Текст книги "Бык в загоне"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

Из аэропорта Никитин отправился по адресу, известному ограниченному кругу лиц, на предварительно оговоренную встречу с киевским авторитетом Крытым.

Приехав на место точно в назначенное время, Никитин еще раз удостоверился, что не ошибся:

Крытый жил именно тут, и, непонятно чему улыбнувшись, с силой нажал на кнопку звонка.

В открывшемся проеме входной двери возник знакомый силуэт Николая Николаевича Кроменского, более известного и среди обывателей украинской столицы, и среди криминальных элементов Союза, и среди мусоров под кличкой, навевающей ассоциации с «крыткой», то есть с тюрьмой.

Из-за его спины выглядывал незнакомый парень, и доверия на его лице не проглядывалось. Только после того как Крытый радостно обнял гостя, охранник успокоился и, пропуская Сергея в комнату вслед за Кроменским, закрыл входную дверь.

– Ну, Писарь, рассказывай, как дела? – Крытый расположился в кресле и пытался закурить неизменную папиросу.

– Спасибо, – ответил Никитин, – все хорошо.

Были, правда, мелкие проблемы, но они позади.

– Мне тут уже порассказали, – хрипло рассмеялся Крытый, – успел с нашими мусорами пообщаться?

– Было дело, – неохотно сказал Сергей, – но слава Богу, Лысый вытащил.

– Он был у меня вчера, поведал о твоих проблемах, – Николай Николаевич аккуратно сбил пепел с кончика папиросы, – а как поживает Вася?

Конечно же, Кроменский имел в виду Корина.

– Велел низко кланяться.

– Когда вернешься в Москву, передавай Доктору привет, скажи, что я жив-здоров и постоянно вспоминаю своего наставника.

Кроменский был крестником старого вора Василия Григорьевича. В последней отсидке перед самым выходом на свободу Вася Доктор передал полномочия пахана Крытому, несмотря на возражения некоторых авторитетов, ссылавшихся на его относительно молодой возраст.

В то время Кроменскому едва исполнилось тридцать пять. И надо сказать, что он проявил себя достойно, оправдав доверие Корина.

На его зоне свято соблюдались традиции воровского закона, не было беспредела, и касса общака использовалась точно по назначению. Так что перед освобождением Кроменского «короновали» на вора – никаких «косяков», то есть порочащих блатного человека поступков, за ним замечено не было.

Квартира, в которой принимал Сергея Крытый, ничего особенного собой не представляла. Это был дом холостяка, который жил по принципу: лишь бы крыша над головой. Коля Крытый, как и подобает человеку его сана, и в одежде был скромен, что отвечало требованиям кодекса чести воров. На нем был надет простенький спортивный костюм. Единственным предметом роскоши можно было назвать золотой православный крестик с цепочкой, который висел на красной, задубленной сибирскими морозами шее Крытого.

– Я бы уже сегодня мог улететь, после нашей встречи, однако у меня возникли кое-какие вопросы, – с этими словами Сергей извлек из кармана коричневый блокнот, ранее принадлежавший Махмуду.

Протягивая Крытому записную книжку, Сергей попросил:

– Коля, загляни сюда, может быть, встретишь знакомые имена.

Кроменский взял в руки книжицу, внимательно перелистал ее и сказал:

– Двоих знаю. Один – мой бизнесмен. Томский, а второй – директор мощной фирмы «Днепр», он платит Алику Шраму, если хочешь, сейчас ему позвоним. А что, коммерсюги где-то напортачили?

– В том-то и дело, что я сам ничего понять не могу, – задумчиво произнес Сергей, – может, я вообще случайно попал в чужой монастырь?

И Сергей поведал Крытому о событиях последних дней.

Внимательно выслушав собеседника, Коля Крытый долго думал, а затем сказал:

– Не знаю, что все это значит, но про Мирзу и его бригаду впервые слышу от тебя.

– А может, Доктору позвонить, пусть наведет справки? – предложил Сергей, – Одна голова хорошо, а два сапога – пара, согласился Николай.

* * *

С трудом избавившись от прибегших к шантажу родственников, Мирзоев вызвал Тахира для очень важного разговора.

– Знаешь что, – задумчиво сказал Самид, поигрывая огромным золотым перстнем, от которого по комнате бегали солнечные зайчики, – помнишь, мы с тобой говорили о том, как хорошо быть вором в законе…

Тахир недоумевающе посмотрел на патрона.

– И что? Тебе ведь кто-то из наших бакинских потом объяснил, что эти… М-м-м-м… – Тахир наморщил лоб, – ну, «грейпфруты» или «лимоны»…

Воры-скороспелки.

– «Апельсины», – подсказал Самид. – Но я не об этом. Можно и самому стать вором в законе, и никому платить не надо.

– А как это?

– Очень просто. У каждого человека есть своя визитная карточка. Ну, я имею в виду уважаемого человека, – тут же поправился он. – Так вот, у вора визитная карточка – татуировка…

– И что? – кажется, Тахир начинал понимать, куда клонит его патрон.

– А то, – продолжал Самид с улыбкой превосходства, – что если бы татуировка была бы и у меня… Я тоже был бы вором. Понимаешь?

Его дальнейшие распоряжения были просты и незамысловаты.

Ему, Мирзоеву, позарез надо нанести несколько татуировок – а для этого нужно тут, в Берлине, найти человека, который не только бы разбирался в подобных вещах, но и умел бы это делать.

С одной стороны профессионального кольщика можно было бы найти запросто – в Германии татуировались и скины, и наци, и футбольные фаны, и прочие представители молодежной субкультуры.

Красиво татуировали – в цвете, едва ли не в объеме.

Однако вряд ли кто-нибудь из немецких мастеров татуировки разбирался в тонкостях предмета – надо было найти непременно русского и непременно отмотавшего срок в лагерях.

А потому Тахир, отставив другие дела, бросился выполнять поручение патрона…

– Ищи, пока не найдешь, – напутствовал его Самид, – только без кольщика не появляйся!

* * *

Василий Григорьевич Корин, сидя на кухне, с аппетитом ел горячий суп, приготовленный женой.

Трапезу прервал междугородний телефонный звонок.

– Здорово, Писарь, – Доктор сразу же узнал голос Никитина.

– Извини, что отрываю, но есть разговор, – сказал Сергей, – я сейчас в Киеве, у Коли Крытого, тут такой «рамс», – под этим словом в криминальном мире обычно понимают непонятную ситуацию, – короче говоря, нужен твой совет.

– Чем могу – помогу, – отозвался Доктор.

– Ты не мог бы через кавказских воров навести справки о неком Мирзе?

– Он кто? – поинтересовался Корин.

– Говорят, что вор…

Доктор наморщил лоб.

– Что-то не припоминаю такого… Может, он из скороспелых?

– Может быть, и «апельсин», – согласился Сергей.

– А что, серьезные проблемы? – продолжал задавать вопросы Доктор.

– Пока не знаю, но могут быть, – сказал Никитин, – похоже, люди Мирзы, устраивают охоту на серьезных киевских коммерсантов. Если интересуешься подробностями, то найди через Злодея Вику Луценко, она тебе все расскажет, а я не хочу об этом говорить по телефону.

– Маруха твоя? – понимающе хмыкнул Корин – Это моя будущая жена, коротко сказал Сергей, представляя, как от удивления у Доктора вытянулось лицо.

– Ну ты. Писарь, даешь, – только и смог сказать Доктор, – старика хоть пригласишь на свадьбу?

– Без базара, Григорьич, – ответил Сергей. – Отвечаю…

Крытый, сидя напротив Сергея, внимательно слушал весь телефонный разговор. Когда Никитин закончил, он осторожно поинтересовался:

– Так ты что, собираешься жениться на дочери этого негодяя? – под «негодяем» он, естественно, подразумевал директора фирмы «Рента».

– Так вышло, – не вдаваясь в подробности, ответил Сергей.

– Ладно, замяли, – извинился Крытый, а затем спросил:

– Что сказал Вася?

– Обещал узнать. Подождем до завтра.

* * *

Утром следующего дня, когда Сергей уже успел позавтракать, состоялись два телефонных разговора. Первой позвонила Виктория.

Услышав голос Сергея, она защебетала:

– Здравствуй, милый, соскучилась по тебе безумно! Когда ты приедешь? У нас все здорово. Мне очень нравится твоя квартира. А ты один в ней живешь? спросила она.

– До недавних пор – один, – Никитин улыбнулся, – а теперь, надеюсь, что вдвоем с тобой.

– И правильно надеешься. Я уже начинаю осваиваться, – продолжала Вика на удивление деловым тоном, – произвела маленькую перестановку. Думаю, что ты не будешь против?

– Конечно, нет. Честно говоря, весь хлам уже давно пора выбросить, сделать современный ремонт, и купить приличную мебель. Если есть желание, можешь этим заняться. Деньги возьмешь у Олега, я ему позвоню, кстати, посмотри его квартиру, – предложил Писарь, – мне просто раньше это не было нужно, а сейчас возникла необходимость. Короче говоря, мне будет приятно все, что ты сочтешь нужным изменить.

– А на какую сумму я могу рассчитывать? – поинтересовалась будущая хозяйка.

– В средствах я не ограничен, – засмеялся он, – по крайней мере все, что ты пожелаешь истратить, не нанесет значительного ущерба теперь уже нашему бюджету.

– Плохо ты меня знаешь, – возразила Вика, – тратить деньги – это моя стихия, – и тут же добавила:

– Шутка.

– Ладно, шутница, не скучай, скоро буду.

– Поторопись, пожалуйста, мне без тебя грустно.

– Все, пока…

Едва он повесил трубку, как вновь раздалась длинная трель междугородного звонка.

На этот раз позвонил Корин.

– Привет, Писарь, – голос Доктора звучал озабоченно, – разговаривал я с товарищами, никто не знает твоего Мирзу, и вообще о таком законнике в первый раз слышат. И еще мне сегодня звонил Соловей из Одессы. У них там два обезображенных трупа, оба – достаточно серьезные бизнесмены. Он предполагает, что это сведение старых счетов со стороны крымской братвы. Чего-то они там не поделили. Я названивал Мише Тягуну в Симферополь, его, к сожалению, на месте не оказалось, поэтому поговорил с его близким помощником, Васей Клыком.

– Ну и что? – пробурчал Сергей, внимательно слушая собеседника.

– Вот тебе и «ну», – передразнил его Доктор, – у них тоже не все в порядке. Вчера ночью застрелили самого перспективного коммерсанта и тоже жутко изуродовали.

– Так, может быть, это одесситы? – предположил Сергей.

– Ты слышал когда-нибудь, чтобы Соловей близко корешился с кавказцами? – спросил Доктор своего молодого друга.

– Во-первых, как ты сам меня учил, преступный мир не имеет территориальных границ и национальных признаков, – возразил Никитин, – а во-вторых, при чем здесь кавказцы?

– При том, что незадолго до крымского убийства был свидетель, который видел поднявшихся в кабинет к покойному трех небритых черноволосых парней.

– 0-го, – протянул Сергей.

– Такие вот дела, – закончил Корин, – так что я не исключаю возможности вмешательства этого Мирзы.

– Что будем делать?

– Начнем с того, что надо собрать сходняк, дабы предотвратить бойню, сказал Доктор, – я понял из разговора с Соловьем, что он настроен решительно. Поскольку ты уже влез в эту бодягу, то тебе ее и расхлебывать.

– Ничего не поделаешь, – согласился Сергей.

– Я завтра прилечу в Киев, – сообщил Григорьич, – туда же подтянутся Тягун с Соловьем. Предупреди Колю Крытого.

– Хорошо, – ответил Сергей и повесил трубку.

* * *

Теплым апрельским днем кортеж из пяти престижных иномарок миновал пост ГАИ на Бориспольской трассе.

В первой машине, темно-вишневом «фольксваген-пассате», сидел Крытый. На заднем сиденье и за рулем находились бойцы из его бригады, особо приближенные к пахану.

Въехав в ворота пустующего в это время пионерского лагеря, вереница автомобилей остановилась.

Из машин стали вылезать пассажиры, которые тут же разбились по группам, по интересам – одна из них представляла собой сливки преступного мира, а вторую – их охранники.

Объятия и взаимные приветствия были недолгими, после чего все прошли в одно из зданий детского учреждения. Около машин осталось лишь маленькая горстка людей помоложе…

Повод для встречи был более чем серьезный – воры и авторитеты собрались на сходку, чтобы решить непонятную ситуацию с Мирзой и загадочными убийствами украинских бизнесменов.

В комнате, куда вошли авторитеты, было довольно просторно. В центре стоял огромный круглый стол, плотно уставленный яствами. К удивлению хозяина кабинета, который являлся начальником пионерского лагеря, не было ни одной бутылки со спиртным.

После того как гости расселись, начальник лагеря, обращаясь к Крытому, спросил:

– Николай Николаевич, я больше не нужен?

– Спасибо, Федор Ильич, – ответил тот, – дальше сами управимся.

– Ну если что, я буду в комнате старшей пионервожатой, – начальник склонился в угодливой позе и, плотно прикрыв за собой дверь, вышел.

Вася Доктор, указывая на покинувшего их общество начальника, криво улыбнулся:

– Так бы начальник на зоне кланялся, можно было бы и на свободу не выходить.

Присутствующие понятливо засмеялись. Затем Корин, перейдя на серьезный тон, сказал:

– Не будем травить байки. Я благодарен всем за то, что вы приехали сюда, чтобы обсудить кое-какие делишки, – он выдержал подобающую после слов приветствия паузу и продолжил:

– Возникла неприятная ситуация. Все мы знаем, что я имею в виду.

Авторитеты скупыми кивками подтвердили последнюю фразу Доктора.

– Сам я не знаю деталей, поэтому предлагаю выслушать Писаря, – Корин указал на сидящего справа от себя Сергея.

Подробно пересказав события недавнего происшествия, Сергей в конце выступления вынул из кармана блокнот, который присутствующие передавали из рук в руки, внимательно листая его.

После сообщения Никитина начали высказываться авторитеты.

Первым взял слово Соловей, или, как писалось в многочисленных уголовных делах, Соловьев Владимир Юрьевич, тысяча девятьсот сорок первого года рождения, прописанный в черноморском городе Одессе и занимавший там же одну из высших ступеней в криминальной иерархии.

– Хочу принести свои извинения Мише, – он выразительно посмотрел на сидящего напротив Тягуна, – честно говоря, я думал, что это твои люди рассчитали моих бизнесменов. А так же спасибо и тебе, Вася, – на этот раз взгляд его предназначался Доктору, – что ты нас здесь собрал, прояснив запутанный «рамс». Я чуть было не запорол бок, и тогда правилки мне было бы не избежать. Благодаря Доктору и Писарю, – Соловей указал на Никитина, которого я раньше не знал, но теперь понимаю, что он правильный урка, нам удалось сохранить жизни наших людей.

Встав со своего места и подойдя к Сергею, Соловьев протянул тому руку со словами:

– Понадобится мое слово на сходке, можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо… – Сергей скупо поблагодарил одессита.

Потом слово взял крымский авторитет:

– Я, конечно, присоединяюсь к сказанному Вовой, но как же быть с черными, – заметив всеобщее оживление, Тягун продолжил:

– Где нам искать этого загадочного Мирзу?

– У меня есть на этот счет кое-какие соображения, – сказал Никитин, если собравшиеся не против, я изложу их.

Все молча ждали, что он скажет дальше.

– Я, просматривая записную книжицу, нашел несколько любопытных телефонов, по-моему, их нужно проверить, – Сергей многозначительно постучал ладонью по кожаному переплету, – судя по именам, это кто-то из их соплеменников. Таким образом, может быть, нам удастся выйти и на Мирзу.

– Плохо, что мы практически не знаем противника, – вступил в разговор молчавший до этого Крытый, – не знаем, какими силами он располагает и что хочет, нам о нем ничего не известно.

Плохо, если придется воевать, война стоит дорого…

– Но это не повод оставить их действия безнаказанными, – веско резюмировал Тягун.

Более горячий и неуравновешенный Соловей нервно выпалил:

– Да я эту мразь черножопую лично бы в расход пустил.

В разговор вмешался Вася Доктор:

– Я предлагаю, чтобы этим делом занялся Писарь, – а затем спросил Сергея:

– Что тебе для этого надо?

– Человек пять боевых пацанов, пару тачек и время, – тут же, как будто уже раньше обдумывал план действий, выпалил Сергей.

Крытый предложил:

– Возьми Лысого с его людьми, транспорт у него есть, – предложил Крытый.

– А я возьму на себя финансовую сторону, – сказал Соловей.

– Нет, – веско возразил Тягун, – деньги пойдут из общака. Неизвестно, сколько времени на это уйдет, а пацанам как-то жить надо, да и Писарь наше общее дело делает, не гоже так.

– Я свободный художник, – возразил Сергей, – меня ничто во времени не ограничивает.

– Тем более что свободный, – продолжал настаивать Тягун, – поэтому предлагаю назначить награду за голову Мирзы.

– Правильно, – поддержал его Соловей.

– Верно говоришь, – Крытому понравилось предложение Тягуна, – если удастся поставить крест на самозваном воре, то это убережет нас от войны, сэкономит лавэ, а главное – людские жизни. Предлагаю выделить сто штук зелени.

По-видимому, никто не ожидал услышать такую цифру, и, может быть, поэтому наступившая тишина казалась особенно гнетущей. В этот миг заговорил Никитин:

– Какая награда, о чем вы толкуете? – взгляд его стал твердым. – Я не ради воздуха, – он умышленно назвал деньги пренебрежительным словом, затеял этот цирк, а чтобы помочь вам.

– Прости, друг, но мы не дешевые барыги, – грубо сказал Крытый, – не мне тебе рассказывать, как наживается наше нелегкое добро. И лавэ тратим не на заграничные виллы, а на нужды братвы, теряющей здоровье в лагерях и на пересылках. Ты такой же урка, как и любой из нас, поэтому мы высоко ценим твою жизнь. Я прав? – спросил он, обводя взглядом присутствующих. – Нам подачки не нужны, мы не биксы голимые, которые не могут за себя ответить, поэтому если отказываешься от денег, то мы скажем тебе спасибо и останемся друзьями, а свои проблемы будем решать сами.

Сергей смутился, не зная что сказать, – и тут ему на помощь пришел Корин.

Откашлявшись, Доктор начал:

– Колек, не наседай на него, у пацана босяцкая душа. Уверен, что он не хотел никого обижать, а только из понятий чести отказался от лавэ. Коля правильно все объяснил, надеюсь, что и Писарь все понял, – Василий Григорьевич многозначительно посмотрел на Сергея.

– Ну да… – кивнул Никитин.

– Тогда занимайся Мирзой, – последовал ответ.

На том и порешили…

Разъезжаясь, участники воровской сходки договорились поддерживать связь через Корина. Полчаса спустя несколько иномарок мчались по Бориспольскому шоссе со скоростью ста пятидесяти километров, но менты с радарами, стоявшие вдоль трассы, не посмели остановить роскошные тачки…

* * *

Самид Мирзоев стоял у окна своего офиса и глядел на мокрый, будто бы слюдой покрытый асфальт.

Занятый своими мыслями, он не обращал внимания на спешащих по своим делам немцев, обходящих редкие лужи от прошедшего дождя, сиротливо темнеющих на тротуаре берлинской улицы Курфюрстендамм.

Из оцепенения его вывел голос хорошенькой секретарши Вали, приехавшей в Берлин заработать валюту в качестве горничной, как говорили в одной московской фирме «работодатели», и оказавшейся в заурядном борделе без паспорта и без средств к существованию. Там с ней и познакомился Самид.

Молодая, весьма неглупая женщина, блондинка с пышными формами, к тому же говорящая по-немецки, сразу понравилась горячему джигиту.

Узнав из разговора с начинающей проституткой о том, что она владеет немецким и быстро печатает на машинке, Самид предложил ей место секретаря у себя на фирме. Получив согласие девушки и выплатив отступные хозяйке борделя, он снял для нее небольшую квартирку в бывшей части Восточного Берлина, недалеко от Александрплац.

Испытывая чувство благодарности к своему новому хозяину, Валентина Анатольевна Перцева, как было записано в паспорте новой секретарши, с энтузиазмом приступила к выполнению своих обязанностей.

Вдвойне усилилось ее рвение, когда она узнала о размере своего жалованья, – Самид, сам не зная, почему, решил на этот раз не скупиться.

Валентину не смущало, что шеф бывал с ней излишне груб и частенько раскладывал на огромном письменном столе. Ко всем недостаткам Мирзоева она относилась философски – если такое слово вообще входило в ее словарный запас.

Вот и теперь, когда она вошла в кабинет, чтобы напомнить шефу о предстоящей встрече, в ответ услышала лишь унылый вздох, сопровождаемый похотливым взглядом.

Приблизившись к секретарше вплотную, Самид грубо, по-животному схватил ее за грудь.

– Что-то давно ты меня не баловала, – усевшись в кресло и расстегнув ремень брюк, он с силой усадил ее себе на колени…

В самый неподходящий момент открылась дверь, и на пороге возник один из его телохранителей. Не прерывая приятного занятия, Мирзоев бросил вошедшему:

– Выйди.

– Там звонит ваш брат из Киева… – робко начал вошедший.

– Я сказал – закрой дверь и скажи Палладу, пусть перезвонит через час, – рявкнул выведенный из себя босс.

В назначенное время звонок из Киева раздался вновь. Секретарша, к тому времени освободившаяся от одной из своих «обязанностей», связалась из приемной с кабинетом шефа:

– Господин Мирзоев, – она всегда, даже когда он приезжал к ней домой, называла его подобным образом, – возьмите трубку, вам звонит ваш брат.

Самид схватил телефон и, не дожидаясь, пока на том конце провода что-нибудь ответят, крикнул в трубку:

– Почему так долго не звонил?

– Я звонил, но…

– Никаких «но», – прервал брата Самид, – что, в Киеве нет телефонов или номер забыл? Какие новости?

– Беда у нас, – сказал Паллад, – Махмуда и его людей застрелили.

– Кто? Почему? – на обрюзгшем лице выступили красные пятна.

– Не знаю, Самид, – ответил двоюродный брат.

– Я так и знал, что тебе ничего нельзя доверять, – вконец разозлился шеф, – учись работать у Эльгама. Они в Одессе и Симферополе сделали все как надо, один ты обосрался. Надеюсь, что хоть с ментами не будет прокола? спросил Мирза.

– Да, с этой стороны все в порядке, – поспешно ответил брат.

– И на том спасибо, – успокаиваясь, сказал Мирзоев, – узнай, что случилось с Махмудом, кто их убил?

– Постараюсь, – заверил брат, – только мне еще люди нужны.

– Пришлю к тебе Руслана, – пообещал Самид и предостерегающе добавил:

– Спаси Аллах тебя их потерять, своей рукой кишки наизнанку выверну, пообещал напоследок Мирзоев и повесил трубку.

Спустя несколько минут, в комнате появился Тахир – на этот раз у него были хорошие новости.

– Нашел! – весело воскликнул он, подходя ближе к столу патрона.

– Кого?

– Кольщика… Ты ведь сам мне сказал – бросай все и иди искать…

– Ну хоть одно хорошее известие, – насилу улыбнулся Самид. – Где он?

– В машине у меня… Позвать?

Неожиданно лоб Мирзоева покрылся испариной – а вдруг Тахир по незнанию привез настоящего вора? А вдруг тот его сейчас зарежет, убьет, а вдруг…

– У него татуировок столько же, сколько у тебя волосков на заднице, весело подмигнул Тахир.

– А ты что их – считал?

– Татуировки?

– Нет, мои волоски…

Тахир замялся:

– Извини, лишнего сказал…

– А что твой урка? Крутой уголовник?

Телохранитель отрицательно покачал головой.

– Да не то чтобы очень… Ладно, давай я его сюда позову.

– Зови… Только на всякий случай пистолет с предохранителя сними, попросил Мирзоев, наверное, впервые за последнее время подумав, что все в жизни – даже желание казаться настоящим вором – стоит не только денег, но и огромных душевных тревог…

* * *

На трех машинах, оборудованных мощными американскими радиостанциями, Сергей Никитин и Анатолий Сопко со своими людьми установили круглосуточное наблюдение за несколькими подозрительными домами.

По одному из адресов раньше проживали кавказцы, застреленные Никитиным в квартире Луценко.

Как узнал Ваня Барсучок от хозяев, квартира была оплачена за три месяца вперед. Конечно, надеяться на то, что здесь появится кто-то из мирзоевской бригады, было трудно, но на всякий случай у подъезда дома на Воздухофлотском проспекте Никитин оставил двух смышленых парней в неприметной «Таврии» грязно-белого цвета.

Два других адреса принадлежали неким Иналу и Палладу. Не сумев ничего выяснить по поводу последнего, Сергей с Толиком, прихватив двух здоровенных «качков», отправились навестить Инала.

Во дворе старого девятиэтажного дома на улице Жукова Сергей остановился около бежевого «Москвича», в котором как бы просто так сидели два щуплых юноши.

– Ну как дела, пацаны, никаких движений не засекли?

– Нет, все тихо, – уважительно глядя на московского авторитета, каковым они, бесспорно, считали Сергея, произнес один из них, – со вчерашнего вечера никто не выходил из двенадцатой квартиры и не заходил в нее.

– Мы у порога мел рассыпали, – гордясь своей находчивостью, объяснил второй, – полчаса назад проверяли – никаких следов.

– Молодцы, – похвалил Писарь, – а сейчас поезжайте по своим делам. В пять вечера созвонимся Не заставив просить себя дважды, парни быстро уехали.

Проводив их взглядом, Сергей кивнул Толику, и тот, выйдя из машины, пропуская перед собой «торпед», поднялся по ступеням крыльца.

Дверь квартиры, снимаемой кавказцами, была обита порезанным во многих местах дерматином.

Встав перед дверным глазком, Никитин жестом приказал остальным спрятаться за выступ кабины лифта и нажал кнопку звонка.

К удивлению Сергея, хозяин тут же открыл дверь, даже не спросив: «Кто там?» Этот поступок действительно был опрометчив, ибо открывший дверь мужчина был отброшен мощным ударом в челюсть к противоположной стене.

Сергей, ударивший хозяина квартиры, не глядя на сползшего на пол человека, устремился в комнату, на ходу доставая из-за пазухи пистолет с глушителем Трое его товарищей не заставили себя долго ждать и последовали за ним. Лысый поспешил за Сергеем, один из боксеров отправился обследовать кухню, второй остался возле упавшего, не забыв прикрыть дверь. У всех четверых было абсолютно одинаковое оружие.

В тесной от беспорядочно стоящей мебели комнате было безумно грязно. На полу валялись пустые бутылки, разбросанное женское белье, а из переполненной пепельницы вываливались окурки.

На разобранном диване, накрывшись одеялом, лежали усатый мужчина с тяжелой золотой цепью на шее и прыщавая девица неопределенного возраста.

Наведя на них ствол, Сергей сказал, приложив палец к губам:

– Тихо, любое резкое движение будет остановлено пулей.

Но лежащая парочка и не пыталась шевелиться, настолько внезапным оказалось появление вооруженных людей.

Вслед за Сергеем в комнату вошел Толик.

– Везде чисто, – сказал он.

Никитин, уперев глушитель пистолета в голову усатого, спросил:

– Ты Инал?

Тот в страхе отрицательно покачал головой.

– А где Инал?

Усатый еле слышно произнес:

– Пошел дверь открывать.

– Уже открыл, – сострил Сопко.

– Пацаны, тащите его сюда, – крикнул Сергей помощникам, – только не разбейте ему по дороге голову, он нам еще понадобится.

Бойцы Лысого легко внесли начинающего приходить в себя Инала и усадили его на стул. Тот, пытаясь остановить сочащуюся из разбитой брови кровь, злобно косился на непрошеных, гостей.

– Биксу заприте в туалете, – распорядился Толик и повернулся к ней:

– А ты, шкура, молчи. Раскроешь хлеборезку – утоплю в параше.

Особа, стыдливо пытаясь прикрыть наготу явно недостаточными для этого ладонями, послушно проследовала под замок.

– Ну что, Инал, – спросил Сергей, – побазарим спокойно или через утюжок?

– Я тебя не знаю, – огрызнулся тот.

– А это и не обязательно, – ответил Сергей.

– Что вам надо? – придя после удара в себя и стараясь придать своему голосу твердость, спросил Инал.

– Не что, а кто, – уточнил Никитин. – Нам нужен Мирза.

В глазах сидящего появилось неподдельное изумление, но, лишь слегка растерявшись, он повторил:

– Мирза? Такого не знаю.

По незаметному сигналу Толика один из боксеров нанес мощный боковой удар в голову не успевшего договорить кавказца. Тот во второй раз за сегодняшнее утро рухнул на пол.

– Э, зачем бить его, да? – попытался подняться усатый. – Клянусь, не знаем мы Мирзы, это вообще не чеченское имя.

– Так вы чечены? – спросил Толик.

– Фуфло они гонят, паяльник им в очко вставить, сразу вспомнят и Мирзу, и всех его родственников, – сказал один из бойцов.

– Подожди, Рембо, – остановил его Толик и, обращаясь к усатому, спросил:

– А чье это имя?

– Скорее всего азербайджанское, если это вообще не кличка, а, может быть, и узбекское, – объяснил тот и, заметив замешательство Сергея, который даже ствол опустил, перешел на более развязный тон:

– Братва, ошибка получилась, надо бы извиниться. Я вижу, что ты с понятиями, – указывая на наколки на руках Лысого, сказал усатый, – я ведь тоже сидел.

– Встань, покажись, – коротко приказал Сергей.

Тот послушно выполнил требование.

– Что-то я не вижу знаков отличия. Хорошо хоть нет «короля всех мастей», – засмеялся Сергей и посмотрел на Сопко.

– Я не пидар, – встрепенулся усатый.

– За что торчал, где и сколько? – вопрос Анатолия прозвучал угрожающе.

Потупив взгляд, кавказец что-то прошептал.

– Громче, сука, – цедя слова сквозь зубы, произнес Сергей.

– Год за спекуляцию, – повторил усатый.

– Когда?

– Три года назад.

– Где?

– Под Грозным.

– Заткни хлебало, барыга, – бросил Анатолий, – нет на тебе петушиного клейма только потому, что ты, сука, кочумал у себя в Чечне. Попал бы ты в сибирские лагеря или куда-нибудь на Урал, тебе бы быстро духовку прочистили за твое гнилое помело, а то верняк, что какой-нибудь родственничек тебя грел. Ну-ка, пацаны, поучите вежливости этого акробата, – обратился он к боксерам.

Казалось, что те только и ждали сигнала.

На тело бывшего спекулянта обрушился шквал точных ударов. Не давая своей жертве упасть, они профессионально, подобно заправским футболистам, пассовали друг другу голову усатого.

– Хватит, а то замочите, – остановил их Писарь, – лучше займитесь Иналом.

Нехотя прервав экзекуцию, Рембо, как называл одного из них Лысый, плеснул в лицо лежащего без сознания горца, столь неосмотрительно впустившего визитеров, воды из граненого стакана.

Тот открыл глаза.

Наклонившись к нему, Сергей спросил:

– Говорить можешь?

– Могу, – пробурчал тот, снова усаживаясь на стул, – вы нас бьете за то, что мы черные, или у вас претензии к чеченцам?

– Нет, милый, – произнес Никитин, – у нас нет ненависти к вашему народу, и твоего кореша мы бы не трогали, если бы он не стал перед нами гнуть пальцы. Нам нужен Мирза или кто-то из его людей.

– Но я правда его не знаю, – проникновенным голосом сказал Инал.

На миг Сергей задумался, а затем спросил:

– А может, ты знаешь Махмуда?

– Рафиева, – уточнил Инал, – Махмуда знаю.

Он живет на Воздухофлотском проспекте, я у него как-то «дурь» покупал, у него много было. С ним еще двое живут в квартире. Только дел у меня с Махмудом общих не было. Я азерам не доверяю, у них в голове одно – подешевле купить, подороже продать.

– А ты националист, – ухмыльнулся Толик, – а может, знаешь Паллада?

– Нет, никогда не слышал, – объяснил Инал.

– Ну что будем с ними делать, – спросил Сопко, – может, того? – он качнул в руке пистолет.

– Оставь, – протянул Никитин и направился к выходу.

Выйдя на улицу и усевшись в машину, Толик, обращаясь к другу, спросил:

– Что дальше?

– Будем искать Паллада, – сказал Сергей, – другого ничего не остается.

– Разве что кто-нибудь объявится на их хазе, – предположил Лысый, имея в виду съемную квартиру, в которой проживал покойный Махмуд со своими приятелями…