Текст книги "Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Рана сэра Бана была опасна и причиняла ему боль. Всю ночь он метался в жару. Но видно чудодейственная сила оверсанового бальзама велика – хоть и с побледневшим лицом, но старый воин сидит за столом, нашел в себе силы придти и еще раз во всеуслышанье рассказать о битве на берегу озера и о храбрости Уррия. Сэр Бан прекрасно понимал вчерашние опасения воспитанника, что ему могут не поверить, и сегодня поднялся, чтобы своим авторитетом убедить всех в истинности его слов. Он гордился учеником. Погибшие воины еще вчера были доставлены в замок и сегодня с честью похоронены на кладбище аббатства.

Уррий смотрел в сгущающейся темноте на насытившихся мужчин и в очередной раз думал, что жизнь оказывается гораздо сложнее, чем он представлял себе до сих пор, что мир далеко не так прост, как можно подумать, слушая прекрасные легенды и удивительные сказки. И собственная судьба, которая хоть и была подернута дымкой неизвестности, но ранее представлялась вполне определенной, теперь казалась погруженной в непроницаемый туман. Директория Алвисида разбила вдребезги его представления о мире. Известие, что он носитель Силы Алвисида заставило задуматься над своей судьбой – он может вновь вернуть в мир таинственного бога. МОЖЕТ, или ему это ПРЕДНАЧЕРТАНО? – тайна сия великая есть. Завтра же Уррий вновь отправится в епископский дворец и дочитает все директории – он должен их знать, он должен понять, кто же на самом деле был бог Алвисид, легендарный граф Алан Сидморт, соратник короля Артура! Пусть и даются с трудом эти разноцветные буквы с завитушками, пусть многие слова непонятны – преподобный отец Гудр все объяснит, он обещал. Морианс вон вообще читать не умеет, говорит, что рыцарю это не надобно – главное владеть мечом и копьем, а не изысканным словом. Лишь его с Эмрисом, да заодно Ламорака, заставляли изучать грамоту видно Эмрис и впрямь наследник верховного короля.

Сэр Бламур встал из-за стола. Все посмотрели на него. Сенешаль замка и так никогда не бывал веселым, но последние два дня вид его был особенно мрачен и озабочен. Вчера и сегодня небольшие отряды объезжали окрестные леса и даже в болота, что на северо-востоке графства, заезжали, но никаких признаков ни алголиан, ни отрядов варлаков не заметили. И тем не менее возможность внезапного нападения на замок отвергать было нельзя, что бывалые воины прекрасно понимали. Сэр Бламур окинул тяжелых взглядом сидящих за столом – не переусердствовал ли кто с хмелящим элем, и, кивнув удовлетворенно, отправился проверять караулы.

Уход сенешаля послужил сигналом заканчивать трапезу всем остальным – в любой момент ночью могла возникнуть тревога, не до веселья. Двое ратников помогли подняться сэру Бану с кресла. Уррий подбежал помочь.

– Иди спать, Уррий, – ласково сказал учитель. И добавил доверительно: – Послезавтра с Руаном отправишься к озеру Трех Дев. Если гонец вернется из замка Пенландриса ни с чем.

Уррий кивнул. Тревога за друзей отступила на задний план пред невероятными сегодняшними открытиями, но не исчезла совсем. Раз сэр Бан так сказал, значит он обсуждал этот вопрос с сэром Бламуром. Уррий порадовался, что поиски пропавших друзей сенешаль и учитель доверили именно ему.

– Спокойной ночи, сэр Бан. Поправляйтесь скорее.

Уррий посмотрел как двое мужчин под руки повели раненого учителя и подумал, что сэр Бан становится совсем стар – может уже после ранения больше и не сможет держать в руках тяжелый двуручный меч. Уррий повернулся и пошел к лестнице на второй этаж.

Едва ступил на ступеньки, сразу вспомнил о Сарлузе. Сладко защемило в груди и он с тревогой подумал: уж не влюбляется ли он в служанку? Это было бы совершенно ни к чему. Вчера, когда он вот так же поднимался по ступенькам, перед глазами стояла озерная девушка, ее раздвинутые уродливыми варлаками длинные ноги, испуганные глаза и разметавшиеся золотые волосы. Но она убежала, не интересуясь исходом схватки – ее не заботила судьба спасителей. И не вышла поблагодарить, когда все кончилось – как Уррий звал ее, как надеялся, что она появится! Но – нет. И Уррий решил забыть о ней. Он совсем не думал о черноволосой пышнотелой служанке, когда вчера вошел в свою комнату – он, против воли, грезил о Лорелле. Но Сарлуза сидела скромно на его кровати, сложив руки на коленях, черные густые волосы были распущены по плечам, ворот блузки чуть распахнут. В свете горящего фитилька, плавающего в медном блюде, Уррий разглядел возбуждающую глубокую ложбинку между двух упругих холмов груди. (Сарлуза специально принесла светильник, чтобы возлюбленный мог любоваться ее прекрасным телом, раз ему нравится смотреть на нее). Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась – сколько радости и чувства было в ее улыбке! Уррий сел рядом на кровать, обнял Сарлузу за талию, уткнул голову ей в шею, стараясь вобрать в себя аромат ее волос и неожиданно для себя стал рассказывать. Рассказывать все, начиная с событий у Красной часовни, – ему необходимо было выговориться. Он рассказал и о мороке Сарлузы, и о крушении подземного храма, и о стеклянном озерном драконе, и о чудесном спасении из озера девушкой, которая завладела его сердцем, но обманула его, и он ее теперь ненавидит (при этих словах ладонь Сарлузы непроизвольно сжалась в кулак), и о том как он победил колдуна, превратившегося в дракона, и о том, что ему хорошо с ней, Сарлузой. Служанка не перебивала юношу, теребила пальцами его жесткие волосы. А потом она сказала, что любит его и что всегда любила. Что она и мечтать не смела о том, что он такой благородный, красивый и отважный даже посмотрит на бедную служанку. Волна нежности к Сарлузе овладела Уррием и до самого рассвета он наслаждался ее телом и лаской. Когда она забылась усталым сном он некоторое время любовался ее прекрасным телом в робких еще утренних лучах, пробивающихся сквозь открытое окно, а затем снова отправился на постель Эмриса – вдвоем с Сарлузой на одной кровати было тесно. "Надо как-то просить себе новое ложе", – подумал в ту ночь Уррий.

Уррий удивился, но как ни странно он за весь день ни разу не вспомнил о Сарлузе. Но сейчас, при одной лишь мысли, что она может ждать его, тело сразу заныло в предвкушении, и Уррий непроизвольно ускорил шаги. Он тут же взял себя в руки и успокоился. Сарлуза лишь эпизод в его судьбе. Уррий чувствовал, что дальнейшая жизнь будет чрезвычайно богата различными приключениями, в том числе любовными. Очень возможно, что он через несколько лет с трудом вспомнит какую-то черноволосую служанку из родного замка. Но сейчас – сейчас все его естество стремилось к ней. Он страстно желал, чтобы Сарлуза – именно она – сидела как вчера и ждала его. И вдруг понял, что знает – она сидит так же как вчера и терпеливо ждет. Уррий не понимал откуда у него такая уверенность, но готов был чем угодно поручиться, что так оно и есть. Уррий подумал о Лорелле. Нет, сейчас он хочет, чтобы его ждала Сарлуза – он хочет обладать женским телом, сейчас ему не требуются сердечные страдания и горячечные поцелуи, после которых девушка убегает. "Скудно поле, зато рядом!" – вспомнил Уррий пословицу сэра Бана. "Да, так оно и есть. Пользуйся тем, что близко лежит и доступней, – решил Уррий, подходя к дверям комнаты. И добавил, улыбнувшись: – Но и то, что далеко, рано или поздно дождется своего часа." К тому же, Сарлуза отнюдь не была совсем уж "скудным полем". Да, служанка, но самая красивая из обитательниц замка. Красивей ее Уррий считал только свою сестру Лионесс.

И хотя Уррий точно знал, что Сарлуза ждет его, при виде сидящей молодой женщины внутри все возликовало. И он ни слова не говоря зачем слова? – повалил ее на постель.

Сарлуза была восхищена и поражена жадностью Уррия до ласки. Видно, сильнейшее из ведомых ей колдовских чар сработало – теперь Уррий ее, никуда не денется. Но и она сама влюбилась в этого юношу. Она, наследница колдуна Барида; женщина, на которую засматривается сам Князь Тьмы; она, которая считала, что не способна полюбить в принципе, – влюбилась. Влюбилась без памяти, словно забыв кто она и что она (правда, где-то в глубине сознания, она отмечала, что это не мешает выполнению задания Белиала, а, наоборот, способствует). Так хорошо, как с этим неуемным и страстным юношей ей не было ни с кем. Каждый мужчина стремился выбрать из нее всю женскую силу, выпить все соки, удовлетворить похоть и поскорее отвалиться спать. Уррий не таков, он вырывает из ее груди страстные вздохи и вскрики, которые нет сил сдерживать.

И не надо сдерживать – замри мгновенье, обернись вечностью! Вечностью непередаваемого блаженства – соединения двух молодых красивых тел и душ, полного их слияния, несущего в себе и радость, и счастье, и забытье!

Уррий встал с кровати и подошел к светильнику, чтобы затушить его. Посмотрел на спящую Сарлузу. Оставшись одна на постели, она во сне перевернулась на бок, спиной к Уррию, подставив его взгляду плоть обнаженных ягодиц и широкую спину. Уррию почему-то стало неприятно от этого зрелища. Он постарался подавить в себе чувство раздражения, прикрыл Сарлузу одеялом и погасил огонек. Слегка пошатываясь от сладкой усталости, он направился в комнату Эмриса. Улегшись в кровать названного брата и уже почти засыпая, Уррий подумал: где же он будет спать, когда вернется Эмрис? Придется гнать Сарлузу спать к себе, где она там обитает... придумала тоже, спать на его кровати...

Проснулся Уррий от того, что кто-то легонько тряс его плечо. Уррий открыл глаза – комната была едва освещена начинавшимся рассветом. И в утреннем полумраке Уррий разглядел золотистые волосы и красивые черты лица озерной девушки. Юноша улыбнулся, думая, что это ему снится, и перевернулся на другой бок.

Его снова потрясли за плечо.

Уррий рывком сел на кровати и протер глаза. Перед ним стояла Лорелла – не ночное сновидение, а сама дева озера во плоти. Она была одета в странное, переливающееся в свете зари, сиреневое платье до пят с глухим воротом и длинными рукавами. Поверх платья блестело длинное жемчужное ожерелье, такая же жемчужная брошь придерживала золотые волосы. Лорелла улыбалась ему.

– Лорелла, – удивился Уррий и почувствовал как бешено колотится в груди сердце. Внезапно он застеснялся собственной наготы и натянул до пояса покрывало, подобрав под него тощие мальчишечьи ноги. – Откуда ты здесь, Лорелла? Зачем ты пришла?

– Меня прислал мой отец, царь ста озер Тютин, – распевно произнесла Лорелла. – Он просит тебя забрать то, что ты принес в наше озеро. Нам стало невозможно жить – на суше стали подстерегать различные опасности, вода жжет тело. Нет больше сил терпеть у озерного народа.

– Прислал отец, – разочарованно повторил Уррий. – Я тебя звал – ты не пришла. Я так надеялся, но ты молчала. Ты мне снилась. Снилась только что. И вот ты пришла. По поручению отца... – в голосе юноши слышалось неподдельное страдание.

– Я сама попросила послать меня, Уррий, – сказала она. – Отец хотел направить колдуна Майдара, чтобы он напугал тебя до смерти и заставил выполнить желаемое. Но я убедила отца, что это бесполезно. Что тебя невозможно испугать. Ты не боишься колдунов. И я рада, что пришла.

– Я люблю тебя, Лорелла, – вырвалось у Уррия. – Я сделаю все, что ты попросишь.

Она чуть отодвинула подушку и села на краешек кровати. Он подался к ней, чтобы коснуться губами ее горячих, памятных Уррию, губ. Но она игриво отстранилась. От нее удивительно пахло чистотой озера и зеленью леса. Уррий замер в нелепой позе, не зная ни что сказать, ни как поступить. Лорелла взяла ласково руками и положила его голову себе на колени. Уррий покорно распластался на спине тонкие нежные пальцы ее провели по его обнаженной груди, по уже затянувшейся ране – восхитительное ощущение прохладного тепла исходило от ее рук.

– Я не могла выйти из озера, – сказала Лорелла. – Я очень испугалась тогда.

Как ни странно, для Уррия эти слова прозвучали убедительным оправданием. Ведь она женщина – пусть и необычная, из озера. А женщинам свойственно боятся. Это он мужчина не должен ведать такого чувства, как страх. Он должен защищать женщин. И сейчас она просит его о помощи.

Он встрепенулся.

– Я обязательно заберу шар, раз он вам мешает. Пойдем прямо сейчас.

Она нежным, но твердым движением рук вернула Уррия на прежнее место и вновь провела пальцем по заживающему шраму.

– Никто не должен знать об этом, – сказала она. – О том, что мы тебя просим. Ты сам днем поедешь, будто просто погулять, и заберешь шар.

– Но дракон...

– Не беспокойся об этом.

– Лорелла, я не хотел причинять вам вреда, я не...

– Я знаю, – ответила озерная девушка. – Лежи, лежи...

Она гладила его грудь, голова юноши лежала у нее на коленях и Лорелла вдруг поняла что уйти ей от него будет очень трудно. Она любит его и ей предстоит непростой выбор. Но она решилась. Как только Уррий выполнит просьбу отца – она скажет. Она не может упустить свой шанс на счастье – она не думала, что оно придет так скоро.

– Мне хорошо с тобой, Лорелла, – сказал Уррий. – Я еще когда ты меня спасла, понял: я полюбил тебя. Сразу полюбил. Почему ты спасла меня, Лорелла?

Она не хотела отвечать на этот вопрос, который ей уже задавали и сестры, и отец. Спасла, потому что тоже полюбила его и тоже сразу. Это действительно так. Но она не желала произносить это вслух. Слово сказанное – ложь. Вот Уррий говорит, что любит ее...

– Полюбил меня, – вслух горько сказала Лорелла. – А в твоей постели спит другая женщина. Красивая...

Уррию стало нестерпимо неловко. Он не считал себя виноватым перед Лореллой, но все же стал оправдываться:

– Там... она... Это не любовь, Лорелла, – имя девушки Уррий произнес с наслаждением. – Она... мне с тобой просто рядом находиться хорошо, а Сарлуза... да, она красивая, но ты красивее. Мне с ней... ну как каждый день обедаю, так и она мне... для тела... А с тобой... С тобой мне хочется прожить всю жизнь. Если потребуется, отдать жизнь за тебя! И испытать при этом счастье! – Уррий ни на секунду не засомневался в искренности своих слов. – Ты – моя дама сердца!

И чудесная девушка из озера поверила ему.

– Я тебя тоже люблю, – тихо, едва слышно произнесла она и провела ладонью по его лицу. – Спи.

Уррий легонько целовал ее прохладную, и одновременно такую приятно-теплую ладонь, затылком он ощущал мягкую твердость ее колен. Ему было необычайно легко и хорошо. Он мечтал пронести это ощущение через всю жизнь.

С этими мыслями он погрузился в сладкий, крепкий сон. Лорелла тихонько выскользнула и нежно уложила его голову на подушку – он не проснулся, прошептал в сне, улыбнувшись:

– Лорелла!

– Я люблю тебя, – произнесла озерная девушка и направилась к дверям.

Сарлуза отпрянула от дверей и выскочила в коридор. Сердце ее колотилось от ярости, кулаки сжимались и разжимались. Она ненавидела соперницу, она хотела превратить ее в мерзкую жабу, но под рукой не имелось необходимых средств. "Задушу голыми руками!" – прошипела она злобно и огляделась. Коридор был пуст и безжизненнен. Рядом была дверь в покои сэра Отлака. Сарлуза знала, что там в приемной на стене было развешано различное оружие. Как разъяренная волчица ворвалась она в пустые покои и сорвала первый попавшийся кинжал. Он показался ей неудобным, она в раздражении бросила его на пол. Взяла себя в руки и оглядела стену. Было еще рано – свет из дальнего окошка не рассеивал мглу, но Сарлуза видела в темноте, как кошка. Она выбрала блестящий до зеркальности меч – в бою такой ненадежен, парадный меч, но в руке сидит отлично.

Соперница в дурацком сиреневом наряде и с безвкусной побрякушкой в волосах вышла из покоев Уррия и Эмриса. На лице озерной дурнушки было блаженно-мечтательное выражение. Сарлуза, сжимая рукоять меча двумя руками, что есть силы вонзила оружие мерзавке под левую грудь (у нее и груди-то нет, так, название одно!).

Меч вошел по самую рукоять, лезвие вышло из спины озерной девушки.

– Он мой! – зло прошипела Сарлуза. – И не смей прикасаться к нему.

Она отпустила меч и отступила на шаг, чтобы соперница не упала на нее – пусть шлепается на каменный пол, озерная тварь!

– Ах ты!.. – вырвалось у Лореллы, она скривилась то ли от боли, то ли от ненависти. – Дрянь! Шлюха! – в голосе девы из озера было не меньше злости. Она взялась изящными руками, украшенными колечками с жемчужинами и жемчужными же браслетами, и легко выдернула из тела меч. Праздничное платье было целым, будто и не прорвал его мгновение назад острый металл. Лорелле было очень больно, но трясло ее не от боли. Она перехватила меч поудобнее.

Сарлуза отступила еще на шаг. Ей стало страшно – она в отличие от неуязвимой, как оказалось, озерной твари, не была готова к подобному. Сарлуза не хотела умирать. Самое страшное проклятье, какое она только знала, сорвалось с ее губ, хотя Сарлуза и понимала, что оно бесполезно.

Разъяренные женщины одарили друг друга такими взглядами, что если бы они могли испепелять, сейчас бы в коридоре кружились два столбика дыма.

Лорелла взмахнула мечом – она не собиралась пугать, она желала разить.

Но удара нанести не успела. Между ними вдруг проявился маленький старичок в пестрой одежде, с огромной лысиной на голове, но длинными, свисающими на плечи, пожелтевшими от времени неопрятными седыми космами и столь же неопрятной окладистой бородой до пояса.

Сарлуза узнала Майдара – изредка она обменивалась с ним волшебными препаратами, их познакомил когда-то Гудсберри. Нельзя сказать, чтобы Майдар и Сарлуза испытывали взаимную симпатию, но относились друг к другу с должным уважением.

Колдун невидимкой следовал за дочерью повелителя, в тайне от нее. Озерный царь уступил просьбам дочери и отправил именно ее в Рэдвэлл, но приказал Майдару проследить, и в случае, если миссия Лореллы потерпит неудачу, добиться желаемого своими средствами вплоть до самых грубых. Убедившись, что посланница озерного царя достигла договоренности, колдун из скромности решил удалиться из комнаты, когда Уррий стал признаваться в любви. Из простого любопытства он прогулялся по другим покоям – так для общего развития, посмотреть как живут люди в замке. Майдар видел, что Сарлуза подслушивает у дверей, но по легкомыслия не придал этому никакого значения. Оказывается – зря. Он едва-едва успел предотвратить неисправимое зло.

– Прекратите! – не громко сказал Майдар, но разгоряченным соперницам показалось, что колдун кричал, словно в лесу. – Иначе будете иметь дело со мной.

Обе тяжело дышали и от ярости не могли сказать ни слова. Но угроза подействовала. Лорелла опустила меч.

– Вы никогда не причините друг другу зло! – веско произнес Майдар, стараясь вбить смысл слов женщинам до самых селезенок. Обитатели озер и люди Князя Тьмы не могут враждовать. Вы знаете это, таков закон!

Меч выпал из руки Лореллы, звякнув о каменный пол. И в ту же секунду поднялся в воздух, увлекаемый волей колдуна, и понесся на исконное место.

Сарлуза мрачно кивнула, ни слова не сказав, развернулась и пошла прочь. Внутри у нее все кипело.

Майдар и Лорелла проводили ее долгим взглядом и направились по длинному коридору в противоположную сторону. Озерный колдун прекрасно понимал, что у него появилась еще одна проблема, которая требует пристального внимания.

А Уррий сладко спал. Ему снилось, что он бежит по усыпанной яркими белыми цветами и залитой солнечным светом поляне, а справа, весело улыбаясь, бежит Лорелла. Его переполняет счастье, он радостно смеется. Поворачивается налево, а там, рядом с ними, бежит Сарлуза и тоже смеется. И ему хорошо. Прекрасный сон.

Глава девятая. РЫЦАРЬ ВОДЫ

"– Рыцарем-то я тебя сделаю, – и король Артур ударил его по

загривку мечом. – Будь же добрым рыцарем, о чем молю за тебя

господа, и ежели окажешься ты доблестным и достойным, то будешь ты и

рыцарем Круглого Стола.

– А теперь, Мерлин, – спросил Артур, – отвечай нам, будет ли

сей юноша Тор хорошим человеком?"

Сэр Томас Мэлори "Смерть Артура"

Сарлуза бешено перебирала магические книги, доставшиеся ей от предыдущего колдуна. Хватала одну, торопливо перелистывала и бросала бесценную вещь прямо на пол, не заботясь, что старинные страницы могут помяться или испачкаться – того, что ей требовалось она не находила.

У нее было много проблем, которые предстояло срочно решать, и одной из них, едва ли не самой сложной, были взятые в подземный плен Эмрис и Ламорак. Надо было что-то с ними немедленно делать – в замке беспокоятся. Устранять их Белиал запретил категорически, выпускать тоже нельзя – они расскажут Уррию про случайно подсмотренное колдовство и о разговоре с Князем Тьмы. Значит, необходимо лишить их памяти. Задача сложная, но вполне выполнимая. Но думать об этом сейчас Сарлуза не могла.

Еще две-три ночи и Уррий был бы полностью в ее власти – никакая его "сила Алвисида" не помогла бы ему устоять против ее чар.

Однако дорогу перешла эта полурыба-недочеловек с тощей задницей! Чем она сумела покорить сердце Уррия, что он влюбился в нее с первого взгляда? Что в этой палке с рыжими волосами такого, что лучше ее, Сарлузы? Сарлуза полгода очаровывала юношу, пришлось прибегнуть к сильнейшему колдовству... А может колдовство неправильно сработало и Уррий влюбился в первую же женщину, что увидел после ворожбы Сарлузы? И этой женщиной оказалась не та, что должна, то есть, не Сарлуза, а эта... эта... Сарлуза не находила слов, чтобы полно выразить свое отношение к сопернице.

Так или иначе уступать поле боя без борьбы Сарлуза не собиралась. Ей это не к лицу.

Но ведь ни одной мысли в голове нет – хоть стучи башкой о стену, чтоб соображала лучше! Чтобы не придумывала Сарлуза, какие бы ворожбы ни вспоминала – использовать против этой озерной уродины было нельзя, ее озерные сородичи сразу бы догадались, что это проделки Сарлузы. И тогда – конец. Белиал ее в этом случае защищать не станет.

Сарлуза, как раненая волчица, прошлась по пещере, скользя взглядом по бесчисленным полкам с волшебными снадобьями – сколько их собрано, и ведь ни одно не годится! Глаза задержались на маленьком неприметном стеклянном пузырьке, плотно и тщательно запечатанном. Вот то, что ей требуется! Эликсир мудрости. Правда, Гудсберри предупреждал, что пользоваться им можно только в исключительном случае. Что ж, сейчас именно такой исключительный случай: решается дальнейшая ее жизнь. Белиал как-то сказал ей: "Если полюбишь кого-то не разумом, а сердцем – сгоришь до тла". Пусть, пусть она сгорит, но озерной мымре не уступит! Ишь надумала – отобрать у нее, Сарлузы, возлюбленного! Пусть только попробует!

Сарлуза замерла не дотянувшись до склянки с эликсиром мудрости. Она придумала. Ее никто никогда не заподозрит, а все проблемы будут сняты. Ох, как здорово! Ты получишь то, что хочешь, дрянь водяная, но ты горько пожалеешь об этом!

Весь прошлый день она потратила на то, чтобы при помощи магии и волшебства узнать, что за сила у Уррия, и все, что с этим связано. Она знала про алголиан кое-что, знала немного про азиатского колдуна, пытавшегося похитить во младенчестве Уррия. Теперь она узнала, зачем Хамраю нужен Уррий, зачем ему Алвисид – чтоб снять заклятие, наложенное невесть когда!

Сарлуза счастливо рассмеялась. Она наложит подобное же заклятие на озерную соперницу – и пусть та занимается любовью с Уррием сколько захочет! Вернее, сколько получится! Как наложить такое заклятие Сарлуза не имела ни малейшего представления, но это пустяки. Главное было придумать, что делать, а как – это уже детали...

Она принялась за работу. Заботливо расставила на места старинные, не раз выручавшие ее, книги, откладывая те, которые могли помочь ей сейчас. Долго и вдумчиво вникала в суть поставленной задачи – ей приходилось открывать все заново, о подобном заклятие не было ни слова в мудрых древних книгах.

Размышляя, создала из волшебной субстанции котла фигурку, в точности копирующую озерную уродину, только в десять раз меньше, разложила специальную подставку над котлом, где кипела волшебная субстанция, установила на подставке глиняную емкость и стала приготовлять магический состав, в котором растворит фигурку ненавистной соперницы... Вылила из тщательно закупоренного горшка жабью кровь, собранную в ночь полного безлуния, кинула туда кристаллик астроида, чтобы никто не смог узнать, чьих рук колдовство – кристаллик зашипел пузырьками, растворяясь; долго выбирала зелье на букву, с которой начинается имя соперницы: лаванда – слишком красиво, лавр – слишком гордо, выбрала сушеных лягушат, пусть и не растительность, но вполне сойдет – как раз по озерной дряни одежка! Так, теперь немного порошка из драконьего зуба, горсть тыртышника, чертковник... что еще из необходимых компонентов? Ах да, собачий кал, дурман-трава, немного состава философского уксуса – к потолку пещеры поднялся клуб белого едкого дыма. Теперь ингредиенты для превращения ее в чудовище... в кого же ее обернуть? Сарлуза представила как соперница под Уррием превращается в склизкую жабу... Колдунью аж передернуло от удовольствия. Но это было бы слишком просто... Вот оно! Оригинально и не менее эффектно: как только озерная дева после наложения на нее заклятия (о чем ей, естественно, Сарлуза сообщать не собиралась) вступит в соитие с мужчиной – любым мужчиной, тут уж Сарлуза ничего поделать не могла – она постареет. Сразу. На тысячу лет. И, как следствие – умрет. Но Уррий увидит свою любовь во всей прелести увядания и разложения... Нет, не сразу во время соития. Во время оргазма! О-о! Да – так будет более эффектно. Не каждый мужчина способен довести женщину до оргазма. Уррий – способен! Сарлуза уже имела счастье (или несчастье?) убедиться.

Сарлузе хотелось хохотать, петь, кричать на всю пещеру от радостной гордости за свою находчивость и изобретательность.

Она еще полчаса мудрила над раствором и вдруг поняла, что без Формулы Абсолютного Совершенства у нее ничего не выйдет – хоть думай всю жизнь, хоть ведро эликсира мудрости выпей.

Она вздохнула и подошла к каминной полке. Как бы не хотелось ей этого делать – другого выхода Сарлуза не видела. А останавливаться на полпути не желала. Чего бы ей это не стоило. Она взяла маленький золотой колокольчик (любит же Гудсберри золотые побрякушки!) и стукнула им легонько о волшебную гладь зеркала. Положила колокольчик на место и, всматриваясь в отражение, поправила прекрасные черные волосы, чуть распахнула ворот кофточки, чтобы была видна большая часть великолепной, полной, без пятнышка, без родинки груди. Сарлуза вспомнила озерную девушку и фыркнула – ее прыщики чертковником надо смазывать, для того чтоб вообще видны были!

Гудсберри не заставил себя ждать. Сарлуза при виде волосатых ног с копытами и украшенного золотой пряжкой хвоста едва сдержала брезгливую гримасу. Она расцвела в радостной улыбке:

– Гудсберри, милый, как я рада тебя видеть! Помнишь, ты обещал научить меня собирать цветы гелиотропа?

– Как что-то понадобилось, так "милый Гудсберри", а как я прошу – так "пошел прочь"! – проворчал подручный Князя Тьмы.

– Ну, не сердись, – соблазнительно улыбнулась Сарлуза и провела язычком по верхней губе. – Ты же не сердишься, да, Гудсберри?

– Зачем тебе цветы гелиотропы, в здешних краях они не водятся...

– Я прочитала в одной книге, вон в той, – Сарлуза подскочила к полкам, нашла требуемый фолиант, принесенный Гудсберри неведомо откуда, созданный до Великой Потери Памяти в таинственных мастерских, и прочитала: – "Собранная в августе, когда Солнце находится в знаке Льва, – эта трава имеет чудесные свойства, так как, будучи завернута в лавровый лист, вместе с волчьим зубом, и носима на себе – не допускает вредить и злословить носящего, но наоборот делать и говорить о нем все лучшее".

Сарлуза поставила тяжеленную книгу обратно на полку.

– Зачем надо, чтобы Уррию говорили про меня плохо? – спросила она резонно. – Это может помешать мне выполнить поручение Белиала.

Как бы невзначай ворот кофточки распахнулся и взгляду Гудсберри открылась запретная вожделенная плоть. Сарлуза пальчиком обвела бордовый сосок левой груди и взглядом спросила "Хочешь?"

– А ты... – начал было пораженный Гудсберри, но ведьма выразительно кинула взгляд в сторону магического зеркала. Потом стрельнула глазами в сторону камина. Гудсберри сделал отвратительную дурашливую гримасу, должную означать, что он намек понял и сказал, плохо сдерживая восторг: – В этих местах гелиотроп не растет. Придется лететь в тропики. Скажем, в Элладу.

– Я готова, – произнесла Сарлуза таким голосом, что Гудсберри кинулся к камину и забрался в нетерпении в очаг, не взирая на горящие там поленья. "Ему что, он к адскому пламени привыкший," – подумала Сарлуза и взглядом погасила огонь в камине.

Она выбрала помело из стоящих в дальнем углу за камином, с толстым дубовым древком и из вымоченных в орлиной крови осиновых прутьев, погасила горящие ярким пламенем свечи в мертвых подсвечниках, и вслед за Гудсберри втиснулась в дымоход. Вылетев наружу, они тут же устремились к облакам, пока их не заметил кто-либо из местных жителей, случайно оказавшийся поблизости и пялящийся в небо. Досужие слухи им обоим были ни к чему.

Минут через пять к трещине, расширить которую они не могли, подошли Эмрис, Ламорак и Триан. Они теперь регулярно приходили сюда. Ламорак уговорил Эмриса вступить в переговоры с Сарлузой и в обмен на свободу принести ей торжественную клятву молчания обо всем увиденном и услышанном.

В подземелье – вечная ночь, в зале с голубым фальшивым небом вечный день. Они не страдали от голода: когда возвращались в гостеприимную залу, стол был сервирован заново, и продукты их ждали самые свежие. Но друзей мучила тревога за судьбу Уррия и непривычная праздность. Они начали планомерное изучение подземных лабиринтов, чтобы не сойти с ума, но мысль о свободе не давала ни минуты покоя не помогало даже хмельное заморское вино, от него тяжелела голова и заплетался язык, но веселее не становилось. Они не желали всю жизнь провести под землей, в чреве Большого Холма, а другого пути выбраться отсюда, как поговорить с Сарлузой, юноши придумать не смогли.

Но колдовская пещера вновь была пуста. Они не знали – ночь сейчас наверху, день ли? Они прождали полчаса и понуро двинулись обратно в пещеру с круглым столом, не дающим им умереть с голоду.

Сарлуза едва поспевала за Гудсберри, неистово мчавшимся вперед, к одному ему известной цели, средь плотных облаков. Даже лучшее помело Сарлузы позволяло ей лишь не отставать – так горел нетерпением подручный Князя Тьмы.

Сарлузу отнюдь не привлекала перспектива любовных отношений с Гудсберри, ее подташнивало от одной мысли об этом, но, во-первых, она надеялась этого избежать, а, во-вторых, дело превыше всего. Она не привыкла останавливаться на пороге. И если другого пути не будет что ж, она готова наступить на брезгливость и неприязнь. Главное расправиться с соперницей, тварью болотной, ничтожеством, тиной питающейся, коварно воспользовавшейся чужим колдовством и приворожившей ее, Сарлузы, возлюбленного.