Текст книги "Мой учитель Лис. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Белянин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Глава 5
Спасти рядового немца

Возможно, кому-то покажется, что в любительских записках своих я некоторым образом нарушаю устоявшиеся традиции английской литературы. Что ж, леди и джентльмены, отчасти ваш упрёк будет справедлив. Лично мне всегда были ближе новаторские идеи Редьярда Киплинга, чем классическая линия бессмертных романов Вальтера Скотта.

Ну не мог я заставить себя идти проторенной им дорогой, неспешно, словно возница в коляске, запряжённой парой мохнатых шотландских пони, вести речь, не опуская ни одного дня, ни одного часа, ни одного момента, тщательнейшим образом описывая все детали, характер и привычки любого третьестепенного персонажа, попавшего мне на кончик электропера.

Скажите честно, положа руку на сердце, вам точно интересно знать размер обуви мисс Полли О’Доннелл? А цвет глаз извозчика, что привёз нас в Поркхауз? А сорт сигар, которые курил инспектор Хаггерт? Количество зубов в пасти Гавкинса, морщин на лбу старого дворецкого, профессии родителей мальчишек из банды Большого Вилли? Вы уверены, что вот именно оно и придало бы больше красок и правдоподобия моим рассказам, да?

Сэр Редьярд учил умению максимально сжато и жёстко подавать в тексте главное, но разве кто уличит его в недостатке романтизма или поэтичности описаний?! Поэтому позвольте и мне следовать своим собственным путём, засим и продолжим, к нашему общему, как я смею надеяться, удовлетворению…

Итак, да, действительно, французский пекарь вышел на свободу уже утром следующего дня. Официально было объявлено, что у полиции появилась другая версия. Мистер Лис за завтраком предположил, что Гавкинс просто запугал несчастную женщину, совершив тем не менее благородный поступок. Хотя даже не знаю, насколько применимо тут слово «благородство»?

За нападение с ножом на сержанта Скотленд-Ярда ей светил куда больший срок, чем за случайное отравление голубей и подставу невинного француза. В общем, она признала свою вину в меньшем преступлении, и за это ей простили большее.

Мой учитель был абсолютно удовлетворён исходом дела. По-моему, его вполне удовлетворяли такие относительные компромиссы. Вчера, как мне показалось, на миг он сбросил маску наносной британской невозмутимости, невольно продемонстрировав, что на самом-то деле он беспокоится за меня.

Но не настолько, чтобы дать мне возможность лишний раз поваляться в постели и пропустить тренировку.

Помнится, что на следующий день мы сидели в мастерской, обсуждая так и не пригодившуюся мне полицейскую дубинку-электрошокер, когда в дверь деликатно постучал дворецкий.

– Нет, мальчик мой, резина должна быть толще в рукояти, – как раз говорил Лис. – К тому же дальность и точность выстрела, как правило, зависят от длины ствола, а трубка короткая.

– Значит, я попробую поменять пружины, – предположил я, оборачиваясь на стук. – Войдите.

– Месье…

Я дёрнулся и автоматически (не буду врать, что без задней мысли) нажал на спуск.

Старый дворецкий легко уклонился от летящей в упор иглы и продолжил:

– Месье Ренар, к вам некий джентльмен. Визитки он не имеет, но утверждает, что узнал о вас от инспектора Хаггерта.

– Что ему угодно?

– Две минуты разговора наедине с вами.

– Хм, он опасен?

– Как ромашковый чай, месье.

– Проводи гостя в гостиную. Мы будем через минуту.

– Но…

– Если его не устраивает присутствие при разговоре моего помощника и секретаря, он может убираться ко всем чертям!

– Да, месье.

– Но объясните это другими, более деликатными словами.

– Само собой, месье.

– Благодарю, старина. – Лис подмигнул мне и тихо прошептал: – В глубине души я тоже надеялся, что ты пальнёшь в него. Но теперь, путём экспериментальных стрельб, мы оба выяснили, что мощности не хватает и скорость не та.

– Полицейская дубинка нуждается в доработке, – уныло признал я. – Всё честно, без обид, сэр.

– Да уж, какие обиды. Продолжишь совершенствовать своё изобретение в свободное от основной работы время. А теперь пойдём и посмотрим, кого и зачем к нам направил наш добрый инспектор Хаггерт?

Я постарался побыстрее убрать всё по местам, навести порядок в мастерской, поставить дубинку-электрошокер на подзарядку и догнал своего учителя как раз в тот момент, когда он уже входил в гостиную.

– Добрый день, сэр! Прекрасная погода. Не правда ли? Лёгкий дождичек всегда бодрит. Так чем я могу быть вам полезен?

– Спасите меня, – пролепетал весьма упитанный толстячок в недорогом пальто, с зонтиком в правой руке и слегка засаленным котелком в левой. Именно им он вытер набежавший пот на лбу, едва прикрытом редкими волосами.

Значит, левша, автоматически записал я. Если ты находишься рядом с таким удивительным зверем, как Лис, то быстро становишься наблюдательным.

– Вы позволите? – Он вытащил из кармана сигару. – Это так успокаивает, да.

– Не позволю, в этом доме не курят. Присаживайтесь, мистер…

– Штоллер, сэр. Мои предки были из Германии. Добропорядочные немцы, уверяю вас, да, да! – пустился объяснять он, явно нервничая, сунув сигару обратно за пазуху и перескакивая с одного на другое. – Я переехал в Лондон четыре года назад, рента с пирожковой сети в Санкт-Петербурге позволяет мне вести скромный, да, но безбедный образ жизни. Это не значит, что я не умею экономить! Но пять фунтов в неделю способны привлечь честную женщину, да? Я был уверен, что да. Но сейчас я жалею, что не женился в России. Позвольте заметить, сэр, русские девушки – это совершенство и…

– Да, да, – в той же манере поддержал гостя мой учитель. – Но вы просили две минуты на разговор, одна уже прошла. Как немец вы не можете не ценить моё и ваше время.

– Я виноват!

– Будьте добры, продолжайте.

– Я очень виноват!

– Не в этом духе. Просто расскажите, от чего вас надо спасти.

Мистер Штоллер прокашлялся, принял из рук невесть откуда взявшегося дворецкого рюмку шнапса. Выпил, не поморщившись, и продолжил:

– Год назад я женился на милой девушке из достойной семьи, да. Как меня уверял её старший брат. Свадьба была скромной. Мы переехали в особняк на западе Лондона, и, думаю, первые месяцы мы с Анитой жили по-немецки, да, да, душа в душу! Но сейчас я уверен, что она хочет меня убить.

– Она вам угрожает?

– Нет.

– Вы видели её с любовником?

– Нет, что вы, сэр.

– Она демонстративно точит при вас ножи или демонически хохочет, добавляя специи в суп?

Мистер Штоллер потерянно мотал головой.

– Тогда, возможно, вы назовёте более серьёзную причину, которая убедит меня взяться за ваше дело?

Бывший немец понятливо закивал и выложил на стол десять фунтов. Лис и усом не повёл. Ставку подняли ещё три раза, на сумме аванса в сорок пять фунтов мой учитель снисходительно кивнул.

– Оставьте дворецкому адрес и деньги на кеб.

– О, да, да! Когда вы навестите меня?

– Сегодня же вечером, – пообещал месье Ренар, обменявшись со мной многозначительным взглядом.

Когда мистер Штоллер ушёл, я честно спросил Лиса:

– Сэр, но вы же говорили, что избегаете всех этих дел о неверных жёнах, мужьях-ревнивцах и всё такое бытовое прочее? Зачем оно вам?

– Во-первых, деньги никогда не бывают лишними, жизнь в Лондоне дорожает с каждым днём, я обязан платить за тебя твоей бабушке каждую неделю. Ну и содержание собственного секретаря тоже влетает не в пару пенсов. Пока ты учишься, мой мальчик, я обязан лишь вкладывать, прибыль ты будешь приносить позже.

– Но разве я не был полезен в последних делах?

– Именно что полезен! – наставительно поднял указательный палец мистер Лис. – Вот когда ты из полезного станешь незаменимым, тогда и вернёмся к этой теме. А сейчас, будь добр, принеси мне карту Лондона и телефонный справочник.

Я доставил ему и то и другое, а сам уселся в кресле напротив. Месье Ренар сначала тщательнейшим образом изучил карту, бросая в мою сторону незначительные восклицания, типа «отметить этот переулок», «хм, а отсюда тоже есть проход», «какого чёрта он поселился в таком муравейнике», «странно, я был уверен, что это тупик», «надеюсь, тут хотя бы нет высоких заборов».

Я терпеливо записывал все его слова – как-никак это моя работа. Потом Лис переключился на потрёпанный телефонный справочник. В конце просвещённого девятнадцатого века, благодаря развитию электричества, учёные быстро освоили и звуковые волны. Разумеется, такую роскошь, как телефон, могли себе позволить далеко не все. Тем полезнее мог бы оказаться официальный справочник, обновляемый каждый год.

– Сэр, а почему у вас нет телефона?

– Потому что я непубличная личность и ценю свою конфиденциальность, – как-то очень размыто ответил мой наставник, меняя тему разговора. – Расскажи-ка, что ты сам думаешь по этому поводу? Как тебе представляется история этого русского немца с безупречным английским?

– Да вроде он выглядит вполне себе простодушным.

– Ох, Майкл, простодушные люди своих жён не подозревают, поверь мне на слово. Далее, продолжай.

– Я заметил, что он левша.

– Неплохо. А ещё?

– Ну, не знаю… Наверное, он всё-таки очень напуган, если заплатил такую сумму авансом, хотя сам ходит пешком под зонтиком.

– Экономность у немцев в крови, а тем более у так называемых русских немцев. Я и сам, как уже говорил, имею некоторые славянские корни, но суть не в этом. – Мой учитель почесал себя за левым ухом, подумал о чём-то и так же сосредоточенно поскрёб и за правым тоже. – Он не напуган, но и не говорит всей правды. У немцев не принято выносить сор из избы. Или это русская поговорка?

– Не знаю, сэр.

– Не важно. Я взялся за это дело просто для разминки. Если человек очень хочет, чтобы кто-то убедил его, что любимая супруга не воткнёт нож ему в спину до пятницы, – мы это гарантируем. Если же моего компетентного мнения будет недостаточно, я лично порекомендую мистеру Штоллеру хорошую клинику с заботливыми врачами где-нибудь в районе меловых скал.

Я вежливо кивнул, хотя в глубине души подозревал, что он не столь альтруистичен. Если гостя к нам направил инспектор Хаггерт, то…

– Ну и к тому же оказать незначительную услугу Скотленд-Ярду тоже неплохо. Это всегда окупается, ты ведь об этом подумал?

«Пресвятой электрод Аквинский!» – мысленно выругался я.

Лис нагло улыбнулся во всю пасть и подмигнул.

– Ну что, по чашечке кофе и в путь?

– Так вы же собирались ехать вечером?

– Если ты хочешь, чтобы люди говорили тебе правду в лицо, не задумываясь, всегда приходи к ним не вовремя.

Мне всё-таки пришлось выпить кофе, хотя я до сих пор не понимаю, что люди находят в этом мутном коричневом вареве. Какой вообще смысл пить кофе в Лондоне, когда у Великобритании такие роскошные чайные плантации в Индии? Но кто меня тут слушает, они же тут оба французы.

– Мне что-нибудь взять из оружия?

– Пожалуй, нет, – чуть поморщился мой наставник. – Мы же идём не на задержание злодея, а просто наносим визит вежливости. Один джентльмен зашёл на рюмку бренди к другому джентльмену, поговорить о погоде, падениях акций, росте консервативных начинаний в парламенте и коликах у любимой собаки после гусиного паштета.

– Это очень по-английски, сэр, – с чувством заверил я. Краем глаза всё же отметив, что месье Ренар взял со стойки именно ту трость, в которую был вмонтирован электрошокер.

Паровой кеб на улице ждать пришлось недолго. Управлял им возница-араб с непривычным для наших лошадей изгибом морды. По-английски он практически не говорил, Лис озвучил название улицы и номер дома, белый кебмен с чёрным храпом молча кивнул, дал пару, и мы поехали, грохоча колёсами по булыжной мостовой.

Если вы заметили, то мой капризный наставник вообще не особо жаловал пешие прогулки длительностью больше двух кварталов. За спортивными занятиями я тоже его не видел, тем не менее ленивый и размеренный образ жизни позволял ему удивительнейшим образом находиться в хорошей форме. Возможно, сказывалась часть его звериной природы, лично мне даже в учебнике зоологии не встречались рассказы о толстых лисах.

Вопреки моим ожиданиям этот кебмен всю дорогу не произнёс ни слова, не читал стихов, не пел песен и не пытался развлечь нас разговорами. Но стоило нам затормозить у указанного на блокнотном листке дома, как тут всё и началось.

– Эй, мало плати! Ещё плати, эй!

Мой учитель недоуменно уставился на охамевшего коня, который, соскочив на тротуар, яростно размахивая копытами, визжал на всю улицу.

– Ещё плати, плати! Я тибя вёз, я тибя слушал, а ты меня не уважаешь, не платишь?! Это что, это деньги? Это тьфу, это не деньги, это пиль! Плати давай, серьёзно тибе гаварю, плоха будет, ты арабов не знаешь, мы тебе всем профсоюзом такой устроим… Ишь! Приехал, а платить не хочет, а?!

Лис вытащил шпагу из трости. Кебмен мигом изменился в лице.

– Ай, зачем сразу так не сказал? Зачем не предупредил, что так торопишься? Я тибя даром сюда привёз, в подарок, потому что люблю очень! Всех англичан очень люблю! Мамою клянусь, э?!

После чего он резво смылся, в одном прыжке сиганув обратно в кеб и вдарив по парам!

Мы отчихались, отряхнули одежду, после чего мой наставник сказал пророческие слова:

– Боюсь, что это может стать серьёзной проблемой в будущем. Британию погубят мигранты с Востока. Сначала мы колонизировали их, но когда-нибудь они отплатят нам той же монетой.

Мы вышли у довольно старого четырёхэтажного дома с двумя парадными. Судя по номеру квартиры, нам надо было во вторую. Мистер Лис благородно позволил мне взяться за электрический молоток. Дверь открылась не сразу.

– Чего надо? – На пороге возник худой неопрятный джентльмен с большими залысинами и синей трёхдневной щетиной. Одет он был лишь в мятую белую рубашку и облегающие полосатые брюки.

– Сэр, мы ищем нашего доброго друга, мистера Штоллера. Вот здесь он указал свой адрес.

Мужчина принял из рук Лиса бумажку, презрительно фыркнул и покачал головой.

– Такие здесь не живут, джентльмены.

Повисла невнятная пауза. Я смотрел на Лиса, он на небритого типа, тот, облизывая губы, на меня. Когда молчание затянулось, я дерзнул задать вопрос:

– Сэр, а в других квартирах нет постояльца с таким именем? Он невысок. Толстячок, этнический немец, но прибыл из России. Женат и… и вот, пригласил нас в гости.

– Мальчик мой, я готов взять тебя за руку и провести по всем квартирам, – вкрадчиво ухмыльнулся мужчина, облизывая губы. – Ты сам сможешь убедиться, что никакого Штоллера… или как его там… здесь и близко нет.

– Проведите меня, – тут же ухватился за эту идею месье Ренар. – Майкл, жди тут. Думаю, десяти минут нам будет достаточно, милейший!

– Но я… я… вы кто такой?! – возмутился мистер, так и не представившийся нам никаким именем. – Это произвол, я вызову полицию!

– Отлично, я частный консультант Скотленд-Ярда. Вам нужна полиция? Мой помощник её вызовет.

– Да чёрт вас побери, какого дьявола вам надо?

– Осмотреть все квартиры этого дома. По две минуты на каждую, если, разумеется, хозяева не будут против.

– А если я не…

– Майкл, зови ближайшего полисмена!

– Да идёмте уже, и будьте вы прокляты, – взвыл наш малоприятный собеседник, широко распахивая дверь парадного. Лис бросил на меня строгий взгляд, приказывая оставаться на месте.

Надеюсь, я понял его правильно и, если спустя полчаса он не вернётся, мне придётся идти прямиком в Скотленд-Ярд, взывая к помощи инспектора Хаггерта. Уж слишком подозрительным выглядел этот скользкий тип в штанах в обтяжку. Такие в Лондоне носят лишь карточные шулеры или сутенёры. В любом случае криминальный элемент, это даже я знал. Мне бабушка рассказывала.

Когда за моим учителем захлопнулась дверь, я стал на страже, суровый и неподкупный, как швейцарский наёмник, чья верность долгу вошла в поговорку. Я даже пожалел, что мне не позволили взять с собой ничего из своих изобретений. А вдруг мистер Лис окажется в беде и у меня не будет никаких возможностей ему помочь?

Да и что может противопоставить четырнадцатилетний мальчишка взрослому мужчине за тридцать? Какой бы он ни был худой, ему и двух минут хватит, чтобы слепить из меня английский пудинг и выкинуть в окно к чертям собачьим. Вот если бы старый дворецкий Шарль учил меня драться по-настоящему, тогда, конечно, другое дело.

Но нет, он лишь лупил меня каждый день самыми разными предметами с разной степенью успеха. То есть иногда у меня получалось уворачиваться, но о том, чтобы хоть раз нанести ответный удар, и речи не было. Старый французский боксёр не знал пощады на тренировках, а в конце занятий заставлял меня, раздавленного и избитого, ещё и растягиваться, садясь на шпагат. Конечно, руки-ноги у меня были ещё вполне гибкие, но это так унизительно, словно из тебя готовят какого-то циркового клоуна. Что никак не достойно настоящего англичанина, а тем более лондонца…

Я не заметил, как в этих пустых размышлениях летело время, и опомнился лишь тогда, когда из соседнего парадного вышел мистер Лис. Мой учитель имел задумчивый и чуть рассеянный вид. Судя по всему, я бы предположил, что он ничего не нашёл. По факту так и оказалось на самом деле.

– Идём, мальчик мой, здесь нам больше делать нечего.

– Сэр?

– Останови кеб.

– Но, сэр, а как же… – Я перехватил его взгляд и понял, что время для глупых вопросов ещё не настало, а вот для прыжков по мостовой с целью поймать кебмена – самое оно!

Чем я и занялся со всем своим юношеским пылом, буквально через три-четыре минуты остановив гнедого жеребца с чёрной мордой. Не знаю его породы, но стоило нам сесть в кеб, как над головой зазвенело:

 
За тибя калым атда-ам!
Сердце диаволу прадам!
И кабудта бы с нибес,
Мине к тибе талкаит бес!
 

В общем, пока мы добрались до дома, я уже всей душой полюбил старого доброго Фрэнсиса с его казачьим (что это за люди, а?!) песенным репертуаром. Что угодно, только не этот кавказский (как объяснил мой учитель) дорожный шансон.

Это по-французски. По-нашему значит просто экзотическое песнопение без рифмы и смысла. И это в стране великих литературных традиций? Увольте. Понаехали тут…

Когда мы прибыли, мой учитель без скандалов расплатился с кебменом, и старина Шарль распахнул нам двери заранее, так, словно точно знал, что это вернулись именно мы, а не приехал очередной клиент. Лис попросил подать обед, мы сели в гостиной.

Нам было предложено: куриный бульон с яйцом и жареным луком, бифштекс из говядины на пару, спаржа, брокколи, русский салат оливье, бельгийские вафли со сливками, мятный чай, клубничное варенье и шерри. Последнее исключительно для Лиса.

Вопреки ряду британских традиций мой учитель считал недопустимым давать детям алкоголь до достижения ими совершеннолетия. И, как я потом узнал, он имел на то весомые причины.

Сам обед прошёл в деликатно чавкающем молчании. У меня в голове ещё вполне свежи были просьбы не раскрывать рот, когда не просят. Уверен, что сейчас был именно тот момент, когда безмолвие весило столько же, сколько американское золото с Клондайка.

И только когда месье Ренар, деликатно утерев губы салфеткой, поднёс к носу рюмку шерри, принюхался, одобрительно прищёлкнув языком, сделал первый маленький глоточек, только после этого он тихо сказал:

– Боюсь, мы опоздали. Он просил нас спасти его, но мы пришли слишком поздно.

– Сэр, вы полагаете, мистера Штоллера убили? – осипшим голосом спросил я. Мне даже в голову не могло прийти, что человека, которого мы видели утром, уже нет на этом свете.

– Надежда умирает последней. Но дохнет эта тварь, как дешёвая театральная актриса – долго, с паузами, хрипами и всяческими репликами… тьфу! – рявкнул он, махом опрокидывая шерри в глотку. – Я был слишком самонадеян и не отнёсся к его проблемам с должным вниманием.

– Прошу вас, сэр, не надо нагнетать.

– Мальчик мой, заткнись. Я знаю, ты это умеешь. Просто слушай, а лучше ещё и записывай.

Мне хватило минуты, чтобы метнуться из-за стола в свою комнату за блокнотом и вернуться обратно.

– Итак, я оставил тебя внизу и прошёл с этим прилизанным подонком все четыре этажа, по одной квартире на этаже. Довольно просторные, но скромно меблированные комнаты из тех, что сдают внаём всем, кто способен заплатить за месяц вперёд. В квартире этого небритого типа, кстати, он представился мне как англорождённый испанец Педро Хуан Родриго Гомес…

– Ох, – не сдержался я, – имечко как в дурной пародии.

– А я о чём?! – всплеснул руками Лис. – Он же фальшив насквозь, как девятнадцатипенсовая монета! Так вот, в его квартире повсюду видны следы постоянного пребывания женщины и другого мужчины, а он врал, что живёт один. Мне удалось застать дома ещё троих обитателей этого особняка, остальные были на работе, но из этих троих лишь один старичок-коммивояжёр опознал по словесному описанию нашего мистера Штоллера. Якобы он мельком столкнулся с ним, когда выходил из дома, а наш клиент с дамой под ручку как раз входил в парадное.

– Отлично, ведь теперь мы можем обратиться в полицию и арестовать всю шайку!

– С чем мы пойдём к инспектору Хаггерту? С рассказом о том, что некий человек навестил нас от его имени, а потом вдруг куда-то исчез? Майкл, да ты просто не представляешь, сколько неуравновешенных типов терроризирует Скотленд-Ярд с требованиями немедленно разобраться с их неверной женой или тираном-мужем. Да он попросту спихнул на нас очередного надоедливого посетителя, а я имел глупость его принять и, что самое худшее, дать ему надежду. Но не будь я потомок рыцарского рода Ренаров – именно мне суждено довести это дело до конца!

– Э-э… – сбился я, поскольку представить лисицу в доспехах рыцаря на горячем коне мне всё-таки было как-то трудновато. То есть карикатуру да, легко, а вот эпически-героическое полотно…

– Это фигура речи. Забудь, – сухо посоветовал Лис.

Я изо всех сил сделал вид, что очень постараюсь.

Видимо, сил было немного, потому что в ту же минуту я прыснул со смеху. Мой учитель позволил себе кривую улыбку и честно дождался, пока я отсмеюсь.

– Через час будь во всеоружии. Мы вновь идём в тот же самый дом.

– Зачем?

– Глупый вопрос. Нас же пригласили вечером. Кто знает, быть может, тот, кого не застали днём, вечером будет ждать нашего визита?

– Я только подключу к дубинке более мощный аккумулятор!

Час пролетел незаметно. Мне было немножко стыдно за своё неджентльменское поведение.

Мало того что я утратил столь лелеемую британским духом невозмутимость, так ещё и не счёл нужным извиниться. Если бы Лис хоть на миг показал, как глубоко он ранен моим смехом, это было бы его поражение. Но он проявил воистину французское великодушие, простив меня не задумываясь и не дожидаясь моих унылых просьб о прощении.

Он сделал так, словно бы ничего и не произошло, а мой дебильный смех отнёс лишь к юношеской поспешности, не делающей разницы из неудобных и глупых положений. То есть, как ни верти, ему опять удалось обыграть меня по всем статьям, заставив чувствовать себя толстокожим невежей, которому не место в приличном обществе. И я был полон решимости доказать обратное.

Новый аккумулятор был сунут в карман и подключён к железной набойке на правом ботинке. Подаренная моим учителем рогатка лежала в нагрудном кармане твидового пиджака. Моё недоделанное изобретение по зрелом размышлении я решил отложить для другого случая. А в качестве боевого запаса высыпал в другой карман с десяток крупных гаек.

При прямом попадании с трёх шагов в лоб это уложило бы навзничь даже Большого Вилли, так что я чувствовал себя очень вооружённым и жутко опасным. Месье Ренар с той же тростью и в том же свободном плаще ждал меня внизу. Его янтарные глаза горели охотничьим азартом.

– Кебмен?!

По его окрику остановился старенький соловый конь, судя по рассеянному взгляду и зализанной чёлке, из своих, из британских лошадок.

– Куда прикажете, сэр? – с чисто лондонским акцентом, словно рот у него был набит горячей кашей, спросил возница.

У меня немного отлегло от сердца, по крайней мере, этот хоть петь не будет. А то иногда мне кажется, что у нас тут не кебмены, а гондольеры какие-то, везут и распевают.

– Вперёд, милейший, я сориентирую вас по следованию маршрута.

Мы разместились в кебе, и Лис сам обернулся ко мне:

– Спрашивай, мой мальчик.

– Вы уверены?

– Вполне, сейчас мне необходим собеседник, а не молчаливый истукан.

– Что, если мистера Штоллера опять не окажется дома?

– Мы попробуем опросить других жильцов, тех, с кем я не успел поговорить. Возможно, они тоже не признают по описанию нашего заказчика, но, по крайней мере, эту часть расследования можно будет отсечь.

– И тогда мы обратимся в Скотленд-Ярд?

– Боюсь, что у нас не примут заявление, – досадливо поморщился мой наставник. – Ни ты, ни я не видели документов мистера Штоллера, он не является ни твоим, ни моим родственником. Какие у нас основания для привлечения полиции, если человек мог просто неверно указать свой адрес? И кстати, многие аферисты делают это.

– Думаете, он пытался вас обмануть? Ну, как та девица, Полли О’Доннелл?

– Нет, не думаю, – покачал головой Лис. – Этот человек был слишком напуган и прост. У меня не семь пядей во лбу, возможно, кому-то удаётся меня провести. Но обмануть старину Шарля ещё не удавалось никому. А вспомни, как он охарактеризовал нашего утреннего гостя?

– Безопасен, как ромашковый чай, – признался я.

– Налево, милейший. – Лис высунулся из кеба. – Два квартала на север и остановитесь у табачной лавки.

Честно говоря, я вот почему-то не отметил, что рядом с четырёхэтажным особняком, где якобы снимал комнаты Штоллер с супругой, была табачная лавка. По-моему, в этом районе, если двигаться на север, то на каждом углу что-нибудь да было: бакалея, колбасы, сыры, чайная, антикварный магазинчик, готовое платье, лавка букиниста, так почему мы…

– Сам угадай, – предложил мой учитель. – Это не так сложно. Ты задаёшь сам себе вопрос и мысленно отсекаешь все неправильные ответы. С тем, что остаётся, тебе предстоит работать.

Я кивнул, зажмурился и начал думать. Нет, неправильное слово, логически мыслить. Ох, ещё хуже, Диоген или Сократ из меня никудышный. А потом снизошло озарение – не надо напрягаться, надо просто жить с широко распахнутыми глазами! Итак, зачем нам в табачную лавку?

Я не курю, Лис не курит, Шарль не курит. Взять табак для бабушки? Так я ей только на днях отнёс. Тогда зачем нам в Мекку курильщиков? Наверное, потому что кто-то всё-таки курит. И кто же? А разве наш гость сегодня не пытался утром достать сигару из пальто, уверяя, что курение его очень успокаивает?

– Сэр, даже если не все жильцы запомнили мистера Штоллера – а они и не обязаны были это делать, – то он сам никак не смог бы обойтись без курения. Его точно узнает продавец табачной лавки!

– Уф, – сокрушённо покачал рыжей головой мой учитель. – Майкл, ты меня пугаешь, так долго искать ответ на такой простой вопрос. Учись сопоставлять вещи и события быстро, судьба не любит нерешительных.

Положа руку на сердце, на тот момент я пропустил его слова мимо ушей. Меня распирала чисто юношеская гордость за то, что я понял и сумел сам решить поставленную передо мной задачу.

Да, пусть не так быстро, зато верно! Видимо, Лис звериным чутьём понял моё настроение, потому что вдруг резко отвесил мне лёгкий ободряющий подзатыльник. Я не обиделся ни на грош, и мы оба рассмеялись. Клянусь, ещё никогда в жизни я не был так счастлив.

– Остановите здесь, милейший!

– Слушаюсь, сэр. – Старый кебмен нажал на тормоза за пять шагов до лавки табачных изделий. – Джентльмены желают расплатиться?

Мой учитель чопорно уточнил сумму, надбавил от себя два пенса сверху, выслушал уважительное «благодарю, сэр», и мы шагнули на тротуар. Дверь в табачную лавку была снабжена колокольчиком, так что наш визит был отмечен весьма немелодичным дребезжанием. На сей немузыкальный звук выпрыгнул бодрый продавец-енот, наверняка успешно сделавший карьеру на улице и поднявшийся вверх по социальной лестнице.

– О, я так рад вас видеть, джентльмены. Лавка «Вирджиния Укурись В Хлам» рада видеть у себя в гостях истинных ценителей хорошего табака! К вашим услугам.

– Мы не курим, – вежливо отклонил его предложение мой учитель. – Но хотели бы…

– Я понимаю! У нас представлены такие папиросы, сигареты, сигары и сигариллы, что вы, не зажигая, захотите съесть! – кровожадно прорычал енот, делая круглые глаза.

– Нет! – твёрдо и с долей здорового раздражения ответил Лис. – Мы пришли к вам с целью получения некой информации, за которую, возможно, готовы даже и заплатить.

– О-о-у! Я понял. Афганистан. Чуйская долина, токийский наркотрафик, запрещённый по всей территории от Лиссабона до Хабаровска, и… и… и что?! У нас оно есть!!! Разумеется, нелегально, джентльмены, но я вижу, что вы умеете держать язык за зубами. Итак, исключительно между нами, я бросаю пакетик вон в тот угол, а вы случайно роняете пятифунтовую купюру на пол, и мы одновременно…

Я даже не берусь сказать, с какой умопомрачительной скоростью мой наставник выбросил лапу вперёд, ловя болтливого енота за горло. Тот дёрнулся пару раз, помахал лапками, но, поскольку хватка Лиса близка к стальной, он сдался, покорно обвиснув полосатой половой тряпкой.

– Я буду спрашивать, а ты отвечать. Если понял, подмигни.

Бедный енот изо всех сил изобразил все возможные подмигивания – от самокритичного до фривольного и готового на всё. Ну а то, что эти полосатые прощелыги знают толк в извращениях, давно уже было общеизвестным фактом.

– Прекрати мигать, ты меня сбиваешь! Слушай сюда. Мистер Штоллер, толстячок, курит сигары, левша, ходит с зонтиком, жалуется на жену, живёт по соседству.

– Три пенса, и я его вспомню, – просипел енот.

Лис ещё чуточку придушил его, скинув цену до пенса и устной благодарности за содействие полиции Скотленд-Ярда. В общем, как вы поняли, конечно, он его видел.

Уличные банды, куда еноты записывались с детства, каждый строго в свой район, быстро учили законам жизни. Умение находить, запоминать, вынюхивать и облапошивать считалось обязательным для пропуска на вольные хлеба. И в этом плане продавец табачной лавки оказался просто кладезем информации.

– Его зовут Отто. Он был у меня четыре раза, трудно не запомнить. Курил сигары так, словно ел их с горчицей, бывало, по пять-шесть штук в день. Нет, с ним не было женщины, уж сюда-то она точно не заходила. Но был мужчина, то ли деверь, то ли брат, то ли компаньон. Такой высокий, чернявый, с внешностью жиголо и вечно небритый, как синий баклажан.

Мы с учителем обменялись понимающими взглядами.

– Жил в соседнем особняке, квартиру не знаю, но разок видел, как он выбегал оттуда с какой-то девицей под ручку. Они взяли кеб и уехали. Должно быть, леди провела у него ночь и он не хотел портить ей репутацию.

– Однако, – месье Ренар невольно ослабил хватку, – оказывается, ты умеешь говорить и на нормальном языке.

– Я почти сдал вступительные в Оксфорд, джентльмены, – устало зевнул енот, потирая шею. – И прекрасно понимаю, как надо общаться с покупателями, а как с представителями органов правопорядка.