Текст книги "Союз обворованных"

Автор книги: Андрей Хазарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Глава 36
Погоня за охотником

– Извиняюсь, это Вася говорит.

– Слушаю.

– Приехал человек, вроде бы из областного управления, предъявил бумагу за подписью первого зама, забрал задержанных и материалы.

– Вроде бы из управления?

– Цимбалюк говорит, что да.

– И материалы?

– Ну да, что было, – подчеркнул Вася интонацией, – все чин-чином отдали.

В трубке помолчали, наконец сказали:

– Интересно бы узнать, действительно ли он их повезет в управление, или же…

– Мне нельзя, у меня ж тут штатный чужой глаз сидит, сходу настучит, у него в УВД полно корешей.

– Ладно, сам займусь. Спасибо, что позвонил, Василий Николаевич.

* * *

Когда отъехали от Дальнокутска километров десять, майор, который до сих пор упорно молчал, вдруг повернулся и самым обыденным, неофициальным тоном сказал:

– Давайте-ка я с вас наручники сниму, неудобно ведь.

Ася тут же выступила:

– А не боитесь, что мы вас разоружим, захватим в заложники и потребуем миллион долларов и свободный проезд до Мельбурна?

– Не боюсь, – вздохнул майор. – До Мельбурна на «Волге» не проехать, там море по дороге.

– Зато я боюсь, что вы тут же инсценируете нам попытку к бегству! вставил я.

– За съемки без разрешения там, где разрешения не требуется? – Майор хмыкнул. – Кстати, меня зовут Ильей Трофимычем, по фамилии – Казьмин. Работаю в уголовном розыске, Вадим Андреич, так что может нас с вами судьба свести.

– И вы будете сыщики, а мы – разбойники?

– Да бросьте глупости говорить! Вы же – частные детективы, фирма АСДИК, верно? Кстати, а за что вас арслановские бандюги в том году палили? Будет уже дурака валять, поднимайте руки!

Он ключиком отпер замки наручников Асе, потом мне.

Вопрос об арслановских бандюгах вроде бы сам собой отошел на задний план, и отвечать на него я не спешил.

Майор тем временем ещё повернулся на сиденье и вытащил откуда-то здоровенный мешок из бурой оберточной бумаги. Нашел в мешке видеокамеру, протянул мне:

– Проверьте, там заряд в аккумуляторе есть еще?

Опыта с японскими камерами у меня было маловато, но все-таки я нашел переключатель с надписью «POWER», «энергия», значит, и щелкнул. Загорелась красная лампочка. Я сунулся глазом в окуляр видоискателя, подстроил резкость – все нормально, никаких сигналов. Так и доложил:

– Как будто нормально.

– Тогда вот вам кассеты, шешнадцать штук, как в описи написано, разберитесь, какой не хватает.

Ася коршуном накинулась на кассеты, быстро перебрала.

– Той самой, где мы стройку снимали и местный Беверли-Хилс! И где майор самые пламенные речи произносил.

Я не стал торопиться, перещупал все кассеты, отобрал видео. Оказалось их всего четыре штуки, почему – не знаю. Сунул по одной в камеру, просмотрел в видоискателе. Попотел изрядно, опасался нечаянно стереть записи, но все же разобрался. Действительно, именно последних наших съемок не было.

– Правильно сказала Анна Георгиевна. Нет кассеты, где мы снимали кандидата Скуратова на фоне строящегося макулатурного завода и на фоне вилл дальнокутских богатеев. В том числе директора местного Сбербанка – это же, в старых терминах, всего-навсего начальник над тремя сберкассами?..

– И в том числе некоего господина Лаврентьева, директора акционерной компании, которая строит макулатурный завод, так, кажется? – добавил майор Илья Трофимович.

– А что, снимать его особняк – такое уж преступление в глазах пролетарской милиции? – немедленно ощетинилась Ася.

– В глазах пролетарской – не такое уж, а вот в глазах дальнокутской милиции, получается, очень даже уж, – задумчиво отозвался майор. – Похоже, Лаврентьев в Дальнокутске – большой человек. И кто же вас на него нацелил?

Я ответил немедленно и без колебаний:

– Кандидат в губернаторы Скуратов Леонид Иванович.

– Вот интересно, из какого-то задрипанного Дальнего Кута – целых два кандидата!

Я усмехнулся:

– Леонид Иванович свое выдвижение всерьез не принимает, для него это повод разоблачить Лаврентьева, вора и прохвоста, как он выражается. Господин Скуратов, конечно, не дурак выпить, но в делах вовсе не дурак.

– И он, значит, вас нанял делать ему разоблачительную рекламу? невинным тоном поинтересовался майор.

– Он нас нанял в качестве посредников, чтобы найти рекламную фирму и работать с ней.

– А почему именно вас?

– Сами удивляемся. Наверное, кто-то присоветовал.

Майор Илья Трофимыч улыбнулся:

– А кто ж такой мог найтись?

Я пожал плечами:

– Да мало ли, клиентов у нас хватает, мог и найтись добрый человек.

Аська молчала, как воды в рот набрала, только пальцы подрагивали у меня на колене.

Майор отвернулся, посмотрел вперед, расправил плечи, чуть потянулся. Проговорил, не оборачиваясь:

– А вы так и не ответили, за что вас Арсланов преследовал.

– Да сами толком не поняли. Напрямую мы им не занимались, случайно получилось: Анне Георгиевне бывшая сотрудница рассказала, что у них в организации делали проект для арслановской фирмы «Меценат», показала кое-какие документы…

– О-о, так это вы, значит, добыли копию липового разрешения на землеотвод? Молодцы! На нем я господина Джихангирова и прищучил, земля ему пухом.

Я нахмурился:

– А это ещё кто?

– Директор той самой фирмы «Меценат».

– И он что, умер?

– От угрызений совести, – ехидно вставила Аська.

Майор покачал головой:

– Не-е, не от угрызений. Съездил в гости к Арсланову, небось, пожаловаться, как его терзал гестаповец Казьмин, а на обратном пути, такая незадача, его машина взорвалась, а сам он сгорел.

– Видно, успел гестаповцу Казьмину лишнего сболтнуть, прокомментировала Аська совсем уж ядовито.

– А таки успел, – с простодушным удовольствием признал майор, пропустив мимо ушей Аськину шпильку. – Но и Арсланов его ненадолго пережил.

– Как же, наслышаны, – подтвердил я.

– И вот знаете, – тут майор снова развернулся на своем сиденье, когда обыск у Арсланова потом делали, нашли на мусорнике одну бумажку. А там было написано печатными буквами: «РЫЖАЯ ХОЗЯЙКА ФИРМЫ АСДИК КОПАЕТ ТЕБЯ ПО ЗАКАЗУ СЛОНА». Капнул кто-то на вас, вот потому, думаю, Арсланов и устроил пожар. Как думаете, кто мог?

Мы с Асей уставились друг на друга.

А майор тем же домашним тоном подливал масла в огонь:

– Я тогда ещё удивился: почему, думаю, анонимщик не написал просто «фирма АСДИК», а подчеркнул, что рыжая хозяйка? Вы ведь, насколько я понимаю, равноправные партнеры?

У Аси приоткрылся рот, шевельнулись губы:

– Валентина… – выдохнула она.

– Как вы сказали? – заинтересовался майор.

– Ася, это мы с тобой дома за чаем можем строить догадки, а здесь ты говоришь с сотрудником угрозыска. Ляпнешь по обычной женской злопамятности, а человека, может, совсем невинного, будут на допросы таскать, розыск время потеряет, идя по ложному следу…

В Аськиных глазах читалось без ошибок и пропусков все, что она думает о «совсем невинном человеке», но все-таки она сообразила и промолчала. Вот уж действительно неподходящий был момент вспоминать, как мы с ней раскрыли черные делишки Валентины Кучумовой и её мужа Манохина, как еле спаслись от манохинских убийц – выручил нас тогда Слон, и с немалым наваром для себя: поймал на крючок папочку Валентины, полковника Кучумова, да и нас, двоих сыскарей-пескарей, за компанию.

Майор прервал затянувшуюся паузу:

– Да не берите в голову, у нас тут разговор неофициальный, без протокола…

– Но при свидетеле, – я мотнул головой в сторону шофера.

– Ну-у, Вадим Андреич, вы же юрист! От такого свидетеля вас любой адвокат в момент отмажет, он, мол, лицо мне подчиненное, что прикажу, то и засвидетельствует… Кстати, а что анонимщик, правду писал? Вы действительно копали Арсланова по заказу Слона?

Я кашлянул. Очень прилично этот майор подготовился к разговору с нами. Ответил, аккуратно выбирая слова:

– Мы действительно выполнили несколько заказов фирмы «Элефант» – вы ведь её имеете в виду?

Майор ухмыльнулся:

– И что ж за заказы были?

– Ну-у, Илья Трофимович, вы ведь должны понимать, что такое коммерческая тайна. Обратитесь в фирму «Элефант», если сочтут возможным расскажут.

– А вы?

– А мы расскажем, если будет возбуждено, – я сделал ударение на «у», как почему-то сейчас принято говорить у работников правопорядка: «возб(ждено» и «ос(жденный», – уголовное дело и нас пригласят дать свидетельские показания. Но в общем могу сказать, ни во что противозаконное мы не ввязываемся и честных людей не копаем.

Майор вздохнул:

– А когда надо помочь милиции раскопать нечестных, так вас нету…

– Увы, с милицией тоже приходится держать ухо востро, как показывают самые недавние события, – невинным тоном отозвался я.

Майор пробурчал что-то невнятное, мне почему-то вспомнилась старинная народная песня про Микеланджело Буонаротти, где было сказано, что «тут римский папа помянул свою римскую мать».

Минуты на три в машине повисло молчание, которое прервал водитель:

– Илья Трофимыч, хочу дать свидетельские показания.

– Ну-ка!

– По-моему, за нами следят. Уже минут пятнадцать «то(та» сидит на хвосте как приклеенная. Гляньте в зеркало, сейчас держится за «пирожком».

– Вот чего ты то сбрасывал газ, то прибавлял!

– Ну да.

Майор поглядел в окно, после на часы.

– Максимка, а что, Глинищи – это ведь уже Красноказачий район?

– Ага, у меня там кум служит.

– Какой кум, у тебя ж детей нету!

– А мы с ним за одной девкой бегали…

Майор покрутил головой, но в подробности не стал вдаваться. Вместо того снял трубку рации, дозвонился до какого-то управления и попросил вызвать ему пост ГАИ в Глинищах. Дальше разговор пошел на тарабарском языке, сплошь цифры и аббревиатуры, я только и разобрал слово «тоёта».

Село Глинищи, как я понял из надписи на табличке, мы проехали минут через десять. Довольно скоро в рации затрещало, майор снова взял трубку, что-то выслушал, снова вызвал управление и сказал:

– «Тоёта Королла» госномер А-Эс-Эн… чего? Ну пусть А-Цэ-Аш… тридцать два двадцать три… Ладно, подожду… Давайте потихоньку, я запишу… Шульга Сергей Карлович… чего?… А-а, Карпович… А где работает?.. Ладно, ещё подожду… АО «Мак», младший менеджер. Ну спасибо, дочка…

Положил трубку, повернулся к нам:

– Ребята, а что оно за птица такая – «младший менеджер»?

– А что угодно, хоть дворник, – сказал я.

– Или киллер, – добавила Ася.

– Вот оно как, – глубокомысленно сказал майор. Надолго задумался, потом вдруг повернулся ко мне: – Слушайте, ну объясните мне, чего вы работаете на Слона? Знаете ведь, что это преступник! Колыма по нем плачет!

– Колыма теперь за границей, – буркнул я.

– Ну не Колыма, так Желтые Воды. Нет, правда, вы же люди порядочные!

– Дубов два раза спас нам жизнь, – ответил я, может быть, излишне резко. – И пока он от нас ничего преступного не требует, мы его заказы выполняем. Порядочные люди добра не забывают.

– А на третий раз потребует – и напомнит, что порядочные люди добра не забывают.

Я промолчал.

А Илья Трофимович продолжал:

– Есть такая старая байка: летел зимой воробышек по небу, прихватило его морозом, упал на дорогу, лежит, помирает. Шла мимо корова, шлепнула на него лепешку. Отогрелся воробышек в навозе, повеселел, нос на волю высунул, зачирикал. А тут кошка, лапкой его выудила – и сожрала. И мораль в этой байке такая, что не всякий, кто на тебя нагадил, тебе враг, и не всякий, кто тебя из дерьма вытащил, тебе друг…

Он замолчал, а я машинально закончил:

– И если уж сидишь в дерьме по уши, так не чирикай…

Все было сказано, и снова в машине стало тихо, теперь надолго. Минут через десять Ася вздохнула:

– Курить хочется… Угостили б арестантов, гражданин майор…

– Я не курю. А вам если уж невтерпеж, так в пакете ваше курево лежит, травитесь на здоровье. Кури уж и ты, Максимка, ради такого случая, а то уши попухнут… И как там наш приятель Шульга, едет?

– А куда ж он денется, дорога-то одна.

* * *

Младший менеджер АО «Мак» Сергей Шульга по кличке Шульц честно проводил «Волгу» до самого УВД, посмотрел, как она скрылась за серыми железными воротами, подождал с полчаса, пока на него не начал коситься караульный милиционер в застекленной будке у ворот, и поехал обратно в Дальний Кут. Конечно, он не мог увидеть, как с другой стороны квартала, от ведомственной милицейской больницы, отъехал невзрачный «Москвич» с красным крестом на лобовом стекле – на таких ездят по вызовам врачи.

* * *

Нас довезли до дому, до самого подъезда. Мы поднялись к себе на второй этаж, вошли в квартиру, Димка аккуратно закрыл дверь на оба замка, положил бумажный мешок на тумбочку и сказал:

– Х-ху…

Я остервенело сдирала с себя шубку и сапоги, мечтая добраться до ванны.

– Непростой мужичок этот Казьмин… – пробормотал Димка. Вынул из кармана визитную карточку, прочитал: – «Казьмин Илья Трофимович, капитан милиции». Видно, майора недавно дали, а карточки остались старые.

– И замашки тоже, – сердито бросила я. – Это он по дороге ласкового и безобидного из себя строил, а ты вспомни, как там, в райотделе, рычал и пистолетом в нас тыкал! Все они сволочи!

– А может, не все? Ты представь себе, что творилось бы, если бы все они были купленные!

– Оптимист! Чего ещё представлять, посмотри в окно!

– Ох, Аська, боюсь, это ты оптимистка…

Глава 37
Сколько человеку нужно?

Двадцать седьмого февраля в конце заседания «расширенной тройки» бригадир Алексей доложил:

– Борис Олегович, ваше поручение по клубу «Комфорт» выполнено. Получены материалы, подтверждающие общение господина Лаврентьева со всеми пятью фигурантками, указанными в предварительных данных, – и аккуратно разложил на столе большие цветные картинки.

Дубов взял одну в руки, всмотрелся:

– Я не пойму, это что, с экрана снято?

– Не совсем. В «Комфорте» на входе камера обычная, не цифровая. Мы оцифровали и распечатали на цветном принтере. Пробовали просто сфотографировать, но вышло хуже.

Он выложил из папки несколько фотографий, Борис Олегович выбрал одну, сравнил с распечаткой, кивнул:

– Действительно, качество хуже… Выходит, не зря столько шума вокруг этой цифровой обработки? Ну ладно, Алексей Глебович, так что, все пять налицо, говорите? А шестая там случайно не выплыла?

– Наблюдение велось двенадцать дней. За это время Лаврентьев появился в клубе шесть раз, по одному разу с каждой из женщин, а с Безвесильной Ираидой Николаевной – дважды, пятнадцатого и двадцать пятого. Наблюдение продолжается, но я решил доложить результаты, поскольку получены фотографии всех фигуранток, названных фирмой АСДИК.

Борис Олегович перебирал фотографии, откладывая в сторону по одной, за ним, согласно табели о рангах, добычу разглядывал «консильоре», а потом директор-распорядитель. У Дюваля интерес был заметно живее.

– Хороши девочки, – приговаривал он. – Конечно, не театр Славы Зайцева, но недурны…

– На театр Зайцева, думаю, у него денег бы не хватило, – желчно заметил Зиневский, – а женщины, хоть и недурны, но в целом «бабус вульгарис».

– Да нет, не скажите, Адам Сергеевич, – азартно возразил Дюваль, – вот эта, скажем, Ираида, так вы её назвали, Алексей Глебович? Блондинка, лицо на уровне, фигура – и тут, и тут…

– Горячая и духовитая, как русская печь, – продекламировал Адам. – И габариты близкие. А вот эти двое – товар более изысканный…

Он уверенно отобрал фотографии самых миниатюрных и изящных из комплекта. Пустяк, но чисто случайно совпасть с шефом хотя бы в таком ерундовом вопросе – политика разумная.

– Карина Романовна Каримова. Наталья Викторовна Зубко, проинформировал бригадир.

Борис Олегович взял в руки первый снимок.

– Карина – по-латыни значит «киль корабля», по-итальянски, насколько я понимаю, «дорогая». А родители не побоялись созвучия в имени и фамилии Карина Каримова… С другой стороны, отчество – не восточное, а у мусульманских народностей предпочитают сохранять в этом традицию… Наверное, у отца была мать другой крови, а может, и супруга тоже… И, как учит биология, продукт получился неплохой. Красива, изящна и женственна, но без фламандской обильности. Хотя, конечно, Адам Сергеич прав – лоска не хватает. Потому и робка… – Он положил снимок на стол, взял следующий. – А вот эта – иной породы. Как вы сказали, Алексей Глебович, её фамилия?

– Зубко. Наталья Викторовна.

– Хороша… Явно неглупа, явно с характером, а красота лица просто исключительная… Любопытно, не из Сумской ли области она происходит…

– Можно справиться, – заметил без подчеркнутой спешки Зиневский. – Но почему именно Сумской?

– Художница Серебрякова была убеждена, что именно там – самые красивые женщины, – небрежно блеснул эрудицией Дубов. Потом улыбнулся: – А действительно, любопытно бы проверить мои физиогномические догадки… Как-нибудь между делом, Адам Сергеевич, если это не потребует чрезмерной затраты времени.

– Займусь на досуге, – ответил Зиневский рассеянным тоном, записывая обеих красавиц в блокнот, на страничку дел первой очередности.

Дубов набил трубку, поднялся, прошелся вдоль стола, поворачивая кончиком пальца то один снимок, то другой.

– Алексей Глебович, а первичные материалы у вас сохранились? Интересно бы взглянуть…

Бригадир прошел к видеомагнитофону, вставил кассету, подождал несколько секунд, пока нагреется телевизор, включил воспроизведение.

На экране возник гладкий серый фон, потом появилась темно-синяя заставка с текстом:

Эпизод 1

15.02.97 19.47 – 19.48

Безвесильная

Ираида Николаевна

В кадре стоял иностранный автомобиль элегантного светло-серого цвета. Мужчина в длинном черном пальто открывал заднюю левую дверцу. Камера смотрела немного сверху, но это не мешало видеть лицо. Оно действительно очень походило на представленный Колесниковыми фоторобот. Тем временем из дверцы несколько неловко выбралась крупная блондинка без головного убора, в двухцветной шубке – по бежевому фону шли более темные полосы шириной с ладонь. Полосы располагались горизонтально, подчеркивая хорошо развитые бедра. На ногах у блондинки были туфли-лодочки, явно не рассчитанные на пешее передвижение зимой. Впрочем, в поле зрения камеры не было ни снега, ни льда, лишь чисто выметенный асфальт. Блондинка подняла лицо, взглянула с улыбкой на мужчину, протянула левую руку. Он поддержал даму под локоток, оба двинулись наискосок по кадру к левому нижнему углу.

Снова фон, снова заставка, снова автомобиль – на этот раз скромная вишневая «девятка», другая красивая женщина без головного убора, снова хозяйски-вежливое лицо с фоторобота…

Борис Олегович досмотрел все эпизоды до шестого включительно без комментариев, лишь потом заметил:

– А так даже лучше, чем напрямую постельные сцены, это ведь можно по любому каналу телевидения прокрутить… перемежая изображениями господина Лаврентьева в кругу семьи и призывами к «экологической чистоте ячейки общества»…

Бригадир Алексей нажал кнопку на пультике дистанционного управления, возникла новая заставка:

Кандидат в губернаторы

Лаврентьев Игорь Константинович предвыборный рекламный ролик

(запись передачи областного телевидения)

Здесь Лаврентьев весело улыбался, улыбалась его жена, миловидная полноватая женщина, очень домашняя, улыбался мальчик за небольшим письменным столом, примерный пятиклассник, делающий уроки, улыбалась от уха до уха девочка старшего дошкольного возраста, на миг отвернувшаяся от телевизора «Левада» местного производства, на экране которого четко просматривалась заставка местной же вечерней передачи для детей «Сказка под подушкой», улыбалась во сне совсем маленькая девочка в кроватке, улыбался даже здоровенный черно-белый кот…

– Прелестно, – одобрил Борис Олегович. – По-моему, можно очень эффектно смонтировать, представляете… Впрочем, что это я буду фантазировать по-дилетантски, есть ведь хорошие профессионалы, не так ли, Александр Александрович?

– Конечно! – радостно закивал Дюваль, наконец-то удостоившийся хозяйского внимания.

– Только предупредите, чтоб собственно эпизоды не трогали, никакой ретуши, никакого усиления цвета – строго по оригинальной записи. Переходы, очередность, дикторский текст – это пожалуйста. Впрочем, текст предварительно показать мне, до записи на видеоленту… И еще, коллеги…

Борис Олегович выбил пепел из трубки в пепельницу, начал снова набивать, но остановился.

– Давайте не будем спешить. Оружие против кандидата в губернаторы Лаврентьева мы получили довольно действенное, но, увы, не решающее. Такого фильма хватило бы журналистам, чтобы раздуть скандал. Возможно, госпоже Лаврентьевой, если у неё появится желание затеять бракоразводный процесс…

Дубов снова замолчал. Пальцы его продолжали набивать трубку, но взгляд устремился куда-то в бесконечность…

– Да, – пробормотал он, – женская психика – бездна неизведанная, вы об этом не задумывались?.. – Большой палец правой руки застыл на головке трубки, левая рука потянулась к зажигалке. – Хотя и в мужской психике хватает водоворотов. Зачем человеку сразу пять любовниц? Деловому человеку, у которого хватает источников возбуждения…

– Разрешите, Борис Олегович? – внезапно подал голос Алексей. – Здесь не так видно, маловато материала, но я и черновые записи смотрел. Что-то в нем есть: походка, осанка, манера…

– Нуте-с? – с любопытством отозвался Дубов.

– По-моему, он голубой.

– При жене, троих детях и пяти любовницах? – скептически возразил Дюваль.

– Не сейчас, был когда-то. Переборол себя, перестроился, но все равно ему не так. Потому и женщины у него все разные. Ищет – и никак найти не может.

– Или самоутверждается, – задумчиво добавил Борис Олегович. – Крайне любопытная гипотеза. И, возможно, очень продуктивная… Прекрасно, Алексей Глебович, снова вы меня удивляете и радуете!

Он щелкнул зажигалкой, помолчал, глядя на огонек, наконец раскурил трубку.

– А-ах, какая гремучая смесь!.. Интере-есно… – Губы Дубова тронула улыбка, тон изменился: – Давайте-ка, Алексей Глебович, отблагодарим наших друзей Колесниковых, ответим любезностью на любезность. Они нам дали первичную информацию по господину Лаврентьеву, поделимся же с ними нашей добычей. Пусть порадуют своих заказчиц добротностью и убедительностью материала. А если прекрасные дамы затеют скандал – это, полагаю, делу не повредит.

Дубов встал, прошелся.

– И, пожалуй, стоит присмотреть уже напрямую за очаровательными дамами. Меня позабавили дружеские и деловые контакты между ними… Не исключено, удастся добыть ещё какие-то пикантные новости…