Текст книги "Партизаны Е.И.В.(СИ)"

Автор книги: Андрей Саргаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

Высадка Наполеона прошла с большой помпой. Неизвестно, каким образом французы узнали о прибытии своего императора, но встречать его собралось не менее пятидесяти тысяч человек, причём большую часть восторженной толпы составляли вооружённые люди. Пусть древними и плохонькими, но ружьями...

– И чем Бонапартий собирается кормить этакую ораву? – генерал-майор Тучков сделал глоток кофею и поставил кружку на стол. – Не думаю, Михаил Илларионович, что капитан Нечихаев успел заготовить достаточное количество продовольствия.

Фельдмаршал Кутузов предпочитал пить чай, считая привычку к кофею блажью и проявлением космополитизма, но на отношение к командиру Красногвардейской дивизии подобные убеждения не сказывались.

– Напрасно сомневаетесь в способностях Михаила Касьяновича. Этот юноша умеет делать невозможное сразу, а для совершения чуда ему требуется всего лишь немного времени на подготовку. Не удивлюсь, если он всё же успел устроить магазины.

– Ваши бы слова, да Богу в уши.

– Знаете... Господь, скорее всего, обойдётся без моих подсказок. И почему-то думается, что и Наполеон тоже. Он мнит себя величайшим из полководцев, лишь по несчастливой случайности потерпевшим неудачу. Разумеется, временную неудачу.

– Но какое это отношение имеет к собравшейся толпе? Он же не Христос, чтобы накормить всех пятью хлебами.

– Может и накормить, – Кутузов хмыкнул. – Оставшихся в живых накормить. Сейчас как двинет сей сброд на англичан...

– Думаете?

– Надеюсь. Зачем нам в тылу вооружённая толпа?

– Резонно, – благодаря большому опыту генерал-майор давно расстался с заблуждениями относительно благородных и гуманных методах ведения войны, потому любые боевые действия рассматривал с точки зрения сбережения личного состава. – Англичане расстреляют остатки боезапаса, и тогда моя дивизия...

– Забудьте, – фельдмаршал с укоризной покачал головой. – Давайте не будем лишать французского императора лавров победителя.

– Победитель хренов... – едва слышно проворчал Тучков.

И его недовольство имело под собой основание – высадке сопутствовал успех лишь потому, что англичанам стало совсем не до Бонапарта. Присоединившиеся к русской эскадре датчане в данный момент отвлекали Королевский Флот попыткой отомстить за сожжённый Копенгаген, и небезуспешно штурмовали устье Темзы, не позабыв о прочих прибрежных городах. По словам командира встретившегося в море "Забияки", зарево пожаров видно вёрст с пятидесяти, если не дальше.

– При Наполеоне такого не ляпните, – предупредил разобравший ворчание Кутузов. – Не стоит портить человеку праздник.

Светлейший князь Михаил Илларионович ошибался – уже ничто не могло испортить французскому императору праздник. Торжество от осознания собственной нужности, силы, народного обожания... Да, народ ещё помнил кровь и неустроенность революции, когда любая голова могла слететь с плеч по приходи дорвавшегося до власти мерзавца, и соскучился по сильной руке. Той, что навела порядок в стране, заставив французов жить достойно и богато.

Вид сходящей с кораблей армии привёл толпу в совершеннейший энтузиазм. Железная дисциплина, новые добротные мундиры... Кстати, если с установлением первой русские союзники помогли безвозмездно, то за второе придётся ещё долго расплачиваться. Но зачем ликующему народу знать о наделанных от его имени долгах? Пусть занимаются своим делом – преклонением перед императором и поставкой пополнения в поредевшие полки. С этим, кажется, проблем не предвидится? Ну держитесь, проклятые англичане!

Была, конечно, мысль направить оружие против союзников – честность в политике приравнивается к глупости, и лишь наивный простак не попытается хоть как-то облегчить ярмо по сути своей кабальных договоров. И финансовых обязательств, разумеется. По ним Франция будет платить лет тридцать, если не все пятьдесят.

Мысль промелькнула и исчезла. Политика политикой, но император в первую очередь должен стать реалистом, а настоящие реалии таковы, что в случае нарушения договорённостей Французская Империя перестанет существовать. Не стоит обманываться многочисленностью собственной армии – дивизия этого русского генерал-майора пройдёт от северного побережья до Тулона и Марселя, не заметив сопротивления. Да и численность... при пересечении границы с Россией в Великой Армии насчитывалось свыше шестисот тысяч человек, а теперь где они? В лучшем случае выжил каждый десятый. Пусть немного больше – царь Павел Петрович с охотой использует пленных в строительстве дорог и бережёт их здоровье из меркантильных соображений.

– Ваше Императорское Величество! – вопль секретаря прервал размышления принимающего парад Наполеона. – Срочные новости из Парижа!

– Потише, Леклерк, – поморщился император. – Поднимитесь сюда.

По примеру русского царя, Наполеон приветствовал войска с высокого сооружения. Именуемого трибуной. Хорошая, кстати. Задумка, позволяющая компенсировать малый рост. Да и смотреть сверху гораздо удобнее, чем сидеть на спотыкающемся после долгого морского перехода коне.

Запыхавшийся Леклерк взлетел по ступенькам и выдохнул:

– В Париже восстание, сир!

– Против кого?

– В поддержку Вашего Императорского Величества.

– Так не бывает. Все восстания направлены против кого-то или чего-то, но никак не могут быть за...

– И тем не менее, сир! Парижане чудесным образом узнали о прибытии своего императора во Францию, и единодушно выступили на защиту Империи.

– И в чём же заключается эта защита, Леклерк?

Тот по подхваченной у русских привычке пожал плечами:

– Не знаю, сир, пока только слухи.

– Говори.

– Рассказывают, будто Тюильри взят штурмом, и...

– Ну?

– Её Императорское Величество Жозефина была обнаружена в компании трёх подозрительных англичан.

– Они предавались разврату?

– Хуже, сир! Они составляли письмо к принцу-регенту. Подробности оного не сообщаются, но все четверо покончили жизнь самоубийством путём повешения во дворцовом парке.

– Вот как?

– Да. Ваше Величество. А потом к восставшим присоединились войска парижского гарнизона, перебившие заподозренных в сношениях с Англией командиров, и сейчас около ста тысяч человек идут к нам на помощь.

Наполеон с досадой поморщился. Чёрт побери, как же всё не вовремя! С одной стороны приятное известие о внезапном избавлении от бесплодной супруги, но с другой? В том, что английский десант обречён, можно не сомневаться, а дальше что? Просить у Кутузова флот для вторжения на туманный Альбион? Светлейший князь не откажет и, судя по скорости прибытия новостей в Париж, этой просьбы ожидает. Не его ли уши торчат из нелепой истории с восстанием? Если не он, то Бенкендорф точно руку приложил. Канальи!

– Леклерк...

– Да, сир?

– Немедленно отправляйтесь к фельдмаршалу и сообщите, что я хочу его видеть. Прямо сейчас.

– Кутузову явиться сюда?

– Я сам приду, болван! Мы не в том положении, чтобы диктовать условия или соблюдать правила приличия.

– Будет исполнено, Ваше Императорское Величество!

Вечер того же дня.

– Благодать-то какая, Миша! – майор Толстой втянул носом аромат доспевающего на углях поросёнка и восхищённо прикрыл глаза. – А помнишь, как под Брестом Литовским встретились? Вот так же костёр горел, мясо на вертеле шипело, трофейное вино согревало и радовало душу, свежий воздух...

– Угу, хорошо помню, – кивнул Нечихаев. – Даже про то, как Иван Михайлович с телеги свалился. В единственную во всей деревни лужу.

– И не стыдно всякие гадости вспоминать? – нисколько не смущённый капитан Лопухин хлопнул Мишку по плечу. – Лучше расскажи, как ты тут без нас управлялся. Не обижал ли супостат?

Толстой жизнерадостно рассмеялся:

– Такого, пожалуй, обидишь! Он, друг мой Иоганн, по чинам тебя вот-вот перегонит.

– Буду только рад. Ну расскажи, Миша, а?

Нечихаев вздохнул. Не любил он хвалиться, а как ни скромничай и не преуменьшай достижения отдельного отряда, всё равно его действия похожи на бред воспалённого сознания досужего романиста-шелкопёра. Ведь только в их книгах две с небольшим сотни гусар одной левой побивают целую армию.

– Да спокойно у нас тут, Иван Михайлович. Не без приключений, конечно, но и ничего выдающегося. Обычная военная рутина без всякого героизма.

– Изрядно сказано, – одобрил Лопухин. – Но что же по твоему мнению является героизмом?

Мишка повернул поросёнка к жарким углям другим боком и ответил:

– Да чёрт его знает... Обычно подвигом в его привычном понимании, называют исправление чужих ошибок ценой собственной жизни.

– А если нет иного выхода? – прищурился Толстой. – Читал в газетах, как во время бунта в Южно-Каспийской губернии сержант Нарышкин взорвал пороховой склад вместе с собой и прорвавшимися мятежниками? Подвиг?

– Военная необходимость и строгое следование присяге. А прошляпившую опасность разведку следовало бы расстрелять.

– Ты, Миша, формалист, педант, и тайный немец-перец-колбаса. Нет в тебе полёта души и русского авося! Даже вино не пьёшь.

– Война закончится, выпью обязательно. Пока некогда.

– С Бонапартием уже закончилась.

– Я не заметил.

Фёдор Иванович тяжело вздохнул. Действительно, о каком окончании войны может идти речь, если русские войска до сих пор не в Париже? А ведь государю Павлу Петровичу стоит только приказать... Нет, достаточно намекнуть. Впрочем, прихотливые пути большой политики таковы, что... Что лучше туда не лезть, а то сойдёшь с ума от противоречия разума со здравым смыслом.

Далёкий барабанный бой сегодняшней политикой не предусматривался, и поэтому стал для собравшихся на пикник господ офицеров неприятным сюрпризом. Особенно когда появившийся верховой красногвардеец чуть было не затоптал костёр с поросёнком. Нарочный, не покидая седла, доложил:

– Господин майор, командиров батальоном срочно собирают в штаб дивизии.

Штабом называлась каюта генерал-майора Тучкова на линейном корабле "Прапорщик Александр Романов", так как командир в силу природной брезгливости отказался разместиться в прибрежной французской деревушке. Вот странно устроен человек – вражескими пулями пренебрегает, а от союзных клопов бежит в панике.

– А что случилось, Алексей Яковлевич? – капитан Лопухин спас вертел с драгоценным поросёнком, и держал его на вытянутых руках, опасаясь заляпать мундир капающим жиром. – Неужели так срочно, что и пожрать не успеем?

– Бонапартий намерен дать англичанам решительную баталию.

– Ну и флаг ему в руки, мы-то здесь причём?

– Не могу знать, Иван Михайлович.

– Все беды на Руси от иноземцев, в том числе и голод, – Лопухин аккуратно завернул покрытую аппетитной корочкой тушку в расстеленную на траве скатерть. – Поросёнка я не брошу, потому что он хороший!

– Иван, да ты поэт! – майор Толстой с сожалением посмотрел на корзину с торчащими из неё бутылочными горлышками и обратился к Нечихаеву. – Миша, ты не мог бы сохранить сей продукт до следующей встречи? Нам, чую, нынче не до вина станет.

– Заградотрядом пойдёте?

– Скорее всего... Чтоб этого Бонапартия перевернуло да прихлопнуло! Козёл в белых панталонах...

Заградительные отряды как новое слово в военном искусстве были предложены лично фельдмаршалом Михаилом Илларионовичем Кутузовым четыре года назад, и в реальном деле ещё не испробовались. По замыслу Светлейшего, они должны играть роль защиты от ударов с тыла, а так же являться своеобразным резервом, предназначенным для приведения в надлежащий порядок собственных отступающих войск, и парирования прорвавшихся сил противника. Раньше партизанские действия не располагали к такому применению Красногвардейской дивизии, но сейчас есть шанс испытать изобретение Главнокомандующего на практике. Настоящие учёные всегда проводят опыты на зверушках, не так ли? И чем хуже французы с англичанами в сём качестве?

Шесть дней спустя.

Наполеон не стал дожидаться подкреплений из Парижа. Более того, он отказался терять время на добровольцев, и пополнение полков происходило прямо на марше. Что заставило французского императора поступить таким образом? Может быть, пример первого в истории русского штрафного батальона, в стремительном броске к Ревелю отсеявшего слабых? Это никому не ведомо. Сам Бонапарт не распространялся о подробностях разговора с Кутузовым, после которого и отдал приказ к выходу, а желающих спросить у фельдмаршала не находилось.

Французская армия совершила невозможное, в нынешнем плачевном состоянии преодолевая по тридцать вёрст с день, и на исходе пятых суток уже штурмовала укреплённый лагерь герцога Бентинка. И временами не без успеха, хотя позиции англичан неожиданно оказались устроены по русскому образцу, с многочисленными ловушками, окопами в полный рост, блиндированными укрытиями, и пристрелянными редкой артиллерией проходами между деревянными рогатками и ежами из заострённых кольев. Единственный недостаток – густые клубы дыма, укрывавшие укрепления после первого же залпа. Но даже выстрелы наугад находили цели в плотном построении атакующей стороны.

Лишь в двух местах, где по неизвестной причине пушки отсутствовали вовсе, наполеоновым гренадером удалось забросать окопы ручными бомбами и прорвать линию обороны. Впрочем, ненадолго... Сильный взрыв заранее установленных мин похоронил наиболее неудачливых французов, а счастливцев встретила картечь.

– Ну что же они без разведки и без подготовки? – Великий Князь Николай Павлович наблюдал за развернувшейся баталией с вершины холма. – Второй день лезут напролом... уже и морда в крови, а всё пыжатся. Не дело они делают, Михаил Касьянович. Или Бонапартий совсем дурак?

Капитан Нечихаев был более высокого мнения об умственных способностях французского императора, и сильно подозревал, что тот осознанно бросил армию на штурм без предварительной рекогносцировки. И не просто так отказался от данных русской разведки.

– Чем меньше останется свидетелей его позорной кампании против России, тем ему лучше.

– Он готов положить на этих полях соотечественников только для того, чтобы можно было ответить на вопрос – "Где ваша армия, сир?"

– Примерно так, – согласился капитан. – Давай посмотрим, как оно дальше повернётся.

А посмотреть было на что. Занимаемый гусарами холм казался удивительным островков спокойствия в бушующем военном шторме, а проходящие мимо полки – ревущими волнами. Они проходили... и не возвращались. Вот кто-то умный (не сам ли император?) догадался собрать артиллерию в кулак и сосредоточить огонь на узком участке. Английские пушки во французских руках стреляли английскими ядрами по английским же солдатам, и тем не помогало полученное за предательство русское золото.

– Сейчас двинутся в прорыв, – Нечихаев передал бинокль Николаю. – Учись, как не нужно воевать.

Михаил Касьянович оказался пророком – обе стороны будто бы поставили перед собой цель совершить все мыслимые ошибки в один день, и через недолгое время французская атака выдохлась. И осмелевшие защитники предприняли вылазку, в свою очередь задавленную картечью.

За неполные полтора часа капитан Нечихаев успел раз десять поругаться с курьерами от наполеоновских полков, то категорически требовавших, то слёзно умолявших подключиться к штурму позиций. И на все вопросы давал один единственный ответ:

– Подите прочь, месье! Я жду приказа!

Батальону майора Толстого пришлось тяжелее. Красногвардейцы заняли узкую полоску между берегом и лагерем герцога Бентинка, и в их основную обязанность входило отделение агнцев от козлищ. То есть раненые французы отправлялись на шлюпках в развёрнутые на кораблях эскадры лазареты, прочих же сбивали во временные отряды, оделяли патронами, и посылали обратно. Упорствующих показательно расстреливали холостыми зарядами с сюрпризом, вязали по рукам и ногам, и оставляли дожидаться арестантского судна для перевозки в шахты Стокгольмской губернии. Сюрприз же заключался в том, что холостыми являлись лишь половина выстрелов. Тут уж кому как повезёт...

– Друг мой Теодор! – капитан Лопухин умудрился сходить в атаку с союзниками, и имел несколько растрёпанный вид. – Господин генерал-майор настоятельно рекомендует отступить.

– Зачем? И кто передал?

– Сообщение гелиографом с "Прапорщика Романова".

– И чем сие объясняется?

– Ничем, но приказ в очень грубой форме.

Фёдор Иванович уважительно покачал головой – уж если славящийся отменной вежливостью Тучков начинает изъясняться командным языком, то ситуация серьёзней некуда и нужно срочно уходить.

– Собирай людей, Иван.

– А увечные французы?

– Я сказал – людей! Что непонятно?

Батальон успел отойти. Как раз в этот момент на неприятеля навалилось неизвестно откуда взявшееся парижское ополчение, и укрепления не выдержали. Парижане с энтузиазмом, компенсирующим неопытность, выбили красномундирников из окопов и укрытий, и прошли лагерь насквозь. Бегущие англичане сходу смяли атакующих со стороны берега французов, и скоро в общей рукопашной свалке стало невозможно отличить своего от чужого.

– Побьют? – майор Толстой вытер пот грязным рукавом.

– Надеюсь, – откликнулся Лопухин. – А потом впереди туманный Альбион?

– Соскучился по Лондону?

– Не так, чтобы очень, но...

– Будем там, тогда и разберёмся в чувствах, Ваня.

– Можно и так, да...

Документ.

"Короткая и яркая жизнь Великого Императора до сих пор служит объектом пристального внимания учёных-историков. А его смерть остаётся загадкой, где истина спрятана под покровом тайны, слухов, домыслов, и умышленного искажения информации. Верно только одно – Наполеон Бонапарт погиб в Лондоне летом 1808 года.

Во Франции и поныне существует твёрдое убеждение, что император убит англичанами во время переговоров о капитуляции последних защитников Вестминстерского аббатства. В самой же Англии отстаивают версию о расстреле Наполеона русскими гусарами за попытку утаить захваченные трофеи. И сейчас ещё любой лондонский мальчишка за символическую плату в несколько копеек покажет вам место смерти Бонапарта, и предложит купить пару расплющенных о стену пуль от винтовки системы Кулибина.

Обе версии имеют право на существование, тем более ни одна из них не подтверждена документами. Недобросовестные исследователи, настаивающие на причастности русских к тем трагическим событиям, в качестве доказательства приводят смехотворные доводы о появлении у небезызвестного М.К.Нечихаева, в ту пору капитана, прозвища "Брут". На самом деле прозвище имеет более позднее происхождение – оно стало результатом участия полковника Нечихаева во взятии Истамбула восемью годами позже, когда ему приписали отдание приказа о повешении турецкого султана.

Но даже своей смертью Наполеон Бонапарт послужил величию Франции. Гениальная прозорливость и предусмотрительность, заключавшаяся в подписании "Всемирного Кодекса Империй", возвела на французский престол сына русского царя Николая Павловича при регенте генерал-лейтенанте графе Тучкове. Гений Наполеона видел будущее! Именно император Николай Первый привёл страну к тому состоянию, что мы наблюдаем даже спустя более чем сто пятьдесят лет. Именно при нём окончательно уничтожена угрожающая миру зараза под названием Британский колониализм..."

Из книги Рамалью Эаниша Антониу душ Сантуша «Первая мировая война 1804-1812гг.» том 3 Лисабон, 1974 год"