Текст книги "Часы (СИ)"

Автор книги: Андрей Лапин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Два или три раза Велвор при помощи ловких воровских движений обходил вориков охраны, но сразу за ними лоб в лоб, глаза в глаза сталкивался со странными личностями, с головы до ног закутанными во все черное. Это определенно были воры, но не простые воры, и точно не воры из его охраны или свиты. Их широкие черные плащи прикрывали тела до самого подбородка, а капюшоны были надвинуты на глаза настолько низко, что ни самих этих глаз, ни лица рассмотреть было никак невозможно. Было даже непонятно – есть ли у них под капюшонами праздничные черные маски. Но Велвору один раз удалось все же изловчиться и заглянуть под один из таких капюшонов. То, что он там увидел одновременно и удивило и напугало его – из-под капюшона на него быстро взглянули водянистые пронзительные глаза с настолько безразличным и холодным выражением, что в первый момент Велвор подумал о первоклассной стали, ночных кошмарах и быстрой смерти. Это были точно не обычные воровские глаза – внимательные, хитрые и липкие, это были глаза вора-убийцы, причем убийцы мастера мокрого дела.

Рассмотрев эти глаза под капюшоном, Велвор сразу же понял, что столкнулся с людьми Консорта Могро. Столкнувшись с ними здесь, он сразу же вспомнил о своих опасениях на счет возможного заговора, о которых он под воздействием всего пережитого им накануне – трагического ухода мастера Охуля, своих волнений у центрального выхода из Канализации, неожиданного появления столь полной и счастливой луны, и еще множества различных мелких треволнений, и переживаний, которые как-то незаметно и постепенно отошли куда-то на второй план. А вот теперь, при виде этих стальных холодных глаз они снова вернулись и заняли свое достойное место – первое место.

"Проклятье,– думал Велвор, возвращаясь после очередного неудачного подхода, к двери или окну приличного дома.– Откуда здесь налетчики Могро? И главное – что им здесь нужно? Неужели я не ошибся? Вернее, ошибся на счет Могро? Луна, как же иногда хочется ошибиться хоть на чей-нибудь счет! Но нет, такие ошибки в нашем воровском мире вещь практически невозможная".

Велвор знал, что с людьми Могро лучше не шутить. Поговаривали, что они почитают и слушаются только своего непосредственного предводителя, а всю остальную воровскую верхушку они якобы ненавидят, причем лютой ненавистью и почти не таясь презирают ее.

А еще говорили, что люди Могро перед своими налетами употребляют какие-то снадобья, от которых теряют всякую связь с реальностью и после таких употреблений становятся полностью невменяемыми и имеют только одно устремление – убивать. Таким убийцам все равно кто перед ними – обворованный верхний, простой вор, Консорт или даже сам Велвор, после употребления снадобий они якобы совсем не различают лиц. Достаточно Могро указать пальцем на цель и тихо сказать им "фас". После этого все будет кончено за секунду. Конечно, убийцу Велвора тут же, прямо на месте растерзает праздничная воровская толпа, но ему-то какое тогда будет до всего этого дело? А убийце тем более.

То-то было бы славное праздничное развлечение для воровской черни – растерзать убийцу Велвора прямо под сияющей полной луною, а потом насладится решающей поножовщиной Консортов. И это не говоря еще о последующих за всем этим воровских похоронах и поминках. Развлечение, ничего не скажешь, но все лучше, чем ржавые гвозди по дырявым карманам обворованных верхних тырить. Эти размышления были навеяны Велвору страхом перед опытными убийцами Могро, а вот его удивление было навеяно совсем другими размышлениями. Он никак не мог понять – зачем Могро нужно было все это? Зачем ему было выпускать своих людей на улицы верхнего города в праздничную ночь? Этого Велвор понять не мог, у него всегда были отличные отношения с Могро, можно даже сказать – доверительные отношения. А в последнее время так просто в высшей степени доверительные.

Капитано охраны могли подкупить или запугать предполагаемые заговорщики, но Могро нельзя было ни подкупить, ни запугать. Терзаемый этими размышлениями, Велвор решил поговорить с Могро начистоту.

Возвращаясь на забитую простыми ворами улицу после очередного неудачного подхода к более-менее приличному дому, Велвор направился прямо к Могро, который как ни в чем не бывало стоял, привалившись спиной к уцелевшему каким-то чудом фрагменту чугунной решетки и покуривал свою счастливую трубочку.

– Могро, дружище!– с улыбкой на лице говорил Велвор, приближаясь к Могро.– Откуда здесь взялись твои головорезы? Они что тоже празднуют?

– Почему нет?– пожал плечами Могро.

– Эти ядовитые змеи с ледяными глазами?– изображая крайнее удивление, сказал Велвор, приблизившись в Могро почти вплотную.– Эти кровожадные волки вдруг уверовали в Мать нашу Луну? Они вдруг стали почитать ее священный свет?

Могро пожал плечами и пыхнул счастливой трубочкой.

– Может быть, они просто вышли погулять,– сказал он через некоторое время очень спокойным голосом.– Или решили подышать свежим ночным воздухом. В центральной части, да еще зимой городская вонь почти не чувствуется.

– Могро, что происходит?– спросил Велвор совсем тихо, приблизившись к Консорту почти вплотную.

– Велвор, покажи им!– пьяно закричал оказавшийся рядом простой вор.– Давай! Укради сегодня что-нибудь эдакое!

Простого вора быстро и деликатно оттеснили в толпу два дюжих ворика из охраны и Велвор повторил свой вопрос:

– Могро, что происходит?

Консорт неспеша выбил трубку о каблук своего сапога, послюнил указательный палец и тщательно протер чашечку, а потом внимательно посмотрел в глаза собеседника.

– Велвор, я хочу, чтобы ты с самого начала все понял правильно,– негромко, но твердо сказал он.– Состояние Канализации сейчас таково, что мы не можем рисковать. Твои игры в лунную духовность смущают и тревожат нас, Велвор.

– Нас? Кого это – нас?

– Ты сам знаешь.

– Допустим. И вы решили подстраховаться?

– Да. Извини, дружище, но твоя лунная духовность сейчас неуместна. Мало того – она опасна. Подумай о судьбе Канализации, подумай о судьбах простых воров, подумай о себе, в конце концов. Сегодня как никогда важно, чтобы все прошло гладко, поэтому мы и решили подстраховаться. Мы сами выбрали куклу для сегодняшнего ритуального воровства и уже заложили ее в подходящем месте. Тебе остается только пройти к ней, взять и продемонстрировать ее простым ворам. Я думаю, что так будет лучше для всех нас и так будет лучше для Канализации.

– Ага, теперь я начинаю понимать,– Велвор криво улыбнулся и скрестил руки на груди.– Значит, вы уже заложили свою куклу и теперь гоните меня на нее, как глупую косулю или трусливого зайца из загородного леса?

– Если тебе хочется видеть наши усилия именно в таком свете, то можно сказать и так.

– А можно узнать – какую куклу вы для меня приготовили?

Могро наморщился и досадливо махнул рукой:

– Да какая разница? Сейчас все куклы стоят одна другую. Этим занимался Аливо.

– А моя дорогая подруга его консультировала?

Могро коротко кивнул головой. Велвор с некоторым облегчением подумал, что ситуация прояснилась, и хотя бы это теперь хорошо.

– А как же Древнее Правило?– спросил он.– Как быть с Уложением об обязательной сдаче всех ценностей в Главную Воровскую Сокровищницу? Или доброжелатели Канализации уже научились лазать в нее своими добрыми руками.

– Это здесь ни при чем,– заметил Могро.– У доброжелателей имеются свои возможности и они вполне могут обойтись без Сокровищницы. Велвор, пойми – всем нам нужно, чтобы сегодняшняя ночь окончилась хорошо и это главное. Всего лишь подыграй нам немного, как ты это умеешь и любишь делать, о большем мы и не просим. Иначе...

– Что – иначе?– со злостью спросил Велвор.– Твои головорезы меня убьют? Вот так вот просто возьмут и зарежут Великого Вора на глазах у всего воровского сообщества? Да еще в праздничную ночь? Это же воровская революция, Могро. И после этого вы лопочете о своей заботе? После этого вы смеете говорить о своей озабоченности стабильностью Канализации?

– Ну почему сразу убьют?– со вздохом сказал Могро.– Любой Великий Вор это всего лишь человек, дружище. Он может поскользнуться на ступенях и удариться головой, он может нечаянно вывалиться из окна, на него может свалиться камень. Посмотри какая темнота, грязь, запустение и разруха повсюду. По верхнему городу уже опасно просто ходить. Особенно ночью, а тем более праздничной ночью, когда вокруг полно вооруженных до зубов и пьяных воров. В конце концов, любой Велвор может просто умереть от разрыва сердца или селезенки. Уж ты-то знаешь, как это бывает.

"Их точно консультировала моя дорогая Подруга,– с досадой подумал Велвор.– В этом не может быть никаких сомнений". В последнее время он действительно чувствовал себя неважно. Иногда у него начинались сильные головные боли и сердцебиения, а иногда его грудь словно бы сжимали огромные кузнечные клещи. Пару раз он даже думал, что умирает, но его личный воровской врач давал ему какие-то снадобья и боль отпускала. Обо всем этом отлично было известно только Подруге-воровке, так как она принимала участие во всех совещаниях с его личным воровским лекарем. И если она на их стороне... Плохи твои дела Велвор XXVIII-ой. Очень плохи. Практически безнадежны. Если борцы за стабильность Канализации решили с ним покончить, то все шансы на успех у них есть. Об его охране они конечно уже позаботились и ворики-телохранители будут действовать совместно с убийцами, в этом у Велвора не было никаких сомнений. Сейчас ему нужно было как-то связаться и переговорить с двумя-тремя главами воровских корпораций, но это можно было сделать только по окончанию праздничного спектакля, за пиршественным столом. В главную праздничную ночь года у глав воровских корпораций столько важных дел, столько забот, что в постановке для простых воров они не участвуют, это его, Велвора, забота, и таково Правило. Так что с главами можно будет поговорить только за праздничным столом, до которого еще нужно как-то добраться. Как-то ему нужно будет дойти до этого проклятого стола, как-то до него доползти. И доброжелатели об этом конечно же знают. Значит, они попытаются прикончить его до праздничного застолья. Что же делать? Думай, Велвор, думай. Вот тебе и полная луна, вот тебе и счастливые знаки...

– Ну что?– спросил Могро.– Идем к кукле? Нам всем пора заканчивать этот праздник, Велвор. По-моему он слишком затянулся.

– Да,– кивнул головой Велвор.– Идем.

А что еще он мог тогда сказать?

***

Дом, который выбрали заговорщики для совершения постановочной ритуальной кражи когда-то был одним из старейших и красивейших домов верхнего города. Трехэтажный, с широким парадным подъездом, на который когда-то могли въезжать запряженные четвериком экипажи, с витиеватой лепниной по фасаду и портику, с высокими стрельчатыми окнами и широкими балконами на верхних этажах. Сейчас лепнина во многих местах растрескалась и осыпалась, окна были заколочены грубо обработанными досками, а кое-где и едва отесанными бревнами, ступени были покрыты трещинами и выбоинами, но тяжелые дубовые двери все еще сохраняли и и свой прежний вид и прочность, и когда Могро указал на них подбородком, Велвор подумал, что выбор доброжелателей Канализации был вполне удачным.

Направляясь к этим массивным дверям, Велвор добросовестно исполнил все те воровские трюки и приемчики, которые используют опытные воры, приближаясь к своей добыче. Он не вошел через ворота, а ловко перебрался через высокую чугунную вязь решетки, затем, прижимаясь к стене, неслышным шагом, подобрался к одному из окон и долго всматривался внутрь через щель между двумя досками, и только после этого, низко пригибаясь, сложным воровским зигзагом пробежал к парадному входу. И все это он проделал под одобрительные возгласы, крики и свист простых воров, которые окружили дом плотной толпой и сейчас толпились там – за оградой, размахивая пылающими факелами, пьяно раскачиваясь на неверных ногах, чихая, хрипя от удовольствия, сыто порыгивая и простужено покашливая. Праздничная ночь приближалась к своей кульминации и напряжение в воровской толпе быстро нарастало.

Велвор отлично чувствовал настроение воровской толпы и умело ему подыгрывал. Уверенной, но тихой походкой он приблизился к высоким дубовым дверям, быстро выхватил из ножен клинок, вставил его в широкую щель между филенками (дверь уже ломали фомками и не раз, поэтому открыть ее опытному вору не составляло никакого труда) и нажал на рукоятку. Одна из створок тут же подалась, Велвор быстро превратил образовавшуюся щель в не очень широкий проем и беззвучно скользнул в него, плотно и бесшумно притворив за собой двери и удостоившись бурных аплодисментов, которые, впрочем, были теперь почти не слышны.

Его глаза еще не успели привыкнуть к темноте, а чьи-то сильные руки уже вцепились в него и быстро повлекли вперед, а чей-то знакомый голос постоянно приговаривал при этом откуда-то сзади и сбоку: "Вам сюда, Ваша Лунность. Пожалуйте сюда. Вот так, осторожнее". Кажется это был голос капитано охраны, этого изменника, этого шиндука среди шиндуков. Впрочем, все это было уже не важно.

А потом цепкие руки отпустили его на пол, и вокруг сразу ярким огнем вспыхнули факелы и Велвор увидел всех своих доброжелателей, всех этих доброхотов Канализации и тут же подумал: "Ну вот он и заговор. Подави его, если сможешь. А вот и заговорщики, попробуй схватить их". Никого он уже не мог ни схватить, ни подавить – прямо за спинами Аливо, Хега, Хуго, Могро и его дорогой Подруги стояло ровно двенадцать вориков охраны во главе с капитано Шиндуком и это было слишком много и для его мнимой воровской власти над всеми ними, и для его авторитета, и для его быстрого мастерского клинка.

Все эти атрибуты воровской власти словно бы в один миг испарились, исчезли куда-то, а может быть, их и не было у него никогда, так он тогда подумал. Может быть, все это было мнимыми символами фальшивого могущества уже тогда – с самого первого дня его триумфального и стремительного восхождения на Трон Воров.

– Так-так-так,– наигранно веселым голосом произнес Велвор.– Вот так встреча. А как же сакральность ритуальной кражи? Как наше Древнее Правило? И где же наша элементарная воровская порядочность? Где наша хваленая воровская совесть? Где наша воровская гордость?

– Ах, оставь это, дорогой!– театральным голосом воскликнула Подруга-воровка.– Неужели твоя одержимость старомодными правилами и твой невозможный лунатизм зашли настолько далеко?

– А твой?– быстро спросил Велвор.– Насколько далеко зашел твой лунатизм?

– И вправду Велвор,– вмешался Аливо.– Хватит с нас на сегодня этой дурацкой игры. Карнавал карнавалом, а дело делом.

– Да,– поддакнул Хуго.– Довольно с нас мокрых туннелей, грязных предсказательниц, полуживых отверженных и пьяных воров. Бери куклу, дружище, помаши ею перед носами простых воров, перед глупыми пьяными мордами этих простофиль помаши ею как следует и давай покончим с этим спектаклем, а потом отправимся за праздничный стол. Он уже давно накрыт в самом уютном зале нашей дорогой Канализации и ждет нас. Не знаю как ты, а я уже сильно продрог и проголодался на этих верхних ветрах и страшно хочу обратно – под приветливые своды наших теплых туннелей и коллекторов, и все твое окружение тоже этого хочет. Правильно я говорю, воровские братья мои?

Подруга и Аливо синхронно кивнули головами, Хег начал было массировать правый бок, но потом оставил и тоже кивнул, а лицо Могро скрылось в клубах густого дыма его счастливой трубочки и нельзя было понять – одобряет он обращение Хуго, или не одобряет его.

– Ну, хорошо,– сдался Велвор.– Раз вы все здесь заодно, так и быть. Показывайте, что вы там придумали. Где она – ваша хваленая кукла?

– Вот она,– Консорт Аливо театрально взмахнул рукой и отошел в сторону. Его примеру тут же последовали остальные Консорты и ворики охраны во главе со своим капитано.

Сначала Велвор не поверил своим глазам, он даже потер их кулаками, но нет, зрение его не обманывало – за спинами Консортов и вориков стояли массивные напольные часы. Это были часы. Часы. Не аккуратные золотые часики, а какое-то часовое чудовище.

Они были совсем простыми, совершенно точно сделанными еще в древние времена каким-то верхним городским мастером на продажу или для личного пользования. Их часовой механизм был заключен в массивный деревянный короб простого дерева, циферблат и стрелки уже давно потемнели от времени, а на роскошь тянули разве только тонкие серебряные пластины на боковинах. На этих пластинах были выдавлены совсем простые узоры на охотничью тематику, которая была так популярна у обворованных верхних в древние времена расцвета их города – бегущие куда-то зайцы, скачущие по ветвям белки, какие-то косули, волки, лисицы и два обворованных верхних охотника с натянутыми луками в руках. Часы были прислонены к стене небольшого холла, прямо напротив ведущей на верхние этажи лестницы.

И стена, и лестница были ужасно обветшалыми, грязными, ободранными и неприглядными. Со стены во многих местах обвалилась штукатурка, а та что все еще на ней держалась была покрыта какими-то бурыми пятнами и разводами, словно бы возле нее или прямо на ней несколько веков резали несчастных кроликов, свиней или уток, или всех их вместе, причем одновременно и в огромных количествах. Лестница была без перил, а многие ее ступени уже сгнили и сломались, и обрушились вниз, но те, что все еще держались на темных балках тоже были покрыты бурыми пятнами и разводами, словно бы по ним много веков таскали туши несчастных кроликов и свиней, зарезанных там внизу – у страшной ободранной стены. В прыгающих бликах факельного света все это выглядело достаточно мрачно и точно служило прекрасным фоном именно для таких вот – древних и обшарпанных часов с их жалкими серебряными пластинами, с их потемневшим от времени циферблатом, с их рассохшимся деревянным коробом.

– Извини, Велвор,– тихо сказал Хег,– но это все, что мы смогли для тебя подобрать.

– Вы что издеваетесь?– хрипло спросил Велвор.– В них же весу фунтов сорок.

– Сорок один фунт и шесть золотников,– быстро проговорил Аливо.– А глаз у тебя по-прежнему верный, Велвор.

– И это я потащу через весь город? Решили меня убить, да? Таким вот способом?

– Дорогой, но ты сам виноват,– капризным голосом заметила Подруга-воровка.– Неожиданно для всех нас решил поиграть в преданного лунатика, напугал нас своими намерениями, принудил принимать экстренные меры и теперь вот...

– И потом, согласись,– со злобной и наглой усмешкой на толстых губах заметил Аливо,– по нынешним временам именно такой вот хлам и можно выдать здесь за вполне приличную куклу.

Вообще-то он был прав, этот пошлый хитрец Аливо – учитывая положение дел, именно вот такие часы отлично подошли бы на роль куклы и Велвор отметил это краем сознания. Вот только вес. Сорок фунтов пронести на своих плечах прямо отсюда до самого порога Главной Сокровищницы была непосильная задача даже для среднего молодого вора, ведь ритуальную добычу нельзя было ни разу опускать на землю, согласно Древнему Правилу это считалось осквернением праздничной сакральности, чудовищным неуважением к Матери Луне. Они все учли, все-все-все, эти доброжелатели Канализации. Просчитали все до мелочей, а он еще и помог им сегодня своими пустыми разглагольствованиями о лунной духовности. Впрочем, сильный вор вполне мог бы донести эти часы, да и он мог бы, ведь когда-то он и был таким – энергичным, умелым и очень сильным вором, но сейчас... Во всем этом представлении чувствовалась настолько слаженная работа хитрых воровских умов, настолько тонкий расчет, что Велвор чуть не закричал им прямо в лицо: "Убийцы! Убийцы!".

Но он не закричал, потому что тут же вспомнил заговор против Велвора XXVII-ого и свою роль в этом заговоре. Проклятый золотой кубок сейчас же слился в его сознании с этими отвратительными часами и образовал с ними такое как бы омерзительное целое – утыканную часовыми циферблатами приземистую чашу, а потом в нее откуда-то сверху шлепнулись золотые часики, что приготовил он для сегодняшнего ритуального воровства и эта картина сразу же приобрела какую-то мистическую полноту и законченность. Во всем этом точно присутствовал какой-то мистический смысл или намек, но Велвор никак не мог его уловить.

По-видимому, правы те старые мудрые воры, которые утверждают, что время движется по кругу, вот только круги эти с каждым витком становятся все длиннее и длиннее. Золотой кубок, над которым надорвался Велвор XXVII-ой был тяжелее этих часов, куда тяжелее, но нести его было совсем не далеко. А вот эти часы... Велвора XXVII– ого убил вес, а его по всей вероятности убьет расстояние. Вот так удлиняются круги времени, подумал Велвор, одновременно облегчаясь, но разве от этого легче? В любом случае его золотые часики, которые он так тщательно и ловко подобрал для совершения ритуальной кражи и на которые возлагал такие надежды, теперь нельзя было использовать по назначению. Их раздавили своим весом эти чудовищные часищи с потемневшим от времени циферблатом.

– Какая дрянь,– зло сказал Велвор, глядя прямо в хитро прищуренные глаза Аливо.– Какая мерзость эти ваши часы.

– Это потому, что ты не слышал вот этого!– как-то даже радостно воскликнул Аливо.

После этого он подошел к часам, вставил в центр циферблата какую-то кривую штуковину и начал с противным скрежетом вращать ее против часовой стрелки. Аливо вращал свою кривую отмычку довольно долго, а потом отступил на шаг назад и ударил часы ногой. Внутри короба что-то заскрежетало, захрипело, защелкало, и вдруг зазвучали раскатистые удары – "Бом! Бом! Бом!".

"А может быть, Толстая Мими и вправду святая,– подумал Велвор, вслушиваясь в эти удары.– Она определенно намекала сегодня именно на этот вот "бом", теперь я почти в этом не сомневаюсь. А я взял и вот так, походя, обидел ее".

Омерзительные часищи играли "Лунную Сонату" и в этом прослеживалась настолько отчетливая мистическая связь с его золотыми часиками, что у Велвора похолодела спина.

Пока часы били, все присутствующие словно бы застыли на месте. Не двигаясь, не разговаривая и даже не моргая, они стояли и слушали древнюю мелодию, которая каким-то чудом сохранилась в корпусе этих древних часов. Она словно бы жила там одна Луна знает, сколько времени, как бы дожидаясь своего часа. И вот этот час наступил, настал. Он настал не только для Велвора, но и еще для трех Консортов. Если Великий Вор не сможет донести эти часы до Воровской Сокровищницы, если он рухнет под их тяжестью где-то на грязной городской улице, или на ступенях центрального выхода из Канализации, или в туннелях, или даже на пороге Главной Сокровищницы, трое из них тут же падут в Решающей Поножовщине. Трое падут, а один еще до восхода лунопротивного солнца воссядет сегодня на древний Трон Воров. Вот для этого все и было ими сначала продумано, а затем со всеми воровскими уловками обустроено.

Конечно, каждый Вор-Консорт должен быть готов к такому развитию событий, мало того он должен его ожидать постоянно, да что там ожидать. Можно сказать, что все Консорты существуют, живут ради этого момента, который может произойти только раз в их жизни. Для любого Консорта это шанс сделаться Велвором и воссесть на древний Трон Воров.

"А может быть, никакого заговора и не было, а все у них получилось случайно?– с надеждой подумал Велвор,– хотя какое там, зачем ему обманывать самого себя? Обманывать в такой момент? В этот час Консортов? В этот поворотный момент в судьбе всей Канализации? Нет, в этот час, ему нужно быть мужественным и предельно честным с самим собой, ведь он все еще правящий Великий Вор – Велвор XXVIII-ой Счастливчик и он не может сдаться на милость кому или чему бы то ни было, он обязан бороться до конца. И он будет бороться".

Это было странно ощущать Велвору, но слушая "Лунную Сонату" в исполнении ударного механизма этих жалких часов, он вдруг почувствовал прилив энергии и мужества. Казалось, что эта древняя мелодия, этот воровской гимн, вдруг растворила своим звучанием некие высшие врата. И из этих невидимых врат на него излился поддерживающий поток могущественной безличной силы. Этот поток словно бы обрушился на него, наполняя его сердце мужеством, его ум ясностью, а его мышцы молодой животной силой. А еще в этом потоке чувствовалось великолепное равнодушие и презрение к опасности. Велвору отлично было знакомо это чувство по прежним временам, тем временам, когда он еще не был Великим Вором, а был простым молодым удачливым вориком и лично участвовал в бесчисленных воровских делах. Это великолепное равнодушие к происходящему так часто посещало его в те далекие дни. Когда казалось, что он находится в шаге от гибели во время совершения какой-нибудь смелой кражи, или во время проникновения в чей-нибудь дом, или при совершении налета, или в другой подобной ситуации, это великолепное чувство равнодушия ко всему и вся на этом в общем-то безрадостном и жестоком свете, приходило к нему и помогало спасти свою жизнь, спасти свою воровскую честь и оставаться настоящим вором до самого конца очередного опасного предприятия.

И вот теперь это великолепное чувство снова вернулось к нему здесь – в этих мрачных стенах, среди всех этих проклятых заговорщиков, в этот страшный час. И вдруг Велвор решил, что справится. Он решил, что сможет пронести эти мерзкие часы через весь город и через половину Канализации. Что он сможет исполнить праздничный ритуал в точном соответствии с Древним Правилом, ни разу не отступив от воровского канона. А когда он бросит эту тяжеленную мерзость на пол Главной Сокровищницы Час Консортов пройдет и наступит его Час. Час Воздаяния за Коварство. Час Мщения. И когда этот Великий Час настанет, он воздаст им всем по их заслугам, он заплатит им той же монетой, которой они так настойчиво и умело пытаются заплатить ему сейчас за все благодеяния которые он совершил для них за время своего правления.

Аливо, Хуго и Хега ему было сейчас совсем не жалко, вот только Могро.

Велвор до сих пор не мог понять, как, почему и зачем Могро присоединился к этому отвратительному заговору. Ведь он так доверял Могро. Мало того, последние два или три года между ними установились полные доверительные отношения, казалось, что они понимали друг друга с полуслова, с намека, и даже со взгляда. И вот теперь Могро его предал. Ну, что же, в конце концов, Могро тоже вор, причем Консорт и жажда Трона Воров ему очень близка. Значит, так тому и быть – Могро вычеркивается из его сердечного списка и записывается в список проклятых заговорщиков. Что он с ними сделает? Скорее всего, прикажет удавить их всех у себя на глазах. А какая, собственно, разница? Что бы он с ними ни сделал, они это заслужили. Вот только Подруга-воровка. Что он сделает со своей дорогой Подругой Велвор сейчас не знал. Да ему это было сейчас в высшей степени безразлично. Сделает что-нибудь. Потом. А сейчас ему нужно с честью пройти последнее праздничное испытание и достойно окончить сегодняшнюю праздничную ночь.

– Хорошо,– сказал Велвор решительно, громко и уверенно.– Давайте покончим с этим.

После этого он молодым твердым шагом подошел к часам и рывком взвалил их себе на плечи. На лицах Консортов помимо их воли отразилось удивление (а на лице Аливо четко проступили следы испуга).

– Тебе не тяжело, дорогой?– с фальшивым участием спросила Подруга-воровка.

– Нет,– ответил Велвор.

Сейчас ему действительно показалось, что часы не такие уж и тяжелые, и что он сможет справиться с их убийственны весом.

Когда Велвор направился к выходу, за его спиной послышались звуки быстрой суеты, сдавленные крики и шипение спешно затаптываемых факелов. Это заговорщики, словно мелкие перепуганные животные, словно крысы, преследуемые огромной кошкой, спешили к черному входу, чтобы к его выходу уже оказаться в праздничной толпе и смешаться там с простыми ворами.

Когда Велвор ударом ноги открыл входную дверь, дом за его спиной уже погрузился в непроницаемую темноту, тишину и спокойствие запустения.

***

Велвор стоял на крыльце и демонстрировал толпе простых воров свою добычу. Он держал часы на вытянутых руках, прямо над своей головой и медленно разворачивался всем корпусом то в одну сторону, то в другую. При этом он слегка потряхивал часами и старался держать их так, чтобы лунные лучи падали на серебряные боковые вставки и играли на них красивыми бликами.

Всем ворам еще с древних времен хорошо известно, что Мать Луна любит серебро, что это ее излюбленный металл и в каком-то смысле он является как бы ее извечным символом и талисманом. Золото и драгоценные камни Мать Луна тоже любит (и еще меха и деликатесы, с сарказмом подумал Велвор потряхивая часами), но не настолько сильно как серебро. А вот в серебре она просто души не чает и ее лучи так и устремляются к нему даже сквозь тучи, а устремившись они достигают поверхности любой серебряной вещи и словно бы прилипают к нему. А потом лунные лучи начинают играть с серебром. И все играют, играют.

Сейчас лучи Матери Луны тоже играли с серебряными вставками этих ветхих часов, и это точно производило на простых воров благоприятное впечатление, но далеко не на всех воров, и далеко не такое сильное, какое сейчас нужно было Велвору. По выражениям многих воровских лиц из толпы он видел, что большинство простых воров готовы принять эти часы в качестве сегодняшней сакральной кражи, пусть и с неохотой и с некоторым разочарованием, но готовы. Однако в толпе было много и недовольных хмурых воровских лиц.

Вообще-то в любой толпе и всегда есть некоторое количество чем-то недовольных, а потому их лица всегда хмурые, и с этим ничего поделать нельзя, Велвор отлично это понимал по своему опыту многолетнего общения с воровскими толпами. Все дело в количестве этих самых хмурых, вечно чем-то таким недовольных, то ли велворами, то ли их добычей, а может быть и самой воровской жизнью или вообще – всем на свете. И сегодня он видел, что хмурых лиц именно в этой вот праздничной толпе слишком много. Именно они, эти хмурые тормозили сегодня толпу и не давали ей разразиться приветственными криками или хотя бы сдержанными аплодисментами. Ведь ясно, что именно приветственные крики являются достойным завершением любого воровского праздника, а их-то как раз и не было.

"Будьте вы прокляты,– думал Велвор, потряхивая тяжелыми часами над своей головой.– Чего вам еще от меня надо? Добыча, конечно, не очень, но другой добычи у меня для вас сегодня нет. Неужели так трудно пару раз выкрикнуть обычное "браво" и легонько ударить одной ладошкой о другую? Я же не требую от вас кричать "ура!" или "Слава Велвору"? Да я от вас вообще ничего не требую, а только хочу чтобы все это, наконец, закончилось".