Текст книги "Бык в загоне"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Да, Тахир сдержал свое слово – он действительно разыскал русского кольщика, – судя по обилию синевы не теле, явно с уголовным прошлым.

Телохранитель Мирзы искал его долго: он облазил все бесплатные раздаточные пункты для немецких бездомных, все сомнительные пивные для эмигрантов, все крупные станции метро, где в немецкой столице собираются разного рода подозрительные типы…

Император, – именно так представился грязный субъект, – был найден на станции метро «Хауфбанхоф». Невысокий, сутулый, с синевой под глазами, с проплешиной на нечесаной грязной голове, с выбитыми передними зубами, он являл собой законченный тип классического бродяги.

Тахир, едва взглянув на его татуированные руки, сразу же понял – это то, что надо.

– Иди-ка сюда, – поманил пальцем Тахир, не считая нужным повторить то же самое по-немецки.

– Что, герр? – насупившись, поинтересовался татуированный.

– Ты из России?

– Ну да… Из Калуги.

– А тут что делаешь?

Гордо выпятив грудь, бич произнес со значением:

– Я – политический эмигрант.

– Понятно, – Тахир поджал губы, брезгливо оглядывая тщедушную фигуру бродяги. – Ты что – сидел?

Бич втянул голову в плечи, словно ожидая удара.

– Так давно это было… – неуверенно произнес он, пряча руки за спину. – Я двадцать лет по зонам, по пересылкам, по тюрьмам… А потом по турпутевке приехал и сдался. И не жалею – цивилизованные люди, хоть и фашисты. А вы кто, дядя? – с опаской поинтересовался бич.

– Не бойся, – успокоил его Тахир. – Мне надобно с тобой побазарить.

– О тюрьме?

– И о тюрьме тоже, – многозначительно произнес азербайджанец. – Пошли в машину, потолкуем…

Разговор в роскошном кожаном салоне «БМВ» был недолгим, но очень насыщенным.

Император, он же Пантелей Звездинский, как представился бродяга (паспорт у него никто не проверял, так что звучная эстрадная фамилия осталась на его совести), действительно сидел.

– Пострадал я по политической, – честно признался он и без разрешения взял из тахировской пачки «Мальборо» сигарету.

– Кури, кури, – приободрил его телохранитель, – а за что сидел-то?

– Да я еще и на «малолетке» отмотал, – принялся хвастаться Звездинский.

Тахир прищурился.

– По политической?

– Да. Мы с пацанами киоск газетный грабанули, – вздохнул Пантелей, лишили жителей нашего Советского района удовольствия прочесть материалы последнего Пленума партии… Нам товарищ судья так и сказала: «Политические вы диверсанты, вот кто!..» И мы загремели на три года.

Тахир внимательно слушал собеседника, не перебивал. Разумеется, как человек неискушенный, телохранитель Самида не мог определить, что перед ним не просто пидар, а «петушиный» авторитет. Ни один уважающий себя настоящий авторитет никогда бы не стал носить такую вычурную и претенциозную кличку (хотя ее сам себе и не выбираешь). «Император», «Царь-Жопа», «Королева красоты», «Мисс зона» – такие клички давались только «петухам», и притом авторитетным в своей мерзкой среде.

– Твоя кликуха – Император? Наверное, большим человеком был?

Пантелей гордо выпятил грудь.

– Это еще с «малолетки» пошло…

Чистые берлинские мостовые, стекло и бетон торгового дома «Центрум», аккуратненькие автомобильчики – все это никак не гармонировало ни с рассказом, ни с обликом Императора.

Звездинский вальяжно развалился на кожаном сиденье.

– Да я, бля, такой шалман пас… – произнес он и сглотнул слюну.

Тахир отпрянул.

– Да ну?

– Бывало, благодарность от главшпана получал…

– От кого?

– От главшпана. Ну, на «малолетке» это вроде как главный пахан.

– И за что благодарность?

– За то, что пас… Меня за это Императором и назвали. Я даже подарочки получал… На Восьмое марта.

– Не понял? – удивился Тахир.

– Ой, оговорился, – Пантелей стряхнул пепел. – Хотел сказать – на Двадцать третье февраля. Да чего – две недели разницы! А шалман у меня был одна другой краше!

Не желая вдаваться в подробности хитрого слова «шалман», запутавшись вконец с хронологией и терминологией, Тахир спросил:

– Наверное, у человека с таким богатым жизненным опытом много татуировок?

– Да, бля, – с этими словами Пантелей рванул на себе рубаху. – Эрмитаж по сравнению с этим – фонарь голимый!

Тахир уважительно посмотрел на грязную волосатую грудь «пахана».

На животе Пантелея азербайджанец различил изображение голой женщины, изо рта и влагалища которой торчали концы скрученного полотенца с подписью: «Чистота – залог здоровья».

Под левым соском красовался забавный чертик с длинным, словно из веревки свитым хвостом. Под правым: бубновый король с вензелями многочисленные завитушки, виньетки, едва ли не кружева.

Такую татуировку обычно наносят только пидарам, или «козлинам», или «чувакам», или «петухам», и свидетельствует она о том незавидном положении, которое сексуальное меньшинство занимает в местах лишения свободы.

– А у меня еще и на руке есть, – насладившись реакцией Тахира, продолжал Пантелей.

– Да ну?

И впрямь: на левой кисти Императора было наколото пять точек.

– А что это означает? – осторожно поинтересовался мирзоевский телохранитель.

– «Один в четырех стенах», наносится только уважаемым ворам, – соврал Пантелей без зазрения совести.

Тахир не знал и не мог знать: такая татуировка, может наноситься каждому, побывавшему в местах лишения свободы.

Да, Тахир о многом понятия не имел, но твердо знал одно: если сейчас он не приведет к патрону кольщика, то ничего хорошего от жизни ему ждать не придется.

А потому теперь предстояло выяснить главное – сумеет ли Звездинский ублажить Самида. Слушая байки бича, Тахир все более верил в благоприятный исход.

– Послушай, тут одного уважаемого человека надобно наколоть, – несмело начал Мирзоевский телохранитель.

– Кого?

– Да ты не знаешь… Послушай, Император, – в голосе Тахира прозвучали уважительные интонации, – помоги! Мой друг – человек очень богатый… Тебя не обидит.

Глаза Императора загорелись алчным блеском.

– Сто марок даст?

– Тысячу даст, – заверил азербайджанец, – уваж, герр Звездинский, и он тебя не обидит…

* * *

Коля Крытый, прощаясь с Никитиным, напутствовал его:

– Желаю удачно слетать в Берлин. Когда думаешь отправляться?

– Сегодня в Москву, а там как только будет готова виза, – ответил Сергей.

– За день до выезда в Германию позвони, я дам тебе несколько телефонов моих дружков, которые помогут тебе с транспортом и большой, – сказал Кроменский.

– Хорошо, Коля, обязательно позвоню, – пообещал Сергей.

– Ну что ж, как говорили в джунглях, – авторитет в широкой улыбке обнажил два ряда ровных зубов с металлическими коронками, – доброй охоты, Писарь.

– Спасибо, – поблагодарил тот, пожимая на прощание твердую ладонь пахана.

Аэропорт «Внуково» никогда не отличался особой чистотой и порядком. Толпы пассажиров с чемоданами, баулами, детьми отчаянно пытались прорваться на нужный им рейс. Но это была только часть людского потока, воспользовавшегося услугами Аэрофлота. Другая часть двигалась в обратном направлении, то есть пыталась благополучно покинуть негостеприимный, шумный и грязный аэропорт. И снова толпы пассажиров с чемоданами, баулами, детьми осаждали автобусы, чтобы доехать до ближайшего метро «Юго-Западная». Лишь немногие из них могли позволить себе выложить сумасшедшие деньги за такси, не обременяя себя случайными попутчиками.

Среди них был и Сергей.

Подойдя к желтой «Волге» с зеленые огоньком, он открыл переднюю дверцу и, не спрашивая разрешения, уселся рядом с шофером. Не ожидавший такой беспардонности таксист с рыжими усами тупо уставился на него.

– Может, поедем? – вывел его Сергей из задумчивого состояния.

– Куда? – спросил водитель, все еще удивляясь наглости пассажира.

– На «Сокол», – ответил он.

– А ты знаешь, сколько это стоит…

– Короче, шеф, мы едем или я пересаживаюсь к другому, – прервал Никитин сакраментальную фразу таксиста о стоимости данного удовольствия, – а о бабках можешь не трястись, не обижу, не жлоб.

Таксист, пробурчав что-то себе в усы, включил передачу. Не успела машина тронуться с места, как по капоту стукнул какой-то мужик с огромным чемоданом, прося подождать. Приоткрыв дверцу и сунув голову в машину, он спросил:

– Земляк, не возьмешь до «Динамо»?

Шофер выразительно посмотрел на Сергея, но тот отрицательно качнул головой.

– Извини, друг, но клиент против, – сидящий за баранкой указал жестом на соседнее сиденье.

– Имей жалость, у меня жена с грудным ребенком на руках совсем извелась, – продолжал настаивать мужчина, – а один я мотор не осилю, и так всю зарплату отдаю.

– Ладно, давай возьмем, – неохотно согласился Сергей.

– Садись, – коротко кивнул водитель несчастному отцу семейства.

Минут через пять автомобиль мчался по трассе в направлении Ленинского проспекта.

На заднем сиденье тихо перешептывались подсевшие к ним пассажиры. Женщина, сняв с головы шапку, распустила схваченные в пучок длинные волосы цвета вороньего крыла. Она, держа на руках младенца, завернутого в теплое одеяло, о чем-то упорно спорила со своим супругом, который сосредоточенно перебирал купюры.

В какой-то момент Никитин ощутил жгучую зависть к этой паре. Да, может быть, у них не все в порядке с финансами, но они могут позволить себе спокойно спать, не просыпаясь от жутких кошмаров; могут спокойно растить своего малыша.

«Неужели и в моей жизни наступит такое время?» – спросил сам себя Никитин, но так и не смог ответить на этот вопрос.

Когда молодая семья выгрузилась из машины, обладатель огромного чемодана протянул шоферу деньги.

Сергей жестом остановил его:

– Не беспокойся, землячок, все равно по пути было, я сам рассчитаюсь, после чего очень выразительно посмотрел на водилу.

– Мне неудобно, – начал было пассажир с заднего сиденья.

– Купи жене цветы, – стараясь не обидеть его, сказал Никитин.

– Спасибо, – искренне поблагодарил мужчина.

У своего дома Сергей вложил в руку таксиста деньги и быстро вошел в подъезд.

* * *

Оказавшись у дверей собственной квартиры, он явственно ощутил, как учащенно бьется его сердце.

Стараясь не шуметь, он вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. Впервые за долгие годы его квартира встретила его не холодом одиночества, а теплом обжитого дома. У Никитина сразу же потеплело на сердце. Судя по запаху, на кухне готовился ужин. Незаметно прошмыгнув туда, Сергей как ни в чем не бывало присел за кухонный стол.

Из комнаты послышался голос Вики:

– Пойду посмотрю, не пригорело ли мясо, – видимо. Вика была в квартире не одна, а с родителями.

Увидев Сергея, она вскрикнула от неожиданности и бросилась в его объятия. На ее крик из комнаты прибежал встревоженный Павел Андреевич, но его никто не замечал: влюбленные слились в долгом поцелуе…

За ужином говорили о пустяках, никто ни одним словом не проявил любопытства по поводу дел Сергея. Родители Вики держались степенно, а на лицах молодых читалось плохо скрываемое нетерпение уединиться…

Вечер выдался на удивление теплым. Из беседки во дворе доносились звуки расстроенной гитары, кокетливый девичий визг, гогот подростков, которые с чердаков и подвалов, где они обычно коротали долгие зимние вечера, высыпали на свежий воздух.

Нежный апрельский ветерок колыхал занавеску, приятно холодил, но ни Вика, ни Сергей не поднялись с кровати, чтобы прикрыть форточку.

«Если бы я не поехал в Испанию, если бы не встретил там Злобина, если бы не согласился принять его предложение… О, опять это «если бы»…» думал Никитин, ворочаясь с боку на бок.

Он приподнялся на локте и внимательно посмотрел на Вику.

В прозрачной вечерней тишине раздался ее негромкий голос:

– Теперь я тебя никуда не отпущу…

– Я хочу тебя слегка расстроить, – сказал Сергей тихо.

Вика встревожилась:»

– В чем дело?

Он пояснил:

– Мне придется еще раз уехать.

– А ты не мог бы меня взять с собой? – в ее голосе было столько мольбы.

– К сожалению, нет, – твердо ответил Сергей.

– А могу я узнать, куда ты едешь на этот раз?

– В Берлин…

– Это имеет отношение к киевским делам?

– Да.

Сергею явно была неприятна обсуждаемая тема, однако желая поставить все точки над i, он пообещал Вике, что это в последний раз…

* * *

Проводив Сергея в Москву, Анатолий Сопко, он же Лысый, в сопровождении Карпухи и Барсучка отправился к себе домой. Скидывая на ходу куртку, он прошел в гостиную, где уже успели расположиться приятели.

– Карпуха, бери боксеров и дуй на квартиру к этому уроду, – сказал он.

– Может, я молодежь отправлю? – лениво возразил Поликарп, имея в виду новичков, недавно принятых в их банду.

– Старик нашелся, тоже мне, – улыбнулся Лысый, – у тебя с этой «молодежью» разница в три-четыре года, – и неожиданно перейдя на серьезный тон, голосом, не терпящим возражений, распорядился:

– Я тебе сказал, бери боксеров. Особо не светитесь и сами в бодягу не лезьте. Если черные объявятся, тут же звони сюда. Все понял?

– Понял, – уныло кивнул тот.

Толик достал из внутреннего кармана пачку денег, отделил часть из них и, не считая, протянул Карпухе:

– Заедете в кабак, возьмете себе пожрать.

– Не надо, у меня есть, – попытался возразить Поликарп.

– Есть, – передразнил его Лысый – я тебе не на трусы для любимой девушки даю и не на гондоны для проституток. Бери!

Поликарп молча спрятал деньги в карман и пошел выполнять задание шефа.

Ивана, который сидел на огромном диване и не принимал участия в разговоре, Анатолий попросил сгонять в ближайшее кафе купить поесть и пару бутылок пива.

– Одна нога здесь, другая там, – напутствовал его Лысый, – а то пока ты всех телок в кабаке за задницы перещупаешь, у меня заворот кишок будет.

– Да я мигом, – поспешил заверить приятеля Иван.

Через полчаса они с удовольствием разрывали на части принесенного цыпленка табака, запивая холодным пивом.

Их неспешную трапезу прервал телефонный звонок.

– Толян, гости пожаловали, – раздался в трубке голос Поликарпа.

– Сколько их? – спросил он.

– Трое, – ответил Карпуха, – может быть, мы сами с ними справимся?

– Я тебе справлюсь, – разозлился Лысый, – пасите их, мы минут через двадцать подтянемся.

Карпуха попытался было убедить его, что он со своими пацанами и сам может справиться с черными, но Анатолий уже не слушал его.

Нажав кнопку отбоя, он быстро набрал номер, где, похоже, давно ждали его звонка.

– Семен, это Лысый, бери пацанов и дуйте к дому черного, гости пожаловали.

– Понял, – ответил тот, – выезжаем.

– Давай, Ваня, подъем, – скомандовал Толик Барсучку, и, бросив еду, приятели покинули квартиру.

* * *

В условленном месте их уже ждали две машины, заполненные крепкими парнями с одинаковыми короткими стрижками и одинаковым отсутствующим выражением на лицах – их вид красноречиво свидетельствовал о роде их занятий.

Выйдя из своего «мерседеса», Анатолий приблизился к одному из автомобилей и, наклонившись, к боковому стеклу, приказал:

– Из машин не выходить, меньше движений, а я пойду посмотрю, где Карпуха.

Обойдя дом, Анатолий нашел знакомый «жигуленок», стоящий у подъезда девятиэтажки. Поликарп, заметив Лысого, вышел ему навстречу.

– Ну, где наши пташки? – спросил его Анатолий.

– Пока в квартире, – ответил Карпуха.

Лысый на минуту задумался:

– Если у них есть пушки, а они у них скорее всего есть, то в хате их брать стремно.

– Может, телку к ним заслать, – предложил Поликарп, – ей-то они наверняка откроют.

– Можно, конечно, попробовать, но где сейчас ее возьмешь? – посетовал Сопко.

– Давай я своей подруге позвоню, – вызвался Карпуха, – она недалеко здесь живет.

– Как у нее с языком?

– Как все бабы, но если предупредить, то будет молчать.

– Давай звони, – нехотя согласился Лысый, – другого выхода пока нет.

Карпуха направился к автомату.

В томительном ожидании Анатолий вернулся к своему «мерседесу». Когда он переходил дорогу, его внимание привлекло такси, заворачивающее во двор, в котором, кроме водителя, никого не было.

Вскоре вернулся Карпуха и, забравшись на заднее сиденье автомобиля Лысого, доложил:

– Порядок, Ленка сейчас будет, – не успел он закончить фразу, как со двора выехало все то же такси, но уже с пассажирами, а следом за ним серые «Жигули».

– Наши? – настороженно спросил Лысый Поликарпа.

– Ну, – промычал тот.

– Баранки гну, – резко бросил Сопко, – выходит, черные отправились на прогулку. В «Жигулях» рация есть? – Есть, – ответил Карпуха.

– Тогда отпустим их немножко, – сказал Лысый и побежал к соседним автомобилям с подкреплением.

– Семен, держись за мной, поскольку рация только у меня, а я еду за боксерами. В случае чего, если потеряемся, сразу возвращайся на это место.

Гости отправились повеселиться, пусть себе, в последнем желании им не откажешь. Если решим брать, я моргну фарами и два раза просигналю.

– Понял, – ответил немногословный Семен на длинную тираду Лысого.

Машины двинулись друг за другом на достаточном расстоянии – не слишком далеком, чтобы не потерять друг друга из виду в автомобильном потоке, но и не близком, чтобы у сторонних наблюдателей не сложилось впечатление, что они имеют общую цель.

* * *

Такси высадило своих пассажиров у гостиницы «Киевская Русь».

Подождав, пока кавказцы скроются за дверью ресторана, Лысый собрал небольшое совещание, своего рода планерку – было решено рассредоточиться и смешаться с толпой праздно веселящихся в ресторане и барах. Половину из своих людей Сопко оставил в машинах.

Войдя в зал ресторана, Анатолий сразу же отыскал глазами столик, за которым расположились гости Паллада.

Они шумно переговаривались, обсуждая заказ.

Лысый с Карпухой заняли крайний столик, откуда хорошо были видны азербайджанцы, и заказали чай с пирожными.

Примерно через час захмелевшие от выпитого кавказцы подозвали официантку, и один из них принялся что-то втолковывать ей на ухо, сопровождая просьбу сальной улыбкой.

Минут через десять после того, как официантка «приняла заказ», в зал ресторана вошли-, три девицы; манера держаться и боевая косметическая раскраска которых не оставляли никаких сомнений относительно их способа зарабатывать деньги. Гордо вскинув головы и покачивая бедрами, они прямиком направились к столику, за которым сидели кавказцы.

Завидев платных блядей, те галантно привстали, приглашая женщин присесть к столу, что они и не замедлили сделать.

Анатолий, наблюдая эту сцену, покачал головой:

– Боюсь, что это надолго.

– А может, и наоборот, – возразил Карпуха.

– В любом случае они нам будут мешать, – окончательно расстроился Анатолий.

– Да ладно тебе. Лысый, успокойся, клиенты приходят и уходят, а курицам здесь жить, – резонно подметил Поликарп, – мы всегда сумеем закрыть им пасть.

– Блажен кто верует, – процедил Сопко, – нет ничего хуже затыкать рты халявам.

Задумавшись на какой-то миг, он вдруг принял решение:

– Пойди собери пацанов и дуйте обратно, – распорядился Анатолий, думаю, они телок к себе повезут, придется путан вырубать. Передай Семену, что брать их будем в подъезде.

Поликарп молча отправился выполнять поручение…

Ресторанные посиделки продолжались уже четвертый час и по всему было видно, что уезжать кавказцы пока не собираются.

Обдумав ситуацию, Лысый решил пойти на отчаянный шаг. Подойдя к администратору, он увлек его в холл.

– Дельце есть, – сказал Анатолий и засунул в нагрудный карман пиджака ресторанного администратора десятидолларовую купюру.

– Весь во внимании, – услужливо улыбнулся тот.

– Как можно от тех джигитов халяв дернуть?

Хотели с пацанами развлечься.

– На что они тебе, Толик, я тебе получше подберу, – предложил метрдотель.

– Так я же всех твоих классных телок уже трахал, – широко улыбнулся Лысый, – эти хоть похуже, зато поновее. Сделаешь?

– Но как? – спросил услужливый администратор. Он развел руки в стороны и изобразил на лице подобие полного недоумения.

– Скажи кому-нибудь из официанток, чтобы она вроде бы нечаянно облила одну из телок соусом или вином, слегка нагрубила джигитам, а если они начнут поднимать кипеж, позовешь мусоров. Но предупреди ментов, чтобы они черных отпустили, а то получится, что я из-за баб людей легавым сдал.

Вот тебе еще десятка на мусоров, – с этими словами из рук Лысого в уже известный карман перекочевала вторая вечнозеленая банкнота.

– Постараюсь, – пообещал метрдотель.

– Не постараешься, а сделаешь, – жестко проговорил Анатолий, услужишь, получишь еще червонец, а нет – станешь мне врагом, и в твою смену будут приходить мои пацаны и устраивать выяснение отношений с последующим мордобоем.

Глядишь, через недельку к вам и клиенты ходить перестанут, ты будешь сосать свою стипендию, и чаевые тебе будут только сниться.

– Анатолий, я все понял, сделаю в лучшем виде, – пообещал ресторанный служитель, преданно глядя в глаза Лысому.

– Вот и хорошо, – вновь улыбнулся Сопко, – да не забудь, когда начнется кипеж, выведешь девиц и посадишь в мою машину.

– Заметано, – еще раз пообещал метрдотель.

Лысый, выйдя из здания гостиницы, сел за руль «мерседеса».

– Телок повезем ко мне, – сказал он Ивану, который все это время дожидался его в машине.

– Каких телок? – Иван уставился на приятеля изумленными глазами.

Вкратце изложив свой план, Сопко предупредил:

– При бабах никаких разговоров. Завезем их на хату, тебе придется остаться с ними, – и, заметив попытку Барсучка что-то возразить, жестом предотвратил ее, – Ваня, никаких базаров, одно дело делаем, кто на что учился, – Анатолий громко заржал.

Заметив недовольное выражение лица приятеля, Анатолий ткнул его в бок кулаком и уже серьезно продолжил:

– Ладно, не дуйся. Я бы с тобой с удовольствием поменялся местами. Как только дело сделаем, я к вам присоединюсь. Можешь их поить, кормить, трахать, только чтоб они дождались моего возращения.

– Слушай, Лысый, а нельзя, чтобы с ними вместо меня побыл Карпуха? – с надеждой спросил Барсучок.

– Ну ты сам прикинь, – предложил Лысый', – пока доедем туда, пока обратно, телки могут сбежать, а мне надо, чтобы все знали, что они были этой ночью со мной. Я же перед жирным метрдотелем засветился.

– Ладно, понял, – со вздохом согласился Иван.

В это время из подъезда ресторана вышли три проститутки, а за ними важно семенил администратор. Лысый открыл дверцу и, предложив девушкам садиться на заднее сиденье, небрежно протянул метрдотелю еще один чирик.

Стараясь не задерживаться на перекрестках, не замечая красного сигнала светофора, «мерседес»

Лысого минут через десять остановился у подъезда его дома.

За все то время, пока они мчались на бешеной скорости по улицам Киева, никто из сидящих в автомобиле не проронил ни слова.

Не заглушая двигателя, Сопко протянул ключи от квартиры Ивану:

– Дуйте наверх, а я съезжу за Карпухой и минут через двадцать буду, – и он рванул с места, прощально мигнув фарами.

Доехав до дома, в котором некогда жил Паллад, а ныне остановились его земляки, Сопко без труда нашел своих людей.

Подойдя к первой машине, он сказал:

– Семен, бери двух пацанов и иди с ними в подъезд. Когда появятся азеры, подам сигнал. Как только они войдут, – обратился Лысый к Семену, ставьте им в голову волыны и постарайтесь вырубить, только без шума.

Трое крепких парней вышли из машины и направились к подъезду. За ними последовал Семен.

Лысый тем временем подошел к «Жигулям», в которых сидел Поликарп:

– Карпуха, ты с Серым станешь у их квартиры на всякий случай. Если они прорвутся мимо Семена, значит, дело плохо, вали на глушняк и быстро смывайся.

Сопко продолжал раздавать распоряжения. По его приказу две другие машины расположились по обе стороны девятиэтажки, чтобы перекрыть выезд со двора, после того как кавказцы вернутся из ресторана.

Остальные притаились в машинах с затемненными стеклами около подъезда и набрались терпения. В ожидании приезда гостей Лысый запретил пацанам курить, чтобы не обнаружить себя раньше времени.

Ждать пришлось недолго.

Сперва из-за угла дома показался свет фар, а затем во двор въехало такси. Поскольку подъезд к парадному был предусмотрительно занят машинами Лысого, таксист высадил пассажиров в нескольких метрах от входа в многоэтажку и, развернувшись, тут же скрылся за поворотом.

Подвыпившие кавказцы, громко переговариваясь между собой, приближались к подъезду. Стоило последнему из них оказаться в дверном проеме, как тут же распахнулись дверцы автомобилей и Лысый со своими людьми тоже бросился к подъезду…

Вся процедура задержания заняла не больше минуты – пацаны Сопко не оставили людям Мирзы ни единого шанса. В грудь кавказцам были направлены стволы пистолетов Семена и его подручных. Азеры даже не успели испугаться, как сзади на их головы обрушились резиновые дубинки. Лишь один из них издал легкий вскрик и вслед за своими приятелями грузно осел на цементный пол.

Подхватив бездыханные тела, люди Лысого ловко засунули их в багажники стоявших наготове автомобилей.

Усаживаясь в свой «мерседес», Сопко сказал одному из своих пацанов:

– Зовите Карпуху и всех остальных, нас здесь не было… Понятно?

Кортеж машин, слегка попетляв по улицам Киева, выехал на загородное шоссе. Меньше часа потребовалось им, чтобы добраться до территории своей базы. Связанных пленников поместили в разных комнатах. Один их них довольно быстро пришел в сознание и дико озирался по сторонам.

Лысый тут же наклонился к нему:

– Ну что, банабак, очухался?

– Что тебе надо, а? – стараясь придать своему голосу твердость и независимость, спросил пленник.

– Ты случайно не Руслан? – Сопко достал из кармана пачку сигарет.

Тот кивнул.

– Я.

– Значит, ты старший, – в прозвучавшей фразе не было и тени сомнения, а как зовут твоих дружков?

– Джейхун и Гейдар, – кавказец понял, что запираться бессмысленно.

– Кто еще из ваших в Киеве? – Лысый спрашивал одними губами, цедя слова сквозь зубы.

– Больше никого, – поспешно ответил Руслан.

– Адрес Мирзы, – потребовал Лысый, – быстро.

Руслан честно округлил глаза:

– Не знаю.

Лысый опустил голову и долго разглядывал свою тень, как будто видел ее впервые в жизни. Затем поднял глаза на пленника:

– Или ты полощешь мне мозги и кормишь рыб на дне Днепра, или отвечаешь на все вопросы и катишься в свой любимый Азербайджан.

– Слушай, друг, зачем пугаешь, да все, что знаю, я и так скажу…

– Какой я тебе друг, – перебил его Сопко, – а в том, что ты все расскажешь, я и так не сомневаюсь, – и, покидая комнату, Анатолий кивнул своим приятелям, – обработайте их по полной программе, а мне нужно отъехать.

В коридоре его догнал Семен:

– Лысый, ты что, действительно решил их отпустить? – Семен был явно удивлен.

– Сеня, да не будь наивным ребенком: только – к праотцам.

– Понял, – Семен развернулся, чтобы уйти, но Лысый взял его за рукав.

– Но только после того, как они все расскажут…