Текст книги "Страна нигде (СИ)"

Автор книги: Андрей Пинаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Чувство, гонявшее меня с отверткой и паяльником наперевес от одного агрегата к другому, нельзя было назвать ничем иным, как вдохновением. Это было вдохновение той же чистоты и силы, что я испытал в восемь лет, впервые соединив двумя проводками батарейку с лампочкой, то восхитительное ощущение занявшего свое место кусочка пазла – чувство, что ты наконец-то делаешь то, под что заточен.

Вечером, весь запыленный и с по локоть испачканными смазкой руками, я залез в душевую кабинку и как следует помылся водой из чайника, после чего лег спать голым – вздумалось вдруг попробовать, ведь прежде у меня такой возможности не было.

Лежать в постели голым оказалось удивительно приятно. Я потянулся до хруста, повернулся на бок, стал засыпать и за секунду до перехода из яви в сон осознал, что только что прожил самый счастливый день в своей жизни.

*****

Пища из продуктовых автоматов стоила все-таки подороже, чем та же пища в столовой. Будь я на платформе, к этому дню я уже получил бы свою первую зарплату, да и в кошельке бы еще что-то звенело, но здесь к четвертому дню все мои деньги переместились в утробу автомата. После некоторых колебаний (не очень долгих, но все же имевших место быть) я снял его заднюю крышку, сломал печать на ящике для денег и извлек оттуда сумму, примерно соответствующую зарплате за один день студента-практиканта, обслуживающего торговые автоматы. Разве я этого не заработал вчера? Разумеется, никто не помешал бы мне взять все и сразу и вообще не платить ни за что, но я всегда считал, что отсутствие искусственных ограничений развращает.

Утро было серым и неярким, за ночь небо затянули тучи, грозящие вот-вот пролиться дождем. Я заторопился, позавтракал почти что на ходу, подхватил сумку с инструментами и направился к административному центру. С тайной радостью убедившись, что связи по прежнему нет, я повытащил из центра связи весь электронный хлам, сложив его в один из ненужных более никому кабинетов, чисто вымел пол обнаруженной в подсобке шваброй, собрал волочащиеся по полу провода в аккуратные жгуты, скрепив их пластмассовыми хомутами. Кабинет словно увеличился вдвое в объеме, а после того, как я протер окна, стал похож на вполне приличное место работы, не отпугивающее своим видом входящих.

Ветер слегка усилился, в воздухе запахло пылью и предгрозовой свежестью, но дождь еще не начинался. Я еще вчера присмотрел стоящий в кабинке наподобие телефонной игровой автомат 'предсказание судьбы' и, решив что успею почистить и запустить его прежде, чем начнется дождь, поспешил к нему.

Автомат был с виду цел, но так же обесточен. Я осмотрелся вокруг и, как и ожидал, неподалеку обнаружил распределительный шкаф. В отличие от предыдущего, этот не стоял на столбах, а был привинчен к задней стенке кирпичного павильончика – 'Безалкогольного бара'. Он выглядел относительно целым, но на том месте, где должен был находиться внутренний замок, чернела выжженная дыра.

–Да что за ерунда здесь происходит? – удивился я, подошел и потянул дверцы шкафа на себя. Я успел услышать характерный звук катящейся металлической банки, затем сильный удар прямо по макушке меня отключил.

Я пришел в себя, лежа на асфальте. Глаза жгло, ничего вокруг себя я не видел. Поднявшись на колени, еще ничего не соображая, я стал оттирать лицо подолом футболки и вдруг услышал голос. Это был тонкий девчачий голос, перепуганный и срывающийся:

–Ой! Ой! Простите пожалуйста, простите, я не нарочно! Я не думала, что вы сюда полезете, я не для вас это сделала, честное слово!

Голос доносился то справа, то слева, то вообще из-за спины, словно перепуганная девчонка бегала вокруг меня, но звука шагов я не слышал.

–Эй, слышишь, ты... – я проковырял кое-как глаза от чего-то вязкого и пахнущего химией, но видел пока лишь плавающие пятна. – дай воды, мне надо промыть глаза.

–Ой... воды... идите сюда, здесь фонтан!

Я пошел вслед за неумолкающей ни на секунду, непрерывно извиняющейся и оправдывающейся девчонкой. По прежнему ничего не различая перед собой, я вытянул правую руку, надеясь, что она поведет меня, но руку никто не взял. Наконец, стукнувшись коленом о каменный бортик, я нашел фонтан и стал промывать глаза теплой, несвежей водой.

Кое-как проморгавшись, я снял футболку, ее единственной оставшейся чистой стороной – спиной – окончательно протер глаза и обернулся.

Передо мною в воздухе зависла девочка лет шестнадцати с виду в коротких шортиках и футболке. У нее были неаккуратно подстриженные светлые волосы до плеч, курносая и веснушчатая мордашка из тех, что называют 'славными' – имея в виду не столько красоту, сколько добрую улыбку, тощие и загорелые руки и ноги и пара нежно-голубых, трепещущих полупрозрачных крылышек за спиной. На мгновение мне показалось, что она находится метрах в десяти от меня – но это было не так, она висела почти перед моим носом, просто росту в ней было не более пятнадцати сантиметров.

Девочка выдержала секунды три моего изумленного взора, затем еще раз пискнула что-то извиняющееся и исчезла в густом кустарнике. Я же, наверное, долго еще стоял бы с отвисшей челюстью, но именно тут начался дождь.

Вода с неба хлынула обильно и сразу. Капли дождя оказались неожиданно холодными, я моментально замерз и рванул к гостинице. Уже возле самых дверей я вспомнил про сумку с инструментами и, выматерившись сквозь зубы, развернулся и побежал к павильончику, где бросил ее.

Возле распределительного шкафа лежала банка с облезлой бумажной этикеткой 'краска', крышка отлетела, вокруг в дождевой воде расплывалась зеленая лужа. Похоже, именно эта банка так звонко стукнула меня по голове, и эта самая зеленая краска залепила глаза. Мне здорово повезло, что краска оказалась растворимой в воде – должно быть, это была краска, которой дети рисуют пальцами – иначе ходить бы мне с зеленым лицом.

Несмотря на дождь, я потратил минуту на осмотр места происшествия. Девчонка устроила примитивную, но вполне, как я доказал своим собственным черепом, эффективную ловушку: каким-то образом затащила на покатую крышу банку краски, подперла спичечным коробком, не давая скатиться, а к коробку привязала тонкую леску, второй конец которой пропустила сквозь крохотное отверстие в боковой стенке шкафа и прикрепила к дверце изнутри.

Дождь утих на мгновение и тут же полил с удвоенной силой, к тому же, к струям воды добавились сильные порывы ветра, и каждый ощущался моей голой спиной как удар мокрым полотенцем. Я подхватил сумку с инструментами и, прикрывая ей голову, вбежал в здание гостиницы, задвинув за собой дверь.

Стены защитили от ветра, но все равно было чертовски холодно. Меня колотила крупная дрожь, так что я первым делом сбросил всю одежду и до жжения растерся полотенцем. Не одеваясь, я расстелил на полу остатки простыни, которую рвал на тряпки накануне, вывалил на не все содержимое сумки, осушил другим полотенцем капельки влаги на инструментах и только после этого позволил себе закутаться в махровый халат.

Еще позавчера среди различного хлама, сваленного в подвале, я заметил электрический обогреватель, но поскольку холода я тогда не чувствовал и мозги мои были заняты другим, я вспомнил о нем лишь сейчас. Выпив в столовой пластмассовую кружечку горячего кофе из автомата, я сходил в подвал и притащил обогреватель, на котором в нарушение всех инструкций просушил свою одежку. Потоки воды за окном к этому времени ослабели, еще через полчаса дождь прекратился, выглянуло солнце и над островом появилась огромная, сочная радуга.

Я дождался, пока горячие лучи подсушат асфальт, вышел наружу и направился к фонтану, у которого промывал глаза. Вода в нем, прежде хотя бы прозрачная, теперь была насыщенного зеленого цвета. Я крикнул негромко:

–Эй! Ты меня слышишь? Ты здесь?

Ответа не было, но я увидел, как в кустах шевельнулись листья.

–Выйди, пожалуйста, я хочу с тобой поговорить.

Не дождавшись реакции, я сел на бортик фонтана и, стараясь придать своей физиономии максимально миролюбивый вид, попросил еще раз:

–Выйди, пожалуйста. Я буду сидеть здесь, а ты можешь стать вон там. Не бойся, я не попытаюсь причинить тебе вред.

Последней фразой я попал в точку – она боялась меня. Ветки куста разошлись, и маленькая фигурка повисла метрах в полутора от асфальта.

–Здравствуй...те. – настороженно сказала девочка, готовая в любой момент упорхнуть прочь.

–Привет. – вежливо улыбнулся я. – меня зовут Андрей. Как тебя зовут?

Девочка изумленно приоткрыла рот, словно я спросил что-то странное, из ряда вон выходящее, но через пару секунд все же ответила:

–Бета-три...

До меня не сразу дошло, что ее имя состоит из греческой буквы 'бета' и цифры 'три'. Сначала я воспринял их как одно слово.

–Я недавно здесь, и попал сюда случайно. Скажи, где люди?

–Они уехали все...

–Давно?

–Два года... позапрошлым летом.

Голубые крылышки были совсем небольшими, чуть длиннее, чем руки, и двигались не очень быстро. Когда девочка опустилась на ветку кустарника, листочки на ней еле-еле шелохнулись от потока воздуха, хотя ветка прогнулась – невесомой эта странная летунья не была. Крылышки служили скорее для маневрирования, подъемную силу создавало что-то другое.

–А кто ты, Бета-три?

–Я фея... – словно даже удивилась моему вопросу она. – а вы приехали сюда один? За вами еще приедут? Сюда вернулись люди, да?

–Эммм... нет. Не думаю, что приедут.

–Но я же видела, вы чинили аттракционы! – воскликнула она. – их ведь можно починить, правда?

–Подожди, при чем здесь аттракционы-то?

Личико феи сделалось очень-очень несчастным.

–Братья их ломают... я пыталась помешать, но я не могу, потому что маленькая. А потом люди придут, а аттракционы сломанные, и не будет больше парка...

–Так... – забеспокоился я. – что за братья? Сколько их?

–Ну... братья... их трое. Они приходят и ломают все.

–Приходят откуда?

–Они живут там, в пещере...

–М-м-м... в 'Пещере ужаса'? – я тут же вспомнил поблекшую вывеску над входом в пещеру в крайнем отсюда углу парка.

–Да...

–Часто приходят?

–Неа... раз в месяц где-то. Иногда один, иногда все трое. Все трое редко. Они ломают аттракционы и уносят с собой части...

Я указал пальцем на кирпичный павильончик, возле которого сверкала на солнце изумрудно-зеленая лужа:

–Эту ловушку, банку с краской, ты сделала для них?

–Да... извините, пожалуйста.

–Ничего-ничего... и вот это тоже сделали они? – показал я на прожженную в дверцах распределительного шкафа дыру.

–Они сюда часто ходят, что-то делают там...

Я задумался, потом сказал:

–Я пойду к ним и попробую поговорить с ними.

Бета-три замотала головой:

–Нельзя, что вы! Они убьют вас!

–Убьют? Почему ты так решила?

–Они убивают все живое! Все, что видят!

–Убивают кого? Убивают людей?

–Нет... здесь не было людей. Убивают всех зверей, всех птиц!

–Меня не убьют...

В тот момент я вовсе не бравировал и не относился к этим неизвестным братьям легкомысленно, я просто подумал, что мир выглядит разным для человека и для существа пятнадцати сантиметров ростом. Из того немногого, что сказала мне фея о братьях, я вывел следующее:

Первое. На острове кроме меня еще трое, они живут в 'пещере ужасов'. Несмотря на зловещее название, 'пещера ужасов' – просто аттракцион для желающих пощекотать нервы, пещерка с пластмассовыми скелетами и голографическими летучими мышами, не более. Возможно, есть там какие-то служебные помещения или комнаты, где в силу неких причин удобнее проживать, чем в гостинице.

Второе. Братья 'ломают аттракционы и уносят с собой части'. Ну, ничего странного – может быть, просто неспешно производят демонтаж, может, им нужны какие-то запчасти – преступлением это выглядит лишь в глазах феи.

Третье. Фея сказала, что братья 'убивают все живое' – зверей и птиц. Ну так что же тут страшного? Ну, допустим, им бывает скучно, они выходят поохотиться. Стрельнут в зайца (здесь есть зайцы?) стрельнут в птицу, за неимением благородного фазана – в ворону. Это может выглядеть ужасным лишь для феи, воздушного создания, согласно сказкам, питающегося нектаром и утренней росой.

И наконец, четвертое. Если братья – какие-либо служащие парка, намного лучше будет, если я сам выйду к ним, а не они натолкнутся на меня, самовольно занявшего номер в гостинице и взломавшего автомат. Если же 'братья' – некие маргинальные личности, так же как и я находящиеся здесь на нелегальном положении, то на маленьком острове мы рано или поздно все равно столкнемся, лучше предупредить возможные недоразумения.

Я встал и пошел по дорожке в направлении пещеры. Фея летела недалеко, чуть дальше чем на расстоянии вытянутой руки, и каждый раз, как я поворачивался к ней, боязливо отодвигалась еще на полметра. Наконец не выдержав, я задал вопрос, который вертелся у меня на языке с первого момента нашей встречи:

–Что ты за существо?

–Я фея... – повторила она.

–Ну, фея, понятно. Ты... робот?

–Что это такое?

–Ну, ты механическая?

Фея отрицательно мотнула головой и вроде бы обиженно надула губки.

–Что ты делаешь здесь? Что делала раньше, я имею в виду?

–Мы помогаем людям находить дорогу. Это наша работа, вы разве не знаете?

–У тебя странное имя. – я рассматривал девочку краешком глаза, чтобы это не показалось невежливым – кем бы она ни была, обижаться она умела или по крайней мере реалистично это изображала.

–Почему? Всех фей так зовут. Вот Бета-три значит – второе поколение, номер три. Мою маму зовут Альфа-семь, папу Альфа-два, сестру и брата – Бета-один и Бета-восемь, а сына сестры – Гамма-один.

–О... – я замедлил ход и повернулся к ней. – у тебя большая семья?

–Угу...

–А где они?

Девочка пару секунд нервно теребила подол футболки и молчала, но потом все же сказала:

–Уехали с людьми.

Тема семьи не была для нее приятной, я видел это по выражению ее лица и по непроизвольным жестам (более по жестам, так как разглядеть маленькое личико в движении было непросто). У меня хватило деликатности не задавать естественный вопрос – 'а почему осталась ты?', я решил, что все что нужно, я могу узнать у людей.

Мы дошли до края парка, миновали поворот и остановились перед входом в 'Пещеру ужасов', оформленным как золотой рудник из вестернов. Внутрь уходила узкоколейная железная дорога, недалеко от входа на рельсах ржавели вагончики с пластмассовыми сиденьями.

–Вы все-таки зря идете к ним. – очень серьезно сказала фея. – они опасные и злые.

–Ну... постараюсь все же договориться. – ответил я, ощутив, что уверенности в моем голосе поубавилось, и вошел в пещеру. Фея тут же отлетела от входа подальше.

Где-то вдали светили редкие тусклые лампы, но у входа было довольно темно. Я включил фонарик и пошел вперед, светя под ноги. На каменном полу толстым слоем лежало нечто крупнее пыли, но мельче песка, на нем отпечатались следы шин. Из глубины пещеры веяло теплом, иногда движение воздуха приносило хорошо знакомый запах горячей изоляции. Я дошел до первой лампы, когда услышал шаги в темноте.

Это были шаги не человека. Я услышал отчетливое цоканье когтей по каменному полу, хрипловатое дыхание, затем в полутьме увидел силуэт зверя. Загорелись мертвенно-зеленым светом глаза, зверь заметил меня и зарычал.

Я попятился, затем повернулся и бросился бежать. Зверь бросился за мной не сразу, он дал мне приличную фору – лишь для того, чтобы затем играючи догнать. Он прыгнул на меня и так толкнул лапами в спину, что я вылетел из пещеры, не касаясь земли.

Вход в пещеру находился на небольшой возвышенности и мне повезло упасть боком на склон, так что я сразу скатился вниз, сминая траву, в то время как зверь на секунду остановился наверху.

–Сюда! Сюда! – пискнула где-то крылатая девочка. Поднявшись, я увидел ее, но не смог последовать за ней: кусты, в которые фея могла скользнуть в любой момент, для меня были совершенно непроходимы. Бежать мне было некуда, и поняв это, я повернулся лицом к зверю.

Метрах в десяти от меня стоял грязно-желтый котяра размером с крупную собаку, стройный и тощий. Он не был существом из плоти и крови: желтая шкура была обтрепана и местами облезла, обнажая тканую основу, а местами была продрана насквозь, и сквозь прорехи тускло поблескивал металл. Глаза блестели неживым, стеклянным блеском, с зубов – когда-то покрашенных в белый цвет – частично облезла краска, теперь зверь скалился пастью, полной металла.

Он видел, что мне некуда бежать, и не торопился. Ровной, совершенно не кошачьей походкой он пошел ко мне. Сделав несколько шагов, зверь заметил шевеление в траве, хлопнул по этому месту лапой, затем подцепил когтем и за кончик хвоста вытянул на открытое место большую, толстую гадюку. Наступив одной лапой на голову, пардус воткнул коготь ей в спину, провел им вдоль всего тела, после чего дернул, и шкура полетела в одну сторону, а освежеванная заживо гадюка – в другую.

'Убивают всех зверей, всех птиц...'.

Зверь несколько секунд наблюдал предсмертные конвульсии змеи, затем повернулся ко мне. Внезапно ускорившись, он одним прыжком сократил расстояние, прыгнул и свалил меня на землю.

Будь передо мною живой хищник, я бы, наверное, впал в ступор и умер от страха прежде, чем меня коснулись бы клыки – но к земле меня прижал всего лишь самодвижущийся механизм, пусть и смертельно опасный. Воткнувшиеся в мои плечи когти были холодными, еле теплым было и дыхание зверя – и пахло оно не мертвечиной, как пахнет дыхание любого хищника, а старой рассохшейся резиной и машинной смазкой.

Это с некоторой натяжкой можно было приравнять к тому случаю, когда рукав моего свитера намотало на вал станка и спас руку я лишь тем, что за долю секунды сообразил, что происходит, схватил отвертку и заклинил ею мотор.

Вот и сейчас соображалка включилась и заработала со страшной скоростью. Я рванулся, высвободив одну руку, и закрыл ею горло за мгновение до того, как пардус ухватил меня за него зубами.

Зубы сомкнулись точно посередине предплечья, я зажмурился, ожидая услышать треск кости – но к моему удивлению, зверю не удалось даже прокусить кожу, боль от его укуса была не сильнее, чем если бы я зажал руку дверью.

Воспользовавшись замешательством противника, я освободил вторую руку, схватил его за лапу и рывком сбросил с себя. Зверь затрепыхался, пытаясь освободиться, и я вдруг осознал, что он не сильнее меня.

Все-таки это был не хищник, которому убивать было нужно для выживания. Это был декоративный робот, чьим предназначением являлась демонстрация красивой шерстки, позирование для фото и громкое рычание при помощи встроенного динамика. До сих пор противниками были только мелкие звери, неизвестно, что заставило его напасть на человека, но он здорово переоценил свои силы.

Пардус тоже это понял и теперь уже сам пытался вырваться из моих рук. Будь я уверен, что если я его отпущу, он мирно уйдет, я ни секунды бы его не удерживал, но я уже видел, насколько быстрым он может быть и понимал, что на открытом пространстве он имеет хорошие шансы нарезать из меня лапши, поэтому как мог отодвинул робота от себя и, дернув его за одну лапу, опрокинул, навалился сверху и прижал вторую лапу коленом.

Естественная реакция любой кошки в драке с более сильным противником – попытаться вспороть его живот задними лапами. На мое счастье, робот кошачьих инстинктов был лишен, и его задние лапы лишь беспомощно скребли траву. Не придумав ничего лучше, пардус выпустил из зубов мою руку и тут же ухватил ее снова, уже у самого запястья. Это было гораздо больнее, я вскрикнул и в ответ попытался завернуть ему лапу за спину. Его лапа стала со скрежетом сгибаться, а потом звонко лопнула в суставе и повисла на одной лишь шкуре. Я выпустил сломанную лапу, моя рука скользнула по влажной после дождя траве и коснулась чего-то твердого. Рефлекторно сжав пальцы, я обнаружил в своей руке камень размером чуть больше бильярдного шара и несколько раз изо всех сил ударил им пардуса промеж ушей.

Череп треснул вдоль от носа и до загривка, точно по шву. Внутри что-то зашипело, и из трещины пошел голубой дымок с характерным запахом выгоревшей схемы, робот же словно окаменел – все его тело застыло в том положении, в каком было на момент удара. Я с трудом вытащил руку из сжатых челюстей и отпихнул пардуса ногой.

На моей левой руке наливались цветом два обширных кровоподтека, на плечах красовались глубокие царапины от когтей, были ободраны локти от падения – но конечно, могло быть гораздо хуже. Отдышавшись, я спросил у боязливо маячащей неподалеку феи:

–Ты знаешь, кто это был? Почему он напал на меня?

Она подлетела поближе.

–Это был один из братьев... младший брат.

–А остальные братья? Они тоже роботы?

–Они тоже механические. Знаете... – фея посмотрела на чернеющий вход в пещеру. – пойдемте отсюда, пожалуйста, побыстрее. Вдруг они сейчас выйдут...

Я не мог не последовать столь хорошему совету и быстрым шагом отправился вслед за феей. Она долго оглядывалась на меня, явно желая что-то сказать, и наконец набралась смелости:

–Спасибо вам.

–За что?

–За то, что убили его. Он был самый злой. Только теперь... я боюсь, братья захотят отомстить вам. Они очень любят друг друга и захотят отомстить.

–Чудесно... – я опустил голову. Вчера еще я считал себя единственным обитателем острова, сегодня у меня кровные враги, причем не люди. – ты-то откуда знаешь?

–Я видела однажды, как они все трое ночью вышли и разговаривали... один из них говорил, что очень любит своих братьев.

–Как они выглядят?

–Один был вот он... – фея оглянулась на дымящий трещиной в черепе механический труп. – другой на колесах, у него руки как у людей. Он ломает аттракционы и эти штуки... ну, в которых провода. Третьего я не разглядела, он сюда не ходит, а тогда ночью было темно. Но он тоже большой, больше вас.

–Ох, лучше некуда... – я вздохнул. – ты бы хоть предупредила, что они там не люди, прежде чем я зашел в пещеру.

–Но я же сказала, что все люди уехали... – маленькое личико стало виноватым, насколько я мог видеть.

–Да, верно.

Некоторое время мы шли в молчании, фея летела чуть впереди, но направление задавал я. Вскоре мы пришли к магазинчику.

–Слушай, эмм... Бета-три, такое дело. Я собираюсь взломать дверь этого магазина, как ты на это смотришь?

–Вы же человек... вы можете делать что хотите. – девочка парила в метре над землей и почтительно смотрела на меня снизу вверх. Мне даже стало несколько неловко, я кашлянул и сказал:

–Мне просто нужно что-то есть, а в автомате уже кончается еда. К тому же я за сегодняшний день обе свои футболки испортил...

Одна футболка, испорченная краской, уже отправилась в мусорное ведро, вторую, что была сейчас на мне, я намеревался отправить следом – она была испачкана травой и порвалась у ворота.

Я осмотрел дверь, закрытую простым врезным замком с одним язычком, затем сбегал в административное здание, где еще накануне, разбирая завалы в центре связи, нашел аккумуляторную дрель, принес ее и просверлил в двери несколько отверстий. Ударив плечом, я переломил подточенный сверлом язычок замка и вошел внутрь.

Магазин внутри оказался довольно большим, и полки были забиты, как я видел прежде через окно, однако я-то рассчитывал найти там запасы съестного, не подумав о том, что магазин находится не в селе, а в парке развлечений. Там действительно было много товаров, но большая их часть представляла собой различную сувенирную продукцию.

–Мда. – сказал я, разглядывая пластмассовых, фарфоровых, стеклянных, металлических, керамических, каменных Питеров Пэнов и прочих персонажей 'Неверлэнда', пластмассовые крюки, сабли, пистолеты, пошленькие крылья на резиночках и индейские украшения. Банки, которые я увидел через окно, оказались либо со специальной легко смывающейся краской (одной такой я получил по голове сегодняшним утром), либо со светящейся в темноте пенопластовой крошкой, которая, наверное, должна была изображать волшебную пыльцу фей.

Зато одежда в магазине была, и довольно много. Я выбрал себе простую черную футболку, прихватил упаковку одноразовых носков, вздохнул и пошел к выходу.

–Вы не нашли то, что искали? – послышался голос летающей девочки за спиной. Я обернулся и не сразу нашел ее взглядом – она стояла на полке между пластмассовыми и стеклянными феями с характерными для всех женских персонажей Диснея крутыми бедрами, идеальной грудью и идиотскими экспрессивно-томными улыбками.

–Здесь нет еды. – ответил я.

Фея заметила, в какой компании стоит, засмущалась, перелетела на подоконник и сказала:

–Я знаю, где здесь склад есть. Может быть, вы посмотрите там?

–Отлично. – я пошел вслед за феей, которая привела меня к низенькому отдельно стоящему зданию без вывесок. Я видел его прежде, но обследовать пока не собрался, оно не выглядело полезным.

В здании оказалось целых четыре двери, по одной на каждую стену, и целых двое гаражных ворот с задней от дороги стороны. Одни ворота заклинило в наполовину поднятом положении, так что я смог беспрепятственно войти (вползти). Внутри здание было разделено кирпичной перегородкой на две части, в одной из которых находилась ремонтная мастерская с несколькими станками, длинным столом, шкафом с инструментами и разобранной машинкой с детского автодрома. Заклинившие ворота находились в этой половине, и внутрь нанесло немало листьев и прочего мусора, который сейчас размок и сгнил, но вторая половина оказалась сухой и относительно чистой. Большую его часть занимали одинаковые деревянные стеллажи с картонными коробками, у одной из стен была смонтирована комната-холодильник. Над его дверью горел зеленый светодиод, а из дырки в углу, должно быть, прогрызенной мышами, без остановки шел холодный туман.

В первую секунду я было решил, что проблема питания решена на всю оставшуюся жизнь, но конечно, это оказалось не так. Холодильник исправно работал все это время, но к моему приходу сохранил лишь неполную коробку с консервами, которые неизвестно зачем положили здесь, все остальное – мясо, рыба, яйца, овощи, замороженные полуфабрикаты, содержимое больших картонных коробок – все было уничтожено вездесущими мышами. Банки с консервами были и в коробках на полках стеллажей, но не очень много – здесь предпочитали кормить свежим, к тому же, вскрыв одну из банок, я убедился, что эти консервы вряд ли уже годятся в пищу.

Я проверил каждую коробку из тех, что не тронули мыши. Крупы, макаронные изделия, сахар и прочая бакалея были радостно сожраны ими, нетронутыми остались сухие полуфабрикаты и пища быстрого приготовления – то ли оттого, что плотная упаковка не пропускала запахи наружу, то ли мыши побрезговали консервантами. Очень порадовали коробки с лотками со стабилизированной пищей, которые я мог загрузить в любой подходящий торговый автомат, например тот, что стоял в столовой гостиницы.

Продуктов оказалось не так чтобы очень уж мало для меня одного, но и не так чтобы очень уж много. Попробовав подсчитать общее количество пищи и перевести его в дни, я получил примерно три месяца. Через три месяца, кстати, ноябрь – самое подходящее время для того, чтобы остаться без крошки хлеба.

Со стороны пещеры раздался вопль. Я подпрыгнул на месте, чуть не рассыпав содержимое коробки с лапшой быстрого приготовления и с тревогой выглянул в окно. Фея тоже встревожилась.

–Как думаешь, мне стоит сейчас куда-нибудь спрятаться, чтобы меня не нашли? – спросил я у нее, не особенно заботясь о своем героическом образе.

–Не знаю... вы подождите здесь, а я слетаю и проверю? – предложила она. – меня они не достанут, я высоко полечу.

Я кивнул, отправляя фею вместо себя в опасную разведку, а когда она улетела, взял на всякий случай лежащий на полке гвоздодер и присел у окна так, чтобы видеть дорогу. Тот агрессивный робот здорово напугал меня, и перспектива встретиться с еще двумя такими, а то и похуже, меня страшила до холодного пота.

Прежде мне доводилось слышать рассказы о взбесившихся системах, снабженных искусственным интеллектом, они составляли значительную часть современных городских легенд и, как правило, не отличались особой оригинальностью – я слышал историю о пассажирском поезде, отказавшемся останавливаться, о хирургической системе, разобравшей на косточки пациента, которому требовалось лишь удаление бородавки и о компьютере, который стал вдруг задавать вопросы о смысле жизни. В большинстве этих историй речь шла лишь об ошибке искусственного разума, приведшей его к неправильным умозаключениям, и ни в одной из них машины не вели себя так, как мои соседи по острову, да и расскажи я кому об этом, меня бы, наверное, засмеяли.

Фея вернулась минут через двадцать, когда я уже начал беспокоиться, стала на краешек полки и сказала:

–Кажется, они испугались. Я когда прилетела, там был второй брат, с колесами, он взял того, которого вы убили, и утащил в пещеру. И я слышала, в пещере они говорили что-то о том, чтобы закрыться, а потом второй брат притащил железную решетку и стал ее приделывать у входа в пещеру.

–Испугались? – удивленно переспросил я. – меня испугались?

–Ага... – фея перелетела на полку напротив моего лица. – они раньше все, что хотели делали, ходили по острову и убивали все подряд, им ведь никто не мог помешать. А вы взяли и убили его... теперь они боятся. Вот и хорошо, потому что они плохие, я их ненавижу!

Девочка топнула маленькой ножкой по доске, на которой стояла, так что звякнула стоящая рядом стеклянная банка, тут же засмущалась своих эмоций и покраснела.

–Когда люди уехали, здесь были собаки и кошки. Собак было три, а кошек много. Они меня все знали, я с ними играла, и они даже друг с другом не ссорились, потому что привычные были и потому что я ругалась, когда они ссорились. А потом эти... братья стали убивать их, всех убили. Я ничего не могла сделать, кидала в них камни, но я же... ну, я много ведь не подниму, а им-то что, они железные...

–Ясно... – задумался я. Если они испугались, это еще не значит, что не попытаются убить. Может, стоит некоторое время не мелькать в парке? Да, пожалуй, так и поступлю.

Я направился в гостиницу, взяв с собой одну коробку со стабилизированной пищей, куда закинул банки с консервами из холодильника. Фея сопровождала меня, пока я не вошел внутрь, и замерла на пороге.

–Я вам еще нужна? – спросила она, словно секретарша у начальника, который задерживается в конце трудового дня.

–Да нет, в общем-то... ой, блин! – мне стало стыдно за мою неблагодарность. – слушай, я ведь не подумал даже, может, тебе что-то нужно?

–Что?

–Ну... продукты. Или я не знаю, может, помочь тебе чем?

–Нет-нет! – замотала она головой. – нет, мне ничего не нужно, спасибо большое!

–Это тебе спасибо. – я поставил наконец коробку возле дивана в вестибюле и пристально посмотрел на фею, все еще висящую над порогом. На фоне закатного неба я видел лишь черный силуэт с туманным полукругом за спиной – быстро и бесшумно трепещущими крыльями. Я вздохнул и неловко сказал: