Текст книги "Часы (СИ)"

Велвор XXVIII-ой, Великий Вор, Единоличный И Полный Владетель Канализации, а также Подземелий И Всего Прочего Что Прилегает, Свободный Принц Ночи, Мастер Золотой Берущей Руки, Композитор Фомки, Поэт Золотых Ключей, Певец Замочных Скважин, Страж Большой Бриллиантовой Отмычки, Честный Хранитель Воровской Сокровищницы, Предстоятель Матери Луны, Мастер Священного Воровского Клинка и прочая, и прочая, и прочая, уже давно не ходил на дело сам, этим занимались его многочисленные подданные. Он мог бы до сих пор воровать и сам, и все его подданные знали, что Велвор XXVIII-ой может украсть все, что пожелает, стоит ему только этого захотеть, ведь он был признанным Великим Мастером в своем ремесле, которое уже сейчас многие обитатели Канализации начинали именовать не ремеслом, а искусством. Да он и сам иногда был не прочь выйти на настоящее дело, но не позволял статус.

Статус Велвора ХХVIII-ого не позволял ему воровать лично, теперь он мог только распоряжаться своей огромной воровской армией и сидя на Троне Воров в самом сухом, чистом и просторном зале Канализации оценивать, делить и распределять то, что приносили ему другие воры, а это было довольно скучное занятие.

Воры Подземелий сейчас делились на множество категорий, самые низшие, совсем еще юные и неопытные (безыскусные ученики) назывались "воришками", потом шли более опытные "ворики" (подмастерья), потом – просто "воры" (самая большая категория – воровские рабочие лошадки), затем "умелые воры" (адепты), за ними шли "мастера" (или учителя), за ними – Великие Мастера и так далее, до самой воровской верхушки, на которой и находился теперь он – Волвер ХХVIII-ой, прозванный за свои прошлые воровские дела и заслуги перед воровским сообществом "Великим Счастливым Велвором" или "Велвором XXVIII-ым Счастливчиком", вместе с четырьмя Главными Ворами, так называемыми "Столпами Канализации" или "Столповой Воровской Квадригой", которых официально именовали сейчас Консортами.

Среди четырех Консортов находился сейчас его будущий наследник, приемник всех его титулов и воровских полномочий – Велвор XXIX-ый Безымянный или Аноним (это только пока его не нарекли и не проименовали за его дела простые воры и пока они не придумали для него подходящее прозвище). В целом иерархической устройство канализационной воровской империи сейчас напоминала пирамиду. Основанием ее и первой, самой широкой ступенью были многочисленные воришки, второй, гораздо более высокой, но вместе с тем и гораздо более узкой ступенью были ворики и дальше по сужающейся прогрессии, вплоть до самой вершины, которой сейчас и был он – Велвор XXVIII-ой, один из общепризнанных Мастеров, равный среди равных, великий и непревзойденный. Бесподобный.

Вообще-то настоящих заслуженных Мастеров в истории Канализации было не так уж и много, всего несколько десятков или около того, но каждый из нынешних Консортов по мастерству не уступал правящему Велвору, а потому и имел полное право считаться его наследником. Ну, может быть, нынешние Консорты на самом деле и уступали в технике воровства ему лично, но совсем чуть-чуть, самую капельку, и уж точно они никак не превосходили его в воровском мастерстве, хотя у каждого из них и были свои достижения на воровском поприще.

По древнему Правилу Канализации, сразу после смерти очередного Великого Вора между Консортами происходила ожесточенная схватка на ножах – древнейшем оружии всех воров в результате которой выживал только один из них, самый ловкий, умный и сильный, он же и становился следующим Велвором, и совсем недаром этот ожесточенный поединок называли Решающей Поножовщиной. Остальные претенденты должны были погибнуть в этой схватке, им предстояло безвозвратно угаснуть на ноже более ловкого и сильного духом претендента на древний Трон Воров, и после этого пропасть из Анналов Канализации и бесследно сгинуть навеки. Таково было Древнее Правило Канализации – неписанный свод древних воровских законов, который согласно воровскому преданию, был дарован ворам в изначальные времена их верховным божеством – Великой Матерью Луною. Согласно одной из древнейших легенд, для того, чтобы даровать ворам Древнее Правило, Мать Луна обернулась прекрасной девушкой и некоторое время жила среди них и проповедовала им свои законы, а потом, когда она убедилась, что воры крепко-накрепко затвердили и запомнили их Мать Луна вернулась на небо. И после этого она постоянно наблюдала за ворами, следила оттуда за неукоснительным соблюдением данных Ею законов, и щедро вознаграждала воров за их исполнение, или жестоко карала за пренебрежение ими. Одним из таких законов и было правило о Решающей Поножовщине, оно входило в свод законов о воровском престолонаследовании и правилах передачи воровской власти.

Случалось, правда, что Консорты помогали Великому Вору умереть раньше естественного срока, а потом они сговаривались между собою и управляли Подземельями совместно, такой как бы правящей воровской квадригой. Однако длилось это недолго, всех их в итоге находило лезвие воровского ножа, или удавка, или острый топорик, или же их тела, со сломанными шейными позвонками и безобразно вывернутой шеей, поглощала вязкая вонючая жижа одного из многочисленных подземных потоков Канализации, потому, что в глазах все остальных воров они были проклятыми отступниками от Древнего Правила, а значит узурпаторами, похитителями воровской свободы и благодати.

Таких отступников воровская среда не терпела и исторгала из себя всевозможными способами, поэтому история Канализации насчитывала совсем немного правящих воровских квадриг – три или четыре из ныне известных, а если их и было больше, то об этом история Канализации умалчивала. Все воровские правящие квадриги считались в воровской среде проклятыми, и после их упоминания в разговоре между собой у воров было принято плевать себе под ноги ровно пять раз, а потом тщательно растирать наплеванное подошвами мягких воровских сапогов.

По воровским законам Великим Вором мог стать только тот, кто уважал священные воровские законы и честно побеждал претендентов на древний Трон Воров в Решающей Поножовщине. Так считали все воры, и таково было древнее Правило Канализации. Свободными ворами мог управлять только достойный этого и уважаемый вор. Вор с большой буквы и притом ставящий превыше всего Древнее Правило Канализации – Извечный Закон Всех Ворующих Свободных В Ночи.

В свое время нынешний Велвор тоже состоял в Консортах при предыдущем Велворе и ему тоже пришлось в свое время убить трех остальных Консортов в ожесточенной ножевой схватке не на жизнь, а на смерть. И это при том, что троих из них он уважал за мастерство и даже любил их как братьев. Четвертого Консорта он не любил за его низкую душу и поэтому он зарезал его первым, быстро, без сожаления, а вот трех остальных любил, и убивая их он плакал над ними, почти рыдал, а сейчас они являлись ему в снах и утром он просыпался весь в поту, и Подруге-воровке, которая возлежала с ним на его воровском ложе, приходилось успокаивать его часами, поить его дорогим вином, петь ему заунывные и красивые воровские песни.

Все это происходило с ним в последнее время все чаще и чаще, зарезанные когда-то Консорты являлись ему в снах чуть ли не каждую ночь, и не потому, что Велвор был сентиментальным или слабым человеком. Все дело было в том, что он просидел на Троне Воров уже достаточно долго, и сейчас чувствовал, что постепенно слабеет, что он уже не тот, что Воровка-Старость уже взбирается к нему на грудь, прижимает его к земле своими костлявыми ногами и машет над его головой своею толстою шелковою удавкой, а за нею уже скачет на черном коне и сама Воровка-Смерть со своим ужасным серпом в крепких костлявых пальцах. Этот ужасный серп, словно зазубренный с двух сторон колесующий меч переливался в ее костлявой руке, играл разноцветными бликами и слепил его в снах, и Велвор отчетливо различал этот свет в своих ночных кошмарах и страшился его.

Он страшился этого света всею душою и ненавидел, но ничего не мог с этим поделать, воровское мастерство здесь было ему не в помощь. А это означало, что уже близок его час, и что Консорты уже ловят своими внимательными глазами каждое его неверное движение, каждое его невпопад сказанное слово, пристально всматриваются в его седеющие усы-шнурочки, в его дрожащие пальцы, в его неверную походку, в его верную и прекрасную, но тоже уже далеко не первой молодости Подругу-воровку.

Конечно, никто не станет долго терпеть на Воровском Троне дряхлого старца и многие предыдущие Велворы покинули этот мир задолго до своего естественного часа и, как правило, в результате заговора Консортов.

Нет, стареющего Великого Вора никогда не убивали ловким и быстрым ударом ножа в спину или шею, и не душили шнуром, сделанным из крепчайшего шелка, на такое низкое деяние по отношению к своему собрату по воровству не был способен ни один свободный вор Канализации. Консорты просто умело создавали хитрую ситуацию, в которой дряхлость воровского правителя проявлялась со всей очевидностью и, как правило, оканчивалась его же смертью.

Предыдущему Велвору, например, как бы в шутку предложили лично отнести в Сокровищницу чудовищный, украденный накануне золотой кубок, до краев наполненный к тому же золотыми цепочками, браслетами и кольцами. И тот тут же и с наигранной радостью согласился, хотя и понимал, что это – конец. Он умер на пороге сокровищницы от сердечного приступа, рухнув всем телом на роковой золотой кубок, и испустил дух на руках Консортов с улыбкой на губах. А потом началась решающая дело о воровском престолонаследии поножовщина, в результате которой на Воровской Трон сел новый Великий Вор, и этим новым, молодым, ловким и сильным правителем стал тогда он – Велвор XXVIII-ый.

Размышляя обо всем этом, Велвор грустно улыбнулся в тонкие седые усы-шнурочки. Нет, он не будет осуждать Консортов, когда придет его час и когда ему поднесут его золотой кубок. Так уж устроен этот воровской мир – ему нужны сильные и ловкие правители. Но так ли уж он стар и беспомощен? Нет, его ум по-прежнему светел и остр, и ловки его быстрые пальцы, и все еще кричит по ночам, заходясь в любовном экстазе его дорогая Подруга-воровка. Нет, нет, нет. Ему еще рано думать о главном. Пусть его Консорты подождут еще немного, их час еще не пробил, их время еще не пришло.

Завтра, в День Зимнего Луностояния, во время Праздника Длинной Воровской Ночи он покажет Консортам и всем остальным свободным ворам Канализации, что все еще достоин сидеть на древнем Троне Воров и называться Великим Вором, Велвором XXVIII-ым Счастливчиком, что он еще может предводительствовать ими и править Канализацией своей по-прежнему крепкой и ловкой рукою.

***

Утром Дня Зимнего Луностояния Велвора разбудили два ворика-прислужника из воровской охраны при его особе, они же принесли в его спальню праздничный воровской наряд – черный кургузый фрак с короткими рукавами, такие же угольно-черные короткие панталоны, черные шелковые чулки, черную шелковую рубашку, черную кожаную шляпу с высокой конической тульей, полумаску из черного бархата, черные мягкие туфли без пряжек и пару длинных черных перчаток из тончайшей кожи. Все это они аккуратно и бесшумно, как принято у вориков-прислужников, уложили прямо на огромную кровать у его ног, и у ног его Подруги-воровки, а рядом положили два черных футляра. В одном футляре лежала связка золотых и серебряных, усыпанных лучшими бриллиантами отмычек на массивном золотом кольце, а во втором – острый обоюдоострый нож из лунной стали с коротким, украшенным сложной воровской резьбой лезвием и с наборной костяной рукояткой.

По преданию этот нож был изготовлен в незапамятные времена из упавшего на землю небесного камня. Якобы этот камень был подарком самой Матери Луны и состоял из самого чистого лунного железа, а нож Великого Вора был выкован из него двенадцатью лучшими воровскими кузнецами, которые трудились над ним целых семь лет. И нож, и бриллиантовые отмычки были древними символами воровской власти над Подземельями и передавались от Велвора к Велвору уже несколько столетий. В воровских легендах говорилось о том, что этими отмычками можно было открыть любой, даже самый хитрый и сложный замок, а нож не только убивал противника, но и очищал его от любой скверны, и душа поверженного им отправлялась прямиком на вечный воровской пир в чертогах Матери Луны, минуя обязательные для всех нечистых душ нижние очистительные котлы.

– Милый,– грудным голосом проворковала Подруга-воровка, когда ворики бесшумно покинули спальню,– давай сбежим из Канализации и уедем далеко-далеко.

– Куда?

– Золота у нас много,– сразу же встрепенулась Подруга-воровка.– Говорят, что за горным перевалом есть чудесный город, и там почти нет воров, потому, что нет подземной канализации, а только акведуки, колодцы, выгребные ямы и воздушные трубы. Притворимся странствующими торговцами. Нас там никто не найдет.

– Воры найдут,– заметил Велвор, потянувшись к коробке с сигарами.– И потом, ты же знаешь, что в мире есть только воры и обворованные. Рано или поздно нас обворуют и мы станем обворованными. Ты хочешь жить обворованной?

– Нет,– Подруга-воровка надула полные губы.– Не хочу. Я свободная ночная воровка!

– Тогда не говори ерунды,– Велвор улыбнулся, потрепал ее по щеке и начал раскуривать сигару.

– Я за тебя боюсь,– Подруга-воровка перевернулась на бок и внимательно посмотрела в лицо Велвора.– Консорты что-то уже давно замышляют, я по глазам вижу. Я сердцем чувствую. Сердце воровки не обманешь.

Велвор улыбнулся еще раз (улыбка правителя – признак душевного спокойствия в любой ситуации, он знал эту простую истину) и выпустил большое кольцо дыма, а потом ловко прогнал через него сразу три кольца поменьше.

Он почему-то тогда подумал, что ему сильно повезло с Подругой-воровкой.

Великий Вор, следуя Правилу Канализации, не мог выбирать себе подругу по своему вкусу. Он был обязан сходиться и жить с предводительницей всех воровок Канализации, которая носила титул Гранд-Воровки и полностью его оправдывала всей своей жизнью и всеми своими воровскими делами. Только такую женщину воровское сообщество считало достойной возлечь на ложе рядом с Великим Вором, и только ее они готовы были принять в качестве некоронованной королевы Канализации, и величать ее самым завидным для всех свободных воровок титулом "Подруги-воровки".

Нынешняя Подруга была очень хороша собой и Велвор уже много лет делил с ней ложе не потому, что так предписывало Правило Канализации, а по собственному желанию, к тому же она была очень умна и могла дать дельный совет, причем не только касательно воровского ремесла, а вообще – всего, чего угодно. При всем при этом она, конечно же, оставалась настоящей свободной воровкой во всех смыслах этого слова – ловкой, себе на уме, коварной, двусмысленной, способной на любую подлость и предательство, жадной до золотых побрякушек и воровской славы, чуточку фальшиво томной в постели. Велвор все это отлично понимал про свою Подругу, но все же его тянуло к ней. "А может быть, что она меня и любит,– думал Велвор, попыхивая сигарой,– хотя в воровской среде и не принято никого любить, но вот же – этот разговор разве не доказательство?"

– О чем ты думаешь?– спросила Подруга-воровка, положив руку ему на грудь и поглаживая ее длинными ловкими и не по женски сильными пальцами.

– Я?

– Да.

– Я думаю о предстоящем Празднике Длинной Воровской Ночи и о начале нового воровского сезона. Кажется, воровская удача отворачивается от моих славных воров. С каждым годом воровские дела идут все хуже и хуже. Наверху брать уже практически нечего, а количество воров с каждым годом все возрастает и возрастает. Говорят, что наши маленькие воришки уже тайно голодают и скоро начнут голодать ворики, а потом дело дойдет и до воров...

– Воровать надо лучше и больше,– Подруга-воровка резко отстранилась от него, перевернулась на спину и закинула красивые руки за голову.– Тогда воры и не будут голодать. А воришки и ворики голодали всегда, даже в прежние тучные годы. Во всяком случае, ты здесь абсолютно ни при чем, дорогой. Все отлично знают – как сейчас обстоят дела у обворованных наверху.

– Но я Великий Вор и должен заботиться о благополучии всех воров канализации...– начал было Велвор, но так и не окончил фразы.

Да, он Великий Вор и должен заботится о всех ворах Канализации, всех без исключения, от самого маленького воришки вплоть до последнего Консорта, но как, тысяча дохлых крыс, он может о них позаботиться в сложившейся ситуации? Город наверху пришел в полный упадок. Обворованные сейчас живут в пустых и холодных домах, внутри которых нет не только золота и серебра, но даже мебели, а часто и одежды. Да какая там одежда? У обворованных сейчас не было даже еды, в их холодных жилищах были сейчас только голые стены, среди которых скитались они, прикрытые жалкими рваными дерюгами. Все, что удавалось добыть обворованному за день, он тут же прятал или съедал, потому, что знал – ночью к нему обязательно придут воры и отберут все, что попадется им на глаза. А если не отдашь, если воспротивишься, коротко сверкнут в темноте лезвия острых воровских ножей и все – прощайся обворованный не только с последней коркой хлеба, не только с тканью для воровских обмоток или с жалким медным колечком, но и с жизнью. Воры шутить не любят.

С другой стороны, Канализация сейчас была буквально забита всевозможным добром, с которым расстались верхние обворованные за долгие годы существования армии воров в ее недрах. Главная Воровская Сокровищница уже ломилась от золотых предметов, монет, инкрустированной каменьями дорогой посуды, драгоценных украшений и оружия, а все более-менее сухие участки канализации уже давным-давно превратились в места хранения не очень ценного награбленного наверху добра – мебели, картин, скульптур, и других предметов городского обихода. Вдоль каналов со зловонной жижей лежали вороха дорогой бархатной и полотняной одежды, кипы сапог и туфель, сорванных когда-то прямо с ног обворованных, тюки мужского и женского белья, горы одеял и подушек, фарфоровой и глиняной посуды, серебряных и бронзовых светильников, серебряные тазы для бритья и умывания, столовые ножи, вилки и ложки в кучах, высота которых доходила порою до сводчатых потолков канализационных коллекторов. В отдельные кучи были сложены дорогие дверные замки, ручки, наддверные молотки, рамы смотровых окошек, ржавые орудия труда и войны обворованных верхних – молотки, пилы, рубанки, сабли, алебарды, топоры, щиты, доспехи.

Все это добро лежало сейчас в канализации мертвым грузом и по нему бегали жирные зубастые крысы, иногда задерживаясь на кучах с кожаной обувью или валяясь на связках бархатных камзолов. Из-за чудовищных размеров украденного некоторые туннели стали полностью непроходимыми и даже старые воры не знали – что же в них сейчас хранится, а те, что знали уже давно умерли.

Велвор вздохнул. Да, жизнь наверху сейчас была непростой. Ну, если вдуматься, обворованные и сами были виноваты в этом, ведь все нижние воры происходили от них, кто в пятом, кто в четвертом, кто в третьем, а кто и в первом колене.

Он и сам происходил от обворованных верхних в первом колене. Как он оказался в Канализации? Как стал вором? Да очень просто – благодаря Правилу Канализации в котором имелся специальный так называемый "Акт о дарении младенцев".

Согласно этому акту любой не вор мог подарить ворам Канализации своего первенца. Для этого нужно было купить ребенку связку самых простых железных отмычек, обычный недорогой нож и, завернув его в пеленку из черного бархата, положить на ступенях центрального выхода-входа в Канализацию. "Акт о дарении младенцев" строжайше запрещал ворам отказываться от такого дара и если ребенка находили вовремя, его забирали с собой – вниз. После этого он воспитывался и выкармливался ворами, а достигнув определенного возраста, становился сначала воришкой, потом вориком, ну а дальше как повезет.

Велвору вот повезло взобраться на самую вершину воровской пирамиды и он ни о чем сейчас не жалел. Своих верхних родителей он не помнил совсем, а воровку, которая кормила его, пока он не достиг возраста начала воровства и не сделался воришкой, помнил смутно.

Зная жизнь обворованных верхних Велвор был уверен, что его настоящие родители вынуждены были в свое время подарить его ворам из-за ужасной нужды. Скорее всего, они на последние деньги купили ему связку железных отмычек и его первый нож, а потом завернули в черный бархат и принесли на ступени Канализации.

"Да, так и было,– думал Велвор, рассматривая поднимающиеся к потолку синие кольца сигарного дыма.– Наверное, они были славными людьми, но ужасная нужда заставила их сделать это. Может быть, они спасали меня от голодной смерти, сами при этом умирая от голода. Или от холода. Голодая и замерзая, они вынуждены были подарить меня ворам. Но я не жалею об этом. Нет. Сейчас я рад, что меня подарили ворам. И благодарен своим настоящим родителям за все, что они для меня сделали. Можно только надеяться, что они купили отмычки и нож не на последние свои деньги, и не умерли сразу после этого от голода и холода..."

Карьера Велвора развивалась стремительно. В воришках он проходил всего два года. Сначала, как и все начинающие воришки, Велвор воровал еду. В то время с едой уже начинались проблемы – во время выходов в верхний город воры уносили с рынков все подчистую, и обворованные старались съедать ее прямо у прилавков. Купив какой-нибудь фрукт или овощ, они тут же запихивали его в рот и быстро съедали. То же происходило и с курятиной, и с жареной рыбой, и с телятиной, которую сметливые рыночные торговки продавали уже слегка вываренной в соленой воде. В те времена самым юным воришкам не оставалось ничего иного, как только работать по торговкам едой с городского рынка.

Торговки едой с городского рынка были все как одна здоровенными дебелыми тетками с сильными толстыми руками, с расплывшимися рыхлыми лицами, с испорченными табаком носами, а начинающие воришки тогда работали парами. Они тихонько подбирались к торговым местам под прилавками, а потом разыгрывали небольшую постановочную сценку. Обычно, младший воришка хватал какую-нибудь еду и бежал прочь, а когда торговка отвлекалась на него, второй, более опытный воровал с прилавка уже по-настоящему. Иногда первого воришку успевала схватить ловкая молодая торговка, но так было даже лучше. Пока озверевшая торговка избивала первого воришку, второй мог брать не только еду из ящика под прилавком, но и в случае удачи залезть в специальный денежный карман кожаного фартука увлеченной избиением торговки, и забрать оттуда вырученные ею за день монеты. Трюк с избиением пойманного воришки был очень древним, но все торговки почему-то на него постоянно покупались.

Однажды Велвор, тогда еще совсем юный воришка, со своим напарником отправились на рынок. Велвор был отвлекающим, а его напарник был основным вором. Во время маневра отвлечения он попался и когда огромная молодая и сильная торговка начала его избивать, напарник очень ловко залез в денежный карман ее фартука и выудил оттуда все деньги. Голова Велвора тогда моталась под мощными ударами дебелой воровки, его распухший рот кровоточил, глаза заплывали, но он следил краем глаза за ловкими действиями своего напарника и ухмылялся – день выдавался удачным, а побоев настоящие воры не боятся.

Однако тогда все прошло не совсем хорошо – напарник Велвора как раз вынимал из кожаного фартука последнюю монету, но тут торговка его заметила и поймала за руку. Тогда они и стояли так, втроем, в самом центре рынка – орущая торговка и два воришки, которых она поймала и крепко держала теперь за руки, словно бы некую драгоценность или самых близких ей людей, дорогих ей, но слишком дальних родственников. Торговка громко крича то ли от счастья, то ли от боли, которую будто бы доставила ей эта нежданная встреча, так, во всяком случае, это должно было выглядеть со стороны.

Торговка кричала как ненормальная, но никто не пришел ей на помощь, потому, что воришки уже работали по всему рынку и почти у всех торговок были заняты руки – одни избивали пойманных отвлекающих воришек, другие гнались за основными, третьи прикрывали дебелыми телами свой товар.

В конце концов, напарник Велвора извернулся и свободной рукою выхватил нож, а потом уколол орущую торговку ножом в икру и она его выпустила, а когда попыталась схватить опять, вырвался уже он – Велвор, тем дело тогда и кончилось.

Да, славно они тогда поработали и повеселились – почти вся выручка осталась в тот день у них, да еще половина вареной курицы, да два яблока, да груша, да целый кочан капусты. А еще Велвору каким-то образом (он и сам до сих пор не мог понять – как) удалось сорвать с воровки шелковые кружевные панталончики. Над этим делом целую неделю смеялась тогда вся Канализация и Велвор в один миг сделался настоящей воровской знаменитостью. Об этом деле вскоре узнал тогдашний Великий Вор и, буквально давясь от смеха, досрочно перевел его в ворики, а кружевные панталончики торговки забрала себе тогдашняя Подруга-воровка. Именно после этого дела он получил прозвище Счастливчика, и так его называли до сих пор не только приближенные к его особе знатные, но и все простые воры и под этим именем ему предстояло войти в воровские летописи. Да, вот с чего началась его настоящая карьера – с шелковых кружевных панталончиков.

Много после этого было у Велвора великих и славных воровских дел, и много разного добра прошло через его ловкие руки. Было там и золото, и серебро, и дорогое оружие, и кожаные мешочки с золотыми монетами, и даже золотая челюсть предыдущего Градоначальника обворованных верхних, но про те свои первые панталончики он не забывал никогда, потому что именно с них началось его восхождение к вершинам воровского мастерства и могущества.

***

Велвор уже повязывал черный шелковый галстук, когда из боковой двери показалась празднично одетая Подруга-воровка. Облегающее шелковое платье насыщенного черного цвета с двумя глубокими боковыми разрезами шло ей необычайно. Кроме платья на Подруге-воровке был сложный кожаный пояс и бархатная жилетка-безрукавка со множеством карманчиков, все того же насыщенного черного цвета. Волосы Подруги были распущены по плечам, как это принято у всех свободных воровок Канализации.

Велвор улыбнулся, он знал, что праздник там или не праздник, а его дорогая Подруга всегда одевается с большим вкусом и пониманием, а в ее поясе и кармашках жилетки всегда припрятано то, что может понадобиться свободной воровке в любой момент – несколько крепчайших удавок, крошечный флакончик с ядом, универсальная стальная отмычка и пяток метательных ножичков с отравленными лезвиями.

Вообще-то даже статус воровки не давал права на ношение ножа, пусть даже и метательного, но свободные воровки Канализации плевали на этот древний запрет и все поголовно ходили с такими ножами. Это право они завоевали еще в глубокой древности и в упорной борьбе со слишком щепетильными воровскими законниками, и сейчас воры-мужчины смотрели на ножи свободных воровок сквозь пальцы (а многие и с нескрываемым одобрением). И действительно – что делать свободной воровке, если на нее набросится какой-нибудь неуравновешенный обворованный? А если при этом он будет вооружен топором, вилами, косой или еще каким-нибудь орудием своего нелегкого труда? Раньше таких обворованных почти не было, но сейчас их становилось все больше и больше. Метательный нож с отравленным лезвием хотя бы уравновешивал шансы свободной воровки и неуравновешенного обворованного с топором на победу в их поединке. Это было совершенно понятно всем ворам.

Велвор никогда не возражал против ношения воровками отравленных метательных ножей. Только бы они были как следует упрятаны в их кожаных поясах или бархатных безрукавках и только бы их рукоятки не выпирали наружу. А так – пусть носят, свободные воровские подруги этого достойны.

– Дорогой, ты уже приготовил куклу?– спросила Подруга-воровка с лукавой улыбкой, прихорашиваясь перед огромным зеркалом.

– Еще нет, дорогая,– ответил Велвор, заканчивая с галстуком и одергивая лацканы кургузого черного фрака.

– А что это будет?

– Я еще не придумал.

– Какой ты легкомысленный,– сказала Подруга изменившимся голосом, резко оборачиваясь к нему от зеркала.– Никогда бы не подумала, что Принц Ночи может быть настолько легкомысленным.

– Ах оставь это, дорогая, прямо сейчас заглянем в сокровищницу и все устроим. С выбором кукол у меня никогда не было проблем, ты же знаешь.

– Тогда давай поторопимся,– озабоченно сказала Подруга-воровка.– В День Зимнего Луностояния нельзя опаздывать к праздничному Приношению.

– Хорошо. Пойдем в сокровищницу прямо сейчас.

Велвор предложил Подруге-воровке руку, и они вышли из спальни в низкий сухой туннель, где их уже ожидал эскорт вориков-охранников с зажженными факелами.

На самом деле о кукле Велвор должен был позаботиться заранее ведь в День Зимнего Луностояния это был самый важный предмет в жизни Канализации.

Дело в том, что в самом начале праздника, ровно в полночь, каждый Великий Вор должен был лично совершить ритуальное воровство в верхнем городе. Это ритуальное действо и начинало мистериальный Праздник Длинной Воровской Ночи и как бы открывало собою следующий воровской сезон.

Причем украденный предмет должен был быть достаточно ценным в глазах простых воров, ведь его ценность как бы говорила о том, каким будет предстоящий воровской сезон – удачным и счастливым, не очень удачным, или совсем неудачным, провальным. В древние времена все это действительно имело некоторый мистериальный смысл, но сейчас, когда у верхних обворованных за душой не было не то что каких-то там ценных предметов, а вообще ничего, все мистериальные смыслы были утрачены. Смыслы были утрачены, да, но ритуал остался и повторялся из года в год, и чтобы авторитет Великого Вора не упал в глазах простых воров, во время совершения праздничного мистериального воровства уже достаточно давно использовались ценные предметы из Главной Воровской Сокровищницы, благо там было из чего выбирать. Такие предметы и назывались "куклами" в узком кругу посвященных, а простые воры до сих пор ни о чем не подозревали, так как они были честными и прямодушными созданиями, и безоговорочно доверяли своим предводителям.