Текст книги "Сердце Агрессора (СИ)"

Автор книги: Андрей Дай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Ни один охранник не встретился нам на пути к воротам внутренней тюрьмы комендатуры. Ворота, конечно, не были заперты. За ними блестели в лучах заходящего нежаркого солнца горбы дорогих полированных автомобилей.

Начинался вечер. В Импорте, жалком ручейке днем, прибавилось воды. Тени удлинились, обросли разными причудливыми подробностями.

Втиснутый между Карлосом и еще одним таким же громилой, я не мог точно определить куда меня везли. Это раздражало, но беспокойство мое улеглось, когда машины въехали в гигалифт, чтобы подняться в Баттер-таун. В районе продажных девок, наркоманов и извращенцев я мог бы заблудиться даже будучи свободным, и уж тем более, выглядывая из-за бритых харь моих телохранителей.

По меньшей мере сотню раз конвой свернул налево и столько же направо. Мне даже показалось, что мы катаемся по одному и тому же месту. Я уже хотел поделиться своими наблюдениями, но машины повернули последний раз и остановились. Дверь открылась, Карлос выскочил первым, огляделся и протянул мне руку.

– Выходи, малыш.

Я вышел и тоже огляделся, тут же получив ощутимый толчок в спину.

– Ты бы был менее любопытен, прожил бы больше, – пробурчал кто-то сзади.

– Если бы не "бы", мы были бы совершенны! – ответил я.

– Много болтаешь, – последнее слово осталось за неизвестным.

Тем временем из узкого сумрачного переулка мы вошли в богато обставленный холл. Дверь за нами захлопнулась и я услышал, как взревели моторы отъезжающих машин.

Мы остались вчетвером: я, Берт, Карлос и не особо разговорчивый атлет, которого мне не представили. Берт, правда, сразу скрылся за одной из выходящих в холл дверей, но быстро вернулся. Насекомые меня всего пару раз куснули.

– Пошли, – лаконично сказал он, наверное беря пример с атлета.

Идти далеко не пришлось. Две легкие двери, три ступени вверх и мы вошли в храм всех атлетов и культуристов. Множество различных тренажеров, перекладин, просто металла и цепей, должны были бы привести в священный трепет любого культуриста, но я-то им не был. В трепет мне времени не дали вдаваться – мгновенно прикрутили руками к спортивной лестнице у стены, а к ногам прицепили огромные чугунные гири. Я не мог пошевелить не ногой не рукой. Но то существо, которое изъявило желание меня видеть, наверное и не хотело чтоб я имел возможность двигаться в его присутствии.

– Здравствуй,Энтони,-прохрипел горк, вползая в спортивный зал.

– Здравствуй, Сэм,– в моем положении быть неучтивым неразумно.

– Вот мы и опять увиделись. Ты рад?

– Нет. Не очень. Я не могу долго и часто смотреть на ваши горкские ублюжьи рожи. Меня тошнит! – я просто потерял рассудок.

Из под обширного балахона Сэма показался вооруженный безобразным когтем палец. Это был знак и я его хорошо понял. Понял, а потом почувствовал. Печенью! Словно бомба взорвалась у меня внутри. Боль скрутила нервы в косу и как хотела дергала ее. В глазах стало темно. Постепенно острая боль сменилась глухими подвываниями обиженных органов.

– Ты в гостях, Энтони, а ведешь себя, как животное. Ты же воспитанный интеллигентный вонючка, – горк был в восторге, сквозь бульканье смеха его слова были плохо понятны. – Я же вытащил тебя из тюрьмы, а ты называешь меня всякими нехорошими злыми словами. Ты посмотри на себя, придурок! Ты же ресторан для насекомых! А все строишь из себя большого человека! Ты же стоишь сейчас меньше чем кучка моих испражнений. Тебя же все друзья бросили...

– Нет! – вырвалось у меня.

– Что!? Рендолла вспомнил? Нет больше Рендолла!

– Нет?! – я был уверен: горк лжет, но представив лишь на секунду что это правда, ужаснулся.

– Нет? Его видели у Бункера в момент нападения баггменов, но трупа его не нашли. Он или ушел к себе в ад или его взяли туда шофера!

– Рендолл не мог умереть. Он физически не может этого, – пробормотал я себе в утешение, но на мою беду, это слышал и тот, кому этого ненадо бы было слышать.

– Что сказала эта полицейская зараза? – хрюкнул горк.

– Он сказал, что Рендолл не умеет умирать, – Карлос не отличался большим умом, но смог выделить главное.

– Ты тоже не умеешь умирать? – горк вытащил свой страшный палец второй раз и это членодвижение вызвало последствия ничуть не лучше чем первый раз. У него не получалось просто так, чтоб сделать людям приятное, вытащить из под балахона палец. Обязательно становилось очень больно. Зато ему становилось очень смешно. Очень уж нравилась этому скоту моя боль. Он упивался ею. Я с удовольствием уступил бы ее ему, но руки были привязаны к перекладине, а ноги словно сами налились чугуном.

– Кто Рендолл такой? Что он еще здесь? Зачем ему весь линкс? Что за звездную лодку он ищет ? – взорвался горк вопросами, просмеявшись.

– Человек. Свободы. Не знаю. Не знаю, – отвечал я сквозь зубы. Не потому что я такой уж крутой, просто челюсти свело от боли.

– Ну-ну. Не хочешь немного поговорить со старым приятелем? Старый бедный Трехпалый Сэм так хотел видеть своего мальчика, а он оказался таким плохим! Не хочет говорить... перед смертью.

Горк еще что-то там булькал, но я его больше не слышал. Мне надоели его идиотские шутки, вопросы и, вообще, от одного его вида мутантной рожи тошнота подступала.

– Ну ладно, я пошел. Нет у меня времени на него. Берт, Карлос, ребята, спросите его о Рендолле. Пусть расскажет все, что знает. Потом... Берт знает, – зловеще закончил горк и заскреб когтями к выходу.

На душе у меня сразу стало легче. Немного позже ногам и рукам тоже стало по-свободнее, потому что Берт вдруг сказал:

– Снимите с него все эти железяки... и веревки.

– Но, Берт..., – Карлос не хотел вставать.

Ленивая черная скотина. Да простят меня остальные черные, есть и среди негров настоящие люди.

– Делай, что тебе говорят, Карла, – молчаливый атлет достал реактивный, практически бесшумный пистолет-пулемет. Это веский аргумент. Для всех, кроме Рендолла.

– Слушай, шефа, Карла. Берт теперь большой человек!

– Во-во, Александр. Помоги Карлосу!

Атлет с красивым славянско-греческим именем и не шелохнулся. Карсосу самому пришлось заняться моим грузом.

– Ноги тоже? -лень Карлоса родилась раньше чем его черномазая попка мелькнула на свету первый раз.

– Да. – Александр выразительно качнул дулом автомата.

– Ладно, ладно.

Я не ожидал, что силы оставили меня до такой степени. Едва меня освободили от кандалов, как тут же свалился на пол.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – Берт, похоже, больше не сердился на полицию, а у меня не было сил отказаться. Джин, как эликсир жизни разлился по всему телу и я почувствовал себя много лучше.

– Теперь рассказывай, Ранги. Мы ждем.

Я так долго ждал этой минуты!

Пошатываясь, встал и сделал шаг в сторону Александра. Теперь нас разделяла только моя колеблющаяся вместе со мной тень. Я мог и не качаться, силы вернулись. Делая вид, что не совладал со слабыми ногами, я навалился на Александра. Как и рассчитывал, упал на его выставленную руку. Мне оставалось пространство для маневра с автоматом.

Александр и Карлос получили свое одновременно, правда в неравных количествах: Карлос разрывную пулю в грудь, а Александр только ладонью по сонной артерии. Автомат остался у меня.

– Мне очень жаль, Берт, – сказал я бывшему шулеру, обшаривая карманы Александра в поисках патронов . Патроны там были. – Карлос был хорошим, милосердным соседом по камере.

– Ты мерзавец, фараон! – устало сказал Берт и уселся на пол.

– Чего так нежно? Я бы нашел названия мне по красочней.

– Да причем тут я, – Берт вызывал жалость в моем истерзанном сердце. – Ты обидел Сэма второй раз и как только он узнает об этом, земля будет гореть у тебя под ногами! Он готов будет взорвать город, чтоб только избавиться от вас с Рэндоллом. Ублюжья его морда!

– Ого, Берт, как ты заговорил, – непохоже было что он блефует.

– Он никогда не доверял мне, – прокряхтел от дверей Сэм. Я и не заметил как он приполз. – Не удивляйся, Энтони. Ты можешь положиться на него. Этот черномазый обожает тех , кто бьет его по роже...

Из под балахона горка торчал раструб бластера.

– Давай, Берт. Присоединяйся к своему другу.. Эх, и что с людьми Рендолл делает?

Услышать ответ горк уже не смог. С десяток маленьких забияк – пулек из моего полуавтомата превратили его чудовищную рожу во вполне обычную кашу из крови, мозга и обломков костей. Все произошло настолько удивительно, что этот эпизод навсегда отпечатался у меня в памяти. Время словно остановилось, а потом особо и не торопилось возвращаться к прежнему ритму. Медленно, очень медленно падал Берт на меня, как чуть раньше я падал на Александра. Медленно, слегка отставая от Берта поворачивался широкий ствол оружия Сэма. Холодные влажные пальцы негра обхватили мою руку, поворачивая пистолет в сторону горка...

С каждым хлопком выстрела время бежало все быстрее и быстрее. Последние выстрелы уже слились в привычный грохот.

А вот дальше все наши действия слились у меня в голове в какой-то сплошной поток оглядываний, беготни и стряхиваний капель пота с носа.

Очнулся я от этого мельтешения, как в плохо смонтированном кино, в бренчащей, дребезжащей, скрипящей машине вездеходе окончательно обленившегося фермера. Этот ленивец наверное даже не потрудился ругнуться, когда мы его из машины выкинули. Впрочем я не могу этого утверждать, просто помню где мы взяли этот обшарпанный гроб на больших, с совершенно гладкими покрышками колесами.

– Ну, куда мы теперь? – выдохнул я, почувствовав себя в безопасности.

Справа темнела полоса леса, слева бесконечная рыже-ржавая степь. Сзади оставалась пустынная дорога и облако быстро оседавшей пыли. Впереди черт знает что и та же пыльная дорога не слишком избалованная колесами. Погони не было. Связанный Александр на заднем седении и его сосед крупнокалиберный пулемет, ухмыляющийся свежезаросшими шрамами на губах Берт за рулем и, черт возьми, я. И больше ни единой живой души на десятки километров вокруг.

– Может быть к фермерам? Приближается ночь и пока дороги не замерзнут мы будем в безопасности, – губы Берта еще не заросли совсем после работы мясников из полиции, но остановить его язык подобными пустяками было невозможно.

– А гравилеты?

– А как они узнают где мы?

– Хорошо. Едем к фермерам. Только чтоб там не было маленьких детей. А то мало ли что...

– Ладно.

Заметно похолодало. Солнце склонилось почти к самому лесу и покраснев от натуги пыталось распухнуть еще больше дабы поглотить всю планету. Уже многие миллионы лет, каждый вечер оно пыталось сделать это, давно уже смирилось с неудачами, но с традиционным постоянством продолжало пытаться. Когда-нибудь это у него наверняка получиться...

Ларри

Сердце билось, как капли о железную крышу в ливень. Я запыхалась и решила постоять, отдышаться возле ворот Спайка Макфлая. Официально я его домкр и мне нельзя показывать черезмерное усердие. Это могло вызвать подозрения, зададутся лишние вопросы и честному парню Спайку Макфлаю придется что-то придумывать, врать, изворачиваться. Или сказать правду и потерять уважение баггменов.

Лучше было не рисковать. Мне слишком повезло с "хозяином", чтобы из-за своей глупости усложнить жизнь.

Низкие серые тучи выползали из-за далеких восточных Черных гор. Это вечер подавал знаки ночи. Тучи должны были вызывать тревогу в душе, но мне было весело. Все-таки жизнь довольно приятная штука...

– Ты там дышишь, как раненый санк, – донеслось из-за ворот. – Ты всем передала приглашения?

– Может быть я сначала войду, а потом все расскажу?

– Не "может быть", а бегом!

Пришлось спешить.

Давно ли мы наводили в доме Спайка порядок, а уже опять весь двор был завален масляными тряпками и обгоревшими, закопченными резинками. В доме только благодаря моим постоянным напоминаниям и ворчанию порядок еще держался.

Спайк сидел на пороге и промывал в тазу с бензином какие-то железки.

– Привет, Спайк.

– Привет, малышка.

– Чудные какие-то капитаны у вас,– Рендолл не мог постоянно быть рядом со мной, а так хотелось поделиться впечатлениями.

– Чудные?

– Ну да. Один не пустил меня в дом и заставил говорить стоя в пыли на коленях...

– Обиделась на него?

– Не очень. Обыкновенный извращенец. Странно только, что его выбрали капитаном. А этот, который живет в каменном доме с узкими окнами и в каждом окне ствол пулемета торчит...

– Ян Грозный? Он сама осторожность. Ты бы видела его багги. Ползает, как плевок по стене зато весь обшит стальными плитами, даже пули отскакивают.

– Не слишком осторожный для капитана?

– Самое то ! Он обычно прикрывает наш отход после налетов на фермеров. Он тебя конечно заставил говорить сквозь щель в чугунном заборе?

– Да.. Ну ладно. Это ваши капитаны, вам виднее кого выбирать.

– У нас капитаном может стать любой. Главное, чтоб он умел ладить с людьми, был отважен в бою и не любил засиживаться на одном месте подолгу. Дом баггмена – его багги... Ну и конечно он должен быть баггменом... Ночью, как только замерзнут вечерние болота в степи и реки покроются надежным льдом, капитаны поведут свои отряды в десять разных сторон...

– И на юг и на восток и на запад?

– Конечно. Это горожане уделали все вокруг себя, их бабы рожают монстров, а они еще удивляются, ах как это, ах кто это. Скоро Шекхаус будет городом горков, но люди так до самого конца будут цепляться за свои облезлые стены. Они ничего не хотят знать про планету на которой живут. Конечно, за стенами и огнеметами тепло ночью, прохладно днем и мухи не кусают...

Мы, баггмены, свободные владельцы багги, знаем о Конвикте больше в сто раз чем все головастики ДНК и Земли вместе взятые. Мы посылали отряды к Черным горам и к Червивым озерам, мы гоняли стада санков за Белыми столбами далеко на юге, мы купались и мыли колеса багги в Марте – реке стекающей с Белых столбов. Десятки машин остались навечно в живых болотах, когда мы пытались достичь хребта Лассо...

– Почему Лассо?

– Петля? Разве там в городе не знают, что та огромная степь где на севере Шекхаус, в середине Багги-таун, на западе хребет Лассо, на востоке Черные горы, далеко на юге горы Дверцы клетки – это одна большая долина полностью окруженная почти неприступными горами.

– Мы в клетке, Спайк?

– Да, но наша клетка огромна и прекрасна!

Спайк бросил промывать железяки и, опустив руки в таз, замер, глядя в синюю даль поверх ветхих построек Багги-тауна и Чужого леса. Туда, где на самом горизонте голубыми тенями стояли неприступные Черные горы.

– Клетка... клетка... мы в клетке, – шептали его губы как молитву, как объяснение в любви. – Черт бы побрал эту клетку!

– Почему никто из людей не пробовал выйти за эти горы? Вдруг там другие города? – пробормотала я словно загипнотизированная бормотанием Спайка.

"Рендолл может вывести нас за горы!" Эта мысль была спасением для впавшего в черную меланхолию мозга и я радостно воскликнула:

– Рендолл! Только он может вывести нас за горы!

– Он что Бог? – тихо сказал Спайк, снова взявшись за свои железяки.

– Почти. Он многое может!

– Так вот, Ларри! Скоро здесь начнется кавардак, пирушка капитанов, а она всегда заканчивается полным разгромом дома и иногда страшной дракой. Так что, как гости соберутся, беги ка к своему полубогу. Кинг тоже будет здесь и ты можешь переждать там дожди. Женщина с которой Кинг живет – добрый человек, она тебя накормит.

– Ты боишься, что меня здесь обидят?

– Я не хочу этого и еще... я не хочу чтоб ты видела ту оргию, которая здесь будет.

– Хорошо, я уйду.

– Передай Кингу, что мы соберемся едва упадут первые капли дождя.

– Хорошо. А скоро дождь?

– Колдун у нас Кинг, это ему знать когда будет дождь, а по дедовским приметам ветер принесет первые капли дождя когда туча ночи будет над Сухими озерами за Чужим лесом. Значит уже скоро.

– Так я пошла?

– Иди... Стой! На тебе вот эту штуку, мало ли что.., – Спайк протянул мне небольшой блестящий пистолетик . Оружие казалось маленькой детской игрушкой на его темной мокрой от бензина большой ладони. Я молча сгребла пистолет в карман и пошла к воротам.

– До свидания, Спайк, – бросила я через плечо у самых ворот.

– Привет отцу, Ларри.

Я кивнула уже за воротами.

Спайк не поинтересовался знала ли я, как мне найти Рендолла в довольно большом городе, но даже если бы он спросил, что я ответила бы ему? Что отлично знаю дорогу к дому Кинга потому, что Рендолл рассказал мне о ней, сидя в доме колдуна. Да Спайк просто не поверил бы. Как мог Рендолл, из чулана Кинга рассказать дорогу к себе? А черт его знает. Вот может и все! Теперь я могу конечно написать длинную формулу распределения псиэнергетической волны в газообразной среде и в вакууме. Для воды и любой другой жидкости она слишком сложна...

Кинг вообще весьма своеобразно обходился со своими новыми домкрами. Садил их в чулан часов на сорок – пятьдесят и не кормил. Потом выпускал и давал обильную пищу, считая что имеет теперь преданного раба. Наивный был.

Дом Кинга успешно поддерживал его имидж загадочного человека и колдуна. Это сооружение напоминало одновременно и огромную машину и кучу дерьма на городской свалке, и оживший молодыми ростками пень и здоровенную голову пластиковой куклы с плохо выдерганными волосами. Дверьми служили дверцы большого сейфа навешанные на собранную из легких пластиковых трубок коробку. Окон было множество и стеклами в них служили такие неожиданные вещи, как например натянутый на раму большой презерватив. В промежутках между разнокалиберными окнами из бесформенных стен дома торчали разные трубки, полоски жести, пучки проволоки и подвешенные на железных подпорках мелкие тазики. Внутри дом вообще не поддавался какому либо описанию. Только там мне стало понятно, что огромное количество разных индикаторов и каких-нибудь-метров на парадной одежде Кинга это только жалкая часть его коллекции и даже далеко не самая качественная. В самой большой комнате почти четверть стены занимало табло здоровенного старинного радиоприемника. Мебель полностью соответствовала окружению.

Кинг был дома, когда я слегка разгоряченная и раскрасневшаяся влетела в его дом.

– Стой, – воскликнул Рендолл, мысленно, из своей камеры– чулана, но было уже поздно.

Я влетела в комнату и замерла на самой ее середине. Кинг сидя у табло приемника внимательно слушал сводку погоды из Шекхауса.

– Ой, – выдохнула я, но лучше бы мне совсем перестать дышать тогда и умереть чем так громко выдыхать почти над ухом занятого своими делами колдуна.

Кинг вздрогнул всем телом и, мгновенно вскочив, схватил меня за плечо тонкими жилистыми пальцами.

– Ты кто? – спросил он, еле сдерживая за зубами свою ярость.

– Я Ларри, домкр капитана Макфлая. Он приглашает Вас, мистер, на пир капитанов. Он сказал что нужно придти как только первые капли дождя упадут. Он сказал что Вы знаете когда это будет,– пролепетала я.

– Хорошо, я приду. Передай своему хозяину, что ты плохо выполнила его задание и он должен наказать тебя.

– Но, мистер Кинг, баггмен разрешил мне...

– Погулять пока не кончиться пир? В дождь? А может быть он разрешил тебе остаться у меня в доме? Отвечай, маленькая грязная самка, – Кинг ухватил меня второй рукой за шею и все сильнее и сильнее сжимал пальцы. Мне было очень больно, но я стиснула зубы и молчала. А потом я вспомнила про пистолет. Кинг совершенно вышел из себя и свободно мог меня убить. Мне стало страшно и я, вдруг онемевшими, словно замерзшими, пальцами, вытащила оружие из кармана. Но в тот момент когда я уже была готова пристрелить грязного ублюдка, он ударил меня по скуле своим костлявым кулаком. Я сразу свалилась на пол и вокруг залетали маленькие голубенькие искорки, как пыль в луче света. Кинг потянулся было за пистолетом мною оброненным, но вдруг схватился за голову и упал рядом со мной. Рендолл даже в чулане оставался опасным оружием, причем гораздо более эффективным чем пистолет.

– Слабак, – произнес Рендолл, появляясь из чулана, и точно как Рич, охотник из Ореховой долины, плюнул в угол. Потом уничтожил мой пистолетик, раздавив его в кулаке, и бесформенный кусок металла выбросил в угол вслед за плевком.

– Его ждут в доме Спайка, – озабоченно произнесла я, вставая. – Ты можешь приказать ему все забыть?

– Да.

– Тогда все в порядке. Пора его будить, – мое настроение поднималось от пола, куда оно рухнуло вместе со мной после удара Кинга.

Я подошла по ближе к колдуну, нагнулась и теребя его за ухо, ласково сказала:

– Ублюдок, вставай.

Кинг приоткрыл мутные глаза и Рендолл тихонечко ушел к себе в "камеру".

– Мистер Кинг, что с Вами? Вам помочь? Вам плохо?

– Не знаю, – колдун разлепил свои слюнявые губы, – Голова болит.

– Мой хозяин...

– Помоги мне подняться. Да помню я помню. Пир капитанов?

– Да, мистер Кинг...

– Закрой рот, маленькая шлюха. – Капитан разрешил тебе остаться здесь? Рендолл тебе родственник? Я возьму его на пир с собой!

У меня от удивления чуть рот не открылся. Только спасительная ярость избавила меня от этого проявления слабости. Я сжала зубы и молча сказала Рэндоллу:

– Может быть ты попросишь его изменить мнение?

– Все нормально, Ларри. Это может быть началом нашего побега.

– Хорошо, – легко согласилась я.

– Пошли, я готов, – влез в наш разговор Кинг.

Поход в гору не был таким же приятным, как под гору. Чем ближе был дом Макфлая тем тяжелее становилось на душе. Ночные тучи все таки проявили свои угнетающие свойства. Одно было утешение: Рендолл был рядом.

У дома капитана Макфлая уже стояли багги остальных капитанов. Дома их были рядом, но, как сказал Спайк, они скоро даже в сортир будут ездить на тачках. Машины были одинаковые и в это же время разные. Одинаковые моторы и колеса, а все остальное их убранство хорошо характеризовало владельцев. Легко можно было отгадать какой багги чей.

В доме капитаны уже отбросили последние крохи скованности, голоса их звучали громче, все чаще слышался звон посуды и бульканье пьянящей жидкости.

– С тобой все в порядке, маленькая шлюха? – напомнил о себе Кинг. Сейчас Спайку придется выпороть тебя за плохо выполненное поручение...

Я знала, что Спайк никогда не станет меня бить, но Кинг так хотел чтоб я испугалась и я, обсудив проблему сама с собой, доставила ему это удовольствие.

– Мистер Кинг..., – простонала я.

Он был в восторге, а меня переполняла ярость. Во рту было такое ощущение словно раскусила, приняв за ягоду, личинку лесного чертика. И я боялась не выдержать и высказать Кингу все, что о нем думала.

– Рендолл, останься на улице... нет! Идем с нами! – Инки не хотел оставлять меня одну.

Мы перешагнули лежащего в дверях пьяного до бесчувственности домкра кого-то из капитанов и оказались в помещении лишь отдаленно напоминавшем тот дом, из которого я вышла час назад. Теперь здесь царствовал дым. Дым и звон посуды, дым и гул голосов, дым и вонь пота смешанного с парами спирта. Настоящие баггмены пили только спирт.

– А вот и наш Повелитель Духов Мотора, Служитель Святого Спидометра. Штрафную ему!

Капитаны решили не ждать колдуна и начали обсуждение своих проблем без него.

– Капитан Макфлай! – крикнул Кинг в облако дыма, крепко сжимая мое плечо. Спайк не спешил встречать гостя и это меня радовало.

– Капитан..., – начал канючить колдун, но в этот момент из облака раздался очень громкий голос тут же заглушивший писк Кинга:

– А я говорю, Ян, что я дерьмо раз не могу выехать на хребет Лассо или на Дверцу клетки...

Кинг только открыл рот, а из сумрака комнаты опять:

– А я говорю, что я дерьмо... Ах нет? Так я тебе сейчас шею сверну, чтоб поверил.

За дверьми о крыльцо ударили первые капли дождя. На это вмешательство немедленно ответили:

– Значит я дерьмо? А если тебя пару раз о стену стукнуть ты тоже будешь дерьмом?...Убери ствол!

В облаке задвигались немного энергичней, раздался выстрел и сразу из дыма вынырнул не очень трезвый, но хладнокровный Спайк.

– Ну и какого черта..., – воскликнул он довольно вяло, увидев прежде всего меня.

– Твой домкр плохо выполнил твое поручение!

– Что? – Спайк тоже не отказывался от выпивки и мысли в его голове уже потеряли былую мобильность.

– Твоя рабыня Ларри, свободный баггмен, смела неуважительно со мной говорить. Ты должен ее наказать! – колдун очень хотел присоединиться к пиру, но увидеть мое страдание, мое унижение ему хотелось еще больше. Не надо было уметь читать мысли, чтоб догадаться об этом. Все было написано на его гнусной роже.

Кинг заставил капитанов обратить на меня внимание и они собрались в дверях, держась друг за друга чтоб сохранить равновесие.

– Ты должен немедленно наказать своего раба! – колдун настаивал и, предчувствуя новое развлечение, его поддержали некоторые капитаны:

– Давай, Спайк! Всыпем ей шомполов...

– Мой домкр это мое дело! Пошли лучше выпьем..., – Спайк защищался и защищал меня. Те же капитаны, что поддержали колдуна теперь кричали:

– Пошли выпьем! Карбюратор сухой!

– Нет! Ты должен наказать ее в моем присутствии.., – не унимался Кинг.

– Приходи ночью, колдун! Я даже разрешу тебе пару раз хлестануть ее шомполом... за десять литров бензина.

– Я хочу, чтоб это случилось сейчас! – Кинг уперся.

– Рендолл, не пора ли закончить этот театр? – подумала я для Инки.

– С тобой ничего не случится. Не нужно бояться!

– Давай, вытаскивай шомпол, Спайк. Колдун не отстанет, – гаркнул тот капитан с громовым голосом, что утверждал о своей принадлежности к славному племени испражнений и фикалий.

И тут я неизвестно зачем крикнула:

– Кинг такой же колдун, как и Ян Грозный! Он слушает прогноз погоды по радио из Шекхауса!

Сначала капитаны рассмеялись. Потом, обратив внимание на бордовое от гнева лицо колдуна, приутихли и повисла напряженная тишина. Все наверное ждали, что Кинг вызовет грозу и убьет меня, но он ведь этого не умел, да и не успел бы: из облака выполз еще один капитан, увидел нас с Рэндоллом и заорал:

– Рабы в доме? Вон! Гоните прочь это дерьмо! Их место под дождем!

– Вон! – закричал Спайк.

– Вон! – вторили им капитаны и Кинга попросту не стало слышно в реве голосов. Мы с Рэндоллом поспешно вышли под дождь и за нами сразу закрыли дверь.

– Это ты помог мне сказать о Кинге?

– Да.

– Зачем?

– Капитаны или поспешили бы замять это дело или выпороли бы тебя. Первое было более вероятно. Как видишь, они не особо любят колдуна чтоб позволить ему обидеть Спайка.

– Спайку сейчас туго.

– Он хороший человек?

– Он добрый человек. Ты можешь как-нибудь ему помочь?

– Да... Они уже почти забыли о тебе. Мое вмешательство не требуется.

– Тогда пойдем.

– Пошли. До реки Импорты сто пятьдесят километров.

Дождь лил сплошной стеной. Мы уже промокли до нитки и земля под ногами, впитывая влагу, тоже быстро превращалось в болото.

Рендолл взял меня за руку и мы пошли под гору в сторону Шекхауса. Дом Спайка Макфлая, капитана баггменов быстро растворился в океане валившейся с неба воды. Становилось трудно дышать, воздух наполнялся водяной пылью. Ноги с трудом передвигались, уже по щиколотку утопая в грязи. Вечером никто не ходит по степи, но мы очень торопились. Нас ждали.

ГЛАВА No 6

ОТРАЖЕНИЯ ЗВЕЗД

Отражались звезды в зеленой воде.

Мне так хотелось накрыть их тенью.

Желание сбылось.

То Янапи.

Джозеф Чеймер

В город ночь приходит внезапно. Ползущая с востока вечерняя туча долго остается незамеченной со стесненных домами улиц и только по равномерно усиливающемуся ветру можно предсказать приближение ночи.

Воды в реке заметно прибавилось и ветер уже способен был раздеть зазевавшегося прохожего, когда я понял что устал шататься по улицам чужого города, проголодался и постоянное разглядывание мозгов прохожих сильно ослабляют мои телепатические способности. Я никогда раньше не бродил по городу бесцельно, а уж тем более по такому странному, если не сказать страшному, городу как Шекхаус. Столица Конвикта не располагала к приятным прогулкам, разглядываниям местных достопримечательностей и вежливым беседам с добрыми горожанами. Шекхаус был городом, переполненным помойками, загрязняющими воздух очень старыми моделями автомобилей, стражниками и проститутками. Последних было даже больше чем помоек. Можно было подумать, что горожане только и делают что спят с этими женщинами на неизвестно откуда берущиеся у них деньги. Но это было бы неверное впечатление, потому что жители Шекхаус – сити еще пили плохие, но крепкие алкогольные напитки, ругались, воровали и били друг другу морды. Иногда убивали. Если не убивали они, убивали их. Стражники не любили нарушителей "порядка" и не ленились зля доставать свое оружие. Но это случалось относительно редко; с тех пор как я поел в тюрьме, попрощался с остальными землянами и приказал конвоирам выпустить меня из камеры, я видел всего шесть убийств, включая одно совершенное без участия хранителей закона.

Сотни раз, с тех пор как я покинул единственное неизменное место в городе – тюрьму, меня хватали за локти шлюхи, но это даже еще ничего, потому что два раза меня хватали за локти представители другой профессии. Эти отводили в темный закоулок и просили по добру отдать все имеющиеся у меня при себе деньги и прочие активы галактического банка, сопровождая обычно просьбы потыкиванием ножа под ребра что очень неприятно. Мысленным ударом с сильной подмогой ребра ладони по сонной артерии мне удалось отвязаться от лишних расспросов и нежелательных просьб.

И вот, когда я устал, проголодался, разозлился до белого каления, выучил сотню самых ходовых грязных ругательств Шекхауса, тогда достал из кармана все свои деньги, мрачно на них посмотрел и решил, что кредитки Земной республики на Конвикте стоят не больше чем фантики от конфет. Здесь ходили в обращении колониальные кредиты Земли; Конвикт являлся официальной колонией Земли.

Вряд ли кто либо согласился бы обменять мои деньги по настоящему курсу. На свои 722 кредитки я смог бы купить половину города, ведь это семьдесят два миллиона в местной валюте...

Множество людей встречались мне на улицах города, примерно две трети из них казались более или менее честными или уж во всяком случае добрыми людьми, но я выбрал обладателя такой откровенно хитрющей рожи, такого откровенного прохиндея и лжеца, что сам потом удивился, как смог набраться наглости и попытаться обмануть этакого. Однако я хотел сесть за столик в хорошем ресторане и заказать хорошую пищу. Я был голоден, а это обстоятельство могло бы придать уверенности и притупить осторожность даже у более искушенного в вопросах конспирации человека. Итак я смело подошел к этому конвиктскому лису и сказал:

– Привет, ублюдок, – начало по местным обычаям было вполне обычным.

Лису тоже понравилось, он довольно хрюкнул и показал мне правую половину набора своих маленьких остреньких зубов.

– Покажи мне вторую половину зубов и скажи здрасте!

– Здрасте, приятель, – сказал Лис.

– Меня зовут Джо!...