Текст книги "Страна нигде (СИ)"

Автор книги: Андрей Пинаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Получалось, этот остров довольно ощутимо повлиял на историю, и нечего было удивляться, что так отличались судьбы людей. А я здесь вовсе ни при чем. Не то чтобы меня это сильно тревожило, но все же стало как-то веселее.

Я поставил будильник на сотовом телефоне на шесть утра, воткнул провод зарядного устройства в нетбук, окинул взглядом сумку – не забыл ли чего? Обнаружил, что забыл воду и, не откладывая, положил к сумке пустую бутылку, чтобы наполнить ее утром. Вроде все? С утра приму душ и надену чистое, а сейчас пора спать.

Мне показалось, что телефон зажужжал, едва я коснулся головой подушки. Протянув руку, я выключил его, зевнул и протер глаза. Телефон вдруг зажужжал снова. До меня не сразу дошло, что это был звонок.

–Алло?

–Здравствуй. – вежливо поприветствовала меня Тигровая Лилия. – ты готов?

–Да... через минут сорок буду.

И стоило мне положить телефон, как виброзвонок на нем опять заработал.

–Алло? Алло?

Но теперь это действительно был будильник.

Я умылся, принял душ, разогрел остатки вчерашнего ужина. К тому времени, как прилетела фея, я уже был одет, собран и позавтракал.

–Привет, Бета. Ты позавтракай, я пока схожу к Тигровой Лилии. Что это ты взяла с собой?

На боку феи висела ее маленькая сумка, чем-то наполненная.

–Это... я с собой взяла одеяло, чтобы спать там.

–А, точно. Ты можешь свою сумку положить ко мне пока, зачем на себе носить.

–Не... не надо.

Тигровая Лилия открыла передо мной дверь и спросила с порога:

–Ты можешь унести шесть килограммов?

–Шесть? – удивился я. Накануне я умножил количество шариков-резонаторов – тридцать два, на предполагаемый вес – семьдесят граммов, и получил два с небольшим килограмма. Откуда взялись еще без малого четыре?

В коридоре подземной лаборатории открылась одна из дверей, оттуда выкатился знакомый мне маленький робот. Подъехал поближе, застенчиво поднял на меня стеклянный взгляд.

–Возьмешь его с собой? – спросила Тигровая Лилия. Голос звучал не из динамика на потолке, как обычно, а от робота. Так непривычно было слышать его снизу, негромким и чуть искаженным, словно собеседник вдруг уменьшился, что я невольно заулыбался.

–Возьму. Давай свои резонаторы, потом я положу тебя... ой, то есть его сверху на сумку.

Резонаторы – желтые пластмассовые шарики – оказались упакованы по четыре штуки в пластиковую сетку и удобно легли в сумку. Все еще не переставая улыбаться, я похлопал по верху сумки:

–Залезай сюда. Или тебе помочь?

–По-моему, ты связал мою личность с этим роботом. – сказала Тигровая Лилия. – необходимость привязать собеседника к образу, как это по-человечески. Да, помоги.

С тех пор, как я видел робота последний раз, он стал аккуратнее: убрались торчащие петли проводов, голые скелетообразные манипуляторы были защищены пластмассовыми кожухами с гофрой на суставах, поворотный круг с камерой теперь был закреплен спереди по центру, ровно, а инфракрасные светодиоды для подсветки выстроились в аккуратный круг. Колеса, правда, так и остались разными, зато приобрели шины с протекторами из свежей, еще скрипящей резины – похоже, были наварены только вчера.

–Накрасилась перед выходом? – хихикнул я. – нет, ничего, это я так, сам с собой...

Предусмотрительная операционная система даже сделала небольшую ручку на спине. Взяв за нее, я положил робота в сумку, и тот ухватился манипуляторами за ее края.

Фея ждала меня у входа. Она увидела робота в сумке, открыла рот, чтобы задать вопрос – но оробела и чуть отодвинулась.

–Куда идем, к причалу? – спросил я.

–Да. – ответил робот.

Я спустился к причалу по асфальтовой дорожке, подошел к залу ожидания.

–В какую сторону пойдем, налево, направо?

–Направо. Но сначала установим один резонатор.

Робот сунул манипулятор в сумку, чикнул механическими пальцами, перерезая сетку, вытащил один из шариков и протянул мне.

–Куда его?

–Его нужно поместить чуть дальше. На дно. Примерно в трех метрах от края причала.

–Но там же вода. Его унесет.

Тигровая Лилия замолчала на пару секунд и предположила:

–Надо его закрепить?

Почесав подбородок, я сунул шарик в сумку, вытащил оттуда распечатанную упаковку с еще тремя шариками, два из них положил обратно, вместо них запихнул в сетку два округлых камня, завязал сетку и показал Тигровой Лилии. Та сделала кивательное движение камерой, которое я принял как согласие. Подойдя к краю бетонного причала, я бросил упаковку с резонатором и камнями от груди, как баскетбольный мяч, и она, булькнув, исчезла в воде.

Мы пошли вдоль берега, по линии прибоя. Через некоторое время Тигровая Лилия указала место, и я установил следующий резонатор. С ним было проще, его я просто положил его на песок и придавил корягой, чтобы не унесло ветром.

Еще несколько шариков были установлены, затем я поставил сумку на песок.

–Подождите, я вернусь сейчас.

Я отошел в лес, справил нужду, а когда вернулся, робота в сумке не было.

–Бета, куда она... он... эта штука делась?

–Она сказала, что тоже вернется сейчас, и туда вот поехала, в лес, и один шарик с собой взяла...

До сих пор молчащую фею как прорвало, она зашептала:

–Это Тигровая Лилия? Это она такая на самом деле? А я думала, эта штука она сама, я думала, Тигровая Лилия, она такая большая... а она такая маленькая на самом деле, да?

–Да не... – улыбнулся я. – Это робот, машина, а она им управляет. Она сама-то все еще там, в парке, просто управляет им издалека. По радио.

Фея хотела спросить еще что-то, но тут трава зашуршала, откуда-то из-под кустов выбрался робот, снял манипулятором с камеры прилипший листочек и забрался обратно в сумку.

–Все нормально? – поинтересовался я.

–Да. Здесь слабая связь, я дополнительно установила один резонатор.

–А хватит их? Мы же без запаса взяли, тридцать две штуки.

–Тридцать две штуки – это и есть с запасом.

По большей части берег был песчаный, местами – галька, кое где почти вплотную к воде подступал лес, но как правило, пройти было можно. Только в одном месте, где далеко в море выступала скала, нам пришлось отойти от берега, чтобы обойти ее. Лес там был редкий, все больше лиственный, насквозь просвеченный солнцем. Я планировал первый привал несколько позже, но увидел под склоненными рябинами большой плоский камень и упавшее сухое дерево рядом – словно готовые стол и стул, и не удержался. Поставил сумку, сел на дерево, стряхнул с камня листья и мелкие веточки и полез за бутербродами.

Меня беспокоило затянувшееся молчание. Конечно, и раньше фея болтливой не была, но все же время от времени мы перекидывались словечком. Теперь же она то и дело бросала боязливый взгляд на покоящегося в сумке робота и не решалась ничего сказать.

Тигровая Лилия также ничего не говорила. Не о чем было, а может, просто отключилась от этого робота, пока он не был нужен.

–Эй, Тигровая Лилия... – спросил я, отрезая кусочек бутерброда для феи. – ты какие батарейки предпочитаешь, литиевые или алкалиновые?

Она не отключалась – робот повернул ко мне камеру, но ничего не ответил, фея тоже промолчала. Заранее подготовленная шутка, стоившая мне таких умственных усилий, ушла в никуда.

Интересно, есть у этой операционной системы чувство юмора? Вернее, его имитация. Должно быть, наверное. Если подумать... какой у Тигровой Лилии характер? Никакого выраженного характера у нее нет, она словно подключает разные черты по мере необходимости, а может, просто для разнообразия. Сегодня такая, завтра другая, послезавтра – вообще безэмоциональный компьютер. Может, и увижу ее однажды с подключенным чувством юмора.

А пока... Бета стесняется говорить со мной в присутствии Тигровой Лилии, той со мною говорить вроде не о чем, друг с другом они точно не заговорят. Что ж, сутки в молчании.

–Тигровая Лилия... извините... – услышал я тихий голос Беты и замер от удивления.

Робот повернул камеру, уставился на фею.

–Можно... я спрошу...

–Спрашивай. – явно заинтересованная не меньше меня, мурлыкнула Тигровая Лилия.

–Это ведь ты придумала... и сделала фей?

–Да, я.

–Я хочу спросить... как я летаю?

–А в чем проблема?

–Нет... нет проблем... просто, чтобы я могла летать, надо чтобы крылья двигались быстро-быстро, а я ими совсем немного двигаю, а можно и не двигать, и все равно летаю... как?

–Какая умная фея! – восхитилась операционная система. – ты сама догадалась?

–Нет... это Андрей...

–Что ж, я объясню. Это левитация.

–Левитация? – не удержался я от вмешательства в разговор. – я думал, это ярмарочный фокус.

–В том виде, в котором ты об этом явлении знал – да. Однако еще до моего создания велись разработки, к сожалению, лишь отчасти удачные. Левитация, то есть полет усилием воли – возможна. Не вдаваясь в технические детали, скажу лишь, что для этого необходимо особое вещество.

–Эмм... в моей версии истории не было летающих людей.

–И здесь не было. Это вещество безвредно само по себе, однако во время управляемой левитации распадается на ряд других, ядовитых и трудновыводимых, с разносторонними побочными эффектами. Для человека неприемлемо. Что же до фей, в их организме это вещество производится само, для этого пришлось сделать отдельную железу.

–Я что, ядовитая? – спросила фея, чей голос стал вдруг очень тонким.

–Нет. Можно было сделать фей невосприимчивыми к продуктам распада этого вещества, но я сочла более простым сделать отдельный орган для разложения этих веществ.

Этот разговор происходил уже на ходу, и когда мы остановились, чтобы установить еще один резонатор, я спросил:

–Ну а человек, значит, тоже может летать? С этим веществом?

–Может. Скажем, в течении двадцати минут с последующим приемом антидота, не чаще раза в год. Тебя не затруднит поместить резонатор на краю этого обрыва, желательно повыше, например, на этом дереве?

Я поднял голову. В том месте, где мы проходили, берег был крутой, осыпающийся, и будь сейчас прилив, нам пришлось бы обходить поверху. На берегу крест-накрест лежали два сухих дерева, одно из которых лежало, а второе упало на первое и застыло под острым углом, как ствол нацеленной для стрельбы по настильной траектории пушки.

–Смерти моей хочешь?

–Нет. – совершенно серьезно ответила Тигровая Лилия. – что ж, если не можешь, положи резонатор прямо здесь.

–А, ладно, давай его сюда. Попробую. – вздохнул я, взял резонатор и вскарабкался на берег. Взявшись руками за сучья, я потряс наклонное дерево – оно легло прочно, и я осторожно стал по нему взбираться.

Бета что-то сказала, но слишком тихо, чтобы я мог услышать, зато голос Тигровой Лилии был слышен:

–Конечно, спрашивай. Да, это часть твоей природы. Так и было задумано. Нет, без этого никак.

Интересно, о чем они? Впрочем, деликатнее будет не знать.

Я дошел-дополз почти до вершины наклонно лежащего дерева, прочно вбил шарик резонатора в развилку ствола. Бета и Тигровая Лилия еще о чем-то шептались, я задержался на полминуты, пока они не закончили, затем спустился. Хотел было пошутить насчет женских секретов – но остановился, увидев, что фея чем-то опечалена.

Солнце миновало полдень, и я остановился на очередном пляже, где было много принесенной морем сухой древесины. Выкопав в песке ямку, я развел в ней маленький костер, повесил над ним кастрюльку, наполнил ее водой из бутылки.

–Бета? – окликнул я фею.

–Да!

–Посмотри, тут нигде родников нет?

–Сейчас!

Пока мы шли вдоль берега, не раз и не два нам попадались стекающие в море ручейки, так что родников хватало. Фея улетела, а я извлек из сумки упаковку гречневой каши, покрошил ее в пластмассовую тарелку и стал ждать, когда закипит вода. Ноги уже начали уставать, я достал из сумки рулон пенополиэтилена и уселся на него, не разворачивая.

–Ты сказал ей, что с острова выхода нет? – послышался голос из сумки.

Я помолчал.

–Нет. Ты думаешь, стоило?

Робот, наполовину выбравшись из сумки, совершил манипуляторами некоторое движение, которое сошло бы за пожатие плечами.

–Откуда мне знать, как удобнее для тебя.

–А для нее?

–Ей все равно.

–Думаешь?

–Я знаю. Это ведь я создавала фей. В их природе – привязанность к человеку. Пока рядом ты, ей больше ничего не нужно.

–Совсем ничего? Ты как-то очень ее упрощаешь. – вздохнул я. – Бета говорила, она скучает по родителям. Наверное, ей не хватает других фей.

–Я не упрощаю. Она действительно простое существо. Общество других фей для нее не обязательно. Главное, чтобы рядом были люди.

–Ну, знаешь... – начал было я обижаться за фею, но вдруг замер, пораженный идеей. – слушай, ты ведь можешь создавать других фей сама!

Мое воображение живо нарисовало мне остров, населенный феями, новую цивилизацию, множество крошечных домиков, утопическую гармонию и процветание, но Тигровая Лилия вернула меня на землю.

–Биокомбайн был вывезен, когда уезжали люди. Я могу спроектировать и рассчитать любое существо, но не могу его создать.

–А можно сделать новый?

–Нет. Слишком сложное оборудование.

Фея искала воду довольно долго, и я забеспокоился. Забеспокоился не столько оттого, что с ней могло что-то случиться, сколько оттого, что помнил, как попросил фею поискать ключ, а она искала его всю ночь, пока не нашла. Ох, только бы на нее опять не нашло бесконечное чувство долга.

Как выяснилось, я угадал: фея довольно далеко пролетела вдоль по берегу, пока не нашла родник, и вернулась, когда я уже кипятил воду во второй раз, для чая. После обеда, хоть мне и не терпелось идти вперед, я заставил себя посидеть еще минут пятнадцать, чтобы дать ногам отдохнуть, и только потом двинулся дальше.

Мы установили еще десяток резонаторов, перекусили практически на ходу, затем, когда солнце начало садиться, я решил подыскивать место для ночлега. Как назло, именно сейчас скалы кончились, песчаный берег сразу переходил в лес. Ни дождя, ни ветра, ни холода не ожидалось, ничто не мешало мне расположиться прямо на песке, просто положив на него пенополиэтилен, но цивилизованность настойчиво требовала если не крыши, то хоть чего-то крупного, к чему можно было прижаться спиной.

Наконец, когда небо уже окрасилось в багряные тона, я удовлетворил свою цивилизованность, остановившись возле лежащего на песке большого бревна диаметром не менее полуметра, ровно отпиленного с одной стороны и расщепленного с другой, со вбитыми в него ржавыми скобами. Меня не интересовало, откуда оно взялось и частью чего было, бревно хорошо подходило, чтобы устроиться возле него на ночлег.

С дровами проблем не возникло, и вскоре возле бревна горел костер, рядом лежал запас сушняка на ночь. Я подгреб к бревну песка, кинул сверху пенополиэтилен и уселся, удобно откинувшись на бревно спиной и вытянув усталые ноги. Сначала я хотел постелить пенополиэтилен вдоль бревна и лечь боком к костру, но потом решил, что вот так, полусидя, будет лучше. Как-то боязно за пределами жилища, огороженного пространства, принимать горизонтальное положение. Умом-то понимаешь, что бояться глупо, а на сердце неспокойно. А когда сидишь, вроде ничего – случись что, сразу можно вскочить.

Впрочем, не так просто будет вскочить. Я слегка переоценил свои силы, и стоило мне немного посидеть и отдохнуть, ноги так загудели, что я еле смог встать и готовил ужин, двигаясь враскорячку.

Стемнело, я не стал зажигать фонарик и вместо этого подбросил дров. Трое у костра – я привалился к бревну, Тигровая Лилия... ну, представляющий ее робот – в сумке, так же как я не отводит взгляда от огня, и Бета – сидит у моих ног на краешке пенополиэтилена, накинула на плечи свое ветхое одеяльце. Какая идиллия, дети пошли в поход с ночевкой.

–Расскажи историю. – попросила вдруг Тигровая Лилия, переводя объектив камеры на меня.

–Чего-о? – удивился я.

–Я немного интересовалась культурой, и судя по книгам и фильмам, это традиция – когда люди собираются у костра, они рассказывают истории.

Я попытался вспомнить хоть один фильм или книгу, где люди у костра рассказывали истории. Какие-то невнятные образы, связанные с кострами и рассказываемыми историями вспомнились, почему-то на манер вестернов – ночная пустыня, усталые дремлющие лошади и суровые ковбои с кольтами, но традицией это называть я бы не решился.

–Ну, ты предложила, ты и начинай.

–О... – очень правдоподобно растерялась Тигровая Лилия. – я рассчитывала сначала послушать тебя, затем рассказать историю, схожую по направленности с твоей.

–В смысле, направленности?

–Если бы ты рассказал страшную историю, я бы рассказала страшную. Если смешную – я рассказала бы смешную. Впрочем... я просмотрела свои заметки, судя по фильмам и книгам, обычно рассказывают истории о необычных, нестандартных происшествиях из жизни.

–Давай! – заинтересовался я. В самом деле, это очень интересно – что могла посчитать необычным операционная система.

–Однажды мне была поставлена задача – разработать русалок...

–Ой, точно! – перебил я Тигровую Лилию в самом начале ее рассказа. – в книжке про Питера Пэна были русалки! Ты и их сделала?

–Нет. К тому моменту, как я закончила разработку, вступил в силу запрет на создание искусственных существ с использованием генов человека. – Она произнесла это с досадой, то ли оттого, что ее работа так и не пригодилась, то ли оттого, что я ее прервал. Я изобразил полнейшее внимание:

–Продолжай, пожалуйста.

–У меня возникли сложности. Мне не удавалось сделать русалок способными быстро двигаться, дышать под водой и на воздухе и быть при этом эстетически привлекательными. У меня было несколько вариантов, и все они в чем-то не устраивали меня, следовало выбрать их лучшие качества и объединить в одном. И один из сотрудников предложил мне выложить варианты для голосования в сеть. Он предложил выложить варианты на сайт, посвященный 3D-моделированию, и открыл мне полный доступ.

–А до этого... был не полный?

–До этого я могла лишь запрашивать информацию из сети, решение об удовлетворении моего запроса принимали люди.

–Боялись излишней самостоятельности?

–Возможно. Как бы то ни было, мне был открыт полный доступ. На форуме этого сайта требовалась регистрация, и тот же сотрудник посоветовал мне заполнить анкету вымышленными данными, кроме того, одна из сотрудниц согласилась предоставить свою фотографию для анкеты. Думаю, это показалось им забавным. Мои эскизы русалок понравились посетителям форума, развернулась продолжительная дискуссия, в ходе которой я приняла решение в пользу одного из вариантов с небольшими изменениями. Через некоторое время один из посетителей форума написал мне личное сообщение, в котором сказал, что ему понравились мои русалки, и предложил оценить свои рисунки. Я просмотрела их, указала на имеющиеся недостатки и предложила варианты исправления.

Тигровая Лилия говорила сухо, какими-то почти канцелярскими оборотами, без эмоций.

–Он написал мне еще несколько сообщений, затем попросил меня рассказать о себе. Я попросила совета у сотрудника лаборатории, поскольку не знала, как следует поступить в данной ситуации. Он засмеялся, потом рассказал об этом остальным сотрудникам, они засмеялись тоже, потом велели мне написать ответ, руководствуясь собственными побуждениями. Я написала о себе.

–Что именно написала? – тихо спросил я.

–Написала, что я – операционная система, приложила краткую характеристику своих параметров и фотографию вычислительной техники, на которой я в тот момент работала. Он сказал, что я, должно быть, шучу. Я ответила, что это чистая правда.

Наверное, это было смешно, только мне почему-то не хотелось смеяться.

–И что потом?

–Потом разработка русалок была завершена, и мне отрезали доступ в сеть. Через некоторое время я услышала из разговора сотрудников лаборатории о том, что тот человек продолжает писать сообщения на мой аккаунт. Еще через некоторое время та сотрудница, чье фото было использовано для анкеты, вышла за него замуж.

–О... – я поднял бровь. – это... действительно необычно.

Мне очень хотелось кое-что предположить, но я сдержался – во-первых, из деликатности, а во-вторых, не хотелось заходить так далеко в очеловечивании операционной системы. За меня это сделала Бета:

–Обидно тебе? – спросила она с искренним сочувствием, наивно и беспардонно.

–С чего бы? – удивилась Тигровая Лилия, в голос которой вернулись эмоции. Она повернула объектив робота в сторону феи, но та стушевалась и ничего больше не сказала. Тогда объектив повернулся ко мне.

–Моя очередь рассказывать? Даже и не знаю, о чем. Ну, могу рассказать, какая у меня была мастерская. Надо?

–Расскажи. – сказала Тигровая Лилия.

–Угм... – сказала Бета, придвинулась ближе и прислонилась к моему бедру.

–Когда жил в детском доме, паять было не очень удобно. Ну, я уже тогда радиотехникой и прочим таким увлекался, журналы всякие читал, технику, игрушки ремонтировал – не сложные, конечно, только если так, по мелочи. Ну и... народу много, и разложить негде, и начнешь паять, сразу недовольные: 'фу, канифолью воняет'. А разве она воняет? У нее такой приятный запах. Вот активный паяльный жир, это да... а у меня к тому же такой паяльник тогда был здоровенный, на нем написано было, что восьмидесятиваттный, но по-моему, раза в два мощнее, раскалялся так, что канифоль аж моментально испарялась, радиодетали только так сжигал, чуть зазеваешься. Ну и хранить было негде инструменты и барахло всякое мелкое, у нас у каждого была тумбочка с четырьмя ящиками, но много ли туда спихаешь, там же и учебники, и прочее. И у нас, в нашем корпусе, еще подвал был, как спускаешься – там коридор, налево спортзал небольшой, направо – столярная мастерская, там факультативные занятия по труду у мальчиков и кружок еще какой-то занимался. Эх, что им стоило еще и кружок радиотехники открыть, с нормальным преподавателем – мне бы столько велосипедов изобретать не пришлось... так вот, дальше по коридору ничего не было, пустые помещения, трубы там какие-то, мебель старая. Там даже не освещалось никогда, как спустишься, слева свет из двери спортзала, справа свет из двери мастерской, а дальше – темный коридор, словно и нет ничего там, никто туда не ходил. А я как-то раз взял фонарик и пошел посмотреть, мне тогда тринадцать было.

Я перевел дыхание.

–Черт, что-то как-то бессвязно получается.

–Продолжай, мы слушаем. – подбодрила Тигровая Лилия, и фея кивнула.

–Смотрю, дверка фанерная, за ней комнатка маленькая, а в ней стол, стул, розетка на стене и ничего больше. Я поднялся, спросил у воспитательницы: можно, мол, я там паять буду? Она сначала сказала что-то вроде 'нечего в темном подвале сидеть, иди на свежем воздухе гулять, и вообще ты там пожар устроишь, и вообще техника безопасности'... а потом с директором переговорила, и тот разрешил, потому что я тогда действительно хорошо для своего возраста с радиотехникой обращался. Ну и еще потому что задолбал я, наверное, всех своим паяльником.

Первым делом лампочку повесил, светло стало. Пол подмел, пыль со стола вытер, паутину убрал. Там вентиляционный короб проходил, в стене была заглушка, я вытяжку наладил. В столе два ящика было, я туда сразу инструмент свой перекидал. Потом чуть подкопил денег, купил лампу настольную. Смешно, да? В тринадцать лет на настольную лампу копил.

–Что смешного?

–Ну, обычно на другое копят. Ну там... э... телефоны сотовые дорогие... не знаю на что, точно не на лампы. Ну вот, купил лампу, поставил на столе, пошел в столярку, там полку сделал из досок. Плотник из меня, конечно, тот еще, но полка крепкая вышла. Потом еще мне как-то на глаза попалось кресло старое, в этом подвале оно лежало, и я его туда притащил. Как через дверь протащил, уже не помню, разбирал наверное, но кресло было такое большое, в комнате почти места не осталось, зато можно было спинку откинуть, наполовину лечь так, поразмыслить. А потом я еще чайник электрический достал. Прятать его приходилось, потому что вроде как пожароопасно, хотя где логика – паяльник куда пожароопаснее был. У нас вообще-то была хорошая столовая, но мне почему-то нравилось самому готовить, даже пусть чай из пакетиков ну или там банку какого-нибудь супа быстрого приготовления кипятком залить. Это было здорово.

–И к тебе никто не ходил? – спросила Бета.

–Нет, а смысл? Если что починить по мелочи, могли попросить, а вдвоем там тесно было. Маленькая комната, либо сидишь на стуле у стола, либо на кресле, а так если сядешь на стул, второй сядет в кресло и уже ноги вытянуть некуда. Или ты имеешь в виду, что вещи я там оставлял, не крали у меня оттуда? Нее, не крали... там же почти все с рождения, все свои. Да и что там красть-то было.

Хотелось на этом замолчать, мол, рассказ окончен, но я все же продолжил.

–Ну, вообще-то, был там у меня гость. Я как-то пришел после школы, уроки сделал и в подвал. Захожу, верхний свет не включил, только лампу настольную, сел за стол, в ящик полез за паяльником и слышу вдруг за спиной шорох. Поворачиваюсь, а там девчонка сидит и прямо на меня смотрит...

Она была невысокая, почти на полголовы меня ниже, и влезла в кресло с ногами. Я опустил взгляд на ее босые ступни.

–Ты что, босиком сюда пришла?

–Нет... у меня босоножки... я их сняла...

Ничего больше не говоря, я вернулся к паяльнику, включил его и открыл крышку маленького 'карманного' телевизора. Слишком сложная для меня техника, куча незнакомых схем с китайскими иероглифами, но вдруг там всего лишь проводок отпаялся или какой-нибудь диодик выгорел, есть ведь такая вероятность? Хотя, конечно, останется еще мятый LCD-экран, убитый аккумулятор, вдавленные кнопки, трещина через весь корпус...

–Можно я тут посижу? – спросила девочка.

–Сиди. – я продолжал ковырять схему, не оборачиваясь.

–Просто у нас в комнате девочки сидят, болтают, там шумно, я отдохнуть хотела в тишине, а некуда пойти – везде люди. – смущенно пояснила она через минуту, хоть я и не спрашивал.

–Да, это бывает.

Она хотела сказать еще что-то извиняющееся-оправдательное, но закашлялась.

–Простыла?

–Нет... я пока шла по коридору, не туда зашла, а там что-то такое мягкое и пыльное, до сих пор в горле першит.

–Хочешь чаю?

–Если можно...

–Тебя как зовут-то?

–Даша...

А потом прошло четыре года. Да, именно так. Четыре года я почти каждый день по два-три часа сидел в своей каморке (сидел бы и дольше, но воспитатели беспокоились, что я зачахну без свежего воздуха и дневного света), и все это время в кресле за моей спиной находилась эта девочка. Она читала книги – сначала детские детективы, потом просто детективы, потом иронические детективы, потом эти кошмарные, словно под копирку написанные любовные романы с неотличимыми друг от друга обложками, иногда смотрела сериалы на том самом карманном телевизоре, который я все-таки починил, что-то писала в маленькой, закрывающейся на замочек записной книжке, много болтала ни о чем – но не требовала от меня внимательно слушать, так что я терпел. Чай теперь подавала мне она, а на смену продуктам быстрого приготовления пришла выпечка, которую девочки готовили на своих занятиях по домоводству.

Конечно, нас дразнили. Первые полтора года – 'жених и невеста', потом исключительно 'супруги Рожковы'. Наша воспитательница, Татьяна Евгеньевна, как-то прочитала мне длинную пространную лекцию о первой любви и незапланированной беременности (наверняка и Даше пришлось ее выслушать), но тревожилась она совершенно зря – первый раз мы легли в одну постель значительно позже, в институте. Там же, в той комнате, мы и не думали ни о чем таком – сначала, а потом то, что мы поженимся, стало подразумеваться само собой.

Сразу после окончания школы мы оба отправились получать высшее образование. Я – в техвуз (ох и громкое название для такой конторы), Даша – в экономический. Институты в разных концах города, общежития в разных концах города, встречи стали редкими, но оставались регулярными. Иногда моя комната общежития оставалась мне одному, иногда ее соседки куда-то уходили, к сожалению, ненадолго, да и нельзя было в общежитии находиться посторонним после восьми часов вечера, так что прорепетировать семейную жизнь у нас не вышло.

Потом Даша стала избегать меня. Избегала встреч, когда все-таки встречались, не оставалась со мной наедине, когда пытался поцеловать – отворачивалась. Обижалась на что-то вымышленное – 'Почему ты не звонил? Что значит звонил, не ври, когда? У меня тогда батарейка села! Ну хорошо, ты не виноват, но тебе что, трудно извиниться?'.

Как и подобает мужчине, я до самого последнего момента ничего не понимал. Не понимал до тех пор, пока Даша не сказала прямо:

–Андрей, нам нужно расстаться.

–Почему?

–Я так больше не могу.

Мы сидели на лавочке в парке, рядом с фонтаном, его брызги иногда долетали до моих ног. Я купил ей мороженое, но она не взяла, и я держал вафельный рожок с уже подтаявшими цветными шариками, не зная, что с ним делать.

–Даш, потерпи еще немного. Я говорил с комендантом, как только в семейном общежитии комната освободится, нам дадут. У меня заказов на ремонт техники все больше, по знакомству конечно, но деньги приносит, и недалеко от нашего общежития сервисный центр открылся, там может быть вакансия, устроюсь на постоянную работу – квартиру снимем, подожди еще...

–Что? Боже, и в этом весь ты. Разве в этом дело?

–В чем же?

–Просто... нет любви.

–Даша... ну чего ты? Я что-то сделал не так?

Она невесело усмехнулась.

–Знаешь, любовь... это когда люди встречаются, и между ними проскакивает искра. Они парят, как на крыльях, готовы луну друг для друга достать... Разве у нас так было? Наши с тобой отношения – это... это словно я начала книгу читать с середины. Я даже не помню, чтобы ты делал мне предложение. Все как-то... само собой.

Я повернулся к ней, попытался поймать взглядом взгляд.

–Мы ведь вместе уже шесть лет, Даша. Знаешь, сейчас восемьдесят процентов супружеских пар и до второго года не дотягивают. А мы с тобою уже шесть лет, мы притерлись друг к другу. Ты знаешь, чего от меня ждать, я знаю, что тебе нужно. Ты помнишь, у нас как-то священник лекцию читал? Мол, настоящая любовь в браке возникает лишь через несколько лет... ну... может, не будет такой любви, как ты описала, но я буду заботиться о тебе. Я буду тебе верным и надежным мужем, это я могу обещать.

–Надеюсь, мы останемся друзьями. – сказала Даша, поднимаясь со скамейки. – я тебе как-нибудь позвоню, мы погуляем, ладно?

–Еще минуту, подожди. – остановил я ее. – Даша, это... если ты вдруг передумаешь, возвращайся. И все будет как прежде. Но если нет – лучше разойтись совсем и не встречаться, как друзья. Я буду ждать тебя... год.

–Год? – удивилась она, и почему-то уголки ее рта поползли вниз. – а что потом?

–Извини, но я не могу ждать тебя всю жизнь. Через год я буду считать себя свободным от обязательств.

–Год? Значит, год, да? Так ты меня ценишь?

–Ты только что сказала, что мы расстаемся. Любой другой считал бы себя свободным немедленно, я же даю тебе целый год, чтобы передумать. Я тебя очень ценю.