Текст книги "Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

– Я назвал его "Несокрушимый", – сказал Уррий.

– А где клинок, что ты забрал у первого иноверца?

Уррий наморщил лоб. Вот ведь, дьявол, забыл о нем, ну надо же!

– Не помню, – виновато сказал Уррий. – Наверно сбросил с ножнами и курткой, когда удирал от стеклянного дракона. – Он поднял на сенешаля глаза. – Мне было бы не доплыть с ним до берега, я и так чудом остался в живых!

"Лорел-ла!" – прожурчало в голове напоминание о чуде.

Бламур передал меч Бану и вновь повернулся к Уррию.

– Хорошо. Ты уверен, что все алголиане погибли и никого не осталось? Может, нам следует ожидать появления отрядов хозяев этого меча и твоего – а, вернее, их – чудесного шара?

– Не знаю, – честно сказал Уррий. – Все мои желания в тот момент исполнялись, а я хотел, чтобы подземный храм был разрушен до основания. Я сам видел, как рухнула внутрь крыша, как погибли воины снаружи. Но у меня не было времени проверить все ли погибли.

– Начальника караула ко мне, – распорядился сенешаль. Хорошо, а где Эмрис, Ламорак и Триан?

– Разве они не в замке? – вырвалось у Уррия. По тому, что они до сих пор не появились, он смутно догадывался, что их нет, но так как не мог понять причину их отсутствия в замке, то полагал, что они все же здесь и уже спят – встали-то очень рано.

Сэр Бан подошел к Уррию, положил его меч на стол и жестом попросил встать. Он так же, как недавно сенешаль, до подбородка задрал рубаху на Уррие, осмотрел раны, провел по ним пальцем и ушел из обеденного зала.

– Приехал лишь Филиг, слуга Ламорака. Он сказал, что к нему подскакал Триан и знаками попросил провизии. Филиг дал. Может, они говорили тебе куда собираются?

Так... Уррий мгновенно сообразил где его друзья и рассердился. Но тут же взял себя в руки, чтобы сенешаль ничего не заметил. Конечно же они не утерпели и отправились без него к озеру Трех Дев! Встретили кого-нибудь по пути, кто знал подробную дорогу до легендарного Экскалибурна и не утерпели. А Триан, как и подобает слуге, перечить не стал. Ну как же они так – без него? Ведь договаривались же ехать завтра утром! Но говорить об этом сенешалю точно нельзя. Хватит того, что Уррий рассказал про Красную часовню.

– Да, говорили. – Уррий сделал вид, что вспомнил. – Ламорак сокрушался, что запамятовал дома запасной меч и он еще хотел показать нам новых щенков. Наверное, они отправились в замок короля Пенландриса.

– А почему тогда Филиг их не встретил?

– Откуда я знаю? – огрызнулся Уррий, но тут же снова успокоился. – Может он заснул в пути... А, вспомнил, там же тропа ответвляется, по ней большой кусок срезаешь, если ехать к Сегонтиуму. Вы должны знать!

Сэр Бламур кивнул и, сжав серебряную бороду в огромном кулаке, задумался. Казалось, он удовлетворен объяснением Уррия. Подошел вызванный начальник караула и сенешаль встал из-за стола.

Вернулся сэр Бан. В руках он держал склянку с какой-то мазью, за ним шел слуга с тазом холодной воды.

– Снимай рубаху, – приказал сэр Бан.

Уррий покорно подчинился. Четверо слуг втащили в зал огромное круглое корыто с горячей водой. Юноша удовлетворенно отметил, что сэр Бан подумал и об этом, и Уррий наконец лишится пропитавшего его отвратительного рыбного запаха.

– Выпей, – сэр Бан протянул юноше глиняную флягу. – Очень полезно при ранениях.

Уррий глотнул и закашлялся, чрезвычайно горькая жидкость, отдающая травами, обожгла ему рот. Но по груди разлилась успокаивающая приятная теплота.

Уррий залез в корыто и с наслаждением поливал себя горячей водой. Сэр Бан помогал ему мыться и холодной водой аккуратно промыл раны. Затем старый воин зачерпнул из склянки пахучей желтой мази и густо наложил на рану на боку. Уррий непроизвольно дернулся – сразу сильно защипало.

– Потерпи, потерпи, – ласково проговорил сэр Бан, нанося новую порцию мази. – Это оверсановый бальзам, через несколько дней от ран останется лишь воспоминание.

Слуга принес Уррию одежду, и после того, как Бан перевязал раны, Уррий надел тонкую рубашку.

– Я горжусь тобой, – тихо проговорил Бан и для Уррия это прозвучало, как рев триумфальных труб. – Иди отдыхай, завтра съездим туда, посмотрим...

– Бан, я не рассказал, – откровенность вдруг нахлынула на юношу, – но клинки иноверцев я спрятал в озере. И внизу, наверное, таких еще много... Только там, должно быть, все завалено...

– Ладно, ладно, – сказал учитель и шлепнул Уррия по голым ягодицам. – Иди спать.

Уррий натянул штаны и и сапоги – хоть и не далеко до его покоев, но не хотелось пачкать ноги о грязный камыш, который пора менять. Один из слуг взял факел и приготовился сопровождать. Но Уррий забрал факел и сказал, что сам прекрасно дойдет – ему не терпелось остаться одному.

x x x

Уррия терзала досада на Эмриса и Ламорака, что они без него отправились испытывать судьбу у озера Трех Дев – он им этого никогда не простит! Какие ж они рыцари, если не держат уговора?

Поднимаясь по лестнице, он четко представил себе как Эмрис становится на колени и достает легендарный Экскалибурн, меч короля Артура! И он, Уррий, не увидит этого исторического момента. Странно, но Уррий не сомневался, что если это не бабушкины сказки про меч в волшебном озере, то уж коль кому и суждено вынуть его из векового водного пленения, так именно Эмрису. Уррий не знал какой берег у озера Трех Дев, перед глазами встал песчаный берег Гуронгеля.

И тут же звонкий голосок пропел: "Лорел-ла!". Воспоминание о чудесном видении на берегу не давало ему покоя. Была ли прекрасная девушка на самом деле, или это лишь плод воспаленного воображения? Вопрос, на который нет ответа...

Уррий вошел в длинный темный коридор, расположенный над гигантской обеденной залой. Навстречу послышались чьи-то легкие шаги – какая-то усердная служанка еще не добралась до постели.

В свете факела он разглядел Сарлузу. Она склонила голову перед графским сыном, в руках ее была небольшая корзина, в которой что-то белело. Уррий равнодушно скользнул по ней взглядом и направился дальше.

Через несколько шагов он вспомнил о своих утренних страданиях. Золотые волосы, прикрывающие небольшую грудь, и зеленые глаза дивного озерного видения вытеснили в мыслях Уррия образ совсем недавно такой желанной пышнотелой служанки. Но ведь Уррий решил, что сегодня Сарлуза будет принадлежать ему... Рыцарь решений не меняет!

Он обернулся и сказал в спину медленно удаляющей служанки:

– Погоди!

Она тут же остановилась и повернулась на зов.

– Оставь корзину, посвети мне! – приказал Уррий и протянул ей факел.

Она пошла впереди, освещая дорогу. Спина ее показалась юноше широковатой, недавнее страстное вожделение пропало. Уррий поразился – не было утренних сомнений и страхов, он уверен в предстоящей победе. Но не было и сладких мучений, разгоряченной жажды недоступного.

Они миновали прихожую, где обычно храпел Триан и прошли в комнату Уррия.

Он бережно положил "Несокрушимого" на сундук, взял у служанки факел и воткнул в специальный держак, сделанный на всякий случай Уррий не помнил, чтобы им пользовались. Теперь пригодился – Уррий хотел рассмотреть ее голой.

Он стянул с себя рубаху, следя, как она воспримет вид его перевязанной груди.

И она отреагировала, как он и ожидал – охнула и спросила:

– Что это?

– Так, пустяки... – гордо ответил Уррий. – Размахивал один мечом...

– И что?

– Больше не размахивает!

Он подошел и взял за подол ее рубашку. Она покорно подняла вверх руки, ничего не сказав. Он освободил тугие округлости ее груди из плена ткани. В свете факела он увидел, что подмышки у нее поросли черным вьющимся волосом и это неприятно задело его. Но Уррий тут же отогнал этот пустяк, как неприятную муху, о которой тут же, отогнав, забывают – он смотрел.

Он не торопился, медленно бросил ее рубаху на постель. Она молчала, ожидая его действий. Но наконец-то опустила руки, прикрыв непонравившуюся юноше поросль под мышками.

Уррий вспомнил морок у Красной часовни, встал на одно колено и прикоснулся губами к темному соску. Почувствовал легкий озноб пробежавший по ее телу, ноздри его щекотал приятный едва ощутимый запах пота, смешанный с запахом каких-то трав.

Юбка была из плотной грубой материи, ее стягивал кушак, узел которого никак не давался Уррию. Она все так же молча отстранила его руки и развязала сама. Уррий посмотрел в это мгновение ей в лицо. Губы ее исказила стеснительно-оправдательная улыбка, мол, ты бы, конечно, и сам справился, но так быстрей. Глаза Сарлузы были устремлены в потолок. Бесчисленные нижние юбки с ласковым шорохом упали к ее ногам, она вышла из них и Уррий повалил ее на постель.

– Я так давно ждала этой минуты! – вдруг выговорила Сарлуза.

Она была настоящая! Не наваждение бессловесное и безвольное, а настоящая, красивая женщина, пахнущая теплом и жизнью. Кровь ударила Уррию в голову, но на краю сознанию пронеслась мысль, что окажись на месте служанки сейчас любая другая привлекательная женщина, он чувствовал бы себя точно так же. Он целовал подрагивающий бугорок налившегося желанием соска и смотрел на разметавшиеся по кровати черные волосы, на задранный вверх плотный холм левой груди с таким же трепетным соском. Он чуть повернулся и увидел плоский живот, плотные ноги – он старался запомнить каждый фрагмент ее тела. И думал: а как выглядит обнаженной та, с золотыми волосами? Лорелла? Ведь он совсем не рассмотрел фигуру озерной девушки, совсем не помнит ее тело, лишь глаза...

Нет, она не существует, эта дивная девушка с золотыми волосами, она – призрак, морок, наваждение, посланное ему волшебным шаром! Зачем ему думать о той, кого нет, когда перед ним лежит живая женщина, которую можно погладить, ощутить, которая будет принадлежать ему всецело. Он провел рукой по гладкой поверхности женского бедра, подбираясь к укромному месту.

Сарлуза вдруг встрепенулась и притянула юношу к себе, не в силах больше ждать, она вся горела жаром. Впилась в него страстным поцелуем и у Уррия закружилась голова. Через несколько мгновений он изведает неземное блаженство, по которому инстинктивно тосковало его тело, которое мерещилось ему в безумных снах!

Уррий не понял, как все произошло – силы покинули его, а блаженство не наступило. И остался голод по женскому телу, ему хотелось смотреть и гладить, гладить и смотреть на нее.

Он смахнул со лба капельку пота. Эль в первый раз показался ему горьким и противным. Может и любовь с первого раза не распробуешь?

Грудь Сарлузы ходила вверх вниз, она задыхалась, ее всю колотило, глаза ее были закрыты, сквозь зубы вырывался с трудом сдерживаемый сладкий сон. Это польстило Уррию и заставило поверить в собственные силы.

Что ж, можно попробовать еще раз. И он нашел губами ее губы.

И неожиданно вспомнил горячечный поцелуй на берегу Гуронгеля, вдохнувший в него угасающую жизнь.

Лорелла!

Но он отогнал от себя эти мысли, стараясь думать о том, что у него есть. О том, что сегодня дня него великий день – день посвящения в мужчины. Во всех смыслах – и на поле брани, и на любовном фронте.

И как победитель он мял ее, наслаждаясь добычей. Первой, но не последней – никакой любви к Сарлузе он не испытывал. Было только оглушающее плотское желание ее тела, которое он никак не мог насытить. Он старался запечатлеть в памяти сладкие моменты этой ночи.

Сарлуза ликовала. То, чего она добивалась так долго свершилось. И пусть на ней нет амулета, который бы сейчас засверкал – это неважно. Но что-то щемило ее грудь, сливаясь с уже хорошо знакомым телесным удовольствия.

И колдунья вдруг поняла, что влюбилась. Влюбилась в неопытного юношу, страстно и удивительно нежно ласкающего ее грудь, а другой рукой бедра. Что дотоле неизвестное ощущение наслаждения, ни с одним мужчиной не посещавшее ее, покрывает мелкой рябью кожу. Что он может свести своими ласками с ума. И что он, обладатель пока ей неведомой, но могущественной силы, достоин любви. Не менее, чем Белиал. А может и более – еще неизвестно каков он, этот хваленый Князь Тьмы, в постели...

Волна непередаваемого наслаждения накрыла ее с головой и она не смогла сдержать крик счастья от приобретенной любви.

Узкая кровать Уррия не была предназначена для двоих, и когда Уррий понял что Сарлуза погрузилась в забытье сна, он последний раз провел рукой по широкому овалу ее груди и коснулся губами щеки девушки.

Встал, погасил факел и отправился спать в комнату Эмриса, который подло обманул Уррия, отправившись вместе с Ламораком к озеру Трех Дев без него.

Улегшись в постель Эмриса, он некоторое время прислушивался к сладкой истоме, наполнявшей усталые члены. Перед глазами вновь появились золотистые волосы, прикрывающие прекрасную, но совсем не такую, как у черноволосой служанки, грудь.

– Лорелла! – сладко улыбнулся он и уснул с этим именем на устах.

Сарлузе приснилось, что она стоит рядом с Уррием – он в золотых доспехах и рассекает надвое сверкающим мечом Белиала. Тот кричит, хрипит, и превращается в клубок ядовитых змей, тут же расползающихся в разные стороны. А Уррий поворачивается к ней, Сарлузе, снимает яркий шлем и горячо целует ее...

Глава седьмая. НЕЖДАННЫЕ ЗАЩИТНИКИ

"Когда природа крутит жизни пряжу

И вертится времен веретено,

Ей все равно, идет ли нитка глаже

Или с задоринками волокно."

Иоганн Гете "Фауст"

В подземелье вечная ночь.

Утро для заблудившихся друзей началось, когда Триан зажег один из факелов. Вымотанные бесплодными блужданиями по бесконечным тоннелям, они отключились вчера, прислонившись спинами к земляной стене. Словно птенцы прижавшись с разных сторон к Триану, спали они, дрожа от холода. Ноги занемели от неудобных поз, после скудного ужина бурчало в желудках. Но спать, слава богу, больше не хотелось значит времени прошло достаточно много. Но ночь ли сейчас наверху, раннее ли утро или яркий следующий день – они могли лишь гадать.

Эмрис рывком встал – не сидеть же так вечно, надо что-то делать, как-то выбираться отсюда. Он протянул руку Ламораку и помог ему подняться на ноги.

– Перекусить ничего не осталось? – спросил Ламорак у Триана.

Тот развел руками.

Эмрис посмотрел через щель в колдовскую пещеру. Выход из нее, ведущий в просторный и не такой уж длинный коридор по сравнению с теми, что исхожены юношами вчера, заслоняла неприступная гранитная плита. Эх, надо было вчера подсмотреть, как Сарлуза отодвигала ее может какое тайное хитрое устройство? Тогда они мечами бы расширили щель, пролезли бы в пещеру и через тот коридор выбрались бы из подземелья. А так предстояло вновь блуждать по узким тоннелям, вчера дважды их обманувших.

– Зажги нам факела, Триан, – попросил Эмрис. – И пойдем, попытаемся найти выход еще раз.

Триан знаками показал, что пакля на факелах почти сгорела и что лучше пользоваться ими по одному, чтобы не остаться совсем без света, если они заблудятся окончательно.

– Ну что ж, – вздохнул Эмрис. – Пошли с одним факелом. Держитесь ближе другу к другу, чтобы не потеряться.

И они без особой надежды двинулись вперед. Разговаривать не хотелось. Думать о чем-либо, кроме как о выходе на дневной свет, на свежий воздух – тоже.

В бриллиантовой пещере они снова выбрали тоннель, отмеченный крестом Триана – вдруг вчерашние чудеса прекратились?

И в конечном итоге опять оказались у колдовской пещеры.

Они решили опробовать другой тоннель в бриллиантовой пещере, где, с Божьей помощью и святыми молитвами, чудовище больше не осмеливалось появляться из непредставимых глубин водоема.

Дабы потом не возникало никаких споров, прежде чем войти в тот коридор, что на полтора ярда правее, Триан кинжалом нацарапал треугольник на стене у входа. Тоннель был ровным и достаточно просторным, но через пятнадцать ярдов резко уводил влево. Этого быть не могло – он должен тогда пересекать тот коридор, по которому они уже ходили вчера и сегодня. Но против всех законов природы тоннель сворачивал именно влево и длина его, насколько хватало света факела Триана, была не несколько ярдов – значительно больше.

Друзья двинулись дальше – не стоять же на месте! – и через минут пятнадцать ходьбы, тоннель вновь повернул налево. За поворотом они заметили ярко пробивающийся дневной свет, льющийся в коридор из прохода слева ярдах в трехстах от поворота.

– Я же говорил вчера, что мы не в тот проход вошли! – ликующе воскликнул Ламорак.

Они со всех ног кинулись вперед, всем хотелось скорее увидеть ласковое небо и зеленую листву деревьев. Даже Триан, пропустив юношей вперед, хотя и был твердо убежден, что прежде они ходили тоннелем, который он пометил крестом, тоже поверил, что выход близко.

Ламорак первым добежал до долгожданного выхода и встал, пораженный, на пороге. Эмрис чуть не сбил его с ног.

Перед ними было не знакомое дно лесного оврага, а большой круглый зал с тщательно обтесанными известняковыми стенами. Но вместо потолка было голубое, до боли родное небо – яркое, без единого облачка.

Посреди помещения стоял круглый стол, заставленный бронзовыми блюдами с копченым, жареным и вареным мясом, глиняными вазами с фруктами, и серебряными графинами – видимо с вином. От блюд с мясом валил пар. Около стола стояли три высоких кресла – без резьбы или каких-либо других украшений, но удобных. Вдоль одной из стен располагались три ложа, на которых ворохом были накиданы различные, на вид мягкие и теплые, выделанные шкуры.

Эмрис присвистнул и вслед за Ламораком вошел в зал, с любопытством озираясь по сторонам. Триан за ненадобностью погасил факел и с голодными глазами подошел к ломящемуся от яств столу.

– Теперь мы точно знаем, что не заблудились, – неожиданно сказал Эмрис. – Это дело рук Дьявола, который не хочет чтобы мы рассказали кому-нибудь об увиденном вчера.

Ламорак тут же поспешно бросил спелое яблоко, которое взял из белой вазы.

– Что же нам делать? – спросил он друга.

Триан осенил крестным знамением стол, по губам его было видно, что он беззвучно шепчет молитву. Стол от святой молитвы не превратился в едкий черный дым. Тогда Триан демонстративно взял из той же вазы, что и Ламорак яблоко и смачно надкусил – ничего не произошло.

Эмрис насупился. С одной стороны, весь этот богатый стол и мягкие ложа – явно искушение дьявольское. А с другой стороны кушать-то как хочется! Он вздохнул и сел в одно из кресел.

– Ладно. Убивать нас не собираются – значит мы поборемся. Эмрис тоже взял со стола аппетитный шмат мяса и прикинул высоту стен: не более десяти-двенадцати футов. – Триан, если я залезу тебе на плечи, а Ламорак ко мне, то он дотянется до вершины стены. Выберется наружу и скинет нам веревку.

Триан выразительно показал, что веревка осталась там, в овраге, другой нет.

– Ничего, – сказал Ламорак, загоревшийся этой идеей. – Ремни свяжем.

Триан покорно подставил спину. Эмрис залез на него, по ним проворно вскарабкался легкий Ламорак.

– Не дотягиваюсь, – с огорчением произнес он. – Чуть-чуть, какого-то фута не достаю.

Он осторожно спрыгнул на пол.

Триан показал, что можно такой же трюк проделать, встав на одну из кроватей.

– Ты молодец, Триан! – радостно закричал Ламорак. – Давай же, Эмрис, скорее!

Эмрис задумчиво почесал в затылке. Он уже не верил, что они выберутся – слишком бы все просто оказалось. Но проверить не мешает.

– Это не небо, – сказал Ламорак сверху. – Это твердый потолок, который светится как небо.

Когда Триан встал на довольно высокое ложе и они вновь организовали живую пирамиду, лицо Ламорака оказалось совсем близко от края стены – он увидел, что здесь им никогда не выбраться. И спустился вниз.

Триан, потирая шею, прошел к столу, взял один из серебряных графинов, придирчиво понюхал содержимое и, удовлетворительно цокнув языком, налил в один из кубков.

– Это все из-за Сарлузы, – не выдержал Ламорак. – Наверняка она услышала как мы побежали, торопясь помочь Уррию, и подстроила нам эту западню.

Эмрис вновь сел за стол и в задумчивости налил себе из графина прозрачного ароматного напитка.

– Почему она просто не испепелила нас? – спросил он. – Или еще каким-нибудь образом не уничтожила? Зачем все эти сложности, зачем все это? – Он обвел рукой накрытый стол и зал с удобными постелями.

– Откуда я знаю? – воскликнул Ламорак. – Может у нее не хватает могущества, чтобы уничтожить нас. Может нас крест святой защищает от смертоносных чар. Вот она и решила оставить нас в подземелье, чтобы мы не выдали ее тайну. Навечно, – подавленно добавил он.

Эмрис залпом выпил вино и встал.

– Тогда у нас только один выход выбраться отсюда, – решительно сказал он.

Ламорак и Триан вопросительно и с надеждой посмотрели на него.

– Надо вернуться к щели в колдовскую пещеру, расковырять мечами лаз, забраться внутрь и дождаться ее. А тогда и поговорим с ней начистоту.

– Правильно! – закричал Ламорак и вскочил. – Пошли немедленно, вдруг она уже там, еще удрать успеет!

При эти словах Триан затолкал в рот весь ломоть жареной говядины, что держал в руке и принялся набивать провизией вместительную сумку на боку.

Дорога до пещеры Сарлузы показалась им в этот раз очень быстрой. Колдовская обитель была пуста и безжизненна, лишь слабый блеск зеркала нарушал недвижимую темноту мрачного помещения.

Эмрис воткнул меч в стену на дюйм ниже трещины и всю силу вложил, чтобы загнать его глубже. Комья посыпались им под ноги. Ламорак орудовал мечом рядом.

Лишь когда заметная куча земли выросла под ногами, а лбы от усердия покрылись испариной, Эмрис в свете факела Триана отошел шаг назад посмотреть, на сколько они расширили лаз. Ни на дюйм!

Эмрис в сердцах стукнул кулаком в стену.

– Будь все проклято! – выкрикнул он. – Нам не выбраться отсюда!

Ламорак не хотел ему верить, не хотел верить очевидному и втыкал меч в землю, разгребал руками еще четверть часа – без какого-либо результата. Наконец факел, что держал в руках Триан прогорел окончательно и погас. В подземелье вечная ночь. Но теперь они знали место, где пусть ненастоящее, а намалеванное словно на иконах, но все же голубое небо.

x x x

Сэр Бламур не отпустил Уррия одного к Красной часовне. И даже вдвоем с сэром Баном не отпустил. Неизвестно чего опасался сенешаль замка, но Уррия сопровождал эскорт из десяти человек во главе с лучшим мечником Британии. Воины были опытные и закаленные в сражении у реки Сейнт, когда войска бриттов остановили безумный рейд пришедших с севера через всю Каледонию варлаков – двухметровых гигантов со сгорбленной спиной и неестественно сильными и длинными руками.

Слухи о вчерашнем приключении Уррия уже расползлись по всему замку и в глазах некоторых бывалых бойцов юноша отчетливо видел насмешливое недоверие.

Ничего, скоро уже и часовня, сами во всем убедятся.

Все утро Уррий вынужден был проторчать в покоях матушки и рассказывать ей происшедшее. Ему приятно было видеть испуганное восхищение в глазах сестер, но он полагал, что реакция графини на рассказ сына и была причиной того, что сейчас сзади, на некотором расстоянии, едут воины из замка и наверняка отпускают ему в спину глупые остроты.

Он направился к часовне с несколькими целями. Во-первых, забрать из Безымянного озера трофейное оружие, во-вторых, похоронить погибших, проявляя благородство (и тут как раз воины пригодятся – не самому же яму копать!), а, в третьих, на месте показать сэру Бану, как развивались события и еще раз заслужить сдержанную похвалу.

Когда же отряд добрался до останков строения на холме у Безымянного озера, то Уррий просто опешил: трупов погибших алголиан на насыпи не было! Значит, он не разрушил-таки подземный храм, кто-то уцелел и похоронил покойников.

Легкий озноб пробежал по спине юноши – алголиане знают, кто виновник вчерашней катастрофы, и они будут мстить. Нет, он не боялся за свою жизнь, но ведь если армия мстителей возьмет приступом замок, то расправа будет жестокой: око за око. Перед глазами Уррия тут же встало восхищенно-испуганное лицо Лионесс, рыжие космы младшей сестрички Маргуты и добрые, усталые глаза начинающей седеть матери...

Вид у насыпи был такой, словно ею не пользовались неделями, словно не вчера на ней были размазаны полтора десятка иноверцев наваждением огромного Чертова камня. Вид сгоревшей часовни был мрачен и уныл, напоминая о вчерашней трагедии.

Когда отряд Уррия, спешившись, подошел к останкам стен оттуда вылетели две вороны и, громко каркая, полетели в сторону озера.

Первым в развалины вошел сэр Бан и, оглядевшись, с удивлением посмотрел на ученика. Уррий тоже вошел и огляделся. Спиной он почувствовал, как идущие сзади ратники готовы расхохотаться над ним. Столько вчера наговорил! Столько подвигов себе приписал! А на деле...

Никаких следов подземного храма не было. Не было и следов удивительных картин на одной из которых Уррий увидел себя. Обгорелый пол был завален обломками и – что самое неприятное для Уррия – под обломками, рядом с разрушенным балкой алтарем лежал полуобгоревший труп Фракса – ошибиться было невозможно. И был одет отшельник не в странные вчерашние одежды, а в свои обычные, Уррий даже заплатку на локте вспомнил.

Уррий посмотрел на сэра Бана. Тот хотел ему что-то сказать, но Уррий не стал слушать – он бросился к выходу. Мужчины посторонились давая ему дорогу, провожая его насмешливыми взглядами.

Уррий по насыпи, рискуя упасть и сломать себе шею, помчался к Безымянному озеру. Жуткое предчувствие закралось в душу обжигающей тяжестью.

Предчувствие не обмануло. Удивительных, невероятно острых и легких, изогнутых клинков иноверцев из дамасской – как объяснил сэр Бан – стали в озере не было. Уррий помнил место, куда сбросил их призрак Триана – неглубокое дно у берега отлично просматривалось. Уррий обошел почти половину окружности небольшого озера, когда последняя искорка догоравшей надежды окончательно погасла. Он пошел назад вдоль берега, все так же пристально вглядываясь в каменистое дно. Идти вдоль озера было трудно – приходилось огибать кусты и подступившие к самой воде деревья, в первый раз он мог и прозевать спрятанное в воде оружие...

Но нет – все напрасно. Уррий в отчаяньи сел на землю. В глазах всех он теперь прослывет хвастуном и пустобрехом! Жизнь казалась навсегда погубленной...

Сзади подошел сэр Бан и встал рядом.

– Уррий, – мягко сказал он. – Ты думаешь, что мы тебе не верим? Но шар – чудесная ли то реликвия алголиан, или это действительно останки старца Варинода... в часовне его нет!

– Но клинки, – Уррий чуть не плакал, – они исчезли!

– Да, – кивнул сэр Бан. – Видно, ты ошибся и кто-то все же уцелел.

Уррия порадовало то, что в словах учителя не было и намека на недоверие к его рассказу.

– Но мне все это не привиделось, клянусь! – воскликнул он. Вот же раны и меч в подтверждение!

И тут же Уррий подумал, что можно предположить будто он напал со спины на благородного путника и подло убил его, отобрав меч и заработав лишь неглубокие царапины. А ведь злые языки могут приплести еще и отсутствие Эмриса и Ламорака – мол, они погибли в сражении с обладателем прекрасного меча, а Уррий закопал их тела в лесу... Уррия передернуло от одного только предположения, что такие мысли могут возникнуть. Но раз они появились у него, наверняка родятся и у других... Если еще не хуже... В лицо ему ничего, конечно не скажут, но само осознание этого было для Уррия невыносимо!

– Я верю каждому твоему слову, – веско и с расстановкой сказал сэр Бан. – Такое трудно придумать – а я знаю немного алголиан. Твой рассказ очень правдоподобен. По всей видимости у них вчера был День Одухотворения частицы Алгола, то есть шара. Шар раз в шестнадцать лет оживает. Я присутствовал как-то раз, правда давно, на Дне Одухотворения во Франции, в храме, или, как они его называют, каталоге близ города Тур. Там как раз, как ты рассказывал подземный храм, спиральная золоченая лестница из прутьев... Только там и сверху огромный зал и поверху балкон для верующих...

– Надо сообщить в замок... сэру Бламуру... Они могут придти, чтобы отомстить...

– Я уже послал Руана домой, – ответил старик. – Хотя Бламур и так настороже. Остальные разбирают внутри часовни – попробуем найти вход в подземелье. Но, чувствую, его уже не существует – мастерская работа.

– Я хочу забрать чудесный шар в замок, – сказал Уррий и встал с земли. – В случае нападения я вновь вызову армию наваждений и сотру проклятых алголиан с лица земли!

– Проклятых алголиан... – повторил старый воин слова Уррия. А что они тебе сделали плохого? Почему ты ненавидишь их?

– Они хотели убить меня! – воскликнул Уррий.

– Ты сам виноват – приехал в неурочный час.

– Какая разница! – воскликнул юноша. – Это наша земля, и я здесь хозяин, а не они! К тому же они верят в ложного бога, они язычники!

– А ты много знаешь об их боге?

– А зачем мне об этом знать?

– Ну ладно... Пойдем...

– Куда?

– Позовем людей и поедем к Гуронгелю, за твоим чудесным шаром.

Уррий хотел сказать, что ничего этот шар не его, но сдержался его волшебный шар, и даже сам шар признал это, подчинившись ему. Следовательно, Уррий достоин этого, и нечего отнекиваться. Но вслух сказал лишь:

– Я вчера на острове сбросил куртку и ножны с клинком иноверца, наверное они там и валяются...

Уррию хотелось найти тот клинок: во-первых, меч хорош, но и сабля пригодится, а, во-вторых, удивительное оружие докажет всем правдивость его слов.

С озера налетел ветерок, Уррий поежился. День был хоть и по-летнему теплый, но затянутое беспросветными тучами серое небо резко отличалось от вчерашнего солнечного. Вчера Уррий странным образом вызвал грозовую тучу – может и сегодняшнее свинцовые небеса из-за него?

Они подошли не спеша к насыпи. Двое воинов вынесли сгоревшее тело отшельника и положили в свежевырытую яму у подножия холма, слева от насыпи. Уррий смотрел как мужчины споро забрасывают неглубокую могилу землей, а перед глазами стоял, как живой Фракс. Пришло запоздалое раскаяние во вчерашнем злорадстве, вызванным гибелью отшельника. Уррий его на самом деле уважал и любил, а то, что он оказался алголианином... В конце концов, может сэр Бан и прав – что он знает об алголианах и какое право имеет судить о них? Надо будет порасспрашивать об этом у святых отцов.

Сэр Бан прочитал подобающую случаю молитву над могилой отшельника – за долгую походную жизнь ему не раз приходилось хоронить боевых друзей. Уррий и воины из замка молча стояли вокруг и думали каждый о своем. Они даже представить не могли, что закопали в землю тщательно сработанный хэккерами муляж, а настоящее тело, вместе с остальными погибшими вчера, находится на пути в ирландский каталог Ферстстарр. Чтобы там их предали церемониальному сожжению, как и полагается алголианам, погибшим за святую веру.

Затем Уррий и его спутники молча сели на лошадей и отправились к берегу Гуронгеля. И даже такой многоопытный воин как старый сэр Бан не почувствовал, что из леса за маленьким отрядом наблюдают внимательные глаза.