Текст книги "Тайная каста Ассенизаторов (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

дикости. Во времена христианизации бани, естественно, попытались уничтожить, «яко

место поганое и бесовское».

Катя слышит наш разговор, с усмешкой добавляет:– Я читала про одну

средневековую королеву, не помню, как звали, но это не важно, так её считали

исключительной чистюлей, раз в полгода она окуналась три раза в бочку с водой.

– Да уж, представляю, как воняли рыцари в своих сверкающих доспехах,– неожиданно

изрекает Осман.

От неожиданности мы смеёмся. Великий Тарх слышит наш разговор, но не

вмешивается, ему не весело, напротив, брови сурово сдвинул, в глазах печаль, он

заглядывает в будущее и оно для него «поганое и бесовское».

После баньки, как это принято на Руси, застолье. Йогиня-Матушка приглашает нас

в отдельный терем – это место для трапез. Оказывается для этих целей у каждого жителя

лесного Скита отдельный дом.

Внезапно, тяжёлый гул заставил содрогнуться наши тела. Великий Тарх

останавливается на крыльце, возводит глаза к верху, светлая улыбка освещает лицо как

солнце после дождя:– Прадед прилетел,– как-то по-детски говорит он.

На огромной высоте наползает на небо мегалитический космический корабль. Мои

друзья вжали головы в плечи от страха. Даже я, уже видевший подобное, испытываю

трепет и восторг.

От него отделяется яркая искорка и, словно молния несётся к земле. У виман

Йогини и Тарха, приземляется ещё одна, сияющая как бриллиант.

Ожидаем, что сейчас откроется люк и выдвинется трап, но ничего подобного не

произошло, Бог Вышень материализовался рядом с нами, и пространство прогнулось от

его тела. Вокруг сверкают бесчисленные электрические разряды и словно проявляются

различные сюжеты, как кадры из фильмов.

– Он живёт в разных Реальностях одновременно,– шепнул Тарх.

Вышень обводит всех взглядом и воздух, словно густеет и льётся как кисель,

непонятная сила сковывает ноги, сложно дышать и ужас возникает в душе, но затем он

отступает и ему на смену рвётся восторг. Верховный Бог-Судья слегка улыбается, он уже

знает о нас всё, его устраивает наше присутствие.

Громыхнул голос и слепящие молнии разорвали пространство:– Здравствуй,

правнук, рад видеть тебя,– с необычной нежностью говорит он.

Как это не вяжется с его суровым лицом. Мне казалось такие существа уже не

испытывают эмоций, как хорошо, что это не так. От этого открытия мне становится на

душе спокойно.

– Здравствуй, прадед,– Тарх делает шаг, и они обнимаются как обычные люди.

– А ты, девица, всё хорошеешь,– отступает Вышень от Тарха и улыбается Йогине.-

– Право вы мне льстите,– скромно отводит она глаза. На ней праздничный наряд, золотом

вспыхивают узоры, на сапожках горят золотые пряжки, на лице стыдливый румянец,

волосы опоясывает искусной работы Оберег.

– Бог дал тебе прекрасные черты, но люди,– Вышень строго, но без злости глянул на нас,-

отберут у тебя красоту и наделят отвратительным лицом. В их представлении ты

превратишься в дряхлую старуху, станешь летать на метле и будешь не спасать детей, а

пожирать их.

– Это не справедливо! в страхе вскрикивает Йогиня.

– Но не вечно, о твоей красоте и доброте вспомнят. Но ты должна знать, тебя ждёт, это

испытание, у каждого оно своё, многое перевернётся с ног на голову.

Затем Вышень обращается ко мне с Катей:– Странно идёт Течение Времени, вот и

драконы из Дивного мира получили часть человеческой души. Но, видно так решил

Единый Творец-Создатель, не нам, людям, обсуждать его цели.

– Но ведь вы бог!– не выдерживаю я.

– Бог? Мы все для кого-то боги,– соглашается он, введя мои чувства в смятенье.– Мир

многолик и сложен, но нельзя забывать предков наших, их деяния. Нельзя бросать детей

своих, иначе исчезнет Совесть, разорвётся цикл эволюции, и замысел Создателя будет

попран. Ты, девочка,– обращается он к Йогине,– делаешь великое дело, не бросаешь на

произвол судьбы, детей наших. Я здесь, чтоб посмотреть на Огненный обряд и заглянуть в

будущее наших питомцев.

Внезапно пространство над Вышенем взбурлило, он встрепенулся, грозно повёл

глазами, взмахивает рукой, и слепящие молнии с яростным треском вонзаются в

выплывшую из угольной пустоты смрадную тушу. Поросячий визг, но усиленный до

болевого порога, размёл нас в стороны, капли жгучей крови вспучили землю, но резко, словно захлопывается занавес, запахло грозным электричеством.

– Что это?!– выкрикиваю я, отскакивая от возникшей на дороге расплавленной лужи.

– Это прошлое, хотело повлиять на настоящее,– громыхнул Вышень, устало поглаживая

длинную бороду.

– Для прадеда прошлое, настоящее и будущее течёт в одном потоке,– с восхищением

шепнул Тарх.

– В предыдущий раз лесной Скит едва не затопило от возникшего в небе океана,– с

нервным смешком говорит Йогиня.

Мне показалось, что Вышень смутился, он прикрывает глаза и словно делает над

собой невероятное усилие. Впервые у него шевельнулись губы, и он вымолвил не

внутренним, а обычным, сухим стариковским голосом:– Это так, мне сложно бывать в

этой Реальности, много враждебных сил следует за мной, как говорится – обыкновенная

физика, Сила притягивает Силу, чем могущественней человек, тем значимее его враг. Но

некоторое время нас никто не будет больше беспокоить, стоит воспользоваться

благоприятным моментом, пора готовить Огненный обряд,– с великой грустью говорит

Вышень,– вероятно я последний раз являюсь в человеческом облике на Мидгард-Землю,

Сварог и Перун сменят меня,– вздыхая, добавляет он.

Как и мои друзья, я потрясён всем увиденным. Осман и вовсе забывает русскую

речь, лихорадочно говорит на аварском языке, периодически утирая пот, со скуластого

лица. Вышень ласково отвечает ему на этом же языке, и аварец темнеет лицом и, как не

странно, успокаивается, но глаза розовеют, как у быка, столкнувшегося с изуверами-

матадорами.

Костя Сталкер начинает заговариваться, словно человек перед смертью, Вышень с

тревогой касается его лба и тот приходит в себя, растеряно улыбается, с испугом глядя на

древнего деда.

– В тебе живёт дух познания,– мягко говорит Вышень,– тебе суждено найти библиотеку

Ивана Грозного, многие будут возмущены тем, что откроется на страницах древних

рукописей. Тебе придётся скрываться от недругов, уж очень они не захотят, чтобы такая

неудобная правда выплыла в мир. Мой тебе совет, будь осторожен, береги себя.

Эдику проще всех, его мысли витают вне разума, он на всё смотрит словно со

стороны. Вышень с одобрением качнул головой:– У тебя есть способность уходить в

другие Реальности, ты увидишь множество миров и, даже посетишь Дивный мир, где

живут драконы и прочие невероятные существа. А ты, Драгиния, – обращается он к Кате,-

поможешь ему.

Катя передёргивает плечами, словно расправляет крылья, с любовью смотрит на

заросшее чёрной растительностью лицо моего друга. Вроде как некрасивый он, но почему

к нему липнут все женщины? Глаза! Озаряет меня, в них тонет прекрасный пол, не успев

заметить его несуразную внешность, вот и Катюша влипла.

Вокруг необычно тихо, ни мановения ветерка, деревья стоят словно свечки, даже

тучи застыли в небе, лишь под громадой грандиозной вимары вспыхивают электрические

разряды, возникают неясные тени, завихрения. Вероятно, под тенью мегалитического

корабля зародилась своя собственная, отличная от всего понятного для нас, жизнь.

Йогиня ведёт к заросшей густым лесом горе. Весь народ лесного поселения

собрался вокруг нас. Весело выводят звуки флейты, тревожно звучат жалейки, сотрясают

воздух бубны, вокруг слышится весёлая речь и непринуждённый смех. Люди в

праздничных одеждах, лица радостные и счастливые, осанки гордые, нет ничего рабского

в их взорах.

Рядом с Великомудрым Тархом идут седовласые старцы, непринуждённо беседуют

и не ломают шапок. Вышень в окружении щебечущей детворы, улыбается в бороду, когда

какой-нибудь мальчуган дёргает за полу его одежды, чтоб на него обратили внимание.

Йогиню окружили озорные девчушки, показывают мальчишкам языки и прячутся за неё

от их тумаков.

Снится мне или нет? Хочется ущипнуть себя … вот так, люди и боги,

непринуждённо идти рядом друг с другом. Но ведь это правильно, мы ведь, их дети, а не

рабы. Это раб будет бить поклоны, вымаливать для себя Царство Небесное. Здесь всё

проще и сложнее, главное не выпасть из Четвёртого измерения, то есть – не потерять

Совесть, она определяет в человеке всё и даёт путь к развитию.

– Из заморских земель к нам прибыли иноземцы, поглядеть на обряд,– Спас указывает нам

на всадников, приближающихся со стороны дубовой рощи, и прерывает тем самым мои

размышления.

– Кто такие?– интересуюсь я.

– Немцы.

– Немцы?– невероятно удивляюсь я.– А, что, есть и французы и англичане?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь,– Спас гладит бороду, с прищуром смотрит на меня.

Внезапно я догадываюсь, он читает мои мысли. Хотел было возмутиться, но понимаю, у

него нет злого умысла, просто хочет понять меня.

Спас улыбается, долго смотрит на всадников:– Нет, это не совсем то, о чём ты

думаешь. Они нашей крови, говорят на одном языке, но живут не на наших землях –

иноземЦЫ, не мы – немЦЫ.

Всадники ровняются с нами, сдерживают лошадей, почтительно здороваются, но

словно не замечают Вышеня и Тарха. Крайне удивляюсь, а Спас ухмыляется в бороду:– У

них пропал дар их видеть, отходят они от наших предков, ищут для себя других богов,-

говорит он без всякой злости, но с досадой.

– Мы правильно едем, это дорога к вашему Капищу Рода?– звучно, с наглецой в голосе, спрашивает краснощёкий молодец, с дерзко торчащей курчавой бородой. Его глаза

бесцеремонно ощупали наши лица, губы скривились, ему не понравились выбритые щёки.

– Всё верно, добрый молодец, скачите мимо этих дубов, да поторопитесь, Огненный обряд

скоро будет,– одарила его высокомерным взглядом прекрасная Йогиня.

– Слава Великому Сварогу, мы не сбились с пути! А что, Баба Яга уже там?– продолжает

краснощёкий молодец, в его взгляде проскользнула едва заметная тень страха, в то ж

время он с восхищением смотрит на Йогиню, явно не связывает её с той Бабой Ягой,

которую, вероятно, нарисовал в своём воображении.

– Нет,– поджимает губы Йогиня,– но она будет раньше вас.

– Да, конечно,– соглашаясь, хохотнул краснощёкий,– мы знаем, она умеет летать на метле.

– С чего ты взял?– губы у неё задрожали. Она с тоской посмотрела на молчаливого

Вышеня, его предсказания начинают сбываться и достаточно стремительно.

– А ещё говорят, она детей жрёт,– окончательно добивает её краснощёкий мужчина.

– Шли бы вы своей дорогой,– с горечью говорит Спас,– не обращай на них внимания.

Матушка.

– А ещё говорят, у неё одна нога костяная,– он всё ещё не унимается.

– Это спорный вопрос,– оглядывает свои безукоризненные ножки Йогиня и улыбается, её

это уже начинает забавлять.

– А что с вами делают эти,– бесцеремонно указывает он на нас,– вроде как мужи, а без

бород? Ну и сброд!– внезапно рассмеялся он, хлестнул плёткой лошадь и, весело скаля

зубы, рванул вперёд, следом поспешили всадники, приминая густую траву. Я даже не

успел возмутиться.

Спас с недоумением пожал плечами:– Что с них возьмешь, одним словом – немцы.

Вышень хмурится, пространство ходит перед ним волнами, Тарх с беспокойством

поглядывает на своего грозного прадеда, но тот, разглаживает ладонью пространство:-

«Безбородым мужам», следует поторопиться, Реальность меняется, но Огненный обряд

отменять нельзя и вам стоит на него посмотреть,– громыхнул его голос и ветер пронёсся

над дубами, сорвав ветки и листья. Вдали встали на дыбы и заржали лошади, всадники

осаживают их, стегают плетьми и вскоре они теряются среди деревьев.

Вышень изгибает пространство и нас словно накрывают горы. Весь народ лесного

Скита мгновенно переместился к горному Капищу Рода. С любопытством оглядываюсь,

над нами нависает гора, в ней высечен зал и виднеется углубление, весьма напоминающее

печь.

– Пещь Ра,– с трепетом говорит Спас,– в своё время я прошёл сквозь неё. Каждый будущий

жрец проходит очищение Огнём.

– Действительно детей кладут в печь?– пугается Катя. Она смотрит на притихших детей, пытается найти в их лицах страх, но дети серьёзны и сосредоточенны, вероятно, их

задолго подготовили к этому обряду.

– Именно так и произойдёт,– соглашается Спас.

– И зажгут огонь?– Катя с растерянностью смотрит на Йогиню. Богиня, на немой вопрос

Спаса, кивает головой.

– Матушка-Йогиня разрешает вам рассказать про Огненный обряд, для всех прочих это

тайна. Видите в Пещи Ра два углубления, одно чистое, другое в золе?

– Да. А как такое может быть?– у Кати от любопытства глаза полыхнули изумрудным

огнём и искорки сорвались из ноздрей, как звёздочки от бенгальского огня, рядом

стоящие дети в восторге захлопали в ладоши. Катя прижала к себе маленькую девочку,

так же рыженькую, с веснушками на лице, со вниманием смотрит на седовласого старца.

Спас улыбнулся:– Всё очень просто, на чистое углубление ложатся дети, другое

заполняют сухим хворостом, зажигают, закрывают дверцу, а в это время, сверху

выдвигается каменная заслонка и становится между детьми и огнём, оберегая их от жара.

Когда всё прогорает, с другой стороны горы, жрецы выводят из Пещи Ра детей. Теперь

они посвящены и готовы принимать знания, чтоб стать жрецами.

– М-да, дыма без огня не бывает,– прищуривает глаза Эдик,– вот вам и мифы о злой Бабе

Яге. А оказывается всё с точностью наоборот. А почему бы не рассказать всем об обряде?

– Тогда это будет не обряд,– грустно улыбается Йогиня,– не будет Таинства, пропадёт

смысл.

– Жесть,– передёргивает плечами Костя Сталкер.

Тем временем жрецы лесного Скита принялись заготавливать хворост, женщины

усадили малышей на цветущей поляне, между ними садятся Вышень и Тарх, трогательно

звучат флейты и разносится торжественное пение.

Пещь Ра заполняют сухими ветками, и словно свет включается в Капище Рода, а

воздух наполняется запахом цветов и душистого мёда. В этот момент, подъезжают

всадники, лошади в мыле, люди тяжело дышат, вероятно, изрядно торопились. Замечают

нас, сидящих у разлапистого орешника, Йогиню, стоящую в окружении женщин-жриц, от

удивления глаза становятся квадратными, спешились, отдают поводья подбежавшим

крепким хлопчикам, озираясь по сторонам, подходят к нам.

– Не иначе волшебство?– спрашивает меня краснощёкий, растеряно теребя курчавую

бороду.

– Можно сказать и так,– уклончиво говорю я.

– А эта красавица … и есть Баба Яга?– в замешательстве говорит он.

– Матушка Йогиня,– недоброжелательно отвечает Катя, презрительно сощурив глаза,

пытаясь взглядом испепелить мужчину, во взгляде которого появляется отвращение, когда

замечает в Пещи Ра заготовленный хворост.

– Обликом прекрасная, душой черна,– напарник краснощёкого, широкоплечий мужчина, с

булавой на поясе, презрительно сплёвывает под ноги.

– Преждевременно не суди то, о чём не имеешь представление,– словно очнулся всегда

молчаливый Осман, по его телу прокатились бугры мышц, лицо каменеет.

Широкоплечий мужчина оценивающе глянул на него и благоразумно посчитал не

продолжать диалог.

– Я так понимаю, вы тоже гости?– краснощёкий добродушно улыбается, но в глубине глаз

таится настороженность.

– Пожалуй … да,– задумался я.

– Вы не возражаете, если мы расположимся рядом,– улыбнулся он, но в его взоре чётко

улавливаю стальной блеск, словно от хорошо заточенной булатной сабли.

– Как хотите, места много,– пожимаю плечами я, что-то мне не нравятся они. Вот и

располагаются так, чтоб мы были как бы в окружении, луки сняли, колчаны со стрелами

положили у ног. Мужчин пять человек и все, как один, крепкие как молодые дубы, лица

обветренные, кое-кто имеет шрамы – характерные следы от боевых схваток, непростые

они люди, такие, ради простого любопытства не станут проделывать столь неблизкий

путь.

Йогиня взмахивает руками, вздрогнули скалы, покатились мелкие камушки и

внезапно с шипением вырываются светлые потоки воды и, водопадом проливаются на

землю.

– Колдовство,– цедит сквозь зубы один из окружения краснощёкого, поддевает стрелу,

кладёт рядом с луком. Теперь я не сомневаюсь, замыслили они недоброе дело, тихонько

толкаю Османа, он глазами показывает, что понимает ситуацию.

– Приготовь ствол,– шепнул Косте Сталкеру.

Йогиня подзывает к себе мальчика и девочку, подводит к водопаду, ставит под

журчащие струи. Девочка невольно ойкает от холода, а мальчик серьёзный и важный,

свысока, поглядывает на притихших сверстников. Вероятно, сегодня посвящать будут

только их.

Но долго детей под холодными струями не держат, Йогиня выводит их из-под

водопада и передаёт жрицам, облачённых в длинные, ниспадающие до земли, белые

одежды. Те быстро раздевают их, обтирают мягкими покрывалами и надевают,

белоснежные рубахи, на головы детям, возлагают венки из луговых цветов.

Завораживающе льётся музыка, радостью наполняются сердца, лица спутников

краснощёкого разглаживаются и сам улыбается как дитя. Неожиданно встрепенулся,

встряхивает головой:– Наваждение,– зло цедит он,– чёрное колдовство.

– Тебе что-то не нравится?– набычился Осман.

– Всё не нравится, воин, мне не по душе убийство детей. Или тебя это забавляет?– с

вызовом говорит он.

Осман чешет голову:– А с чего вы взяли, что детей убьют?

– Вы первый раз на обряде?– вкрадчиво спрашивает краснощёкий.

– Да,– спокойно отвечает аварец.

– Так вот что я вам скажу,– краснощёкий подвигается к нам и тихо говорит,– мы прибыли

сюда, чтоб извести эту злобную,– он запинается, глядя на лучившееся добротой лицо

Йогини, но собирается силами, продолжает,– под её внешностью срывается злобная

старуха – Баба Яга.

– Угу, Костяная Нога,– насмешливо хмыкает Катя.

– Верно,– в некотором замешательстве соглашается он.– Так вы с нами или нет?– его

курчавая борода воинственно вздёрнулась.

– Так понимаю, вы нацелились убить Йогиню, якобы спасти детей?– со скепсисом говорю

я, глядя на сидящих в отдалении Вышеня и Тарха. Мне ясно как день, они прекрасно

знают о замыслах против Йогини, но не проявляют беспокойство, значит всё под

контролем.

– Почему якобы? Именно, спасём, и Великий Сварог нам поможет,– горячо отвечает он, а в

глазах разгорается к нам неприязнь, он понимает, от нас поддержки не найдёт, теперь

думает, станем мы раскрывать их замыслы или нет, в любом случае постарается, что бы

мы молчали, вот и сабли незаметно достают.

Тем временем посвящаемых, девочку и мальчика ведут к Пещи Ра. Йогиня лично

помогает им улечься в чистое, не заполненное хворостом ложе.

– Вот видите, их сейчас начнут сжигать,– краснощёкий предпринимает последнюю

попытку найти в нас союзников.

Внезапно вижу, как словно расплываются и исчезают луки с колчанами и стрелами.

Воины с рычанием вскакивают на ноги, с растерянностью глядя на исчезающее оружие,

хватаются за мечи, но и те, истончаются и выскальзывают из рук.

– Что за наваждение? Колдовство! В печь Бабу Ягу!– кричат они и ищут, что бы взять

вместо оружия. Вот уже и ветки ломают у дубов, настырные … однако.

Пространство колыхнулось, проскочили ветвистые молнии, суровый Вышень

возникает у них на пути и те замечают его.

– Прочь с дороги, старик!– зло кричит краснощёкий, но в голосе звучит страх.

– Вся беда в том, забываете вы своих предков, многие обряды становятся вам

неизвестными и поэтому ненавистными,– звучит грозный голос и бесчисленные смерчи

пробежали по небосклону.

Рядом с Вышенем возникает Тарх, скрестив руки, в великом сожалении смотрит на

воинов.

– Кто вы?– у краснощёкого лицо и вовсе становится цвета свеклы, руки безвольно

опускаются.– Вы боги!– внезапно озаряет его.

– Мы, как и ты, дети Единого Творца-Создателя, но ты прав, для вас мы боги, я Вышень, отец Славного Сварога.

Как подкошенные падают воины, в мольбе протягивают руки.

– Не следует мне молиться, помолитесь о своей душе. Забываете вы предков своих, этим

плодите беды, вот и Лихо родилось на погибель вам,– грозно сверкнул глазами Вышень.

– Мы детей хотели спасти,– пискнул краснощёкий.

– Нет, воин, их не собираются сжечь, но дают будущее, они станут жрецами и овладеют

тайными знаниями.

– Прости нас,– склоняют воины головы.

– Много зла делается от незнания, вы должны вспомнить, то, что утеряли, иначе

смешается всё, и Реальность будет иная,– с горечью говорит Вышень.

– И что нам нужно делать?

– Вы должны быть одним народом, в этом сила. Знайте, кто хочет вас разъединить, тот

Враг.

Вышень и Тарх растворяется в воздухе и оказывается в том месте, где были

раньше.

– Как камень с души упал,– прошептал краснощёкий,– всё сомнения мучили. Теперь я

чётко вижу, там, где лежат дети, стены не закопчённые, чистые и белые, их не коснётся

огонь.

– Всё верно,– вздыхаю я. К сожалению, эти люди прозрели, но другие будут слепы, и

начнётся извращении веры и истории. Вероятно, в чём-то наивны древние боги и этим

воспользуются нечисть Пекельного мира.

Прижавшись, друг к другу, дети сладко засыпают, дверца закрывается, явственно

слышится звук падающей перегородки, разъединяя печь на две части, в Пещи Ра

вспыхивает всё очищающий огонь.

Перед глазами возникает свечение, я вижу взгляд Бога, это не Вышень, или Тарх,

не Сварог, Перун, или даже Великий Род – это другое … на меня смотрит … Бог.

Гл.33.

В миг перед глазами возникают миллиарды миров, нет возможности понять,

осознать и объять всё это. Их пронизывают незримые нити и уходят в Него. Стоит Ему

лишь оборвать одну из них, и целые Вселенные захлопнутся во всёпоглощающем

коллапсе, но могут и расцвести новые звёздные системы, возродится жизнь в невероятных

своих проявлениях. Обгоняя друг друга, проносится прошлое, настоящее и будущее, всё

смешалось и царит гармония Великого Хаоса. Ни одному живому существу не дано

воспринять Его замысел, то что очевидно, не всегда верно и наоборот.

Мне хочется задать множество вопросов, но Он словно передвигает пешку, в

шахматной игре и я вижу последнюю клетку с чёрным королём.

Резко обрывается запах цветов и луговых трав, свежий воздух заменяет смрад от

пожарищ и холод пронизывает до костей.

Москва – она в едком дыму, кругом развалины, всюду раздаются леденящие душу

вопли, свирепое рычание и злой хохот. Всевозможные монстры копошатся среди

обломков бетона и искорёженной арматуры, пытаются достать ещё живых людей. В

воздухе парят упыри, высматривают добычу, иной раз, как орлы, срываются в штопор и

вновь слышатся истошные человеческие крики.

Мы в белых, лёгких одеждах, она не защищает от холода, но хорошо скрывает от

врага. Оглядываюсь вокруг, местность не могу узнать, мы не у больницы, вроде как вижу

развалины входа в метро.

– Это вход в станцию Кропоткинская,– крупно дрожа от холода, говорит Костя Сталкер, в

его руке, в такт тела, выписывает пируэты пистолет, сейчас единственное наше оружие.

– Всё же выбрались из ловушки,– глубокомысленно изрекает Эдик.

– И что дальше?– растерянно говорю я.

– Хотя бы ствол, где найти,– озирается по сторонам Осман.

– Ребята, кто это?– Катя, вздрагивая от жгучего холода, указывает взглядом на горящие

автомобили, между ними пробирается растрёпанная женщина, вот она

приостанавливается и на нас глянуло единственное око.

– Блин, Лихо Одноглазое!– выругался Эдик.

– Стреляй!– рыкнул Осман, выпучив налитые кровью глаза.

– Не могу,– всхлипнул Костя Сталкер,– это, ведь, женщина.

– Что?!– вскричали все хором.

– У меня не поднимется рука на женщину,– срывающимся голосом говорит он, опуская

ствол вниз.

– Дай сюда,– вырвал пистолет Осман,– ты ненормальный, Костя, это не женщина!– аварец, не раздумывая, нажимает на курок.

Сухо трещат выстрелы, пули веером размело в стороны, а Лихо, подперев руками

бока, жутко рассмеялось.

– Её так просто не убить,– Катя в упор смотрит в её единственный глаз и, это просто

невероятно, Лихо отводит взгляд, что-то собачье появилось в лице, но мгновенно

искажается звериной злобой.

Осман вновь целится, но спотыкается, падает на колени, ствол пистолета

прижимается к его груди и он «случайно» нажимает на курок, Лихо приоткрывает рот в

ожидании, голодная слюна капнула вниз, но раздаётся … осечка.

– Осечка у тебя вышла, Лихо!– звонко крикнула Катя. В её руке пылает драконий камень, а

из прокушенной губы стекает алая капля крови.

Лихо, стремительно вырастая в размерах, со злобным шипением метнулась вперёд,

но и тело Кати изгибается, звенит сверхпрочная чешуя, с оглушительным грохотом

расправляются исполинские крылья. Катя, вероятно уже Гзела, вытягивает шею,

увенчанную острейшими шипами, насмешливо смотрит на великаншу, сшибает её

пламенем, но у Лихо сгорают лишь волосы, обнажая неровный череп.

– Не всё так просто!– рокочет голос и Лихо разрастается до немыслимых размеров. Она

становится даже больше Кати, толстой, как ствол тысячелетнего дуба рукой, сшибает её

на землю. Как пух разлетаются в разные стороны бетонные балки, рассыпаются в прах

обломки зданий, взрываются автомобили, в ужасе разбегается в стороны всевозможная

нечисть, с неба срываются вниз обугленные туши упырей, земля содрогнулась, и ползут

по ней бездонные трещины.

– Вирг!– раздаётся Катин вопль, и я понимаю, она обращается ко мне.– Тебе нужно убить

Чёрного дракона, уходи!

– А как же Лихо?– я уже собираюсь напоить свой камень кровью.

– С этой дурой я справлюсь сама!– Катя вскакивает на лапы, из-под когтей слетают

раскалённые искры, изумрудные глаза горят ненавистью, она, как дикая кошка бьёт лапой

по оскаленной морде, у Лихо вылетают зубы, как валуны с свистящим грохотом падают

вниз, мы едва отскакиваем. Я всё ещё сомневаюсь, держу на вытянутой руке драконий

камень, из вены на руке змеится кровь, ещё мгновение и она омоет камень.

– Вирг, нас пытаются отвлечь от главного, спускайтесь в метро!– Катя подпрыгивает,

мощно взмахивает крыльями, взлетает, сжимается, словно пружина, в следующее

мгновение бросается на великаншу, вгрызается в шею и заваливает её на землю. Лихо

открывает пасть в жутком оскале, на месте сломанных зубов стремительно выдвигаются

кинжаловидные клыки, Она поворачивает шею, стремясь вырваться из пасти дракона,

трещат шейные позвонки, льётся чёрная кровь, мгновенно испаряя снег и вспучивая

промёрзшую землю. Ей почти удаётся вырваться, но страшный удар по её животу

острыми, как бритва когтями, вспарывает живот. Лихо, в истерике, бьёт кулаками, но

натыкается на сверхпрочные шипы, хрустят кости, потоком стекает кровь. Как визг

экстренно тормозящего поезда, но многократно усиленного, извергает глотка Лихо вопли.

Случайные свидетели: оборотни, упыри и прочие монстры, с опаской жмутся к

развалинам, не решаясь идти на подмогу к истекающей кровью великанше.

– Катюша знает своё дело,– успокаиваюсь я,– бегом в метро!

Нечисть нас не замечает, в данный момент их занимает поединок между драконом

и Лихо. С немалым удивлением вижу, как несколько оборотней, замерших на стадии

перевоплощения, заключают ставки, кто победит. Такое чисто человеческое качество

поражает меня, даже приостанавливаюсь. Эдик, укоризненно качая головой, тащит меня

за собой.

Проскальзываем под упавшие балки и, устремляемся к замершему эскалатору.

Метро завалено обломками, всё перемешалось. Пыль, копоть, едкий запах горящих

составов вызывает кашель до судорог в груди, а ещё постоянно натыкаемся на трупы.

Жуть подползает к сердцу, мне кажется, мы не пройдём сквозь это испытание, ещё

мгновение и сознание померкнет, и мы канем в вечность, не выполнив возложенной на

нас миссии. Вспыхивает жгучее желание напоить драконий камень кровью, но мне

кажется, это будет в некотором роде предательством по отношению к задыхающимся, но

не ропщущим, друзьям, в тоже время не уверен, что перевоплощение произойдёт без

ущерба лично для меня. Пространство, где мы передвигаемся, тесное, заваленное

бетонными глыбами, вероятнее всего меня расплющит о стены. Хотя … кто его знает,

может мне по силам расшвырять в разные стороны сотни тысяч тонн скальной породы.

Сию версию придётся проверить, но … не сейчас … а пока приходится, надрываясь от

кашля, спускаться вниз.

Первый этап преодолели, мы на заполненной дымом, платформе. Станция

Кропоткинская, её не узнать, всё в дыму, горит искорёженный состав, всюду мертвые

люди и лишь чёрные тени скользят над ними – злобные сущности наслаждаются всеобщей

смертью.

– Навьи,– уверенно говорит Эдик и жестом показывает, чтоб мы спрятались.

– Это плохо?– Костя Сталкер сжимается, старается сдержать рвущийся кашель.

– Здесь всё плохо,– успокаивает его Эдик.

– Куда нам идти?– шепчу я, не сводя взгляда с чёрных теней.

– Туда,– указывает Костя в сторону духов смерти, порхающих над мёртвыми, словно

гигантские чёрные бабочки.

– Ты не оригинален,– хмыкаю я.

– Какой есть,– Костя Сталкер с напряжённым вниманием всматривается вдаль.

– В чём заминка, мальчики?– звучит знакомый голос.

С радостью оборачиваемся. Катюша, улыбается, изумрудные глаза полыхают, в

них ещё бушует злой огонь, но моментально угасает под тёплым взглядом Эдика.

– С тобой всё в порядке?– осторожно спрашиваю её.

– А что со мною может быть? Выпустила дурной бабе кишки, убить, конечно, не убила,

но, пока засовывает себе их в живот, мы избавлены от её дружеского внимания. Что

отдыхаем?– с нетерпением говорит она, хотя и замечает парящих над трупами чёрных

существ.

– Как-то не нравятся мне они,– искренне сознаюсь я,– природу их не знаю, вдруг они нам

не по зубам.

– А вы чувствуете, мальчики, здесь всё нам не по зубам, … если мы в человеческом

обличии. Да вот, скоро и в драконьем … станет тоже,– со вздохом добавляет она.– Но вот

что я хочу сказать … времени у нас нет совсем. Когда уходила в метро, краем глаза

заметила нечто неприятное, впрочем, это я мягко говорю,– сознаётся она и внезапно в её

раскалённых глазах, я замечаю какой-то животный страх и неожиданно остро понимаю,

как ей страшно.

– Прорвёмся, Катюша,– постарался улыбнуться я.

– Куда мы денемся,– она выдохнула целый рой огненных искорок.– Одно меня удивляет,

события разворачиваются нешуточные, генерал Щитов собрал огромную армию из

нечисти и продолжает наращивать свою мощь, а полковник Белов, как-то не суетится.

Непонятно мне, а где все Ассенизаторы? Мне кажется, все они влились в армию врага.

– Добраться б до генерала и одним махом решить все вопросы,– я в ярости скрипнул

зубами, но так не вовремя вспоминаю Стелу, её светлый взгляд, лукавое выражение лица, сердце взрывается болью, стон срывается с губ.

Катя понимает моё состояние, смотрит на меня как сестра на брата, вздыхает:-

Девочку свою вспомнил, Кирюша?

– Мне сложно поверить, что у неё отец-монстр.

– Но это так,– безжалостно говорит Катя.

– Но не факт,– внезапно подаёт голос Эдик.

– Что?– оборачиваемся к нему.

– Не факт,– повторяет он.

– Я не понимаю тебя?– я даже руки развёл.

– Может, это одна из Реальностей, а на деле обстоит всё с точностью наоборот.

– Вновь говоришь заумными фразами,– хмурюсь я, но что-то мне подсказывает, мой друг