Текст книги "Страна нигде (СИ)"

Автор книги: Андрей Пинаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

На этом месте мой разум не выдержал и отбросил столь сложные мысли, как штангист бросает непосильный вес, чтоб не быть раздавленным. Вся эта метафизика о 'времени, истории, вселенной и вообще' пусть останется академикам, мне же было полезнее не глубокое понимание, а информация о практическом влиянии на мою жизнь всех перечисленных чудес.

–Как же это произошло? Как я... просто так взял и попал сюда?

–Я не знаю причин, однако могу предположить, что подобное происходит довольно часто, но остается незамеченным.

–Ага... – задумался я. – Вот знаешь, со мною как-то произошел случай. В детстве. Нас повели в поход, на природу, к речке. Около деревни. И там посреди полянки было большое дерево, а на нем на веревке висела автомобильная шина.

–Зачем вешать автомобильную шину на дерево? – Тигровая Лилия опробовала новый оттенок голоса 'легкое удивление'.

–Качель для детей. Импровизированная. Так вот, кто-то там раскачивался, веревка порвалась и шина упала. А я поднял ее и снова привязал.

–И что?

–Через всего один месяц мы пришли на то же самое место, но дерева там не было. Была просто пустая полянка, ни пня, ни ямы. Я спросил, где дерево, но никто не помнил, чтобы оно здесь было. Никто, даже тот мальчик, который тогда с этой шиной упал и больно ударился. Но я очень хорошо помнил это дерево! Я помнил, какая была шина, какая была веревка колючая и жесткая, какой узел я на ней завязал. И воспитатель тогда сказал, что, мол, это ложная память и у детей в моем возрасте бывает. Как думаешь, это связано с... подобными событиями?

Тигровая Лилия сказала, подумав пару секунд:

–Допускаю, что это связано и дерево действительно было, а затем его не было, однако велика вероятность, что имело место явление 'ложной памяти'.

–Хорошо... – произнес я задумчиво, хоть и не было здесь ничего особенно хорошего. – а можно выбраться отсюда? Ммм... вернуться, так сказать, в основной поток?

–Можно. Однако я данным вопросом не занималась и не могу сказать, как это сделать.

–А если вернуться... все будет как прежде?

–Это возможно. Однако возможен и такой вариант, что объект будет возвращен лишь частично и будет присутствовать в основном потоке, но без прежней истории.

Прошло уже немало времени, и действие таблеток стало ослабевать. У меня было много вопросов, но я решил, что они могут подождать до лучших времен – если рука опять разболится, она будет меня отвлекать.

–Ладно, Тигровая Лилия, спасибо за информацию, я пойду. Я зайду еще к тебе, хорошо?

Монитор, висящий в воздухе возле моего лица, погас и вернулся на место, со щелчком соединившись с подставкой на столе, провода втянулись обратно за стол.

–Хорошо. Я очень благодарна тебе за помощь. За мое спасение я все еще тебе должна, однако не мог бы ты оказать мне еще одну услугу? Я уверена, что смогу помочь тебе в ответ.

–Чего ты хочешь?

–Почини, пожалуйста, дверь. Иначе я могу пострадать от неблагоприятных погодных условий.

Я поднялся по лестнице, покачал дверь на разбитых петлях. Ничего особо сложного, но потребуются обе руки.

–Извини, не выйдет пока. Я не могу работать левой рукой.

–У тебя травма? – Тигровая Лилия снова стала экспериментировать с эмоциями и добавила в голос такую непомерную дозу сочувствия, что это даже стало смешным.

–Ну да. Этот 'брат' проехал по моей руке. Вроде кости целы, но синяк здоровенный и пальцы еле-еле двигаются.

–Если хочешь, я могу тебя вылечить.

–Что, серьезно? – удивился я. – ты умеешь? Ты же не... не медицинский робот.

–Я этого раньше не делала, но уверена, что смогу восстановить твою руку.

–Может, сначала на лягушках потренируешься?

–Я знаю анатомию человека и при помощи манипуляционного поля могу оперировать даже очень малыми объектами, вплоть до отдельных клеток. Поэтому я уверена, что могу восстановить твою руку.

Мне было весьма боязно доверять свое тело какому-то там манипуляционному полю, но я представил, сколько времени не смогу полноценно работать и, поборов себя, сказал:

–Это займет много времени?

–Нет.

–Тогда давай.

Тигровая Лилия словно обрадовалась – хотя возможно, всего лишь опробовала новую нотку в голосе:

–Пройди в операционный зал.

Одна из дверей в конце коридора открылась, я вошел в комнату с металлическими стенами, полом и потолком. Посередине комнаты стоял монолитный, словно вырастающий из пола металлический стол, над столом в потолок была вмонтирована плоская лампа, больше в комнате не было ничего. На столе лежал полуразобранный маленький робот, который привел меня когда-то ко входу в лабораторию, но при моем появлении манипуляционное поле небрежно смахнуло его в угол.

Комната была стерильна, как только что распечатанный одноразовый скальпель. Я с ужасом посмотрел на оставленные моими сандалиями грязные следы, но Тигровая Лилия не стала меня упрекать. Манипуляционное поле в этой комнате было намного сильнее, невидимые руки мягко, но непреклонно подтолкнули меня к столу, распутали узел на перевязи. Я не сопротивлялся, расслабился, и полулежа-полусидя повис в упругом гамаке манипуляционного поля, положив руку на стол. Поле неподвижно зафиксировало руку, затем я ощутил легкое жжение – словно от крапивы. От руки в воздухе протянулись какие-то красные нити. Я не сразу понял, что эти нити представляют собой струйки крови, а когда понял, вздрогнул и спросил:

–Ты что делаешь?

–Осуществляю дренаж.

–Осторожнее...

–Я осторожна. – ответил динамик откуда-то из-за стены, и я успокоился, тем более что боль в руке значительно ослабла. Сочащиеся сквозь кожу и по воздуху уплывающие прочь струйки стали светлее, затем совсем прозрачными, рука на глазах приобретала нормальный вид. Когда иссякла последняя струйка, я спросил:

–М-м-м?

–Я еще не закончила. – сказала Тигровая Лилия и работала над моей рукой еще минут пять, после чего разом убрала манипуляционное поле, так что я от неожиданности чуть не упал на пол.

Рука почти не болела, я мог пошевелить пальцами – пусть немного неловко, но теперь я был уверен, что нормальная подвижность вернется в ближайшие полчаса. И – любопытная деталь – рука до локтя была очень-очень чистой, настолько чистой, как никогда не отмыл бы я сам. Я восхитился вслух:

–Послушай, Тигровая Лилия, это... это просто замечательно! Я о таком раньше даже и не слышал, ну то есть слышал про медицинских роботов, но чтобы настолько... и даже не больно!

–Теперь почини, пожалуйста, дверь.

–Да, конечно. Только схожу за инструментами. И да, Тигровая Лилия, я еще хочу спросить...

Она перебила меня, и ее голос изменился: как в первую нашу встречу, он был совершенно лишен интонаций:

–Мне необходимо выключиться. Почини дверь.

–Эммм... у тебя все в порядке? Тигровая Лилия?

Она не ответила. Где-то за стеной я услышал характерный звук останавливающихся вентиляторов, потом стало тихо. В коридоре мигнул свет, и я на всякий случай поспешил выбраться наружу.

Бета встретила меня у двери. Она стояла на ветке одного из кустиков, держа маленькие кусачки на плече, словно часовой винтовку. Увидев меня, она подлетела ближе, протянула кусачки и, заметив, что я беру их левой рукой, спросила:

–Что случилось? Рука не болит уже?

Я вытянул руку, растопырил пальцы, улыбнулся.

–Ты знаешь, нет... эта Тигровая Лилия меня починила. Смотри, ни синяка нет. И не болит совсем, ну чуть-чуть покалывает.

Не откладывая дело в долгий ящик, я принялся за дверь. Ее родные сломанные петли восстанавливать уже не имело смысла, так что, сняв дверь и положив на траву, я удалил их, просверлил несколько новых отверстий и болтами прикрутил новые, массивные и надежные.

Я понятия не имел, как работал установленный в двери замок, испорченный роботом, поэтому убрал его, закрыл образовавшееся отверстие металлической пластиной и вставил с внутренней стороны другой, тоже с электронным управлением, не такой хитрый, но не менее надежный. Тигровая Лилия все еще не отвечала, так что я решил не подключать пока этот замок к ее системам и ключом закрыл дверь снаружи – на случай, если робот ночью решит взять реванш.

Над дверью с небольшим перерывом на обед я проработал до второй половины дня, а когда закончил, понял, что не зря торопился – небо стремительно затягивали тучи, в воздухе запахло предгрозовой свежестью.

–Ого, что сейчас будет... Бета, айда-ка в гостиницу.

В столовой я прикрыл открытое обычно окно и принялся готовить рыбу. В темных, почти черных тучах засверкали первые вспышки, затем громыхнуло так, что звякнули стекла, и с неба упали первые крупные капли. К тому времени, когда рыба на сковородке покрылась хрустящей корочкой, дождь лил как из ведра.

К счастью, ветра почти не было, так что я приоткрыл окно чуть пошире, а потом, поддавшись внезапной шаловливой мысли, вместо того, чтобы мыть руки под краном, высунулся по пояс и сунул их под дождь.

Со своей порцией я справился быстрее и теперь сидел, подперев щеку ладонью, боролся с сонливостью и вполглаза наблюдал за феей. Поймав мой взгляд, она смутилась и сказала:

–Очень вкусно. Ты хорошо готовишь.

–Что? – очнулся я от полудремы. – а... ну да, хотя масла можно было и поменьше. Ох, от этого дождя у меня глаза слипаются.

Бета заторопилась, проглотила последний кусочек и подошла к открытому окну.

–Ну ладно, я полечу тогда... спасибо...

–Полетишь? Куда ты? – удивился я.

–Домой... уже вечер...

Я посмотрел за окно, перевел взгляд на фею. Даже одной капли из тех, что сплошным потоком обрушивались с неба, хватило бы, чтобы сбить ее с ног.

–С ума не сходи, ладно? Заночуешь здесь.

Фея страдала странной смесью агорафобии и клаустрофобии. Ее совсем не пугали просторы, также она комфортно чувствовала себя в своем крошечном домике, во время ремонта без страха лезла вглубь автоматов – однако помещения среднего размера, для людей, заставляли ее съеживаться и вжимать голову в плечи.

–Ну... ладно... я тогда здесь посижу. – Бета села на подоконник возле открытого окна и обхватила себя за плечи.

–Смеешься? Пойдем. – я прошел к лестнице и поднялся на второй этаж. Фея, хоть и выглядела испуганно, следовала за мной.

Соседний с моим номер был не заперт, и делая уборку, я пропылесосил в нем и заправил постель. Я вошел внутрь, отогнул угол одеяла, похлопал по простыне.

–Вот, можешь спать здесь. Если захочешь включить свет, выключатель у двери, он не тугой. Удобства за этой дверью, я приоткрою ее.

Бета тоскливо переводила взгляд с постели на окно, за которым не ослабевал дождь.

–Ладно... спасибо... – она подлетела к постели и осторожно, словно на горячие угли, ступила на простынь.

–Если что-то будет нужно, я в соседнем номере. Двери закрывать не буду, если что, не стесняйся, ладно?

–Ладно...

Я задержался в дверях.

–Что ты обычно делаешь дома по вечерам?

–Ничего... то же, что и днем. Я домой прихожу, когда уже спать пора...

–А то здесь есть телевизор, и где-то я видел проигрыватель, можно включить какой-нибудь фильм, хочешь?

–Нет-нет! – замотала фея головой и призналась стыдливо: – я телевизора боюсь... немного. Там все так мелькает... я видела однажды.

–Ну... я пойду тогда. Мне спать хочется, не знаю, как тебе. Спокойной ночи.

–Спокойной ночи... – отозвалась Бета совсем уж уныло. Я зашел в свою комнату, оставив, как обещал, незапертой дверь, разделся, вполз под одеяло и отключился, едва коснувшись головой подушки – то ли день выдался очень бурный, то ли дождь так славно меня убаюкал.

Я проснулся около полуночи от сухости и рези в горле, глотнул воды из-под крана, однако холодная вода пришлась мне не по вкусу. Натянув джинсы и теплую фланелевую рубашку (ночь была прохладна), я выглянул в окно. Тяжелый ливень прекратился, однако продолжала падать противная мелкая водяная пыль, кроме того, за окном было темным-темно.

Хоть я и не имел привычки перекусывать посреди ночи, мне захотелось выпить чаю – горло все еще саднило. Я вышел в коридор и, проходя мимо комнаты Беты, мимоходом заглянул в приоткрытую дверь. На фоне еле светлого окна мне померещился крошечный силуэт. Остановившись, я позвал вполголоса:

–Бета?

Силуэт шевельнулся.

–Ты чего не спишь?

Из комнаты донесся всхлип.

–Я не могу... тут все такое... такое большое... я ложусь, а оно все вокруг... а когда закрываю глаза, все равно думаю... и голова кружится... извини... те...

–Ну и ну... – постояв в раздумье полминуты, я щелкнул пальцами. – подожди-ка минуту.

Я спустился в столовую, отыскал на кухне картонную коробку с пакетами гречневой каши быстрого приготовления, вытряхнул содержимое на стол и кухонным ножом прорезал в стенке дверцу по росту феи.

Вернувшись, я включил свет. Пока фея жмурилась и моргала с непривычки, я поставил коробку на стол и положил внутрь стопку одноразовых платочков.

–Вот, посмотри. Так лучше? Тебе как раз...

Я не успел еще договорить, как Бета юркнула внутрь. Закрыв крышку коробки, я чуть отошел от стола.

–Ну как?

–Спасибо... тут нормально... извини... те...

–Прекрати уже извиняться. – улыбнулся я. – теперь ты сможешь заснуть?

–Да... наверное, смогу. Спасибо...

–Ну, спокойной ночи.

Потом я сидел в столовой, пил горячий сладкий чай и смотрел в окно, за которым не было видно ничего – лишь подсвеченные светом из столовой капельки воды падали на фоне полной черноты. Когда-то мне довелось читать объемную книгу по психологии, написанную вполне популярным языком, и отдельная глава в ней была посвящена снам, которые видит хотя бы раз в жизни подавляющее большинство людей. Один из описанных там снов я прямо сейчас наблюдал наяву.

'Многим людям снится, что они находятся в помещении, за пределами которого нет ничего. Как правило, это обычная комната, еле-еле освещаемая тусклой лампой накаливания, либо, не менее популярный вариант – некий кабинет либо иное административное помещение, и в этом случае свет яркий, белый и неживой, как от ртутных ламп. Обычно в помещении есть окно, за которым либо некий инертный пейзаж, либо совсем темно, и человек ощущает, что за пределами этого помещения не существует ничего, само понятие 'за пределами' перестает существовать. Все опрошенные во время этого сна испытывали острое чувство одиночества, оторванности от всего человеческого рода, некоторые признавались, что 'чувствуют себя последним человеком на земле'. Также во время сновидения присутствует четкая уверенность, что данное состояние не будет иметь конца, и многие из опрошенных в качестве иллюстрации к данному типу сна приводили стихотворение А. Блока:

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века -

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь – начнешь опять, сначала

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека. Улица. Фонарь.

Практически всеми опрошенными это сновидение оценивалось как тягостное, страшное и неприятное'.

Как и многие люди, я видел этот сон. Видел лишь однажды, когда учился в пятом классе. Мне приснилось, что я совершенно один в большой детдомовской спальне, рассчитанной на десять человек, чего в реальности никогда не случалось. Люстра на три рожка, обычно заливающая светом каждый уголок комнаты, полностью исчезла, вместо нее в комнате был единственный настенный светильник-ночник, освещавший лишь один угол комнаты. В этом сне я сидел на подоконнике и читал какой-то учебник по радиотехнике, а за окном был освещенный луной совершенно вымерший город – ни одного движения, ни одного светящегося окна, ни одного звука.

И мне совсем не было страшно. Мне было уютно.

Сделав последний глоток, я поставил стакан на стол, подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Все как во сне... но это не сон. Если Тигровая Лилия сказала правду, а лгать ей не было резона, за пределами острова действительно ничего нет. Пустота... более чем пустота, небытие.

Странная же штука судьба, странная – и со своеобразным чувством юмора. Почему из всех людей, плывущих на корабле со мною, на острове оказался именно я? Почему именно на этом острове, где совсем нет людей и полно (полно!) всевозможных приборов и механизмов, которым так нужна моя забота? Это же... это все равно что сладкоежке попасть на остров с конфетными деревьями и бесплатными стоматологами на каждом шагу.

Я представил на своем месте некоторых ребят из нашей институтской группы. Кто из них, всегда окруженный друзьями, не выл бы от одиночества к концу первой же недели? Кто из них не смотрел бы на сломанные автоматы морщась, как от зубной боли – потому что техника и в институте успела надоесть? Кто из них остался бы в здравом рассудке, узнав, что нет пути обратно и всего прочего мира просто не существует?

Никто, кроме меня.

*****

Я проснулся поздно, но все же раньше феи и готовил завтрак, когда она спустилась вниз.

–Доброе утро... – поприветствовала она меня.

–Доброе.

На улице все еще накрапывал дождь, и небо проясняться пока не спешило. Температура упала, и в здании тоже было прохладно, так что я с утра надел джинсы и теплую рубашку.

–Тебе не холодно? – спросил я фею, которая была все в тех же шортиках и футболке.

–Нет... – ответила она, однако вздрогнула, ступив босыми ногами на пластик стола.

Перевернув рыбу на сковородке, я залил кипятком пакет риса быстрого приготовления и снова повернулся к фее.

–Дождь, кажется, надолго. В такую погоду лучше не выходить из дома.

–Да... – не стала спорить она.

–Но придется. Сейчас позавтракаем, и я схожу к Тигровой Лилии. Ты подождешь здесь?

–Ладно... – все так же односложно ответила толком еще не проснувшаяся фея – кажется, она была из тех, кто долго раскачивается с утра.

Мы позавтракали, я взял зонтик и вышел наружу. На улице оказалось теплее, чем в помещении, да и воздух был влажный, так что я вспотел и расстегнул рубашку. Дождь не прекращался, по обочинам дорожки текли ровные и устойчивые ручьи, сливающиеся чуть далее в один большой, ведущий в прудик с мелкой рыбой, который стал мутноватым и сантиметров на тридцать поднял свой уровень воды. К счастью, пешеходные дорожки были чуть выпуклыми, так что вода на них не задерживалась и я дошел до лаборатории, едва намочив подошвы сандалий.

Из вежливости постучав в дверь, я открыл ее своим ключом и вошел.

–Тигровая Лилия? – произнес я в пустой коридор, в котором не горели лампы.

Я уж решил было, что операционная система 'Тигровая Лилия' от вчерашнего шока отправилась в тот мир, где всегда хватает оперативной памяти и ничего не глючит, но потом под потолком зажегся свет и динамик произнес:

–Здравствуй. Рада тебя видеть.

Ее голос был даже более механическим, чем в нашу первую встречу: в нем отсутствовали не только эмоции, но и интонация, и ударение в словах. Я не на шутку обеспокоился:

–Тигровая Лилия, ты в порядке? Ты что, эммм... – я хотел сказать 'неисправна', но вспомнил, что эта операционная система предпочитает другое обращение и поправился: – ты что, нездорова?

–Да. – коротко ответила она, больше ничего не поясняя.

–Я починил дверь...

–Хорошо.

–Поставил туда новый замок, если хочешь, я подключу его к тем проводам, что вели к прежнему. Я не знаю твоих систем, так нормально будет?

–Да.

Я неловко переступил с ноги на ногу.

–Тигровая Лилия, я могу тебе помочь?

–Я еще не рассчиталась с предыдущими долгами.

Этой фразой Тигровая Лилия сразу заработала десяток плюсов напротив своего имени в моей мысленной записной книжке.

–Если помрешь, точно не рассчитаешься.

Динамик молчал, молчал и я. Первой заговорила Тигровая Лилия:

–Я не умру. Мне нужно время для восстановления.

–Да что с тобой случилось-то?

–Манипуляция с малыми объектами без вспомогательных модулей привела к рассинхронизации основных модулей.

–Это из-за того, что ты мне руку исцелила? Ты об этом говоришь?

–Да.

Она снова замолчала, и я наконец догадался:

–Тебе трудно говорить?

–Да.

–Тогда я пойду. Ты, это... выздоравливай.

Тигровая Лилия ничего не сказала, и только когда я закончил работу над дверным замком и занес ногу над порогом, динамик прошуршал:

–До свидания.

Дверь закрылась за моей спиной, я поднял зонтик и пошлепал по мокрому асфальту обратно. Бета ждала меня в дверях гостиницы, на пороге – находиться внутри помещения одной было выше ее сил. Мне пришла в голову одна идея.

–Ну что, займемся делом? – сказал я, складывая мокрый зонтик.

–А что нужно?

–Ну... поскольку дождь все идет, займемся чем-нибудь здесь. Давай-ка обойдем все номера, вдруг найдем что-нибудь полезное?

Из пяти этажей гостиницы я побывал лишь на первых двух. Может, и стоило однажды полюбопытствовать, но, во-первых к вечеру я обычно приходил усталый, а во-вторых, ничего интересного в номерах я найти не надеялся: все номера второго этажа были словно выполнены под копирку, и не было оснований полагать, что остальные отличаются.

Истинная причина была другая: я надеялся излечить фею от страха перед человеческим жилищем, гуляя с ней по всему зданию. И план сработал – уже к середине дня, когда мы проверили все номера третьего этажа и половину номеров четвертого, фея чувствовала себя гораздо комфортнее, не жалась к стенам и вполне уверенно одна слетала на первый этаж и принесла мне маленькую отвертку, которая якобы нужна была для починки замка в одной из дверей.

Пообедав рыбой, которую я потушил с сушеными овощами, мы продолжили обследовать здание и на пятом этаже, в одном из дальних от лестницы номеров, были награждены за свое упорство.

Номера пятого этажа отличались от остальных: они были сдвоенными, одна из комнат отводилась под спальню с двумя кроватями, вторая была гостиной. И один из номеров был обжитым. Кровать в спальне стояла всего одна, стояла книжная полка – книги на ней отличались от стандартного набора в других номерах, телевизора не было, зато прямо возле кровати находился широкий стол с дорогой и профессиональной с виду электрической швейной машинкой. В гостиной не было иной мебели, кроме нескольких одежных шкафов, кроме того, возле стен стояло несколько больших картонных коробок.

В шкафах находилась одежда, предназначенная для тематических постановок: пиратское рванье, костюмы для мальчишек – соратников Питера Пена, десяток нарядов самого Питера Пена, строгие английские костюмы и платья, пышный камзол капитана Крюка (меня на секунду пробрала дрожь), индейские кожаные штаны и рубашки и почему-то средневековые рыцарские доспехи из тонкой декоративной жести: то ли организаторы не стеснялись вносить изменения в оригинальный сюжет, то ли одним Питером Пеном дело не ограничивалось.

Я открыл одну из коробок. Та была наполовину заполнена плоскими конвертиками из твердого картона, на каждом из которых карандашом были написаны цифры.

–Э-э-м-м... – озадачился я, взял один из конвертиков с цифрами '1-1', отогнул клапан и перевернул его. На мою ладонь упало почти невесомое, текучее маленькое платье из очень мягкой зеленой материи.

–Бета... – отчего-то неловко позвал я фею. – посмотри.

Фея подлетела к моей ладони, потом ойкнула и приземлилась на одну из коробок. Я протянул ей платье, держа его двумя пальцами, и она приняла его на руки.

–Это... это платье для взрослых. Такое было у моей мамы.

В конверте с цифрами '2-1' оказался мужской вариант 'одежды для взрослых', брюки и что-то вроде длинной рубашки из того же зеленого материала. Конверты с цифрами '3-1' содержали каноничное коротенькое платье феи из мультфильма про Питера Пена, с цифрами '4-1' – шорты и футболку, такие же, как на Бете, только зеленые.

–На тебе мужская одежда? – спросил я фею. Чуть покраснев, она кивнула.

Я сдвинул со швейного стола ножницы-нитки-обрезки-мелки, которые там лежали, расстелил чистый кусок ткани и стал выкладывать на него одежду из конвертов. Одежда была однообразна, все те же четыре варианта, различающиеся лишь расцветкой, однако я отыскал в коробке несколько конвертиков с номером более четырех – длинное, из более плотной материи платье с крошечными блестками, свитер крупной – в своих масштабах – вязки, штаны и просторную рубашку из фланели (я счел этот комплект пижамой) и несколько маленьких халатиков.

–Вот, для тебя кое-что нашлось. Бери, что нравится.

Бета, к моему облегчению, просто кивнула – а я было приготовился уговаривать ее.

Другие коробки были пусты либо содержали совсем не интересные мне рулоны ткани и мотки цветной пряжи, но в одной из них я увидел несколько закрывающихся пластмассовых коробочек со скругленными краями, примерно со спичечный коробок размером. Я решил, что в них иголки или что-то такое же не очень для меня полезное, однако взял одну – в такой коробочке было бы удобно хранить мелкие гайки и винтики.

–Это рацион... – услышал я тихий голос за спиной.

–Это те, которые выдавали феям?

–Ага...

Коробка открылась, когда я надавил ногтем на крошечную защелку. Внутри нее на вощеной бумаге лежала стопка каких-то серых пластинок, кусочек тушеного мяса в вакуумной упаковке и одна засохшая шоколадная конфета.

–Хочешь?

–Нет... – мотнула Бета головой и призналась: – ты готовишь лучше.

Я сунул одну из пластинок в рот. Это оказалось что-то вроде чипсов, только плотных и почти не соленых. С трудом дожевав одну, остальные я выбросил в мусорную корзину, следом отправил тушеное мясо – оно выглядело совсем свежим, но я решил не рисковать, а твердокаменную конфету припрятал в карман и во время ужина сгрыз ее с чаем, едва не сломав зубы.

К вечеру дождь стал ослабевать, потом прекратился, за пару часов до заката небо совсем очистилось и солнце успело чуть подсушить асфальтовые дорожки. Как только дождь прекратился, Бета стала нервничать и поглядывать в сторону двери, а после ужина попросилась домой, тихонько и нерешительно, словно я не давал ей уйти.

–Конечно, можешь идти.

Из всей одежды она взяла лишь пижаму и еще один комплект шортиков и футболок.

–Знаешь что, я не буду запирать тот номер. Ты в любое время можешь туда прилететь и взять то, что захочешь, ладно?

–Хорошо... спасибо. До свидания. – Бета попрощалась и улетела за полчаса до того, как солнце скрылось за горизонтом.

*****

Меня тревожило состояние Тигровой Лилии, и на следующий день первым после завтрака делом мы с феей навестили ее. Я постучал в дверь, и дверь открылась – это уже было хорошим знаком.

–Доброе утро!

–Доброе утро. – отозвалась Тигровая Лилия эхом.

–Твой голос вроде бы звучит лучше... как ты себя чувствуешь?

–Четыреста из пятисот двенадцати основных модулей синхронизированы. – Тигровая Лилия попыталась добавить в голос вежливости, но сбилась на середине фразы и вернулась к прежнему прохладному тону. – Я чувствую присутствие феи. Она здесь?

Бета выглянула из-за моей спины и неловко сказала 'здрасьте' в пустой коридор.

–Бета-три, почему ты осталась, когда уходили остальные? – без предисловий задала вопрос операционная система.

–Я-я-я... – не на шутку испугалась фея и снова спряталась за меня.

–Ты не обязана отвечать. Тигровая Лилия, не спрашивай. – заступился я за фею.

–Хорошо. – согласилась она. – я очень благодарна за то, что ты для меня сделал, и готова совершить одну или две услуги в ответ.

–Так одну или две?

–Одну большую или две небольших. Значимость услуги ты можешь определить сам.

Я пожал плечами, посмотрел на Бету. Та испуганно помотала головой.

–Ну... что насчет электростанции? Теперь ты скажешь мне, где она находится?

Тигровая Лилия издала нечто похожее на усталый вздох: надоел, мол.

–Электростанция расположена в северном углу парка, вход в нее находится в находящемся там здании. Оставшийся ресурс электростанции – восемьдесят процентов, чего при текущем энергопотреблении хватит на несколько сотен лет. Станция не требует обслуживания. Не нужно туда ходить. Что-нибудь еще?

–Мне ничего не приходит в голову. Разве что... у меня такая проблема. То есть, проблемы еще нет, но скоро, наверное, будет. Я о продуктах... у меня всегда есть свежая рыба, я в корабле сделал приливную ловушку, но я не умею добывать ничего другого. Может быть, у тебя есть какая-то энциклопедия съедобных растений или что-то вроде этого? В здешней библиотеке я не нашел.

–У меня есть энциклопедия съедобных растений. – пространно, словно разговаривая сама с собой, ответила Тигровая Лилия. – у меня есть много различных энциклопедий. Тебе не хватает съедобных растений?

–Да, так. Или, может, у тебя есть запас семян, э-э-э... культурных растений или ты знаешь, где их взять? Я бы попробовал что-нибудь высадить, может и прорастет.

Из-за закрытой двери одного из кабинетов раздался звук работающего принтера, затем четыре листа формата А4 проскользнули через дверную щель и повисли перед моим лицом, собравшись в одну карту – карту острова. Толстыми красными линиями на карте были обведены два прямоугольника, один немного в стороне от парка, другой совсем далеко.

–Й-и-ик... – испугалась фея за моей спиной. Я бросил ей успокаивающий взгляд и взял листки.

–Тигровая Лилия, а что это?

Молчание было мне ответом.

Мы поднялись наружу, я показал листки фее.

–Бета, ты знаешь, как пройти туда?

–Да...

–А что там?

–Там... я не знаю точно. Вот здесь – Бета указала ручкой на ближний к парку прямоугольник – что-то большое, стеклянное. А там, дальше, я не знаю, но туда ходили, там дорога. Извини... те... я не знала, что это важно для тебя, а то бы я раньше показала.

–Хорошо, проведи меня.

Мы пошли сначала по кольцевой асфальтовой дорожке, потом свернули на одну из внешних, с нее – на более узкую, сдавленную с двух сторон разросшимися кустами. Фея сначала летела впереди, указывая путь, потом переместилась назад и из-за спины говорила мне, куда повернуть. Потом замолчала.

–Андрей... – услышал я наконец ее голос из-за своего плеча. Она крайне редко называла меня по имени, так что я насторожился и замедлил шаг.

–Я... хочу сказать, почему осталась на острове, когда другие уехали.

Подавив любопытство, я ответил:

–Ты можешь не говорить, если тебе этого не хочется.

–Нет, я скажу... просто вдруг вы... ты... подумаешь, что там что-то плохое и я поэтому скрываю...

Я остановился, повернулся к ней. Фея стояла на торчащей до середины дорожки ветке, опустив взор, сцепив пальцы рук.

–Хорошо, говори.

–Ну... когда люди стали собираться, там было несколько кораблей, стали погружаться... и я тогда поссорилась с одним мальчиком. С мальчиком-феей... я с ним и раньше ссорилась... ну и даже немного подралась...

–И?

–И... мне люди сказали, чтобы я летела на пенек и подумала там о своем поведении.

–Пенек? – наклонил я голову.

–Ну... когда кто-то плохо себя ведет, я имею в виду, дети... я имею в виду, феи, их заставляют на пеньке сидеть, там есть пенек. Сидеть на одном месте и никуда не улетать... а я ведь не ребенок... и я тогда обиделась и полетела на пляж, туда... а потом вернулась, и никого не было. Они уплыли без меня.

–Это все?

–Да...

–Полегчало?

–Ну... я просто не хотела, чтобы вы... ты... подумал что-то плохое...