Текст книги "Точку поставит сталь (СИ)"

Автор книги: Андрей Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

literarum

Детка, ты скоро выйдешь из умывальни, так что я буду закругляться…

В общем, под занавес этого странного сна ко мне пришла Аширна фер вис Фиитчи. Ты можешь вспомнить это имя, сисадда? Её сестра нанимала меня для решения одной деликатной проблемы в тот день, когда ты попала в мою нору…

На этот раз сонный образ явился без странных переодеваний, а таким, какой я запомнил прибитую горем вистар на платформе «Пламенного колеса». Представляешь, на её груди даже висела склянка, которую я отобрал…[вздох] Эта деталь почему-то показалась мне самой пугающей.

– Я благодарна вам, господин фер Скичира, – сказала она. Сначала я даже подумал, что она повторяет свою речь из последнего послания мне. Но… дальше она сказала примерно следующее: – Но думаете ли вы, что мы – мы все, от Юдайна-Сити до Аркидополиса, – будем вечно благодарны вам за отдельную помощь той или иной крысе?

Мне очень хотелось ей ответить. Причём едко, может даже злобно. И ведь украденный моим же собственным призраком голос вернулся, и гель уже не так противно забивал глотку, и мысли нужные роились… но я промолчал.

А Аширна – пусть это была вовсе не вистар из благополучно-карамельного Тинкернальта, – она прищурилась и вздохнула, будто иного не ждала. Добавила с грустью. Знаешь, с такой вязкой грустью, острота которой ощущается исключительно в страшных снах:

– Как вы считаете, господин фер Скичира, сумеем ли мы восстать против того, кто творил нам добро, если хотя бы отдалённо учуем опасность, грозящую мне, нам, гнезду или всему Тиаму?

Она медленно подняла лапу, и на секунду мне показалось, что вистар сейчас сорвёт с ремешка склянку с ядом и сделает-таки то, от чего я уберёг её в ночном клубе… Но вместо этого Аширна показала мне скрещённые пальцы, шагнула в сторону и пропала из поля зрения.

Байши… у тебя когда-нибудь бывало такое? Что ты осознаёшь сон, осознаёшь сам факт сна, но никак не можешь ни проснуться, ни избавиться от его гнёта? Прямо жуть. И если нет, детка, от всей души желаю никогда не испытывать ничего подобного.

Потому что сколько бы я ни рвался и не трепыхался в попытках выбиться из капсулы, разбить оцепенение и проснуться, вернуться к тебе и в жаркую постель, меня не отпускало.

Но ни одна пытка не длится вечность. Если, конечно, твою душу не уносят в подземные дворцы Бансури…

Мой ужас тоже подходил к концу, пусть этого я и не знал. А напоследок к двери компактной западни подступил Ханжа.

Едва ли я упоминал при тебе это имя. Да и вообще за ним уже прикрылась дверца погребальной печи, но… При всей его малозначимости в моей жизни этот образ вдруг почему-то показался мне очень важным и невероятно жутким.

– Мы все для тебя – расходный материал, – просипел «Садовник». А в следующий миг превратился в здоровяка Панго. А потом в Цену и бесполое Као-Ду, и я вдруг ощутил острейший стыд, потому что даже не знал, кто из моей маленькой победоносной армии сейчас жив, а кто уже рассыпался пеплом… – Как думаешь, терюнаши, ты для нас представляешься таким же? Заменяемым? Не уникальным? Штампованным и малозначимым?

Его морда поплыла. Менялась и обретала черты каждого из наёмников, с которыми мне пришлось иметь дело на балконах «Слюдяного моста»… Последним оказался Прикус, бывший тетрон, крепыш и молчун. Напоследок он прижал к стеклу напротив моего лица оттопыренный мизинец.

– Как думаешь, – спросил он, сопя из-под маски-наносника, которую я запомнил куда менее зловещей, – Ч’айю мы тоже запишем в расходные материалы? Подумай об этом, терюнаши. Подумай обо всех сородичах, с которыми нам предстоит иметь дело. А когда нащупаешь правду, пососи свой х…

На этом он исчез. Но я почти уверен, что в виду имелся вовсе не хвост…

Причём Прикус не растворился или скрылся в сторону, а лопнул, как мыльный пузырь. И вместе с этим пришло долгожданное избавление от изнуряющего сна – я подскочил на кровати, будто меня ткнули в жопу ножом.

Ты, кстати, не проснулась. Даже несмотря на мои стоны и метания. Лежала рядом тёплая и спокойная, а я всё смотрел и смотрел на тебя, голую и ещё ничего не знавшую о своём и нашем прошлом. Только Когане Но видела, до чего сильно я хотел тебя в ту секунду, детка.

Но вместо этого я встал и попёрся на неприятный разговор с Магдой. Чуть позже мы все вместе сошлись в танце агрессивных переговоров, потом бежали… Затем я познакомился с выродком-Пуговичником, и до сих пор не знаю, принял ли осознанное решение или хотел что-то доказать образу надменно-въедливого Ланса Скичиры из собственного кошмара…

Байши, детка.[вздох] Мне по-настоящему кажется, что всё это – от сна до штурма Пузырей, было тысячу лет назад… До чего же светлым может оказаться прошлое, в котором никто даже на пол-хвостика не подозревает, к каким последствиям его действия приведут через считанные дни…

Наверное, на этом всё, детка, конец записи. Надеюсь, всё это я наболтал не зря…

[пауза]

Удали запись.

[пауза]

Нет… Эй, железяка, а ты вообще сумеешь понять, когда это будет нужно и нужно ли будет вообще?

[пауза]

Верить? Может, этого и вправду будет достаточно… хорошо, отменить удаление.

Глава 11
ВСЕ КОРНИ ЗЛА

Да, наверное, и правда не стоило мне отвечать на тот вызов Подверни Штанину… многие славные крысы бы тогда не скрутили хвостов, сисадда? Но… тогда бы и я кое-кого не встретил? И это ещё не задумываясь о феерическом п*здеце с «Корнями» и пробуждением новых представителей человеческой расы…

Бок жгло всё отчётливее. Дыхание полнилось хрипами, а каждый последующий шаг становился всё более свинцовым, благо что путь выдался совсем недлинным.

После того, как открывшаяся в стене кабина доставила нас на Бансури знает какой уровень подземного убежища, я смог оценить размеры очередного шлюза и решил, что всё-таки способен добраться до стены с панелью управления без видимых признаков скорой отключки…

Вообще, признаюсь откровенно, когда Ч’айя вернула в нишу прозрачную капсулу со слюной, я ждал чудовищного скрежета и драматично осыпающегося с потолка песка. Может даже что сама священная гора расколется под ужасающие вопли чу-ха и их кочевых сородичей.

Но, видимо, раньше и правда строили на славу.

Да и не могло быть иначе – без исправных систем, да ещё и с перебоями в подаче энергии «Корень» за считанные минуты превращался бы из хранилища в могильник…

В общем, стена распахнулась весьма эффектно и почти бесшумно, только мягкие пылевые вуали по обеим сторонам поползли. Мы подошли. Девчонка – пружинисто и настороженно, я – кое-как, придерживаясь за стену и держа вторую руку на башере. Дождались, когда щель превратится в проход. Вступили в полосу света.

А затем изнутри на нас взглянули Ланс фер Скичира и девушка по имени Ч’айя. Он – усыпанный пылью, измотанный и осунувшийся так, словно недельку провалялся в подворотне Нижнего Города; и она – подтянутая, красивая, сосредоточенная.

Мгновенно вспомнился надиктованный в гаппи сон. Я вздрогнул, на миг обманувшись зрением и представив, что стою напротив самого себя, но в красном пальто… но это были лишь потёки крови…

Просторное, размером с кабинет Нискирича помещение оказалось наглухо обшито зеркальными полотнами, включая пол и потолок. И я тут же подумал, что даже если бы чу-ха сумели пройти первую ступень защиты «Корня», преодолеть пытку и перешагнуть порог отважился бы разве что один из миллиона.

Мы приблизились к собственным отражениям, мы оказались в эпицентре бесконечного зеркального лабиринта. Сотни Лансов. Тысячи девушек. Тоннелям с нашими дубликатами, многократно помноженным друг на друга, не было конца.

Настенная панель управления (тоже с зеркальным клавиатоном, почти сливающаяся с обшивкой) обнаружилась не сразу. Однако же найдя её, Ч’айя не стала медлить (да и какой в этом сейчас был смысл?), и комната рванула вниз с такой выверенной плавностью, что перегрузки почти не заметили ни я, ни подруга.

Лифт доставил нас в прямоугольное помещение (на этот раз уже без зеркал), залитое мягким светом, чуть более тёплым и менее приглушённым, чем нравилось обитателям Юдайна-Сити. Да и всё здесь было чуть… иным. Отличающимся в формах, очертаниях, пропорциях – выпуклые клавиатоны на стене, дисплеи, датчики и даже встроенные овальные динамики по периметру.

Которыми, кстати, сразу не преминул воспользоваться джинкина-там. Причём уже почти без помех, что заставило полагать, что входной протокол пробудил не только энергетические мощности, но и улучшил связь с ядерными составляющими иллюзиумных «божеств».

Ч’айя, к слову, опять осмотрелась и сориентировалась многим раньше меня.

Пока я щурился, втягивал стерильный, чуть суховатый воздух и не отпускал рукояти «Наковальни» в поясной кобуре, девчонка повертела головой. Издала вполне жизнеутверждающий хмык, и в несколько лёгких шагов подскочила к внушительной настенной консоли.

Не ощущая в себе ни капли подобной лёгкости, я захромал следом. Тяжело опёрся левым плечом на стену поодаль от ряда клавиатонов. Вот тут-то джи-там и вернулся к разговору, да так невзначай, будто прерывался чинги плеснуть.

Причём – и это я уловил по первым же интонациям, – на этот раз в динамиках снова правил фер вис Кри, сумевший выдрать у братца стержневое присутствие. И я не хотел знать цену, которую ему пришлось за это заплатить.

– Тебе, Ланс, было интересно, зачем мне понадобился криптографический размыкатель, – сказал Энки, будто и вовсе не уступал управление неуёмному альтеру в его последней попытке перекупить душонку Ланса фер Скичиры. – Сейчас узнаешь.

– Мне было интересно? – Я покривился и осмотрел помещение в поисках камер, через которые поганец имел привычку считывать эмоции собеседников. – Байши, да ты о чём вообще⁈

Он вздохнул, но вовсе не насмешливо, а даже с едва уловимым задором.

– Ключ, Ланс. Цифровой ключ, спрятанный в кулоне, который ты для меня разыскал, сисадда? В условиях отсутствия компромисса между вычислительными охранительными мощностями он является весьма важным звеном. Ведь снаружи попасть в настоящий «Корень» для активации последующих протоколов возрождения можно исключительно с его помощью.

О. Вот оно что. Ну да, разумеется. Именно так я всё себе и представлял.

Ч’айя отвлеклась от изучения клавиатонов и сенсорных дисплеев, покосившись на меня с видом, который хотелось бы расшифровать, как «блестящая работа, милый!». Но вот её брови дрогнули, по лбу снова чиркнуло морщинкой, и она поджала губу.

– Ты бледный…

– А ты красивая. Не отвлекайся, пожалуйста. – И добавил уже чуть громче в потолок, демонстративно уводя разговор от опасной темы моего ранения: – Валяй, пунчи, ссыпай нам свой размыкатель. Давай заново состряпаем человека из глины подземного океана…

Энки только хмыкнул, а затем на наши с Ч’айей гаппи ссыпались пакеты.

Мне, вероятно, на случай подстраховки. Хотя даже в кошмаре не хотелось представлять ситуацию, в которой я остаюсь с древней усыпальницей один на один…

Подняв болтушку повыше, Ч’айя покусала губу. Выдвинула один клавиатон, затем другой, отщёлкнула противопыльную панель и начала неторопливо, постоянно сверяясь с запястьем, вводить многозначный код.

– Значит, это вы создали чу-ха? – вдруг спросила она.

Спросила буднично, будто не занималась самым важным делом всей моей не очень-то значимой жизни, а, например, перешивала рубаху и хотела отвлечься от рутины.

– Если точнее, то гибридов создали вы, – мягко поправил Диктатион, ответивший сразу и охотно. – Когда ваша с Лансом раса приблизилась к индексу вымирания, именно вы разработали и воплотили в жизнь их программу. Мне/нам оставалось её лишь дошлифовать. Более чем разумное решение, если мне будет позволено заметить: десант в будущее, даже самый упакованный и подстрахованный, нуждался в присмотре и сохранении инфраструктуры. Так и появились те, кто способен жить в условиях перманентной катастрофы и присматривать за планетой до вашего возвращения.

Ч’айя с пониманием кивнула:

– А также удовлетворять энергетические потребности джинкина-там и всей «корневой системы»?

– Совершенно верно.

Я облизал губы, чуть не оцарапав язык о пересохшую кожу.

– Так значит, – уточнил как можно бодрее, но хрипло и сквозь поднимающийся кашель, – они всего лишь… рабы? Прислужники людей?

– Хм… – протянули динамики. – Это крайне непростой вопрос, Ланс. Скользкий и задевающий огромное количество сфер от этики до философии.

Ну да, действительно. А ты хоть один мой вопрос за всё время общения вообще посчитал простым?

В голове помутнело, и мне вдруг представилось, что сейчас в комнату ворвутся казоку-йодда Бронзы с самим Девятым Когтем во главе, и по науськиванию Ункац-Арана издырявят нас из ассолтеров. Просто потому что поймут…

Я потёр висок, отгоняя тревожные, всё более путаные мысли, и не сразу сообразил, что Энки продолжает говорить.

–…елось несколько вариантов для гибридизации. – Тот, кого мы ещё совсем недавно знали, как престарелого Хадекина фер вис Кри, говорил мягким, но не убаюкивающим голосом, лишь бы не помешать Ч’айе вводить длиннющий открывающий код. – Кое-где вашим учёным даже удалось добиться определённого прогресса. Но с крысиным прорывом не могло сравниться ничто. Впрочем, это не особенно удивительно, ведь род rattus – будь то виды rattus rattus или norvegicus, – изначально походил на homo чуть больше, чем предполагалось ранее. Или наоборот.

Ч’айя закончила ввод, медленно опустила руку с гаппи вдоль бедра, и я невольно задержал дыхание. Сейчас мы выясним, чего стоил кулон, с таким трудом добытый мной после знакомства с Симайной…

– Значит, решение не было спонтанным? – уточнила наследница древнего рода, но мне показалось, что без особенного интереса. Будто для вежливого поддержания разговора.

– Разумеется, нет! – почти возмутился Энки. – Даже без дополнительных вмешательств в структуру ДНК, гибриды ещё в нулевом и первом поколениях давали мощнейший имунный ответ к 93% бушевавших тогда вирусов. Да и вообще крысы издавна интересны человеку, как в физиологическом плане с дебютных экспериментов эпохи изучения первых вакцин, так и с точки зрения социальной психологии времён Джона Кэлхуна. Кстати, многие его открытия времён «Вселенной 25» и введения понятия «поведенческая раковина» хоть и были признаны ошибочными, но легли в основу разработок профессора Кеменер-Вишванат…

Несмотря на предельную сосредоточенность, Ч’айя покривилась, как если бы услышала что-то неприятное. А гадёныш обратился ко мне, да причём так, что я едва не потерял дар речи:

– Если выживешь, Ланс, я дам тебе почитать про разработки того американского учёного из XX века. Будет интересно. Он строил беспроблемные колонии грызунов на тысячи особей с избытком самок и пищи, которые в конечном счёте самоуничтожались, перед этим пройдя этапы девиантного поведения, однополого спаривания и каннибализма…

Если выживешь? Вот же сука!

Но вместо взрывного возмущения я вынул почти пустую флягу (едва не выскользнула из руки), и покачал головой.

– Прекрасный выбор для основателей общества…

– Полностью согласен, степень сходства потрясает, – подтвердил джинкина-там, словно и не заметил издёвки. Теряю хватку? – Иерархичность, подверженность эффекту Дженовезе, болезненная потребность в развлечениях, удовольствиях и зависимостях или беспричинная агрессивность весьма схожи, друг мой. И это было подтверждено массой экспериментов ещё в тёмные времена развития человечества за сотню лет до моего рождения. И всё-таки, действительно напомни, я дам тебе ознакомиться с работами Дезора, Кэлхуна или Александера.

Нет, ну серьёзно – ну до чего же ублюдочное сознание разработали родственнички моей Ч’айи⁈

– Особенным преимуществом хвостатых стала их низкая восприимчивость к радиации, – продолжал Диктатион-Энки, будто намеренно игнорируя торжественность момента. – Даже первые экземпляры с лёгкостью выдерживали очень высокий уровень, до 300 рентген. А про их изначальные способности к высшей нервной деятельности и вовсе молчу. Например, ты знал, что они были способны вспоминать прошлое в хронологическом порядке? А ещё что у них давным-давно доказали приверженность к групповым и азартным играм для получения удовольствия, а не только ради поощрения едой?

Я не сразу осознал, что джи-там снова обращается ко мне. Но всё же кивнул, почти машинально:

– Конечно, знал, пунчи. Я же всё помню о своей прошлой жизни…

Но успел-таки мельком задуматься, что только что озвученное господином фер вис Кри с возмутительной лёгкостью объясняет страсть чу-ха к самым немыслимым ставкам, бесконечному тайчо на деньги или разорительным партиям в моннго…

– Причём речь не о гибридах, а о базовых эволюционных ветках! Учитывая, что азарт является одним из самых эффективных инструментов для управления стаей, лучше было и не придумать, – не унимался Диктатион. – Ох, ты даже не представляешь, как много вас роднило с крысами в плане жажды удовольствий. Жми на педаль кайфа, пунчи, ещё и ещё, пока не сдохнешь…

– Яри-яри, ну и умора… – прошелестел я, даже не уверенный, что был услышан.

Впрочем, так ли это смешно на самом деле?

А Ч’айя протянула руку к клавиатону. И мне не требовалось напрягать зрение, чтобы понять, что сейчас она активирует протокол размыкателя. Я чуть не зажмурился, вот теперь-то точно ожидая чего-то… внушительного!

Но в недрах инья’мтарр продолжала властвовать тишина, а в душной комнате с серыми стенами монотонно вещало существо, благодаря которому мы здесь и оказались.

– С точки зрения насаждения универсальных морально-общественных парадигм всё тоже оказалось просто, – сказал Диктатион, заставив многократно пожалеть о заданном Ч’айей почти безобидном вопросе. – Homo suprattus без труда адаптировали в новое общество принципы поддержки семьи и общины, взаимность, отвагу, подчинение начальству, справедливое разделение ресурсов и уважение прав собственности. Развивать общество, конечно, пришлось взрывными темпами, и они привели к неизбежным деформациям принципов, но…

Сученыш даже хмыкнул, окончательно разрушая всю трепетность момента:

– Неужели это сильно отличается от общества их созидателей?

– Уверен, не отличается… – почти бездумно пробормотал я. Всё это время мой взгляд не отрывался от стены справа, на которой отчётливо читались очертания наглухо запечатанной двери. – Почему ничего не происходит⁈

Ч’айя сверлила настенные консоли немигающим взглядом, пальцы её сжались в побледневшие кулачки. Фер вис Кри же, будто издеваясь, мой вопрос проигнорировал, как ни в чём не бывало поведав, что:

– Особенно досталось вопросам равноправия, такое уж, Ланс, человек животное. Ты можешь не знать, но в сути своей любая стая принципа равноправия не предполагает, ни обезьянья, ни крысиная. Потому как бы ваши предки ни пытались заложить в основы Цивилизации Сохранения фундамент из свободы, равенства и братства, с последствиями миллионов лет естественной эволюции не поспорить. Особенно в рамках нового материала, изначально погрешного…

До меня дошло не совсем сразу. Но после глотка паймы сознание чуть прочистилось, и потому я всё же нашёл силы на усталое:

– Иди-ка ты тоже на х… – И вдруг осёкся, сквозь боль и пульсирующие вспышки в голове осознав важное. Спросил, всё ещё прислушиваясь к тишине внутри горы: – Гибридов создали для сохранения инфраструктуры, так? Выходит, с открытием «Корней»… они больше не будут нужны?

Наш невидимый собеседник наконец умолк, но что-то в его молчании мне внезапно не понравилось.

– Я этого не утверждал, – наконец ответил джи-там. И тон его уже был вовсе не доброжелательно-учительским. Но вместо того, чтобы развить тему, он внезапно предложил: – А сейчас вам сто́ит сосредоточиться на дальнейшем.

И не успел я уточнить, что за «дальнейшее» имелось в виду, как комната чуть заметно вздрогнула, а под ногами будто зашипели тысячи песчаных карпов. Дверь распалась на три створки нереальной толщины, разновеликими сегментами втянулась в стены и пол, одновременно за её порогом начал зажигаться свет.

Несмотря на обстоятельства, я невольно улыбнулся.

Вспомнил, как Нискирич фер Скичира впервые допустил меня на один из внутренних обрядов казоку. Тогда на плечах терюнаши уже болтался жилет, но «Дети заполночи» во дворе казоку-шин всё равно косились и показывали зубы, и оттого важность события было не переоценить.

И вот когда ряды казоку-йодда уже преклонили колени у помоста, на котором стоял сам фер Скичира-старший и его ближние Когти, у меня от волнения так надавило на клапан, что я чуть не обгадил закулисье.

В итоге, конечно, я сбежал. Постарался сделать всё как можно быстрее, хоть и пропустив часть церемонии… но первые минут десять-пятнадцать, пока находились силы сдерживаться, ощущал себя отвратительно – толком не получалось ни ощутить полноту момента, ни сохранить усы от дрожи.

Так вот сейчас мне представлялось, что стародавний обряд в Наросте был всего лишь разминкой перед нашим торжественным входом в «Корень».

Взглядам открылся просторный светлый коридор, уводящий в гору и чуть вниз; открывались тайны и будущее всего нашего с Ч’айей вида (та замерла на пороге и прикрыла рот ладонью, будто удерживаясь от вопля); а я думал лишь о том, как бы не выключиться раньше времени…

Затем девушка пошла вперёд. Даже не оглянувшись, а лишь небрежно поманив.

Я зашагал следом, надеясь, что не слишком шатаюсь.

Как только мы перешагнули порог шлюза, с потолка полилась музыка, наконец-то заставившая ощутить величие происходящего. Она была негромкой, но размеренной и будто чистой, напрочь отличавшейся от всего, сочинённого чу-ха.

Да, в ней тоже звучали многочисленные струнные, и духовые присутствовали, но ритмика, оттенки и настроение композиции отличалось от привычного мне настолько, что в душе заворочалось, застонало, заныло, одновременно придавая сил и… воодушевляя?

Кроме музыки, весьма потрясало и увиденное внутри – стены коридора оказались изготовлены из цельных прозрачных плит, открывающих виды в череду просторных залов ниже уровнем; в полумраке пустынных пространств вырисовывались очертания техники и приборов, одним видом вызывавшие трепет и учащённое сердцебиение.

Через два десятка мучительных шагов коридор окончился уютным овальным холлом, и я был готов расцеловать каждое из дюжины удобных глубоких кресел, выставленных по периметру.

Упал в ближайшее, стягивая рюкзак и неловко потроша на коленях. Заметил, как Ч’айя обошла комнату, изучила настенные панели, а затем уселась в кресло напротив и вынула из подлокотника широкий обруч с символами TRA-412, который бесстрашно водрузила на лоб. Что ж, теперь становилось понятно, о какой «тиаре» шла речь при позавчерашних откровениях фер вис Кри…

Музыка, будто специально, стала тише.

Да, всё так, как и должно быть, Ланс.

Я улыбнулся. Снова. Как слегка недоразвитый, приглашённый в компанию гениев.

Девчонка должна работать. Познавать. Она с лёгкостью уловит вектор дальнейших действий, потому что я не сомневался, что мы находимся в комнате стартового инструктажа или что-то вроде этого.

А моя главная задача сейчас – не хлопнуться оземь. Потому что (байши, я уже был в этом полностью уверен), сейчас я даже не найду в себе сил добраться до «Коппульсо» и медицинского оборудования Бронзы…

Значит, буду терпеть, смотреть и ждать.

Непослушные пальцы нашарили в рюкзаке брикет аптечки. Вынули, рассыпав по гладкому полу комнаты что-то звонкое, но Ч’айя не заметила, поглощённая изучением обруча, кресла и его консольных систем. Задрав пальто, я ощупал повязку. Убедился в отсутствии кровотечения и без лишних раздумий вколол в бок двойную дозу хиапиоксина.

Девчонка не должна отвлекаться. Ей ни в коем случае нельзя бросать начатую работу, чтобы возиться с моим рухнувшим телом.

А это, в свою очередь, означало, что мне придётся (как бы меня ни отвращала подступившая идея) любыми способами оставаться в сознании. Даже если для этого будет нужно…

– Эй, зануда? – негромко позвал я, уверенный, что теперь джинкина-там услышит и без микрофона в заушнике. – Валяй, умник, просвети меня ещё о гибридах. Об этической стороне рабства, например, и нашем с чу-ха сходстве.

– Похвальное любопытство, Ланс, – услужливо откликнулся Энки. – Однако анализ твоего голоса, дистанционной сатурации и температурного режима комнаты указывает, что…

– Захлопни-ка пасть, пунчи, – хрипло, но весьма напористо перебил его я, – и расскажи о гибридах.

– И что ты хочешь знать?

Байши, это что, были оттенки обиды⁈

– Что посчитаешь нужным, пунчи. Ты же здесь скопище мудрости? Расскажи про зарождение культуры гибридов, появление языка или обычаев?

Он ненадолго замолчал, дав представить, как убелённая сединами крыса разливает по пиалам крепкую чингу, чтобы начать неспешный и неглупый разговор. Я не торопил. Теперь-то куда спешить?

– Первые очаги гибридной цивилизации были заложены на архипелагах Юго-Восточной Азии, – сказал Хадекин фер вис Кри, которого вскорости нам предстояло называть совсем иначе. – О, Ланс, ты должен больше узнать о нём, это был огромнейший регион, густонаселённый и с богатой историей. Настоящая житница, если приручить неспокойную погоду. Именно на его фундаменте строились последние оплоты твоей цивилизации, и позже именно на базе его культур зародились чу-ха.

Я чуть более свободно втянул стерильный воздух холла – препарат подействовал, возвращая способность дышать и мыслить. Уже более уверенно спрятал пожитки в рюкзак, застегнул и опустил к гидравлическому механизму кресла.

– Нихонинди также был разработан здесь, в основу искусственного конструкта получив хинди и китайско-японский, – продолжал Энки, ничуть не мешая наблюдать за работой Ч’айи. – Так нам удалось подобрать язык, наиболее подходящий под артикуляционный аппарат гибридов. Хотя позже оказалось, что хвостатые недурно воспринимают и заимствования из французского…

Девчонка закрепила обруч на висках, опустила узкое стеклянное забрало. Выдвинула из подлокотника клавиатон, защёлкала пальцами по выступающим клавишам. Меня снова охватила тревога, сейчас вообще непрошенная, но столь же неотвратимая.

–…впрочем, на седьмой стадии проекта в культурологические основы были добавлены элементы западной цивилизации. Избирательно, так сказать. Для вкуса. По моей/нашей инициативе, если будет интересно. Дело в том, что для меня/нас все старые человеческие мифологии и культуры интересны в одинаковой степени, поэтому проект скорректировался в лёгкую эклектичность. Для гранения алмаза, так сказать. А ещё, например, для выстраивания властных вертикалей в криминальном мире. Но не таких фанатичных, какими они являлись в Азии ушедшей эпохи, а чуть мягче. Чуть «джазовее», сисадда? И вот – voilà!

– Байши, вуа-чего⁈

– Не бери в голову, Ланс. Всему своё время.

Спинка кресла Ч’айи опустилась, основание приняло форму тела, а из подголовника на лицо надвинулся ещё один полупрозрачный экран.

– Удачным фактором для выбора точки старта стало географическое положение Азии, особенно после подъёма уровня мирового океана, – сказал Диктатион, даже не предполагая, что я улавливаю лишь половину бесценной информации, за которую ещё месяц назад был бы готов удавить голыми руками. – Это позволило ещё на ранних стадиях проекта создать сеть изолированных и безопасных анклавов, а также наметить перспективы для развития системы «Корней». Ну, а чтобы предотвратить лишние сбои, в генетический код гибридов были внесены поправки, программирующие чу-ха на боязнь высоты и гидрофобию, сисадда?

Однако часть сказанного в сознание Ланса Скичиры всё же угодила, и я даже поёрзал, усаживаясь чуть удобнее:

– Притормози, умник. И поясни-ка лучше, что такое «океан»?

– О, Ланс, – вздохнул тот, и мне показалось, что сейчас он предложит тоже подключиться к обучающим программам «Корня», чтобы не тратить время на болтовню. Но вместо этого джинкина-там признал, причём с яркими нотками горечи: – Твой мир основательно изменился…

– Как мы вымерли?

Мне казалось, этот вопрос будет задавать многим сложнее. Но сказанное повисло в воздухе ещё до того, как я осознал всю его серьёзность.

– Процесс можно назвать естественным, но это не совсем так. – На этот раз джинкина-там ответил без промедления, но и без эмоций, будто вернулся к роли бездушного помощника. – Пандемии. Войны. Очередная Мировая, которая не уничтожила ваш вид, но стала финальным катализатором начала конца. Если анализировать статистику, также верным окажется утверждение, что наибольший вклад внесли опасные и невероятно контагиозные болезни.

Ч’айя сохраняла неподвижность, и лишь время от времени щёлкала клавишами под запястьем.

Она обязательно справится, всё поймёт и разберётся. Джи-там же говорил про её родственную нейроматрицу, способную ускорить процесс? Значит, девчонка – не просто глабер, она и есть ключ к ментальному лабиринту, в конце которого «Корни» ждёт масштабное пробуждение.

А мне нужно лишь дождаться, чтобы хоть краем глаза увидеть будущее Тиама…

– Кто построил всё это? – К собственному удивлению, мне даже почти удался безболезненный взмах рукой. – Семейка Ч’айи?

– Обобщённо, но верно, – признал Диктатион. А я подумал, сумею ли когда-либо перестать ассоциировать бесплотного собеседника с престарелым казоку-хетто в передвижной бронированной каталке. – Подразделения «Кавагути-Аджира груп» под руководством госпожи Кеменер-Вишванат. Флорианы, разумеется. Её дару провидения можно лишь позавидовать, Ланс, и задержись старт генетических манипуляций, создание прототипных гибридов и параллельное строительство системы «Корней» ещё на пять-шесть десятков лет, мы бы сейчас не беседовали. Разумеется, к перечню выдающихся достижений госпожи Кеменер-Вишванат можно также добавить и зачатие твоего покорного слуги.

Я фыркнул, одновременно пожалев, что не прихватил больше паймы. Задумался, существует ли хранилище напитков где-то здесь, в инья’мтарр пустынной стаи, так заблуждавшейся от поколения к поколению. Наверное, в тот момент стоило мечтать о реанимационном блоке (уж он-то бы точно нашёлся), но пайма показалась важней.

– Сколько всего выживших? – вдруг уточнил я, приятно поразившись важности пришедшего на ум вопроса.

– С учётом смертности при хранении, сто двадцать две с небольшим тысячи человек в двадцати четырёх «Корнях» по всему Золотому Треугольнику между Ченчу-Гаром, Аркидополисом и Юдайна-Сити.

Я охнул.

Да в одном Бонжуре жило многократно больше, и если вдруг…

А затем образы возможной бойни вдруг сменились иным. Я как наяву представил себе тысячные ряды глухих капсул (почему-то они казались мне ослепительно-белыми, как в недавнем тревожном сне), в каждой из которых увяз в гибернационном оцепенении, будто муха в карамели, кто-то из представителей моего вида.