Текст книги "Часы (СИ)"
Автор книги: Андрей Лапин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– "О судьбе Канализации",– передразнил его Хуго.– О судьбе наших говнищ. Восплачем же друзья и будем серьезными...
– Мерзавец,– коротко сказал Хег, прижимаясь губами к тоненькому чубуку.– Клоун.
– Велвор,– сказал Хуго, выпуская из ноздрей облако вонючего дыма.– Не слушай этих нытиков и действуй так, как задумал. Вор без риска – не вор. Я в тебя верю. А кроме того это должно быть очень интересно. Дрянные спектакли предыдущих праздников уже давно надоели простым ворам, я это чувствую всем сердцем. Ну а если не получится с ритуальной кражей, пустим в ход наши ножи, и хоть так развлечемся. Воровские ножи не должны ржаветь, это не дело.
– Безответственный авантюрист,– тихо сказал Хег.
– Заткнись, Больная Печенка,– Хуго быстро и опасно сузил глаза.
– Мальчики,– вмешалась Подруга-воровка.– Прекратите.
"Мнения разделились,– подумал Велвор.– Аливо и Хег за куклу, а мы с Хуго за "честную" кражу. Осталось выслушать мнение Могро".
Велвор понимал, что сейчас здесь, в этой вот курительной комнате, идет как бы неформальное голосование самых влиятельных и могущественных воров. Возможно, что здесь и сейчас решается судьба не только успеха или не успеха нынешнего праздника, но и судьба Канализации. А если заговор существует, то и судьба всех присутствующих.
Впрочем, Велвор был уверен, что заговор существует. Поведение Аливо и Подруги-воровки только что его в этом убедило. Скорее всего, они подготовили какой-то изощренный сюрприз с куклой, а он сейчас разрушал их план своим встречным планом с якобы честной ритуальной кражей, поэтому они и нервничали. Скорее всего, Хег тоже участвовал в заговоре. Хуго, скорее всего, нет, не участвовал.
Ему все было ни по чем, этому Хуго, и всегда ему жилось хорошо. Зачем такому вору устраивать заговор с обязательной поножовщиной за Трон Воров? Плевать Хуго на Трон, да и бремя власти он не потянет, слишком он для этого беспечен, и, скорее всего, сам отлично это понимает. А вот Могро? На чьей стороне был Могро?
Для того чтобы понять это Велвор должен был услышать его мнение. Но Могро молчал. Он попыхивал своей счастливой трубочкой и смотрел остановившимся взглядом в одну точку, которая располагалась где-то на противоположной стене курительной комнаты – прямо над головой Подруги-воровки. Если бы Могро высказался сейчас за очередной трюк с куклой, то это означало бы, что он тоже участвует в заговоре, и тогда диспозиция на сегодняшнюю ночь сразу бы прояснилась. Но Могро молчал.
Впрочем, окажись он заговорщиком, Велвор все равно бы действовал по своему плану с золотыми часиками, но тогда он шел бы один против всех (кроме Хуго, конечно, Консорт Хуго не принимался им в расчеты никогда). А вот выскажись Могро за честную ритуальную кражу и у него появился бы мощный союзник. Это сразу изменило бы диспозицию в пользу Велвора и стало бы залогом его победы. Могро один стоил всех их. Всех вместе взятых.
"Ну давай же дружище!– мысленно взмолился Велвор.– Давай старина! Врежь им! Расстрой их козни своим веским словом!"
Но Консорт Могро молчал.
Велвор принялся в который уже раз анализировать ситуацию. Если его сегодня сместят (а это смещение означает его смерть, гибель, в этом он не сомневался ни минуты, таково было Правило), начнется поножовщина среди Консортов в результате которой выживет только один. Конечно, каждый из них мечтает сесть на Трон Воров, это истинно так, а иначе никого из них сейчас здесь не было бы, иначе сейчас здесь сидели бы другие воры. Но каковы шансы каждого из присутствующих победить в решающей поножовщине? Конечно, все они мастера ножевого боя. Хоть каждый исповедует свой стиль работы с клинком, но все они выдающиеся мастера. Все, и это факт. Однако в бою всех против всех победит только один – самый ловкий, самый сильный, самый безжалостный. Шанс победить, конечно же, есть у каждого из них, но каковы эти шансы в абсолютном соотнесении, так сказать? Вот в этом-то все дело. Самые хорошие шансы у Могро, в этом Велвор не сомневался. Но это если только они предварительно не договорились о правлении квадригой.
– Могро, дружище,– не выдержал Велвор.– Что скажешь?
Могро посмотрел на Велвора долгим взглядом, затем неспеша выбил трубку в глубокую хрустальную пепельницу, послюнил указательный палец, и тщательно протер им чашечку. Затем он опустил глаза на свои руки, некоторое время изучал их с таким видом, словно бы видел первый раз в жизни, а потом, как бы в чем-то соглашаясь с сами собою, коротко кивнул головой и сказал:
– Да.
"Что – да?!– чуть не закричал Велвор.– Что – да?!"
По лицам остальных воров можно было понять, что они тоже чуть не выкрикнули то же самое. В курительной комнате возникло такое сильное, звенящее напряжение, что Велвору показалось – это звенит пропитанный табачным дымом воздух. Краем сознания он понимал – Могро сказал все, что хотел, и больше он ничего не скажет, но звенящее напряжение было просто невыносимым. Что-то должно было сбить это напряжение, потому что казалось – еще чуть-чуть и у всех присутствующих лопнут глаза, взорвутся уши, треснут черепа. И это "что-то" случилось – в комнату вошел дюжий вор-лакей и торжественным голосом провозгласил:
– Дары для Воздаяния готовы, ваши лунные светлости! Охрана готова выступать!
Невыносимое напряжение сразу же куда-то исчезло, словно бы вылетев вместе с табачным дымом в распахнутую лакеем дверь курительной комнаты, и все присутствующие почувствовали облегчение.
– Хорошо,– сказал Велвор, бросая дымящуюся сигару в серебряное ведерко со льдом.– Сейчас выходим. Солонину нарезали?
– Да,– с церемонным поклоном ответил вор-лакей.
– Надеюсь, что ее нарезали мелкими кусочками, а не так как в прошлый раз?
В прошлый раз, прямо во время раздачи Воровского Должного, двое отверженных подавились слишком большими кусками и умерли на глазах у всей воровской верхушки, и Велвор не хотел, чтобы подобный инцидент повторился сегодня. С него было достаточно унижения только что окончившегося Праздничного Приношения.
– Очень мелкими,– лакей склонился в поклоне еще ниже.
– Хорошо,– Велвор встал, сплел пальцы в замок и хрустнул костяшками.– Скажи капитано, что мы сейчас выходим. Ступай.
Лакей поклонился еще раз и вышел, а все присутствующие начали как бы нехотя выбираться из кресел.
***
Воздаяние Воровского Должного состояло из двух частей. Старых воров и воровок, которые еще могли приносить хоть какую-то пользу – присматривать за воровским молодняком и обучать его, давать советы действующим ворам, сторожить добычу, готовить еду и так далее чествовали и угощали простые воры и жили они пока вместе со всеми в приспособленных под воровские жилища сухих или относительно сухих коллекторах. А вот те воры и воровки от которых уже не было никакой пользы из-за болезней и старческой немощи – распухших суставов, подагры, слабоумия и всего того, что приносит с собою в подарок не только вору, но и каждому человеку Воровка-Старость, официально находились на попечении Великих Воров Канализации.
Таких бесполезных воров еще от самого начала начал не зря называли отверженными (воровским мастерством, воровской удачей, самой воровской жизнью) и все они не зря были собраны в одном дальнем мокром коллекторе циклопического размера. Этот коллектор назывался у воров Канализации Мысом Отверженных и оканчивался огромным зарешеченным сливом, через который воды Канализации проваливались еще глубже под землю, в какую-то подземную реку или еще куда-то (никто из воров не знал – куда именно утекают эти зловонные потоки, куда они, в конце концов, проваливаются).
В центре этого коллектора имелась очень большая, выложенная каменными плитами, очень высокая площадка, омываемая со всех сторон зловонными потоками и добраться до которой можно было только по очень хлипкому древнему подвесному мостику. Вот на эту площадку и сносили отверженных воров и воровок со всей Канализации. Там они лежали на соломенных тюфяках, ожидая своего последнего часа, и когда он приходил, два приставленных к Мысу ворика (специально подобранных для такой службы, абсолютно бесталанных и безыскусных в воровском деле) сталкивали безжизненные тела в бурлящий зеленый поток, и их принимала в себя подземная река.
Раз в неделю (иногда чаще, иногда реже) на Мыс Отверженных приходили люди из воровской прислуги Велвора с каким-нибудь продовольствием и приставленные к отверженным бесталанные ворики делили ее между теми, кого еще не призвал к себе подземный поток, оставляя изрядную часть для своего прокормления. Впрочем, не все из отверженных покорно ожидали своего часа, многие из них сами бросались в канализационный поток Мыса Отверженных, иных же сталкивали туда соседи по тюфяку.
Мыс был ужасным местом, как бы расположенным у самой крайней черты, но раз в году, в День Зимнего Луностояния он словно бы оживал и преображался. В этот день, следуя Древнему Правилу, сам Великий Вор вместе со своим ближайшим кругом должен был нанести визит отверженным и совершить там ритуал Воздаяния Воровского Должного – принести к ногам отверженных воров свои дары и разделить с ними их скудный праздничный обед.
Это была настолько древняя традиция, что отказаться от нее не было никакой возможности, но сам ритуал не любил никто из Велворов, главным образом из-за ужасного зрелища разлагающихся заживо отверженных воров и из-за тошнотворных запахов, которыми был пропитан воздух Мыса. Кроме того и тоже из-за Правила всех Велворов тоже хоронили здесь же – прямо в водах Мыса Отверженных. Когда очередной Великий Вор умирал от старости или погибал в ножевом бою, его тело оборачивали в дорогую черную парчу и сбрасывали с самой высокой точки Мыса Отверженных, которое располагалось прямо над зарешеченным сливом и называлось последней площадкой. Суеверные воры считали, что в этом месте находится кратчайший путь к Лунным Чертогам Матери Луны – последнему пристанищу всех Великих Воров Канализации.
Велвор не верил во весь этот бред, и, посещая каждый год Мыс Отверженных, со страхом и отвращением рассматривал площадку с которой сбросили тела всех его предшественников и с которой когда-нибудь сбросят его собственное, обернутое в самую дорогую черную парчу, тело. Странным образом зрелище этого ужасного места придавало ему сил в борьбе за удержание Трона Воров, оно как бы одним только своим мрачным видом говорило ему – Велвор, не спеши попасть в мои объятия, борись за Трон Воров столько, сколько сможешь, не сдавайся, ты всегда успеешь ко мне, о Велвор, не спеши попасть в Чертоги Матери Луны, заклинаю тебя ее бледным светом!
И он внимал этому призыву Мыса Отверженных, и боролся за Трон Воров изо всех сил и как только мог.
Путь к Мысу Отверженных был неблизким, поэтому выступать туда нужно было не мешкая. По понятиям обворованных верхних коллектор Мыса Отверженных располагался не так уж и далеко – около часа скачки на какой-нибудь полудохлой кляче, но воры не могли использовать для передвижения по туннелям Канализации лошадей, они всегда передвигались только пешком, что иногда было довольно неудобно. Воры не использовали лошадей не потому, что не могли себе этого позволить, причиной были размеры подземных туннелей. Все туннели Канализации были достаточно широкими, но их сводчатые потолки были очень низкими. Среднего роста вор, встав на цыпочки и вытянув вверх руку, мог дотянуться до низкого свода, что уж там говорить о высоких ворах из боевых отрядов или о вориках из личной охраны самого Велвора? Им часто приходилось перемещаться по туннелям в полусогнутом состоянии.
Когда-то, еще при Велворе XXII-ом была сделана попытка приспособить для быстрого перемещения по Канализации специально обученных осликов. Старые воры из простых до сих пор со смехом вспоминали о том, как Велвор XXII-ой катался когда-то по Канализации на белом ослике, тогдашние Консорты сопровождали его верхом на черных, а охрана следовала за ними на серых. Это породило тогда столько насмешек и настолько низко уронило авторитет Велвора XXII-ого в глазах простых воров, что от осликов, в конце концов, пришлось отказаться, все перемещения на этих животных по просторам Канализации были запрещены специальным эдиктом Велвора XXIII-ого.
Однако, даже не смотря на специальный эдикт, это предприятие до сих пор сохранилось у воров Канализации в виде устных рассказов юмористического характера, в которых незадачливый Велвор XXII-ой выступал центральным персонажем под прозвищем Ослиного Вора. Сюжеты этих рассказов строились вокруг того, как он ездит по Канализации верхом на говорящем Белом Осле и попадает в различные смешные ситуации, из которых выпутывается только благодаря советам своего философствующего транспортного средства. Умора, ничего не скажешь. Но что взять с простых, а часто и простодушных простых воров кроме их простых шуток?
Велвор отлично понимал своего далекого предшественника – проблема быстрого перемещения воровской верхушки по запутанным туннелям Канализации стояла весьма остро до сих пор, но попадать в юмористические россказни воровской черни ему не хотелось ни при каких обстоятельствах. Иногда талантливые воровские техники предлагали различные способы решения проблемы быстрого перемещения, но все они были им отвергнуты, так как, решая вопросы скорости перемещения, они создавали проблемы в другой области – области воровского авторитета и престижа.
Одни воровские техники предлагали возить воровскую верхушку в специальных тележках, которые бы толкали перед собой сильные и быстроногие ворики-толкачи, другие советовали обзавестись легкими лодками-плоскодонками и перемещаться прямо по поверхности зловонных подземных потоков, используя для этого специальных вориков-гребцов. Самые же отчаянные и безумные воровские техники вообще предлагали проложить по всей Канализации рельсы (их предполагалось украсть на заброшенных шахтах обворованных верхних) и возить воровскую верхушку в специальных вагонетках при помощи все тех же вориков-толкачей.
Все эти предложения полоумных воровских техников Велвор отвергал с громким хохотом, под одобрительные крики Консортов. Он считал, что даже езда на белом ослике смотрелась куда более достойно, чем перемещение на таких вот тележках. С его точки зрения самым лучшим вариантом могли бы стать специальные носилки. Но где для них было взять вориков-носильщиков? Ни один вор не стал бы носить другого вора по собственной воле, а обворованные верхние уже тогда едва держались на ногах. Короче говоря, вопрос быстрого перемещения воровской верхушки пока решить не представлялось возможным и она вынуждена была топтать туннели своими двоими, как и все остальные воры.
Выйдя в туннель, Велвор занял свое место во главе довольно длинной процессии и быстрым шагом пошел в сторону Мыса Отверженных. Впереди процессии бежали несколько вориков из охраны с короткими шипастыми дубинками в руках (они разгоняли и отпугивали воровских зевак, которых в праздничный день скапливалось в туннелях довольно много). Сразу за ним шла Подруга-воровка с факелом в руке, потом четыре Консорта, за ними – капитано охраны с факелом, и только потом шла уже остальная челядь – основной отряд охраны, кухонная воровская прислуга с медными чанами в которых лежала приготовленная для Воздаяния Воровского Должного пища, потом опять охрана, потом снова воровская прислуга с подносами, кухонными ножами и стопками простых железных мисок в руках, потом снова охрана и так далее.
Вскоре праздничная процессия растянулась почти на подземную милю, так как воровская прислуга с тяжелыми медными чанами не могла поспеть за идущими налегке главными ворами и их охранниками.
Капитано охраны пришлось догнать Велвора и шепнуть ему на ухо несколько слов. После этого продвижение к Мысу Отверженных несколько замедлилось и процессия сразу же подтянулась.
В туннеле к тому времени уже собралась изрядная толпа подвыпивших простых воров, которые всячески пытались донести до ушей Велвора какие-то то ли пожелания, то ли приветствия, то ли Мать Луна знает – что еще. Простые воры стояли, прижимаясь спинами к сырым стенам туннеля, с опаской поглядывали на короткие стальные дубинки вориков охраны, пьяно улыбались, махали руками, и что-то выкрикивали.
Обычно, при быстрой ходьбе Велвор (а по туннелям ходил он всегда очень быстро) старался не обращать на подобную публику никакого внимания, но сейчас ему пришлось обратить. Он обернулся к Подруге-воровке, знаком приказал ей отдать факел кому-нибудь из Консортов, а затем взял ее под руку и дальше они шли уже вместе.
– Что они кричат?– тихо спросил Велвор, приблизив губы к уху Подруги.– Я никак не могу разобрать.
– Они желают тебе здоровья, дорогой,– тихо ответила Подруга-воровка.– А еще они приглашают тебя разделить с ними праздничную трапезу.
– Ну уж нет,– прошептал Велвор.– Только не это. Но почему я не могу разобрать их клекот? Неужели у меня что-то со слухом?
– Тебе просто нужно больше общаться с простыми ворами. Они всегда кричат так, когда много выпьют. Если честно тогда я и сама понимаю их с трудом.
Лица подвыпивших простых воров в неверном свете факелов выглядели жутко, а их раскрытые рты были похожи на черные дыры, но Велвор взял себя в руки и заставил себя улыбаться в ответ на их нечленораздельные выкрики. А еще он начал время от времени помахивать им рукой – смотрите, мол, иду кормить ваших отверженных, когда вы состаритесь, и уляжетесь подыхать на вонючие тюфяки, я буду вот так же точно кормить и вас, идиоты.
Приблизительно так он думал, шагая по туннелю под руку со своей обворожительной Подругой, всматриваясь в одутловатые пьяные лица простых воров и время от времени приветливо помахивая им рукой. Еще он думал тогда о том, сколько разного ненужного хлама, сколько дерьма должен держать в своей голове каждый Великий Вор просто для соблюдения минимальных воровских приличий. Не говоря уже обо всем прочем.
Стараясь как можно быстрее миновать пьяную толпу, он непроизвольно прибавил шагу.
– Велвор, не беги так,– шепнула ему в ухо Подруга-воровка.– Я сломаю каблук.
– Извини, дорогая. Я задумался. Но почему ты не переобулась перед выходом.
– Я хотела переобуться перед мокрыми туннелями,– прошептала Подруга-воровка.– Я не думала, что ты будешь бежать так.
– Перед мокрыми туннелями?– зачем-то переспросил Велвор.– А, ну да, конечно. Хотя с другой стороны здесь все туннели мокрые. Полусухие во всяком случае.
Она, конечно, хотела похвастаться перед простыми воровками своими шикарными туфельками, а перед другими ворами своими роскошными бедрами. А он, как последний дурак, своими быстрыми шагами расстраивал сейчас ее планы. Изверг, изверг. На лице Велвора появилась кривая усмешка. Ему невольно подумалось о том, как много самых разных планов возникает в умах окружающих его воров чуть ли не каждое мгновение, и как он, сам не подозревая об этом, их расстраивает. Ведь кто-нибудь и почти всегда хочет покрасоваться перед тобой своими бедрами, кто-то желает разделить с тобою свою трапезу, кто-то хочет убить тебя. А ты ведь не провидец, и даже при всем своем желании не можешь угодить всем, и это становится причиной множества недоразумений. Да что там – угодить. Ты даже не можешь толком понять – что же все эти воры кричат тебе, так страшно разевая при этом черные дыры своих ртов.
– Сир, сразу за тем поворотом начинаются мокрые туннели,– почтительно сказал капитано охраны, бесшумно и быстро приблизившись к Велвору сзади.
– Ах да,– сказал Велвор, резко останавливаясь.– Спасибо, Эйхоро. Тебя ведь зовут Эйхоро?
– Шиндуком, сир. Меня зовут Шиндуком. Эйхоро будет охранять вас завтра. А послезавтра на вахту при вашей особе заступит капитано Жезильва.
– Ах да. Спасибо Шиндук. Приступим к переодеванию?
– Да, сир. К переодеванию все готово, сир.
– Тогда не будем терять времени капитано Эйх... капитано Шиндук.
Шиндук заложил пальцы правой руки в рот и резко и пронзительно свистнул. В тот же момент часть вориков образовала плотную живую стену и с гортанными криками начала оттеснять простых воров дальше в коллектора. Другая часть бросилась к месту, где стояли сейчас главные воры, на ходу вынимая из специальных кожаных сумок раскладные стульчики, специальную одежду и красивые, похожие на заостренные снизу посохи, палки, которыми обычно при передвижении по мокрым коллекторам отгоняют или убивают крыс. Велвор сел на раскладной стульчик и два ворика начали проворно расшнуровывать его туфли, а два других уже разворачивали длинные и глубокие ботфорты из тончайшей кожи. Чуть поодаль воровки из свиты Подруги уже растянули на руках черные плащи за которыми другие воровки уже переодевали их госпожу, а рядом с Велвором неспеша рассаживались на походные стульчики Консорты. Они протягивали ворикам свои ноги, вокруг которых сразу же начиналась энергичная суета.
Мокрые туннели всегда были самым мрачным местом Канализации. Верхние мастера, которые обслуживали канализационные туннели и механизмы в прежние времена уже давно здесь не показывались и все это хозяйство постепенно приходило в упадок. Каждый год лопалось несколько десятков второстепенных каменных труб или одна основная, и вязкая вонючая жижа заливала сухой коллектор, который после этого становился непригодным для жизни. Такие коллектора и туннели и назывались в воровской среде "мокрыми". Жить в них больше было нельзя, так как канализационная жижа сочилась по их стенам, тяжелым ядовитым дождем капала сверху, скапливалась внизу, доходя иному вору до щиколоток, а иному и до самого пояса. Жить в них больше было нельзя, и все украденное имущество, которое хранилось в этих коллекторах и туннелях сразу же приходило в негодность, но перемещаться по ним все еще было можно, правда только при помощи специальных одежд, которые в воровской среде называли "мокрыми", "рыбацкими", а иногда – "морскими нарядами" (и это при том, что никто из воров Канализации никогда не видел моря). В самый простой "мокрый" комплект входила только кожаная шляпа с сильно удлиненными сзади полями и круглой обтекаемой тульей да короткий кожаный плащ. К "рыбацкому" комплекту добавлялись глубокие сапоги и обтягивающий шею кожаный раструб. Но самым защищенным считался "морской" комплект, которым и пользовались для передвижений по мокрым коллекторам главные воры. Защитная шляпа из этого комплекта была очень большой, с огромными полями, кожаный плащ был очень длинным, вместо глубоких сапогов использовались доходящие почти до пояса ботфорты, а кроме кожаного раструба для шеи имелся еще, похожий на гладкую манишку, кожаный нагрудник. Все это, как любили шутить некоторые воры: "позволяло выйти почти сухим из самого мокрого туннеля". Однако, такие замечательные одежды были очень дорогим удовольствием, и для простых воров передвижение по мокрым туннелям было весьма мучительным делом и довольно часто заканчивалось для них трагически – простудой, заразной болезнью, укусами огромных крыс, многие из которых были ядовитыми, и смертью. В "морском" же комплекте самое большее можно было провалиться в подводную яму по пояс или по горло и никак при этом не пострадать. Неприятности могли начаться только если облаченный в морской комплект вор уходил в зловонную жижу с головой. Никому из знатных воров, впрочем, такая перспектива не угрожала, так как при посещении мокрых туннелей перед ними всегда и очень плотной толпой шли многочисленные ворики охраны в рыбацких комплектах. Они тщательно прощупывали дно туннеля специальными посохами и ими же они отгоняли огромных крыс, которые каким-то образом умудрялись выживать в таких опасных местах.
Еще одной опасностью, которая таилась в мокрых коллекторах и туннелях, был тяжелый зеленоватый туман. Он скапливался в некоторых местах и воспламенялся от огня факелов. Поэтому, при появлении этого тумана факелы приходилось гасить, из-за чего продвижение сильно затруднялось. Правда, стены мокрых туннелей были покрыты светящимися скользкими мхами и крупными гнилушками, дававшими тусклый зеленый свет и это скудное природное освещение все же делало такие места проходимыми.
В общем, передвижение по мокрым туннелям было делом неприятным, хлопотным, а часто и опасным, но Правило Канализации предписывало всем Велворам один раз в году посетить Мыс Отверженных и с этим ничего нельзя было поделать.
– А в прошлом году мы переодевались гораздо дальше от этого места,– заметил Консорт Хуго, набивая ноздри своего огромного хищного носа щепотками ароматической соли.
– Канализация постепенно разрушается и уходит все глубже в нижние потоки,– заметил Консорт Аливо вставляя в услужливо подставленный вориками -прислужниками раструб ботфорта правую ногу.– Когда-нибудь мы просто не сможем пройти к Мысу Отверженных и все старые воры умрут от голода и болезней.
– Не все ли равно?– мрачно заметил Консорт Хег, интенсивно массируя правое подреберье.– Все когда-нибудь умирают.
– Вот вам образчик удручающего неверия,– тут же отозвался Велвор.– Не умирают, дружище Хег, а отправляются на вечный пир в Чертоги нашей дорогой Матери-Луны.
Хег с недоверием покосился на Велвора и пробормотал что-то вроде: "а чтоб вас всех" После этого он прикрыл глаза и начал массировать свой бок с удвоенной энергией.
Консорт Могро молчал, попыхивая счастливой трубочкой.
Велвора уже облачили в ботфорты, и он встал с раскладного стульчика, чтобы ворикам было удобнее одевать на него кожаный раструб и нагрудник. Облачаясь в морской комплект, он то и дело с неодобрением посматривал на прислугу Подруги-воровки, которая носилась по коллектору туда-сюда с ворохами каких-то тряпок, кожаных накидок, перчаток, сапогов и шляпок. "Даже сейчас,– с неудовольствием думал он, всматриваясь в эти вороха.– Даже здесь!"
Все Консорты уже закончили облачение и теперь стояли кружком о чем-то тихо переговариваясь, а прислужницы Подруги все носились туда-сюда с ворохами этих тряпок.
– Дорогая, ты скоро?– с неудовольствием спросил Велвор.
– Сейчас!– послышалось из-за растянутых кожаных плащей.– Сейчас! Ах, Векла! Не эту помаду! Малиновую, да! Когда ты уже запомнишь! В мокрых коллекторах – только малиновую!
– Женщины,– мрачно заметил Консорт Хег.
– Бабы!– весело откликнулся Хуго, раскуривая длинную гильзовую папиросу.– Им все ни по чем!
Консорт Могро глухо хмыкнул в кожаный раструб, а Велвор промолчал и принялся раскуривать сигару. Он искал глазами Консорта Аливо, но в толпе охранников, прислужников и поварских служек его не было видно.
– А где Аливо?– не выдержал он.
– Я надеюсь, что он не занят сейчас подбором помады,– хохотнул Хуго.
– Аливо пошел проверить замыкающий охранный отряд,– сказал Могро, пристально взглянув в глаза Велвора.– А еще он хочет проверить насколько плотно притерты крышки котлов для праздничного угощения.
– Отрадно сознавать, что хоть кто-то из нас все еще способен беспокоиться о подобных вещах,– Хег закашлялся и сплюнул на пол обильную мокроту, а потом провел ладонью по плащу в районе правого подреберья.
– Аливо – святой вор!– весело воскликнул Хуго.– Надо же!
– А вот и я!
Воры синхронно обернулись и уставились на Подругу-воровку. Велвор машинально отметил, что одета она опять с большим вкусом. На Подруге был обтягивающий кожаный плащ с огромным капюшоном из которого всего на пять или семь пальцев выглядывал длинный козырек кожаного кепи. С правой стороны в длинном кожаном плаще имелся очень глубокий разрез из которого сейчас выглядывала идеально обтянутая кожаным ботфортом нога. У ботфорта был острый носок и очень высокий каблук, и это настолько не вязалось с предстоящим путешествием через зеленую жижу, взрывоопасный туман и ужасную вонь, что Велвор чуть не поперхнулся дымом сигары. Цвет помады различить было никак не возможно, потому, что нижняя часть лица Подруги была сложно обмотана узким черным шарфом, от которого исходил острый запах каких-то благовоний. Воры молча рассматривали Подругу-воровку, а охрана замерла на своих местах и в туннеле установилась практически полная тишина.
– Что?– глухо спросила Подруга-воровка.
– Ничего,– встрепенулся Велвор.– Пора отправляться. Капитано этот самый...
– Шиндук, сир,– послышалось из темноты.
– Да, именно Шиндук. Отправляемся. Выступаем немедленно!
– Так точно, сир!
***
Зеленая жижа доходила Велвору почти до середины икры, а в некоторых местах и до колена, и он удивился тому, как быстро погружается Канализация. Процессия брела по мокрому туннелю уже около двух часов, причем почти в полной темноте, так как около часу назад капитано Шиндук приказал своим ворикам погасить факелы из-за слишком густого зеленого тумана.
Велвор брел по жиже прямо за широкоплечим вориком-охранником в рыбацком комплекте, изо всех сил стараясь ступать за ним точно след в след. Ворик быстро орудовал большим посохом, тщательно прощупывая пол туннеля. Впрочем, это уже был не пол туннеля, а скорее дно подземного ручья или даже не ручья, а неглубокой подземной речушки с сильно заиленным каменным дном.
Омерзительного запаха канализации Велвор пока не чувствовал, так как крепко прижимал к своему лицу обильно надушенный кружевной платок. Капли, срывающиеся с потолка, частой дробью барабанили по его кожаной шляпе и этот звук вместе с журчанием под ногами сильно угнетал.
Подумать только – ведь еще год назад этот туннель был абсолютно сухим и чистым, и в его примыканиях жили простые воры. А теперь вот, думал Велвор, а теперь.
Впрочем, сейчас даже мокрые коллектора нельзя было назвать абсолютно необитаемыми и пустынными. Даже среди этой сырости, удушливого запаха и огромных плавающих повсюду крыс (вот тоже – живые существа, с горечью подумал Велвор) до сих пор кто-то жил. Как правило, это были разного рода воровские отщепенцы – свихнувшиеся на чем-то воры, все эти воровские гадалки, предсказатели, адепты запрещенных воровских культов, скрывающиеся от воровского правосудия преступники – убийцы воров, воровские насильники, сочинители подрывных воровских куплетов, лунные еретики и прочая воровская нечисть.
Да, воровское сообщество было сейчас больно, мало того, оно страдало и с каждым годом подобных отщепенцев становилось все больше и больше. Убийц и насильников иногда ловила воровская стража и их тут же, прямо на месте топили в зловонной зеленой жиже, это никак не противоречило Древнему Правилу, а вот с лунными еретиками, предсказателями, гадалками и сочинителями подрывных воровских куплетов дела обстояли непросто.
Особенно с сочинителями подрывных куплетов.
Согласно Правилу весь этот сброд следовало сначала изловить, затем выслушать перед представительным воровским собранием, и только потом их можно было осудить и умертвить через утопление, удушение или удар ножом в горло с непременным отрезанием злопыхательского языка в назидание будущим поколениям воровских куплетистов. Или же их следовало, согласно все тому же неумолимому Древнему Правилу Канализации, оправдать и отпустить на свободу, что часто и происходило, так как членам представительного собрания в большинстве случаев очень нравились все эти глупые до невозможности воровские предсказания, идиотские гадания, воровские философские рассуждения и особенно – подрывные воровские куплеты. Все это творчество воровских масс часто вызывало у Велвора икоту омерзения, а вот многим простым ворам оно почему-то нравилось.
