Текст книги "Дух трудолюбия 3 (СИ)"

Автор книги: Андрей Горн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Вначале нашел в квартире кухню, как-то не довелось вчера. Она оказалась хоть и просторной по площади, но плотно заставленной мебелью с разномастной кухонной утварью, столь необходимой каждой уважающей себя хозяйке. По зеленым стенам висели многочисленные полочки и крючки, с которых свисали вниз рушники, разнокалиберные ковшики, чугунные сковородки, кастрюли– сотейники и даже дуршлаг. В кухонных шкафах под стеклом красовалась фаянсовая посуда на все случаи жизни, откуда собственно ее Пашка вчера и таскал. Понравился бежево-салатовый пол, выложенный в шахматном порядке мелкими квадратиками керамической плитки. Но центром кухни несомненно была нарочито украшенная ажурными вензелями и надписью чугунная угольная плита Boynton@lakewood с вытяжной трубой, топкой духовкой, зольником и даже баком для нагрева воды. Все великолепие завершали ажурные подставки, явно служившие для сушки свежевымытой посуды.

–Блин! – познал разницу на собственном опыте: -Не то, что в приюте было. Налили тебе девушки горяченького с кухни и ешь. А на дирижабле, помню, кухня – епархия кока. Никого к ней не допускал, особенно после шариков смоляных. И Лизки рядом нет. А тут как? Как эту хрень включать-то? Хорошо бы чайку бы горяченького. Нет, если соберусь жить в квартире, обязательно нужна кухарка. – с этими мыслями я принялся лазить по плите, открывая друг за другом ее секции. В одну из них дунул и ... Пф! Кх-кх-пф, тьфу!

Оттуда полетела угольная пыль с золой. Прямо в глаза. Спрашивается, и зачем я полез?

Пока таскал грязные тарелки со стола и накопленный с вечера мусор на кухню, проснулся Павел. Спросонья позевывая и прихорашивая, ставшими непослушными за ночь, свои волосы, он во все глаза наблюдал за моими действиями на кухне. Но до конца успеть прибраться не удалось, когда со стороны входной двери послышался металлический лязг вставляемого и проворачиваемого кем-то дверного ключа.

Дверь открылась и пятясь задом, одновременно возясь с непослушными ключами в замочной скважине, совершенно не замечая нас, в квартиру вошла молодая женщина лет тридцати.

–Уфф, простите! Не заметила. Вы, верно, только-только с дороги? -внезапно увидев нас, от испуга незнакомка охнула, чуть не выронив ключи из своих рук. После чего улыбнулась и тут же спрятала улыбку: – Ох, вы уже тут? Думала я, господа молодые прибудут лишь к нонешнему вечеру. Петр Алексеевич намедни прислал телеграф с уведомлением о вашем скором прибытии в квартиру. Вот я и пришла, к приезду вашему управиться хотела. И комнаты сготовить – для двух господ и молодой хозяйки. Ну ничего, я тут мигом управлюсь. Голодны небось?

Гостья уже снимала с себя ситцевый платок и габардиновую накидку, под которой скрывался темно-коричневый жакет. Завершалось одеяние закрытым платьем из недорогого коленкора с высоким, до горла, воротником, фасон которого придавал ей весьма простой и строгий вид, более соответствовавший прислуге, чем даме благородного сословия.

–А вы-то кто будете? -для порядка с этим вопросом я обратился к ней, уже понимая ответ, который сейчас услышу.

–Евдокия, -женщина вновь улыбнулась уголками губ и следом сделала небольшой книксен: – Петр Алексеевич с супругой всегда нанимает меня, будучи проездом али по делам в столице. Готовлю, убираю, слежу за квартерой. Да вы не волнуйтесь, сейчас что-нибудь для вас, милые судари, сготовлю. Голодными так точно не оставлю. И вы бы умылись, коль с дороги-то?

Пока я ходил приводить себя в порядок, смывать угольную сажу с лица, женщина тем временем принялась за дело. Переодевшись в неприметном закутке прихожей, вход в который я бы по незнанию не нашел, наша гостья помчалась на кухню, щеголяя своим черным бумазейным платьем с накрахмаленными белыми воротничком и кружевными манжетами. Поверх платья на ней был, завязанный бантиком сзади, белый передник, отороченный несложным кружевом. Карие волосы ее были собраны в белый чепец-беньоз и скреплены сзади кружевной заколкой. Увидев в гостиной и на кухне остатки нашей гулянки, Евдокия вновь охнула и всплеснула руками, сокрушаясь о своей недогадливости и наличию беспорядка.

–Да как же так-то, господа хорошие?! Простите меня! Так маху дать! Неужто тут все сами? Ох! Вправду не пристало благородным господам самим делать. Не положено.

Взяв на себя все хлопоты с нашим завтраком и уборкой, помощница развела бурную деятельность, скрывшись на кухне. Мы же с Пашкой были предоставлены сами себе. Я же, вспомнив о полученных письмах и приглашении в суд и во дворец, оставил Пашку и ушел в свою комнату, где оставил пиджак от костюма. Там, где его и оставил, я нашел нужные мне бумаги. Развязав общую ленту-бечевку, освобождая стопку из писем, я принялся вскрывать каждое, ломая сургучные печати на них.

Уважаемый князь Отяев-Конов

Просим Васъ явиться завтра къ известному Вамъ месту для участия в ревизской комиссии, созданной с целью оценки ущерба, нанесенного Императорскому дворцу, и решения сопутствующих вопросов. Начало работы комиссии -в час пополудни.

Ново-Петерсборгский Управитель Дворянства покорнейше просит пожаловать на бал, даваемый Ново-Петерсборгским дворянством, по случаю чудесного спасения его Императорскаго величества и ея Императорскаго величества. О дне бала будет дополнительно сообщено в газетах.

Князю Сергею Отяеву-Конову.

Доброго дня, любезный сударь.

Примите искренние поздравления от имени государства нашего и Имперской Канцелярии с признанием Васъ дееспособным и вступлением в ряды славных и уважаемых граждан Империи. Сообщаем, что данным верным свидетельством согласно контрапункта 5 главы Х Императорского Уложения "О должности родительской" Вы имеете право поступить без конкурсу в Имперскую Академию, любой университет Гранд-Тартарии, кадетский аль гвардейский корпус, с возможностию продолжить свое образование за границею, при условии наличия разрешения и предоставления порук.

Своей волей государь наш, главный попечитель обществ призрения, не оставляет воспитанников своих и детей дворянских, волею случайностию и злому умыслу лишившихся родных, без опеки. Государь верит, что вы, как новый гражданин нашего государства, будете иметь к наукам лучшее радение и прилежание. Добрым наставлением его императорское величество пожелал: "Те, кто выучась и преуспев, по примеру эвропейских и мериканских государств," особым наукам и тем паче достойны прозвождения в военные и статцкие чины, государству нашему надобны"

Писем было несколько. Помимо уже известного приглашения, содержащего требование уже завтра утром явиться в Имперский дворец, одно из них приглашало новоиспеченного князя посетить бал Дворянского собрания, другое – настоятельно рекомендовало определить уровень и направленность имеющейся у меня магии и при необходимости пройти практические курсы при Магическом обществе. В третьем же был листок с шапкой канцелярии, в связи наступлением дееспособности уведомляющий о возможности поступления в Имперскую Академию или военное училище по моему выбору. Прикольно! Хватало и приглашений на частные званые вечера и салоны. А еще одно из писем, на удивление, предназначалось Павлу. Словно неизвестный составитель письма точно знал, что адресат будет со мной.

Передав Пашке письмо, оставив того в явном недоумении, я пошел на кухню. Думать на голодный желудок о будущем не было никакого желания. Евдокия, уже закончив убирать за нами, по-простому снеся все на кухню, принялась готовить из хранившихся в квартире запасов и наших покупок. После лёгкого завтрака и последовавшего за ним чаепития, мы с Пашкой, оставив Евдокии немного денег на хозяйские нужды, засобирались на улицу. Целью была прогулка по городу с заездом в главный новопетерсборгский универмаг «Мюр и Мэрилиз» и парк. Универмаг любезно подсказала Евдокия, едва мы обобщили наши желания. Решив последовать женскому совету, все равно ни я, ни Павел столицу хорошо не знали, и вместе с появившимся на пороге Прохором, зевавшего от ночного недосыпа, мы втроем рванули в центр на нанятом паромоторе. Нового приказа получено не было, поэтому до иных распоряжений лейб-гвардейцу не только надлежало оставаться со мной, но и ежедневно отмечаться у командира.

Выглядывая из окна такси, я, держа свою шляпу, смотрел по сторонам. Столичный город, не меньше вечернего запруженным паровиками, днем выглядел совершенно иначе, совершенно не так, как ночью. Даже запахи сменились. И ощущения пешего, идущего по выложенной брусчатке, как оказалось, совсем не такие, как из окна едущего паровика. Высотные башни из стекла и бетона, медленно сменяющие друг друга, в редком окружении зелени, меньше давили меня своей монументальностью.

Добравшись до центра города, а следом и до искомого магазина, мы с Пашкой отпустили паротакси и прошли вовнутрь, вальяжно стуча новенькими тростями. Несмотря на военное время, покупателей и зевак внутри торгового центра хватало. То ли потому, что война далеко и гремящие на окраинах выстрелы паропушек не мешали столичной торговле, то ли по какой иной причине. Бродить по этажам "Мюр и Мерилиз" было интересно. Первый этаж универмага был отдан под парфюмы для дам и сударей, а также предметы роскоши и разнообразные подарки. Второй этаж был царством женской одежды, третий же -мужской. На четвертом этаже продавались многочисленные предметы интерьера и быта – от ледников и домашнего телеграфа до меблировки и светильников. На пятом торговали детскими игрушками, плавно переходящими в зал развлечений, лотки со свежим мороженым и ресторан.

В универмаге, уже с первого отдела духов и парфюмерии, подхватил услышанное среди покупателей обращение к прелестницам -продавщицам, стоявшим у прилавков и стеллажей:

–Барышни! Мюрмерилизочки! -девушки от такого обращения сразу двух молодых юношей в самом расцвете сил, хе-хе, лишь млели, только смущаясь и хихикая со своими товарками. Впрочем, не забывая выполнять свои прямые обязанности. А покупали мы всего лишь самое необходимое. Начиная от мужской парфюмерии на первом этаже, запах которой на себе мы просили оценить стоявших в том отделе девушек, напрочь смущая последних неприличными просьбами. Заканчивая новыми мужскими костюмами и штиблетами на четвертом, которые нам были просто необходимы в ближайшее время. Ведь ходить несколько дней подряд в одном и том же, даже если вещь выглядела прилично -в этом обществе совершеннейший моветон. Мюрмерилизочки и мужчины-приказчики в обувном и отделе готовой модной одежды носились туда-сюда, выискивая нам подходящий костюмный фасон и модель штиблет, как угорелые. Знаете, угодить вкусу современного человека, избалованного огромным выбором, в архаичном обществе, в котором я вынужден жить, ну очень трудно. Практически невозможно. Павел же, обладая вкусом попроще, хотя и брал вынужденно пример с меня, выбрал подходящее для себя куда раньше. Мне же пришлось ждать, когда портнихи в отделе мужской одежды, приталят купленные мною брюки и пиджаки, обрежут и прошьют лишнее. Не ехать же еще раз. Но ждать стоило. По крайней мере, выбор и полученный результат, отразившийся в высоченном, почти до потолка, зеркале, мне нравился. Оставив вещи в отделе хранения, мы, весьма довольные собой и сделанными покупками, двинули на парадную лестницу искать ресторан.

В ресторане мы были недолго. Поев ракового супа, а Павел – ботвинью с осетриной, и запив всю эту вкусноту обычным яблочным компотом, сытые, засобирались обратно. Правда, когда спускались по лестнице, мне показалось, будто впереди, у самого выхода, промелькнуло явно знакомое, где-то встреченное мною ранее лицо. Вот только вспомнить, где я его раньше видел, сразу не получалось. Решил догнать, но идти быстрее идущей впереди тебя толпы покупателей -дело неблагодарное. Когда, добравшись до выхода, я выглянул на улицу -того человека и след простыл. Сказав об этом Прохору, тот поначалу забеспокоился, а потом, убедившись сам, что за нами никто не следит -поостыл.

Путь домой пролегал через ближайший к универмагу городской парк. Но набраться сил не удалось. Посмотрев на растущие там деревья, явно не так давно посаженные и не имевшие значительной живительной силы, от своей идеи полечиться за их счёт отказался.

-Ваше превосходительство нунций Бенедикт?

Получив кивок-утверждение от только что вошедшего в приемную гостя в фиолетовой шелковой сутане, секретарь услужливо открыл дверь:

–Прошу Вас господин нунций! Глава нашего Ордена, адепт Фабиан, давно ждет вас. – услышав обращение гость скривился. Будь его воля, он бы наслал сюда святую Инквизицию, разорил и сжег бы всех этих магических чернокнижников, слуг диаволовых. И лишний раз бы тут не появлялся. Но пока их терпели сам понтифик и епископы всех викариатов апостольской церкви, считая их присутствие необходимым и нужным, следовало помалкивать. Тем временем секретарь Ордена продолжал: – Мой господин работает в дальней зале и просил вас немедленно впустить, как только вы появитесь.

Гость медленно, всматриваясь в картины на стенах и магические композиции осенял перстом увиденное. Пройдя через длинную анфиладу полутемных помещений до самой дальней двери, за которой иногда слышались хлопки магических возмущений, прелат остановился, вглядываясь перед собой. То, что его задержало, оказалось черным стукалом, повторяющим форму поданной руки. Осенив стукало и оценив крепость дубовой арочной двери, богато украшеной коваными петлями, мужчина постучал. Стук вышел глухой, но тот, что был в зале его услышал.

–Господин нунций! Входите-входите!

Гость вошел в большую залу, за которым работал нынешний глава Ордена иллюминатов, общества давно нашедшего свое убежище в викариате Гаэты, впоследствии ставшей вольницей магов оккультно-мистических наук и темной магии.

–Ave, дорогой Бенедикт!

–Ave! – в очередной раз осеняя перстом подходящего главу. Тот на увиденное не смог сдержать улыбки.

–Прелат, напрасно! В зале темного света ваша церковная магия и амулеты не действует. Лучше примите мою благодарность его преосвященству в том, что смог откликнуться на мое письмо. Сложен ли был путь ваш в нашу обитель?

Гость заворчал:

– Хорошо. Знаете, адепт Фабий, нунций – лицо подневольное. Elephanti corio circumtentus est.

Мужчины рассмеялись, довольные шуткой. После чего хозяин небрежно сел сам в черное, обитое бархатом, кресло и пригласил гостя садиться в такое же за чайным столиком, в центре которого на постаменте серебрился хрустальный шар. Дождавшись, когда нунций осмотрит все вокруг и в очередной раз осенит перстом подозрительный предмет, адепт Фабиан вкрадчиво обратился к гостю:

–Дорогой Бенедикт, я отправил письмо его преосвященству о встрече вот по какому поводу. Вы, несомненно, в курсе недавних событий, происходивших в Гранд-Тартарии. И вы, несомненно, знаете, что наш магический орден непосредственно принял участие в тех событиях при полном согласии в том с его преосвященствами апостольской церкви.

На начавшем стареть лице прелата не отразилось никаких изменений.

–Так вот. Как вы знаете, нужная нам и вам игра закончилась полнейшей неудачей, в связи с появлением в ней цепочки непредвиденных случайностей. Как стало известно из полевого допроса тех уцелевших, проведенного моим человеком, из заведомо выигрышной наша игра почти сразу превратилась в полностью безнадежную. И нам едва удалось выйти из нее, не потеряв лица. Кстати, не знаете, как там идет расследование?

– Ваши люди сильно подставились, адепт Фабиан. Их преосвященства просили специально сообщить вам, что они сильно недовольны. Слава Всевышнему и Ангелу его! Ваше счастье, что нам удалось увести в другую сторону расследование , что ведут имперские службы Тартарии, свалив вину на магов Тянь Чжу и Общества Розенкрейцеров. До них им пока не добраться. Если бы не наше соглашение, нашим людям не пришлось бы в спешке подчищать ваши следы, адепт. – недовольно высказал Фабию прелат: – И их преосвященства просили сообщить, что... еще один такой промах.

–Я понял.

–Вам будет лучше выпить яду – закончил собеседник.

–Господин прелат. Бенедикт, можете заверить их преосвященства, что подобного не повторится. Мы умеем делать выводы из своих неудач. И наш Орден никогда не забудет той братской помощи, что вы оказали нашим братьям и всегда готов оказать таковую.

–Хорошо. Во имя Отца всего сущего, давайте же к делу. Что вам нужно?

Но тот, повернулся к гостю:

–Вина, господин Бенедикт? То, о чем я хочу вас просить, не терпит суеты.

–Э, нет. С вас станется сделать какую-нибудь гадость, sanguinem in vino.

–О чем вы? Как можно, дорогой прелат? Сегодня вы мой гость и для вас все самое лучшее. Не каждый день в обитель Ордена заходят такие гости – хлопнув в ладоши, не скрывая улыбки, сверкая белоснежными зубами, произнес собеседник.

Прелат вновь осеял собеседника крестным знамением.

–Богохульники! Предпочитаю "святое" пассито. Из старых лоз. И неразбавленное.

–Найдется! Только для вас, ваше превосходительство. – Глава позвонил в колокольчик. Из полутемной ниши-двери в стене выскочил помощник главы в черной сутане с подносом, двумя бутылками и двумя бокалами. Гости молчали, дожидаясь, когда помощник разольет вино в бокалы. Вскоре помощник ушел в тень, а участники беседы распили по бокалу темно-красного вина. Оценив вкус налитого вина адепт Фабиан продолжил:

–Наш орден вновь вынужден просить апостольскую нунциатуру о помощи. В ходе недавних, известных вам событий, брат наш, на которого Орден возлагал определенные намерения, ушел за грань. При этом был утерян очень важный магический артефакт, принадлежащий Ордену.

–Что за артефакт? – глаза нунция алчно заблестели.

– Магическая печать DEUS ABSCONDITUS Скрытого бога, нам принадлежащая.

– Богохульники! Ха-ха! Распнуть бы вас. – громко рассмеялся тот и остановившись на слове, с серьезным лицом сказал: – Как можно продолжать верить в это. Таких возможностей просто не существует. Это вымысел! Иначе боевые маги Церкви давно завладели бы властью над миром?

Адепт Фабиан самодовольно усмехнулся и продолжил:

–Увы! Разочарую вас, посланник! Он не копируется и весьма сложен в исполнении. Магический артефакт подчинения на самом деле существует и он одна из охраняемых тайн нашего Ордена. Был вверен нашему брату в случае удачи с переворотом изъять интересные нам знания из ключевых сторонников Императора, добравшись до магических кладовых и порталов во дворце. Что было нашей договоренностью с их преосвященствами, если вы посвящены в детали. – гость сдержанно кивнул головой, подтверждая слова: -Ее необходимо вернуть. Также наш Орден не из тех, что забывает причины неудач и гибель своих братьев.

–Etiám sanáto vúlnĕre, cícatríx manét. (И даже когда рана зажила, шрам остается)

– DICTUM FACTUM (Сказано -сделано)

–Хм. Адепт Фабиан, полагаете, печать еще можно найти?

– Да, нунций. Артефакт снабжен следящей меткой, по которой его местонахождение мы можем отследить. И последние наблюдения показали, что его положение пока не поменялось.

–Правда! Это меняет дело. И... – гость, остановившись, попросил отца Фабиана продолжить повествование:

– Людям нашего Ордена нужно вновь скрытно попасть в Гран-Тартарию, не попавшись военным магам на границе. В свете последних событий внимание особых служб к иностранцам куда как более пристальное. Тщательная магическая проверка и личины со скрытами братьев Ордена разом будут раскрыты. Поэтому, господин нунций, вновь требуется надежное прикрытие, которое может дать только папское посольство. И также, будучи на месте нам потребуются документы. Старым контактам после облав особого доверия нет. Убежище, местные помощники из числа проверенных, транспорт. Возможно, оружие. Хорошо бы это сделать быстро, не привлекая к себе особого внимания.

–Немало. Надо будет подумать и посоветоваться с нужными людьми. Скажу только, после последних событий апостольская нунциатура была немного сокращена, а некоторые наши помощники получили приказ залечь на дно. И знаете, если названные вами свойства артефакта – правда, думаю... – посланник замолчал, подбирая нужные слова: -этот артефакт, м-м-м...уверен, в нем возникнет нужда и у нашей Церкви.

–Вот как? Вы решили наложить свою мохнатую лапу? Quia nomĭnor leo (Ибо я называюсь лев) Какой смысл Ордену принимать в том участие?

–Qui tacet, consentīre vidētur. Об этом я вскоре извещу вас, адепт Фабиан, о решении их превосходительств. Думаю, доля будет разумной.

–Probātum est.

Через четыре дня нунций вылетел церковным дирижаблем в столицу Гранд-Тартарии, везя с собой представительную комиссию для заверения его Величества Императора Гранд-Тартарии в своей поддержке. В составе представительной комиссии под видом помощников святых отцов было и два адепта Ордена.

– Угадайте с трех раз, зачем вызывали в Императорский дворец? Неужто на бал какой-нибудь? Или на аудиенцию?! Три раза ха-ха. Нас вызвали совсем не поэтому. Просто бронеход нужно убрать от дворца. И подбитый нами тоже. А попробуйте-ка убрать эту неподъемную прорву чугуна и стали, которая даже катайцам в полуразобранном виде поступила. Как с такой паровой техникой работать? Как запустить? Как управлять? А еще она даже на вооружении Империи не стоит и опыта управления оной не имеется. Еще и оценить практическую пригодность надобно, на чем настаивали офицеры из Адмиралтейства. А как? Ну не из Мерикании водителей бронеходов выписывать -засмеют. А что есть? Как что? Несколько пацанов деревенских.

Проблема была большой. Огромной и для не сведущего сложнорешаемой. Как нам по секрету позже шепнули, военные по-быстрому кинули клич (даже не приказ) среди своих, но увы, получили отказ. И немудрено, что флотские и морские механики отказывались от сомнительной чести, едва прослышав о наличии целой команды. Пускай и такой сомнительной, ведь ни к какому ведомству она не относилась. Но задача встала, ответственные были назначены и ее незамедлительно принялись решать. Для чего с утречка у дворца собралось представительное производственное совещание по вопросу уборки и ремонта дворца с прилегающей территорией. Состоявшее из начальника хозяйственного департамента, кучки его подчиненных, разных специалистов, военных из адмиралтейства и сухопутных, приглашенных гостей и нескольких подрядчиков, деловито оценивавших масштабы "катастрофы", то бишь восстановительных работ. Думаете, синекура? Хрена, отдуваться пришлось, как командиру бронехода. На которого заинтересованные стороны сразу же и накинулись. Паша же стоял в сторонке, не особо вклиниваясь в разговор. Умный!

Главный завхоз дворца, то бишь начальник хозяйственного департамента, оказался калачом тертым и в споры подчиненных не влезал, явно представляя себе предстоящие объёмы работ. Предпочтя занять позицию над схваткой, он молча оценивал доводы каждой стороны. А стороны сошлись в клинче. Словесном.

Как я и чуял, особенно распекал, невзирая на титулы и звания, главный садовник. С жаром выговаривая и перечисляя заодно список погубленных и раздавленных красот, он, по его словам, лично пришел взглянуть на тех молодцев, кто попортил его дворцовые лужайки и цветники. И пускай часть разрушений нанесли им катайцы, нам с Пашкой от держателя садовых красот тоже нехило досталось. За компанию.

–Это ж полиантовая роза! Исключительная редкость для тех, кто понимает. Подарок самой хранцузской королевы Марии Антонии. Акромя нас, почитай больше ни у кого и не было. А вы?! Как слон по клумбам, по родным нашим! -выговаривал он нам.

Этот проникновенный спич я прослушал вполуха, усиленно вспоминая текст про Большую буку и про то, как аборигены съели Кука. Нет, я его прекрасно понимаю, но ничего тогда поделать не мог. Садовник, поняв, что его сентенции не достигают цели, отстал, сменившись ответственным за дворцовые пути, распинавшимся про некогда прекрасные, а теперь разбитые дороги. Как будто у нас был выбор. Следующий "мозговыноситель" был смотрителем дворцовых памятников, проведший нам целую ознакомительную лекцию об истории каждого уничтоженного памятника или посеченной осколками статуи. Как будто у нас была возможность направлять полет выстрела или разлет шрапнели в стороны. И вообще, вновь и вновь напоминал я им всем, не только наш бронеход в этом месте палил. Но как живые представители и непосредственные участники боя получили за все и за всех.

Когда нам обоим надоело это слушать, бесполезный cпор был прекращен, прилюдно послал всех скопом, что-то с нас требующих и обвиняющих, по нужному адресу. Заодно объявив всех, кто дует на мельницу катайцев, скрытыми инсургентами, противниками действующей власти и врагами Империи. Оппонентам как-то резко поплохело. Так их!

Это сработало. После подозрительно внезапно напавшего кашля среди участников желающих оспорить и качнуть права более не нашлось. Волна критики «инсургентов» резко утихла, позволяя всем заинтересованным сторонам начать конструктивный разговор.

Узнав, в чем состоит проблема, я обратился к стоявшим военным с единственным вопросом. Где наша команда? К счастью, ребята были тут же, неподалеку, маялись бездельем в помещениях Семеновского полка, временно устроенные там по причине их неясного статуса и возможной надобности. Объяснив, что для решения первой проблемы, придется работать сложившейся командой, при наличии воды и маршрута передвижения, стороны приступили к обговариванию первых технических вопросов. Вроде места стоянки, сопровождения и прохода этой тяжелой паровой техникой по улицам большого города.

Кстати о тяжёлой технике. Видя настойчивое желание армейских заграбастать себе наш трофей, да что там, в разговоре они уже распоряжались им, как полноправные хозяева, строя на него различные планы, поставил вопрос об его выкупе. Ну или хотя бы какой-то оплате. Или премии. Услышав наши материальные претензии, поведение военных резко изменилось. Принявшись юлить, наводя тень на плетень, мотивируя скудными военными бюджетами, армейские принялись перекидывать ответственность на кого-то другого. На командование, Адмиралтейство, военного министра и, наконец, отправили с этим вопросом к Императору. Одно было хорошо, проговорились на встрече офицеры о том, что армия и флот очень заинтересованы в новом оружии. И даже дали рекомендации к кому обратиться. Не думаю, что у господина Арбузова не было контактов, но нужный адресочек я принял во внимание.

Правда, проблема была и еще одна...уже конкретная. Если наш бронеход убрать было просто – завёл и поехал, то бишь пошел, то с нашим "оппонентом" все было сложно. Бронеход катайцев, копия нашего, лежал на боку, прислоненный к стене дворца, также, как сумел примоститься при своем падении. Из-за своих габаритов и большой массы, шутка ли, поднять эту многотонную машину не мог ни один из имевшихся дирижаблей в Империи. Подходящий по размерам кран был лишь в морском порту. И тот был на рельсовом ходу. Имевшиеся в городе экземпляры, даже те, что использовали при строительстве небоскребов, кроме, как на подъем лёгких металлических конструкций, были совсем не годны. А за запрет прокладывать рельсы по дворцовой территории легли костьми хозяйственники. Цветочки им, видите ли, важны. Спорили долго. Решили поступить по старинке -дернуть бронеход, не особо заботясь о сохранности того, что будет в зоне падения. А потом с помощью Пашки, особо обученных людей-механиков из армейского гаража, специалистов мастерской Арбузова, участие которого я оговорил отдельно, зная его возможности. И предоставленной паровой грузоподъемной и не только техники, а также вновь какой-то матери приступить к крупноузловой разборке бронехода. После чего, вывезти полученные элементы грузовыми дирижаблями на заранее определённую площадку. Чем мы вскоре после многосторонних согласований и должны были заняться.

Согласованы рабочие моменты, разные мелочи, вроде билета-'вездехода', позволявшего посещать Императорский дворец и некоторые мероприятия с участием Их величеств. И особенно оплату за предстоящие работы, тут я уже не удержался и потребовал своего и на всех наших, А пока ждал, были вызваны наши парни, за которыми послали посыльного курьера из военных.

Там же, гуляя вдоль деревьев в ожидании в придворцовом лесу, успел окончательно восстановиться. Нашёл троицу отдельно стоящих, довольно старых и еще крепких деревьев, по внешнему виду больше похожих на липы. И также, как учила меня бабка Матрена, отправил деревьям свои добрые пожелания. И они откликнулись, внезапно, словно налетел ветер, зашумев всеми ветвями и осыпая меня сережками-лепестками, открывая следом свой живой энергетический ручеек. Зачерпнув из него горсточку целебной силы, чтобы тонкой струйкой прошлась по всем больным местам моего тела, рухнул на колени к подножию дерева. И несколько минут лежал у корней, чувствуя как телесные боли плавными волнами потихоньку уходят, а разветвленные каналы постепенно светлели и становились ярче, переполняясь живительным зеленым цветом. По прислоненной к дереву ладони деловито пробежались несколько снующих муравьев, отчего в голову пришла шальная мысль, что я такая же песчинка в океане безмерного мира. Дождавшись ощущения полноты и насыщенности энергией, мысленно отправил дереву свой довольный образ и низкий поклон. После чего глубоко вздохнул и медленно, придерживаясь за ствол дерева, ощущая пальцами наросты коры, и разогнувшись, встал с травяного покрова.

В ожидании встречи с парнями я шлялся, вдыхая какофонию запахов парка и бронехода, из машинного масла, смазки и влаги, прямо под окнами дворца, из-под которых не так давно усвистывал от преследующих меня магов-катайцев. Медленно шагая в такт своим мыслям, я думал о предстоящих планах и днях, обещающих быть непростыми. Пашка же от нечего делать присел на скамейке неподалеку, наблюдая по сторонам. Сделав очередной шаг по газону и подняв мыском своих штиблет траву на газоне, увидел, как из-под моего ботинка, сделав кульбит, мелькнула, поднятая из травы, массивная печатка с большим зеленым глазом-камнем.

Наклонившись и пошарив рукой, нащупал увиденное кольцо в траве и поднес к глазам. Печатка представляла собой массивное кольцо с прямоугольным зеленым камнем в потемневшей от времени серебряной оправе, рисунком в центре повторявшим форму глаза посреди большой, похожей на египетскую, пирамиды. По бокам оправы по кругу струилась витиеватая надпись, текст которой сразу не разобрал -требовалась лупа.

–Пашк! Глянь, что я тут нашёл?! -негромко говорю я Бардину. На мой возглас тот быстренько вскочил со скамейки и направился ко мне. Увидев находку в руках, он с каким-то сомнением на лице протянул:

–Верно, магическая. И старая. Сдал бы её от греха подальше. Авось зараза какая, в этом ни капли не понимаю. Аль кому принадлежит. Я бы отдал. Или бросил прямо тут.