Текст книги "Бык в загоне"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Я предполагал нечто такое. Машина, которую ты сжег, принадлежала ее бывшему мужу.

– Чем же он ей так насолил? – больше по инерции, чем из любопытства, поинтересовался Никитин.

– Она застала его с любовницей в самый пикантный момент и выгнала из дома. А он приперся на следующий день пьяный и устроил скандал с мордобоем, – объяснил Доктор и добавил:

– Ее отец сидел со мной в одной зоне за хищения. Неплохой человек, но слабый. Я не дал его «опустить», о чем, кстати, впоследствии не пожалел. Он сейчас директор совместного предприятия. Помог мне построить дачу. А теперь вот обратился с проблемами дочери.

– Ладно, Бог с ними, с этими проблемами, – отмахнулся Сергей.

– И то правда, – согласился Корин.

– Григорьич, у тебя нет на примете достойного жилья? – спросил Сергей, медленно потягивая из кружки пиво. – А то я засиделся в нынешней квартире, почти четыре месяца уже, пора менять.

– Конспирируешься?

– Приходится…

– И как ты можешь так часто менять квартиры? – вздохнул Доктор. – Я вот плохо привыкаю к новому месту, хотя в этом, наверное, виноват мой возраст. Ладно, думаю, на этой неделе что-нибудь подходящее найду.

– Спасибо, – сказал Сергей, – а я пока поживу по месту прописки. Так что если понадоблюсь, звони на Сокол.

– Ладушки.

Они допили пиво, после чего Сергей, попрощавшись, ушел…

Взревел мощный двигатель, и спортивная тачка, описав правильный полукруг, медленно выкатила со стоянки.

Никитин в мыслях часто возвращался в то время и всякий раз задавал себе вопрос: а если бы случившееся с ним в зоне обернулось каким-нибудь иным образом – как бы он жил после отсидки?

Если бы на зону был прислан не Смирнов, а кто-нибудь другой, если бы тогда, в то холодное зимнее утро новый начальник отряда не взглянул бы в сторону строптивого зека, если бы тот в свою очередь не стал огрызаться, если бы будущий Писарь, как человек, связанный воровскими понятиями, не был вынужден вступиться за свое достоинство, если бы…

Вся жизнь, наверное, только и состоит из этих «если бы»…

Разве мог предположить Сергей Никитин, что его жизнь повернется таким образом, что он попадет в зону и будет прозван Писарем?

А начиналась его биография обычно, как биографии тысяч его сверстников.

Тогда, в те времена, когда по телевизору показывали не американские боевики, а репортажи с колхозных полей, когда каждый съезд партии преподносился стране как большой праздник, скромный и по-своему наивный мальчик Сережа учился в обыкновенной таганрогской средней школе. Родители его ничем не отличались от родителей других детей – фамилия Никитиных не дала родному Таганрогу ни партийных функционеров, ни богатых подпольных цеховиков, ни заслуженных артистов… Обыкновенные, на первый взгляд ничем не примечательные люди. Отец – работник прилавка, мать – простой советский инженер с простой советской зарплатой сто двадцать пять «рэ», получаемой на руки после уплаты профсоюзных взносов и всего остального…

Воспитанному на приключенческих книжках и романтических кинолентах, искренне верящему в светлые идеалы дружбы, любви и ценности человеческой жизни, Сергею суждено было разочароваться в наивных ориентирах юношества после учебки под Ташкентом он был направлен в Афганистан, в самое его пекло – в Джелалабад.

То, что ему пришлось испытать на протяжении целых полутора лет, как и многие ребята, прошедшие Афган, Никитин не очень-то любил вспоминать…

Сергей уходил в армию наивным и неопытным юношей, вернулся же ожесточенным, подозрительным, растерявшим веру в то, что казалось прежде незыблемым.

Однако жизнь дала ему шанс, и было бы грешно им не воспользоваться. Как афганский ветеран Никитин без особых проблем поступил в Московский институт иностранных языков имени Мориса Тореза – не самое худшее место учебы в столице. Общежитие, пьянки, хроническая нехватка денег – тянуть из престарелых родителей было совестно – заставили его искать работу. Он устроился в кооператив охранником. Благо после горбачевской перестройки, заставшей его на четвертом курсе, кооперативов расплодилось великое множество, так же как и рэкетиров. Обилие в Москве вторых заставляло владельцев частных предприятий нанимать охранников.

А Сергей еще не окончательно растерял навыки, полученые в ВДВ, – и они так кстати ему пригодились.

Казалось, жизнь складывалась более чем удачно – через полгода пятикурсник Никитин должен был получить желанный диплом: правда, о том, что делать дальше, Сергей еще не думал.

Но судьба распорядилась по-своему…

Однажды теплым мартовским вечером Сергея случайно замели менты – это был профилактический рейд. В кармане студента-охранника лежал нож с кровостоком, память из Афгана. Короче говоря, как ни доказывал Никитин поганым ментам, что он никакой не бандит, а законопослушный гражданин, на мусоров это никакого впечатления не произвело – сперва не в меру ретивого студента банально отметелили резиновыми дубинками, а затем бросили в камеру…

Сокамерники отнеслись к новичку сочувственно: заметив, что Сергей время от времени теряет сознание, один из авторитетов по кличке Вася Доктор подбил присутствующих на небольшой бунт, требуя поместить Никитина в тюремную больницу.

– Это ментовский беспредел, – говорил Доктор и, конечно же, был прав.

А дальше…

Дальше был народный суд Таганского района города Москвы.

Судья – пожилая дебелая баба с жестяным перманентом на голове, пролистав уголовное дело Никитина, лишь с притворным состраданием покачала головой:

– Вы, гражданин Никитин, не цените заботу партии и правительства о себе. Наше советское государство предоставило вам замечательные возможности, льготы… Вы ведь выполняли интернациональный долг и потому получили возможность учиться в одном из престижных вузов Москвы…

– А я свои льготы не на помойке нашел, – огрызнулся Никитин и, по всей вероятности, сделал это зря – судья вкатала ему по максимуму, видимо, учитывая особую дерзость подсудимого…

После оглашения приговора конвой вывел Сергея из зала суда «блондинка», то есть автозак, повела осужденного на Краснопресненскую пересылку.

Каждая тюрьма, каждая пересылка, каждая зона живут по общим законам, которые в каждом конкретном месте отличаются лишь мелочами. Конвоир ввел Никитина в камеру – тяжелая металлическая дверь с противным скрипом закрылась за спиной осужденного. Сергей невольно вздрогнул: гулкий звук захлопнувшейся тюремной двери был подобен биению маятника, отсчитывающего т-оды его жизни.

Как только новенький очутился в камере, тут же от других арестантов отделился шестерка. Приблизившись к Никитину вплотную, он нагло уставился на новичка.

Следуя навыкам, приобретенным в Бутырке, Сергей произнес:

– Мир вашему дому!

Шестерка нагло заржал и, обернувшись к сидящим около окна, процедил сквозь зубы:

– Ты смотри – вежливый, – после чего, повернувшись к Никитину, спросил:

– «Косяки» за тобой есть? Не пидар, не сука?

Сергей прищурился – в глазах его загорелись злобные огоньки, но, сдержав себя, он только отрицательно покачал головой:

– Я человек.

– А это еще доказать надо, – сказал шестерка и вновь выразительно посмотрел на сокамерников, словно ища у них поддержки.

– Никитин Сергей, двести восемнадцатая, часть два, «первоход».

– Лоханулся, значит? За заточку груз взвалил? Ну и сколько?

– Два года.

– Ну как жить собираешься? – голос шестерки» звучал все более нагло и самоуверенно. Он выразительно, не мигая, смотрел в глаза новичку, и Сергей выдержал взгляд.

– Ваших понятий я раньше не знал, но они мне подходят, – спокойно ответил он.

– Ха! – шестерка вновь обернулся в сторону осужденных, среди которых, несомненно, был свой «авторитет». – Значит, «по понятиям»?

– Да.

– Смотрите – он в блатные записывается, точно в комсомол. Быть блатным – это право еще и заслужить надо. Знаешь, – неожиданно шестерка перешел на доверительный тон, – чтобы съесть яйцо, его надо прежде облупить, чтобы телку трахнуть, ее надо прежде раздеть. Но есть выход, – и он хитро подмигнул желавшему жить «по понятиям».

– ?

– Придется пожертвовать яйцами, – последовал спокойный ответ.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Сергея – он только передернул плечами: мол, что ты еще скажешь?

Шестерка, достав откуда-то из-под робы длинную нитку, протянул ее Никитину.

– Привязывай.

– Что?

– Яйца!

Когда распоряжение было выполнено, ему указали на верхний ярус нар.

Публика наблюдала за действиями вновь прибывшего не без интереса: один из заключенных привязал второй конец нитки к жерди – спустя несколько секунд снизу послышался нарочито властный голос шестерки:

– Прыгай!

Конечно же, любой человек, окажись он в подобной ситуации, задумается «а если вдруг…»

Задумался и Никитин – но все-таки, даже не зажмурившись, с мыслью: «Была не была» прыгнул вниз. Разумеется, нитка порвалась, и Сергей не стал кастратом.

Да, это было испытанием – осужденный прекрасно понимал это, так же, как и то, что его теперь по логике вещей должны оставить в покое.

Однако этого не произошло…

Шестерка оказался явно неудовлетворенным проведенным испытанием; не встречая никакого сопротивления со стороны новичка, он попытался на него надавить:

– Знаешь, я ошибся…

– Что такое?

– Веревка была не та, – с этими словами он протянул Сергею веревку от сидора, то есть тюремной котомки. – А теперь это попробуй…

Вот теперь начинался уже настоящий беспредел, очевидный даже для молчаливых свидетелей испытания.

Реакция новичка была мгновенной: короткий замах – и шестерка опрокинулся навзничь, ударившись головой о цементный пол.

– Драку на хате устраивать? – взорвался один из осужденных, что стоял поближе к Сергею.

– Борзый? – ощерился другой.

Никитин приготовился к самому худшему.

И тут же на него набросились несколько человек, однако короткий окрик остановил их:

– Спокойно, братва!

Все замерли – несомненно, команда последовала от камерного авторитета.

– Поди сюда, мил человек, – негромко сказал авторитет: конечно же, это обращение относилось к Сергею.

Подняв взгляд, он с удивлением увидел, что авторитет – не кто иной, как тот самый Доктор, который подбил заключенных в камере СИЗО на беспорядки, тот самый, который не побоялся заявить ему о «ментовском беспределе»…

Предложив Никитину присесть и протягивая ему пачку «Беломора», Доктор предложил:

– Подымим, что ли?

Отказаться было бы явным неуважением, и потому Сергей, поблагодарив за оказанную честь, закурил.

– Свой пацан, я тебя еще в Бутырке приметил… Если не сломаешься будет из тебя человек, – и, обернувшись к сокамерникам, добавил со значением:

– Никитин – он честный фраер. Отныне ему место среди нас. Плешивый, обратился Доктор к одному из мужиков, – переедешь. Здесь будет спать он…

Наверняка и этот момент также предопределил будущее Сергея: во всяком случае, много лет спустя Никитин небезосновательно считал Доктора своим «крестным отцом» в криминальной среде. А если бы…

Сергей и не заметил, как оставил далеко позади район новостроек, где жил Григорьич, и влился в поток машин на Садовом кольце.

Двигаясь по оживленной магистрали, он посматривал на проезжающие автомобили, замечая для себя, что процентов пятьдесят дорогих иномарок принадлежат лицам явно неславянского происхождения.

Сергей вовсе не был расистом, он ничего не имел против кавказцев, но утренний инцидент оставил неприятный осадок в душе. Было бы понятно, если бы он оскорбил или унизил своих утренних обидчиков. Но демонстрация горских законов на улицах Москвы – это уже серьезный раздражитель для таких людей, как бывший зек…

Глава 2

…Небо расколол жуткий вой, от которого хотелось зажмуриться и долго-долго не открывать глаза – где-то впереди прозвучал взрыв. На месте, где недавно возвышалась скала, медленно оседало облако густой пыли, от которой нестерпимо захотелось чихнуть.

«Да, не повезло, а еще разведка», – мелькнула невольная мысль у Сергея, а вслух он прошептал:

– Угораздило нас попасть как кур в ощип.

– Теперь пролежим здесь, пока не подтянется бригада, – Андрей Карасенко, находившийся рядом с Никитиным, выложил перед собой несколько попарно связанных изолентой автоматных магазинов.

– Быстрей бы темнело, ночью хоть до воды доберемся, – вздохнул Сергей. – Интересно, заметили они нас?

– Если заметили, кранты, – прошептал напарник.

– Ничего, Карасик, мы с тобой еще поплаваем, – приободрил товарища Никитин.

С возвышавшихся прямо перед ними гор струились потоки холодной чистой воды, дробясь о камни и разбрасывая вокруг мириады брызг. А в чужом голубом небе стояло нестерпимо палящее солнце.

Сергей вытащил из кармана камуфлированной куртки автоматный патрон и стал ковырять им в зубах.

– Зубы сломаешь, – заметил Карасик.

– А на кой они мне, – зло отмахнулся Никитин, – когда ими и попользоваться не придется.

– Никита, а ты эгоист, только о себе думаешь, – последовал ответ.

– Не понял? – Сергей тупо, не мигая уставился на приятеля.

– Ты о «духах» подумай, – Андрей весело рассмеялся, – такие зубы, как у тебя, ихние дантисты по сто афгани за челюсть покупают.

– Тогда понятно, за что я страдаю, а вот что они от тебя хотят? парировал Никитин.

В это время откуда-то сзади ударил крупнокалиберный пулемет. С противным звуком разорвалась противопехотная граната. Одновременно перевернувшись на спину, друзья замерли от неожиданности: прямо на них надвигался огромного роста душман, в белой чалме и с густой черной бородой. Глядя в глаза русскому солдату, ощерил гнилой оскал желтых зубов. Последнее, что успел увидеть и услышать Никитин, – сноп огня и противный металлический звон: звон этот все нарастал, нарастал, от него заложило уши, и Сергей понял – наверное, это и есть смерть.

Вот если бы он не попал в Афган, если бы разведка ничего не напутала, если бы…

Сергей несколько раз дернулся – так, будто автоматная очередь прошила его тело. Он очнулся только спустя мгновение на полу своей спальни.

Сергей провел ладонью по вспотевшему лбу и с облегчением вздохнул.

Да, это был всего лишь сон – к счастью…

Иногда на него находило что-то подобное – сон, видение, мара. Иногда снился Афган, иногда – Бутырка, иногда – та самая зона, где он отмотал «от звонка до звонка» свою «двушку». Первые мгновения Никитин не мог понять, что же с ним происходит, а когда, наконец, понимал – шел в ванную, плескал себе в лицо холодную воду, а потом долго-долго сидел на табуретке, подперев голову руками.

В такие минуты он благодарил провидение за то, что это – всего-навсего сон…

Но Сергей вновь и вновь задавался, казалось, неразрешимым вопросом как бы сложилась его жизнь, если бы…

Неожиданно раздался звонок в дверь – долгий, пронзительный, и это отвлекло Сергея от мрачных мыслей.

Пошатываясь, будто после сильной выпивки, Сергей пошел открывать дверь.

– Кто там? – подавив невольную зевоту, спросил он.

– Участковый, – раздался ровный голос с лестничной площадки.

Накинув цепочку, Сергей приоткрыл дверь.

Перед ним стоял немолодой человек в милицейской форме в чине капитана.

– Проходите, – Сергей снял цепочку и открыл дверь. – Чем обязан?

– Моя фамилия Рогов, я ваш новый участковый, – на ходу доставая удостоверение, представился милиционер, – произвожу плановый обход, так сказать, чисто ознакомительный.

– Понятно, – незлобно пробурчал Сергей, – только незачем нам знакомиться, я и прежнего-то не знал.

На мента это замечание не произвело ровным счетом никакого впечатления – видимо, привык за время своей многолетней службы.

– Да уж, гостеприимным вас не назовешь, гражданин Никитин, – это ведь вы, я не ошибся?

– Не ошиблись. И все же чем обязан? – настаивал Сергей, явно не намереваясь приглашать милиционера в квартиру: тот так и продолжал стоять в дверях.

– Собственно, пришел поинтересоваться вашими проблемами, если такие имеются, – ответил капитан.

– Вы всем помогаете в решении проблем или только сидевшим? – Сергей тяжелым взглядом уставился в глаза непрошеному гостю.

– Да вы не злитесь, я сейчас уйду, – успокоил Никитина участковый.

– Я не злюсь, но и теплых чувств к вам не питаю, – с откровенной неприязнью ответил Сергей, – а что касается проблем, то я привык решать их самостоятельно, без посторонней помощи.

– Ну, моя помощь, так сказать, не совсем посторонняя, – капитан милиции говорил с бывшим заключенным так, будто бы хотел оправдаться.

– Как сказать…

– Тогда до свидания, – сухо попрощался милиционер, поняв, что тут ему, участковому, больше нечего ловить: вряд ли этот человек будет внимать его педагогическо-воспитательным беседам.

– Тогда прощайте, – не без сарказма ответил Сергей.

Когда дверь за милиционером закрылась, молодой человек прилег на старый, видавший виды диван, закурил сигарету и взял трубку радиотелефона.

Как ни странно, но визит участкового ментяры почему-то враз испортил настроение: сердце терзали нехорошие предчувствия.

Удивительно, но Никитин, прошедший сквозь такие испытания, которых хватило бы на десятерых, был очень впечатлительным человеком, и как все суеверные люди верил в сны, черных кошек, перебегающих дорогу, и прочие выдумки.

Приснившийся армейский друг растревожил его память, и, желая убедиться, что у того все в порядке, Сергей набрал номер телефона в Питере, где жил Андрей Карасенко.

Трубку никто долго не снимал, и когда Сергей собрался дать отбой, послышался наконец сонный голос:

– Алло.

– Здорово, Карасик! – радостно приветствовал друга Никитин..

– Серега, ты, что ли? – в прозвучавшем вопросе теперь не было даже намека на сон, голос Андрея был бодр и весел.

– Кто же еще может так рано тебе звонить, – Сергей широко улыбался в трубку, как будто на том конце линии его могли видеть.

– Сколько лет, сколько зим, – воскликнул Карасенко, – почему так долго не звонил?

– Сам знаешь, как бывает, – посетовал Никитин, – дела, делишки, круговерть событий.

– И все-то ты в трудах, все в заботах, аки пчела, – сказал Андрей.

– Ладно, не язви, – попросил Сергей, – как у. тебя ситуация?

– У меня Все нормально – тружусь, воспитываю сына, – ответил Карасик и в свою очередь поинтересовался:

– А ты как, не женился еще?

– Разве я тебе враг, что ты мне желаешь такой участи? – попытался банально сострить Сергей и более серьезным тоном продолжил:

– Ты ведь знаешь, семейная жизнь не для меня. Во всяком случае, если этому будет суждено произойти, ты узнаешь об этом первый. Как Дениска?

– Нормально, начинает понемногу болтать, сейчас у бабушки в гостях.

– Ну а дражайшая твоя? – продолжал задавать вопросы Никитин.

– У нас какое-то утро вопросов и ответов, – парировал Карасенко.

– Знаешь, не хотел говорить, но мне приснился нехороший сон, – объяснил свой ранний звонок Писарь.

– Предрассудки, – засмеялся Андрей, – ты слишком веришь всяким приметам, а я нет.

– Знаю, знаю. Ладно, не придавай этому значения. Я рад, что у тебя все нормально.

– Лучше скажи, когда приедешь в гости? – в голосе Андрея появились нетерпеливые нотки. – Почти год не виделись, а еще лучший друг называется.

– Надеюсь вырваться на следующей неделе, – вздохнул Никитин, нервно прикуривая очередную сигарету, – но, как говорят, человек предполагает, а Бог располагает. А может, вы ко мне соберетесь?

– Вряд ли, ты же знаешь, у меня работа, – грустно проговорил Андрей.

– Не надоело тебе на государство спину гнуть?

– А куда денешься, хоть и призрачная, но все же стабильность.

– Вот именно, что призрачная, – саркастически заметил Сергей, – а то давай, включайся в процесс вместе со мной. И жизнь вольготней, да и лавэ побольше.

Никитин нарочно употребил жаргонное словечко, тем самым давая понять, какой процесс имеет в виду – под «лавэ» в криминальных структурах обычно имеют в виду деньги.

– Серега, мы с тобой на эту тему уже говорили, – голос друга стал грустным, – твоя жизнь не для меня. Ты знаешь, я не трус, просто очень ценю домашний уют, каким бы плохим он ни казался.

– Все, замяли, – поспешно прервал друга Никитин, – это я просто так, для порядка. Вообще-то, честно говоря, жутко устал и иногда тебе завидую.

– Слушай, действительно, бросай все к чертовой матери и приезжай к нам, – предложил Андрей, – попьем пивка, сходим на рыбалку, можно на охоту съездить. Забудешь о всех своих стрелках, разборках, терках или как там у вас это называется, ну хотя бы на неделю.

Сергей от души расхохотался:

– Потрясное знание терминологии преступного мира.

– Не издевайся, говорю то же, что в газетах и по ящику твердят, обиделся Карасенко.

– Нет, в натуре, надо будет тебе устроить экскурсию под названием «Один день из жизни уголовников и криминальных элементов в условиях относительной свободы», – Никитин продолжал смеяться.

– Могу ответить тем же, только сомневаюсь, что жизнь простого инженера покажется такой же увлекательной, – парировал Андрей.

– Договорились. Передавай привет жене и сынишке и жди в гости, прощаясь, сказал Сергей.

– Жду, – ответил Карасенко, – мы тебя всегда рады видеть.

После разговора с армейским другом Никитин пребывал в приподнятом настроении. На всем белом свете Андрей Карасенко, да, пожалуй, еще мать были для Никитина людьми, которые всегда его ждали и по-настоящему любили. Что бы ни произошло в этой жизни, они в любой момент были готовы прийти на помощь. Сергей знал это и отвечал им тем же. Единственное, что его огорчало, это редкие встречи из-за постоянной нехватки времени и расстояния, разделяющего их. Он жил в Москве, Андрей в Питере, а мать – по-прежнему в Таганроге.

Вот и сейчас, чувствуя накопившуюся усталость и желая отдохнуть, к своему великому сожалению, Никитин обращал свои помыслы отнюдь не к этим городам, и даже не к своей стране. Он решил махнуть на несколько дней за границу, куда-нибудь к морю и солнцу.

Вспомнив об одной из своих подруг, которая работала во вновь открывшемся туристическом бюро, Сергей набрал номер. Он дозвонился только с четвертой попытки, зато услышал радостный возглас Лены:

– Сережка, привет! Куда пропал, почему не звонишь, в гости не заходишь?!

– Делишки, будь они неладны, – устало ответил он, – закрутился совсем. Вот выдалась свободная минута, может, увидимся?

– Согласна, – обрадовалась Лена. – Когда, где?

– Я заеду за тобой в шесть. Идет?

Разговор с Леной слегка поднял настроение, однако, садясь в машину, Сергей вновь вспомнил суконную физиономию участкового, и от этого воспоминания ему сделалось немного не по себе…

* * *

Около шести вечера красный «опель» въехал в небольшой переулок недалеко от метро «Новослободская». Именно здесь находилось недавно открытое частное туристическое агентство, в котором работала Лена Сивская.

Сергей познакомился с ней около года назад.

Время от времени между ними происходили мимолетные встречи по давно заведенной программе: ресторан, машина, квартира, постель. Впрочем, иногда разнообразия ради ресторан мог быть заменен на театр, дискотеку или спортивный комплекс с сауной и массажем, но что касается всего остального оно было неизменным.

В начале седьмого из дверей офиса вышла высокая стройная девушка. Ее длинные белокурые волосы ниспадали на воротник норкового манто. Девушка, гордо подняв голову, прошествовала, словно профессиональная манекенщица, к красному «опелю».

Выйдя из машины, Сергей предупредительно распахнул перед ней дверцу.

Девушка некоторое время пыталась сохранить серьезность, но глаза ее искрились лукавством – когда они отъехали от переулка, то дружно рассмеялись. Елена, забыв о своем недавнем величии, с радостным визгом бросилась Сергею на шею. От неожиданности он чуть не въехал в багажник двигавшегося впереди «Москвича».

– Серега, как мы им всем показали, а?! – взахлеб принялась болтать девушка – так, будто бы месяц провела на необитаемом острове, испытывая дефицит общения. – Представляю, как Зинка с Валькой обзавидуются! Я им такого наговорила!

Еще когда ты мне на Новый год подарил эту шубу, они чуть от злости не лопнули. Я им говорю, мол, смотрите какой у меня ухажер, шубу подарил, обещал машину подарить, если я за него замуж выйду.

– А они что? – от души веселясь, поинтересовался Сергей.

– Они мне кричат, что такого мужика сразу хватать надо. А я напустила на себя важный вид и говорю, что мне твой цвет глаз не нравится.

На этот раз засмеялся Сергей.

– Представляешь, эта дура Зинка трахается с нашим шефом, а он ее даже ни разу в кабак не сводил.

Самое большое, на что его хватило, это флакон арабских духов, внезапно спохватившись, она поспешно добавила:

– Только ты не подумай, Сереж, что я встречаюсь с тобой из-за каких-то твоих подарков.

– Да я и не думаю, – спокойно возразил Никитин.

– Ты же знаешь, что мне с тобой хорошо и без этих твоих презентов.

– Смешная ты, – сказал Сергей. – Я ведь подарки не тебе дарю, а себе. Мне приятно, что рядом со мной обворожительная блондинка в красивой одежде и что от нее пахнет моими любимыми духами, – помолчав, он добавил:

– Потом, будь ты другой, ничего этого не было бы.

– Спасибо за комплимент, – на удивление серьезно ответила Лена и, дотянувшись до него, поцеловала в свежевыбритую щеку.

Красный спортивный автомобиль мчался дальше..

Оставив машину на улице Горького, Сергей с Еленой протиснулись через небольшую очередь к двери ресторана «Охотник».

Старый швейцар узнал в Никитине постоянного клиента и без задержек впустил молодую пару.

Расторопный администратор провел их к пустующему угловому столику, предусмотрительно придерживаемому для подобных случаев.

Надо заметить, что наступившие перемены в обществе никоим образом не отразились на качестве подаваемой пищи. Перестройки, путчи, превороты, президенты и премьеры приходят и уходят, а клиент должен быть доволен правило, которого придерживались в этом ресторане и поэтому всегда были на плаву.

Сочные куропатки, фирменные котлеты с сыром и грибами, отбивная из лосиного мяса, жирная медвежатина, пикантная острая бастурма в сочетании с букетом не самых плохих кавказских вин и настоящего армянского коньяка создали этому заведению добрую славу.

Утолив первый голод и пропустив бокал красного вина, Сергей довольно откинулся на жесткую спинку дубового кресла.

Сладко затянувшись американской сигаретой, он обратился к спутнице;

– Как самочувствие?

– Замечательное. Ты всегда умел здорово подобрать местечко для отдыха, – Елена мило улыбнулась.

– Отдыхать – не работать, – ответил он.

– Как здорово вот так время от времени вырываться из повседневной рутины. Жаль, что ты не часто меня балуешь, – вздохнула девушка.

Сергей поморщился.

– Ну…

– Не нужно, не оправдывайся, – оборвала его Лена на полуслове.

– Спасибо, что избавляешь меня от лишних слов, – сказал Сергей, взяв ее руку в свою огромную ладонь.

Какое-то время они сидели молча, глядя друг другу в глаза.

Он не раз задавал себе вопрос, почему бы не жениться на этой доброй и обаятельной девушке. Но справедливости ради надо отметить, что подобные мысли посещали его лишь в редкие минуты отдыха, подобные этой.

В жизни Никитина было достаточно много женщин. Однако все контакты подобного рода носили мимолетный характер, и ни с кем, кроме Лены, он не поддерживал связь долго. Сергей был достаточно замкнут и эгоистичен, на этот счет он не обманывался. А вот Лена никогда не доставляла ему хлопот, не мучила расспросами о прошлом и настоящем, была ласкова, добра и по-женски непосредственна.

Между тем Сергей считал, что так будет лишь до тех пор, пока они остаются любовниками, а не супругами. Он боялся, что вместе с узами брака их отношения изменятся – и вряд ли к лучшему.

Задумавшись, Сергей не заметил, как около их столика оказался подвыпивший гуляка. С сальной улыбкой на устах он склонился к Елене и басовито проговорил:

– Позвольте вас пригласить на танец.

– Извините, я не танцую, – привыкшая к подобного рода предложениям, вежливо ответила девушка.

Ловелас-неудачник направился к своему столику, где сидела шумная компания его друзей.

Сергей не меньше Елены привык к повышенному вниманию со стороны мужчин к своей подружке и поэтому не придал особого значения случившемуся.

– Может быть, заказать мороженое и фрукты? – спросил он.

– Знаешь, мне уже ничего не хочется, – ответила Елена.

– Тогда давай еще выпьем, – предложил он.

– Давай, только не забывай, что тебе еще за руль садиться, предостерегла она Сергея на всякий случай, – и как ты не боишься гаишников?

– Им тоже и выпить, и закусить охота, а на свою мизерную зарплату они шибко не разгуляются. – Сергей просто констатировал факт, давно известный каждому московскому водителю.

В это время тот самый тип из-за соседнего столика решил попытать счастья во второй раз.

Приблизившись к их столику, он не успел еще ничего сказать, когда Сергей зло выдавил из себя:

– Милый, тебе же сказали, что девушка не танцует.

Пьяный нагло уставился на молодого человека:

– Ты, что ли, ей запрещаешь?

– Послушайте, я же вам в первый раз все доходчиво объяснила, вмешалась в их перепалку Елена, – отдыхайте и не мешайте другим.

То ли количество выпитого, то ли ухмылки приятелей, бросающих двусмысленные реплики в сторону Сергея и его спутницы, придали уверенности назойливому парню, но только он, взяв Елену за руку, попытался вытащить ее из-за стола, грубо предостерегая Сергея:

– А ты сиди и не дергайся, твой вечер на сегодня окончен.

Его дружки одобрительно заржали – видимо, они только этого и ждали.

Не успел отзвенеть их хохот, как Сергей, мощно подбросив тренированное тело, молниеносно сбил пьяного хама с ног. Трое приятелей, распластавшегося между столов горе-ухажера, с грохотом роняя на пол стулья, кинулись к Сергею, но тот, достав из кармана нож с выкидным лезвием, опередил их:

– Стоять, быдло рогатое!

В зале послышались несколько встревоженных женских вскриков. Из служебного помещения выскочил растерянный администратор.

– Антон, что случилось? – спросил он, обращаясь к Сергею. В «Охотнике» он был известен под этим именем.

– Толик, успокой этих быков, иначе я эту мразь распишу, – с придыханием прошипел Никитин.

Тот заморгал, испуганно глядя на поверженного противника постоянного клиента.

– Ага…

– Иди сюда, фуфломет, – эта реплика Сергея предназначалась одному из нападавших.

Те стояли в полном замешательстве. Конечно же, соблазн втроем навалиться на заступившегося за свою даму был велик, однако страх перед блестящим лезвием ножа действовал отрезвляюще. В то же время было стыдно на глазах у многочисленных зрителей отступить.

Один из них, схватив со стола бутылку, запустил ею в Сергея. Без труда увернувшись, Никитин в высоком прыжке ударил нахала ногой в челюсть.

Громкий хруст ломающейся кости слился с глухим шлепком падающего тела об пол. Не давая опомниться оставшимся двоим, Писарь нанес одному резкий и точный удар коленом в пах. Тот взвыл от боли, из глаз его брызнули слезы. Последний из атакующих Сергея, видя, что противник не успокоится, пока не достанет его, бросился бежать.