Текст книги "Революционная сага"

Автор книги: Андрей Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Просто после похорон туман заползал на могилы. Утром родственники находили цветы, положенные к кресту вялыми, сам крест – покосившимся, а то и вовсе вывернутым. И земля могильного холма оказывалась осевшей… А уж что под ней творилось – никто и не предполагал. А после таких похорон туман становился злей, гуще, быстрее.

Потому людей дорогих хоронили, разумеется, до поры до времени, не на кладбище, а в углу огородов.

На случай, чтоб туман не разозлился, не стал искать покойных в деревне, голытьбу все же относили на погост…

-//-

– …И вы желаете, чтоб я сей туман изничтожил? – спросил Геддо.

Бабки бодро закивали головами и закудахтали:

– Ну да! А то! Поможи, добрый человек – век бога молить за тебя будем! Да и можна не изничтожать его вовсе! Прогони – и хватит! Пусть с другого села питается! Тут всего ничего до него – пятнадцать верст! А то что! Мы с мгой исстрадались – пущай и они помучаются! А то ведь…

– Простите, что перебиваю… – вмешался Геддо. – А кроме молитв, какие активы мы получим?.. Иными словами: вы платить будете? И сколько?

Бабью трескотню как ножом срезало.

– Ну что же, значит, поговорим серьезно. Как деловые люди.

-//-

К удивлению Ольги, с крестьянками удалось столковаться. Много денег бабы честно не обещали. Зато обещали расплатиться натуральными продуктами: мясом и колбасой, сыром, ситным хлебом, хоть дровами да сеном.

Потому, после обеда, поданного в качестве аванса, Геддо засобирался: из своей сумки извлекал какие-то пакеты, флаконы, раскладывал их по карманам жилета. Затем долго стоял, что-то шептал, проверяя на месте ли то или иное снадобье, легко ли оно выходит, не прохудился ли где карман.

Было видно, что для волшебника жилет – это не форма одежды. Это уйма карманов, нашитых на тряпицу с пуговицами.

Затем Геддо взял свой посох, осмотрел его – не появилась ли где трещинка, не завелся ли шашель. Делал это так тщательно, что хозяйка их принимавшая, засомневалась в намерении колдуна идти на туман.

И сердобольно решила помочь.

– Вы бы не ходили сейчас. Утром и вечером туман-то самую силу имеет. Тем паче осенью… Мы вам хату пустую под ночевку найдем, а завтра днем идите уже…

Но Геддо покачал головой и поднялся с лавки. Ольга встала тоже, однако старик покачал головой:

– Я сам схожу, посмотрю на него. Наверное, издалека… Бой принимать не стану, потому как еще не знаю, с чем борюсь.

– Может я смогу быть полезна?

– Не сможешь… А мне придется думать и за тебя и за себя.

Ольга пожала плечами, но спорить не стала. В своем деле она тоже не любила дилетантов, крутящихся под ногами.

Но старика, сего молчаливого согласия проводила до околицы, туда, где улица оканчивалась узкой тропкой. Тропинка та скатывалась по крутому склону, далее по узкой плотине проходила меж прудами.

Далее шла меж полей, к небольшому леску – будто бы последний раз тот самый туман видели в этих местах.

Геддо сначала прошелся вдоль опушки. Время уже шло к ночи, и в лесу сгущались сумерки, оттуда тянуло сыростью и холодом.

Зашел в подлесок, туда, где деревья стоят на почтительном расстоянии друг от друга. Вот вроде бы в леске какая-то дымка показалась. Тот самый туман? Или просто, ни в чем не виноватая, совершенно посторонняя мга.

Подумалось: а как искомый туман появился на свет? Как он множится? Делится на части? Или же потихоньку копит силы, дабы когда-то растечься на весь мир?

Старик сделал по направлению к туману с дюжину шагов. Тот будто немного подождал, а затем отполз где-то расстояние.

Геддо задумался. Туман тоже чего-то выжидал.

По всему выходило, что до сего момента эта плотоядная мга встреч с людьми не избегала.

Но то были обычные крестьяне, а сейчас?.. Ощущал ли туман что-то необычное в Геддо, или, может, почувствовал появление в деревне магии?

Тогда почему он не бежит? Изучает волшебника с безопасного расстояния? Заманивает?

Геддо снова пошел, но не к туману, а в сторону, будто пытаясь обойти тот сбоку. Мга тоже пришла в движение, отодвигаясь дальше. По всему выходило, что была та умнее, хитрее, а, значит, и опасней, нежели казалась крестьянам.

– Эй, иди сюда! Будем драться! – зачем-то крикнул туману Геддо.

Никакой реакции не последовало. Ну кто бы сомневался.

Будто бы сделав вид, что туман его больше не интересует, Геддо пошел прочь, но через саженей десять обернулся. Туман был от него на все том же расстоянии.

…Но туман все же застал старика врасплох. Когда Геддо сделал к нему несколько шагов, тот будто задумался, сначала отступил, потом вернулся обратно. И вдруг лавиной покатился на старика. Сбоку и даже сзади старика из травы выросли языки тумана.

Кольцо сужалось – было поздно бежать. На волшебника, подминая траву, несся туман.

Геддо едва успел начертить на земле защитный круг, произнес пять волшебных слов.

Туман налетел на Круг, но тут же отпрянул назад. В мгле словно что-то завыло не то от боли, не то от разочарования.

За линией клубился туман – был он плотным, совсем как кисель. Трава под ним прижалась к земле, стала желтой, вялой так словно десятки, сотни лет находилась под снегом.

Туман словно пряжа, скручивался в нити.

Эти нити складывались в кольца, спирали. Полосы кружили все быстрей, завораживали. Превращалась в портал, в ворота.

"Шагай… – шипел туман. – Шаг и забвение. Покой…"

Толстые жгуты, словно щупальца. Такие свяжут тебя по рукам и ногам… Впрочем нет, хватит одной конечности.

Появились изображения животных, деревьев, кустов. Последние у тумана получались лучше всего.

Потом пейзаж вздрогнул, рассыпался, и теперь из тумана на Геддо смотрело его собственное лицо – будто печальное и осунувшееся. Потом, в мгновение слетела кожа, и на месте лица остался лишь череп с провалами глазниц, с циничной улыбочкой. Интересно, почему у черепов такой довольный вид? Потому что для них все закончилось?..

В ответ Геддо сложил пальцы в знак – между ними появилась искра, выросла в огненный шарик. Его волшебник метнул в туман. Тот, убрав череп, успел отпрянуть от круга и для летящего шара проложил в себе канал.

Волшебник покачал головой: по всему выходило, что голыми руками туман не взять. Да и, похоже, в тумане магия ослабевала. Наверное, сам туман тянул магию совсем как соки из трав и животных.

Геддо осмотрелся. Вокруг был лишь туман.

Где-то в еще голубом небе зажглась первая звезда.

Внутри линии было ясно. Где-то в вышине власть круга была слабей, и волны тумана перехлестывались через край. Но и мга на той высоте не имела силы. Кусочки опадали, но таяли, не долетая до земли.

Круг был маленьким и довольно неровным – не более полу-сажени в самом широком месте. В таком можно было стоять, даже присесть аккуратно на траву. Но стоит прилечь, задремать, повернуться во сне на другой бок… И выкатиться в туман…

Вдруг из-за тумана послышался голос Ольги:

– Геддо! Вы тут? Живы?..

– Да! – крикнул в ответ Геддо. – Все в порядке! Возвращайся в деревню. Ложись спать. Я где-то через час-полтора вернусь!

Через час здесь будет темно. – думал Геддо. И ему как-то предстояло провести ночь посреди этого тумана. Но, может, утром станет легче, проще. За ночь придет какая-то мысль.

– Держись, дед! Сейчас я тебя вытащу! – прозвучало из-за тумана.

– Спать иди! А я завтра вернусь и надеру тебе уши за «деда»!

Ответа не последовало.

Туман тоже оставался в старых пределах, в былой консистенции.

Где-то проскользнула обида: неужели, послушалась Геддо, ушла? Бросила его в беде?.. Но ведь он сам просил… А еще назвала его дедом… Хотя он годиться ей только в отцы…

Затем, туман вздрогнул…

Некоторое время ничего не происходило, и Геддо, успел подумать, что ему это все померещилось. Но затем вдруг линии вне круга растаяли, превратились в густое марево.

Вдруг снова раздался стон. Теперь сомнений не было: туман завыл от боли.

Линии исчезли. Да и сам туман струился вне Круга словно река, прорвавшая плотину. Еще четверть минуты и стало вовсе ясно.

Мгла, теряя клочья, утекала в глубину леса быстро – бегом не догнать. Обрывки тумана медленно таяли на траве.

С другой стороны подлеска, ближе к прудам, горели костры. Непонятно, как Ольге удалось так быстро разжечь их, но вне сомнения, сие было ее рук дело. Ольга источала решимость. Если бы костров не хватило бы, она запросто бы сожгла лес.

-//-

Для ночлега им нашли пустую хату. Находилась она как раз на краю села, возле кладбища.

Поспать удалось недолго – в домишке было холодно. Тянуло из всех щелей. Имелась печка, но не дрова к ней. Можно было поискать и их, но пока разожжешь огонь, пока печь нагреется… Глядишь: уже и утро.

Договорились спать по очереди.

Геддо как надлежит человеку в его годах, хоть и спал мало, но засыпал почти мгновенно.

Ольга же ворочалась с бока на бок, сон не шел. Затем все же приходило какое-то забытье, полусон с полубредом…

Вот будто бы Ольга дремлет, и видит: Геддо уснул, опершись на посох. А изо всех щелей, из-под двери, из мышиных нор, даже из холодной печки хлынул туман напополам с ночью. Стал затапливать комнату, подымаясь все выше и выше.

А Ольге так хочется спать, что глаза открываются с трудом. Она хочет крикнуть, предупредить старика, но получается лишь какой-то стон. Пытается встать, но тело не слушается…

И вдруг все получилось, словно прорвало плотину: Ольга закричала, и, открыв глаза, поднялась на лавке…

…Тумана не было, равно как и ночи.

Из окон лился еще мутный, но несомненно утренний свет.

Геддо посмотрел на вскрикнувшую Ольгу, покачал головой:

– Ну-ну… Это только сон… Садись пить чай…

Оказывается, пока Ольга спала, старик все же растопил печку, закипятил воду.

Чай пили, поглядывая в окно. За ним было видно кладбище.

Среди могил и деревьев лежит туман. Неясно только было, какой именно – не то плотоядный, не то самый обыкновенный, сотканный из воды.

Но Ольге казалось, что смотрит он как раз на этот домик, на это окно. Как это удавалось туману без глаз, оставалось непонятным даже Ольге.

– Может, ну его, туман этот? – произнесла она, задумчиво глядя в окно. – Сейчас ноги в руки и быстрей отсюда.

Геддо покачал головой:

– Не выйдет. Он почувствовал меня, и так просто не выпустит. Да и не будет с этого ничего хорошего. Ну оставим мы туман здесь… Он наберется сил слопает эту деревушку. Я еще удивлен, что до сих пор на дома не нападал. Начнет затем искать себе село побольше. Затем – городишко… В конце концов мы встретимся опять. И пожалеем, что не придушили его сейчас.

Пили чай дальше.

– Мне вот что думается. Собрать по деревне весь самогон – он все равно им без надобности. Найти сухое поле, натаскать туда дров… Выманить туда этот туман, да сжечь!

– На сухой траве ему нечего делать. Не пойдет – не такой он уж и глупый.

– Что тогда делать будем?

– Думато надо. Думато…

-//-

В небе прогрохотал гром. Ударил громко, затем продолжился, словно шелест облаков, отразился от холмов, небес. Будто бы затих, но затем словно вернулся эхом. Звук шел будто со стороны дороги и часовой всмотрелся в ночь.

Действительно – тьма там несколько сгустилась, затем распалась на четыре фигуры.

Часовой присмотрелся еще раз, и действительно: из темноты, из дождя выступали четыре всадника. То, что ему сначала показалось громом, на самом деле было грохотом их копыт. И это казалось более чем странным – дождь шел уже вторые сутки, дороги размыло до абсолютной грязи. В ней копыта должны были вязнуть, чавкать, но никак не стучать.

– Стой, стой! Кто такие? – крикнул часовой приближающейся темноте. – Какая часть!

Но всадники к шлагбауму подъехали без слов.

И только когда до них оставалось саженей пять, часовому удалось рассмотреть отряд лучше.

Лошади были костлявы. Их всадники, судя по всему, тоже ели немного. Вероятно, даже принимали пищу, не покидая седел. Огнестрельного оружия у них не было видно. Не висели на поясах тяжелые маузеровские пистолеты, не было заброшенных за плечи карабинов. У путников имелись только сабли, приторочены к поясам. Лишь у одного всадника две рукояти виднелись за плечами.

«Наверное, палаши. – подумал часовой. – и охота им таскать такую тяжесть?»

А в слух сказал:

– Слезайте с коней, показываете ваши мандаты. Или какие у вас бумаги имеются.

Да не было у них никаких бумаг – ясно становилось с первого с первого взгляда, что эти путники из совершенно другой истории. Что любая бумага у таких носителей растреплется, расплывется от миллионов дождей. Но, может, за проезд они дадут что-то иное? Монетку из металла, например?

– Бумага? – переспросил один всадник.

Звук получился глухим, так словно говорящий вещал откуда-то из пещеры, а не скрывал свое лицо в глубоком капюшоне.

– Ну да! – согласился часовой. – Где удостоверяется, что вы – это действительно вы…

Сабли и мечи путников хоть и выглядели опасно, совершенно не пугали часового. Они напоминали заслуженный топор палача, который хоть и убил сколько там сотен людей теперь, превратившись в музейный экспонат, находится на пенсии.

Да что там: у этих путников оружие должно уже пропасть, стать единым куском ржавчины с ножнами. И даже если оно смазано, то что за беда? Они ведь по другую сторону от шлагбаума. В руках имеется винтовка. У винтовки есть штык, в магазине пять жестоких патронов. Трое сослуживцев дремлют в караулке, кто-то крепче, кто-то слабее. Но раздастся выстрел – поднимутся все.

Где-то внутри капюшона что-то улыбнулось. Сам капюшон изменил свою форму, стал улыбающимся.

– Что это действительно я? – прогрохотал голос из капюшона. – Это легко.

Всадник лишь ударил пятками коня, тот немного присел, и прыгнул. С места перелетел шлагбаум. Когда он был в высшей точке, всадник выбросил из-за спины меч.

Часовой не стреляя: он был удивлен.

Надо же какой конь. – думал он. – никогда не видел, чтоб кони так прыгали.

То была его последняя мысль.

– Сим удостоверяю! – прогрохотал всадник.

Конь опустился на землю, не поскользнулся в грязи, но чуть присел, затем выпрямился.

Однако, рука всадника продолжила смертельное пике. Меч опустился на голову стражника, расколол ему голову, дошел до плеча, остановился. Несколько секунд ничего не изменялось. Затем выпала винтовка из рук, тело соскользнуло с лезвия прямо в грязь.

В глазах погибшего застыло удивление. Кровь мешалась с грязью, дождь капал в открытые глаза, стекал из них словно слезы.

Затем оставшиеся три коня совершили подобные прыжки, перелетели через шлагбаум.

Из кармана Мор достал записную книжку. Действительно: бумага для них была слишком недолговечной. Листки в этой книжке были из серебра…

Глад не спешил убирать меч в ножны – он подставлял лезвие дождю, дабы тот смыл с лезвия кровь.

Мор листал записи. Наконец признался

– Эй, а его не было в списках…

– Ну и что тут такого. – ответил Глад. – Возьми и добавь. И сразу вычеркни.

-//-

Когда вышли из избы, их уже ждали. С одной стороны от калитки – зареванные бабы, с другой их мужья, вида угрюмого. В руках последние ненавязчиво и задумчиво крутили колья.

По их виду выходило, что Ольга была не единственным человеком, не выспавшимся в эту ночь.

Увидав мужиков с кольями, Геддо с Ольгой остановились.

И тут, словно кто-то невидимый дал знак, хором запричитали бабы:

– Шо ж ты батюшка такое творишь!.. Нечто так можно?! На что нам такие напасти!

Геддо опешил:

– Да я же ничего не сделал! Вы же сами просили меня с туманом разобраться!

– Да какой на хрен туман! – крикнул кто-то из толпы.

Из объяснений баб потихоньку стало ясно, что причиной сегодняшней сходки, было заклинание, брошенное Геддо при входе в деревушку.

Мужики пить бросили. Но легче от того не стало.

Даже наоборот.

Ведь тогда на завалинки пили не все мужики деревушки. Стало быть, кто-то в деревни продолжал глушить горькую, оттого пребывать в состоянии необычайной легкости. А они, заколдованные, пить больше не могли и от этого злились.

Под горячую руку попадали хозяйки.

Конечно, и раньше по пьяни мужики поколачивали баб. Разве сложно жене перед мужем провиниться: то щи пересолены, то ребенок чумазый. Спасало иное: делали это мужики бестолково… Да и разве что-то можно сделать хорошо по пьяной лавочке? За такое житье-битье хозяйки зла особо не держали – чего взять с пьяного? Снова таки: пьяному было сподручней дать сдачи, всыпать тумаков уже спящему.

Но у трезвого мужа рука оказывалась тверже.

И вот, исстрадавшись за ночь, утром селяне собрались у домишки, где квартировал волшебник со спутницей. Терпеливо ждали, пока он проснется, выйдет. Будить не стали, чтоб не нервировать. Но на всяк случай раздергали забор на колья: волшебник, лишающих их единственной радости в жизни, не казался добрым.

Геддо осмотрел присутствующих, взглядом тяжелым как гиря. Бабы поперхнулись плачем, мужики крепче сжали свое оружие.

Но волшебник кивнул:

– Ладно, давайте, пейте…

-//-

Возле выезда из деревни стоял столб с указатель: Москва – две тысячи верст, Петербург – две с четвертью, сколько-то там до других городов. Не хватало, пожалуй, только одного: дурак – одна сажень. Ибо надо быть полным дураком, чтоб добровольно забраться в этакую глушь.

Глядя на этот указатель, Геддо заметил:

– Нам казалось, что мы попали в задницу. Но оказалось, что не казалось. Ты знаешь, порой мне думается, что задница – это славный российский город. Может – большое село. Или даже таких мест на карте родины много: Большая Задница, Полная Задница.

Ольга кивнула: ход ее мыслей был где-то таким же.

Весь день они бродили по деревне, из одного ее конца в другой. Обошли, вероятно, все углы. За ними, на порядочном расстоянии следовали дети. Уж не понять почему: не то по собственному желанию, а может, бродили по велению старших. Глядели, не сбегут ли чужаки, не украдут ли чего.

Иногда доносили о продвижении противника: утром туман видели на берегу пруда. Он прилег на берег, и даже на кожу воды. Мга после этого стала больше, темнее, словно грозовая туча. И воды в пруду стало меньше.

Напившись, туман пополз прочь, оставляя после себя на траве обильную росу и рыбью чешую.

Затем скрылся в овраге за пару верст.

– Он там как жарко, обычно прячется. – пояснил паренек посыльный. – У нас тут даже примета: ушел туман в глубокую баку – жди жары.

Геддо задумчиво кивнул: действительно из тепло утра рождался не по-осеннему жаркий день. Мухи кусали зло, в лесах, наверное, медведи переставали строить берлоги.

В полдень присели передохнуть и пообедать на виду у всей деревни, в том же самом месте, где и вчера, на пустом базарчике в центре.

– Да нет, – бормотал, успокаивал не то Ольгу, не то себя Геддо. – Бывало и похоже, и похуже. Это ни хорошо и ни плохо. Это бывает…

– Бывало и хуже, но гораздо реже… – чуть не рефлекторно откликнулась Ольга. – А что, бывало еще хуже?..

Геддо кивнул:

– Обычно бывало как раз и хуже. Поскольку я жив, то для меня – лучше. Кто-то побеждает и живет до следующего боя. Проигравший погибает, и, вероятно, стучатся в двери жилища какого-то бога, требуя книгу жалоб.

– И что вы делали в подобных случаях?

– Да вот в том-то беда, что ничего не подобного не встречалось. Да и каждый раз по-разному. Порой, приходилось сжигать города, чтоб сделать яичницу, иногда же просто сидели и ждали, пока ситуация обретет наполненность. Как говорил Кощей Бессмертный: время лечит…

– А тут что мешает нам подождать?..

– То, что время против нас играет! Во-первых, этот туман каждый день делает то, что не делал раньше. Вчера напал на человека, сегодня ловил рыбу. Наверное, он и раньше это умел, да скрывал. И вот теперь почувствовал опасность. Он до зимы от этой деревни избавиться.

Несмотря на проблему, аппетита Геддо не лишился. И теперь, отрезав кусок колбасы, старик его поглощал с усердием.

Ольга ожидала, что Геддо что-то скажет еще, но тот все молчал.

– А во-вторых? – наконец напомнила она.

– А что «во-вторых»? Ах да… Во-вторых, я не собираюсь в любом случае надолго оставаться в этой деревне. Для меня это опасно.

Снова замолчали.

– Так что тебе сегодня снилось? – спросил Геддо, кажется лишь для того, чтоб поддержать разговор.

В ответ Ольга смутилась.

– Если не желаешь – не рассказывай. – позволил волшебник. – Только уже можешь не бояться: он не сбудется.

Ольга пожала плечами, и стала рассказывать. К ее удивлению, Геддо слушал с неподдельным вниманием.

Когда все слова Ольгой были сказаны, старик кивнул:

– Хм… А сон-то где-то и интересный… Может я поторопился, сказав, что он не сбудется?..

-//-

…То и дело прибегали мальчишки-посыльные, докладывая о продвижении противника.

Хотя, какое там продвижение? Туман по-прежнему лежал в овраге, отдыхая и переваривая пойманную рыбу.

Но для ребятни это не имело никакого значения – игра в войну их увлекала до чрезвычайности.

В это же время Геддо бродил по лугу, который он выбрал полем боя. Ходил с аршином, будто мерил землю, ставил вешки.

По его команде детишки, что-то копали, перекладывали камни, рвали траву, таскали из рощи хворост. При том Ольга почти не присутствовала – возилась с чем-то в деревне.

Когда дело уже шло к времени ужина, волшебник осмотрел деяние рук своих. На первый взгляд поле совсем не изменилось.

Геддо это полностью устраивало.

Затем с поля ушли все, оставив старика одного.

Тот осмотрелся, задумался, чего б сделать? Затем сложил пальцы в Знак, бросил заклинание. Листья на кусте шиповника, растущего за пару саженей, разом пожелтели, свернулись, где-то даже задымились…

…За версту в овраге заворочался туман, словно проснулся. И неспешно потек прочь.

Старик ждал его на краю поля.

– Ну что, юродивый, приперся?.. – спросил старик.

Не было уверенности, что туман его слышит. Тем паче, неизвестно было: понимает?..

Марево стало накатывать на старика. Тот стал пятиться.

Марево набирало скорость. Геддо развернулся и пошел, затем побежал быстро, как только мог.

Но туман летел еще быстрее.

Казалось, старику не уйти, но, добежав до первой вешки, старик вильнул вправо. Туман рванул наперерез.

Вернее попытался это сделать, но налетел на круг и был вынужден повторить маневр старика, обтечь магический заслон стороной.

Туман, как и полагал Геддо, был быстрым, но неповоротливым. У старика даже появилось время перевести дыхание, оглянуться. Хотел крикнуть туману что-то пообидней, бросить огненный шар. Но раздумал – противник и без того выглядел рассерженным и свирепым. Разумеется, насколько это возможно для тумана.

И снова марево попыталось достать старика, бросилось на него рывком. Геддо снова ушел в сторону.

…Парящей над полем птице казалась странная картина: на земле человек будто играл в салочки с туманом. Старик делал это по своим странным правилам, неизвестным его противнику. Вел его словно по лабиринту, будто пытался завязать туман узлом. Но нет: ни разу туман не оказывался там, где уже проходил.

Думалось: противники слишком неравны. Человечишка казался с высоты птичьего полета маленьким. Туман же…

Да вот и туман становился все меньше.

Чтоб проскользнуть между двумя кругами, туман сжался в ленту толщиной в четверть сажени. Во все стороны летела выжатая вода. После того, как туман все же проскользнул, меж кругами осталась мелкая лужица, в которой плавала пара рыбок…

В былые времена птица била на этом поле сусликов, кои прорыли здесь сотни, тысячи нор. Но сейчас испуганные грызуны сидели по своим домам. Да и будь иначе, птица все равно бы на них сегодня не польстилась. Какую бы игру не вел старик, третьим в ней было не место…

Потому взмахнув пару раз крылами птица улетела. Как на ее взгляд в мире было полно более интересных вещей.

…А туман, теряя лишнее, становился легче быстрей. Все короче стали передышки старика, все ближе к нему подбиралось марево. Да и поле уже все было исхожено, почти везде туман оставил росу на внезапно пожелтевшей траве.

Еще один рывок. Туман и старик – почти рядом. Вот до Геддо остается сажень, с полсажени. Еще немного, и можно выбросись туманную петлю, затянуть ее на шее, стегануть по ногам.

Но вдруг Геддо обернулся, и одним движением нарисовал на земле коротенькую, всего в пару пядей линию. Этого вполне хватило, чтоб замкнуть огромный круг, внутри которого теперь оказался туман.

И присел тут же на траву, хоть и уставший, но вполне довольный собой.

Туман с силой налетел на Круг, но тут же отпрянул, разочарованно завыл.

Снова марево билось о стены Круга, сплетаясь в нити. Нити слагались то в ветви, то в контуры каких-то животных

Вот появился неизменно улыбающийся скелет. Геддо улыбнулся ему в ответ:

– Такие дела, старина… Ну совсем как вчера. Только теперь снаружи я…

Вот на поле появилась Ольга, за ней следовали деревенские мальчишки, неся в руках ведра с густой темной жидкостью.

– Все нормально? – спросила Ольга.

Этот вопрос был пустой формальностью. Все и так казалось понятным без слов. Но волшебник, щедро улыбаясь, кивнул…

– Ну, тогда, продолжим. – заключила девушка.

Жидкость, принесенную в ведрах, лили в небольшие канавы. По каналам она затекала внутрь круга…

Огонь с первой спички будто сбил ветер. Но затем ветер вдруг затих, и пламя разгорелось.

Спичка полетела в канаву. Жидкость вспыхнула, вспыхивали ветки, дрова, заложенные в каналы. Очень скоро круг оказался разделенным словно пирог на полдюжины кусков. Геддо опасался, что эта часть плана не сработает, что туман тоже разделится по нескольким секторам. Но нет, марево собиралось лишь на одном участке.

Волшебник замкнул еще один круг, поменьше, в который был вписан сектор, где оказался заключен туман.

Затем, через огонь были брошены мостки, и Ольга с Геддо вошли вовнутрь круга.

– Может, где-то линия проведена плохо, может огонь где прогорит, и туман вырвется на волю… – напомнил старик. – Ты тогда беги и не оглядывайся. На деревенских не смотри – лучше быть смешным, чем мертвым…

Девушка кивнула: эти слова от старика она слышала уже не первый раз…

Снова горючая полилась канавы. Вспыхнул новый огонь, в старый подбрили дровишек. Опять Геддо замкнул магический круг.

Вечерело.

В каналах горели дрова, то и дело какая-то искра отрывалась от огня и неслась вверх, к загорающимся на небе звездам. Но недолетали, и падали наземь, потухшие, но еще горячие.

Костры у детей создавали ощущение праздника, они устраивали тут же игры, гоняли в салочки, носились наперегонки с собакой старика, наблюдали за работой Геддо и Ольги. Подтаскивали дрова к первому, самому большому кругу. Внутрь или не заходили вовсе, или же, пока не видел Геддо, запрыгивали на шажок и тут же выбирались назад.

Родители не торопились загонять детей домой. Да что там взрослые были тут же – глядели на происходящее действо, оперевшись на изгородь.

Если они не подходили ближе к месту событий, то исключительно из лени: чего лишний раз ноги бить, и отсюда все хорошо видно.

Все это напоминало не борьбу, не битву, а просто работу, довольно однообразную, монотонную.

Вот, наконец, туман оказался заключенным в окружность шириной с сажень.

Дальше уже не стали возиться с делением окружности на части. Рядом разожгли три костра, и, когда они разгорелись, стали подвигать огонь все ближе к туману.

Тот бился словно холодное, злое пламя. Ему было жарко, будто бы от него уже шел пар. Он бушевал, стремился подняться ввысь, выплеснуться из Круга.

– Ишь как… – говорил кто-то у изгороди. – Хочет мгу сжечь… И за что ему деньги обещаны?.. Мы бы тоже так смогли.

– Молчи уже… – стыдила его чья-то хозяйка. – Ты если бы за дело взялся, так лес бы до Камчатки выгорел бы…

– А что если энтот туман к небу улетит, а потом обратно к нам на голову свалиться? – сомневался близорукий юноша, которому как-то было уютней со взрослыми, нежели со сверстниками.

Довод заставил остальных задуматься.

– А может и не свалится. – наконец ответил кто-то. – А если и свалиться – не обязательно к нам. Ветром по миру разнесет…

– Смотрите-кось, мга уже кончается.

Будто и правда: тумана в чаше становилось меньше. Вот марево клубится где-то по пояс, по колено…

Но нет, рано. Марево вовсе не таяло, а уходило в землю. Еще немного, и на земле остался только туманный хвостик, да и тот скоро нырнул в нору.

Казалось, еще немного и туман выйдет на поверхность за спинами его атаковавших, а то и вовсе где-то за кругом…

Родители уже звали своих чад, но те не спешили слушаться…

…А Геддо вокруг норы тщательно обвел еще один круг. Получился тот совсем маленьким, размером с тарелку. По локоть засунул руку в нору…

Затем скомандовал:

– Лопату! Давайте сюда лопату!

И вот, на сумеречный свет позднего вечера была извлечена фляжка. Геддо подал ее Ольге.

– Вот и все… Смотри, чтоб крышка не открутилась…

-//-

В деревне пришлых не держали. Дали переночевать, но утром расплатились за работу честно и намекнули: выматывайте…

Не то, чтоб не рады были гостям, но уж слишком плохая у них ноша. А что если фляга прохудится?

Впрочем, старик и не стремился задерживаться в деревне.

За околицей деревни начиналась новая дорога.