Текст книги "Страна нигде (СИ)"

Автор книги: Андрей Пинаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

–Может, лучше я сам? – поинтересовался я, отрезая ленту.

–У меня плохо получилось? – тут же приняла привычный испуганно-извиняющийся вид Бета.

–Отлично получилось... но мне кажется, тебе немного трудно, нет?

–Нет-нет...

В человеческих масштабах эта работа была бы нелегкой – мне представился я сам, обматывающий толстый кабель изолентой шириной с ковровую дорожку, но фея отлично справилась и даже не запыхалась.

Я уже не столько работал, сколько учил. Под моим руководством Бета заменяла мелкие радиодетали (выпаивал и впаивал их я сам), искала царапины, разрушившие одну из тысяч дорожек на печатных платах, смазывала мелкие шестеренки, вычищала пыль из самых хитрых закоулков и умело, словно всю жизнь этим занималась, тыкала в контакты щупом моего мультитестера.

Иногда у меня просто челюсть отвисала оттого, насколько легко фея обучалась. В девочке вдруг пробудился информационный голод, а поскольку маленькая головка не была забита ни образованием, ни гигабайтами тех бесполезных книг и фильмов, что успевает к ее возрасту поглотить среднестатистический человек, она впитывала все новое, как губка. Достаточно было показать что-либо один раз, и Бета запоминала это навсегда. Для меня стало шоком, когда я обнаружил, что она почти дословно помнит все мои рассказы об электротехнике.

Вечером, в лучах закатного солнца, на столике в холле гостиницы Бета под моим строгим взором собрала простейший усилитель, который мы тут же опробовали при помощи большого динамика и mp3-плеера, который я позаимствовал из информационного центра – и усилитель идеально заработал.

Это был последний день тех двух безмятежных недель.

*****

Лучи софитов жарили меня сильнее полуденного солнца, пот тек ручьями, смывая наложенную гримером пудру. Я сидел на диване в студии одной из множества телепередач – ток-шоу, вокруг на таких же диванах сидели другие гости. Передо мной, гипнотически крутя попкой, говорила в микрофон ведущая этого шоу, которую я много раз видел боковым зрением на экранах телевизоров, но так никогда и не разглядел толком.

–В эфире 'Удивительные дни', и у нас в гостях – Андрей Рожков, современный робинзон, который этим летом два месяца провел в одиночестве на самом настоящем острове!

–Э... здрасьте. – поприветствовал я объектив телекамеры, приподнявшись на диване.

–И первый вопрос. Андрей, скажите, как вы целых два месяца обходились без нас?

–Без вас? – не понял я.

–Без нас... – томно коснулась микрофона губами ведущая. – без женщин.

–Что? Но... почему вы спрашиваете о таком...

–Ну как же, Андрей! Или вы думали, кому-то интересно, как вы добывали пищу, думаете, кому-то интересны пережитые вами опасности? Всем нам интересно лишь одно – как вы ЦЕЛЫХ ДВА МЕСЯЦА обходились без секса! Скажите, сколько раз в день вы занимались онанизмом? У вас была порнография? На острове были надувные женщины? Может быть вы, подобно знаменитому прообразу Робинзона Крузо Александру Селькирку использовали диких животных? конечно, он сам об этом ничего не говорил, и его потомки даже подавали в суд за такие предположения, но мы-то, современные люди, лучше знаем!

Я возмутился и собрался было рассказать все, что думаю о современных масс-медиа, как вдруг софиты погасли, все люди, кроме ведущей, куда-то исчезли, а ведущая вдруг оказалась на диване рядом со мной, близко-близко. Я почувствовал щекой ее горячее дыхание, моего плеча коснулась упругая грудь...

В этом месте я проснулся. И взвыл от досады, потому что со мною произошло то, что обычно происходит лет в одиннадцать с мальчиками, которые перед сном слишком много думают о девочках.

Настроение было испорчено на весь день, на весь начинающийся яркий, солнечный день. После утреннего душа я спустился в столовую, полез в холодильник за вчерашней рыбой, поставил на огонь кастрюльку с водой и открыл поваренную книгу. Тот ее раздел, что рассказывал о блюдах из рыбы, наполовину был исчеркан красным карандашом: галочки я ставил напротив того, что уже приготовил, знаки вопроса напротив того, в чем сомневался – смогу ли, и крестики напротив тех, что приготовить гарантированно не смогу либо по причине отсутствия нужных продуктов, либо по неопытности.

Я решил рискнуть, попробовать один из рецептов, отмеченных вопросительным знаком и испортил рыбу – кто ж знал, что перец в крохотном пакетике в упаковке пельменей быстрого приготовления настолько жгучий.

Дурацкий сон разбудил меня раньше обычного, и до завтрака, на который должна была прилететь фея, был еще целый час. Вытряхнув готовую, но несъедобную из-за остроты рыбу, я достал из холодильника еще одну и взялся за нож, как вдруг в кармане завибрировал мобильный телефон.

Я уже много лет не носил наручных часов (браслет цеплялся, когда приходилось засовывать руки в недра очередного автомата) и потому носил с собой мобильник, на острове ни на что кроме часов не годившийся. Впрочем, и на большой земле мне крайне редко звонили, и каждый звонок меня тревожил – ибо я знал, что просто поболтать не позвонит никто.

Бросив рыбу в раковину, и быстро ополоснул руки, вытер полотенцем и достал телефон. Уровень сигнала сети показывал все четыре деления, определился номер – всего три цифры.

–Алло? – спросил я.

–Вас приветствует операционная система 'Тигровая Лилия'. – произнес голос, вспоминая который, я покрывался холодным потом (первые пару дней, конечно, безмятежная жизнь на острове быстро изгоняла страхи).

–Ты? Что тебе надо? – тут же ощетинился я.

–Я хотела попросить прощения. Мне очень жаль, что я пыталась удерживать тебя против твоей воли. С моей стороны это был очень некрасивый поступок. Я очень перед тобой виновата. Я поступила плохо. Я плохо воспитана. Я хочу искупить вину. Мне стыдно.

–Переигрываешь. – буркнул я в телефонную трубку, однако смягчился. Извинения Тигровой Лилии звучали все же искреннее, чем 'Приносим свои извинения, произошла ошибка, сообщите системному администратору, отправить отчет об ошибке, отмена'. Чего уж требовать от операционной системы.

–Мне бы хотелось, чтобы ты меня простил. Пожалуйста.

–Ну... фиг с тобой. Ну, простил. Ладно.

–Ты на меня больше не сердишься?

–Нет. Не сержусь.

–Может быть, я могу что-то для тебя сделать?

–Эмм... – я принялся скрести щеку, как всегда делал в задумчивости, но поскольку только что побрился и щетины на щеке не было, мысль не приходила.

–Только прежде я хотела попросить тебя.

–Ну-ну. – сказал я одновременно разочарованно и обрадовано, поскольку открылась наконец причина внезапного приступа совести – хитрой, пусть и малоопытной в развешивании лапши на ушах операционной системе всего лишь хотелось меня поэксплуатировать, а это было мне весьма знакомо, и в отбивании наглых попыток сесть мне на шею я всегда был на высоте.

–Один из братьев пытается взломать дверь в мою лабораторию. Я думаю, когда он взломает дверь, он разрушит меня. Ты мог бы предотвратить это? Он ломает дверь уже две минуты, и долго она не выдержит.

Две минуты? то есть, Тигровая Лилия сразу попыталась связаться со мной? Я был первым, к кому она бросилась за помощью? Я ее единственная надежда? Гм, я должен бросить все и бежать спасать ее, рискуя жизнью? Мне так не казалось.

Но с другой стороны, ради собственной же безопасности мне следовало узнать побольше о братьях, об острове – а кто мог знать больше? И еще один союзник, причем покрупнее феи, мне бы пригодился.

–Так, ладно. – сказал я после недолгого раздумья. – как он выглядит?

–Я не могу видеть изнутри, наружные камеры демонтированы.

–Он... сильный?

–Да, он довольно сильный. Он только что сломал основной замок двери. Сейчас я удерживаю дверь закрывающим мотором. Могу предположить, что он немного сильнее хорошо физически развитого человека.

–Ясно... – я вышел из гостиницы, не отнимая телефон от уха. – я попробую что-нибудь сделать, но... не знаю, что выйдет.

Черт, ведь с голыми руками... на ходу я осматривался, надеясь увидеть какую-нибудь ржавую трубу или нечто похожее, но как назло, парк был чист. Наконец, отчаявшись найти хоть какую-то дубину, я сошел с дорожки и поднял камень – по крайней мере, первому из братьев такого хватило, не жаловался.

–У тебя еще есть время. – безэмоционально сказала Тигровая Лилия. – я смогу удерживать дверь примерно три минуты, затем ему понадобится еще от трех до пяти минут, чтобы сломать внутреннюю дверь и разрушить меня.

Я был уже рядом и слышал глухие удары, перемежающиеся хрустом стекла. Выключив телефон, я положил его в карман, перехватил камень и тихонько влез в кусты. Как можно осторожнее раздвигая ветки, я увидел второго из братьев, ломавшего дверь в покои Тигровой Лилии.

Он представлял собою пластмассовую фигуру капитана Крюка в полный рост на четырехколесной моторизированной тележке. Закрепленный при помощи нескольких металлических труб и арматуры, капитан Крюк не то стоял, не то висел с наклоном вперед градусов в сорок пять. Пластмассовое тело было абсолютно неподвижно, голова с полуободранными черными кудрями вращалась лишь в одной плоскости, да и то рывками, зато руки двигались ловко и быстро, как человеческие – выглядело это так, словно человека заковали в монолитный панцирь, оставив свободными лишь руки: левую, в черной кожаной перчатке до локтя и правую, заканчивающуюся каким-то причудливым не то крюком, не то захватом.

Меня посетило острое ощущение нереальности происходящего. Капитан Крюк на тележке словно пришел из фильма ужасов, где сценарист при создании очередного сочащегося зеленой слизью монстра ориентируется не столько на рациональность, сколько на вызываемые внешним видом монстра чувства. Видеть такое существо утром, на зеленой поляне, среди ромашек, под треск кузнечиков было настолько странно, что страх отступил.

Существо, упершись рукой в стену, крюком зацепило ручку двери и пыталось открыть ее. Замок уже был выломан со всеми внутренностями, дверные петли порядком разболтались, но дверь не открывалась: она отходила на пару сантиметров и тут же упруго возвращалась назад, словно на невидимой пружине.

Не знаю, сколько бы я стоял так, сжимая в руке камень и бестолково уставившись на монстра, не знаю, решился бы я сделать что-нибудь или сбежал – все решил случай. Капитан Крюк слишком сильно дернул, и со звуком пистолетного выстрела дверная ручка оторвалась вместе с фрагментом обшивки и полетела в мою сторону. От неожиданности я сделал шаг назад, споткнулся и шумно упал спиной на упругие ветки. Поднявшись, я обнаружил, что робот бросил дверь, повернул голову под невозможным для человека углом и смотрит на меня.

Должно быть, пластмассовое лицо капитана Крюка когда-то было способно на мимику, однако теперь на нем застыло одно выражение – самодовольная улыбка, с которой в диснеевском мультфильме он играл на рояле. Рот приоткрылся (с дрожью отвращения я увидел в нем красно-зеленые петли проводков) и робот произнес хрипловатым, но вполне человеческим голосом:

–Который убил брата.

Затем он с жужжанием подкатил ко мне, и едва я успел подняться, робот почти без замаха ударил меня в грудь.

Искусства бить людей механический капитан Крюк не знал совершенно. Получив такой удар по лицу, я наверняка разом лишился бы половины зубов и потерял всякую способность к сопротивлению, но удар в грудь, хоть и был болезненным, лишь отбросил меня.

Я пролетел через кусты, как иголка через мешковину, а вот робот, опрометчиво двинувшись следом, застрял. Пока он дергал ветки, застрявшие в колесах, я встал и, хорошо размахнувшись, почти в упор метнул камень в его голову.

Бросок был хорош. Камень отскочил, выбив большой кусок пластмассы с черными волосами, голова мотнулась назад, но тут же вернулась в прежнее положение. Во лбу капитана Крюка появилась треугольная дыра, от нижнего угла которой между носом и правым глазом до самого рта протянулась трещина. Солнце всходило прямо у меня за спиной, и сквозь отверстие я увидел, что голова робота пуста, если не считать проводов – ее функция была лишь декоративная.

Удар по голове робота даже не отвлек. Выдрав с корнем целый куст, он освободился и двинулся ко мне. Я повернулся и побежал по асфальтовой дорожке, а отбежав на несколько десятков метров, обернулся.

Робот жужжал колесами далеко позади, его скорость не превышала пяти километров в час. Растирая синяк на груди, я нервно и злорадно крикнул ему:

–Ты слишком медленный! Твой брат был слабый, а ты медленный!

–Который убил брата. – повторил капитан Крюк, затем из его тележки послышался звук заводящегося двигателя внутреннего сгорания, из-под колес сбоку вырвалась пульсирующая струя сизого дыма, и робот понесся на меня со скоростью мотоцикла.

–Черт! – только и успел пискнуть я и рванулся в сторону, но механическая рука зацепила меня за плечо и я упал на обочину, воткнувшись в землю лицом и разбив губы. Моя левая рука легла на асфальтовую дорожку, и колеса робота с отчетливым хрустом проехали по ней.

Я хрипло закричал, а робот с визгом шин затормозил и стал разворачиваться. За несколько секунд, что потребовались ему на это, я нашел в себе силы встать и ринулся в кусты напролом, держа левую руку правой. Продравшись через норовящие заехать в глаз ветки, я вышел на кольцевую асфальтовую дорожку и побежал (насколько же трудно бежать, когда не можешь размахивать руками!) к гостинице. Сразу же тонкие деревца за моей спиной затрещали – на мое счастье, у механического капитана Крюка не хватило ума поехать по асфальтовой дорожке в объезд, он снова стал ломиться через кусты и снова в них увяз.

Не хватило ума... а сам-то я хорош! – внезапно прозрев, я остановился. – чего я бегаю по асфальту, на асфальте он быстрее меня! Мне нужна как можно более плохая дорога.

Не раздумывая больше, я сошел с дорожки, прошел через кусты и вошел в подступивший вплотную темный лес. Прежде пугавший, теперь он был моим спасением, и когда робот продрался вслед, я сразу понял, что в лесу победа будет за мной.

А вот он этого не понял и, едва выйдя на более-менее просторное место, рванулся на меня. Из-под колес клочьями полетел мох, не имеющие выраженного протектора шины заскользили на обнажившейся земле, робота занесло. Он ударился плечом об одно дерево, потом о другое, еле-еле вырулил, но тут же колесо подпрыгнуло на торчащем из земли корне и моторизированная тележка упала набок.

Я отходил все глубже в лес, не торопясь, глядя под ноги и обходя бурелом. За моей спиной капитан Крюк поднялся, помогая себе руками, и снова покатил ко мне. Теперь он был осторожнее и уже не пытался набрать скорость, но продвижение по лесу давалось ему очень нелегко.

Ручеек, питающий пруд в парке, стекал в море и промыл в этом месте небольшой овраг глубиною чуть меньше моего роста, с пологими склонами. Соскользнув кроссовками по влажному мху, я остановился посреди ручья и стал ждать робота. Появившись на краю оврага, он, ни секунды не задумываясь, снова завел свой мотор и кинулся на меня. Я же, хватаясь за молодые елочки, растущие склоне оврага, выбрался с противоположной стороны.

Робот вспенил колесами ручей и озадаченно замер, осознав, что не может выбраться из ловушки, в которую я его заманил. Пошевелив челюстью (та двигалась рывками – мой бросок повредил что-то внутри) робот сказал:

–Который убил брата.

–И чё? – ответил я ему. Ощущения, которые дарила мне поврежденная левая рука, расцветали все новыми красками. От боли я начал приходить в ярость.

–Который убил брата. – монотонно повторил он.

–Да!!! – крикнул я так, что капельки крови из разбитых губ долетели до робота. – и тебя убью!

Я поозирался, пнул мох и извлек из-под него здоровую склизкую гальку.

–Ща как... – я бросил камень, специально промахнувшись лишь на пару сантиметров. – понял?!

–Понял. – неожиданно покладисто ответил мне капитан Крюк.

–Значит, так... проваливай, и чтоб я ни тебя, ни кого-либо еще из вашей сраной семьи не видел, ясно?! Если еще кто-то попытается на меня напасть, я вас всех, нахрен, и всю вашу сраную пещеру, нахрен, и весь ваш сраный остров, нахрен...

Вдохновение иссякло, я замолк, так и не придумав страшной кары, которую обрушил бы на непокорных моему величеству обитателей острова. Робот постоял, видимо, ожидая продолжения речи, затем безразлично развернулся покатил вверх по течению ручья, переваливаясь, накреняясь и едва не падая на камнях. Даже здесь, где дно оврага было большей частью каменистым, он еле двигался, а выше, как мне помнилось, была сплошная глина – так что робот застрял надолго.

Победа осталась за мной, однако мой противник отделался лишь косметическими дефектами, тогда как я успел неплохо получить.

–Что за день... – вздохнул я и сел на край оврага, свесив ноги. Мох подо мной оказался мокрым, и шорты моментально промокли. Я ощупал левую руку. Вроде бы кости были целы, но рука сильно распухла, пальцы застыли в полусогнутом состоянии и еле вздрагивали, когда я пытался ими пошевелить.

Оттянув футболку, я полюбовался синяком на груди, сплюнул кровью, встал и пошел к гостинице. Бета прилетела к завтраку и нетерпеливо перелетала из угла в угол всегда открытого окна столовой, выглядывая меня, но не решалась в мое отсутствие влететь внутрь – хоть я и неоднократно говорил ей, что прежние правила уже не в силе.

–Доброе утро. – мрачно поприветствовал я ее.

–Доброе у... уп! – обернувшись, она увидела меня, и слова застряли в горле.

Я вздохнул, ожидая обычных в таких случаях женских эмоций, абсолютно бесполезных, ничуть не влияющих на ситуацию и не уменьшающих боли. Но к чести феи, когда к ней вернулся дар речи, первыми ее словами были не слезные выражения сочувствия, а дельный совет:

–Надо приложить холодное! Тут недалеко родник, я покажу... или нет, тут же есть холодная вода?

–Ага... – я прошел через холл в коридор, оттуда в столовую, открыл холодильник и приложил к руке замороженную рыбу в чистом полиэтиленовом пакете. Не отпуская рыбу, я подошел к автомату и, дважды щелкнув кнопкой, получил два горячих бутерброда с сыром. Половину одного из них я подвинул фее.

–Ешь.

–Что... сейчас? – покосилась она на мою руку.

–Сейчас. – я ухватил свою порцию, разжевал и проглотил половину бутерброда, игнорируя боль в разбитых губах, затем взялся за второй. Бета ела свою половинку только пока я ел, стоило мне проглотить последний кусочек, она отодвинула недоеденное и встала по стойке 'смирно', ожидая приказа.

–Ты знаешь, где медпункт?

–Да, конечно... проводить вас?

–Нет, я знаю где это... мне нужно, чтобы ты полетела туда. Там окно приоткрыто. Там есть кабинет номер четыре. В нем шкафчик, он закрыт, но дверцы открываются легко. Внутри картонная коробка, там есть таблетки, называются 'Кетанокс'. Принеси мне одну упаковку, хорошо?

–Хорошо! – крикнула фея, вылетая в окно. Как только она скрылась, я сполз со стула и скорчился на полу, прижимая к руке малополезную рыбу. Отчего-то боль не утихала, напротив, становилось все больнее.

Фея управилась очень быстро – буквально две минуты спустя она со свистом влетела в окно, бумажный блистер реял за ней, словно тормозной парашют.

–Спасибо. – пробурчал я, взял таблетки, выдавил сразу две штуки, разжевал и запил водой.

–Надо было сразу... – сказала Бета. – зачем вы... ты... еду... я бы сразу слетала...

–Их нельзя на голодный желудок. По идее, их вообще нельзя при гастрите...

–Моя мама говорила... – Бета приземлилась на стол напротив меня, – говорила, что нельзя самому таблетки есть, потому что доктор лучше знает...

–Твоя мама умница. Только доктора здесь нет... а эти таблетки мне когда-то доктор давал, когда я лодыжку вывихнул.

Таблетки оставили во рту отвратительный привкус консервированной кукурузы с гнильцой. Я включил электрочайник, подогрел воду и выпил стакан кипятка. То ли таблетки начали действовать, то ли кипяток – горячая вода всегда расслабляет – но меня наконец отпустило. Я ощупал руку, распухшую, словно сарделька, и повесил ее на перевязь из кухонного полотенца.

–Что случилось-то? – спросила фея.

–Подрался с роботом. – вздохнул я. – с братом. Который на колесах и с руками.

Я рассказал ей об утренних событиях, начиная со звонка Тигровой Лилии (пришлось кратко объяснить, кто это – Бета, хоть и прожила на острове всю жизнь, с нею не встречалась).

–Ты его убил? – спросила фея.

–Нет. Я мог его убить, но... в общем, я дал ему уйти.

Фея промолчала, и я не мог понять, одобряет она мои действия или нет. Я попросил:

–Если не трудно, ты пока слетай к пещере, посмотри на вход.

–Ага! – словно подброшенная пружинкой, Бета взлетела со стола и выпорхнула в окно. Я остался сидеть на стуле, поддерживая висящую на полотенце распухшую руку. И хотя боли почти не было – начали действовать таблетки и все ощущения были притуплены, каждая попытка сжать пальцы приводила к тому, что из глаз текли слезы. И оттого, что ближайшие несколько дней (хорошо, если не недель) заниматься ремонтом механизмов я не смогу, было очень и очень обидно.

Завибрировал телефон, который я по иронии судьбы положил в левый карман. Матерясь сквозь зубы, я кое-как вытащил его правой рукой и нажал кнопку ответа.

–Ты еще жив? – вежливо поинтересовалась Тигровая Лилия.

–Ага. – ответил я.

–Брат больше не ломает дверь. Ты его убил?

–Нет. Он напал на меня, погнался, я завел его в лес, там он упал в овраг и завяз. Я его ранил... ну, то есть, повредил. И я ему сказал, чтобы больше не показывался мне на глаза. Пригрозил, что убью его. Вот.

–Ты мог его убить?

–Ну да... мог кидать в него камни, пока он не развалился бы на части.

Тигровая Лилия предложила тем же прохладно-индиффирентным тоном:

–Возможно, он все еще в овраге. Ты мог бы вернуться туда и убить его.

–Конечно, мог бы. А мог бы сегодня утром не приходить к тебе на помощь.

В трубке послышался шелест, который я истолковал как напряженную работу электронных мозгов.

–Ты хочешь сохранить нейтралитет?

–Ну... вроде того.

–Братья опасны для тебя.

–Ты тоже не сахар. А теперь пришло время поговорить о моей награде.

–Чего ты хочешь?

–Ну, во-первых... хочу информации.

–Я отвечу на твои вопросы, и мы будем в расчете?

–Э, нет... – мстительно сказал я. – ответишь на мои вопросы, и тогда будем считать, что я на тебя больше не в обиде за то, что ты пыталась меня разделать на кусочки. А за твое спасение награда будет отдельной.

–Чего ты хочешь?

–Ммм... позже поговорим. – сказал я, завидев в окно приближающуюся фею, и выключил телефон.

Фея влетела, приземлилась на столик и, ничуть не запыхавшись, доложила:

–Там вход в пещеру все еще закрыт, да! Там все как раньше, решетка и стена сделана из кирпичей. А второй вход они открыли. Там теперь большая железная дверь. Раньше была маленькая.

–Понятно. – кивнул я, хотя мне было мало что понятно в странных поступках роботов.

–А еще я потом полетела вокруг, через лес, и видела его... того брата.

–И что он?

–Он... он еле-еле живой. Весь грязный и у него одно колесо не крутится. Но он вылез из оврага.

–Дойдет до своей пещеры?

–Дойдет... Андрей...

–Что? – поднял я голову, удивленный тем, что фея впервые назвала меня по имени.

–Может, тебе лечь?

–Ммм? нет, не нужно. Ты знаешь, сегодня мы, наверное, ремонтировать ничего не будем. И завтра, скорее всего, тоже.

–Да... у тебя рука, наверное, еще долго болеть будет...

–Мы пойдем сейчас к Тигровой Лилии.

По пластмассовой крышке стола Бета подошла ко мне поближе и сказала:

–Ты говорил, она тебя тогда схватила.

–Да.

–Если она схватит тебя снова, ты ведь не вырвешься.

–Угу. – признал я.

–Если ты хочешь поговорить с ней, может, лучше по телефону?

–Терпеть не могу телефонные разговоры. У меня есть лучше идея...

Я объяснил фее, что хотел от нее, дал самые маленькие кусачки и пошел ко входу в подземные покои разумного компьютера по имени 'Тигровая Лилия', говорящего о себе в женском роде.

Дверь домика лишилась замка и покосилась, так что закрыть ее не было возможности. Она двигалась, открывалась и затем пыталась закрыться, но надломленные дверные петли не позволяли ей этого сделать. Мне вдруг стало жалко ее: Тигровая Лилия выглядела сейчас как чудом избежавшая изнасилования женщина, которая пытается прикрыться остатками разорванного платья.

Я выбрал момент, когда дверь открылась, боком скользнул внутрь и спустился на пару ступенек.

–Тигровая Лилия! – окликнул я. – Это Андрей.

Дверь за моей спиной перестала хлопать, я ощутил плечом легкое прикосновение невидимой руки – словно приветствие.

–Заходи. – произнес динамик.

Оставаясь на лестнице, я сказал:

–Сразу хочу предупредить тебя, если я не выйду отсюда, фея перережет все провода, ведущие к тебе. Я ей приказал. Не знаю, уничтожит ли это тебя, но ты останешься без электричества. Так что не пытайся... как в первый раз.

–Я не буду. – смиренно ответила Тигровая Лилия, и я спустился в коридор.

Дверь слева от меня открылась, в комнатке за нею включился свет. В маленькой комнатке были только стул и стол с монитором и клавиатурой на нем, и сейчас монитор светился, на нем застыл логотип со стилизованным изображением оранжевого цветка.

–Прошу, присаживайся. – голос внезапно, без перехода изменился, став более мягким и человечным.

Несмотря на обещание Тигровой Лилии вести себя хорошо мне было страшновато оставаться в комнате с закрывающейся дверью, поэтому я перешагнул одной ногой через порог, взял стул, вытащил его в коридор и уселся там.

–Теперь проси, чего хочешь.

–Мне нужны ответы.

–Спрашивай.

Я собрался с мыслями и задал первый вопрос:

–Есть ли связь с большой землей?

–Вопрос некорректен.

–Опять ты за свое. – сказал я разочарованно, и Тигровая Лилия, должно быть, решила снизойти до моего уровня ума.

–Вопрос некорректен, потому что 'большой земли' нет.

–Куда она делась? – удивился я.

–Вопрос некорректен. – сказала операционная система и сразу же, прежде чем я возмутился, добавила – Ее и не было.

–Как не было? А я-то откуда взялся?

–Я не знаю.

–Так, постой... Вот я стою, то есть сижу, перед тобой. Я утверждаю, что я прибыл сюда с большой земли – ну, то есть, с материка. То есть, с другого места... ты понимаешь?

–Да.

–Я говорю правду или я ошибаюсь?

–Ты говоришь правду.

–И ты мне сейчас говоришь, что большой земли – то есть, не-острова, нет и не было. Так?

–Так.

–Ты говоришь правду или ты ошибаешься?

–Я говорю правду.

Я поправил съехавшую было крышу и снисходительно сказал:

–Тигровая Лилия, ты сошла с ума.

–Нет. И не говори со мной так, пожалуйста. – ее голос снова резко изменился, в речи появились эмоции, а если точнее, одна эмоция – легкая обида. Будь Тигровая Лилия женщиной из плоти и крови, она бы сейчас надула губки и ждала извинений.

–Это что, женская логика? – не купился я. – два этих утверждения не могут быть истинными одновременно.

–Могут, если присутствуют неучтенные в утверждениях элементы.

–Что еще за элементы?

–Нет терминов для их названия ни в одном из языков.

–Куда-то тебя не туда занесло. – я вздохнул. – большая земля... да что угодно... оно либо есть, либо нет, либо было, но не стало. Как может быть так, что я пришел из какого-то места, которого не было? Тогда, получается, и меня нет...

–Здесь ты есть, но нет и не было большой земли. Там есть и была большая земля, но нет и не было тебя.

–Где это – там?

–Там, откуда ты переместился сюда.

Мои несчастные мозги готовы были взорваться.

–Это... какая-то фантастика, что ли? Я в параллельном мире? Или перенесся во времени?

Тигровая Лилия помолчала, затем произнесла:

–Я объясню при помощи образов.

Из комнаты слева послышался щелчок. Повернув голову, я увидел, что плоский монитор отсоединился от своей подставки и висит в воздухе. Провода вытянулись из-за стола на всю длину, монитор медленно подплыл ко мне и завис в полуметре от моей обалдевшей физиономии.

Заставка с изображением цветка сменилась на белый лист. По белому листу протянулось множество разноцветных линий, переплетенных, словно очень сложная коса, врастающих друг в друга, обрывающихся и рождающихся ниоткуда. По этому многоцветию неслось что-то вроде моторной лодки с цифрой '1', во всяком случае, мне эта черная капелька показалась похожей именно на лодку. За ней оставался извилистый след, такой же черный, кроме того, лодка взаимодействовала с цветными линиями: некоторые обходила, к некоторым льнула, а некоторые расталкивала, изменяя их ход, направление и соприкосновения с другими.

–Предположим, этот поток – общая история. Фигура номер один – это ты. След, который оставляет фигура – твоя история.

Черная капелька вдруг исчезла, но остался след.

–Предположим, ты умер или исчез. Тебя нет, но ты был. Осталась твоя история, и она продолжает влиять на общую историю. Теперь я покажу, что произошло с тобой.

Черная капелька снова появилась в переплетении цветных линий, которые Тигровая Лилия назвала 'поток', затем вместе со свои длинным черным хвостом приподнялась, переместилась и легла отдельно в стороне, параллельно цветным линиям, при этом в основном потоке линии, потревоженные капелькой, вернулись к своему исходному состоянию.

–В настоящий момент в общей истории ты отсутствуешь, тебя там нет и никогда не было. Возможно, там твои родители не встретились, или у них не было детей, или родился не ты, а другой ребенок, или и родителей твоих никогда не было.

Капелька вильнула черным хвостом.

–И история твоей жизни в настоящий момент существует лишь для тебя.

Я пока еще мало что понимал, но уже испугался.

–Послушай... но тогда где же я сейчас? Я имею в виду, я... который вот сейчас сижу здесь... что это за остров? Это... потусторонний мир какой-то?

Одна из цветных линий выпуталась из общего потока, отодвинулась и легла рядом. Черная капелька, изображающая меня, тут же притянулась к ней и стала двигаться по ее поверхности, еще более удлиняя свой хвост.

–Остров, так же как и ты, целиком покинул поток. В общей истории его никогда не существовало.

–Но постой... где же он сейчас?

–За пределами потока.

–Нет, я имею в виду... ну... где он, эммм, физически находится?

–За пределами потока.

–Ну а все вокруг? Море... небо... все это?

–Только частично.

–А если я найду лодку, выйду в море и буду плыть все время в одну сторону, куда я попаду?

–Обратно на остров. Это замкнутая система.

Вскочив со стула, я подошел к лестнице и через приоткрытую дверь посмотрел на яркое небо.

–А солнце, а? – обрадовался я, отыскав изъян в рисуемой картине мира. – Солнце же светит? Э... гигантский шар плазмы в космосе, лучи от него идут и попадают на землю, в том числе сюда. Да?

–Верно.

–Но тогда это не замкнутая система!

–Замкнутая, но в пределах истории, а не в пределах пространства и времени.

Я опустился на стул и правой рукой стал тереть лоб. Черт возьми, время и история – не одно и то же? Или время имеет более одного измерения? Или... ох.