Текст книги "Дух трудолюбия 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Горн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Окраина Императорского леса. Где-то в глубинах.

–Бартоломью! Не спеши так! – толстяк с трудом пробирался сквозь лесной бурелом, пытаясь увернуться от натянутых, впереди идущим Бартом, ветви и обойти поваленные гнилые стволы деревьев. Получалось у него плохо. Коряги, спрятавшиеся в пожухлой траве и осыпавшейся осенней листве, так и норовили сделать ему подножку. Или на худой конец порвать штаны. А тонкие ветки не раз и не два больно хлестали по пухлому и рыхлому лицу, не успевшего увернуться от них, мужчины. Отчего адепт Армандо, остановившись, у изрыгал тихие злобные проклятия в сторону ничего не подозревающего и успевшего уйти вперед брата Бартоломео. Долговязый держал в руках артефакт поиска и периодически сверяясь с его сигналом, настойчиво, поднимая концами ботинок опавшие листья, шел вперед.

Лес был прямо таки набит дичью. Мимо идущих, прямо из-под ног ввысь взлетала дикая птица, леса были полны куропатками, вальдшнепами, рябчиками. Встречались и глухари. Один раз адептам повстречался хвост промчавшегося мимо них зайца-беляка, от неожиданности, испуга и внезапности появления которого толстяк пальнул в того сгустком огня. Не попал, а зайца только и видели. Где-то вдалеке слышался звук ломаемых веток, словно какое-то крупное животное пробиралось сквозь лесную чащу. Потревоженный адептами лес продолжал жить своей жизнью.

Спускаясь по лесному склону, который в низине заканчивался оврагом, верзила от невнимательности все же зацепился за торчащую ветку и покатился кубарем вниз. Скатившись несколько раз вниз по склону, Бартоломео больно ударился о торчащий из земли поломанный ствол осины и выпустил из рук артефакт. Тот покатился дальше.

–Бар! Ба-ар! Бартоломью! Ты живой? Ты где?

–Да тут я. Тут! – недовольно пробурчал на крик полного напарника адепт, кривясь от внезапной боли: -Артефакт?!

Мужчина с усилием и болью в ноге вскочил и зацепившись о новую ветку опять, упал оземь вновь, на сей раз сдвинувшись вниз немного дальше. Подняв голову, внимание Бартоломео привлек лежащий прямо перед ним магический предмет и чавкающее сопение маленького черно-коричнего животного. Мишку привлекла уже отходящая малина и теперь детеныш, смешно сопя, фырча и причмокивая, занимался поведением ягоды. Увидев человека, медвежонок замер. Бартоломью же, поднявшись на колени, руками схватил с земли лежащий артефакт, одновременно подавляя в себе нарастающей испуг. И принялся отгонять зверя:

– Иди! Кыш-кыш! Иди отсюда! Иди!

Детеныш не понял и призывно застонал. Бартоломео же продолжал:

–Ты! Фуй! Пф! Иди! Иди!

–Пф! Барт! Так ты этого медведя испугался? Ха-ха-ха! Испугался?! Наш храбрый Бартоломью испугался! Смотри, Барт, я его сейчас огненным шаром спугну -и следом пустил слегка в сторону от зверя маленький шарик огня, зашипевший и пыхнувший жаром при столкновении с землёй. Детеныш от испуга застонал сильнее.

–Ну вот, видишь, Барт? Брат Армандо знает, как с диким зверем обращаться. Баф-паф и финита. Давай, поднимайся, брат. Твой Армандо поможет тебе – толстячок, наклонившись к земле, принялся суетливо поднимать долговязого. На половине подъема громкий недовольный рык позади прервал действия Армандо. Тот вместе нервно сглотнул.

–Бартоломео, что это было?

–Это была плохая идея с твоей стороны. Как всегда, Армандо!

Новый рык совсем вблизи вновь прервал разговор обоих. Толстяк сглотнул:

–Ха-ха! Это то, что я думаю?

–Да, куриная твоя башка. Это именно то, о чем ты подумал.

–Брат! Что будем делать?

–Смотрим назад и бежим. По сторонам. Будем надеяться, что погони не будет.

–Не будет...

–Оборачиваемся. Ме-е-едленно.

Оба синхронно поворачивают головы назад, отчего увиденная ими картина им не нравится.

–А-а-а-а-а-а-а!

-Сереженька! Как я рада тебя видеть, ты не представляешь!

–Здравствуй, милая!

–Как тебе нравится мое новое платье?

Отражение и голос Саши, доносящийся из зеркала, не спутаешь ни с чем. Ужасно нравилось ей, когда я обращал внимание на ее туалет. Она всегда такая разная. Кажется, я уже её видел любой -от девушки-пацанки во флотском обмундировании до полураздетой в бальном кринолине. Но всякий раз ей удается радовать меня. Жаль, зеркала маленькие -не так хорошо видно детали.

А классная придумка этот амулет для связи. Чувствуешь, как камешек на теле "сработал" лёгкой тряской-вибрацией, бежишь к ближайшему зеркалу, ожидая появления "абонента". Класс! Начинаю любить всю эту магию. Почти как видеосвязь на расстоянии. Никаких писем не надо. Вот если бы ещё ограничений у амулетов на число абонентов не было. А то ведь как с другими-то связываться? Обвешаешься камушками весь, прямо шаман какой-нибудь. Б-р-р!

Разговоры с Сашей, едва я заимел новое средство связи с его высочеством, были практически каждый день. Часто по вечерам после восьми, когда у нас обоих было свободное время. Александра, уединившись у себя, рассказывала мне новости, шутки или смешные приятности из своей жизни, незаметно опуская дела, и оживалась, когда я делился своими событиями в ответ. Много болтали, вспоминали подробности, она – из домашней учебы и жизни во дворце, я -из приюта. Делились рассказами о любимых затеях, выученных курсах, гонках и мобилях, смешили друг друга приличными анекдотами, иногда вели глупые разговоры ни о чем. То, что ее высочество была старше меня на три года -никак не тяготило.

Договорились через Варвару обменяться друг с другом магографическими карточками. Продемонстрировал ей через зеркало свои почеркушки грифелем -коллажи и просто костюмированные с ее высочеством. Если выгорит с мадам Ламановой, обязательно сделаю сделаю милой сюрприз.

В первый раз почеркушки Сашеньке так понравилось, что она заставила меня поклясться, что всякий раз при сеансе связи буду показывать ей наиболее удачные. Ну и хранить для неё. Выполняя обещание, завел для этого особую папочку, где, помимо продемонстрированной ее высочеству, графики, лежали и мои самые удачные, любимые и смелые сцены, вроде русалки на пляже и спящей в кровати. Кажется, я в неё окончательно влюбляюсь. С ума сойти!

Ее высочеству и герцогине Шлезвиг-Голстинской в последнее время приходилось нелегко. Назначенной в качестве представителя Императора, под хорошей охраной ей приходилось периодически мотаться по разным ревизиям в разные концы страны. Какие, не спрашивал, видя ее глухое раздражение и явное нежелание рассказывать. Но чувствовал, что долгие государственные дела утомительны для нее и часто неприятны, что от усталости девушка тяготится всеми этими ревизиями, держась на одной лишь силе воли. Сильна моя Сашенька!

В моменты наших переговоров любовался принцессой, равно как и частыми переменами интерьера и ее будуара, что удавалось увидеть позади в зеркале. Покои в дирижабле, гостинице, резиденции приютившего ее градоначальника -так и подмывало увидеть все, что там находилось. Александра, вызнав о моих хотелках, долго смеялась и, когда мы разговаривали, всякий раз дразнилась, ведя разговоры с нового зеркала. Либо фоном на ширмах и стойках-плечиках выставляя для моего обозрения свои новые одеяния. Встречу – отомщу! Зацелую!

Евдокия с Варькой в эти моменты негромко хихикали, прекрасно слыша за дверью наше с ней воркование. "Женсовет" на пару, откуда они только такие берутся, пригрозив проживающим в квартире молодым мужчинам кары на выбор от "невкусно кормить (и т.д.)" до наполитанской забастовки, таки выцарапали с меня и Пашки подробности нашего с Сашей знакомства и спасения. Когда поделился с ними сокровенным, они пообещали суметь сохранить все услышанное в тайне. Наставительно требуя от меня относиться к ее высочеству подобающе ее положению.

Но нам с Сашей было все равно. Первые разговоры, когда мы оба смешно путались в обращениях друг другу Вы, Ты, Ты, Вы, а меня звали нахаленышем -давно и бесповоротно забыты. На день тезоименитства пообещал ее высочеству подарок. А сама в тот день на меня дулась. Спросите почему? Да ни дату дня рождения, ни именин в ответ ей не сказал, мотивировав отсутствием необходимости в подарках. Зачем портить наши чувства материальным? Да и именины у нас дома не справляли, ну так получилось. На следующий день попросил у нее прощения и она с лёгкостью отпустила обиду, заявив, что чувства сильнее обид. Она у меня умница, не правда ли?!

Вспомнив наутро, что до конца недели я обещал найти время посетить мадам Ламанову, велел Евдокии кликнуть портье и вызвать к нам посыльного. Его нужно было отправить к Надежде Яковлевне, заранее предупредить о моем визите во второй половине дня. Горничная ушла и через некоторое время раздался звонок в дверь. Сообщив мальчишке-посыльному адрес и передав письмо с визиткой, заодно повторив тому устно, что я хотел сообщить, отправил его.

В этот момент я в очередной раз пожалел, что до сих пор не купил персональный телеграфный аппарат, раз уж с телефонами в этом мире не вышло. Вихрастый мальчишка в картузе с эмблемой нашего дома вернулся обратно через пару часов. Получив ответ мадам, что меня непременно ждут после трех, я выдал пареньку в качестве премиальных горсть заготовленных грошей из своего кармана и отпустил его, попросив пригласить в нашу квартиру портье. Дуть для вызова в слуховую трубу, пущенную из каждой квартиры к портье, я просто постеснялся. Просто представил себе, как дергается человек внизу, получив внезапный вызов. Попросил Евдокию сообщить портье время и подать паромотор к нужному часу.

Ближе к назначенному времени я уже ехал по городу, трясясь по столичным мостовым, заодно вспоминая свои последние эскизы, из-за которых у меня вышла размолвка с Анфисой. Не хотелось бы испортить свои отношения еще и с мадам Ламановой по такой ерунде, в силу столь разного восприятия мира и взглядов на манеру одеваться. Кажется, Надежда Яковлевна могла бы быть мне полезна. В этом я убедился чуть позже, едва я вошел в парадную дверь под вывеской "Салон моды мадам Ламановой".

Миновав парадную, сразу удивившую очень высокими, почти пятиметровыми потолками, и сразу со входа богато отделанную лепниной с зеркалами. Сообщив цель визита и отдав прислуге на входе шляпу и трость, с второй сопровождающей я прошел дальше.

В салоне мадам Ламановой было людно. То тут, то там был слышен женский смех и довольные возгласы мужчин. В просторных, украшенных зеркалами, лепниной, позолотой и раскинувшими повсюду лопухи и листья экзотическими растениями, комнатах стояли заказчики модной одежды и их окружение, вокруг которых как угорелые носились стройные девушки-помощницы. И мужчины, принадлежность которых к работникам салона выдавали многочисленные шпильки и булавки, воткнутые в обшлага сюртуков, портновские ножницы и едва заметные затертые белые меловые пятна на их служебной одежде. Работников было так много, что невольно закралась мысль о том, почему наставница Анфисы, имея за спиной столь успешное дело, занимается с приютскими детьми.

Бронзовые люстры с матовыми плафонами светили в глаза как на балу, сверкая десятками солнц. Устраивая своим ярким дневным светом в отдельно взятом месте праздник жизни среди моря промозглой осенней погоды и противно моросящего дождичка. А вот и Надежда Яковлевна. Увидев меня, женщина, извинившись, оторвалась от беседы с какой-то явно давно знакомой дамой.

–Вау!

–Вам нравится?!

–Надежда Яковлевна, добрый день. Очень!

–Ах, Сергей! Я так рада, что вы нашли время посетить мое скромное ателье.

Окинув ее скептическим взглядом:

–Честно сказать, вы явно преуменьшаете, видя все это великолепие. Более того, знаете, я удивлен. Такой контраст. Право слово, Надежда Яковлевна, вы обязательно должны признаться. – брякнув, тут же отметил про себя двусмысленность сказанной фразы.

–Молодой человек, вы меня смущаете. -довольная похвалой наставница элегантно затянулась пару раз, выпустив несколько колечек табачного дыма.

–Ох нет, я всего лишь интересуюсь, зачем такой женщине как вы возиться с безродными приютскими детьми.

Женщина плавно подплыла с дамской сигаретой в мундштуке, кажется, не обращая внимание на окружающих. Кивнув небрежно какой-то из своих знакомых покупательниц, она, подав руку для традиционного поцелуя и благосклонно приняв его, следом увлекла меня за собой.

–Пройдемте, ваша светлость, в мой кабинет. Там и поговорим. Заодно покажу вам свой салон и мастерскую. А касаемо вашего вопроса? Обязательно отвечу вам. После. Уверена, равное партнерство предполагает не только обоюдное согласие, но и отсутствие всяческих недомолвок. Не возражаете, ваша светлость, если я тоже вас попытаю.

–Мне уже начинать вас бояться?

–Ну что вы? Как можно. Это всего лишь вопросы. Знали бы вы, сколько их возникло после ваших эскизов. Вы же не откажете в маленьком удовольствии простой женщине? – издалека начатый невинный вопрос светской львицы и мастера моды заставил меня напрячься. Какого хрена я тут вздумал упражняться в пикировке. Мадам Ламанова мне точно не по зубам. Что же ей нужно?

-Что Вы подумали насчёт моего предложения?

Мадам Ламанова ничтоже сумняшеся гнула свою линию, пытаясь уговорить меня стать ее новым ведущим художником ее дома мод. Музом ее творчества. И ее дома моды.

–Надежда Яковлевна, – с укоризной я оглядел дымящую, как ни в чем не бывало, дамской сигаретой напротив меня женщину, решительно не понимающую причин моего отказа:

–Неужели вы думаете, что эти мои почеркушки будущей дамской моды принесут мне почет и уважение среди женской клиентуры вашего дома. Уверен, для большинства ваших клиенток они слишком смелы. Это шкандаль, как вы любите, говорить. Скорее меня осыплют насмешками и обидными прозвищами. Хорошо, если не погонят взашей. Это неприемлемо.

–Полноте вам. Вы ошибаетесь. Но ...погодите...Неужели вас, князь, волнуют какие-то предрассудки. Не ожидала. В первый раз вы показались мне выше этого. По крайней мере, демонстрируя мне первые модели, о шкандаль вы никак не беспокоились. Что с вами случилось?

–Случилось, Надежда Яковлевна, и теперь волнуют. Я решительно готов поучаствовать в вашем деле и посмотреть, что из этого получится. Вот, даже не пустой пришел к вам на эту встречу, -демонстрируя ей взятую с собой папочку с подготовленными дома эскизами: – Но я решительно не желаю себе такой скандальной известности. -твердо стоял на своем, в очередной раз убеждая госпожу Ламанову в своей правоте: – Пускай лучше слава и известность достанутся вам, тем более вам к ней не привыкать, а я....я просто постою рядом. Но отказываясь от публичности, кстати, не откажусь от денег. Хотя художник из меня как... -многозначительно промолчал, но госпожа Ламанова лишь фыркнула на это простонародное сравнение.

– Мой поверенный поможет составить обоюдный договор, устраивающий обе стороны. Процент от продаж можно оговорить и позже, после оценки новых идей вашей клиентурой. Пока я никто, готов поработать с вами лишь только так...на доверии. Вы согласны?

–А вы шустры, молодой человек. Рвёте подметки прямо на лету, не давая бедной женщине даже немножко подумать. Кто ж вас этому учил-то? -осадила она мой пыл. Не говорить же ей, что привык к иному, более быстрому, насквозь пронизанном деньгами темпу жизни.

–Вам не нравится. Не возражаю, вот иной вариант, Надежда Яковлевна. Работаю с вами без всяких процентов, на доверии. А впоследстви, в случае успеха, вы обязуетесь поделиться со мной акциями вашего дома. Так годится?

Видя ее сомнения, продолжал:

–Есть ещё возможность. Готов принять плату за каждую идею, воплощенную вашими мастерицами. Не нравится и такое? Так чего же вы от меня хотите, сударыня? -вновь и вновь ошарашивал я ее, заставляя быстро думать над моими словами: -Еще способ. Можно создать еще один дом моды под другим названием, где я готов стать вашим младшим партнером. Готов поучаствовать в затее деньгами, пока они у меня ещё есть. Но никто не должен знать, что творческие идеи идут от моей фамилии. Уверен, в свете меня не поймут. Скажут, молодой князь с глузду съехал. Хорошо, если завистники в жёлтый дом не упекут. Так что нет, художником вашим становиться я, Надежда Яковлевна, официально никак не желаю.

В общем мадам Ламанова взяла время на подумать. И сообщить позже о своем решении. Оставив в знак доверия школьной наставнице Анфисы и главе дома Ламановой свою папочку с эскизами, на том и расстались.

По возвращению домой меня ждал сюрприз. Еще заходя в парадную дверь, отметил стоящий у дома паровик с эмблемой фельдегерской связи. Даже успел подумать, к кому это. Оказалось – ко мне.

В прихожей квартиры Бардиных стоял незнакомый мне дюжий фельд-егерь с вооруженными сопровождающими. Офицер в синей форменной ливрее и двое солдат с табельными парострелами, отчего просторный коридор сразу показался мне каким-то маленьким и тесным. Уточнив у вошедшего в квартиру фамилию, мужчина с эполетами на плечах вытащил и вручил лежавшее в кожаной папке письмо.

Письмо было формально из Артиллерийского департамента, хотя штампик Имперской канцелярии тоже присутствовал. Оно уведомляло о немедленном выкупе захваченного нашей командой трофейного бронехода. Комиссия департамента безапелляционно оценила наш трофей в двести тысяч целковых без права оспаривания его стоимости. А также сообщала о согласии на все предложенные нами и мастерской Арбузова условия по будущим работам.

Ничего себе, удачно бронеход пристроил. Такие деньжищи! Проблемы первоочередные на заводе решить можно. Правда, в полученном письме не написано, где эти деньги получить можно. Но ничего, узнаем.

Вот только узнавать не пришлось. Увидев, что я прочитал письмо, офицер потребовал личные бумаги, удостоверяющие личность. Сверившись с ними, мужчина показал, где нужно расписаться в получении груза в его ведомости, после чего вручил мне небольшой холщовый мешок с эмблемой Империи. И отдав честь, гости удалились.

Прямо в прихожей принялся вскрывать переданный мне мешок, отметив его небольшой вес. Не больше трех килограмм. По моей просьбе Евдокия принесла ножницы. Отрезав сургуч от веревок, неведомые банковские работники сургуча не пожалели, наплавили от души, вскрыл мешок и сунул руку. В холщовом банковском мешке лежали деньги. Двадцать перевязанных белыми лентами зелененьких пачек по сто целковых. Ну и дела.

-Сереженька, что нужно было от тебя этим солдафонам? – любопытная Варвара была бы не она, если бы не спросила.

–Ничего такого, Варвара-краса – ответил ей, вгоняя ее в краску: -Просто государь принял решение выкупить наш трофей. И кажется, согласился на наши прочие условия. Варвара, мы только что разбогатели!

–Фи! Думается мне, что денег вы, братец, не увидите. Учитывая, сколько их нужно на этот ваш завод и всякие приобретения.

Убиться и не встать. Крыть мне было нечем. Так как вкладываться в завод было необходимо. И много.

Перегонка бронехода к военному морскому порту началась штатно. В назначенный день вся наша команда была в сборе у дворца. Поглядеть на это необычное действо независимо друг от друга напросились Варвара и Ольга. Погода, правда, подкачала. Небо было залито хмурым серым маревом, но дождя не наблюдалось. Обе девушки в шляпках, со сложенными осенними зонтиками в руках, наблюдая за нашими действиями, стояли поодаль в сторонке, возле нанятых паровиков, на которых мы прибыли ко дворцу. После проведения предварительной подготовки к походу, необходимо было заложить топливо в котлы и залить в цистерны воды из подъехавшей прямо к ступоходам водовозки.

Когда подготовка была завершена, а котлы прогреты, был дан световой сигнал нашему сопровождению. В осеннем небе шумели винтами два дежурных дирижабля, приданных по договоренности нам адмиралтейством, а на земле – впереди и позади нас бронеход должны были дожидаться и сопровождать несколько полицейских паромобилей. Первые, попеременно меняясь, должны были показывать путь-дорогу, закрывать проезды и перекрестки на дорогах, а вторые -не давать зевакам на мобилях приблизиться к нам.

На время перегонки нам военные маги открывали портал у дворца. После перемещения и выхода в районе порта наш маршрут дальше пролегал частично по окраинным городским улицам, где нас должно было ждать сопровождение, частично по заросшим травой полям и завершался у стоянки надводных военных кораблей в морском порту, где уже не нашему бронеходу Артиллерийским департаментом было определено место постоянной стоянки.

Дав перед началом движения последний предупредительный звуковой сигнал тремя гудками, бронеход в следующее мгновение начал топтаться на месте, меняя положение своего корпуса. Выправив его в нужную сторону, паровая махина тяжело, словно вспоминая и преодолевая значительное сопротивление, двинулась к месту нахождения дворцового портала. С каждым шагом скорость бронехода понемногу росла.

Путь до площадки портала показался мне несколько длиннее, чем это было в день боя. Наверное, тогда сказывалось нервное напряжение. Остановившись у выложенной плиткой линии, своего рода ограничитель, вдавив ее в землю, стали ждать, когда военный маг запустит портал и настроит нужный переход. Долго ждать не пришлось. Когда перед нами появились знакомые темные круговые завихрения, и следом маг дал отмашку, наш бронеход, ломая плиточное покрытие, смело тронулся в пленочное марево. Знакомая световая труба на черном фоне и бронеход со всей командой выносит в новое место.

Тем временем на окраине лесопосадок у дворца. Энергичный шепот-разговор в кустах двух иностранцев:

–Ты видел это?

–Видел. Хватит обсуждать. Хочешь, чтобы нас заметили?

–Все-все, Бартоломью, не ворчи.

–Зачем сюда заявились, Армандо, не забыл? Не вернёмся к Главе с кольцом, с нас падре и в обители все шкуры снимут. А тот здоровяк, помощник падре, поляк, кажется, на нас так смотрел. Знаешь, не хочу стать головой турка, (прим. козлом отпущения).

–Но Бартоломью...

–Не витай в облаках, деревянная твоя голова. Давай работать. Достался же мне в напарники этот кочан капусты.-с традиционной энергичной экспрессией, выдававшей в мужчине жителя римской курии, насколько это было возможно в положении лежа быстро выговаривал первый второму. Доставай скорее амулет поиска. Вдруг мы не туда ползем. В таких делах лучше держать нюх по ветру, Армандо.

–Хорошо, Бартоломью, если ты так настаиваешь...

–У тебя длинный язык, Армандо. Просто проверь...

Второй мужчина из рядом лежащей сумки ним кожаной дорожной сумки вытащил какой-то небольшой прибор, напоминающий небольшое колесо со сторонами света и парой стрелок.

–Бартоломью, э...смотри...о дьявол... прибор не работает! Зеленое свечение погасло...как мы теперь найдём кольцо. О, мама мия. Прельстился... -застонал тот.

–Как не работает, куриные твои мозги?! -первый прервал стон второго, пытаясь углядеть наличие неисправности.

–Не работает! Сам посмотри.

–Дай мне сюда, квадратная твоя голова! (Прим. чокнутый)

–Но он и вправду не работает, Бартоломью.

Второй схватился за прибор. Всмотрелся. Потряс его, словно надеясь, что тот заработает.

–Работает прибор, деревянная твоя башка. Все работает.

–Да?! У тебя всегда была соль в тыкве, брат Бартоломью (прим. был самым умным). Что бы делал без тебя брат Армандо?

–Только вот, одного не пойму. Почему свечение вдруг стало жёлтым? Оно же было зеленым, верно, ты же говорил, Армандо. И направление стрелки поменялось в другую сторону.

– Но кольцо не может так мгновенно перемещаться. Ни паровика, ни дирижабля тут не было.

–Ты глуп как курица, Армандо. -вновь с экспрессией заговорил Бартоломью: -Ходячая машина. Пока мы смотрели на нее, они украли у нас кольцо прямо из-под носа.

–Кто они. Как?

–Откуда я знаю, Армандо? Ползем обратно, пока нас не обнаружили.

–Бартоломью, брат, а что мы скажем на это падре? Получается, что кольцо уже нашли? Где мы искать его теперь будем?

Молчание.

–Бартоломью! Нас ведь... Может, мы не будем возвращаться? Аванс нам выдали. Ну его к дьяволу это кольцо. Ты же видел, какие тут девушки, а? Сбежим отсюда подальше, брат.

–Нет. Будем искать. И молчать, если не хочешь накликать на себя неприятности. Заклинаю во имя всего Темного, Армандо! Ползи!

У портального выхода нас уже ждали. Похожий на своего собрата военный дирижабль под номером 15 и стайка паровиков неподалеку от ступоходов. На шум и скопление мобилей уже давно набежали многочисленные зеваки, в основном из окрестной детворы, от явного желания переместиться и встать как можно ближе к чуду паровой и магической техники которую, удерживали немногочисленные городовые. В толпе стоявших по сторонам людей был даже репортер с магографической камерой. Едва наш бронеход выплыл из марева портала, внезапным вихревым потоком сдувая с голов стоящих картузы, полицейские котелки и шляпы, он, с трудом удерживая от ветра стоящую на штативе-ножке магокамеру, принялся делать кадры с места. Народ, видя появившуюся махину с имперским штандартом, поначалу замер от нахлынувшего ужаса, а потом взревел от осознания той силищи, имевшейся у государства. В воздух полетели первые шляпы. Пришлось вылезти с парнями из щелей-окон и помахать руками всем стоящим внизу. Что ни говори, а приятно. Почти как параде, хе-хе.

Немного покрасовавшись перед репортером, просто крутились на месте, выбирая нужное нам направление, "слегка" попортив мощение дороги, двинулись дальше за едущими впереди паровиками-сопровождения. Чтобы не портить тракт, пошли рядом, двигаясь по поросшей травой и мелким кустарником, земле, всматриваясь в виднеющиеся впереди хищные надстройки, паропушки и дымовые трубы стоящих у пирса военных кораблей. Когда начались припортовые постройки, пришлось вновь выйти на портовый тракт, с сожалением портя дорогу ступоходами.

В самом порту пришлось идти аккуратно, особенно бережно проходя мимо плотно стоящих построек. Постройки-то наши. В паре мест портовая улица была несколько заужена и шагать пришлось совсем аккуратно, хотя все же чиркнули рукой-пушкой о стену какого-то кирпичного склада. Упс, простите-извините. Мы не хотели.

Добравшись до нужного места стоянки, бронеход следовало передать приемной команде из военных и новой обслуги, которой было поручено впоследствии изучать и осваивать бронеход. Дождавшись под парами приемной команды бронехода, вместе с Пашкой пошли по уровням, сдавать и передавать машину новеньким.

Расхолаживают бронеход следующим образом – последовательно перекрывают туеву тучу пароразборных кранов в движительном отделении. После прогорания последних пластов лежащих в горелке топлива, закрывают трубу и клапана зольника для медленного охлаждения. Оставшуюся воду сливают, не раз и не два пропуская горячую воду из котла в пароперегреватель и обратно в котел, остужая ее. Все трубы, насосы и краны, продувают воздухом. Ну и в завершение, по составленной заморской инструкции, мойка котла холодной водой. Часа три-четыре возни, не меньше.

Ёлки зеленые, а мы ведь, как у дворца бронеход оставили, так ничего и не делали. Упс.

Оставив парней из движительного и артиллерийского на попечение и паек приемочной команды, пока они не научат смену, мы с Шушилой и Акинфием спустились вниз. Предварительно пообещав за парнями вскоре вернуться и забрать к себе, если не передумают. Незнакомый мне офицер, ответственный за приемку, ждал нас внизу. Удостоверившись, что мы именно те, кого он ожидает, он предложил проследовать с ним на баркас в Артиллерийский департамент для подписания приемо-сдаточного акта. Ну ладно. Надо, так надо. Заодно и город с моря посмотрю. Забрав с собой Шушилу с Акинфием, ничего против этого офицер не имел, а в сам департамент тащить их я не собирался, мы проследовали к нужному плавсредству. И через несколько минут баркас, натужно чихая паровой трубой и забурлив винтами, отошёл от пирса, взяв курс на Пушечную набережную, где располагался соответствующий департамент. А я безотрывно смотрел на уже не наш "Новик", прощаясь с ним навсегда.

Тем временем. Морской порт. Среди портовых построек и грузов, подлежащих погрузке на стоящие у пирса корабли, где по случайности в этот момент времени никого не было, словно ниоткуда раздаются голоса.

-Бар! Ба-ар! Бартоломью! Не спеши! Я за тобой не успеваю -запыхавшись невидимый никому отстающий кричит ушедшему вперед. Тоже никому не видимому. Само собой, друг друга они видят.

Тот останавливается и дожидается, пока отстающий до него доберется. Слегка полноватый толстячок Армандо добирается до долговязого Бартоломью и остановившись возле него, тяжело сопит и дышит, пытаясь отдышаться.

–Ба-ар! -сопит он: -Ну зачем так спешить. Мы же уже почти на месте. Ты же чуть нас не убил дважды на дороге, пока торопились сюда.

–О ми диаволо! -в очередной раз за день вскидывая руки и вздымая очи небу: -Ну так не убил же?! И чего сейчас кричишь, куриная твоя башка, Армандо? Забыл, что мы под артефактом невидимости, а не под артефактом непроницаемого звукового покрова? Во имя всего Темного, ну зачем же мне в напарники достался именно такой брат? Все болтает и болтает. Лучше посмотри артефакт, Армандо, правильно ли мы идем?

Спутник лезет в полы плаща и вскоре выуживает из его глубин знакомый артефакт. Смотрит в него и неспешно уверенно идёт в нужном направлении. Рослый Бартоломео принимается идти за ним. Сделав с полсотни шагов, за очередным углом портового здания оба видят стоящий на площадке бронеход, под ступоходами которого суетится куча народу из обслуживающего персонала порта и военных моряков. От пирса в сторону моря, изрыгая пар из единственной паровой трубы, тем временем отходит небольшой паровой баркас.

–Брат. Вот он. То, что мы ищем находится где-то там.

Тем временем стрелка артефакта принялась медленно-медленно отклоняться в сторону. Армандо первым замечает это.

–Бар?! Барт!? Бартоломью! – толкает он рядом стоящего, занятого тем, что смотрел вперед в бинокль, верзилу.

–Ну чего тебе?

–Стрелка!

–Что стрелка?

–Она снова движется.

–Куда движется? -не понимает Бар.

–Туда! -Армандо, не поднимая головы, показывает в сторону моря.

Затем оба смотрят в указанном направлении, после чего поднимают глаза друг на друга. К обоим внезапно приходит понимание ситуации.

–А-а-а-а!

Конспиративная квартира Святой Инквизиции на окраине Нового Петерсборга неподалеку от храма Апостольской церкви.

-Вы, двое. -прерывая обоих собачащихся, обвиняющих друг друга адептов Ордена Иллюминатов: -Замолкли и просто сообщили. Кольцо-артефакт у вас?

Оба адепта вновь принимаются перекрикивать друг друга за право сообщить первым новости святому отцу:

–Заткнулись, вы! Оба! Говори ты!

–Нет! Во имя Темного, артефакт был практически у нас в руках, но мы упустили его, отец.

Выслушав небольшой расказ о перипетиях адептов в столице, святой отец вытер платком появившийся на лысине пот. Тем временем, Бартоломео продолжал: