Текст книги "Сердце Агрессора (СИ)"

Автор книги: Андрей Дай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Больше никто со мной разговаривать желание не изъявлял. Этот чурбан Рендолл наверное даже и не заметил смены моего настроения, а может быть ему даже доставляло удовольствие меня позлить.

А катер, сделав крюк к югу, летел над водой вдоль стены тростника. К островам.

Рендолл

Уже который десяток часов мы занимались веселыми забавами. Я легко находил в густых зарослях кряжистых тростников медлительных на мелководье, забавных зверьков, величиной с мою звездную лодку. Охотники, а особенно их предводитель Поль Ржечек, страшно удивлялись моим способностям, но это не мешало, с присущей им сноровкой и шутками, от которых краснели мои девчонки, быстренько убивать крокодилов, сдирать с них грубые шкуры, коптить нежное белое мясо и стапливать с них жир. Мы все ходили по уши в крови, жиру и копоти от выстрелов допотопных охотничьих ружей. Это никого не огорчало, и даже как раз наоборот: улыбки не сходили с наших лиц.

Мы с девчонками чувствовали себя в полной безопасности. Мичи, злившаяся на нас за то, что мы отказались от попыток проникнуть в наверняка набитый стражниками городок, отошла и, хотя сильно уставала, готовя обеды на такую ораву мужиков, не унывала. Я чувствовал необходимость второй попытки добраться до своей звездной лодки, но здравый смысл Ларри, этой маленькой мудрой женщины-девочки, говорил мне, что шум в городе еще не утих. И мы сидели на острове, охотились вместе с десятью охотниками, да еще Ларри воспитывала во мне чисто "человеческие " качества. Прямо на глазах становился вежливым и приличным.

А вообще я просто развлекался, решив для себя, что краткий отпуск мне не повредит. Тэнно не донимал своими, требующими большого расхода энергии, разговорами сквозь бездну космоса, а стражники нас еще не нашли. Но найдут! Я это чувствовал. И это хорошо, что найдут!

Энтони Ранги

Косые явно чего-то недоговаривали, а старый болван Тойлин, капрал-губернатор, чтоб его..., как всегда ничего не ведал ни сном ни духом.

Вообще странный городишко этот Хоккай-до. Живут здесь одни монголоиды, тянут свои традиции уж столько лет, ловят рыбу. При слове "Инки Рендолл" делают большие глаза, но качают головами: не видели. Мы пошли другим путем. Сначала спросили у Джидо, покидало ли порт с утра и до поднятия цепи хоть одно судно. Джидо – это начальник порта и, как положено косому, страшный хитрец:

– Я сплю, начальник. Старый стал, сплю и сплю, а что в порту и не знаю...

Его помощник оказался менее разговорчивым, но информации дал больше:

– Нет! Цепь не поднимали с самого рассвета!

Они не хотели говорить и, как бы я не упирался, поливая их потоками слов, они все качали своими желтыми головами. Но одно я все-таки понял : в Хоккай-до Рендолла не было!

И, придерживая руками разболевшуюся от хоккайдского гомона голову, я залез в нервно дрожащий гравилет. Озеро с высоты полета вовсе не было страшным. Тростниковый Ад выглядел милым кустарничком, а болтающиеся в нем крокодилы, ласковыми щенятами. Вот только не хотел бы я, чтоб такой щенок лизнул мою руку...

Лететь нужно было долго, а так как я пересекал это проклятое озеро не первый раз, то и скучно. Чтобы чем-то себя занять, пробовал читать газету, но трясло так сильно, что буквы прыгали, как сумасшедшие горки. Пришлось все три часа болтать с идиотом штурманом. Адски болела голова, хотелось поспать часа три на мягкой кровати. Уютной спальни там не было, зато был громила-штурман с телячьими глазами, который всю дорогу рассказывал про свои явно выдуманные похождения в Баттер-тауне. Самое идиотское в его рассказах было то, что он сам искренне верил этим своим бредням. Однако все, что ни делается – к лучшему: именно он обратил мое внимание на ясно видные с высоты минные заграждения вдоль побережья Ореховой долины. Даже детеныш крокодила был бы мгновенно разорван на куски, попади он в этот усеянный взрывчаткой участок озера, а о довольно большом катере, на крыльях или без, и говорить нечего.

Это обстоятельство, столь случайным образом выясненное, как ни странно вылечило меня от головной боли. Глаза перестали слипаться, мозги очистились и заработали, как после продолжительного отдыха.

– Хорошо, парень, – сказал я штурману. – А если бы я хотел скрыться от стражи и окрестностях Ореховой долины, где бы мне лучше спрятаться?

– В самом городке. Там столько людей.., – пожал плечами тот.

– Порт закрыт!

– Тогда на севере, в лесу.

– Не пойдет! Слишком далеко от дорог!

– Тогда немного южнее городка, там...

– Мины вдоль всего побережья!

– На Тростниковый Ад что ли намекаете?

– Тростниковый Ад?

– Там острова и хижины охотников. В такую жару – прохладно, и жратва сама прибегает. Я как-то там...

– Ты давай-ка ЗДЕСЬ проложи ка курс к островам! Да поторапливайся, если не хочешь, чтоб я тебе "ЗОЛОТЫЕ ГОРЫ" пообещал, а я свои обещания обычно выполняю!

Амбал-штурман сделал серьезную обиженную рожу. Попробовал сделать умную, да у него ничего не получилось. Он совсем загрустил и пошел выполнять приказ.

Я чувствовал, что Рендолл уже почти у меня в руках. Я даже представил его: высокого, русоволосого, битком набитого мышцами и смертью. И его глаза! Под его "ласковым" взглядом хотелось стать маленьким-маленьким, забиться в щелочку и сидеть там, пока он не пройдет своей дорогой. Он чужой этому миру, и взгляд у него чужой. Его взгляд обдает космическим холодом и в тоже время обжигает лазерным лучом. Он прилетел на своей звездной лодке, черт бы побрал наших ученых, до сих пор не сумевших открутить хотя бы один винтик, завоевать нас, и могу признаться: хотя ему и не удалось это сразу, но того и гляди получится. Его почему-то не выдают горки и хоккайдцы, геологи на Ла Легране не горели желанием поделиться своими впечатлениями о нем. Но сволочей везде много.

...Ганс Кукушкинд например...

И тут я пожалел, что обидел штурмана. Он-то особых симпатий к Рендоллу не испытывал, правда и полицию явно недолюбливает... Но, тем не менее, его мышцы и тупая голова могли пригодиться.

Словно услышав мои мысли, штурман вновь появился в салоне. Рожа еще сохраняла остатки серьезности, но он не был злопамятным, этот большой ребенок.

– Готово, офицер! Через десять минут будем на месте, – он дал мне ровно десять минут на завоевание его симпатии, и я не терял времени даром:

– Молодец, парень! Когда вернемся в город, я доложу сержанту Кэну о тебе, как об отличном профессионале! – ему совсем немного оказалось надо. Просто самая примитивная лесть. Ему польстили, и он расплылся в улыбке, как куча навоза под дождем. Пришло время сказать ему, что я хочу от него:

– Я думаю, тебя ждет повышение ! – на его счастливую рожу стало трудно смотреть из-за ослепительного сияния его улыбки. – А сейчас, на островах, я тоже хочу отблагодарить тебя и показать, что я сожалею о своей грубости. Ты пойдешь со мной арестовывать особо важного вооруженного преступника! Он убил нескольких стражников, и теперь именно тебе я поручаю столь почетную обязанность – защелкнуть на его руках наручники!

Наверняка он раньше считал работу полиции грязной работенкой, но теперь все смешалось в его пустой голове.

– Спасибо, офицер! Вы так справедливы!

Вода в озере заметно посветлела, и вскоре под плоским брюхом гравилета уже шелестели разросшиеся в мелководных протоках между островов тростники. Пилот, получив соответствующие указания, сразу завис над тем из островов, с которого поднимался столб дыма. В лагере охотников копошилось чуть больше десятка фигурок. Это устраивало меня: Рендолл мог постесняться применять свои способности при людях. Хотя, как знать, что взбредет в голову загнанному зверю.

Минута снижения – и я уже явственно различал ЕГО, моего не желанного врага. Он, заметно возвышаясь над головами нормальных охотников, так же, как и они, заслонив глаза от солнца рукой, смотрел вверх на нас. И я, чувствуя в себе восторг охотника, загнавшего зверя, сказал ему, глядя на него сверху вниз:

– Здравствуй, Рендолл! – и сразу услышал прямо в мозгу:

– Здравствуй, Энтони Ранги. Спускайся, поговорим!

Я достал крупнокалиберный плазменно-импульсный пистолет, поставил переключатель на самый максимум и ответил на вызов:

– Спешу, Рендолл. Спешу!

– Офицер, звездолет землян начал посадку на "Смерть тараканам"! Шифровка из центра! – услышал я, когда полозья коснулись земли. Уже взявшись за ручку двери, я задумался на минуту и сказал:

– Передайте в центр, что дело сделано. Я его нашел!.. Штурман , за мной!

Рендолл

Я спрашивал себя потом, уже много позже, почему я не заставил охотников, вооруженных до зубов, перестрелять весь экипаж летающей машины, на которой прилетел Ранги, чтобы арестовать меня? Почему я не заставил поссориться половину народа этой планеты с другой половиной? Что удерживало меня? Может быть, уже именно тогда, восхитившись волей к жизни у этих начиненных болезнями и пороками людей, их умением среди убожества и грязи создавать кусочки прекрасного, вроде той фантастически красивой комнаты в Хоккай-до, мое подсознание приказало моему мозгу закончить завоевание и заняться освобождением? Кто знает, кто знает! Как теперь, когда прошло столько времени, узнать это.

А тогда, наблюдая за посадкой летающей машины, я и не предполагал, что повлечет за собой это событие. Разве мог я заглянуть в свою судьбу. Кто, кроме Джо...может это!?

Я, как хорошо отлаженный механизм разрушения, обсчитывал варианты своих действий, учитывая новую информацию о посадке звездолета землян. Из разрозненных мыслей людей с гравилета я узнал, что конвиктяне не любят визиты землян, что звездолет только начинает садиться и до полной посадки еще далеко. Что командир корабля и три старших офицера были и для коменданта планеты начальством. И что визиты эти крайне редки для колонии и огромные толпы народа стекаются к посадочной площади, считая это прежде всего развлечением.

После скоротечных размышлений я решил, что должен оказаться на месте посадки звездолета и поговорить с капитаном землян. Я еже не знал, каким образом добьюсь этого и что я ему скажу, но это решение определило мои дальнейшие действия.

Вертолет сел. Стальная дверь отъехала в сторону, и на песок выпрыгнули двое: мистер Ранги, сумевший обмануть меня во время нашей первой встречи, а за ним, зачем-то утруждая себя тяжеленным скорострельным оружием, крупный мускулистый мужчина с разумом маленького мальчика.

Сзади, неслышно для уха, подошел Хокки – Хоккимацу получил новое имя из уст Ларри.

– Мастер, это враги? – спросил он на всеобщем языке.

Он оказался способным учеником и уже сносно говорил. Ларри, прилежная учительница, была довольна.

– Не спеши драться, Хокки, – процедил сквозь зубы Поль Ржечек и приподнял ствол своего ружья. – Ребята сейчас зарядят ружья! Твоему Мастеру здесь ничего не грозит.

– Какой разговор!

– Чтоб грязные фараоны хорошего парня...

– Закон гостеприимства...

Охотники, как оказалось, вовсе не собирались меня так просто отпускать навстречу судьбе. Они немного мешали, но их желание помочь даже растрогало.

Разговаривать с Ранги пошел Род, хилый на вид мужичонка, таящий в себе огромную силу воли, да к тому же, мастер по части разговоров.

Род сразу учуял, кто из двоих стражников главный, подошел к Ранги и, уперев ему в грудь свой тонкий жилистый, желтый, прокуренный палец, заявил:

– Послушай меня, фараон. Как мы поняли, ты прилетел сюда вон за тем парнем ?... Так вот, ты не увезешь его отсюда, пока мы все живы! И поцелуй крокодила в зад! Так что влезай в свою горелку обратно и лети за подкреплением!

– Этот парень убил множество людей! Он тебе это сказал ? – как-то даже сверхспокойно ответил Ранги. Я даже зауважал его и решил постараться сохранить ему жизнь. Это был достойный соперник.

– Он нам не говорил, но он хороший парень и раз убил, то значит за дело, – вовремя возник Ржечек.

– Кроме этого он – мастер гипноза ! Может быть, вы все и сейчас загипнотизированы.

– А это еще что за дерьмо такое ? – послышался голос кого-то из толпы поднявших заряженные ружья охотников.

– Он внушает вам мысленно, что вы должны говорить или делать, и вы как куклы говорите его словами ! – ох и умный подлец был этот Энтони Ранги. Надо же такое придумать! Теперь охотники могли меня сами попытаться связать и засунуть в транспорт.

– Ну это ты зря, фараон! Не станет он.,– уже менее решительно сказал Род, но тут же нашел выход. Умом его тоже родители не обидели:

– А вот мы его самого сейчас спросим! Он нам еще ни разу не говорил неправды. Правда парни?

Парни положили ружья на плечи и одобрительно закивали. Род что-то буркнул и продолжил:

– Ну!? Давай, Рендолл! Скажи, что все этот фараон наврал и ты нас вовсе не загиблиси...Ну как там...

– Загипнолизировал! – подсказал кто-то из охотников.

– Во-во, – согласился Род.

– Нет! – ответил я после небольшой паузы.

– Во! Видишь, фараон! – Род искренне обрадовался.

– Что "нет" – то?

Ранги хватался за соломинки, как истинный утопающий. Никто не обратил внимания на эту реплику, но я счел нужным ответить:

– Нет, я ни чего не внушал этим людям, но я полечу с тобой.

И тут все услышали тишину. Все замерли, только тростники невозмутимо шелестели свои нескончаемые песни, да ветер заблудившийся в траве, что-то жалобно бормотал.

Первой в дикие песни природы встряла Ларри:

– Рендолл, уж не сошел ли ты с ума?

Только я успел мысленно успокоить девочку, как Род высказал свое мнение обо мне:

– Ну ты...Ну ты обижаешь...

– Все нормально, Род! Спасибо ребята, – я был благодарен им, хотя и не понял, как можно так защищать почти незнакомого человека.

– Я останусь здесь.., – начала Мичи, и Ларри который уже раз начала ее тихо переубеждать. Мичи пожала плечами и согласилась.

– Ну, раз так... Счастья тебе, Инки! – смущенно сказал Ржечек.

– Но если что...

В головах у всех, кроме Ранги и его амбала, витала одна и та же с небольшими вариациями мысль, что "Рендолл сошел с ума" и "пропал парень". Ранги радовался, что приказ выполнен без крови, а у громилы вообще кроме самодовольства и удивления в голове ничего не было. Но самодовольство настолько перевешивало, что у меня просто кулаки зачесались поумерить. Я медленно собрал уже приготовленные девчонками вещи в левую руку, подошел к бугаю и вложил ему в челюсть часть энергии на острие кулака. Он сразу упал.

Хокки подбежал, потрогал пульс у полутрупа со сломанной челюстью и выразительно посмотрел сначала на меня, потом на Ранги. Я качнул головой, он вздохнул и взял свои оставленные было вещи. Ранги опустил плазмомет и показал рукой на мое видимое оружие. Я послушно отдал свои пистолеты.

Охотники яростно обсуждали мой удар. Я уже помог девчонкам влезть в гравилет, когда услышал голос Рода:

– Береги, Хокки, своего Мастера. Мы потом с тебя спросим!

– Его Великий Долг Мастера сам его бережет! – ответил Хокки, но, наверное от волнения, на хоккайдском языке.

– Вот-вот! – все равно согласился Род.

Наконец мы расселись, уложили по удобнее раненого и под яростный рев двигателей взлетели. Ко мне сразу подошел Ранги.

– Мне было приказано... Ты понимаешь? – почему-то начал оправдываться он, и страх перед моей мощью тут ни причем.

– Это неважно, офицер.

Он что-то еще говорил, но я не слушал. Я был занят. Сначала я узнал в мозгу у пилота, как далеко может долететь эта машина не садясь. Полученная информация меня удовлетворила, и я приказал ему лететь к месту, где приземлится земной звездолет.

После того, как Ранги велел передать с помощью радиоволн весть о моем аресте, я приказал радисту не передавать больше ничего, а сам занялся размышлениями. Мне нужно было наверняка встретиться с землянами. Я был почти уверен, что их будут хорошо охранять, и если с боем пробьюсь к ним, захотят ли они добровольно разговаривать со мной.

Как в большинстве подобных случаях мое умение видеть мысли помогло мне: я узнал, что на краю посадочной площадки есть охраняемый автоматами бункер с заготовленным для земного звездолета топливом. Корабль землян брал топливо только в одну сторону! Без этого хранилища он вернуться бы не смог! Если я проникну в этот склад, то им прийдется со мной говорить!

– Эй, офицер, – позвал я полицейского. Он сразу подошел.

– Я думаю тебе прийдется отдать мне мое оружие... и свое тоже, сказал я и выразительно посмотрел ему в глаза.

Это не было приказом, и я ничего ему не внушал, но он сразу все понял. Что-то пробормотав вроде "я так и знал", он тяжело вздохнул и отдал мне пистолеты, но увидев ухмыляющиеся лица моих попутчиков, вспылил:

– Лучше б ты убил меня, Рендолл! Зачем мне жить теперь? Чтоб стать рабом? Чтоб весь остаток жизни добывать для тебя свитит или няньчить твоих рендоллят?

Я только на миг представил такое его будущее и ужаснулся. И еще я представил будущее Ларри, Мичи, тех добрых, честных ребят – охотников, которые так яростно защищали меня, гостеприимных геологов, Пахана, Берта, умеющих создавать красоту жителей Хоккай-до. И все вскипело во мне. И именно в тот момент, с кипящего меня, сорвались последние пары долга, и я понял, что же мне нужно делать, чтобы создать другое, лучшее будущее. Чтоб жизнь их не была такая, как она сейчас, чтобы больше не рождались горки и чтобы люди не платили жизнями этой коварной планете за жалкие крохи ее богатств.

Видимо мое лицо выразило мое состояние. Ранги сразу успокоился и удивленно посмотрел на меня. Даже создалось впечатление, что он узнал, о чем я думаю, прочитал мои мысли.

Мы оба знали правду о цели моего появления на Конвикте. Мы оба знали, о чем он говорил и возможно, о чем я думал, и все это связывало нас. Поэтому когда я сказал его разуму о своем желании поговорить с глазу на глаз, он сразу кивнул и указал на два отдаленных от остальных кресла. Добравшись до них, сразу начал атаку:

– Ты хочешь предложить мне место своего личного слуги?

– Я думал, ты понял, зачем я позвал тебя.

– А что ж ты не прочитал мои мысли?

– Я применяю оружие только против врагов.

– Побежденный уже не враг?

– Ты не побежден..., – и я рассказал ему все.

Начал тем, как замерзал в степи, и кончил тем, как решил лететь на "Смерть тараканам".

– Ну и что? Ты хорошо узнал своих врагов?!

– Нет, офицер! Жители Конвикта больше мне не враги! В тот момент, когда я перестал быть чужим для людей, они перестали быть чужими мне. Я не могу превратить в рабов своих друзей...У меня еще никогда не было их столько...

– Ты, наверное, встречал только хороших людей!?

– Плохих я не успевал узнать поближе. Они быстро умирали.

– Этакий супер Дон Кихот.

– Кто?

– Неважно! Ты надеешься что-то изменить в нашем мире?

– Надеюсь. Ты в это не веришь?

– Не очень. Каким образом ты собираешься это сделать?

– Я – солдат.

– Опять кровь?!

– Я не люблю убивать.. Не знаю, честно говоря! Что ты посоветуешь ?

– Ты уже начал, солдат. Охотники за тебя горой. Хоккайдцы так и не выдали, где искать тебя. Что ты сделал им? Почему они так любят тебя? Наобещал им горы привилегий?

– Я им помогал. Ларри посоветовала мне везде это делать.

– А хоккайдцы? Им ты тоже помогал? Всему городу сразу?

– Я честно победил их лучших воинов.

– И все?

– И они назвали меня Великим Мастером. Они сказали, что у Великого Мастера может быть только тот путь, что усеян добром, а потом решили помочь мне.

– Ну что ж, Великий Мастер, ты сам выбрал свой путь. Пойдешь ли ты по нему?

– А ты пойдешь со мной?

– Нужен ли я тебе?

– Да!

– Что ж, идем.

– Спасибо.

– За что? Я только добавляю груза на твоих плечах.

– Ты единственный мне знакомый из начальников планеты.

– Я тебе нужен именно там?

– Да.

– Звездная лодка?

– Да. Это самое грозное оружие на планете и может быть даже во всей Галактике.

– Ты все-таки собрался проливать кровь?

– На нашей планете живут не только хорошие люди.

– На вашей?

– На Конвикте!

Ранги широко улыбнулся и протянул мне руку, которую я с удовольствием пожал.

– Что мне делать? – спросил я его.

– А мне?

– Как мне добраться до звездной лодки?

– Не спеши! Может быть, тебе она и не понадобится... Куда мы летим?

– К посадочной площадке.

– Ты хочешь встретиться с землянами?

– Да.

– А захотят ли они разговаривать с тобой?

– Я хочу погостить в Бункере.

– Правильно, а сможешь?

– Попробую.Думаю да.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Отключишь автоматы?

– Они автономные. Управляются только изнутри или с борта звездолета.

– Тогда нет. Впрочем... Пристрой где-нибудь Хокки. Где– нибудь возле лодки.

– Хорошо. Мы подлетаем!

– Прикажи пилоту сесть поближе к Бункеру.

– Поближе не надо! Посмотри вниз!

Я занялся разглядыванием серой глыбы хранилища, окруженной красно-бурым кольцом выжженной земли. Мой новый друг ушел отдать приказ, и вскоре ожог на теле планеты стал быстро приближаться.

– Хокки,– позвал я хоккайдца. – Полетишь в город с Ранги! Делай все, что он скажет, словно это говорю я. Будь справедливым!

Хокки глубоко поклонился и пошел за вещами.

– Хокки, не обижайся! Ведь ты мой друг!

Гравилет вздрогнул и сел совсем рядом с границей ожога. Я легко открыл дверь, помог спуститься Ларри и Мичи и, обернувшись, махнул рукой полицейскому.

– Я верю тебе, Рендолл, – услышал я сквозь грохот мотора и свист нагнетаемого турбинами воздуха. – До встречи!

Ранги

Какое-то странное чувство потери наполняло меня. Словно кто-то родной, свой до мозга костей, покинул меня. Я знал, что это расставание с бывшим врагом – Рэндоллом родило это чувство. Сердце говорило это, но мозг настырно упирался.

Почему эти две встречи так перевернули мою жизнь? Что мне нравилось в инопланетянине? Может быть, его детское убеждение, что мир делится на плохих и хороших? Может быть, его неподкупная солдатская простота?

Рендолл захотел дважды перевернуть мой, такой знакомый, честный и жестокий, обманчивый и добрый, до боли свой мир. А я, прежде преследуя его как верный страж старого мира, теперь всей душой готов был помогать ему. Готов был предать свои идеалы...Хотя были ли у меня они?! А появились ли они у меня? Он не сказал мне каким, хочет видеть наш мир, но я поверил ему. Поверил сразу, как только он закончил свой рассказ, о приключениях на планете...

Я оставил его на пороге новых приключений, но теперь в них мелькает и мое лицо. Я оставил его на краю зловеще красного круга выжженной степи, о котором еще мой отец рассказывал мне. Тогда еще с Конвикта не имели права запрещать посадку корабля землян, и звездолет начал садиться прямо на рассвете, когда здесь дуют ураганные ветры, и роса шипит от беспрерывных потоков огня, вырывающегося их бойниц, начиненного глупой автоматикой Бункера. Это был прошлый прилет землян. Тогда еще не было меня, ходил под стол пешком Хауэлл, а Чейней пошел в школу и учил первые буквы алфавита...

Хокки, нахохлившись как вечерний зверек фику, сидел недалеко от меня и остекленевшими глазами смотрел на спинку кресла прямо перед собой. Он горевал. Он, как живое напоминание об Инки. Он, как Рендолл: и близко, в сердце, и далеко.

Я не мог больше оставаться один. Как человек, которого переполняет горе, спешит поделиться, так и я хотел с кем-нибудь поговорить о своем. Я подошел к Хокки.

– Не грусти, Хокки. Ты не один!

– И он не один, офицер.

– Зови меня Тони... Ларри – мудрая маленькая женщина – он не один ...Почему ты пошел за Рэндоллом?

– Он идет путем добра!

– Сейчас его путь идет через поле Горящей росы.

– И мы с тобой, Тони, тоже идем теперь путем Горящей росы.

Впереди ослепительно блестели окна большого города. Города, куда лежал наш путь. Путь Горящей росы.

Ларри

Выжженная земля проваливалась под ногами, и на ее столь незыблемой на вид поверхности оставались наши следы. Черные, бурые, красные скелеты травы хрустели под ногами.

Как легко было перешагнуть границу между живой землей и вот этой, как грустно и страшно идти было по ней. Траурной музыкой звучал скрип болтающейся на ветру двери в Бункер, такой скрип уже не страшен после сверхчеловеческой атаки Рендолла.

С каким облегчением мы с Мичи перешагнули высокий порог стальной двери. Перешагнули и сразу остановились. Перед нами лежал победивший автоматику Рендолл. Он существенно, если не сказать больше, изменился. Почти вся левая половина его тела и вся левая щека блестели в свете тусклых синих ламп оголенным живым мясом. Кое-где обгорелые кусочки кожи еще остались, но и они отпадали прямо на глазах, едва он начинал шевелиться.

– Мне плохо, Ларри.., – прохрипел он.

– Я могу чем-нибудь помочь?! – сразу отозвалась я, но он с гримасой боли на лице отказался от помощи.

– Идите, смотрите, ничего не трогайте! Особенно на пульте! И закройте двери! – ему было очень тяжело говорить.

Силы быстро оставляли его, и мы ни чем не могли ему помочь. Слезы навертывались на глаза от жалости, и слабым было утешением, что любой человек кроме него уже умер от такой раны в этом грязном бетонном гробу.

– Пойдем, Ларри, поищем хотя бы воду, – усталым обреченным голосом сказала Мичи. – Нужно промыть раны.

Нужно было целую реку, чтоб промыть такие раны, но тогда я согласилась лучше хоть что-нибудь делать, чем просто стоять и смотреть, как человек мучается.

– Возьмите оружие! И осторожнее там! – услышала я мысль Рендолла. Хорошо хоть думать ему не было больно.

Мы с Мичи закрыли дверь на засов, осторожно вытащили из-за ремня Инки пистолет и пошли по укрытому сумраком коридору.

Нам попадалось множество дверей с разными нарисованными знаками, но большинство из них были заперты, а за легко открывающимися дверьми стояли какие-то громоздкие, блестящие машины. Множество разноцветных огней переливались на них, но вот воды не было ни капли.

Знак на двери, изображающий бьющий фонтан, вселил в нас надежду в успех нашего предприятия. Дверь не была заперта, но петли сильно заржавели, и нам с Мичи пришлось навалиться на нее, чтоб протиснуться внутрь. Я пролезла первая, сразу наткнулась на что-то невидимое в кромешной темноте, царившей в большой, судя по эху, зале, споткнулась и упала. Мичи яростно заработала локтями и в итоге приземлилась рядом со мной.

Как только стих шум падения наших тел, я услышала постороннюю возню где-то рядом с нами, топот маленьких когтистых лапок, а потом совсем рядом с местом предполагаемого падения Мичи зажглись светом, долетающим из более или менее освещенного коридора, две пары широко расставленных зеленых глаз.

Мичи взвизгнула и, забыв про узость щели, ведущей в спасительный коридор, выскочила из комнаты. Я на корточках, поминутно оглядываясь, тоже выползла наружу. Я не кричала не потому, что не испугалась, просто ужас перехватил горло тугим комком, и кроме щенячьего визга из него ничего добиться было нельзя.

Мы долго сидели на полу напротив злополучной двери. Руки дрожали, и тяжелый пистолет прыгал, как сумасшедший. Сердце стучало, как барабан, отдаваясь в ушах. Наконец я более или менее отдышалась и сказала хриплым голосом:

– Рендоллу нужна вода!

Мичи, не потеряв свой обреченный вид, встала и, шатаясь, пошла к двери.

– Стой!

Она сразу остановилась и обернулась.

– Там нужно зажечь свет!

Мичи пожала плечами, подошла и села рядом со мной.

– Нужно, – согласилась она уже сидя.

Я оторвала кусок тряпки от своей куртки, перевела переключатель пистолета на минимум, положила тряпку к дверям и подожгла ее. Ткань сразу ярко вспыхнула, но быстро прогорела. Мы смотрели на нее, пока не потух последний уголек, а потом Мичи, широко улыбнувшись, стянула с себя платье, свернула тряпку в жгут и отдала мне.

При свете эти твари вовсе не были страшными. Обыкновенные ночные подснежники. Такие же бегают по норам в снегу ночью и кусают за ноги, если к ним провалиться. Ничего хорошего в таких укусах не было, и я долго стреляла по ним, пока они не разбежались по темным углам. Пока я стреляла, Мичи нашла выключатель и зажгла такой же, как в коридоре свет.

В комнате плескался целый бассейн воды. Синеватая в отблесках ламп, она казалась нам живой волшебной водой. Влагой, способной затушить огонь над росой.

ГЛАВА No 5

ОХОТА НА СВЕТЛЯЧКА

Что глупей темноты!

Хотел светлячка поймать я

И напоролся на шип.

Басе.

Джозеф Чеймер

Звезды! Такие добрые, веселые светлячки. Такие поэтические фонарики, так и зовущие к себе, когда ты, задрав голову, стоишь на прочной земле. И такие холодные, надменные, кипящие ловушки, когда ты в космосе. До свидания, ласковые монстры! Я, как мог, помогал своему другу – звездолету. Мы с ним вдвоем всегда ведем себя, как настоящие мужчины. Он понимает меня, я его. Я всегда знаю, чего хочет он и не стесняюсь говорить, чего хочу я. Компания и торговый флот пользуются этим, но я не жалуюсь. Мне нравится быть другом такого гиганта.

Мы боялись навредить планете и поэтому спускались очень медленно. Звездолет понимал, что силен и не спешил. Я тоже особо не торопился давить стоп-башмаками почву Конвикта. Погода, как уверяло местное командование, успокоилась У них там внизу был самый разгар полдня. Так что посадить корабль мог любой стажер.

Мы прошли опасный участок входа в атмосферу, и я мог расслабить напряженные мышцы. Откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

И он,инопланетянин, мой злой дух, сразу возник перед глазами.

Рендолл сильно изменился: на половину обожженный, весь в копоти и крови. Одежды на нем почти не было – так, лохмотья.

– Ты? – сказал он.

Я все же смог удивить этого монстра. Правда, пришлось проваляться чуть больше недели под медицинским колпаком.

– Я! – даже мысль моя ликовала.

– Живой !

– Еще как! Мечтаю увидеть по ближе твою гнусную харю.

– Увидишь.

– Где? Когда?

– Передай своему командиру, что некий Рендолл, бывший завоеватель планеты Конвикт, забрался в Бункер и теперь очень желает его видеть.

– А если он не согласится с тобой встретиться?

– Я взорву Бункер и вы навсегда останетесь на планете.

– Зачем тебе нужна эта встреча?

– Это нужно всем жителям планеты.

– Громкие слова! А как же со Стальной планетой?

– Потом! Я теряю энергию. Ваш Бункер – крепкий орешек!

– Я могу помочь? – неожиданно для самого субя выпалил я.

– Если захочешь, то – да.

– Что нужно делать?

– Очень сильно захотеть передать мне силы.

– И все?

– Да. До встречи. Теряю энергию..., – его голос у меня в голове быстро стихал и спустя минуту я видел только свои темные веки.

Ему-таки удалось победить мою неприязнь, и я сидел тогда в полной растерянности, совершенно позабыв, что он покушался на мою жизнь. Когда я снова увидел его, каждая клетка моего мозга требовала мести. Я был готов к новой атаке, но вместо жестокого оккупанта увидел... Да черт его знает! Я не знал что и думать.

И еще он разжег во мне любопытство. А я с самого детства такой. Меня с младенчества интересовало: что же там внутри игрушек. Наверное, именно любопытство толкнуло меня в школу астронавтов и заставляло задавать вопросы о Стальной планете.