Текст книги "Точку поставит сталь (СИ)"

Автор книги: Андрей Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Но я в процессе. И обязательно найду.

Она подалась ко мне и поцеловала в губы. Не стремительно и жарко, как это делала Куранпу, а мягко и даже нерешительно, робко. Закрыла глаза, попыталась тут же отстраниться. Но я, конечно же, не позволил.

На этот раз всё вышло совсем иначе.

Быстро, но чутко. Ярко, но не обморочно. Никаких укусов, щипков и звериного рыка.

Она не атаковала, я не отбивался. Я не стонал под ударами ногтей, она была едва ли не застенчивой. Наверное, так могли бы выглядеть двое слепцов, сплошь покрытых жуткими шрамами, но испытывавших непреодолимую жажду ощупать друг друга, бережно и едва касаясь; но лишь бы обязательно узнать, представить внутренним взором.

Ч’айя казалась по-настоящему расслабленной, но при этом странно сосредоточенной. Будто решала непростую, но интуитивно понятную задачу, причём требовавшую не столько эмоций, сколько мягкого расчёта и предугадывания.

Лишь единожды я заметил в карих глазах мимолётную тень той второй, что вдруг перестала быть долгожданной, но она быстро растворилась. Впрочем, в этот раз смотреть в глаза девушке было почти некогда – бо́льшую часть податливого постельного кружения та предпочла не отрываться от моих губ.

Сдавленно вскрикнула одновременно со мной, ещё крепче обхватила ногами, а затем торопливо отползла к краю измятой кровати…

– Мы не станем этого обсуждать, – прошептала Ч’айя через несколько минут, тяжело дыша. Подтянула к обнажённой груди угол покрывала, перевернулась и уставилась в потолок. – Не сейчас, сисадда?

Конечно, сисадда! О том, что в подобные моменты нужно терпеливо помалкивать и соглашаться мог бы смекнуть даже такой, как я.

– Нужно помыться… – пробормотала кареглазка, а затем вдруг уснула.

Быстро, почти мгновенно, едва ли не впервые за двое суток спокойно, без тревожной мимики и подёргивания ногой.

Я осторожно выбрался из кровати и прикрыл девушку одеялом. Постоял посмотрел, всё отчётливее понимая, что имя альтера подруги оказалось пророческим – Ланс фер Скичира действительно угодил в силок. Мягкий, но лишь сильнее затягивающийся при любом неосторожном движении.

Любопытно, что, в отличие от прежних встреч с Куранпу, на этот раз я не ощущал себя так, словно по мне проехался грузовой фаэтон. Напротив – развязка не умиротворила, а будто придала сил, сейчас переполнявших, хоть на стену прыгай.

Наспех умывшись, я переоделся в привычное и тихонько покинул комнату. Попросил в пустоту коридора, прекрасно зная, что буду услышан:

– Покажи мне зал.

Почти сразу пришёл стыд. Конечно, фер вис Кри всё видел. И низкий ему поклон, что хоть не комментировал и не мешал…

На полу вспыхнули тусклые свето-струнные указатели. Двигаясь по ним (лабиринты Пузырей вновь оказались предусмотрительно пусты), я добрался до просторного круглого зала, заставленного тренажёрами. Также, разумеется, пустого.

Выбрав беговую дорожку, сделал короткую разминку, настроил ленту на нужную скорость и неспешно побежал. От чего? Куда? В голове было пусто и легко.

Залеченные рёбра уже не отдавались ударом на каждом шаге; скрипевшее шарнирами тело постепенно набирало темп. Так я и бежал на месте. От недопонимания с названным отцом, от глыбы новостей про «Корни» и соплеменников, неприятностей с Сапфир, драк, перестрелок, хитровычурных планов джинкина-там и бездонной ответственности за ту, что сейчас сладко спала в оставленной комнате.

А когда консоль беговой дорожки показала, что за спиной осталось почти полтора километра, реальность догнала Ланса фер Скичиру вибрацией гаппи…

Выключив тренажёр, я с удивлением уставился на запястье.

Решил, что Диктатион всё же потерял стержневое присутствие, и с проблемой придётся разбираться самому, но тот мгновенно откликнулся (в очередной раз заставив поверить, что умеет читать мысли).

– Если думаешь, что я стану твоей второй Сапфир, ты ошибаешься, – прокомментировал Хадекин, будто заглядывая через плечо. – Хочешь, отвечай. Не хочешь – сбрось.

Я хмыкнул. Вздохнул, задумчиво покрутил вспотевшей шеей. И всё же принял приглашение к разговору. В конце концов, сейчас-то что было терять?

Значит, поболтаем.

Напоследок, так сказать.

– Ты где? – без приветствия спросила она в моём заушнике. Свето-струнного слепка не было, но я отчётливо слышал раздражение в голосе. – Надеюсь, не в Бонжуре, это для твоего же блага… Сообщи место, мои сотрудники тебя подберут. Поверь, Лансик, это предложение даётся мне не без труда и может считаться последним мирным…

– Куо-куо, Магда, – устало ответил я, подошёл к поилке у стены зала и набрал стакан воды. – Боюсь, это невозможно.

Она замолчала. Может быть, беззвучно скалила резцы; может быть, собиралась с мыслями.

– Это не просьба, терюнаши, – наконец повторила Магда вис Мишикана, более известная в узком кругу, как Красная Вистар. Или, для друзей – Алая Сука. – За эти дни я многое обдумала, и решила дать тебе последний шанс сохранить жизнь. Обещаю, что ты не будешь наказан за… переделку на площади Весеннего Спокойствия. И я даже прощу тебе глаз Жи-ми, сисадда? Но взамен ты обязан как можно быстрее прибыть в Штольню. А ещё привезти с собой… второе существо. Самку, которую я видела в тот день. Ты понимаешь, о чём я?

– Конечно, деточка, я понимаю. Но если ещё раз назовёшь мою подругу существом, я действительно приеду в Штольню, но только чтобы вырвать твой поганый язык…

Так мог бы ответить я, чуть запыхавшийся после бега, но всё ещё удивительно бодрый после объятий Ч’айи. Но не ответил, продолжая молча смотреть на запястье с «болтушкой».

– Времени у тебя в обрез, – вдруг добавила Магда, и я осознал, что чего-то в её словах не осознаю. Чего-то скрытого под самой поверхностью, едва заметного, но лишь для умеющего смотреть. – Знаю, о чём ты думаешь, терюнаши, но поверь, это действительно дружеский жест…

– Нет, не знаешь.

– Вийо?

– Я сказал, ты не знаешь, о чём я думаю, Магда. А теперь прошу меня извинить, вынужден окончить разговор.

– Стой, Ла!..

Щелчок ногтем по дисплею гаппи оставил гадать, собиралась ли Алая Сука вновь употребить моё имя в уменьшительно-ласкательном ключе. Я надеялся, что никогда этого не узнаю.

Выдернув из раздатки несколько влажных полотенец, я неспешно протёр лицо, подмышки и шею; скомкал и унёс с собой – обитатели Пузырей, конечно, в добродетельный пантеон Когане Но входили едва ли, но мучить их вонью терюнаши из бака с использованным бельём казалось пыткой излишне изощрённой.

На обратном пути я почти не пользовался указателями, уставившись в гаппи и раскручивая полотнища прокламаторских анонсов. Прямо перед дверью в комнату с Ч’айей остановился, сосредоточенно ввинтившись в ещё несколько новостных станций.

Увиденное совсем не радовало. А стремительности обновлений не мешал даже откровенно барахлящий Мицелиум.

Рыбную ферму «Вёртких прыгунов» возле моего комплеблока… моего бывшего комплеблока взяли штурмом. Прямым и неприхотливым, без попытки техничного захвата или сохранения жизней персонала. С выбитыми воротами, штурмовыми лестницами и пальбой из супрессоров.

Байши, Нискирич, что ты вообще творишь⁈

На восточной окраине Бонжура заметили колонну броневых фаэтонов в сопровождении роты «кастура» с символикой Управления Тетронов.

Этого ещё не хватало…

«Прыгуны» начали изолировать лояльные казоку кварталы и превращать ключевые комплеблоки в настоящие крепости.

Ожидаемо? Вполне…

Независимые прокламаторы (которыми в «мицухе» себя считает каждый второй, заметивший что-то интересное из собственного окна), вдруг выдали целый шквал схожих сплетен. Дескать, под Тысячей Дорог тоже видели технику «полосатых рубашек». И тоже в сопровождении дюжины бронекостюмов.

Байши, байши, байши! Они сговорились⁈

Я куснул губу. Задумался, будет ли пайма ещё вкуснее после пробежки и силовых упражнений? А ещё о том, почему мне всё острее казалось, что туманный монолог Магды вис Мишикана был как-то со всем этим связан?

Не отрывая взгляда от «болтушки», я вошёл в комнату.

Мельком убедился, что девчонка ещё спит, причём сладко, раскинув руки и ноги, словно после изматывающего забега. Впрочем, может именно так она и представляла схватку со своей внутренней сожительницей?

Диктатион, вероятно, наблюдал за объектами моего изучения в гаппи.

– Вынужден признать, Ланс, – прокомментировал он, воспользовавшись заушником, – что в городе разворачивается не самый ожидаемый из спрогнозированных мной сценариев. Но пока его влияние на наши последующие действия минимально.

Прокламаторы продолжали наполнять «миц-блиц» слухами, что на южных границах Колберга стали появляться многочисленные группы криитов. Вооружённых.

– Ты строишь кордоны? – уточнил я, стараясь не повышать голоса.

– Я держу ситуацию под контролем.

– Это ты провоцируешь местные казоку на обострение?

– Увы, это случайный фактор. Благодари отца, сисадда? Но кое-кто обязательно попытается обратить его себе на пользу.

Ч’айя всё же услышала, вздрогнула и проснулась. Умиротворение, пусть и мимолётно подаренное мной девчонке, смело, будто горстью холодной воды в лицо. Она села, подтянула одеяло до подбородка.

– Что происходит⁈ – пробормотала девушка, пока я продирался сквозь мицелиумные помехи и блохой скакал с одной прокламаторской станции на другую.

Отсекая одну из основных магистралей гнезда в западные районы, на дорогу и опоры силового коридора уронили ветростат. Хвост трансляции показал внушительный взрыв переполненных батарей, в ближайших кварталах началась паника. Кто-то утверждал, что это дело «Вёртких прыгунов», но бо́льшая часть свидетелей клялась, что это работа «Детей заполночи».

– Святая корова… – прошептал я.

Ч’айя дотянулась до настенной консоли и включила главную панель. Уставилась на экран, прокрутила пару станций, и на лбу её снова проступила глубокая завитушка.

– Это война? – прямо спросила она.

– Нет.

– Да.

Первое сухо выплюнул Диктатион через общие динамики комнаты. Второе – я, столь же негромко, но куда более зло. Девчонка среагировала мгновенно:

– Где находится Корень?

п.5.; г.2; ч.2

– Чего? – переспросил я, наконец отрываясь от гаппи.

И только через пару секунд осознал, что имелось в виду.

Да, «вторую дверь» действительно «открыли дуновением». И мицелиумный казоку-шин Песчаного Карпа тоже штурмом взяли. Но за прошедшие сорок с лишним часов я так и не удосужился уточнить, какие именно координаты удалось выудить после удачной атаки Зикро…

Фер вис Кри забрал управление консолью, поток прокламаторских станций сдвинулся в угол, а почти весь основной экран заняла карта Юдайна-Сити, огромного, разлапистого, весьма жуткого, если задуматься. Схема масштабировалась, позволяя заметить местоположения маячка Пузырей, а затем стремительно уменьшилась – в пустыне к северо-западу от гнезда вспыхнула новая точка.

Я нахмурился, пытаясь угадать расстояние. Если всё складывалось верно, речь шла о четырёх-пяти днях пешего пути. Стиб-Уиирта дошли бы за три. А мы? Сказать было сложно.

Ч’айя успела выкрутиться из-под одеяла (я всё равно умудрился бросить взгляд на крепкие ягодицы), накинуть и запахнуть халат, вместе с ним вновь примерив холодную сосредоточенность и готовность вернуться в строй. Застыв перед картой, она изучала её, чуть заметно шевеля губами. Уточнила, не дав голосу дрогнуть:

– Мы всё ещё способны спланировать экспедицию за пределы Юдайна-Сити?

– Вероятно.

Диктатион казался столь же безмятежным, хотя сейчас бы лучше применил поддельные эмоции, тогда я бы хоть понимал, чего ждать. Впрочем, оно и так становилось видно…

– Если мои подсчёты верны, прямо сейчас нам попытаются в этом помешать. Стратегия прямого удара на Пузыри не принесла плодов, и есть все основания полагать, что господин Шири-Кегарета перешёл к резервному плану – начал разжигать топку полномасштабного хаоса. Это не только даст ему рычаги для блокады западных районов, но и поможет максимально ослабить ваших союзников, чтобы вынудить обоих сдаться.

Новостные станции невольно приковывали взгляды: неподалёку от закусочной Щупа тетроны вступили в массовую поножовщину с местной казоку. Причём не с «Детьми заполночи» или «Вёрткими», а с откровенной швалью, опьянённой нарастающим запахом крови. А ещё от нас обоих не укрылось, что «мицуха» барахлит всё отчётливее, и я уже начинал подозревать, что это откровенно неспроста…

– Значит, он всё же разбил тарелку⁈

Сначала я снова не уловил, о чём именно спрашивает Ч’айя; отлепил взгляд от угла экрана, и выяснил, что параллельно та открыла на вспомогательном дисплее нашей уютной норки коллаж из целой дюжины дополнительных прокламаторских станций.

Как и предполагалось, теперь мицелистом (несмотря на сбои связи) становился любой не совсем трусливый чу-ха у окна на высотном этаже и с «болтушкой» на лапе. На большинстве записей был виден – с разных ракурсов, но повсеместно в режиме реального времени, – перекрёсток на юго-востоке Бонжура. И там тоже шёл бой, причём уже не на ножах. В комментариях, которыми пестрили станции, сообщалось, что на «сухие кольца» «Детей заполночи» внезапно обрушились многочисленные казоку-йодда «Уроборос-гуми».

Я беззвучно выругался. Меня так и подмывало задать наиглупейший вопрос, приходящий на ум любому свидетелю жутких событий:

– Всё это происходит прямо сейчас? Сию минуту, пока мы тут спим, суём под хвост и бегаем на тренажёрах?

Но я благоразумно смолчал.

Да, всё это происходило прямо сейчас.

Сука! Пока я отсыпался, Шири-Кегарета делал ответный ход⁈ Забрасывал Когтей «Уроборос-гуми» пакетами приказов во время редкого перехвата стержневого присутствия? Или всё рассчитал заранее, ещё до похищения ценных координат?

О, пусть расколется земная твердь и изольётся потоками жидкого огня в нору того зловредного демона, что далёким и тоскливым утром заставил Ланса Скичиру согласиться на разговор с Подверни Штанину! Не сделай я этого, многие славные чу-ха не скрутили бы…

– Хватит, – негромко распорядился Диктатион.

Наши болтушки отрубились одновременно со всеми дисплеями комнаты.

– Эй⁉

– Я принял решение ограничить массив поступающей информации. Сейчас это может помешать, изменить эмоциональный фон и заставить принимать опрометчивые решения.

– Я должен знать, что происходит!

– Ты и так это знаешь, Ланс. Не без влияния Абзу тетроны готовятся к началу операцию по умиротворению и приведению к доброжелательности. Мобилизованы силы ракшак центральных округов гнезда. Крупная группировка бронетехники на пути в Ишель-фав и окраины Колберга; мои Когти сейчас ведут переговоры о недопустимости таких действий. Также я фиксирую подготовку к точечной инфильтрации в Бонжур отрядов кубба…

– Специальные силы?

– Верно, Ч’айя. Кроме этого, собранные данные позволяют установить, что к операции подключаются мобильные соединения «Голубого Лотоса». Именно они отвечают за наращивание сил в Ишель-фаве.

Мне очень-очень-очень захотелось выпить, но я держался. Облизал сухие губы.

– И «Уроборос-гуми»?

– Верно. Официально они будут действовать независимо от вооружённых сил Смиренных Прислужников. Но анализ картины позволяет установить, что всё это – часть скоординированных действий. Ланс, предупреждаю, ты не должен давать волю эмоциям. Но обязан знать, что ещё через сорок часов власть «Детей заполночи» будет низвергнута, а сама казоку с вероятностью 89% поглотится кланом Абзу…

– Верни мне «мицуху»!

– Не имею права.

– Сука!

– У меня нет гендера, Ланс…

– Хватит скалить зубы, будто торговки с Базара Бедняков! – Окрик Ч’айи вышел одновременно мягким и настолько повелительным, что я мигом захлопнул пасть. Не отрывая взгляда от прокламаторских полотнищ, девушка уточнила, уже чуть тише: – У нас всё ещё сохраняется возможность покинуть Колберг и гнездо вообще? Прямо сейчас, сей же миг выдвинуться в сторону Корня?

– Сохраняется. Но количество корректирующих факторов увеличивается с каждой секундой. Лично я предлагаю выждать. Не менее ста часов. При любом исходе событий за этот период ни ракшак, ни «Лотос», ни «Уроборос-гуми» не пойдут на открытое противостояние с «Диктатом Колберга» и лично Хадекином фер вис Кри. Когда ситуация будет урегулирована, мы вернёмся к исполнению плана…

А затем Ч’айя вновь показала себя во всей красе. И не влюбись я в неё многим раньше, это обязательно случилось бы сейчас…

– Как бы не так! – отрезала она. Смежила ладони, будто для молитвы, и поднесла пальцы к губам. – Выжидать мы не станем. Более того, сейчас наступает самое время воспользоваться упомянутым хаосом и начать финальный этап. «Диктат Колберга» и его подчинённые кланы обязаны ввязаться в войну. Прямо сейчас. На стороне казоку Ланса, разумеется.

Я улыбнулся и от умиления чуть головой не покачал. Ах ты, моя умничка! Если бы не обстоятельства, я бы прямо сейчас повторил с тобой утренний забег, и речь шла вовсе не про тренажёр.

– Это невозможно, моя госпожа, – вежливо, но непреклонно отреагировал Диктатион. – С учётом неопределённости и широкого разброса вариантности последствий я не могу подвергнуть «Диктат Колберга» втягиванию в открытое противостояние, потому что так мы лишимся дальнейших возможностей…

– Даже если я прикажу⁈ – снова перебила Ч’айя.

Яри-яри… Фер вис Кри умолк, заставив меня всё сильнее восхищаться своей боевитой девчонкой. Тишина в динамиках комнаты стала настолько затяжной, что заставила снова опасаться, что Энки уступил трон Князю-Из-Грязи, но лично мне это было даже выгодно.

Как там сказал Диктатион? Не давать волю эмоциям? И кое-кто обязательно попытается обратить повсеместный бардак себе на пользу? Что ж, врать не стану, и Хадекин, и моя подруга во многом были правы, но… но теперь ещё разок появиться на сцене пришло время Лансу фер Скичире.

– И кто это тут базарные торговки⁈ – хохотнул я, выходя на середину комнаты и с грустью осматривая отключённые консольные дисплеи. – Никаких ста часов, девочки. Отныне хаос – новая дайзу высшего качества, и мы вдохнём его полной грудью. И когда опьянение достигнет пиковой точки, выскользнем из гнезда…

Ч’айя нахмурилась. Казалось, она вот-вот уловит мою мысль, но что-то (вероятно, её нелепость) не давали поверить, что я вообще за неё ухватился. Энки тоже хранил молчание, почти заставив поверить, что действительно оставил бесхвостых подопечных…

Но вот:

– Кажется, Ланс, я знаю, что ты задумал.

– Ты всегда был умнее, чем казался на переговорах от лица Кри!

– Задуманное тобой можно провернуть дистанционно…

– О, нет, пунчи, такие дела решаются исключительно лично. Нос к носу, сисадда?

– Ты можешь не вернуться, Ланс.

– Тебе не давали команды нести откровенный бред, мой маленький мицелиумный дружок, так что давай-ка сменим тональность!

Улыбнувшись, я подмигнул девчонке, а затем подошёл к шкафу с вещами и оружием, и незаметно прикусил губу. Как бы то ни было, а в последнем Диктатион был вполне прав.

Да вот только знать об этом никому не полагалось.

И особенно – Ч’айе.

praeteritum

Раз за разом перекатываю в памяти сказанное Энки, и дырка в груди становится всё больше. Чернит душу. Затягивает и лишает сил. Вынуждает поражаться чудовищности познанного, тайного для прочих. Опасного. И прозрачно намекает не ждать от нашего будущего ничего доброго…

Мы с Ч’айей в комнате Пузырей в безмятежности двух суток тишины. Эхо разговора с джинкина-там ещё не успело утихнуть, а мне уже кажется, что прошла целая вечность. Вал правды после операции «Вторая дверь открывается дуновением» никак не идёт из головы, заставляя раз за разом препарировать его фрагменты.

…В момент, когда Кри отвечает на мой вопрос об изъяне сознания и начинает монотонную, будто бы бесцветную речь (после которой всё становится иным), он говорит:

– И не подумаю отрицать. Создательница и программатор моей/нашей зародышевой зигомикоты обладала богатейшим, бездонным сознанием, порождающим самые чудесные открытия эпохи умирающей планеты.

Джи-там излагает негромко, почти в ритме «низкого писка», явно не собираясь пугать или травмировать. Но стройная девчонка на стуле вытягивается так, будто проглотила копьё.

– Без лишней скромности таковых называют гениями, – убеждает Энки. – Но люди часто платят за богатство своего интеллекта. И поэтому будет нелишним упомянуть, что жила она – как и внушительная цепь её предков по женской линии, – под гнётом наследственного диссоциативного расстройства, в годы моей юности известного под названием синдрома «зеркала Полларда». Несмотря на умение почти полностью контролировать расстройство, избавиться моей Матери от него не удалось. Аналогичная напасть постигла и её настоящую, во плоти, дочь и последовательницу. Отмечу, что в какой-то период та даже всерьёз планировала провести рискованную операцию по вживлению блокирующего импланта в мозг уже своей дочери, но в последний момент изменила решение… Мне всё ещё нужно пояснять, что копирование структуры именно этого сознания со склонностью к так называемому расщеплению легло в основу моей/нашей околоплодной структуры?

– Не нужно, – сипит Ч’айя.

Я с ужасом замечаю, что руки девчонки безвольно опущены, а из накренённой кружки на пол льёт тонкая струя остывшей чинги.

– А я верно уловила, что эта самая создательница?..

И умолкает, будто всё нужное уже озвучено. Я вот ничегошеньки не понимаю. Но фер вис Кри, конечно же, улавливает смысл и заканчивает фразу простецким:

– Верно. Эта самая создательница моей сущности – твоя бабушка по материнской линии.

Девушка поднимает руку. Задумчиво гладит кончиками пальцев завиток, ещё явственней проступивший на лбу. Диктатион жест расшифровывает по-своему (я отмечаю, что сученыш действительно напихал в нашу комнату камер!), потому что тут же добавляет:

– Это не последствия травмы, Ч’айя. Это родовая особенность.

В эту секунду – в наступившей тишине, которая мешает дышать, – я отчётливо вижу их: все поколения кареглазых, остроскулых, прекрасных, и заклеймённых отметиной; талантливых, пробивных, способных заглянуть за вуаль завтрашнего дня, но сотрясаемых недугом.

Они наверняка пытались вырваться из его когтей. Но не могли? Или не хотели, потому что вместе с «зеркалом» теряли и что-то невозвратимое?

Хадекин фер вис Кри тактично даёт нам осмыслить. Затем негромко добавляет:

– Как ты можешь догадаться, за основу моей/нашей матрицы взяли её сознание. В фундамент легла Обновлённая Парадигма Прибрама – Аспекта – Грофа. Её суть в том, что если изъять из закрытой многослойной системы даже ничтожнейший компонент, он будет содержать всеобъемлющую базу данных этой системы…

Девушка спохватывается и отставляет полупустую кружку. Встряхивается, совсем как чу-ха, и вдруг перебивает джинкина-там:

– Если статическую матрицу свето-струнного слепка с изображением цветка разбить на три части, – задумчиво бормочет она (при этом выуживает из шкафа пачку одноразовых полотенец и деловито промокает лужу под стулом), – каждая из них сможет соткать из световых струн полноценный цветок…

Я стараюсь сделать вид, что совсем не удивлён. Диктатион оказывается менее сдержан и издаёт протяжный хмык . Был бы виртуальный уродец живым, его брови бы точно подскочили до ушей.

– Немного размыто, – одобрительно тянет он, – а ещё во времена моей молодости слепки называли голограммами… но в целом верно.

В целом верно… Если бы через неделю после пробуждения о моих способностях попросили порассуждать меня, я бы разве что смог поковыряться в носу. И то не факт.

Байши… происходящее заставляет в очередной раз задуматься, что я ничегошеньки не знаю про того, с кем сплю. Впрочем, у женатых двадцать лет всё совершенно так же.

– Матрицей для копирования стало сознание твоей родственницы, – поясняет фер вис Кри, причём ещё пойди разберись, кому именно, – в свою очередь являющееся осколком общечеловеческого сознания. Как я уже упоминал, успешная цифрофизация породила мою/нашу околоплодную стартовую культуру и зародышевую зигомикоту. Но также скопировала так называемый изъян. Ланс, мне нужно разжёвывать дальше?

Ах, вот кому…

Нет, пожалуй, не нужно, тут понимаю даже я. Скопировав мозги чуть поехавшей бабки моей подруги, джинкина-там е*анулся сам. Расслоился , как назвал это сам джинкина-там в альтере Хадекина фер вис Кри в кирпичной будке на окраине «Хари’н’ханси».

Прекрасная новость. Лучше сегодня быть точно не сможет.