ходило много всяких легенд и баек, передававшихся из одного поколения студентов в другое, и никто не знал, что там было правдой, а что откровенными выдумками. Говорили, например, что однажды он назначил пересдачу в канун Нового Года и не отпустил никого домой, пока не пробили Куранты. Рассказывали также, что время от времени исторический деспот, разозлившись на какого-нибудь недоучку, ставил “неуд” всей группе целиком, лишая многих надежды на стипендию. Но, справедливости ради, следует отметить, что хотя старый тиран и любил попить кровушки из своих подопечных, всё же никто из-за его предмета отчислен не был. Заслуженный наставник искренне считал, что дело вовсе не в оценках, а в тех знаниях, которые, так или иначе, приобретаются молодыми людьми.
Одной из особенностей Ивана Александровича было то, что во время экзамена, помимо устного ответа на вопросы, он требовал от своих слушателей ещё и письменного изложения билета. Выглядело это так: каждый экзаменующийся, подходя к столу “инквизитора”, должен был представить ему исписанный листок, который историк бегло просматривал, и только потом начинал донимать несчастного дополнительными расспросами.
Андрею достался билет под номером тринадцать. Он мысленно сплюнул три раза и отправился за один из столов. Студент прочитал первый вопрос и с облегчением вздохнул. Ему предстояло раскрыть тему, которая не представляла для него особенной трудности. На белом прямоугольнике значилось: “ Поход ливонских рыцарей на Русь и значение Ледового побоища”. Андрей уже было собрался приступить к описанию обстановки, сложившейся в те далёкие времена, как вдруг прямо из белого листа бумаги показался знакомый колпак, и через мгновение изображение джокера заняло собой всю поверхность бумаги.
– Как ты здесь очутился? – нагнулся к листу студент.
Картинка фамильярно подмигнула, и нарисованный шут произнёс:
– У меня накопились вопросы, на которые ты мне должен ответить.
– Я не могу. У меня экзамен!
– Сейчас всё устрою, – пообещал гаер и тут же исчез с листа.
Вместо яркого человечка там, одна за другой, стали проявляться строчки, написанные торопливым почерком. Вскоре весь лист был заполнен чернильной скорописью. Прочитав несколько предложений, Андрей пришёл в ужас. В изложении была представлена совершенно ложная версия исторических хроник, которая могла означать только одно, а именно – полнейшую безграмотность и некомпетентность автора в данном вопросе. Не веря своим глазам, студент ещё раз пробежал глазами содержимое бумаги:
“Объявив новый крестовый поход, полчища тевтонских рыцарей вторглись на русскую территорию. Здесь их ждал далеко не радушный приём. Александр Невский, собрав ополчение, приготовился дать решительный отпор агрессору. Генеральное сражение состоялось у Чудского озера. Новгородский полководец решил втянуть в битву основные силы противника, а потом ударом с флангов добить ослабленного врага. Но шведы, разгадав уловку славян, одержали в сражении победу. Далее, не видя перед собой никаких преград, войска Ордена устремились вглубь страны”.
Андрей хотел скомкать крамольную бумагу, как вдруг из-за его плеча вынырнула рука и схватила черновик. Студент оглянулся и к своему ужасу увидел, как Иван Александрович достаёт из кармана пиджака очки с явным желанием прочесть бумагу.
– Я ещё не закончил! – буркнул первое, что пришло на ум, студент.
– Ничего, ничего, молодой человек, – успокоил его профессор, – иногда, знаете ли, достаточно и начала.
Иван Александрович углубился в чтение, а Андрей отвернулся в сторону, надеясь только на то, что ему снится дурной сон, и он вскоре проснётся. Прошли долгие мгновения, наконец, студент услышал покашливание, означавшее, по-видимому, что пожилой историк ознакомился с рукописью. Несчастному не оставалось ничего другого, как вновь повернуться к педагогу. В глазах экзаменатора не было злости, но на его лице застыло такое выражение, будто он только что проглотил муху.
– Вы что же это, батенька, – глаза учителя недобро сощурились, – и в самом деле считаете, что рыцари разбили дружину Невского?
– Я просто хотел сказать, – попытался вывернуться Андрей, – что такое развитие событий могло быть.
– История не знает сослагательного наклонения, – в голосе учителя сквозила обида за поруганную науку.
– Прошу вас, молодой человек! – вытянул руку историк, приглашая Андрея к столу.
– Может быть, я допишу? – еле слышно попросил тот.
– Стоит ли так утруждаться? – в голосе Ивана Александровича появились нехорошие нотки. – Тем более что вы уже и так потратили уйму времени на подготовку.
Андрей поднялся со своего места и, опустив голову, побрёл в сторону преподавательского стола. Следом за ним шёл строгий профессор. Студенту казалось, что его ведут на расстрел. Порывшись в своём, видавшем виды портфеле, пожилой педагог извлёк оттуда учебник и, продемонстрировав его невежде, произнёс:
– Сейчас я попытаюсь устранить некоторые пробелы в вашем образовании!
Отыскав нужную страницу, он хотел зачитать некоторые выдержки из книги, но вдруг осёкся. Его глаза стали медленно расширяться, а рука шарила по столу, пытаясь нащупать графин. Андрей налил воды в стакан и подал его профессору. Тот залпом осушил гранёный сосуд и снова уставился в книгу.
– Ничего не понимаю, – в его голосе появилась растерянность.
Положив пособие на стол, профессор подошёл к окну и сделал глубокий вдох. Пока он занимался дыхательной гимнастикой, Андрей успел заглянуть в учебник и прочесть несколько предложений. Там чёрным по белому было написано следующее: “После того, как войска Ордена одержали победу в Ледовом побоище, они смогли продвинуться ещё дальше на юг. Обойдя хорошо укреплённую Москву c запада, тевтонцы продолжили победное шествие и вторглись на территорию Золотой орды. Одновременно с этим хан Батый решил предпринять поход на север. Обогнув Москву с востока, полчища монголов устремились в сторону Новгорода. Вскоре они достигли рубежей шведского государства”.
Тем временем Иван Александрович вернулся к столу. У него был такой вид, будто его только что обокрали. Внезапно, растерянность на лице педагога сменилась надеждой, он снова бросился к старенькому портфелю и извлёк оттуда ещё одну книгу. Лихорадочно листая содержимое руководства, несчастная жертва джокера, всё время повторяла:
– Этого не может быть, не может быть…
Дойдя до нужного места, старый учитель начал читать вслух:
– Воспользовавшись тем, что основные силы Ордена были заняты захватом новых территорий, ханское войско оккупировало шведские земли, образовав Северную орду со столицей Стокгы-сарай. Одновременно с этим ливонские рыцари достигли побережья Чёрного моря и, несмотря на попытки монголов разбить их, укрепились на крымском полуострове, где основали новое государство. Они назвали его Новая Уппсала, а главным городом сделали Керчбург.
На профессора было больно смотреть. Всё, во что он свято верил и считал абсолютной догмой, рушилось прямо на глазах. Он сел на стул и растерянно опустил руки.
– С вами всё в порядке? – Андрей подошёл к преподавателю.
Тот хотел кивнуть, но в последний момент передумал. Он снова взглянул на раскрытый учебник, а потом произнёс:
– Вашу зачётку.
Андрей протянул ему синий прямоугольник, где Иван Александрович что-то черкнул. Получив назад книжицу, студент открыл нужную страницу и увидел, что несчастный историк оценил враньё хитрого гаера наивысшим баллом.
Студент попрощался с растерянным педагогом и вышел из аудитории. Позже он узнал, что в тот день профессор Кравченко, проявив чудеса гуманизма, выставил всем сдающим его предмет отличные оценки.
Андрей, конечно, был доволен пятёркой, но его терзала совесть. Ему было жалко старого учителя, но он ничего не мог поделать. Ну не рассказывать же, в самом деле, о духе книги по имени Серафим? Это будет ещё похлеще монголов в Скандинавии. Кстати, где он? Вот ведь, вредный карлик, набаламутил и пропал.
Студент вдруг ощутил голод. Неподалёку от института располагалось уютное заведение, где можно было недорого и вкусно поесть. Андрей направился в кафе. Он уселся за небольшой столик и открыл меню. Неожиданно оттуда показался знакомый колпачок, и уже через мгновение клоун, смешно болтая ножками, сидел на стуле напротив. Человечек стал заметно крупнее, хотя всё равно ростом был не выше обычного лилипута.
– Ты бы хоть спасибо сказал, – начал с претензий шут.
– За что? – удивился студент. – Я бы и сам справился.
– Ты так думаешь? – прищурился Серафим.
– Конечно, – кивнул Андрей, – билет-то был плёвый!
– Я бы на твоём месте не был так уверен.
Джокер повернулся на стуле и уставился на экран телевизора, который что-то бормотал на стене. Студент проследил его взгляд и замер от неожиданности. Голос диктора вещал что-то о митингах протеста, прокатившихся по монгольской столице, которые до предела накалили атмосферу на всём скандинавском полуострове. Не веря своим глазам, Андрей смотрел на то, как множество людей держали в руках плакаты и скандировали лозунги. Всё происходило на большой площади, а на дальнем плане виднелись шпили минаретов и ещё какие-то строения в восточном стиле. В нижней части экрана было указано место, где происходили беспорядки. Это был город под названием Стокгы-сарай.
– Что это такое? – у Андрея пропал аппетит.
– Вероятно, последствия рейда Батыя, – махнул ручонкой гаер.
– То есть всё это было на самом деле? – ужаснулся парень.
– Конечно. Ты же сам только что сдавал экзамен.
– И что теперь будет?
– Ничего особенного, – просто сказал Серафим, – дай учебник.
Андрей извлёк из портфеля пособие и протянул его собеседнику. Тот открыл нужную страницу и быстро провёл по ней рукой. Тут же телевизионная картинка начала искажаться и вскоре превратилась в уродливую рябь. Спустя некоторое время экран вернул себе чёткость, а на его поверхности возникли виды спокойного и ухоженного Стокгольма. Студент бросил взгляд на открытую книгу и с облегчением обнаружил там знакомую иллюстрацию, на которой было изображено, как проваливаются под лёд тевтонские рыцари.
Глава 3.
Константин не отрываясь смотрел на ужасный рисунок, где арабский ятаган пронзал человека в греческой тунике. Внизу страшного пергамента было выведено следующее послание: “Убирайся домой, неверный, или тебя ждёт смерть!”
Посол встал и не спеша подошёл к окну. Он задумчиво смотрел на свинцовые тучи, нависшие над неспокойным морем. Шторм набирал силу, и волны с остервенелым отчаянием набрасывались на каменные стены древней крепости. Прибой становился всё сильнее, но Корсуньская цитадель, казалось, не замечала грозного натиска, с гордостью возвышаясь над беснующейся водой.
“Так злоба и ненависть бывает направлена в чью-либо сторону, – думал про себя Константин, – но разбивается о твердыню Веры”. Сегодня он ещё раз убедился в мудрости своего учителя, направившего их с братом с миссией к хазарскому хану.
Мысленно он перенёсся к событиям, произошедшим около трёх месяцев назад. В тот день патриарх призвал к себе Константина. Молодой философ вошёл в Софийский собор через императорские ворота. Лучники, охранявшие храм, беспрепятственно пропустили его внутрь. Воины, несмотря на жаркое полуденное солнце, раскалившее их доспехи, не шевелясь, стояли на посту. Строгий устав запрещал им даже малейшее движение, поэтому служба в караульной тагме была тяжёлым испытанием для солдат.
Дойдя до мраморных урн из Пергама, философ остановился. Под огромным куполом собора не было никого, и только потрескивание свечей возле алтаря нарушало величественное спокойствие обители. Константин с благоговейным трепетом осмотрел роскошное убранство великого строения, являющегося одним из величайших центров христианского мира. Он часто бывал здесь, но всякий раз ощущал трепет перед размерами и роскошью храма, внушающего мысли о могуществе Империи и всесилии Церкви.
Неожиданно Константин вздрогнул – на его плечо легла чья-то рука. Он обернулся. Перед ним, как всегда подтянутый и строгий, стоял патриарх Фотий.
– Святой отец, – поклонился философ, – я не слышал, как вы подошли.
– Здравствуй, сын мой, – приветствовал воспитанника первосвященник, – в храме господнем должно слышать лишь божьи слова, а остальное – суть пустые звуки.
Константин снова поклонился, молча внимая мудрости своего наставника. Фотий ещё раз оглядел своего ученика и, будто отвечая собственным мыслям, едва заметно покачал головой. Философ ждал.
– Сегодня я получил послание от хазарского хана Багатура, – произнёс патриарх. – Он просит направить к нему посольство для того, чтобы ближе познакомиться с христианским учением, и если его убедят, то каганат может принять нашу Веру.
Двое собеседников двигались по золочёному полу, украшенному дорогой мозаикой. Философ молча слушал своего учителя, с напряжением вглядываясь в цветные изображения и боясь услышать то, что уже знал наверняка.
– Я выбрал для этой миссии тебя, – первосвященник остановился.
Константин замер и посмотрел на учителя. Внезапно ему почудилось, будто за спиной патриарха возникло радужное сияние. Он хотел внимательнее разглядеть необычное явление, но свечение быстро померкло, растворившись в прохладном воздухе огромного зала.
– Но в Византии много учёных мужей, – попытался возразить патриарху философ, – почему именно я?
Это было неслыханной дерзостью. Никто не смел перечить Первосвященнику, и Константин сильно рисковал, возражая своему учителю. Но бури не последовало. Лишь нахмуренные брови выдавали недовольство старца, хотя его голос по-прежнему звучал ровно, без единой нотки недовольства или гнева.
– Ты превзошёл много наук и, несмотря на молодость, уже много лет являешься хартофилаксом при Великом соборе, – снова тронулся по залу Фотий, – к тому же хазары знают, как я к тебе отношусь, и что вы с братом для меня значите.
Константин вопросительно посмотрел на учителя. Тот продолжал:
– Ты, конечно, знаешь, что Константинополь оказался в трудном положении. С одной стороны воинствующие кочевники, с другой славянские племена, которые тоже не прочь расширить свои владения. Да и арабы не оставили своих притязаний на священный город. Если мы не предпримем никаких действий, то рано или поздно кто-нибудь из них поглотит нас, и Великая Империя будет стёрта с лица земли.
– Прости меня, святой отец, за дерзость, – во второй раз решился возразить настоятелю воспитанник, – но нет ли здесь хитрости, на которые столь щедр изворотливый каган?
– Я думал об этом, – ответил старец, ведя Константина мимо ряда яшмовых колонн, – риск есть. Но мы не можем упустить такой шанс. Если вам удастся убедить Багатура в преимуществе Христианства над другой Верой, то мы вместо возможного врага получим мощного союзника.
– О какой Вере идёт речь? – насторожился философ.
Патриарх на мгновение задумался, словно решая что-то про себя. Затем медленно произнёс:
– Ко двору кагана призван также арабский посол. Он будет отстаивать свою религию. Это значит, что проигравший обратно не вернётся!
Позади старца стрелой пролетела птица, невесть откуда взявшаяся в соборе. Сделав петлю, она взмыла вверх и исчезла под массивным куполом храма.
Константин медленно встал перед патриархом на колени и припал губами к морщинистой руке.
– Велю – встань! – приказал настоятель.
Философ поднялся.
– Я не спрашиваю тебя, хочешь ли ты отправиться в посольство, – продолжил свою речь мудрец, – я и так знаю ответ.
Ученик едва заметно кивнул.
– Посмотри на это, – Фотий достал из-под мантии древний папирусный лист.
Константин с большой осторожностью взял в руки свиток. На его поверхности были начертаны знаки, отдалённо напоминающие буквы. Философ знал, что это такое. Он держал в руках древнейшую азбуку, созданную когда-то финикийцами.
– По твоему лицу я вижу, что ты узнал эти старые литеры. Но это не просто набор букв. Здесь зашифрован текст, который описывает, как надо жить. Своего рода руководство к действию. Конечно, в те давние времена главным было выжить и уничтожить врага. Жизнь финикийцев тогда не была освещена светом истинной Веры. Поэтому и их тайнопись имеет дикое, бездуховное значение, лишённое божественного смысла. Тем не менее, каждому знаку в этой таблице соответствует определённое слово. И это правильно! Это настолько верно, что не может быть оспорено!
Константин с удивлением посмотрел на учителя. Он не понимал, куда клонит первосвященник. Конечно, он знал, что финикийская азбука – это не только символы, но ещё и перечень слов. И он сам не раз пробовал сложить их в текст, но всегда получалась непонятная чепуха. И хотя греческая азбука напрямую происходит от этих старых знаков, смысл каждой буквы был уже давно утрачен и в новом алфавите не использовался. И вот теперь патриарх неожиданно завёл речь о древних традициях в письме.
– Множество славянских племён являются язычниками и не имеют общей письменности, – пояснил свою мысль старец. – Ты прекрасно владеешь их языком и можешь составить новую азбуку, в основу которой следует положить божественное слово и основные заповеди. Затем, переведя Евангелие на славянский язык, мы сможем объединить разрозненные народы под знаменем Великой Веры. Да и в полемике с мусульманами это будет дополнительным подспорьем. Пусть при дворе кагана увидят, как всё больше языческих племён принимают Христианство.
Патриарх протянул пергамент философу и подвёл его к “плачущей” колонне. Это было место, притягательное и страшное одновременно. Лоб Константина покрыла испарина. Много людей хотело прикоснуться к гладкой медной поверхности, но мало находилось среди них смельчаков. Существовало поверье: если загадать желание, и при этом колонна “заплачет”, то задуманное сбудется. Если же артефакт останется сухим, то просителя ждёт незавидная судьба.
