Текст книги "Замок Пятнистой Розы"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Да.

По давней традиции элл Итсевд-ди-Реухала должен был проколоть мечом пленку аддакана, открывая проход в родную страну.

Людей на площади становилось все больше и больше, почти все аддаканы обступали плотным кругом встречающие и просто любопытствующие. На огромный шар Димоэта сейчас никто не обращал внимания, и если окружающие его площадки были полны, то только с наружной, обращенной к аддаканам стороны.

– Трэггану, я подожду тебя там, наверху, – сказал Мейчон, указывая на площадку.

Друг кивнул в знак согласия:

– Только возвращайся. Я буду здесь.

* * *

Делать Мейчону сейчас было нечего. Прием заявок на состязания, которые начнутся завтра, начнется лишь через несколько часов, он это уже выяснил перед визитом к эллу Итсевд-ди-Реухала. Идти к аддакану, из которого могут прийти элл Кмелл с Сейс… Нет, этого нельзя делать! Он подойдет к эллу Кмеллу только тогда, когда победит в состязаниях Димоэта. Не только в общих, но и в состязаниях эллов. И получит посвящение. И станет равным эллу Кмеллу и тот сможет выдать за него дочь. Сейс…

Мейчон поднялся по лестнице, ведущей на смотровую площадку Шара Димоэта, плечом пробивая дорогу. С внутренней стороны площадки никого не было, и он подошел к перилам. Задумчиво взглянул на Шар Димоэта. Прошел вдоль перил до изображения Махребо. Там сейчас ночь. Спит ли Сейс в своем замке или стоит сейчас при свете факелов, в ожидании когда откроют аддакан и реухалский свет пронзит мрак ночи?

Сердце, которое всегда должно биться ровно, стучит непристойно в груди и не дает сосредоточиться. На чем? О чем ему еще думать, если об этом дне он мечтал четыре года, если только ради этого и выжил там, где от непомерных нагрузок умирали многие более сильные, чем он.

Краем сознания Мейчон слышал густой, продолжительный звук, огласивший весь Реухал. Слышал приветственные крики в честь высокопоставленных особ, первыми входящими в аддаканы. Слышал и не слышал – он боролся с самим собой.

Не в силах выносить искушение, Мейчон, наконец, спустился по лестнице и пошел к аддакану Итсевда, где стоял Трэггану. Пошел, чтобы как-то отвлечься от своих мыслей о любимой и единственной, ради которой он готов пройти через любые сражения и испытания, но разлуку с которой уже нет мочи терпеть, тем более, что он знает – она сейчас где-то здесь, совсем рядом.

Трэггану приветствовал очередного знатного элла, перешагнувшего порог аддакана. В воротах с той стороны мрак ночи разгоняли пылающие факелы стоящих вдоль дороги шеренги солдат. В этот день проход через аддакан в каждом королевстве строго регламентирован и каждый вступает на освещенную дорогу точно в свое время.

– Ты долго еще? – подобравшись к другу тихо спросил Мейчон.

– Наверное, – быстро ответил Трэггану. – Можешь постоять рядом, окажешь мне услугу.

– Я не из Итсевда.

– Разве тебя кто спрашивает? Теперь ты – с Брагги. Извини, сейчас я должен приветствовать идущих, хотя даже имени их не помню. А ведь, проклятые пустоши, всю ночь изучал!

Мейчон подождал, пока Трэггану приветствовал очередных гостей и спросил:

– Тебе не надоело?

– Не то слово. Но это еще пустяки. Сам король явился. Сегодня у меня будет трудный вечер. Но у меня есть те, с кем я могу отдохнуть. Млейн. А теперь – ты. И это дает мне силы.

Заметив, что с той стороны аддакана приближается новый вельможа с многочисленной свитой, Мейчон спросил:

– Как пройти к аддакану Марлана?

– Откуда ж мне знать?! – воскликнул Трэггану, ничуть не удивившись неожиданному вопросу и лишь досадуя на собственное неведение. – Впрочем, подожди, – он подозвал к себе мальчишку, стоявшему возле жреца с подносом для подношений Храму Аддаканов и протянул ему монетку: – Проводишь моего друга к аддакану Марлана. Знаешь где?

Тот кивнул.

– Возвращайся потом сюда, Мейчон, – попросил Трэггану. – Если ж меня уже не будет, то дорогу ко мне, надеюсь, запомнил. Хотя нет, я буду ждать тебя здесь, договорились?

– Конечно, – улыбнулся Мейчон, – мы обязательно еще увидимся. Желаю не скучать.

Трэггану глубоко вдохнул воздух. И вновь шагнул к аддакану навстречу очередному благородному эллу Итсевда.

Мейчон положил руку на плечо мальчишки в одеждах послушника Храма Аддаканов.

– Что ж, мой проводник, веди, – грустно усмехнувшись, попросил Мейчон. – Пока я не передумал.

Вокруг сновали горожане с открытыми радостными лицами и плутоватые типы, которые то ли ищут жертву, чтобы ловко опустошить карманы, то ли от природы такими уродились; важно шествовали охранники в цветах своего элла, защищая благородного вельможу от толкотни простолюдинов; орали продавцы мороженого и зазывали раскинувшие свои лотки с обратных сторон аддаканов торговцы пивом и дурманящими фруктами; элираны, призванные поддерживать порядок, зорко осматривали вверенные территории, держа наготове копья с тупыми наконечниками, которыми хорошо успокаивать буянов; жрецы Храма Аддаканов громко призывали пожертвовать на ремонт зданий, хотя все аддаканы к праздникам были вычищены и блестели словно новые.

У Шара Димоэта под смотровой площадкой, расположились вещатели и гадатели, а рядом с ней, как раз посреди между лестницами наверх, располагались тумбы, с которых каждый мог с чем угодно обратиться к жителям Города Городов. Та, что находилась напротив аддакана Итсевда, сейчас была пуста. Пока еще не до воззваний. Вот чуть схлынут гости, разойдутся после часов томительного ожидания по гостиницам, устроятся подуставшие зеваки в многочисленных пивных и тавернах, окружавших площадь, тогда для самых настойчивых искателей новостей и будут вещать различные ораторы, брызгая слюной и махая руками в призывах к чему-либо такому, к чему и призывать нет необходимости.

Мейчон даже не подозревал, что Площадь Аддаканов столь огромна. Он и был-то здесь несколько раз в жизни и всегда его кто-то вел к нужному аддакану. Сейчас же он устал от толпы и от постоянного гула в ушах. Он уже подумывал сказать юному проводнику, чтобы поворачивал назад.

Мейчон боялся встречи с Сейс. Ждал и боялся. Всей душой стремился к ней и… Лучше все ж было бы придти к эллу Кмеллу победителем. И не просто победителем в состязания Димоэта, а пройти тур благородных эллов и самому быть посвященным в эллы, чтобы отсекли маги главного октаэдра его мизинцы (то есть, один оставшийся). И был бы он равен по положению отцу возлюбленной. И с его способностями, он создаст школу и обзаведется землями за один, в крайнем случае два срока Димоэта…

Но сейчас увидеть строгое насупленное выражение лица элла Кмелла…

Мейчон боялся. Да, он прошел испытание острова Брагги, но этого мало… Он не боялся ничего и никого, но отца любимой, который не угрожал ему мечом – боялся. И встретить его до того, как станет равным… Нет, только не сейчас. Вот добьется победы и…

– Малыш, веди меня обратно, – попросил Мейчон.

– Так мы уже пришли, элин! – удивился мальчишка. – Вон, следующий аддакан.

И тут Мейчон увидел элла Кмелла. Он стоял в черных одеждах неподалеку от аддакана вместе со старшим сыном, имя которого Мейчон забыл.

Взгляды военачальника со своим бывшим воином встретились. Мейчону не было пути назад. Но Сейс он нигде не увидел и не знал: радоваться этому, либо печалиться.

– Ты можешь подождать меня, чтобы отвести обратно? – обратился Мейчон к мальчишке.

– Конечно, – кивнул тот.

– Тогда не выпускай меня из виду, а то сам я тебя не найду.

Он стал пробираться сквозь снующую толпу к своему бывшему военачальнику. Элл Кмелл не сводил с него взгляда.

– Здравствуй, Мейчон, – сказал он, когда тот приблизился. – Я жду тебя.

– Меня?

– Да.

Элл Кмелл бросил быстрый взгляд на левую руку забывшего опустить рукав Мейчона.

Тому стало неудобно – вроде, как он хвастается перед отцом возлюбленной. Мейчон одним движением опустил рукав.

– Я слушаю вас, элл Кмелл, – сказал он, обратив внимание насколько изменился бывший командир за те четыре года, что он его не видел.

Элл Кмелл словно стал ниже ростом, как-то весь осунулся и вокруг печальных глаз сильно разрослась сеть морщинок. В груди Мейчона гнусно зашевелилось нехорошее предчувствие. Ведь Сейс рядом с отцом не было. Неужели все ее слова оказались ложью, неужели она вышла замуж за знатного элла?!

– Я виноват перед тобой, Мейчон, – сказал Кмелл.

Создавалось впечатление, что он с трудом сдерживает слезы. Мрачный сын вельможи, молчаливо стоя позади, поддерживал отца под локоть.

– Что случилось, благородный элл Кмелл? – изо всех сил стараясь не выдать волнения, спросил Мейчон. – Где Сейс? Она не хочет видеть меня?

– Сейс больше нет, Мейчон, – глухо выговорил сын элла Кмелла. – Она умерла год назад.

Сейс больше нет! Она умерла!

Солнце в небе померкло. Гул толпы смолк. Жизнь потеряла смысл. Воздух пропал и дышать стало нечем.

Мейчон непроизвольным движением освободил грудь от стягивающего ворота рубахи.

– Как… Как это произошло? – спросил он.

Разве это имеет какое-либо значение? Сейс нет и жизнь кончена.

– Когда ты ушел в ту ночь из замка, Мейчон, – сквозь ватную тишину донесся голос элла Кмелла, – Сейс спросила меня куда ты пропал. Я не хотел говорить, но она сказала, что покончит с собой. Она боялась, что я убил тебя, своего лучшего воина, – невесело усмехнулся Кмелл. – Она отказывалась от еды, заперлась в комнате и никого не пускала. Тогда я рассказал ей, что ты отправился на остров Брагги, чтобы победить в состязаниях Димоэта и жениться на ней. Она поверила мне, но что-то изменилось в ней…

Элл Кмелл замолчал, ему было тяжко вспоминать. Продолжил его сын:

– Веселая прежде Сейс стала тихой и печальной и смотрела все время в окно своей комнаты, хотя, кроме лесной стены, что там увидишь? И она молилась Димоэту. За тебя, Мейчон. Все время – взгляд в окно, а губы шепчут твое имя.

Мейчон молчал. У него не было слов. Великий Димоэт, какие нужны слова, когда жизнь кончилась?

– А потом она вбила себе в голову, что должна отправиться на Брагги, быть с тобой рядом, когда тебе тяжело, – снова стал говорить элл Кмелл. – Это было невозможно, ты сам знаешь, Мейчон. И она слегла. Говорила, что ты умер, что тебя больше нет и жить ей незачем.

– Мы все были рядом с ней, старались исполнить каждое ее желание, – снова встрял сын Кмелла. – Но никаких желаний у нее не было.

Элл Кмелл жестом показал сыну, что дальше говорить будет сам.

– Маг-эскулап, вызванный из столицы, ничего не смог сделать. «Все во власти Димоэта», – сказал он и уехал, посоветовав ей больше времени проводить на воздухе и поплотнее есть. Но она едва прикасалась к еде – словно таяла каждый день и умерла, шепча твое имя. Так захотел Димоэт. Мы ничего не могли сделать. Мейчон, пойми меня правильно, я тогда не мог поступить иначе. И я не ошибся в тебе, Мейчон. Ты здесь и завтра выйдешь на ристалище. В память о Сейс. И ты победишь, Мейчон, я знаю, я верю в тебя. Я предлагаю тебе руку своей младшей дочери Перейн. Она так же хороша, как была Сейс, она подросла за это время и…

– Благодарю вас, элл Кмелл, – сказал Мейчон и Кмелл замолчал.

Мейчон поискал глазами мальчика-проводника и махнул рукой, призывая к себе.

– Ты будешь участвовать в состязаниях? – спросил сын элла Кмелла. – Если ты согласишься сражаться в цветах Марлана, то кроме положенного вознаграждения за победу, наш король пожалует тебе земли, двадцать лучших лошадей из собственных конюшен и…

– Я не буду сражаться в цветах Марлана, – жестко сказал Мейчон. – Благодарю вас элл Кмелл за все, что вы для меня сделали. В ближайшее время я отдам вам четыреста рехуалов.

– Если ты согласишься выступить за Марлан, долг будет погашен сразу же…

Мейчон развернулся и быстро пошагал прочь.

– Мейчон, – услышал он в спину. – Мейчон! Если передумаешь, я всегда рад тебя видеть, Мейчон!

Мальчишка-проводник едва успевал за ним.

– Эй, элин, нам в ту сторону.

Мейчон покорно повернул за проводником. Ему было все равно куда идти. Он умер. Перед глазами стояло лицо Сейс. Последние дни он не мог вызвать ее образ пред мысленным взором, а сейчас видел каждую черточку – светлые волосы, смеющиеся глаза, улыбающиеся губы… Она любила его, она не дала ему погибнуть во время тяжких испытаний тела и духа, она защищала его. И умерла. Год назад. Как раз, когда Мейчон чуть не погиб, чересчур уверовав в собственные силы. Она спасла его ценой собственной жизни!

И все, что он может теперь: это доказать, что она не зря верила в него. Он выйдет на ристалище. Он победит в Состязаниях Димоэта. Ради Сейс. И ради того, чтобы вернуть эллу Кмеллу четыреста рехуалов, заплаченных за обучение на Брагги. Его долг. Он всегда возвращает свои долги… Поэтому он не может позволить себе потерпеть поражение от кого бы то ни было. Ради Сейс. Ради ее светлой памяти…

Куда он идет? Куда его ведут, через людскую толпу, мимо аддаканов?

Какая разница куда теперь идти?

Ах да, его ждет Трэггану. Странны прихоти Димоэта – в один день вернул друга и отнял любовь…

Мейчон встряхнул головой и сжал рукоять бесценного меча, висящего на боку. Трэггану не должен ничего заметить. Мейчон не нуждается в чьей-либо жалости.

* * *

Элл Итсевд-ди-Реухала спокойно беседовал с элираном пятой грани.

Через врата мира проходили уже немногочисленные итсевдцы, после спячки аддаканов желающие прогуляться по Городу Городов. Все, кто ожидал почестей от встречающих, уже прошли.

– О, Мейчон, наконец-то! – воскликнул Трэггану. – Я уже заждался тебя. – Он повернулся к собеседнику: – Элиран Фуллэгу, это мой старый друг элин Мейчон, выпускник острова Брагги.

Страж порядка приветствовал Мейчона и тактично отошел в сторону, чтобы не мешать их беседе.

– Больше здесь нечего делать, – сказал Трэггану. – Пройдемся по площади? Или сходим в таверну? Я знаю приличную неподалеку. Выпьем по кружке пива. Устал я.

– Да, – согласился Мейчон. – выпьем.

– Мейчон, что-нибудь случилось?

– С чего ты взял? – деланно удивился выпускник Брагги, злясь на себя. Или старая ниточка дружбы, что возродилась между ними, на неосознанном потоке дала понять Трэггану, что все в Мейчоне кипит и скорбит? – У меня все в порядке, Трэггану. Просто я не люблю большую толпу, вот и все.

– У тебя есть дела сегодня? Может, не в таверну, а сразу ко мне? Посидим до пира в моем кабинете? Хотя нет, там нас все время будут беспокоить…

– Мне надо сходить к Арене Димоэта и заплатить за участие в состязаниях, – ответил Мейчон на вопрос. – Это надо сделать до темноты. Успею.

– Что ж… – начал было Трэггану, но тут к нему подошел быстрым шагом взволнованный элл Галну.

– Элл Трэггану! Элл Трэггану! – начал он. – Там, у Шара Димоэта монах… Ну, из зеленого братства, может, видели?

– Видел, – спокойно сказал Трэггану. – И что этот монах сделал?

– Он… Он говорит такие гадости… Он специально нарывается, хочет, чтобы его вызвали на Ристалище Чести. И, главное, элл Наррэгу вне себя, он собирается принять вызов. Он послал за элираном, чтобы тот назначил время поединка.

– Но ведь этот же монах – калека! – удивился Трэггану. – У него нет правой руки, я видел. И он с костылем… Как же…

– Если элл Наррэгу бросит вызов… Он же посол короля Итсевда, он вынужден будет просить отставку, чтобы выйти на Ристалище Чести. Может, монах этого и добивается! Может он станет прилюдно просить прощения, а может вообще скроется, как не было, а назад должность посла уже не возьмешь. Успокойте нашего посла, пока не поздно.

– Хорошо, элл Галну, идемте, – кивнул Трэггану и повернулся к одному из своих охранников: – Позови элирана Фуллэгу, вон он, с нами. Мейчон, пошли со мной.

Охранники Трэггану расчистили путь. На возвышении для ораторов бесновался маленький однорукий человечек с костылем под левой рукой. Был он в странной одежде, сшитой из навязанных крупных узлов зеленой ткани. Во многих местах нитки лопнули и дыры обнажали грязное тело. Лицо было обезображено гримасой ненависти.

– Ты что-нибудь слышал о зеленом братстве? – спросил Трэггану у Мейчона.

– Что? – переспросил тот. Он думал о потерянной навсегда Сейс.

– Тебе известно что такое зеленое братство? – повторил Трэггану.

– Какие-нибудь разбойники? – предположил Мейчон.

– Нет, что ты. А, ладно, потом расскажу.

Трибуну от толпы отделяла цепь охранников посла и бок о бок с ними – элла Галну и элла Канеррану. Отец Млейн за этим живым ограждением стоял рядом с Наррэгу и с удовольствием взирал на происходящее. Наррэгу же едва сдерживал себя – губа прикушена, пальцы яростно сжимают рукоять готового выскочить из ножен меча.

– Трэггану, а ты что здесь делаешь, сынок? – удивленно спросил элл Канеррану, заметив зятя. – Я думал, что ты давно дома, готовишься к приему его величества.

– Я уже собирался идти, но услышал крики и решил разобраться, что происходит.

– Да ничего особенного, – усмехнулся тесть, – очередному юродивому захотелось стать предводителем толпы. Но в его словах есть смысл.

– Как вы можете так говорить, элл Канеррану? – возмущенно сказал элл Наррэгу. – Он…

– Успокойтесь, пожалуйста, – чуть ли не умоляющим голосом попросил элл Галну.

Трэггану удивился, как этот рыхлый и безвольный с виду элл, младше Трэггану, но выглядевший на срок Димоэта старше, умудрился бросить кому-то вызов на Ристалище Чести – даже если догадывался, что поединок не состоится. По виду элла Галну нельзя было предположить, что он вообще может противостоять кому-то, тем более – с оружием в руках.

– Они позорят нашу страну и великого Димоэта! – кричал монах, опершись на костыль и согнутым от болезни пальцем указывая в сторону Наррэгу. – Они лгут милостивому Димоэту посредством продажных жрецов. Это по их настоянию были свергнуты боги, желавшие ставить аддаканы на островах!

– Я не могу позволить ему так говорить, – твердо произнес Наррэгу, делая шаг вперед. – Я просто обязан…

– Успокойтесь, элл Наррэгу, – удержал его и Трэггану. – Не забывайте, что вы посол Итсевда и говорите от имени короля. Вам нельзя бросать вызов.

– Сынок, не вмешивайся, – по-прежнему улыбаясь, приказал элл Канеррану. – Или ты сам хочешь повоевать? Так – пожалуйста, смерть дураков любит. Отправлялся бы домой, сынок.

– Да! – продолжал истошным голосом кричать монах, перекрывая гул толпы. – Острова Итсавгану могут быть присоединены к Махребо, присоединены к Итсевду! Достаточно построить насыпь из Кремана до первого острова! Наши братья сами соединят все острова мостами! Это будет часть Махребо! Острова и так часть Махребо, да! Но из-за каких-то подлых, своекорыстных людишек великий Димоэт позволяет гнить без своего покровительства и без нормального человеческого общения с материками жителям островов! И все только потому, что это кому-то выгодно. А кому, я вас спрашиваю? Да тем же эллам Кремана, например.

– Это прямой вызов мне, элл Канеррану, – усмехнулся Трэггану. – Как владельцу реухалского квартала, так и как сыну элла Реухал-ди-Кремана.

– Отправляйся, домой, дурак! Научись смотреть дальше своего подбородка! – неожиданно выйдя из себя, закричал отец Млейн. – Марш домой, я приказываю тебе!

Недальновидным человеком показал себя как раз Канеррану, поскольку прямо противоположного результата нельзя было бы добиться с большим успехом, сказав что-либо другое.

Трэггану непроизвольно сжал кулаки.

– Монах так и лезет на скандал, – чуть не простонал элл Галну. – Элиран, ему надо запретить произносить подобные речи! – обратился он к элирану пятой грани Фуллэгу.

– Каждый имеет право говорить здесь все, что пожелает, – сухо ответил страж порядка, которому самому не нравились речи монаха.

– Всем надо идти к Димоэту и открыть ему глаза на правду! – кричал калека. – Это говорю вам, благородные и справедливые жители Реухала и Итсевда, я, Иераггу, монах зеленого братства! И кто смеет сказать, что я не прав, пусть плюнет мне в лицо! Я вызываю на Ристалище Чести любого, кто скажет, что я не прав! Ну, есть несогласные? Если нет, тогда прямо сейчас мы можем отправляться к Храму Димоэта и готовить воззвание, после которого у Димоэта откроются глаза, он сотрет с лица Аддакая жрецов и эллов, подло обманывающих и предающих его! Все они – трусы и предатели! Нет ни одного, кто может мне возразить!

– Я отвечаю на вызов, – чуть не оттолкнув элла Канеррану и элла Галну, сделал шаг вперед Трэггану. – Я готов доказать на Ристалище Чести, что твои слова гнусная ложь, измышленная лишь для скандала.

– И кто осмелился усомниться в моих словах? – гневно-истерично закричал монах.

Казалось, толпа замерла в ожидании событий, ради которых, собственно, и собралась здесь.

– Я – Трэггану, владельный элл Итсевд-ди-Реухала, сын владельного элла Реухал-ди Кремана утверждаю что ты – лжец и оскорбил меня и моих предков. Элиран Фуллэгу, вы слышите меня?

– Да, элл Трэггану.

– Назначьте время поединка.

– Через три часа, – громко стал исполнять свои обязанности элиран пятой грани, – на Ристалище Чести состоится поединок Трэггану, элла Итсевд-ди-Реухала и монаха зеленого братства Иераггу. Стороны устраивают условия? Будут какие-либо объяснения сейчас?

– Да, – сказал Трэггану. – Я принял вызов, но я не желаю и не могу сражаться с калекой. По законам Ристалища Чести он должен выставить замену. И я, по тем же законам, хочу знать, кто заменит его, прямо сейчас. В противном случае, поединок будет отменен, а вызвавший меня и не способный держать меч, высечен на Ристалище Чести. Все знают законы Ристалища Чести. Я прав, элиран Фуллэгу?

– Да, элл Трэггану, вы совершенно правы, – элиран повернулся в сторону человека за трибуной: – Монах Иераггу, вы бросили вызов, но неспособны взять меч. Или вы назначите своего представителя, или действительно вы сейчас будете взяты под стражу и в час поединка прилюдно высечены.

– Да! – закричал монах. – Я калека! Но я прав! И я не сомневаюсь, что найдутся честные люди на этой земле, что докажут мою правоту! Кто поможет мне, братья? Кто защитит мою честь и мое слово?

– Мы! – раздался громовой голос откуда-то от аддаканов.

Все разом повернулись.

Толпа раздалась перед двумя рыжеволосыми гигантами угрожающего вида, обвешанных оружием. Один из них был с переломанным носом и выбитым глазом, что придавало ему особо свирепый вид. У каждого на боку болталась солидная палица из тех, что изготовляют мастера южного Малкира, за спиной висели большие овальные щиты и двуручные мечи, на руках были латные руковицы, на головах – шлемы с поднятыми сейчас забралами. Трэггану сразу понял по их виду, что у каждого за плечами не одно сражение.

– Мы готовы защитить твою честь и твое слово, монах! – пророкотал один из них. – Калек нельзя обижать, они говорят от имени мертвых богов! Кто противник?!

Трэггану понял, что все действо было заранее придумано монахом. Или братством их зеленым, хотя в одежде воинов ничто не говорило о принадлежности к братству. Но это была ловушка, попытка устроить шумиху и привлечь внимание к планам захвата богатых мирных островов как можно больше реухалцев и даже, если получится, богов и Димоэта.

– Что, сынок, добился своего? – повернулся к Трэггану элл Канеррану, в голосе его послышалось чуть ли не злорадство. – Я предупреждал: доиграешься. Теперь готовь завещание. Слава Димоэту, что у моей дочери хоть есть сын, твой наследник. О нем ты подумал?

– Я не простой гражданин Итсевда, – возразил Трэггану, – я – владельный элл, я не мог стерпеть оскорбление чести.

– Оскорбление! Обида! – язвительно воскликнул тесть. – Обиды что мозоли – быстро возникают, да медленно лечатся. Знал бы ты, сопляк, сколько раз мне в жизни было нанесено оскорблений и каждый раз я терпел. И где они теперь, мои обидчики? Все до единого в сырой земле. А нетерпеливым придется платить кровью.

– Лучше платить кровью, чем покрывать позором трусости свой род, – зло произнес Трэггану.

Элл Кмелл лишь усмехнулся в ответ и повернулся спиной к зятю. Сделал жест своим охранникам, чтобы следовали за ним и пошагал прочь.

– Кто твой противник, монах? – спросил второй воин не менее громовым голосом.

– Я! – шагнул в их сторону Трэггану. – Я ответил на вызов и готов сразиться с вами обоими, как того требует закон Ристалища Чести.

– И я, Мейчон из Велинойса! – вдруг встал рядом с ним Мейчон. – Я тоже отвечаю на вызов монаха.

Сегодняшний день отнял у Мейчона любовь. Но жизнь не кончилась – остался друг. И на жизнь этого друга покушаются какие-то негодяи. Он не мог остаться в стороне.

– Вы принимаете вызов? – спросил элиран Фуллэгу подошедших воинов. – В таком случае, назовите ваши имена.

– Дейкку из Малкира, – рявкнул один.

– Пройггу из Малкира, – сообщил другой.

– Итак, – подняв руку призывая к вниманию, начал элиран, – от имени короля Реухала объявляю, что сегодня, через три часа, когда день на Шаре Димоэта коснется Дакрея, на Ристалище чести состоится поединок элла Итсевд-ди-Реухала и элина Мейчона из Велинойса против монаха Иераггу, которого будут представлять элины Дейкку и Пройггу из Малкира. Предупреждаю от имени короля Реухала, что неявившийся на бой объявляется преступником и в случае поимки в Реухале будет подвергнут смертной казни без суда. Противникам все ясно?

– Да, – сказал Трэггану.

– Да, – рявкнул один из малкирцев.

– Тогда вы встретитесь на Ристалище Чести через три часа. Правило боя лишь одно – если противник признал свою неправоту необходимо немедленно опустить оружие. Следить за этим на Ристалище Чести буду я, элиран пятой грани Фуллэгу, и мои помощники. – Он взмахнул своим копьем, показывая, что разговор закончен.

– Я продолжаю! – вновь заорал монах, так и стоявший на трибуне. – Слушайте меня, жители Города Городов и все аддакайцы!

– Нет! – повернулся к нему Фуллэгу. – Пока не будет доказана правота ваших слов на Ристалище Чести, вы не имеете права говорить. Освободите трибуну!

– Моя правота будет доказана! – сопротивлялся монах.

К нему подошли два элирана младшего чина, давно наблюдавшие за сценой, привлеченные шумом и готовые в любой момент придти на помощь старшему товарищу. Монах гордо вскинул голову и пошел прочь от трибуны, тяжело опираясь на костыль.

Народ начал расходится.

– Благодарю вас, Трэггану, – сказал элл Наррэгу. – Вы вели себя достойно. Желаю вам победы на Ристалище Чести. И вам, элин Мейчон.

– Элл Наррэгу, – спокойно улыбнулся прославленному военачальнику выпускник Брагги, – если вы не возражаете, то завтра я выйду на Арену Димоэта в цветах Итсевда.

Наррэгу внимательно посмотрел на спокойное лицо воина.

– Благодарю, – с легким поклоном произнес он. – Я распоряжусь, чтобы за вас внесли взнос и записали от имени Итсевда, элин Мейчон.

– Нет, – жестко ответил тот. – Я этого не просил. Я не нуждаюсь в помощи, я предложил вам выступить за ваше королевство бескорыстно.

– В таком случае, благодарю и за это, – с достоинством сказал элл Наррэгу, умевший ценить как мужество, так и независимость. – Мы еще увидимся до завтра.

Элл Галну перевел взгляд с малкирцев на Мейчона, потом на Трэггану.

– А я-то собирался придти к вам вечером на пир, – со вздохом сказал он.

– А он и не отменяется, элл Галну, – улыбнулся Трэггану. – Я жду вас в назначенный час.

– Именно в этот час состоится ваш поединок.

– О, великие пустоши! – поморщился Трэггану. – Что ж, я оповещу всех о переносе ужина на час. Ничего страшного: поединок на Ристалище Чести причина уважительная.

– Безусловно, – кивнул элл Галну, еще раз посмотрел на малкирцев и вздохнул: – Желаю вам и вашему другу удачи, элл Трэггану. Я приду на Ристалище Чести.

Толпа разошлась. Трэггану и Мейчон остались одни, стражники ждали господина чуть поодаль.

– Зачем ты вызвался, Мейчон? – спросил Трэггану.

– Размяться перед Состязаниями, – усмехнулся тот. – Чтоб кровь не застаивалась.

– В любом случае, я признателен тебе. Сейчас мне необходимо вернуться во дворец. Ты со мной?

– Ты что, действительно завещание собрался писать?

– Нет, просто на время поединка назначен пир в моем дворце, хорошо элл Галну напомнил. Теперь мне необходимо разослать гонцов, чтобы предупредить гостей о переносе праздничного ужина на час. Да и не буду же я в этих одеждах с побрякушками защищать свою жизнь?

– Да, тут ты прав, – согласился Мейчон. – А мне надо записаться на завтрашние бои. Я приду к Ристалищу Чести в назначенный срок.

– Я распоряжусь принести тебе щит и шлем.

– Шлем без надобности, а вот щит, полегче и покрепче, не повредит, – кивнул Мейчон.

– Дорогу сам найдешь или дать охранника, чтобы ты не заблудился?

– Не заблужусь, – улыбнулся Мейчон. – До встречи на Ристалище Чести.