Текст книги "Замок Пятнистой Розы"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Может, я все-таки вас буду сопровождать? Вдруг что-нибудь понадобится?

Трэггану снова усмехнулся. Не стремление услужить хозяину, не беспокойство о нем, двигало молодым остолопом – а желание покрасоваться в свите знатного элла, хозяина одного из самых больших и цветущих районов Реухала. Без Трэггану Кейону так – один из толпы, а с хозяином никто не осмелится даже косо посмотреть на слугу…

– Нет, – твердо сказал Трэггану. – Все, убирайся, на сегодня ты мне больше не нужен. Но чтобы с утра тебя больше не пришлось дожидаться, понял? Не то быстро обратно в деревню отправишься, на твое место знаешь сколько желающих найдется?

– Хозяин, да я для вас по стенке размажусь, если нужно будет. Я…

– Все, убирайся. Мне надо работать.

Трэггану вернулся к столу, уселся, снял с подноса посеребренный колпак, не глядя взял корзиночку с паштетом и придвинул к себе бумаги с расписанием дней праздников и списками гостей на разные дни празднеств.

«Великий Димоэт, помоги мне пережить эти дни. В конце концов ведь для твоего блага и во имя твое стараюсь!».

* * *

Через час с лишним, когда реухалское солнце полностью залило кабинет и мерклый свет свечи больше был без надобности, Трэггану потянулся и встал. Надел парадную куртку и перевязь с мечом, подошел к зеркалу, оправил одежду и придирчиво оглядел свой внешний вид. Вроде все в порядке и даже тесть не придерется. Димоэт Великий, как надоели эти ненужные побрякушки на груди – попробуй перепутай местами хоть одну, скандала не оберешься!

Свернув списки и взяв парадную шляпу, Трэггану вышел на лестницу. Во дворце у него было два кабинета: кроме этого, в который не входила даже законная супруга, на втором этаже имелся парадный кабинет с роскошной приемной, заставленной щитами и завешенной знаменами. В нижнем кабинете Трэггану принимал гостей, которым требовалось от владельца Итсевд-ди-Реухала не только застолье, но и серьезный разговор. Чаще всего эти «серьезные разговоры» сводились к очередным просьбам.

Спустившись по лестнице на третий этаж, он прошел по коридору до детской. Надий – лучшая, что только смогли разыскать, няня – кормила малыша грудью. Казалось, тот сосал не просыпаясь. Трэггану улыбнулся женщине, не сводя глаз с сына.

– Все нормально? – поинтересовался он.

– Да, элл Трэггану. Вон какой крепыш. Проснулся, закричал, а как сиську получил, так и снова глазки закрыл. Во какой розовощекий.

Трэггану несколько минут с нежностью смотрел на карапуза, которому было суждено вновь взять Итсевд-ди-Реухал и Реухал-ди-Креман в одни руки. Малыш не только его наследник, но и наследник собственного деда. Нет, все-таки надо отцу отправить гонца сразу как только откроются аддаканы. Не стоит дожидаться возможности самому съездить в родной замок – вряд ли в дни празднеств у него будет для этого время.

Малыш ручкой держался за грудь кормилицы. Трэггану всмотрелся – да, следы от удаления магом-герольдом мизинцев почти уже исчезли, операция прошла великолепно, что еще раз подтверждает благородное происхождение ребенка. Если мизинцы отрезать у крестьянского отпрыска, они бы долго гноились и никогда бы не зажили бесследно.

Затем Трэггану прошел в спальню жены – уже более чем дважды по восемь восьмидневий они проводили ночи раздельно. Отец Млейн, элл Канеррану, один из самых блестящих вельмож итсевдского квартала, содержащий великолепный двор и устраивающий самые утонченные приемы, как-то в дружеской беседе сказал Трэггану: «Ты парень молодой, ясно дело. Если тебе девчонка нужна ты не стесняйся, прямо мне скажи, я пришлю кого-нибудь тайком, чтобы пересудов не было. Против природы не пойдешь, дело такое…» Трэггану отказался. Не потому что постеснялся отца жены, вовсе нет. Он не мог теперь представить в своих объятиях кого-либо, кроме нее.

Спящая в кресле служанка встрепенулась от звука открывающейся двери и, узнав хозяина, с неловким от просонья поклоном произнесла:

– Госпожа еще отдыхает.

Трэггану хотел сказать, что не будет тревожить госпожу, но вовремя одернул себя – он не должен объясняться перед служанками. Все-таки он улыбнулся ей и сделал успокаивающий жест рукой. Служанка открыла дверь в опочивальню.

Млейн лежала в огромной постели, одеяло было надвинуто до самого подбородка, солнце играло на золотистых волосах. Несколько минут Трэггану любовался ее безмятежным и каким-то чуть детским выражением лица. Любовь и чувство, что он должен и защитит ее от любых волнений и опасностей, переполняли его душу. Какая она красивая, чистая, нежная, преданная…

Он полюбил ее с первого мгновения. Сперва – лишь как идеал прекрасной, безгреховной девушки; он не предполагал и не смел надеяться, что когда-нибудь она будет принадлежать ему. Элл Вэмбреггану попросил дальнего родственника элла Канеррану отправиться от его имени в Креман на похороны братьев Трэггану. Млейн сопровождала отца. В те дни Трэггану было не до любезностей, но образ Млейн запал в его сердце. И именно элл Канеррану привез в Креман печальную весть, что элл Вэмбреггану погиб на охоте. От имени короля Реухала и короля Итсевда он известил, что теперь Итсевд-ди-Реухал принадлежит эллу Барэггу, отцу Трэггану, по праву наследования. И снова Млейн сопровождала отца.

Старый элл Кремана отказался от наследства в пользу единственного оставшегося сына, и элл Канеррану согласился погостить в замке, пока Трэггану приготовится к отъезду. Именно он настоял, чтобы наследник вывел безобразный по его словам шрам. Если бы не Млейн, Трэггану, может, и не согласился бы, но ему очень хотелось ей понравится и он подумал, что неприятен девушке таким. Для нее он был готов на все, даже сбрить бороду. А сейчас, после полутора лет супружеской жизни, и на большее.

Трэггану наклонился над спящей женой и осторожно поцеловал ее в губы.

Она тут же открыла глаза.

– Милый!

Ее лицо украсила улыбка.

– Спи, любимая, – нежно произнес Трэггану. – Я просто хотел пожелать тебе доброго утра.

– Спасибо, – сказала Млейн и закрыла глаза. Улыбка не исчезла – она, наверняка, и с закрытыми глазами видела перед собой его лицо.

– Я был у малыша, – сообщил он. – Там все хорошо. У меня сегодня трудный день. Вечером у нас будет пир, я надеюсь, что ты затмишь всех. Да я уверен, что так и будет. Ты у меня – самая лучшая!

– Я постараюсь, – не открывая глаз, прошептала Млейн. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Очень.

Трэггану поцеловал ее в щеку и со вздохом вышел из спальни.

* * *

В приемной его кабинета уже сидели посетители – уточнить в последний раз действия на празднествах.

Дожидался посол Итсевда в Реухале, старый элл Наррэгу, у которого мизинцы были удалены по приказу короля. Начиная с простого воина, Наррэгу дослужился до главы армии и был посвящен в эллы с соизволения самого Намшелфа два периода Димоэта назад и под старость получил эту почетную должность, не требовавшую особых хлопот. Но элл Наррэгу не привык что-либо делать плохо и контролировал каждый пустяк. Трэггану слышал об этом знаменитом воине еще сразу после выхода из монастыря и относился к нему со всем должным почтением. Тем более, на своей собственной шкуре узнал, что означает военному человеку уходить в политику – того и глядишь на ровном месте поскользнешься и окажешься в луже.

С мрачным видом в кресле у мраморного изваяния Димоэта сидел элл Дабераггу. Кейону оказался прав – владелец вчера рожденного двуглавого питона пришел во дворец Трэггану с самого утра, когда большинство людей его положения еще и не думают подниматься с постели.

Трэггану вздохнул. Почему-то он предположил прямо обратное словам Кейону – что Дабераггу будет пытаться навязать ему свое чудесное приобретение вместо долгов. Сумма долга элла Дабераггу была весьма значительной. В свое время, когда знакомился с документами, Трэггану был несколько удивлен: как это его предшественник, элл Вэмбреггану, умудрился дать столько? Собственно, финансовые дела владения шли хорошо и Трэггану не интересовали эти деньги, но негоже разбрасываться тем, что заработал не ты. Трэггану вообще рассматривал себя скорее не как хозяина нежданно свалившегося на него богатства, а как рачительного хранителя владений для тех, кто придет за ним. Для маленького элла Кангэрру, например, что сосет сейчас грудь Надий…

Элл Дабераггу увидел хозяина дворца и холодно кивнул в знак приветствия. Затем снова уставился в одному ему известную точку на противоположной стене.

Элл Наррэгу о чем-то беседовал с Гирну. Заметив Трэггану, слуга отошел и направился к Райсграйну, распорядителю хозяйством дворца. Брови хозяина дворца сошлись над переносицей.

– Элл Наррэгу, – обратился он к послу, – я с удовольствием приму вас, но мне надо срочно поговорить со своим управляющим. Сегодня мы принимаем представителей королевской фамилии, возможно сам его величество пожалует на празднества. Я не могу ударить лицом в грязь и должен быть убежден, что все в порядке.

– Да, элл Трэггану, – с достоинством кивнул бывший полководец, – я подожду.

Райсграйн вслед за хозяином направился в кабинет.

Трэггану не торопясь прошел к своему месту, положил на стол шляпу и списки и уселся в кресло с фамильным гербом над спинкой. Управляющий остался стоять.

– Все ли готово к сегодняшнему пиру?

– Да, элл Трэггану, – спокойно ответил распорядитель, – к назначенному часу все будет в порядке.

– К назначенному часу?

– Да, – твердо ответил Райсграйн. – Вряд ли вам необходимо вникать в детали, хозяин, но видно кто-то уже донес вам. Что ж, действительно, провизии не хватило, и виноват в этом главный повар. Но я уже третий Праздник Димоэта встречаю на службе вашему роду, правда, впервые в этой должности, и знаю, что так было каждый раз.

– А почему так происходит?

– За время спячки аддаканов все, что привозят торговцы, кончается, а новых запасов взять неоткуда – только в деревнях Луддэка. Но и там всю животину чуть ли не заранее раскупают.

– Это я понимаю, – кивнул Трэггану, которому отнюдь не хотелось вести подобный разговор. – Я спрашиваю: почему, раз подобное происходит не впервые, до закрытия аддаканов нельзя все рассчитать и закупить должное количество провизии?

Райсграйн уставился в пол, через несколько секунд поднял на хозяина глаза.

– Все было просчитано и приобретено с необходимым запасом.

– И все же, провизии не хватило?

– Да.

– Распоряжается запасами провизии главный повар?

– Да, хозяин, повар Миррану. Прикажете наказать его?

– За такую провинность, – медленно сказал Трэггану, – это просто необходимо сделать.

«Но если сегодня высечь главного провара, – подумал он, – то как он будет готовить? Нет, я не хочу, чтобы кто-то из моих гостей остался недоволен…»

– Вот что, Райсграйн, – решил наконец Трэггану, – объяви, что за эту провинность повару присуждается восемьжды восемь ударов плетьми.

Райсграйн непроизвольно вздрогнул и склонил голову в знак повиновения воле хозяина.

– Соберешь всю прислугу на наказание во дворе. Прямо сейчас. Всю прислугу, ясно?

– Да, элл Трэггану, я понял.

– Когда все соберутся, объявишь от моего имени, что поскольку раньше провинностей у повара Миррану не имелось и дело свое он знает мастерски, а так же по случаю Праздника великого Димоэта, наказание отменяется.

Улыбка непроизвольно появилась на лице распорядителя дворцовым хозяйством. Сколь сильно отличается новый хозяин от старого, элла Вэмбреггану, которого беспокоили только охота, пиры и собственные страсти и который по любому пустяку назначал куда более строгие наказания. А этот справедлив, за полтора года правления только третье публичное наказание и все за дело. И средствами распоряжается мудро, не тратит налево и направо, не влезает в долги и сам не особо дает тем, кто и не собирается возвращать.

– И постарайся, чтобы раньше времени об отмене наказания не трепались по всем закоулкам дворца, – предупредил Трэггану.

– Я немедленно сделаю все, как вы велели, хозяин, – почтительным тоном произнес распорядитель. – До назначенного времени никто ничего не узнает.

– Хорошо, – кивнул Трэггану. – Вопросы есть?

– Сколько будет гостей и как именно их рассаживать?

– Вот списки. Еще оставишь три раза по восемь кресел на всякий случай.

Распорядитель быстро просмотрел списки и кивнул.

– Все будет сделано, хозяин. Я могу идти?

– Да. Передай Гирну, чтобы пригласил ко мне элла Наррэгу, а после него – элла Дабераггу.

* * *

Через полтора часа последний, из находившихся в приемной посетителей, вышел из кабинета. Трэггану с облегчением перевел дух и звякнул стеклянными палочками.

Вошел Гирну.

– Прикажи принести еще молока… Нет, лучше сока, – приказал Трэггану. – И перекусить.

Он встал с кресла и подошел к окну, выходящему на небольшой парк, за которым располагалась гостиница «Светлячок», принадлежавшая, как и еще несколько подобных заведений, эллу Итсевд-ди-Реухала, то есть, ему, Трэггану. В это время и парк и улица были пусты. Деревья дарили свежесть, шелестя листвой и радуя глаз стройностью стволов и зеленью кроны.

В сердце занозой сидел разговор с эллом Дабераггу. Как ни старайся, хорошим для всех не будешь. Трэггану так и не понял, чего добивался Дабераггу и зачем явился в такую рань. Так или иначе, вопрос о двухголовом питоне вообще не поднимался – Трэггану не стал спрашивать, а Дабераггу ничего не сказал. Вообще, по словам посетителя нельзя было понять, чего он хотел. И ушел мрачный, сухо поблагодарив за приглашение на сегодняшний пир, хотя первоначально он в списках гостей не значился.

Трэггану постарался выбросить эти мысли из головы. Зачем он пытается перед всеми быть хорошим? Он ничем не обязан этому мрачному лысому болвану, наоборот, тот должен ему денег… А ведет себя, как… как…

Гирну вернулся в кабинет. Трэггану повернулся в его сторону.

– Так быстро? – спросил он удивленно.

– Нет, хозяин, я не сок принес, – пояснил Гирну. – Там еще один посетитель.

– И кто именно? – усмехнулся Трэггану, знавший всех, кто во время спячки аддаканов мог придти к нему, и гадая – кого же он забыл?

– Человек не из Реухала. Я не знаю, кто он. Он привез письмо с Брагги.

Остров Брагги. Это название много говорило любому воину, прошедшему школу боевого монастыря. Брагги – это небольшой скалистый островок в океане Окжелта, вдали от всех континентов. Подобно расположенному на другом краю свете острову Дарнелу – цитадели магов – Брагги был обителью воинского мастерства. Здесь обучали таким секретам, что у обычных солдат даже воображения не хватало представить их себе.

Попасть на этот остров можно было лишь за выдающуюся личную отвагу и талант, либо за большие деньги. Те, что приезжали обучаться за деньги, обычно работали на самых грязных местах, не взирая на звания и происхождение, и практически никогда, за очень редким исключением, не становились личными учениками мастеров, хотя тоже обучались серьезно и некоторые гибли, не выдержав нагрузок. Стать личным учеником мастера и, после проверки всеми мастерами Брагги, выпускником могли только самые талантливые бойцы.

За период между празднествами Димоэта с острова выходило не более одного-двух выпускников со врезанной в плоть левой руки тусклой металлической пластиной с символом Брагги. Как правило, они основывали собственные школы.

Трэггану слышал много легенд и слухов об этом острове, но ни одного человека с символом острова не видел. Учитель в боевом монастыре, элл Раббу, собирался отправляться на остров, но его дальнейшей судьбы Трэггану не знал. Может, это весточка от него?

Трэггану отошел от окна и вернулся к креслу.

– Гирну, у тебя нет никаких догадок о чем могло бы быть это письмо? – на всякий случай спросил он.

– Я думаю, элл Трэггану, что это письмо по поводу элина Ваассану, которого очень любил элл Вэмбреггану и дал ему значительную сумму для обучения на острове.

Трэггану подавил разочарованный вздох.

– Как выглядит этот посетитель?

– Примерно ваших лет, на правой руке не хватает трех пальцев.

– Сколько пальцев на левой?

– Пять. Одежда добротной ткани, не броская. И не новая – штопанная и застиранная. На боку меч. Да, хозяин, странная деталь – почему-то рукоять и гарда меча обмотаны тряпичной лентой, словно перебинтованы. Ножны старые, без символики и украшений.

– Хорошо, Гирну, пригласи его в кабинет.

Трэггану уселся в свое кресло и взял в руки свиток с расписанием празднеств, не глядя на входную дверь. Прядь волос упала ему на глаза и он привычным жестом вернул ее на место.

Гирну ввел посетителя в кабинет и вышел, закрыв за собой дверь.

– Трэггану?! – услышал хозяин Итсевд-ди Реухала пораженный возглас.

Он поднял глаза.

– Мейчон?! – столь же удивленно воскликнул Трэггану. – Ты жив?

– Я-то жив, – усмехнулся Мейчон. – А вот ты-то как из загробного мира вернулся? Да еще так высоко взлетел?

Трэггану вышел из-за огромного письменного стола, почти подбежал к старому другу и они крепко обнялись.

Глава 2

– Мейчон! – Трэггану хлопал старого друга по плечам, не веря собственным глазам. – Ты – живой! Постой, а как ты здесь оказался, если аддаканы спят?

– Тебе что, не доложили? – удивился Мейчон. – Я же с Брагги. На островах аддаканов нет.

– Так ты морем прибыл?

– Естественно. Три дня назад.

– А что ж пешком, а не с королевским переездом? И что ты делал на Брагги?

– На королевский переезд напали разбойники. Пришло судно с Амринских островов, везли подарки. От кортежа остались одни воспоминания.

– А ты? – несколько глуповато спросил Трэггану. – Ты же не заодно с разбойниками?

Мейчон улыбнулся и закатал левый рукав. Трэггану широко открыл глаза – вжитый в руку символ выпускника школы острова Брагги он видел впервые.

– Вот тебе ответ сразу на твой второй и третий вопросы.

– Димоэт Великий! – с нескрываемым восхищением произнес хозяин кабинета. – Я только слышал об этом.

– Я тебе даже покажу еще что-то, что ты не видел никогда, – сказал Мейчон. – Кто видел, больше никому не расскажет. Ты – первый, кто будет знать.

Мейчон вытащил из ножен меч и протянул Трэггану.

– Размотай тряпки с рукояти.

Трэггану удивленно и уважительно поднял брови, с трудом удержавшись от восторженного возгласа. Он держал в руках клинок с высеченным на нем знакомым контуром Махребо – клеймо Дорогваза!

– Откуда он у тебя?

– Долгая история, – грустно усмехнулся Мейчон. – Достался по наследству от погибшего врага. Думаю, родственников у него было. Впрочем, узнать мне было не у кого, я забыл имя спросить.

Трэггану протянул Мейчону меч.

– У меня есть клинок работы Шажара, – словно ребенок в ответ на хвастовство другого, ответил он. – Я получил его в наследство вместе со всем этим, – Трэггану сделал обводящий жест рукой. – Мы позже сравним наши клинки.

– Неплохо у тебя здесь, Трэггану, – сказал Мейчон, обводя взглядом помещение. – Кто бы мог подумать!

Хозяин кабинета словно опомнился:

– Что же мы стоим? Проходи, садись! Мне так много надо спросить, так много надо рассказать… Честно говоря, я растерялся, увидев тебя живым…

– Честно говоря, – улыбнулся Мейчон, – я тоже.

Трэггану быстро убрал со стола огромное количество свитков – ни кому не нужных, а заполняющих стол просто для виду.

– Гирну! – позвал он и стукнул палочками.

Слуга мгновенно открыл дверь. На его лице было встревоженное выражение – мало ли чего можно ожидать от незваного гостя.

– Гирну, немедленно беги на кухню и распорядись, чтобы сюда принесли обильный завтрак. Ты голоден? – обратился Трэггану к Мейчону.

Тот неопределенно пожал плечами.

– Пусть принесут самого лучшего и побольше. Мейчон, ты вина за встречу хочешь? Или дурманящих фруктов?

– Фруктов этих я не потребляю вообще, – сразу ответил Мейчон. – А вина я не пил… Да, уже четыре года. Если только чуть-чуть. И хорошего.

– Для тебя – самого лучшего. Гирну, распорядись, чтобы принесли того вина, что мы держим на случай королевского визита.

– Ну ты даешь! – с усмешкой покачал головой Мейчон.

– Признаться, – усмехнулся в ответ Трэггану, – визит особы королевской крови, да и самого короля Итсевда, был бы для меня менее неожиданным, чем твое посещение. Иди, Гирну, мы ждем.

Слуга вышел, плотно закрыв дверь. Хозяин кабинета снова повернулся к нежданному и столь дорогому гостю. На лице Трэггану вдруг промелькнуло озабоченное выражение.

– Постой, Мейчон, а ты правду сказал о нападении разбойников на королевский переезд?

– Да, три дня назад, – кивнул гость.

– Ты сообщил об этом элиранам здесь, в Реухале?

– Нет, зачем? К тому же, я почти сразу отправился сюда. Мне надо было передать письмо.

Трэггану нахмурился. Он не только старый друг Мейчона, он теперь – политик, владельный элл Итсевд-ди-Реухала, он обязан заботиться о порядке и соблюдении закона.

– Кстати, вот письмо.

Мейчон вынул из сумки свиток с печатью острова Брагги и положил на стол.

– Хорошо, я потом прочту, – сказал хозяин кабинета. – Ты запомнил кого-либо из нападавших в лицо?

– Тех, кто скрылся, я видел лишь со спины, к тому же, все были в масках. Но скрылось не более пяти человек, от силы шесть.

– А твои попутчики, двигавшиеся вместе с переездом, погибли?

– Нет, несколько было тяжело раненых, человек пятнадцать погибли, в основном солдаты. Остальные отделались царапинами. Я провел с ними ночь до утра, потом они вернулись в порт, а я отправился дальше пешком. Меня никто по дороге не обгонял.

«Пока об этом случае ничего не известно, – думал Трэггану, – иначе Кейону мне бы уже рассказал. Мейчон говорит честно и открыто, как воин, я его за язык не тянул, сам рассказал. Расскажет и элиранам. Только стоит ли к ним обращаться? С таким-то сокровищем на боку… Ладно, возникнет необходимость – позовем элирана.»

– А тебя разбойники в лицо запомнили?

– Наверное. – Мейчон пожал плечами. – Какое это имеет значение?

– Ты бы поосторожней ходил по улицам. Вдруг кто из них на тебя случайно натолкнется? Говорят, разбойники мстительны, и нет людей, которые видели их и после долго оставались в живых…

– Если бы у меня в жизни была только проблема не встретиться с какими-то лесными бродягами, – рассмеялся выпускник острова Брагги, – я был бы самым счастливым человеком.

– Ты прибыл в Реухал с каким-нибудь поручением с острова? – не желая спорить, Трэггану перевел разговор на другую тему. – Или просто на празднества? Или ты оказался здесь ради этого письма?

– Нет, – улыбнулся Мейчон. – Письмо отдали просто потому, что оказия подвернулась.

– Что в нем?

– Прочти и узнаешь, – пожал плечами гость, – я чужие письма не читаю.

Трэггану вскрыл печати и прочитал. Со вздохом бросил на стол. Гирну оказался прав.

– Что-нибудь неприятное? – с искренним сочувствием спросил Мейчон.

– Пустяки, – отмахнулся Трэггану. Но подумал, что вновь приобретя старого друга (и очень желая услышать его откровенный рассказ) надо самому быть откровенным. – Это послание моему предшественнику, он послал на остров своего любимца, элина Ваассану. В письме сообщают, что тот не выдержал обучения и погиб. Как именно, они не пишут.

– Да, – согласился Мейчон, – приезжают туда этакие, жаждущие славы и власти. Насмотрелся.

– А этого Ваассану ты, случаем, не знал? – зачем-то спросил Трэггану.

– Может и видел когда-нибудь. Всех не упомнишь.

– А ты сам как попал на остров?

– Так же, как и сюда. Вернее, для того, чтобы оказаться здесь и сейчас.

– Что-то ты загадками говоришь, Мейчон…

Открылась дверь в кабинет. На пороге, с подносами в руках, появились двое слуг, обычно обслуживающих гостей в пиршественном зале. За ними стоял сам главный повар Миррану. Слуги с интересом разглядывали гостя в невзрачных одеждах, для которого хозяин распорядился принести королевский завтрак. Они впитывали в себя каждую его черточку, чтобы подробно описать незнакомца на кухне.

Трэггану понял это, поморщился и нетерпеливо произнес:

– Поставьте подносы на стол и оставьте нас одних.

Миррану сделал шаг вперед.

– Элл Трэггану, я приношу извинения за собственный просчет. Смею заверить…

Хозяин жестом прервал его:

– Я знаю, больше этого не повторится. Постарайтесь, чтобы сегодня у пирующих не возникло даже намека на недовольство.

– Хозяин, я сделаю все, что в моих силах. И даже больше, Хозяин, я…

– Я занят, – улыбнулся Трэггану, прерывая повара. – У меня сегодня очень много дел.

Слуги и повар с поклонами удалились. Трэггану подошел к дверям и проверил плотно ли они прикрыты. Вернулся к столу, снял пробку с тонкого графина, понюхал и разлил по маленьким чаркам.

– За твое возвращение из загробного мира! – шутливо произнес он.

– И за твое! – в тон ему ответил Мейчон, едва пригубив. – Да, недурственно, я такого никогда не пробовал, – польстил он и, сделав еще глоток, поставил чарку на место. – И как ты оказался владельцем всего этого?

Трэггану больше хотелось выслушать историю возникшего из небытия друга. Но он был хозяин здесь, и обязан начать первым.

– Угощайся, Мейчон. Я пока расскажу тебе свою историю.

Мейчон не стал ломаться, а по-простому, как воин, придвинул себе блюдо с мясными закусками, посмотрел что на остальных тарелках и принялся есть. Трэггану глядел на него и радовался неожиданному визиту. Ему хотелось сделать для старого друга чтобы-нибудь очень хорошее – например, подарить что-либо дорогое или…

Собственно, Мейчон не был ему уж настолько близким другом, чтобы доверять все душевные секреты. Таких друзей у Трэггану не было никогда – не дал Димоэт. Но сейчас забылось, что в монастыре они были просто в приятельских отношениях, а в Оклумше провели вместе не более восьмидневия. Трэггану знал Мейчона более двух третей жизни – с детства. И уже одно это делало их близкими друзьями. Если, конечно, не выясниться, что… Трэггану не знал, что именно может развести их по разные стороны крепостной стены и надеялся, что этого не случится.

Пока Мейчон утолял многодневный голод, Трэггану рассказал ему как спасся в тот памятный день, когда они встретили двух чудовищ, как его выхаживали онугки, как он пережил с ними следующие роды зла и как его вывели в долину.

– Слушай, а куда делось яйцо зла, которое обезвредил Игшпрод? – отвлекшись от еды, неожиданно поинтересовался Мейчон.

– Не знаю… – солгал Трэггану.

Он не собирался рассказывать Мейчону все. Он не собирался говорить об яйце злого вообще кому бы то ни было. Яйцо зла было надежно спрятано в родовом замке Кремана, даже отец не был посвящен, каким бесценным предметом владеет его сын. Но Трэггану был воином, не магом, и понятия не имел, как можно воспользоваться яйцом. Он знал о некоторых снадобьях из него, но не представлял, как их изготовлять.

– Я долго был в бреду, много дней, – пояснил он. – У меня все кости были переломаны. Наверное, онугки его уничтожили, они ненавидят чудовищ больше нас. А почему ты спросил?

– Потому что из-за этих яиц отряд Холкма не вернулся домой, – мрачно сказал Мейчон и протянул руку к чарке с вином. Увидев вопросительный взгляд старого друга, он отодвинул тарелку и стал рассказывать: – Отряд тогда подоспел вовремя и оба чудовища были убиты. Наших тоже погибло немало, я не помню сколько именно, да это и неважно. А потом мы долго искали тебя.

– Меня? – удивился Трэггану.

– Ну, то, что могло от тебя остаться после того, как по тебе злой прошел…

– А-а… – дошло до Трэггану, – вы искали яйцо злого?

– Да. Но мы не нашли даже твоего меча. Я был вдали в тот момент, когда ты упал, а воин пытался тебя, по твоим словам, спасти. Но когда злой проходит… В общем, разведчики к вечеру нашли яйцо второго злого и Холкм успокоился. И так удивительно, что после такого срока почти у самой долины нашли злых…

Трэггану лишь улыбнулся. За полтора года, проведенных у онугков, он гораздо больше узнал и о Северном Оклумше, и о повадках злых.

– Так что произошло? – подбодрил он друга, подливая из графинчика вина в чарку Мейчона.

– Что произошло? – медленно переспросил Мейчон, возвращаясь к тем далеким дням. – Игшпроду пришлось обезвреживать второе яйцо, поскольку в нем тоже уже были трещинки. Не такие большие, как в том, что взял ты, но все же. И магу пришлось отдать много сил, мы несли его обратно на носилках – срубили стволы, ну ты знаешь как. Наверное, тогда-то у него в башке что-то и сдвинулось, он стал каким-то странным, неразговорчивым, мрачным, думал о чем-то своем. То есть теперь-то мне ясно, о чем он думал, а тогда мне такое и в голову придти не могло…

Мейчон замолчал. Трэггану не торопил.

– До долины оставался один дневной переход – все, рукой подать, считай, что дома. Сразу после рассвета мы с Игшпродом отправились к Холкму и сказали, что дальше пойдем одни, уходим прямо сейчас. Холкм все понял, ему не надо было объяснять на пальцах. Он выдал нам шкуру злого, того, что тогда появился с другой стороны тропы, и сказал, что он выступит через час-два после нас. Сам знаешь какие отношения у королей Велинойса и Итсевда, но воинам до этого наплевать – пока в бою не встретились.

Трэггану понимающе кивнул.

– Мы не отошли и нескольких димов от ночевки, как вдруг Игшпрод остановился. Покривлялся для вида, как бы магуя, и заявил, что чувствует черных горцев и что надо предупредить Холкма. Сказал, что сообщит им об опасности и вернется. Он ушел. Отсутствовал долго. Потом вернулся взволнованный и рассказал, что на стоянке все словно объелись дурманящих плодов – лежат с открытыми глазами и пошевелиться не могут. А с севера идут черные горцы. Все равно итсевдцев не спасти, надо самим уходить. Но шкуры и яйца зла, что в сундуках Холкма надо забрать – нельзя же что б они горцам достались. В общем, ты все понял?

Трэггану кивнул.

– Я сразу заподозрил неладное, – продолжал Мейчон, – но остальные… Они уже прикидывали в уме размер вознаграждения. Я сказал, что надо отбиваться от горцев, пока люди Холкма не придут в себя, а Игшпрод пусть использует свою магию, чтобы поставить их побыстрее на ноги. Да… Глупый и наивный… Короче, или так получилось, или Игшпрод все заранее продумал и договорился. Но один из моих бойцов, вряд ли ты его помнишь по имени, да и я забыл, лишь рожа его перед глазами стоит… Короче, он воткнул мне в спину кинжал, слева, в сердце. И я упал.

Заметив, что Трэггану хочет что-то сказать, Мейчон опередил его:

– Ты, наверное, помнишь, я тебя рассказывал, что мой отец выходец с Гапполуха? У меня сердце с правой стороны.

– Я помню, что ты левша, но то, что ты гапполушец, я не знал. Да ты совсем и не похож на гапполушца!

Действительно, Мейчон ни капли не напоминал низкорослых, круглолицых обитателей холодного материка, у которых под невероятно большими бровями были совсем узенькие глаза – чтобы ветер не выжег.

– Так мать-то у меня из Велинойса – вот я в нее и уродился, – пояснил Мейчон. – А сердце справа – от отца, что ж тут поделаешь.

– Не знал, не знал, – повторил Трэггану.

– Вот и Игшпрод не знал. Я понял, что мне их не остановить и прикинулся мертвым. Игшпрод и остальные вернулись в лагерь Холкма и вскоре прошли мимо меня с сундуками. Я так и лежал бездвижный все это время, хотя был в сознании. Когда они миновали меня, я через боль вернулся на стоянку. Наверное, Игшпрод использовал магию или подбросил что-нибудь в общий котел – иначе как бы все так вышло? Все были словно тряпочные, лишь мычали бессмысленно. А горцы действительно приближались – я успел покинуть стоянку в последние секунды, так и не приведя в чувство никого из итсевдцев. Я взвалил на плечи Холкма и ушел. Я скрывался за скалой, я не уходил. Я видел как жестоки горцы, я смотрел. Я повидал сражений на своем веку, но такого я не видел никогда… И лучше не рассказывать.