Текст книги "Повелитель кошек (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Остановись, – приказал барон. Голос у него был хриплый, холодный, какой-то жестяной. – Дай мне рассмотреть тебя. Совсем еще юноша. От кого ты узнал о купине ши?

– От своего учителя, лорд королевской руки, – ответил я, помедлив немного. – Он был хорошим целителем.

– Кто твой учитель?

– Йохан ду Фойст из Блиболаха, – сказал я.

– Я слышал о нем! – воскликнул Ульфилла. – О ду Фойсте ходило много слухов. Говорят, он даже мог воскрешать умерших.

– Однако я обязан тебе некоторым облегчением, – сказал лорд, показывая мне серебряный кубок, который держал в руке. Я заметил, что кисть руки тоже забинтована до кончиков пальцев. – Ты привез кору и корень, и Ульфилла приготовил из них отвар. Впервые за несколько месяцев мой недуг не так досаждает мне. Даже прежний аппетит вернулся. Наверное, я должен наградить тебя, крейон. Чего ты желаешь?

– У меня слишком много желаний, лорд королевской руки, – произнес я. – Например, я хотел бы знать, почему меня привезли сюда.

– Ты еще не понял? – Лорд Гальдвик поставил чашу на стол. – А я-то думал, что впервые в жизни увижу умного крейона.

Молодой Гальдвик и Ульфилла подобострастно засмеялись.

– Объясни ему, – велел барон Ульфилле. Толстяк немедленно встал с лавки и направился ко мне, потирая свои пухлые ручонки.

– Ты принес мне корень и кору купины ши, юноша, – сказал он с самой противной улыбкой. – Ты принес мне корень и кору.

– Ну и что? – спросил я, понимая, что с этим коротышкой могу не придерживаться правил этикета.

– Ты принес мне корень и кору купины! – в третий раз повторил лекарь и поднял палец к потолку. – Ингредиенты, которые не могли до тебя добыть куда более опытные и искушенные алхимики. Как это тебе удалось?

– Я просто пошел в Урочище Пяти Камней, нашел растение и собрал кору и корни. Что же в этом сложного?

– И это говорит человек, называющий себя целителем! – Ульфилла всплеснул руками, закатил глаза в неподдельном ужасе. – А ты, оказывается, лжец. Не ожидал я от тебя такой дерзости.

– Чего ты хочешь, Ульфилла? Я тебе правду сказал. Меддор, торговец из Томбурка, попросил меня добыть это растение для его больного родственника. Я пошел и отыскал его. Это правда.

– Возможно, что ты говоришь правду, но не всю. Ты не сказал мне самого главного. Как получилось так, что ты, подлый человек из подлого народа, сумел найти этот кустарник, сумел снять с него корни и кору и при этом остаться в живых? Это невозможно, клянусь Вечными.

– Что я могу сказать? – Я смекнул, что в истории с купиной ши есть нечто крайне важное, и мне надо попытаться разговорить Ульфиллу, чтобы получить эту информацию. – Ты сам вытащил из моей сумки части кустарника. Это доказывает, что я говорю правду. И почему это невозможно найти купину и остаться в живых? Что-то я не пойму тебя, Ульфилла.

– Каждый знахарь в Вальгарде знает, что купина – волшебное растение, порождение черной магии проклятых ши. Ни один из смертных не может увидеть ее, а тем более взять части кустарника в руки. Потому я спрашиваю тебя: каким секретом ты владеешь? Какое волшебство позволяет тебе находить купину?

А, вот в чем дело! Кустик-то, оказывается, очень-очень полезный, да еще и зачарованный. И я, получается, обладаю какими-то уникальными с точки зрения местных дикарей способностями, а именно даром находить этот самый пресловутый кустарник и оставаться в живых после сбора гербария. Интересно, что мне это может дать?

– Я просто пошел и просто собрал ингредиенты, – сказал я, глядя Ульфилле прямо в глаза. – Никто меня этому не учил. Хочешь верь, хочешь нет.

– У нас в Виссинге говорят, что в древности были люди, способные добыть кору и корни Куста Ангелов, – внезапно подал голос Лёц. – Таких людей считали особенными, отмеченными милостью древних богов. Да только перевелись они все, с тех пор и стал Куст Ангелов недостижимым для смертных.

– Простите мне мое невежество, – сказал я, – но что в этом кустарнике такого особенного? Никогда прежде о нем не слышал.

– Вот как? – Ульфилла был в восторге: еще бы, он знает что-то такое, чего не знаю я! – Странно, что ты, ученик ду Фойста, не ведаешь о свойствах этого растения.

– Так просвети меня, Ульфилла. По-моему, самое время.

– Купина ши, она же Куст Ангельский, она же Роза Сестер – растение загадочное и необычайное, – с самым важным видом начал вещать лекарь. – В древних травниках она называется источником необычайной целебной силы, исцеляющей от самых грозных недугов, порчи и сильнейших ядов.

– Довольно, – барон, подняв руку, остановил краснобайство Ульфиллы. Я заметил, что у него на руке только три пальца и выглядят они ужасно – черные, скрюченные, как горелые ветки. Я все понял. Вот, оказывается, чем болен лорд Гальдвик. Я был почти уверен, что впервые в жизни – и, надеюсь, в последний, – увидел больного проказой. Вот и ответ на вопрос, откуда тут этот скверный запах: высокий лорд еще при жизни смердит, как разлагающийся труп. – Довольно пустых речей. Поговорим о деле. Мне нужны корни и кора. И ты, крейон, добудешь их.

Вот теперь мне все стало ясно – зачем меня притащили сюда, и почему Тимман не перерезал мне глотку, чтобы попросту забрать у меня мою находку. И сразу от сердца отлегло. Я нужен этому прокаженному разбойнику, жизненно необходим. Вот на этом можно очень даже хорошо сыграть...

– Хорошо, лорд королевской руки, – сказал я. – Я добуду корни и кору. Но позволь задать тебе вопрос: что я получу взамен?

– Взамен? – В голосе Гальдвика прозвучало удивление. – А чего бы ты хотел?

– Свободы.

– Зачем тебе свобода? – ответил за отца Гальдвик-младший. – Думаешь, холоп, мы не знаем, кто ты такой? Тебя разыскивают. Без покровительства моего отца ты и дня не проживешь.

– Я знаю, что меня ищут. Однако у меня есть обязательства, которые я должен исполнить.

– Какие? – спросил старший Гальдвик.

– Мой учитель перед смертью просил меня разыскать в Набискуме одного человека. Это очень важно. Я должен исполнить волю покойного учителя.

– Кого ты должен разыскать в Набискуме?

– Уильяма де Клерка, – сказал я.

– Ты раб, – медленно произнес Гальдвик-младший, сверля меня злым взглядом. – Будешь делать то, что тебе прикажут, если хочешь жить?

– А если я не хочу жить? – спросил я.

Этот вопрос поставил моих хозяев в тупик. На физиономии Ульфиллы отразился неподдельный ужас, молодой Гальдвик злобно ухмыльнулся. Ситуацию разрядил Лёц.

– Оказываются, крейонские рабы умеют неплохо шутить, – он хлопнул меня по плечу. – Если ты так хочешь, ты умрешь, обещаю тебе это. Но сначала выполнишь волю барона.

– Для приготовления лечебного зелья, полностью исцеляющего черную плоть, потребны корни и кора, взятые с двенадцати купин ши, – сказал Ульфилла. – Ты должен будешь найти их и принести мне.

– И где мне их искать?

– Там, где она растет. В местах, отмеченных черной магией ши.

– К северу отсюда, почти на самой границе с Саратханом, есть древние руины трех городов – Арк-Леда, Арк-Дуаин и Арк-Морат, – проскрежетал барон. – Отправишься туда и принесешь мне корни и кору с двенадцати купин.

– Один?

– Нет, ты слишком ценный раб, чтобы я позволил тварям с пустошей сожрать тебя. С тобой пойдет Грим. Уж он-то присмотрит за тобой.

– Грим? – Я вопросительно посмотрел на Лёца.

– Мой ручной вильфинг, – ответил воин. – Ты видел его во дворе замка.

Признаюсь, я испугался, и очень сильно. Наверное, мой страх уж очень явственно отразился на моем лице, потому что Гальдвики и Ульфилла засмеялись. А вот Лёц остался серьезен.

– Не бойся, крейон, – сказал он. – Грим хорошо воспитан. Лучшего телохранителя я бы и себе не пожелал. В бою с созданными Сестрами тварями один вильфинг стоит двадцати конных рыцарей.

– Оскорбление, Лёц! – воскликнул молодой Гальдвик: он был уже заметно пьян. – Ты сравниваешь благородных воинов с этими бездушными уродами, а это крамола.

– Прости, мой лорд, – Лёц склонил голову. – Я всего лишь хотел успокоить этого мальчугана.

– Не надо меня успокаивать, – я не хотел чтобы эти мерзавцы поняли, что я боюсь. – Я все понял. Я достану корни и кору, а там поговорим о моей судьбе.

– Ты дерзок, но мне это нравится, – проскрипел Гальдвик-старший. – Поэтому я прощаю тебя. Ступай.

– Виноват, но есть еще одно дело. В моей каморке ужасно холодно. Мне сказали, что у тебя, Ульфилла, есть какие-то горячие камни. Дай мне такой камень, иначе я замерзну.

– Разве у тебя нет Эльгит? – Ульфилла развел руками. – Она погорячее Драконьего Камня будет.

– Лёц, мне нравится этот мальчишка, – сказал прокаженный, когда его собутыльники перестали смеяться. – Отведи его в покои для гостей на втором этаже. Пусть выспится. И позаботься, чтобы он с рассветом отправился в путь.

– Все понял, мой лорд, – Лёц подтолкнул меня в спину, заглянул в лицо. – Идем, раб. Ты заслужил хорошую кормежку и теплую постель.

**************

В комнате для гостей было тепло – в окна были вставлены куски слюды, в четырех медных жаровнях таинственно рдели странные пористые камни. Но меня знобило. Не от холода – от страха.

– Ложись, отдыхай, – велел мне Лёц и вышел, затворив дверь.

Оставаться наедине со своими страхами – не самая приятная ситуация. Я разделся (пальцы у меня дрожали), забрался в постель, но о сне даже речи быть не могло. Эти сволочи все-таки смогли меня по-настоящему напугать. Больше всего мне сейчас хотелось выпить. Точнее, напиться до беспамятства. Пьяное забвение казалось мне единственным спасением от навалившегося на меня кошмара.

Дверь отворилась в тот момент, когда я, вроде, начал немного успокаиваться, и темная тень скользнула в багровый полумрак спальни.

– Ты что здесь делаешь? – буркнул я.

– Меня послал мастер Лёц, – Эльгит шагнула к кровати. – Он сказал, что сегодня ты не должен быть один.

– Ты что, пришла со мной переспать?

– Да. Разве ты не хочешь меня?

– Хороший вопрос, – я посмотрел на женщину и попытался увидеть в ее лице хоть что-нибудь, что позволило бы мне пошутить, но Эльгит была серьезна, и в ее глазах был страх. – Интересные у вас тут порядки.

– Я не нравлюсь тебе? – Эльгит опустила взгляд.

– Нравишься.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем.

Эльгит в мгновение ока стянула через голову платье и села на край кровати, прикрыв грудь скрещенными руками. Только сейчас я заметил, что она намного моложе, чем мне показалось вначале. Без грязной уродливой одежды она казалась совсем юной девочкой. Картина была печальная, трогательная, и сердце у меня екнуло. Сидевшая рядом со мной обнаженная женщина была совсем не похожа на фотомодель, не могла похвалиться ни шармом, ни ухоженностью. Она пахла застарелым потом и коровником, у нее были грязные волосы и ногти, потрескавшиеся губы и мозолистые ладони, но Эльгит была женщиной, и это было главное.

– Иди ко мне, – шепнул я, и Эльгит немедленно выполнила мое желание. Я увидел ее глаза и понял, что не все так просто и нелепо, как мне показалось вначале, когда я решил, что это воля Лёца привела ее ко мне. Взгляд Эльгит доказал мне, что я ошибался.

В ту ночь я понял одну очень простую истину, над которой раньше просто не задумывался. В моей жизни было слишком мало любви и женского внимания и слишком много работы. Мой брак был неудачным, романы чаще всего заканчивались ничем, и потому в своей предыдущей жизни я никогда не встречался с тем, что теперь случилось со мной.

С близостью, в которой так сильно чувство обреченности.

С любовью на краю пропасти.

С романтической ночью, утро после которой может стать последним в твоей жизни. И еще – впервые за много дней я просто почувствовал себя счастливым.

Глава седьмая

Иногда стоит взглянуть прямо в лицо своему страху,

чтобы убедиться в том, что оно не так ужасно, как

казалось прежде.

Поль де Лансенак «Максимы и мысли»

У меня было чувство, что я спал всего одну минуту. Когда я проснулся, Эльгит со мной уже не было, зато у моей кровати стоял Лёц.

– Пора вставать, приятель, – сказал он, раскачиваясь на каблуках. – Готов совершить невозможное?

Я не ответил. Медленно оделся, ежась от утреннего озноба, ополоснул лицо в тазу, и мы спустились со второго этажа во двор. Тут, несмотря на ранний час, было полно солдат. Большинство сидели за длинными столами в дальнем углу майдана и поглощали свой завтрак. Судя по тому, как с каким почтением они приветствовали Лёца, мой провожатый пользовался в замке Галдьвика большим уважением. Лёц подвел меня к столу, велел сесть. Слуга принес мне миску просяной каши с мясом, кусок кислого ржаного хлеба и кружку напитка, похожего на квас.

– Поешь, потом поговорим, – сказал Лёц и сам сел напротив. Ему подали точно такую же кашу, и воин не спеша принялся ее поглощать. Есть мне не хотелось, я слишком сильно волновался, но понимал, что подкрепиться нужно обязательно. Очень скоро я покину замок, и неизвестно, когда представится возможность нормально поесть. Каша была горячая, жирная и достаточно вкусная, хотя соли в ней определенно не хватало. Я заметил, что воины кидают в мою сторону презрительные взгляды, но меня их любовь-нелюбовь весьма мало волновали, так что я сосредоточился на еде. Ел кашу, запивал ее квасом и думал об Эльгит. Она ушла, не разбудив меня. Что ж, все понятно – она выполнила приказ хозяина, скрасила мое одиночество. Сочла, что нам не о чем говорить. Ее право так думать. Да и мне, по большому счету, было просто нечего ей сказать...

– Вспоминаешь девку? – Лёц будто угадал мои мысли. – Не волнуйся, с ней все будет хорошо. Если выполнишь приказ барона, ее могут подарить тебе насовсем. Хочешь?

– Нет, – сказал я. – Мне не нужна Эльгит.

– Она плохо тебя ублажала?

– Не в этом дело, – я опустил глаза. – Я несвободен. В моем положении женщина только обуза.

– Зря ты так считаешь, – Лёц жестом подозвал слугу, и тот забрал у него пустую миску. – Каждому человеку нужна пара, а рабу особенно. Тебе же хочется хоть время от времени чувствовать себя счастливым?

– Да, – я понял, что этот разговор раздражает меня. – Может, о деле поговорим?

– Если ты хочешь, я готов.

Мы покинули двор, и Лёц привел меня в свои апартаменты – он занимал две комнаты в дальнем конце жилой части замка. Первое, что мне показалось примечательным в обстановке жилища Лёца – это множество звериных шкур, волчьих, медвежьих, рысьих, еще каких-то, принадлежавших неведомым мне животным. Они покрывали толстым слоем пол, были развешаны по стенам, защищая от сквозняков и наполняя комнату тяжелым звериным запахом. А еще тут было много разного оружия. Лёц велел мне сесть на табурет, сам взял в руку один из мечей, выставленных в пирамиде, несколько раз взмахнул им и посмотрел на меня.

– Как ты понимаешь, – начал он, – никому не надо рассказывать об этом разговоре. Даже барону.

– Разумеется, я никому не расскажу, лорд Лёц.

– Умеешь пользоваться оружием? – спросил он.

– Нет, – признался я. – Я целитель, а не воин.

– Однако у тебя был кинжал.

– Он был нужен мне скорее для срезания частей растений, а не для битвы. Повторяю, я не солдат.

– Конечно, я всего на мгновение забыл, что ты всего лишь крейон. Ваш народ с незапамятных времен был скопищем мягкотелых и трусливых умников, только и способных копаться в земле и сочинять дурацкие трактаты об устройстве мира. Вряд ли потомок никчемных земледельцев и книгочиев поймет чувства воина, взявшего в руки оружие.

– Я попытаюсь, лорд Лёц.

– Эта земля – осажденная крепость. Вокруг нас черная мгла и козни духов Тьмы, и только мы, народ потомков Айтунга, можем остановить ее. Я знаю, ты ненавидишь меня, потому что я вальгардец. Но и я презираю тебя и весь твой народ. Вы рабы, и сдохнете рабами. Однако, если обороняемая нами крепость падет, вы погибнете раньше срока. Так что есть вещи, которые объединяют нас, крейон. Нравится нам это, или нет, но порой мы должны помогать друг другу ради общего блага.

– Я не понимаю тебя, лорд Лёц.

– Вот этот меч я люблю больше остальных. Посмотри, как красиво отделана рукоять. Это настоящий перламутр. А эфес у него серебряный. Оружейник в Вортиноре взял с меня за работу сорок абернов. А сам меч он оценил в пятнадцать риэлей.

– Достоинство меча не в отделке, а в качестве клинка, – сказал я, не понимая, куда клонит воин.

– Верно, – Лёц улыбнулся. – Соображаешь, крейон. Бьюсь об заклад, что ты много чего знаешь. И что ты можешь сказать о моем клинке?

– Скажу, что я не хотел бы получить удар таким мечом по голове.

– Да, ты прав. – Лёц провел пальцем в перчатке по лезвию меча. – Такой меч разрубит череп пополам, а на лезвии не останется даже щербинки. Этот меч когда-то принадлежал моему деду, хорошему воину. Не знаю, кто и где его выковал, но оружие действительно отличное. А что ты скажешь вот об этом мече? – Лёц взял из пирамиды другой клинок и показал мне.

– Обычный солдатский меч. Железный, лезвие не полированное. Наверняка стоит не так много.

– Опять верно. Этот меч стоит всего пять абернов, но даже он дороже жизни десяти рабов. Так что я его тебе не дам. – Лёц снова улыбнулся, будто сказал мне что-то приятное. – А теперь посмотри сюда.

Он извлек из-под кучи шкур длинный сверток, развязал ремни и развернул холстину. В свертке был меч – длинный, напоминающий японскую катану, с плавно изогнутым, чуть сужающим к острию лезвием и ажурной плоской гардой. Голомени клинка на треть от рукояти покрывала удивительно красивая гравировка – переплетенные побеги, корни и перистые листья. Уж не знаю как и чем работал гравировщик, украшавший меч, только узор выглядел, как морозный. Я не очень хорошо разбираюсь в холодном оружии, но этот клинок показался мне настоящим произведением искусства.

– Роскошный меч, – сказал я. – Тоже дедушкино наследство?

– Хочешь сказать, среди моих предков были ши? – Лёц похлопал меня по плечу. – Нет, приятель. Это мой трофей, и я им очень дорожу.

– Трофей?

– Точнее, я его нашел. Много лет назад, когда я был еще молод, я побывал в руинах одного из древних городов ши к северо-востоку отсюда, за Набискумом. Там, в развалинах, я и натолкнулся на эту скале.

– Скале?

– Так на языке ши называются эти ятаганы. Знаешь, сколько она стоит?

– Даже боюсь предположить.

– Барон Гальдвик предложил мне за клинок две тысячи риэлей, на эти деньги можно вооружить целую конную хоругвь. Но я отказал. Сказать, почему? Этому мечу цены нет. Я показал тебе меч моего предка, но рядом со скале он просто кусок железа. Оружие, откованное человеком, никогда не сравнится с оружием, созданным руками ши.

– Все это очень интересно, но к чему ты рассказываешь мне это?

– Барон послал тебя искать купину. Ты будешь вести поиски в древних руинах, где могут оказаться образцы старинного оружия Изначальных. Я хочу, чтобы взял их с собой и доставил мне. Любое оружие, которое ты найдешь. Я заплачу тебе хорошую цену.

– Зачем мне деньги, лорд Лёц? Я раб.

– Кто говорит о деньгах? – Лёц, казалось, был искренне удивлен. – Нет, забудь о деньгах. Я могу предложить тебе нечто другое, более важное, чем деньги. Уверяю, будешь доволен.

Пой больше, птичка, подумал я. Так я тебе и поверил. Я принесу древнее оружие, но не получу ничего. Но вот интересно бы узнать, а зачем этому парню нужно старинное оружие ши?

– Один вопрос, лорд Лёц, – сказал я. – Зачем тебе все это нужно?

– Я бы мог сказать тебе, что все дело в моей страсти к оружию. Но я буду откровенен. Не хочу использовать тебя в темную. Дело в том, что я Псарь. Слышал о нас?

– Признаться, нет.

– Я не удивлен. О нас мало кто знает. А между тем могущество Звездного Ордена держится именно на нас.

– Ах, теперь понимаю. Ты дрессируешь вильфингов.

– Именно. Псарь – это воин, маг, но, прежде всего, он повелевает оборотнями. Когда-то давно рати Драганхейма пролили немало крови, сражаясь с боевыми тварями ши. Естественно, что Орден должен был найти выход. И мы его нашли. Вильфинги стали хорошими помощниками в нашей войне с прежними хозяевами этих земель.

– Так ты служишь Ордену, Лёц?

– Мои предки были убийцами. Самое смешное, что я этим горжусь. Мой прапрапрадед был одним из тех, кто выследил и убил последнего герцога ротвингов. Орден оценил его деяния, и мой предок был зачислен в Золотую Хоругвь, лучшее боевое подразделение Ордена. С тех пор все в нашей семье служили Ордену, и я не исключение. Но у меня еще и магические способности обнаружились, и я после обряда посвящения был зачислен в Псари. Так что я довольно влиятельный человек в Звездном Чертоге. Оцени это, крейон – у тебя есть шанс заслужить мое покровительство, а это дорогого стоит. Тем более что ты враг Ордена.

– С чего ты взял?

– Ты продал Меддору нож орденского охотника. Как он к тебе попал?

– Я взял его у мертвеца. Возле Норты оборотень-кошка перебила группу охотников. Я наткнулся на трупы и решил кое-что у них позаимствовать.

– Откуда ты знаешь, что это была гаттьена?

– Я видел труп обнаженной женщины среди разорванных тел охотников. Поверь, я ведь не самый последний дурак и кое-что знаю.

– Хорошо, – Лёц, похоже, мне поверил. – Однако плевать на этот нож. Ты необыкновенный человек, поскольку тебе дана способность добыть купину ши. Думаю, у тебе есть и другие таланты, о которых я пока не знаю. И ты мог бы пригодиться Ордену. Я готов уладить все твои проблемы с Орденом и даже взять тебя к себе в помощники. Вот цена, которую я предлагаю тебе в обмен на твою помощь.

– А как же барон? Я ведь ему принадлежу.

– Барон – верный слуга Ордена. Если Орден его попросит, он не откажет. Да и зачем ты ему нужен? Принесешь купину, отдашь Ульфилле, и больше ты Гальдвику не нужен.

Так, кое-что я, кажется, начинаю понимать. Лёц говорит правду – он агент Ордена, Псарь, дрессировщик этих тварей. И совершенно ясно, для чего ему нужны старинные клинки народа ши. Или я плохой детектив, или все дело в том, что человеческим оружием прикончить оборотня или крайне трудно, или попросту невозможно, потому-то охотники в Норте и смазывали свои железки светящимся ядом. А вот оружие ши для вервольфов по каким-то причинам смертоносно само по себе, именно поэтому оно так высоко ценится. Лёц сболтнул лишнего, назвав мне цены на дедушкин меч и антикварную скале – уж слишком они разнятся, сразу видно, что ятаган ши особенный. Видимо, Орден очень заинтересован в том, чтобы древние произведения оружейного искусства ши, которые еще можно отыскать в древних руинах, все до единого попадали в его руки. И вот тут причин такой жажды обладания может быть две – либо охотникам Ордена крайне не хватает хорошего оружия для борьбы с оборотнями, либо...

Либо кто-то мне неведомый успешно сражается с тварями, выведенными Орденом, и Звездоносцы пытаются помешать им заполучить оружие.

Моя мысль о таинственных противниках Ордена меня так взволновала, что я всерьез испугался, как бы Лёц не прочел мои мысли. И еще, мне очень хотелось проверить мою версию, но я понимал, что любой неосторожный вопрос может вызвать подозрения Лёца, и все будет испорчено. Пока Лёц принимает меня за несчастного напуганного раба, готового на все, лишь бы спасти свою шкуру, а если повезет – стать свободным человеком. Попробуем поломать комедию.

– Ах, лорд Лёц, если бы ты только знал, как я хочу стать свободным! – вздохнул я. – Мне так много нужно сделать. Я ведь даже не знаю, кто я. Проклятая болезнь лишила меня памяти, и я вынужден теперь искать не только корни мандрагоры или купины ши, но и свои собственные. Я готов на все, чтобы снова получить свободу. Однако, уж прости за дерзость, но могу ли я верить тебе?

– У тебя нет выбора, крейон. Или ты заключаешь со мной честную сделку, или тебя ждет смерть.

– Ты убьешь меня?

– Любой крейон, узнавший то, что только что узнал ты, подлежит смерти. Вот и делай выводы.

– Хорошо, – я решил пойти ва-банк. – Я согласен.

– Вот и молодец, – лицо Псаря просветлело. – Ты не так глуп, каким порой кажешься.

– Позволь задать тебе вопрос, лорд Лёц.

– Слушаю тебя.

– Как так получилось, что вы узнали обо мне? Ведь это Тимман вам все рассказал, верно?

– А вот этого тебе знать не положено, приятель, – Лёц покровительственно похлопал меня по плечу. – Давай поговорим о деле. Оружие тебе не понадобится, карта тоже. Грим поведет тебя и защитит в случае чего. Провизию на неделю получишь у повара. Если найдешь оружие, можешь использовать Грима как носильщика. И помни, что теперь ты работаешь на меня, а не на барона. Только от меня зависит твоя жизнь. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

********************

Ну вот, кажется, началось.

Анабасис начался, и я, получив последние наставления лорда Гальдвика-младшего (парнишка соизволил встретиться со мной у самых ворот и еще раз обрисовать, что меня ждет в том случае, если я не принесу корни и кору), покинул замок и отправился в путь. Все мое имущество – это мешок с припасами, вяленым мясом, сухарями, клубнями квашедара и парой щепоток соли, завернутой в тряпку. Мне дали огниво, флягу с водой, вернули мой теплый плащ и сумку для ингредиентов, мои медицинские инструменты и часть купленных у Флагельгафта зелий, но оружия я так и не получил. Впрочем, я прихватил во дворе замка полированное ясеневое древко от алебарды, достаточно тяжелое и длинное, чтобы использовать его и как посох, и как дубину. Жалкое оружие, конечно, но за неимением лучшего и это хлеб.

Дождь прекратился, тучи рассеялись, солнце греет не по-осеннему тепло, но настроение у меня самое поганое. Я иду мимо лачуг вилланов и кожей ощущаю полные ужаса взгляды, адресованные мне, а главное – моему проводнику, который топает метрах в десяти впереди и даже не оборачивается ко мне. Оно и лучше: когда я перехватываю взгляд Грима, у меня шкура дыбом встает. Я понимаю, что оборотень приставлен ко мне не только как проводник и защитник – у него приказ прикончить меня, если я начну вести себя неправильно.

Грим – тот самый парень, который сидел в клетке в день моего прибытия в замок Гальдвика. Он ждал меня за воротами замка – Лёц, вероятно, время от времени выпускает парня погулять.

– Он не может говорить, но все отлично понимает, – сказал мне Лёц. – У него приказ защищать тебя, так что можешь чувствовать себя в безопасности. Однако запомни: Грим не любит, когда ему смотрят прямо в глаза. Старайся этого не делать.

Я и не собирался играть с оборотнем в гляделки, по мне, так вообще бы его не видеть. Все, что мне оставалось, так это внушить себе, что я отправляюсь в путешествие в компании большой и вполне воспитанной собаки. Лёц предупредил меня, что его питомец принимает животный образ только после заката, но и в этом случае мне ничто не угрожает. Если, конечно, я не буду нарываться.

Я гляжу в спину Грима, идущего впереди, и пытаюсь себе представить процесс превращения. Наверняка это выглядит куда как жутко. В голливудских фильмах ужасов частенько можно видеть, как человек превращается в зверя, но там спецэффекты, а тут все будет натурально. Походка у Грима легкая, чувствуется, что существо и в человеческом обличье обладает неимоверной силой и выносливостью. Наблюдая за моим жутким проводником, я внезапно вспомнил гаттьену. Есть определенное сходство между Гримом и женщиной-кошкой – у обоих идеальное с точки зрения пропорций телосложение, нечеловечески густые шевелюры, особый золотистый блеск в глазах. Но вот у Грима на коже очень много шрамов, особенно на шее, груди, животе и боках. Следы боев? Или следы какой-то чудовищной вивисекции, которую практикуют маги Звездного Ордена?

Селение вилланов осталось позади, мы вышли на поля. Работники провожают нас взглядами, которые я чувствую на своей спине. Они считают, что я обречен. Пусть считают. Мне и самому сейчас кажется, что выхода у меня нет. Одно хорошо – я выбрался из замка прокаженного лорда-разбойника. Других поводов для оптимизма у меня пока нет.

Следуя за проводником-оборотнем я иду вперед, в полную неизвестность.

*************

До заката мы прошли, наверное, километров двадцать пять, и я сильно устал. В пути мы пару раз делали привал, но Гриму это явно не нравилось – он то садился на корточки, то ходил вокруг меня и бросал мрачные взгляды. Так что отдохнуть толком мне за день не удалось ни разу. Возможно, у него были указания от Лёца не позволять мне расслабляться.

Для стоянки я выбрал небольшой пригорок, поросший соснами и высоким кустарником. Здесь было много бурелома, сосны защищали от пронизывающего ветра и земля была сухая. Повозившись с огнивом, я все-таки умудрился разжечь огонь и занялся ужином. Испеченные в золе клубни квашедара напоминали по вкусу вареную морковь, а ржаные сухари сильно отдавали плесенью, однако голод я утолил. Пока я возился с ужином, Грим куда-то исчез, я даже не заметил, как это случилось.

Он вернулся, когда пришла темнота. Огромный, наверное, метра полтора в холке, красавец-волк вышел из кустов и улегся на брюхо в паре метров от меня, положив массивную голову на передние лапы. Самый обыкновенный волк, только величина необычная, и окрас странный – пятнистый. Сложный узор из черных, серых и белоснежных пятен и полос на шкуре Грима выглядел как настоящий армейский камуфляж. Странно, но в таком облике Грим пугал меня меньше. А еще я был благодарен ему за то, что он избавил меня от удовольствия наблюдать за его перевоплощением.

– Хочешь? – Я протянул волку кусок мяса.

Грим поднял голову, сверкнул глазами – и вдруг заговорил голосом Лёца из Виссинга.

– Не стоит кормить Грима, – сказал Лёц. – Он сам о себе позаботится.

– О! – сказал я, искренне пораженный таким способом общения. – Это ты, лорд Лёц?

– Удивлен? – Волк зевнул, показав мне длинный красный язык и грозные клыки. – Не удивляйся. Каждый Псарь умеет входить в сознание своих питомцев и управлять ими.

Прекрасная новость. Лёц пасет меня, используя Грима. Я все время под присмотром. Хорошо, учтем на будущее, и не будем делать глупости.

– Красивый зверь, – сказал я, обращаясь к Лёцу. – Я ожидал увидеть чудовище.

– По ночам Грим будет иногда покидать тебя, чтобы поохотиться, – продолжал Псарь, – но ты не должен беспокоиться. Грим оставляет свои метки в том месте, где ты расположился на отдых. Ни одно из порождений Тумана не подойдет близко к логову вильфинга.

– А гаттьены?

– Грим чует их. Если вблизи враг, он никогда не оставит тебя одного.

– Знаешь, лорд Лёц, я начинаю проникаться любовью к твоему зверю.

– Ты полюбишь вильфингов еще больше, обещаю. И хочу попросить тебя не расхолаживаться. Барон Гальдвик сильно страдает.

– Я постараюсь, лорд Лёц.

– Тогда отдыхай.

Грим поднялся на лапы, тряхнул головой и скрылся в кустах. Я слышал, как хрустят ветки под напором его могучего тела. Аппетит у меня исчез, мной снова овладела смутная тревога. Сгустившаяся ночь обступила меня со всех сторон, над равниной поплыли клочья тумана. Мне казалось, что из темноты пустошей за мной кто-то наблюдает. Я сидел в круге света от костра и прислушивался. Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким и беззащитным. Все, что мне оставалось – так это попытаться не думать о бродящих во мраке неведомых монстрах и хоть немного поспать.