Текст книги "Повелитель кошек (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Водки! – орал он. – Дайте мне выпить, проклятые мясники! А-а-а-а, больно!

– Сейчас будет еще больнее, – сказал я, изловчившись, ухватил пинцетом пулю, которая, на мое счастье, засела в мякоти плеча совсем неглубоко – и рванул. Солдат взвыл и потерял сознание. Миро тут же поднес к его лице флакон с нашатырной солью. Очнувшись, латник посмотрел на меня дикими глазами.

– Будь ты... проклят! – простонал он.

– Вот твоя пуля, – сказал я, показав ему извлеченный из раны кусок свинца. – Теперь будешь жив и здоров.

– А-а-а? – Солдата начало трясти, Мицци дала ему выпить сонного молока, и мы начали его перевязывать. У меня на душе стало так хорошо и спокойно: я спас этого парня. У меня не было никаких сомнений, что он выживет.

Однако сейчас, когда я каждую минуту воюю со смертью, пытаясь отбить у нее как можно больше жизней, меня все больше и больше беспокоит Уитанни. Все это время она проводила со мной, но я видел, какого труда ей это стоило. Я совсем упустил из виду, что моя гаттьена – хищник, который все время находится в атмосфере лазарета, буквально пропитанной человеческой кровью. Я стал замечать кровожадный блеск, который время от времени появлялся в ее глазах, а с наступлением темноты Уитанни стала проситься из лазарета. Вернулась она только утром, и вид у нее был усталый. Я не понял, в чем дело, честно говоря, не придал этому особого значения. Вечером следующего дня она снова отпросилась у меня погулять. И вот сегодня заглянувший навестить нас Джарли раскрыл мне глаза.

– Отличная работа, Кириэль, – похвалил он меня. – Вы неплохо справляетесь со своей работы. Сколько народу поставили на ноги! И твоя гаттьена – она просто наводит ужас на вальгардцев.

– Уитанни?

– Сегодня пленные рассказали нам, что этой ночью демонская кошка, появившаяся невесть откуда, буквально порвала в клочья охрану у коновязей и задрала с десяток коней. Тебе стоит поблагодарить девчонку, она ведет себя молодцом! Настоящий рыцарь-оборотень. Я попрошу отца наградить ее рыцарским орденом.

Вот этого я никак не мог учесть. Когда Джарли ушел, я подозвал Уитанни и сказал:

– Я приказываю тебе – не смей одна отправляться во вражеский лагерь! Это очень опасно.

– Уитанни ньярр-ни-гррау-гаттх аейн, – жалобно ответила гаттьена, опустив ресницы. – Ллеу нное-ллеррн.

– Я запрещаю тебе, – я взял девушку за руку. – Я не хочу тебя потерять, понимаешь?

Уитанни подняла на меня глаза, в них вспыхнул яркий свет, будто осветивший мою душу. То, что я давно подозревал, стало ясно мне без всяких слов. Да и сам я вдруг понял, как же сильно и искренне я люблю это удивительное создание.

– Уитанни, я очень люблю тебя, – сказал я, решившись, – и прошу: если ты хоть немножечко... слушаешься меня, не ходи туда! Хорошо?

– Йенн, – сказала гаттьена с таким выражением на лице, что у меня внутри все дрогнуло. – Йенн ллеу.

– Умничка ты моя! – сказал я ласково. – Киса ты моя ненаглядная.

Наверное, мне не надо было так разговаривать с ней, так открывать свои истинные чувства. Но я не жалею об этом. Уитанни со мной, и больше меня ничто не волнует. Со стороны ворот и пушечных валов опять доносится канонада, беспорядочная стрельба и грохот боевых барабанов, а это значит, что начался новый приступ, и с минуты на минуту к нам начнут поступать новые страдальцы – израненные, обожженные, умоляющие спасти их, – и мы будем делать все, чтобы отвоевать их у смерти. Сколько дней и ночей еще будет продолжаться этот кошмар? Никто этого не знает. Но, как бы то ни было, сейчас я хочу только одного – чтобы в этом аду рядом со мной была моя гаттьена. Если я потеряю ее, это будет самым страшным ударом для меня.

А все остальное я как-нибудь сумею пережить.

***********

– Кириэль! Кириэль, вставай!

Я с трудом открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Джарли. Его лицо было мертвенно-бледным, глаза блуждали, на стальной кирасе блестели подтеки крови. Я сразу понял, что случилось что-то нехорошее. Рядом с бастардом стояла Уитанни, и вид у нее был несколько растерянный.

– Джарли?

– Нас предали! – прохрипел Джарли, стирая рукавом пот и копоть с лица. – Предательство!

– Что случилось?

– Мальтреверс, будь он проклят! Он открыл ворота вальгардцам. Враг в городе!

Мое сердце ухнуло и замерло в груди, ледяной пот выступил по всему телу. Джарли протянул мне руку, помог подняться с тюфяка, на котором я лежал.

– Что теперь? – только и мог сказать я.

– У нас есть один шанс. Надо прорваться к замку, там есть тайный ход, ведущий из города. Мой отец со своей гвардией сдерживает врага в Нижнем городе. Идем!

– А раненные?

– Ты сделал для них все, что мог, – с жестокой откровенностью сказал Джарли. – Пора спасать собственную жизнь.

– Хорошо, – сказал я, прекрасно понимая, что должен сделать. – Пойдем.

Дейкер, Миро и женщины помогали ходячим раненым выйти из лазарета. А я быстро обошел всех тех, кто не мог встать, и коснулся каждого своим посохом. Хоть так я им мог помочь. После этого я накинул свой плащ, взял сумку, и мы с Уитанни поспешили к выходу из башни.

Джарли ждал нас – с ним было два рыцаря и человек пятнадцать лучников и алебардщиков. Все они выглядели так, будто только что совершили прогулку в самое сердце ада. Площадь была затянута сизым дымом, сильно пахло гарью и порохом.

– Возьми, – Джарли протянул мне фитильный пистолет, – может пригодиться.

– Спасибо, у меня есть лучшее оружие, – я повернулся к Уитанни. – Киса, пришло твое время!

Солдаты невольно отшатнулись от нас, когда Уитанни приняла свой второй облик. В их глаза появился ужас, но потом кто-то воскликнул:

– Проклятье, так это она наводила шорох в лагере северян!

Уитанни рыкнула, прижала уши и прижалась боком к моей ноге. От этого прикосновения я почувствовал себя гораздо уверенней.

– Отлично, – сказал Джарли. – Тогда вперед!

Выстроившись клином, отряд Джарли двинулся вглубь улицы, ведущей к замку. Мы с Уитанни оказались в его середине. Вскоре стали слышны крики и шум боя. Дойдя до конца улицы, мы вышли на небольшую мощеную площадь с фонтаном в центре, и здесь увидели врага.

Примерно два десятка ладскнехтов грабили лавки, расположенные на первом этаже большого каменного дома. Они встретили нас разъяренными криками и собрались было атаковать, но когда Уитанни, одним гигантским прыжком вымахнув из-за наших спин, оказалась среди них и начала разбрасывать их как кегли ударами лап, весь их кураж мгновенно улетучился, и мародеры с воплями ужаса разбежались кто куда, бросая оружие и награбленную добычу. Джарли с видимым удовольствием смотрел на это избиение. Меньше чем через десять секунд площадь была свободна от врагов, и мы двинулись дальше, к замку. Поднимаясь в гору, мы могли видеть, что нижний город почти сплошь охвачен пожарами. Воздух все больше наполнялся едким дымом, стало трудно дышать.

– Внимание! – крикнул Джарли.

Впереди в багровой полутьме показались огни факелов. Воины Джарли приготовились встретить врага, но оказалось, что навстречу нам двигается отряд герцогской гвардии. Их было человек десять, и они несли кого-то, положив на плащ.

– Милорд! – воскликнул командир гвардейцев, узнав Джарли. – Хвала святым, это вы!

– Баренс, ты? – Джарли шагнул к офицеру, опустил шпагу. – Где мой отец?

– Он тут, милорд, – ответил Баренс и опустил глаза. Гвардейцы тут же опустили свою ношу на землю, и Джарли увидел, что на плаще лежит герцог.

Старик был жив. Его доспех был иссечен, на левой части головы запеклась кровь, в руках он сжимал свой меч. Джарли опустился рядом с ним на мостовую, сделал мне знак подойти. Я услышал, как он скрипнул зубами.

– Нас атаковала конница у Рыбного рынка, – начал объяснять Баренс, – мы...

– Помолчи, Баренс! – велел Джарли, посмотрел на меня дикими глазами и сказал: – Он умирает.

– Может, не все так безнадежно, – я присел рядом с герцогом и так положил посох, чтобы его окованный золотом конец коснулся старика. Герцог открыл глаза, в них промелькнул слабый свет, и я было подумал, что чудо случилось. Но в следующую секунду Ленард тяжело вздохнул и протянул дрожащую руку к сыну. Его тонкие пергаментно-восковые пальцы исчезли в ладони Джарли.

– Отец, я отомщу, – сказал бастард. – Клянусь тебе.

Бескровные губы герцога зашевелились, свободной рукой он начал шарить по своей груди, нащупал висевший у него на шее герцогский медальон.

– Наследник... – выдохнул старик.

– Благодарю, отец, – Джарли поцеловал руку старика. Лицо герцога прояснилось, в глазах снова появился свет.

– Я умираю... правителем, – еле слышно произнес он. А потом живые искры в его глазах погасли, и нас будто обдало холодом. Джарли наклонился, поцеловал старика в лоб, снял с его шеи медальон и повесил себе на шею, после чего отбросил свою шпагу и взял герцогский меч.

– Кириэль! – негромко позвал он.

– Да, ваша светлость, – ответил я.

– Я должен позаботиться об отце, – сказал новый герцог. – Я не могу бросить его тело здесь, на растерзание этим псам. А ты должен уходить. Видишь башню с флюгерами на крыше? На восточной стороне цоколя этой башни есть рельеф в виде львиной головы. Нажми на правый глаз льва, и секретный механизм откроет тебе вход в подземный тоннель. Уходи по нему из города. Если все пройдет успешно, я оставлю весточку для тебя в Айи, на постоялом дворе "Веселый менестрель". Все ли ты понял?

– Да, ваша светлость.

– Удачи тебе, – Джарли протянул мне руку. – Я горд тем, что познакомился с тобой. Ах, постой, совсем забыл... Баренс, прошу вас, дайте мне вашу рыцарскую цепь!

Офицер гвардии снял цепь и с поклоном подал бастарду. Джарли улыбнулся, шагнул к Уитанни, сел перед ее мордой на корточки и подмигнул гаттьене.

– Подставляй шейку, красавица, – сказал он. – Жалую тебе титул рыцаря-оборотня, как и обещал.

На мое удивление Уитанни с самым царственным видом, но, довольно жмурясь и урча, приняла награду.

– Для тебя, мой друг, рыцарской цепи у меня, увы, нет, – сказал мне Джарли. – Но я жалую тебе титул придворного лекаря дома Ленардов. Надеюсь, однажды ты сможешь воспользоваться всеми привилегиями этого титула. И хочу верить, что мы не прощаемся с тобой навсегда.

Мы пожали друг другу руки. Гвардейцы подняли плащ с телом герцога, и Джарли повел их вниз по улице. Когда их фигуры исчезли в дымном сумраке, я посмотрел на Уитанни и с трудом сдержал смех. У моей гаттьены был на редкость гордый вид.

– Итак, леди, – сказал я, – не желаете ли продолжить наш путь?

– Уарр! – фыркнула гаттьена и широко зевнула, показав мне грозные белоснежные клыки и алый язык. А потом она ласково потерлась о мою ногу, и мы быстрым шагом направились к башне, чтобы побыстрее выбраться из погибающего Роэн-Блайна.

Глава шестнадцатая

Во мраке порой можно увидеть то,

что недоступно нашему зрению при свете дня

Черная книга Азарра

Небольшой, закрытый с четырех сторон низкими каменными заборчиками дворик у подножия башни с флюгерами был пуст и уныл. С кустов сирени и шиповника облетела листва, земля раскисла и хлюпала под ногами, и холодный ветер доносил до меня запах гари. В глубине дворика я увидел на стене львиную голову, о котором говорил мне Джарли, и нажал на ее глаз. Внутри стены что-то лязгнуло, загремели невидимые мне тяжелые противовесы, и в каменной кладке начал открываться низкий квадратный вход в подземный тоннель.

– Я пойду первым, – сказал я Уитанни. – Надеюсь, там нет крыс.

У меня не было с собой ни факела, ни фонаря, но я больше всего хотел побыстрее покинуть Роэн-Блайн, поэтому вошел в тоннель. Здесь пахло тлением и сыростью, и, сделав несколько шагов, я почувствовал, что ноги мои промокли. Однако не все было так плохо – в стенной нише справа от меня я увидел покрытый патиной медный фонарь и рядом с ним – огниво и коробочку с трутом. Это было неожиданное и приятное открытие. С огнивом пришлось повозиться, – я так и не научился толком пользоваться этой штукой, – но в итоге я все же запалил пропитанный селитрой трут и разжег фонарь. В его свете я увидел, что короткий тоннель, в который я вошел, заканчивается глухой стеной, перед которой расположен квадратный люк, закрытый массивной дубовой крышкой. Не без труда я сдвинул эту крышку в сторону: под ней открылся темный колодец, в стену которого были вмурованы железные скобы.

– Посвети мне, – попросил я гаттьену, передал ей фонарь (моя киса аккуратно зацепила его ручку зубами) и начал спускаться по скобам на дно колодца.

Спускаться пришлось довольно долго – колодец был глубоким. Он привел нас в сырой земляной мешок с глинистым дном, в стене которого открывался новый ход. По его дну бежал узенький ручеек, исчезавший в темноте. В туннеле было очень душно, крепко пахло мокрой землей и известью, но запаха плесени и тлена уже не ощущалось. Идти приходилось согнувшись, потолок хода был слишком низким. Несколько раз я ощутил приступы клаустрофобии – я вообще боюсь всяких тесных замкнутых помещений, узких лазов и подземелий. Одежда моя быстро промокла и покрылась грязью. Впрочем, воздух был свежим, фонарь горел ярко, и мы с Уитанни быстро дошли до конца хода, оказавшись в обширной пещере, стены которой были облицованы известковыми блоками неправильной формы. По всей видимости, мы вышли в расположенные под герцогским замком катакомбы.

Я совершенно не представлял себе, насколько обширны эти катакомбы, куда нам следует идти, и хватит ли нам масла в фонаре к тому моменту, когда мы выберемся на свет. Но это меня не особенно волновало – в компании Уитанни я чувствовал себя достаточно уверенно. И уж меньше всего я боялся, что в катакомбах нам может повстречаться какая-нибудь нехорошая живность. По первому впечатлению эти подземелья казались совершенно мертвыми, ничего кроме камня и мокрой земли тут не было, но мало ли! Однако пока Уитанни не подавала никаких признаков беспокойства. Если чего нам и следует опасаться, так это возможной погони, ведь ход в стене башни так и остался открытым.

Мой фонарь отбрасывал длинные колеблющиеся тени на стенах пещеры, отчего мне мгновениями казалось, что здесь кто-то есть. Будь я один, я бы наверное шел куда как медленнее. А так я за пару минут дошел до противоположного конца пещеры и увидел, что она заканчивается глубоким провалом с отвесными стенами, но в ближней ко мне стене устроена лестница из все тех же железных скоб.

Уитанни лестница была не нужна – она начала спускаться вниз, перепрыгивая с одного совершенно невидимого мне выступа в стенах на другой, и очень скоро оказалась на дне провала. Я услышал ее умиротворенное рычание и понял, что внизу вполне безопасно, после чего начал спускаться сам. Это было совсем не просто: посох, который я заткнул за спину, сильно сковывал мои движения, точно так же, как и фонарь в моей левой руке. Высота была приличной, а скобы сильно проржавели, и спуск казался мне опасным. Увы, никогда в жизни я не отличался обезъяней ловкостью. Пережив несколько неприятных мгновений и порядочно устав, я все-таки спустился вниз и спрыгнул на мокрый песок под довольное урчание гаттьены.

– Одно хорошо, – резюмировал я, – нашим преследователям тут придется ой как тяжело. Спускаться по этой лесенке с оружием, да в доспехах – бррр! Все тыквы себе порасшибают.

Следуя по течению бегущего по полу провала ручья, мы вышли через короткий высеченный в камне ход в довольно жутковатое место. Когда-то здесь был вроде как подземный некрополь. Отвесные стены огромной пещеры, рассеченной надвое подземной рекой, в которую превратился ручей, были испещрены дырами и глубокими нишами. В одних нишах лежали груды каких-то заросших пылью и селитрой тряпок, в других – небольшие глиняные сосуды. Подойдя ближе, я увидел, что эти тряпки – останки некогда похороненных тут людей. В сосудах, по всей видимости, был прах тех, кого похоронили по другому обряду. Рядом с нишами на стенах некогда были выцарапаны надписи, но письмена стерлись, и я не мог прочитать их, разве что отдельные слова. Я смотрел на эти захоронения и думал о том, что древние обитатели этих земель, устроившие тут последний приют для своих усопших, отличались завидным терпением. Вырубать в этих стенах ниши для покойников, устанавливать останки и урны в эти дыры, больше похожие на ласточкины гнезда в обрыве – на такое наверняка уходило немало времени и усилий. Воздух между тем заметно посвежел, стало прохладно, и меня начал пробирать озноб. Ничего хорошего мне это не сулило – в своей насквозь промокшей одежде я очень быстро схлопочу серьезную простуду.

Стены пещеры-некрополя начали понемногу сужаться, и вскоре мы вошли в высокий полусводчатый тоннель с боковыми отводами, некоторые из которых были замурованы большими известняковыми блоками. Резко запахло гнилью и метаном. Подезмная река здесь разлилась на всю ширину тоннеля, образовав болотистую топь, подернутую отвратительной буро-черной тиной, похожей на свернувшуюся кровь. В тишине слышались булькающие звуки, напоминающие кваканье лягушек – это на поверхность топи выходил болотный газ. Мне показалось, что далеко впереди появился слабый свет, очень похожий на дневной, и меня охватила радость. И вот тут Уитанни внезапно остановилась. В темноте ее глаза зажглись тревожными зелеными огнями, она прижала уши и тихонько зарычала.

– В чем дело, милая? – Я потрепал гаттьену по загривку, однако на душе у меня сразу стало неспокойно. – Что случилось?

Оборотень сделал несколько шагов вперед и остановился, всматриваясь во мрак в глубине тоннеля. Там, впереди завывал ветер, врывавшийся в тоннель через невидимые нам и соединявшиеся с поверхностью отдушины. И я вдруг ясно почувствовал, что в тоннеле есть что-то.

– Враг? – сказал я, обращаясь больше к самому себе, чем у Уитанни. – Что там?

– Ваааррррг, – прорычала гаттьена.

Мне показалось, что я понял, что означает это слово – и мне вдруг стало так страшно, что не описать. Моя кровь будто превратилась в лед, а сердце замерло и тоже наполнилось мертвым свинцовым холодом. Ноги у меня отнялись, язык тоже, глаза заволокла черная пелена. А потом я услышал невыразимо мерзкий голос, от которого мой ужас стал еще сильнее, хотя это и казалось невозможным.

– Вот он! – сказал голос. Звуки языка, на котором он говорил, звучали жутко, их нельзя было передать человеческой речью, но я понимал значение этих леденящих сердце слов. – Вот он, Повелитель кошек!

Мое сознание будто вылетело вон и понеслось по туннелю вперед, в черную трубу, в конце которой шевелилось что-то серое, похожее на переплетенный спутанный клубок длинных тонких полупрозрачных щупалец. Я почти врезался в это отвратительное месиво, но миг спустя мое сознание снова вернулось ко мне – я по-прежнему стоял у края топи, которая на моих глазах быстро покрывалась коркой льда. На стенах тоннеля засеребрился иней, лютый холод наполнил его. Я попятился назад, но тут опять будто отделился сам от себя и помчался вперед, прямо в клубящуюся серую тучу, закрывшую собой тоннель. Я увидел в этой туче тощую костлявую фигуру, закутанную в бесформенный туманный плащ, голову, плоть которой давно сгнила, обнажив темную кость. На меня глянули из черных провалов черепа пылающие синими углями глаза, костистые руки потянулись ко мне, пытаясь схватить. Я завопил – и снова опомнился на том же месте, где стоял. В совершенной панике я оглянулся и увидел Уитанни: гаттьена замерла, припав к земле, шерсть ее встала дыбом, хвост был поджат – и она издавала тягучие протяжные вопли, полные ужаса и невыразимой муки. Тьма из тоннеля быстро надвигалась на нас, и воздух при ее приближении звенел как стекло и осыпался дождем ледяных осколков на замерзшую поверхность топи.

– "Я замерзаю! – взмолился голосок маленького Кирюши Москвитина, сумевший пробиться через темную волну панического ужаса, лишившего меня разума. – Согрей меня!"

Моя одежда промерзла насквозь, зубы стучали, и даже внутренности мои, казалось, превратились в один сплошной кусок льда. Мое помрачненное сознание больше не воспринимало окружающий мир, остался только страх смерти – и странная покорность своей судьбе.

– "Согрей меня!" – вскричал детский голосок в моей голове и оборвался со звонким эхом, как внезапно лопнувшая струна.

– Вот он! – с удовлетворением добавил мерзкий мертвый голос. – Повелитель кошек умер!

Я покорно кивнул головой, соглашаясь с мертвым голосом – ведь он сказал правду. Конечно же, я умер – ведь только так я мог почувствовать и познать то, что ощущают мертвые. Три великих "не", дарующих полный совершенный покой – Небытие, Нежизнь, Нелюбовь. Последние остатки жизни медленно и приятно уходили из меня через возникшую между мной и туманным призраком в тоннеле алую пуповину, все больше и больше покрывающуюся ледяными кристаллами.

– "Согрей меня!!!!"

Боль в левой руке была неожиданной и удивила меня. Как, я еще могу чувствовать боль? Мертвые не ощущают боли. Медленно, как во сне, я поднес руку к глазам. Кольцо Темного на моем пальце раскалилось, и побелевшая от мороза кожа вздулась вокруг него волдырями, испуская запах горелой плоти. Боль от ожога на миг прояснила мое сознание, и я, будто из глубин ада, глянул прямо в лицо туманного чудовища, в ухмыляющееся мертвое лицо с проваленным носом, полным червей, в глазницы, в которых полыхали синие трупные огоньки. И новая волна ужаса, подступив и к без того омертвевшему сердцу, внезапно сменилась дикой непередаваемой яростью человека, в свой смертный час осознающего всю несправедливость происходящего.

– Неееет.... Я НЕ УМЕР!!!!!!!!!!!!

Золотым концом посоха я ударил по страшной пуповине, через которую тварь вытягивала из меня жизнь, и она разлетелась дождем ледяных осколков. Из кольца Темного вырвался крохотный язычок алого огня, который заметался по моей руке, оставляя за собой выжженный на коже след, перекинулся на посох и змейкой побежал по нему к золотой оковке. Еще миг – и мой посох вспыхнул, как факел, ослепительно, ярко и торжествующе. Я еще успел обрадоваться, как же ярко горит пламя. А миг спустя вокруг меня все провалилось в кипящий золотистый свет. Мой посох поджег болотный газ, наполнивший тоннель, и раздался взрыв невероятной силы. Волна огня пошла от меня навстречу туманному призраку, а потом и накрыла его. Раздался такой чудовищный вой, что дрогнула земля, а мое сердце остановилось. Следом за слепящей огненной вспышкой, пришел Мрак, и я растворился в этом мраке, как искра, оторвавшаяся от пламени костра и улетевшая в ночь.

*************

Свет вернулся неожиданно – мягкий и очень приятный для моих ослепленных пламенем глаз.

– Сестра, он сделал это! – сказал женский голос. – Он убил Вечного!

– Я верила в его силу, – отозвался другой голос. – Бедный мальчик, он весь изранен.

– Удивительно! – вздохнул первый голос. – Убить Вечного и остаться в живых. Теперь я вижу, что ты не ошиблась в нем, Сестра.

– Да, он действительно герой. То, что он сделал, совершенно изменило наш мир. Теперь мы сможем остановить Дух разрушения.

– Он сильно страдает?

– Сейчас нет. Умница Уитанни окропила его соком лигрох – это отгонит от него телесную боль и страдание. Но Печать Вечного Холода навсегда осталась на нем. Надеюсь, что душа его не пострадала.

– Погоди, что ты делаешь? Ты хочешь оставить его прямо здесь, в этом ужасном месте?

– О нем позаботятся, не волнуйся. Уитанни сделает это лучше нас с тобой. Сок лигрох исцелит его тело, а его душу исцелит любовь. Мы больше ничем не можем помочь ему, Сестра. По крайней мере, теперь.

– Но мы ведь не оставим их без поддержки?

– Конечно. Но сейчас наша помощь ему больше не нужна. Пойдем, Сестра. Дадим нашему герою возможность разобраться в себе....

*****************

Я открыл глаза и закричал. Все мое тело пекло огнем, и в то же время меня бил сильный озноб. Мне казалось, что еще немного – и я умру.

– Помогите! – прохрипел я из последних сил.

– Лэйрдганатх не одинок, – отозвался знакомый нежный голос. – Уитанни с ним и всегда будет подле него.

– Уитанни? – Я сразу забыл о мучившей меня жестокой боли. – Я понимаю тебя?

– Лэйрдганатх всегда понимал меня, просто не догадывался об этом. Позволь, я согрею тебя.

Горячее тело, прижавшись ко мне, прогнало озноб, я ощутил под пальцами шелковистую шерсть и услышал нежное мелодичное мурлыканье. На меня глянули золотисто-зеленые яростные глаза, в которых я прочел готовность пожертвовать ради меня жизнью.

– Уитанни, мы живы, – сказал я, и на мои глаза выступили слезы охватившей меня невыразимой радости. – Мы победили.

– Лэйрдганатх второй раз спас Уитанни. Он убил мертвого бога дханнанов, и весь Элодриан уже узнал об этом.

– Так скоро?

– Сестры донесли эту весть до каждого. В сердцах ши больше нет ужаса перед порождениями Темного Мрака Драганхейма.

– Уитанни, я...даже не знаю что сказать.

– Пусть Лэйрдганатх помолчит и побережет силы. Сок лигрох продолжает действовать, и скоро боль уйдет.

– Сок лигрох? Откуда ты взяла его?

– Лэйрдганатх иногда говорит смешные вещи. Он забывает, что мы, бьенагат – жрицы великой Алиль, и нам дана власть над природой. Я нашла растение лигрох в этих пещерах, пока Лэйрдганатх был без чувств.

– Уитанни, не называй меня Лэйрдганатх. Я недостоин повелевать тобой.

– Это не мы решили. Так распорядилась судьба. Однажды человек был добр к бьенагат и поэтому был избран богиней Алиль. Но бьенагат тоже изменила этого человека, чтобы он стал настоящим Повелителем. Все очень просто, верно, Лэйрдганатх?

– И все-таки странно, что я научился понимать тебя, Уитанни. Только скажи мне, что означало слово "ллеу", которым ты всегда меня называла.

– "Ллеу"? – Я услышал, как Уитанни фыркнула. – "Ллеу" значит "мальчик". Человеческое дитя.

– Знаешь, я чувствую себя намного лучше.

– Поспи, а я побуду с тобой. Тебе теплее?

– Да, меня больше не знобит. Ты согрела меня. И лицо и руки вроде меньше болят.

– Это действует сок лигрох. Ты исцелишься, и мы продолжим наши странствия. Ты ведь хочешь отправиться в новую дорогу?

– Конечно. Мне надо найти отца и... Веронику, – меня будто что-то кольнуло в сердце. – Надо покончить с этим кошмаром. Только ты не бросай меня, Уитанни, пожайлуста!

– Никогда, Лэйрдганатх.

– Ты обещаешь? В моем мире кошки очень непостоянны, – тут я запнулся, понимая, что сказал совершенную глупость. Но Уитанни только добродушно фыркнула.

– Кошки во всех мирах одинаковые, как и женщины, – сказала она. – И ты нас совсем не знаешь.

– Нет, Уитанни. Теперь знаю. И счастлив, что могу это сказать.

Эпилог

Наверное, это был только сон. Страшный, и в то же время счастливый. Потому что когда я очнулся по-настоящему и понял, что жив, не было ни ужасной боли, ни жестокого озноба.

Я лежал на большой каменной плите у самой топи, мой посох, которым я уничтожил вампира, был рядом со мной. Я поднес к глазам свои руки, ожидая увидеть страшные увечья от мороза и огня – и ничего не увидел, даже шрамов на них не было. Радость человека, почти умершего и чудесным образом воскресшего, обрушилась на меня, как ледяной водопад, перехватила дыхание.

– Уитанни! – позвал я. – Где ты, Уитанни?

– Уарр! – Серебристая тень легко перемахнула через топь, сверкнула золотистыми глазами в полумраке и приблизилась ко мне. Я провел рукой по ее шелковистой шерсти, и мне ужасно захотелось обнять это чудесное существо, прижать к своему сердцу, и не отпускать долго-долго. Что я немедленно и сделал.

– Я в порядке, Уитанни, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Давай продолжим путь.

За топью виднелась вырубленная в скале неровная лестница, и, ступив на нее, я увидел над головой далекий солнечный свет. Когда мы выбрались из проклятых катакомб, едва не ставших нашей могилой, я, не в силах совладать с накатившими на меня чувствами, растянулся на земле и долго лежал, подставив лицо лучам теплого осеннего солнца, поднимавшегося над горизонтом.

– Ллеу мьяффраур буамм, – услышал я.

Уитанни была уже в человеческом облике и выглядела недовольной – видимо, она сочла, что мы напрасно теряем время.

– Что? – Я не поверил своим ушам. – Значит, я все-таки видел все это во сне? Ты опять говоришь на своем языке, и я опять ничего не понимаю.

– Шиенн-ма-фрруар-а-нар-ллеу, – сказала Уитанни и показала пальчиком куда-то вдаль.

Я посмотрел туда, куда показала гаттьена и увидел среди редких деревьев, росших неподалеку от выхода из катакомб, одинокую фигурку в буро-зеленом эльфийском плаще.

– Э-эй, drannac! – крикнула мне эльфийка, помахав рукой.

Я поспешил на зов. Когда я подошел ближе, девушка скинула капюшон, и я узнал очаровательную зеленоглазую Зендру, внучку старого Даэг-ан-Граха.

– Рада видеть тебя, drannac, – сказала она. – Весть о твоем подвиге уже разнеслась по всему Элодриану. Приятно, что у нас появился такой могучий союзник.

– Значит, все-таки правда? – сказал я. – Я на самом деле прикончил эту тварь?

– Да. И это великое событие для всех нас.

– Как же мне это удалось?

– Не знаю. Тому может быть только одно объяснение – ты смог победить мертвого бога дханнанов, потому что и ты, и он порождены духом одного мира. Ты настоящий герой, – и тут Зендра почему-то смущенно опустила глаза.

– Герой? Если бы не Уитанни, конец бы мне пришел. Она выходила меня.

– Это ее обязанность – служить тебя. Но давай о деле. У нас большие неприятности. Мы потеряли след де Клерка.

– Что значит "потеряли"?

– Наши друзья попытались найти его в Набискуме, но не смогли этого сделать. Он и его спутница исчезли.

– Хорошая новость, – пробормотал я, крайне огорченный этим известием. – И что теперь делать?

– Мы обязательно найдем де Клерка. Но для этого нужно время, а тебе и Уитанни нельзя оставаться в этих краях. Большая война с дханнанами все-таки началась. Кругом рыщут отряды наемников и северян. Орден бросил все свои силы на ваши поиски. Я провожу вас в Лиден-Мур, это наш лагерь в горах Доль-Кригиан, к северо-востоку отсюда. Там ты сможешь отдохнуть и набраться сил.

– Хорошо, – я посмотрел на Уитанни, и гаттьена согласно кивнула. – А что дальше будет?

– Я бы тоже хотела эта знать, drannac, – с какой-то печалью в голосе ответила Зендра. – Но этого не знает никто.

– А, может, оно так лучше – не знать своего будущего? – Я пожал плечами. – Лично я никогда не верил ни гадалкам, ни гороскопам. Хотя... Вчера я понял, что гороскопы иногда говорят правду.

– Пойдем, drannac, – сказала Зендра. – Солнце уже высоко, и нам предстоит неблизкий путь. Надо торопиться.

– Йенн, ллеу, шиенн-а-мруарр-фьяррна, – добавила Уитанни, и я в компании двух красавиц двинулся по широкой равнине на север, туда, где в утренней дымке виднелись на горизонте заснеженные вершины далеких гор.