Текст книги "Точку поставит сталь (СИ)"

Автор книги: Андрей Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

п.5.; г.3; ч.3

Здоровенный черношкурый чу-ха в джинсовой куртке поверх богатого чёрно-жёлтого жилета покачал головой; подступил ближе, почти в упор, как частенько делал, когда хотел обнять в порыве чувств.

Однако вот что-то подсказывало мне, что сейчас-то он меня лапать не собирается. Разве только чтобы придушить…

– Не боишься оставаться со мной наедине? – поинтересовался я, запоздало спохватившись дерзости вопроса и пообещав быть осторожнее, ведь поспешные атаки выдают нервозность и слабость.

– Ничуть. – Вожак «Детей заполночи» улыбнулся медленно и широко. Прищурился, изучая мои черты лица так, будто видел эдакую диковинку впервые в жизни. Добавил, причём почти ласково: – Потому что, Ланс, ты не только храбрый, но ещё и не тупой. Хотя иногда притворяешься…

Он протянул к моей голове здоровенную лапу, и я чудом не вздрогнул. Прихватил за шею, по-отцовски, но с едва заметной угрозой, чуть притянул и одним зелёным глазом уставился прямо в мои. Мозоли царапали кожу, грубые волоски казались проволокой. А ещё я в очередной раз осознал, насколько Нискирич здоровенный, и что сейчас наши морды находятся практически на одном уровне.

– Скажу честно, мой мальчик, – негромко поделился чу-ха, – что мне очень горько.

– Мне тоже. Поверь.

– Если бы кресло казоку-хетто «Детей заполночи» занимал отец моего отца, он бы тебя казнил, сисадда?

Я постарался очень осторожно подбирать следующие слова.

– То, что ты не совершаешь опрометчивых поступков, ещё не говорит о том, что ты стал вожаком хуже, чем предки.

– Никак не ожидал, что ты выберешь её сторону, а не нашу.

Однако мой следующий ответ был определённо экспрессивным:

– Вы, парни, просто помешаны на выборе сторон…

Самец поднял бровь, но уточнять не стал. Отпустил мой загривок, но не отступил и продолжил дышать в лицо.

– Во что ты меня втягиваешь, мой мальчик?

– Не ищи скрытого смысла там, где его нет.

– Всегда есть скрытый смысл. Я сам учил тебя этому.

– Я говорю тебе правду.

– Когда часть правды прячут в тень, она перестаёт быть правдой.

– Когда ты видишь фрагмент огранённого алмаза, у тебя нет оснований полагать, что в тени осталась часть, сделанная из стекла.

Он поиграл желваками. Снова протянул лапу, но чуть иначе, и мне не потребовалось дополнительных пояснений – раскрутив, я передал ему флягу и не без зависти наблюдал за долгим глотком паймы. Когда та вернулась, отсалютовал отчиму и сам охотно смочил губы, но не усердствуя, больше в символическом жесте.

Нискирич фер Скичира пригладил усы, дёрнул ухом и склонил голову.

– Как вышло, что ты стал вестником смутных времён, Ланс?

Ох, хвостатый, если бы ты знал правду, убил бы меня на месте…

– Если казоку Бонжура удастся дать отпор, всё будет иначе. И твоя сила приумножится.

– Действительно думаешь, что задумка с «Жёлтыми котелками» и «попрыгушками» сработает?

– Я тебе никогда не врал.

– Пожалуй… – Плечи под джинсовой курткой дёрнулись в подобии пожатия. – Значит, про «Уроборос-гуми» и «Голубой Лотос» тоже правда? Не поделишься источником?

– Может, – просто сказал я. – Но позже. И не обещаю.

Он прищурился, теперь не изучая, а будто запоминая, как смотрят при прощании, в последний раз. Только сейчас я вдруг задумался, что казоку-хетто может запросто приказать удержать меня в Наросте, причём без гаппи, и тогда даже всемогущий Диктатион умается узнавать, что случилось с глупым терюнаши…

– Прошу, Ланс, – многозначительно произнёс чу-ха с чёрной шерстью, – не разочаруй меня. Ведь ты лучше других знаешь, что разочарование…

–…сулит беспощадность, – негромко закончил я за него. – Не разочарую. А если это и случиться, сможешь поссать на горсть моего праха. Кстати, деньги поступили? Тинка-хай за мою подругу?

– Поступили, – вкрадчиво, словно боялся спугнуть удачу, подтвердил Нискирич. – Тремя переводами, а часть доставили наличкой, и мои лучшие нюхачи не могут выяснить, откуда.

– Пусть это пока тоже останется моей профессиональной тайной.

Он довольно оскалился, дыхнув «бодрячком».

– Там, где ты взял эти деньги, есть ещё?

– Ты ведь понимаешь, что да. – Я заставил себя улыбнуться в ответ. Широченная зубастая пасть в считанных сантиметрах от моего лица особой уверенности не придавала, но я старался держаться. – Однако достать их с такой лёгкостью уже не выйдет.

Оп-па, у меня получилось ладно соврать⁈

– Ла-адно… – кивнул Нискирич.

– Теперь я свободен?

– Вопрос философский… – он игриво покачал головой. – Скажу так, мой мальчик: если ты думаешь, что мы на этом закончили, ты ошибаешься. Ты «Дитя заполночи», Ланс, и им остаёшься, пока не будет заявлено обратное.

– Заставишь меня отрезать кончик хвоста?

– О, мой верный терюнаши, боюсь, хвостом тут не обойтись. Но давай-ка оставим этот разговор до лучших времён.

О, достопочтимый казоку-хетто, давай! Если, конечно, таковые для тебя настанут. Но этого вслух точно было лучше не говорить…

– А чем займёшься ты, мой мальчик?

– Личные дела, – мне удалось сказать это без заминки и вполне уверенно. – Решу быстро, вернусь помогать.

– Как я и предполагал ранее, твоё личное внезапно стало очень даже семейным.

– Я не забыл тех, кто рассёк верёвки на моих лапах и дал поесть.

– Надеюсь на это…

На мгновение под верхней губой Нискирича блеснули здоровенные резцы.

– Хао, сынок. Ступай легко, ещё потолкуем.

– Непременно, отец. Амме привет.

– Я могу тебе ещё чем-то помочь?

Неожиданное предложение заставило задумался, и оставалось надеяться, что тягостные мыслительные процессы не сильно отражаются на лице «верного терюнаши».

С одной стороны, обстоятельства требовали моего срочного возвращения в Колберг. С другой – так близко к центру гнезда и «Абиман Арене» в ближайшее время я точно не окажусь… С третьей точки зрения, мой смелый план неожиданно пустил ростки, и, вполне возможно, Лансу фер Скичире действительно удалось убить двух пум одной фанга. Заваруха от Ниточки до Ишель-фава будет только крепнуть, и в свете последних событий масштабное представление могут просто отменить…

– Мне нужно кое с кем переговорить, – задумчиво ответил я.

На морде Нискирича отразилась обида, будто я невольно оскорбил хозяина крепости.

– Не забывай, мой мальчик, что это и твоя нора тоже!

Ага, известный факт. Как и велеречивое двуличие хвостатых. Старший фер Скичира тем временем отошёл вглубь кабинета, неспешно вернулся за стол и развернул над ним свето-струнные дисплеи с прокламаторскими станциями. Мохнатые брови вожака сдвинулись, зубы стиснулись.

Я тоже отступил в угол, поднял гаппи и выбрал ячейку.

Мицелиум всё ещё сотрясали страшнейшие помехи, поэтому задуманный вызов на разговор прошёл не сразу… Байши, «мицуха» и вправду выглядела так, что совсем скоро пересыплется в мусорный бак горстью пережжённого праха. Главный вопрос после этого: что тогда ждёт весь Юдайна-Сити?

Мне всё же ответили, пусть и не сразу и без слепка.

– Куо-куо, – спокойно сказал я, – это Ланс Скичира.

– Есть новости? – вместо приветствия спросил чу-ха на том конце соединения. Он определённо был всё ещё взвинчен и напуган. – Чего узнать удалось? Ты всё вынюхал?

– Нет, – ответил я, стараясь не повышать голоса и не привлекать внимания Нискирича, – но новости есть. Предполагаю, что концерт отменят.

Самец в моём заушнике визгливо фыркнул:

– Эт потому что Бонжур гореть начинает⁈

Хм… А он оказался не настолько пустоголовым, как мне показалось во время нашей единственной встречи…

– В целом, это верное утверждение, и если…

Закончить мне не позволили. Собеседник перебил, причём на этот раз в голосе слышалась не тревога, а насмешка.

– Терюнаши, ты совсем отбитый⁈ Помнишь «Уики-Мики», пела такая группа? Тьёнк-тьёнк, тебя же ещё тогда не было… Вобщ, были уже такие, похожие. Собрали полнюсный стадик даже во время заглавного махача Добродетельного Умиротворения, сисадда?

– Ты говоришь про восстание в Такакхане?

– А, ну и так можно сказануть, можно. А можно обназвать массовым налётом стаи обнаглевшего Серого Пау за денежками жирножопых из Пиркивелля. Хех, пунчи, ты вроде сам стал почти чу-ха, а ещё не внюхиваешь? Всем ваще сто куч покласть. Концерт заделают, даже если бы «Абиман-Арену» влепили посреди Бонжура, а не в Чучсин…

Мне стало не по себе. И от осознания промашки своего предположения, и от правоты чу-ха в моём гаппи. Потому что если мыслить, как хвостатый…

Да, теоретически, в свете последних событий грядущее выступление могут и отменить. Но могут и нет? Ведь пока бедняки Бонжура и тетроны рвут друг другу глотки, вистар и их детишки продолжат наслаждаться, так почему одно должно мешать другому?

Как ни крути, но я предпринял последнюю попытку:

– Добродетельное Умиротворение не идёт ни в какое сравнение с тем, что начинается в Бонжуре сейчас, и поэтому я…

– Никаких, байши, «поэтому»! – рявкнул пилот, и я представил его встопорщенные в ярости усы. – Мои три дочурки уже там! Ещё завчера они пробракрались в Чучсин с подружайциями, сисадда? У них там клубы по интирексам или что-т вроде, так что они уже рядом и оттягиваются, сисадда? Я девок знаю своих, в подворотнях-подвалах ночевать станут, но такое не пропустят… Поэтому ты всё сделаешь, терюнаши! До вечера сделаешь! Ты должен мне, сисадда⁈ А у меня очень плохое предчувствование, сисадда? Ещё и гадалка наговорила, что это ваще неспроста…

Я прикрыл глаза. Ох, пунчи, да такое могли бы заявить абсолютно все знакомые со мной чу-ха, если бы хоть отчасти узнали, что мы с Ч’айей затеяли…

Вздохнув, я повысил голос и оборвал сбивчивую речь в заушнике:

– Хао, пунчи, я понял. Всё сделаю, не мочи подштанников…

И выключил гаппи чуть подрагивающим пальцем.

Всё сделаю. Байши, не шибко ли много я в очередной раз взваливаю на собственную шею?

Виртуа-Лансы снова подкинули чёткую, сухую, но весьма дельную мысль – зачем идти на неоправданный риск, если я ни на каплю не верю суматошному дистант-пилоту?

Однако на периферии отрицания всё же проклюнулся возмущённый безразличием писк: а если это правда? Ну хоть чуть-чуть, ну хоть самую малость?

Я задумчиво покрутил на пальце колечко, и в груди похолодело от неожиданного осознания – Амма тоже собиралась идти… И если имелся хоть мизерный шанс, что паникёр говорил правду… Байши, и ведь подобное не под силу выяснить даже Диктатиону. Такое обсуждают только шёпотом в норе с наглухо затонированными окнами…

Как бы то ни было, решать вопрос придётся. Как минимум потому что это не заказ по исполнению деликатного поручения… а долг. И я просто обязан всё заснять на гаппи, затем пересыпать тревожному мудаку, и как можно скорее сбросить с плеч этот нелепый камень.

Несколько раз глубоко вздохнув и вернув маску невозмутимости, я неторопливо подошёл к столу Нискирича фер Скичиры. Тот – сосредоточенный, недовольный, погружённый в раздумья, – даже не заметил. Если казоку-хетто и подслушивал мой разговор с пилотом, то виду вообще не подал, а всё его внимание было сосредоточено на сводках с улиц.

– Выходы из Бонжура уже перекрыты? – спросил я, переборов желание привычно опереться о край стола.

Вожак хмыкнул, отвлёкся от чехарды сбоящих прокламаторских станций, поднял взгляд. Вынул потухшую скрутку из нефритовой чашки, осторожно прикурил золочёной зажигалкой. Хмыкнул снова:

– Задумал удрать?

– Нужно прогуляться, – срезал я, но без лишней агрессии, – ненадолго.

– Далеко? – Теперь в голосе названного отца зазвучали деловитые нотки.

– Чучсин.

Он затянулся, выпустил облако бодрящего дыма и откинулся на спинку кресла. На этот раз Нискирич изучал меня чуть дольше обычного, взвешивал и прикидывал. А затем покачал лобастой башкой.

– Боюсь, сынок, у меня для тебя дурные новости, – наконец вздохнул он. Неопределённо помахал скруткой, оставляя в воздухе клубящийся след, а свободной лапой почесал ухо. – Но покинуть Бонжур на восток нынче можно не иначе, как в гробу…

Видимо, маска невозмутимости оказалась не такой уж и прочной, потому что на моём лице определённо промелькнул интерес, а черношкурый казоку-хетто «Детей заполночи» Нискирич фер Скичира изогнул бровь с откровенным недопониманием.

Хм-м, а ведь это действительно интересная идея…

мицелиумный шум

…Я вам врать не буду. Верьте мне и никому другому. Вам в головы хотят влезть и одурачить, оболванить вас, они даже не скрывают этого, и только я вам говорю самую настоящую правду!

Всем друзьям расскажите! Они не знают. Никто не знает, но всё гнездо скоро утонет в огне… а они не знают и собираются за миллионы рупий концерты проводить, пока их собратьев убивают прямо на улицах!

Все боятся правду говорить. Раньше на весь Бонжур только Моноспектральная Чапати не боялась, а теперь её нет, и только я остался… Мне боятся нечего, я побывал в Лавовых Пещерах Бансури, причём не одним глазком заглянул – яри-яри, вы бы знали, о чём я толкую! – а прямо заскочил посидеть и выпить чинги…

Нечего скрываться, меня Шникки зовут, и я теперь совсем ничего не боюсь.

Я вламывал на самых важных крысюков этого гнезда, почти позолотил хвост, меня могли вознести на самые вершины Юдайна-Сити! Но удача отвернулась от меня, моя душа проклята и ищет прощения, меня наказала Благодетельная Когане Но когтями своей чудовищной Нагинаты… но я выжил и теперь буду говорить только правду, и пусть за мной приходят хоть бывшие братья из «Диктата», хоть бывшие братья из «Уроборос-гуми»!

Гнезду конец. Всему конец. Просто поверьте.

Сопротивляться бесполезно, бежать тоже бесполезно.

Я слишком многое знаю. Мне не позволят долго говорить и держать эту ячейку открытой, поэтому сейчас слушайте внимательно и запоминайте, хотя я и не понимаю, чем вам это поможет…

Смиренные Прислужники начинают натуральную вычистку, сисадда? Не сами, конечно, у них для этого есть «Лотос» и его мясники. Но ещё с ними мои бывшие братья. Да, вы должны учуять, что крупные казоку в стороне не останутся… Да и никогда не оставались, а уж какие там сейчас интересы на кону стоят, это я вам потом расскажу. Если успею…

Поймите – это всё чистая правда, не как у других!

Меня как подстрелили, да ещё и на куски изорвали, я думал вообще не выжить… Но я выжил, и меня сама Всемилосердная Когане Но коснулась лапой, и я сейчас хожу с трудом, но думаю без труда и поэтому расскажу вам правду!

А ещё они нанимают «Добродетельных Садовников». Причём на все стороны, там уже даже свободных йодда не осталось! Вымели даже самых ненадёжных, и торчков вымели, и убогих, и кодекс ихний нарушивших – всех забирают, всем работа найдётся.

А ещё позже с Нижнего Города пена попрёт, самая грязная, сисадда?

Они тоже будут рвать и кусать, в каждую щель протиснутся… Так что берегись, Юдайна-Сити! День твой последний настаёт, и время приходит просить прощения у божеств и родных за предательства, за злодеяния и умыслы дурные, которыми…

…вавшие чудовищные беспорядки в западных районах гнезда, трусливо отказываются брать на себя ответственность.

По личному распоряжению Первого Пера секретариата уважаемых Смиренных Прислужников в районе повышенной напряжённости начинается масштабная операция по приведению к миру и спокойствию враждебных сил, отрицательно влияющих на процветание нашего великого гнезда.

В операции, разработанной под личным руководством уважаемых служителей Второго Кольца, примут участие отборные части ракшак и кубба, оснащённые самыми передовыми единицами оборонительного и наступательного вооружения, способные в предельно сжатые сроки, при максимальной эффективности и с мизерными потерями добиться ожидаемых уважаемыми Смиренными Прислужниками последствий, и ещё до наступления темноты вернуть мир в район Бонжур и прилегающие к нему территории, вплоть до окружающих с запада и юго-запада геджеконду.

Только за первый час с начала операции «Штормовое Спокойствие» силами правопорядка были обезврежены сотни агрессивных, враждебных мирным жителям гнезда особей, изъяты десятки единиц стрелкового оружия, взрывчатые вещества, средства нелегальной связи и огромное количество незаконных наркотических препаратов.

Местные жители, доведённые до отчаяния бесчинствами группировок, гнусно презирающих устои гнезда, встречают освободителей с нескрываемым ликованием и облегчением! Там, где бандиты повержены и бегут, на улицах начинаются праздники, в которых бонжурцы славят избавление от гнёта казоку и поют гимны решительности уважаемых Смиренных Прислужников!

Мы обязательно продолжим держать слушателей нашей станции в курсе событий и будем ежечасно докладывать вам о победоносном продвижении подразделений отборных защитников гнезда в районы, охваченные плесенью деградации высокоморального общества и скверной предательства.

Ни Второе Кольцо, ни само Первое Перо секретариата уважаемых Смиренных Прислужников никогда не допустят нарушения общегнездовых Принципов Сохранения Мира и Благополучия, и мы выражаем им глубочайшую похвалу в стремлении оградить мирных жителей блистательного Юдайна-Сити от происков враждебных преступных сил, осмелившихся покуситься на наш покой и процветание…

Куо-куо, мои несравненные!

Вы снова слышите голос «Ломкой горечи». Слышите Моноспектральную Чапати, верно, но нет радости в происходящем.

Наверное, вы ждёте, что сейчас я расскажу вам о происходящем на наших улицах? Ждёте, что Чапати поведает, как Управление Тетронов объявило Бонжуру и его бандам настоящую войну, в очередной раз доказав, что у кого власть, тот и на стороне добра? О страхе так называемых сильных и растущем гневе тех, кто считается мусором?

Да, Моноспектральная могла бы рассказать вам об этом.

Могла бы изобличить – и на этот раз вовсе не костоломов Косоглазого! – «полосатых рубашек», чьи массовые жестокие рейды и грубейшее применение силы больше напоминает не стремление сохранить и преумножить правопорядок, но попытку показать когти и безжалостной силой навязать району спокойствие и покорность.

Наши площади снова заляпаны красным… Как было в древности, и как будет всегда. У них есть власть, сила и ими же сочинённые кодексы, а это значит, что официально «плохие» – это мы.

Снова кто-то считает себя в праве, а кто-то ощущает беспомощность. Снова интересы одних хвостатых врубаются в плоть интересов других. Взрываются конфликтами, суть которых недоступна простым смертным.

У них никогда не было настоящего закона, только иллюзия обладания нами.

Они всегда предоставляли нам самим решать проблемы, карать виновных, определять сильных, и считали, что всё под присмотром.

И вот теперь они пришли взять то, что считали своим по праву. Пришли за беспрекословным подчинением. Но ожидаемо ошиблись, и полилась кровь.

Так было. Так будет. Но отныне совсем другие прокламаторы станут вещать вам о происходящем на знакомых улицах родного района…

Потому что сегодня голос «Ломкой горечи» звучит в потоках Мицелиума вовсе не для этого. Чапати обещала вам подумать и принять решение. Нескольких бесконечных дней мне вполне хватило для осознания своего места в мире, а также для оценки обстоятельств, направивших меня в эту точку собственного существования.

Мои терпеливые и преданные… Чапати вынуждена попрощаться и попросить прощения у всех, кто ждал и надеялся на дальнейшие расследования «Ломкой горечи».

Вероятнее всего, через какое-то время агентство встанет на лапы и продолжит работу, а на моё место придёт другая – та, что сможет по праву назвать себя Моноспектральной Чапати и поведёт вас через бурю невзгод и ужасов, что испокон веков неотрывно следуют за каждым обитателем Тиама.

Я покидаю канал «Ломкая горечь», и искренне прошу прощения у каждого, кто расстроен, обескуражен или озлоблен этой новостью. Чапати… моё воплощение Чапати, приняла решение встать на путь чибито, отсроченной смерти по заветам предков… и пусть множатся дни тех, кто не знает смысла этого архаичного понятия.

В эти дни, проведённые в одиночестве и раздумьях, мне было очень нелегко. А от помешательства удерживало лишь осознание, что вокруг меня, за стенами комплеблоков и совсем рядом – в Бонжуре и даже за его пределами, – меня всё-таки окружают те, кто будет помнить эту версию Чапати и просить Всемилосердную Когане Но о снисхождении к моей душе.

Я склоняюсь перед вами в ожидании прощения и шепчу слова расставания.

Знаю, так было нельзя, но я осмелилась, даже осознавая последующее посмертное наказание за порогом крематория… да, мои сердечные, Моноспектральная Чапати закончила путь киуаам-пуджа. Сделала это сама, и лапа моя не дрогнула ни разу.

Теперь голова моя опалена огнём, и нет на ней ни единого волоска. Щёки мои покрывают глубокие шрамы и едкая мазь, отдаляющая заживление. Веки Чапати срезаны, дабы я смогла увидеть то, что было скрыто в моей жизни завесами самонадеянности и слепой любви. Ритуальный нож-пурпа в моих пальцах рассёк кончик хвоста надвое и сделал надрезы на пятках; колючим поясом перехвачена моя лёгкая накидка.

Таков путь осознания позора, путь ожидания конца без помыслов о прижизненном прощении и даже тени милосердия к самой себе. И единственное, о чём я прошу своих драгоценных – это не жалеть Моноспектральную Чапати. Она, мои добросердечные, лишь образ, яркий символ и мифическая личность, и спустя какое-то время она обязательно возродится, обновлённая и ещё более сильная!

А ты… Малыш, если ты вдруг слышишь этот голос на потоках станции «Ломкая горечь»… мне остаётся лишь надеяться, что ты поймёшь. И не станешь держать на меня зла, когда мы обязательно увидимся снова в других жизнях…

На этом – всё. Берегите близких и себя.

Мира – добрым, и пусть враги боятся правды, которая однажды непременно разотрёт их в пыль!