Текст книги "Я – Товарищ Сталин 4 (СИ)"

Автор книги: Андрей Цуцаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Лондон. 26 марта 1936 года

Лондон утопал в холодном тумане, который стелился по Темзе, цепляясь за чугунные перила мостов и серые каменные фасады. Уайтхолл, центр британской власти, выглядел мрачно: фонари вдоль улиц отбрасывали тусклый свет, отражавшийся в лужах, оставленных утренним дождём. Здания, массивные, с чёрными от копоти стенами, казались стражами, охраняющими тайны империи. В одном из залов Министерства иностранных дел, за тяжёлыми дубовыми дверями, пахнущими воском и старым деревом, собрались люди, от которых зависела судьба Британии. Зал был просторным, с высокими потолками, где лепнина, потемневшая от времени, напоминала о былом величии. Бронзовые люстры, висевшие над длинным столом из красного дерева, давали мягкий, но слабый свет, падавший на зелёное сукно, укрывавшее стол. На нём стояли хрустальные графины с виски, пепельницы, полные окурков сигар, и стопки папок с грифом «Confidential». Карта мира, растянутая на стене, была усеяна булавками: красные отмечали советские интересы, чёрные – немецкие, синие – британские, жёлтые – итальянские и японские. За окнами, за плотными бархатными шторами, доносились звуки города: скрип колёс такси, шаги прохожих, далёкий звон колоколов Вестминстера, приглушённый туманом. Воздух в зале, пропитанный дымом сигар, запахом старой бумаги и лёгким ароматом виски, был тяжёлым, а тишина, прерываемая шорохом страниц и стуком бокалов, казалась живой, полной напряжения.

За столом сидели пятеро. Премьер-министр Стэнли Болдуин, с редкими седыми волосами и усталым лицом, выглядел измождённым, словно годы у власти выжгли его изнутри. Его серые глаза, полуприкрытые, следили за серебряной ручкой, которую он нервно крутил, оставляя мелкие росчерки на бумаге. Министр иностранных дел Энтони Иден, высокий, с утончёнными чертами и тёмными волосами, сидел прямо, его острый взгляд скользил по карте, а сдержанные движения выдавали аристократическую выправку. Лорд Галифакс, худощавый, с длинным лицом и холодными голубыми глазами, слегка постукивал тростью по паркету, его чопорные манеры скрывали раздражение. Уинстон Черчилль, коренастый, с сигарой в зубах и красноватым лицом, стоял у окна, глядя в туман. Сэр Роберт Ванситтарт, глава дипломатической службы, с блестящей лысиной и усталым взглядом, листал документы, его тонкие пальцы едва касались бумаги. Эти люди, собравшиеся втайне, понимали: Советский Союз, словно тень, нависал над их планами, а его действия в Испании, Африке и Китае угрожали хрупкому равновесию империи.

Болдуин, откашлявшись, заговорил первым.

– Господа, мы здесь из-за русских. Сталин становится слишком дерзким. В Испании их самолёты гудят над Мадридом, танки движутся по Арагону, поддерживая республиканцев. В Абиссинии они снабжают Хайле Селассие винтовками и пулемётами против Муссолини. В Китае поставляют Чан Кайши танки и самолёты, чтобы сдерживать японцев. Если мы не найдём способ их остановить, они перекроят всю карту мира. При этом наш бюджет трещит: парламент ворчит из-за расходов на флот, а колонии требуют новых гарнизонов. Ваши предложения?

Иден, отложив перо, кивнул. Его мягкий, но уверенный голос был полон тревоги:

– Стэнли, ты прав. Советы проникают повсюду. В Испании их поддержка республиканцев меняет ход войны – без их оружия и пилотов Мадрид бы уже пал. Наш человек в Барселоне сообщил, что три советских корабля с пулемётами и снарядами разгрузились в порту на прошлой неделе. В Абиссинии они доставляют грузы через Судан, их агенты в Аддис-Абебе договариваются с местными вождями, обещая золото и оружие. В Китае их танки дают Чан Кайши шанс против японцев. Это не просто помощь китайцам или африканцам – это вызов всем ведущим державам. Сталин хочет, чтобы его боялись. Но как ответить? Война с русскими невозможна: наш флот растянут от Гибралтара до Сингапура, армия не готова. Дипломатия? Лига Наций после Абиссинии – это пустая формальность, её резолюции никто не уважает.

Черчилль, повернувшись от окна, выпустил клуб дыма, оседавший на шторах. Его хриплый голос был полон сарказма:

– Дипломатия с большевиками, Энтони? Серьёзно? Сталин смеётся над вашими нотами протеста. Я видел его в 1919 году, когда мы пытались задавить красных в зародыше – он уже тогда был хитёр, как лис. Испания для них – это полигон, где они испытывают танки и самолёты. Абиссиния – плацдарм для вторжения в Африку. Китай – это способ держать японцев в напряжении. Если мы будем писать им письма, красные флаги скоро появятся в Каире, Мадриде и Гонконге. Надо действовать: дать Франко деньги и оружие, но через посредников – Португалию или Аргентину. Салазар ненавидит коммунистов, он охотно возьмёт наши фунты. В Африке надо подтолкнуть Муссолини, пусть раздавит Хайле Селассие. В Китае – намекнуть японцам, что мы не против их планов. Сталин не выдержит удерживать три фронта.

Галифакс, постучав тростью, оборвал его.

– Уинстон, ты хочешь развязать мировую войну? Поддержать Франко и Гитлера? Это как напоить волка кровью – он потом набросится на нас. Я встречался с немецким послом в прошлом году: Гитлер хочет всю Европу. Он намного опаснее Сталина. Русские играют на хаосе, который возникает в результате действий других держав, а немцы целенаправленно строят армию, которая сметёт всё на своем пути. Японцы? Дай им волю, и они заберут Гонконг, Сингапур, а затем посмотрят на Индию. Нет, надо действовать тоньше. В Испании нужно стравить Советы с немцами, пусть изматывают друг друга. В Африке – подкупить местных, чтобы они играли на две стороны. В Китае надо убедить Чан Кайши, что русские используют его. Он падок на деньги, мы можем предложить ему больше остальных и дело в шляпе.

Ванситтарт, отложив папку, заговорил.

– У нас есть данные. В Испанию Советы отправили недавно 2500 человек – пилотов, танкистов, инструкторов. Их ОГПУ так же вербует левых от Парижа до Лиссабона, я видел их листовки в Португалии – там сплошные призывы к революции. В Абиссинию отправлено 6000 винтовок, 30 пулемётов, несколько грузовиков со снарядами, всё через сомалийских посредников. Наши люди в Хартуме перехватили их караван две недели назад и нашли ящики с советскими патронами. В Китай было поставлено 60 танков Т-26, 15 самолётов, плюс советники для Чан Кайши. Это не помощь, это стратегия. Сталин хочет окружить нас – от Средиземного моря до Тихого океана. Если не остановим его, то он будет диктовать нам свои правила.

Болдуин, нахмурившись, постучал ручкой по столу. Его голос дрожал от раздражения:

– Роберт, я понимаю, но что делать? Война с СССР – это безумие. Наши войска не готовы, флот растянут, а парламент не выделит ни пенни на новую кампанию. Санкции? Лига Наций бессильна, после Абиссинии её никто не слушает. Уинстон, твоя идея с Франко рискованна, Галифакс прав – Гитлер нам не союзник. Но Советы надо остановить. Есть предложения? Я не хочу, чтобы через год мы обсуждали, как красные флаги реют над Каиром.

Иден, встав, подошёл к карте. Его тонкие пальцы провели по Испании, где красные булавки теснили чёрные. Он думал: «Сталин играет с огнём. Если республиканцы победят, Испания станет красной, и Франция окажется под ударом. Если Франко, то Гитлер получит Гибралтар. Мы в ловушке». Его сердце билось быстрее, но лицо оставалось спокойным. Он вспомнил Париж, 1935 год, где советский посол, улыбаясь, намекал на «новый порядок». Тогда Иден посмеялся, но теперь чувствовал, как этот порядок наступает, а Британия теряет сильные фигуры на шахматной доске. Его отец, старый дипломат, учил его: «В политике нет друзей, есть только интересы». Теперь интересы империи были под угрозой.

Черчилль, пыхтя сигарой, смотрел в туман за окном. Его мысли были тяжелыми: «Сталин хочет мира, но на своих условиях. Если не ударим первыми, красные захватят всё». Он вспомнил 1919 год, интервенцию в Россию, когда британские войска увязли в Архангельске, а большевики перехитрили всех. Провал той кампании до сих пор жёг его. Теперь он жаждал реванша, но знал: Британия не готова, а парламент, полный пацифистов, не поддержит войну. Его пальцы сжали сигару со всей силы.

Иден, вернувшись к столу, заговорил. Его голос был полон решимости:

– Мы не можем воевать с СССР, но можем ослабить их. Первое – Испания. Надо ввести эмбарго на оружие через Лигу Наций, но так, чтобы оно ударило по русским. Их поставки идут через Марсель и Лиссабон, мы можем надавить на Францию и Португалию, чтобы перекрыть эти пути. Я говорил с французским послом – они опасаются Советов, но не хотят конфликта. Если предложим торговые льготы, они согласятся. Второе – Африка. Наши люди в Хартуме следят за советскими грузами через Судан. Если подкупить местных чиновников, маршруты будут закрыты. Третье – Китай. Чан Кайши берёт деньги у всех, но его генералы жалуются на русских советников – те слишком командуют ими и не считаются с ними. Если предложим кредиты и оружие, он отвернётся от Москвы.

Черчилль, рявкнув, перебил. Его хриплый голос дрожал от гнева:

– Эмбарго? Полумеры, Энтони! Сталин плюёт на Лигу Наций. В 1920 году красные брали оружие через Турцию, пока мы спали. Надо бить жёстко: дать Франко деньги и оружие через Португалию – Салазар ненавидит коммунистов, он сделает работу с радостью и еще за наши фунты. В Африке надо поддержать Муссолини. Он презирает русских, пусть добьёт Хайле Селассие. В Китае надо намекнуть японцам, что мы не будем мешать, если они ударят по Чан Кайши. Сталин не потянет три войны.

Ванситтарт, закрыв папку, добавил.

– Мы уже действуем. В Испании наши агенты в Барселоне следят за советскими грузами – два корабля с оружием задержаны в порту, но русские ищут пути через Алжир. В Абиссинии подкупили двух чиновников в Аддис-Абебе, они сливают данные о советских поставках. В Китае сложнее, но их генералы недовольны русским полковником Ивановым, который учит их воевать. Если убрать его, Чан Кайши может переметнуться. Мы можем организовать… случай.

Болдуин, глядя на карту, вспомнил коронацию Георга V, когда империя была на пике. Теперь, в 1936 году, он видел, как она трещит по швам. Он думал о своём сыне, служившем в Индии, и молился, чтобы тот не увидел войны.

Зал затих, лишь тикали часы да скрипели перья. Иден записывал план: эмбарго через Лигу Наций, давление на Францию и Португалию, подкуп в Африке, кредиты для Чан Кайши. Черчилль, пыхнув сигарой, молчал, но его хитрые глаза искали лазейку. Галифакс, постукивая тростью, думал о следующем шаге. Ванситтарт, закрыв папку, знал: агенты уже работают, но время поджимает. Болдуин, встав, заговорил.

– Господа, мы договорились. Энтони, запускай эмбарго, но без шума – Франция и Португалия должны согласиться к апрелю. Роберт, твои люди в Африке должны перекрыть русским пути за месяц – выделяем 10 000 фунтов, не больше. Уинстон, возьмешь деньги для Франко. Отправим через Лиссабон, чтобы никаких следов. Галифакс, начинай сотрудничество с Чан Кайши. Дадим миллион фунтов, если надо, но он должен бросить русских. Мы не дадим Сталину мира на его условиях. На этом все. Заседание окончено.

Москва, 27 марта 1936 года

Сергей сидел за массивным столом, его пальцы крепко сжимали карандаш, которым он наносил метки на карту Советского Союза, выделяя Ленинград, Ригу и Одессу – порты, где могли действовать агенты противника. Рядом лежала папка с отчётом Бокия, но Сергей пока не открывал её, ожидая прихода Глеба Ивановича.

Дверь тихо скрипнула, и в кабинет вошёл Бокий. Его худая фигура в тёмном пальто казалась напряжённой, а взгляд – тревожным. Он встретился глазами с Сергеем, чьё лицо оставалось непроницаемым.

– Товарищ Сталин, Серов заговорил, – начал Бокий, стараясь говорить чётко. – После двух дней допросов он выдал пятерых из своей группы. Все они сотрудники Ленинградского отдела ОГПУ. Пока нет доказательств утечки секретных данных за границу, но мы продолжаем проверку.

Сергей откинулся в кресле, его взгляд стал острее. Он затянулся трубкой, и дым медленно поднялся к потолку.

– Имена, Глеб Иванович, – произнёс он тихо, но с нажимом.

Бокий слегка кашлянул, раскрывая свои записи.

– Серов назвал четверых подельников: лейтенанта Ковалёва, капитана Пономарёва, шифровальщика майора Зайцева и старшего лейтенанта Гордеева из отдела кадров. Пятый – гражданский, некий Лебедев, заведующий складом в Ленинградском порту. Через него шли грузы. Серов признался, что с 1934 года получал деньги и товары от Ганса Шульца, немца, которого мы подозреваем в связях с Абвером. Шульц передавал валюту, вино и одежду через порт. Серов утверждает, что делился с ним лишь слухами о движении грузов, но не военными секретами. Мы проверяем, насколько это правдиво.

Сергей постучал карандашом по столу, его брови нахмурились.

– Слухами? – переспросил он с едва заметной иронией. – Полковник ОГПУ болтает с немцем, как на рынке? Что ещё? Записная книжка, псевдонимы, радиоприёмник – как это связано?

Бокий кивнул, перекладывая бумаги, его движения выдавали лёгкое волнение.

– Псевдонимы из записной книжки соответствуют его людям: «Кречет» – Ковалёв, «Сокол» – Пономарёв, «Тень» – Зайцев, «Волк» – Гордеев, а Лебедев значился как «Купец». Радиоприёмник использовался для связи с судами в Балтийском море, но прямых доказательств передачи шифровок за границу пока нет. Частоты приёмника совпадают с теми, что использует немецкий флот. Ковалёв признался, что знал о контактах Серова с Шульцем, но молчал за взятки – пятьсот рублей и ящик коньяка.

Сергей поднялся, его шаги гулко отдавались на паркетном полу. Он подошёл к карте на стене и указал карандашом на Ленинград.

– Пять человек в ОГПУ, и никто ничего не заметил? – его голос стал резче. – Это не ошибка, Глеб Иванович, это провал. Если Серов скрывает правду и сдал наши планы по Испании или Китаю, последствия будут катастрофическими. Что с его окружением? Семья, знакомые?

– Семья Серова под наблюдением, – ответил Бокий. – Жена и сын в Ленинграде, их допрашивают. Пока ничего подозрительного. Мы взяли под контроль около тридцати человек из числа его знакомых. Склад Лебедева обыскали вчера: нашли три ящика вина, два – виски и немецкие марки, спрятанные среди товаров. Шульц, по нашим данным, покинул Ленинград 25 марта, вероятно, на торговом судне. Мы запросили сведения у таможни и пограничников. Если он ещё в наших водах, мы его задержим.

Сергей вернулся к столу, крепко сжимая трубку. Он думал о надвигающихся чистках, о том, как шпионские сети подтачивали страну. Теперь, в роли Сталина, он не мог позволить ни малейшей ошибки.

– Вы уверены, что утечек нет? – спросил он, прищурившись. – А если Серов передал немцам данные о наших поставках или вооружении? Вы уверены, что он рассказал всё?

Бокий выдержал паузу, но ответил твёрдо:

– Мы делаем всё возможное, товарищ Сталин. Допросы идут без остановки. Пономарёв и Зайцев начали давать показания, подтверждающие слова Серова. Гордеев пока молчит, но мы продолжаем работать. Я распорядился проверить все архивы, переписку и шифровки Ленинградского отдела за последний год. Если утечки были, мы найдём следы.

Сергей кивнул, но его взгляд оставался тяжёлым.

– Хорошо. Но я жду результатов. Если сеть шире, чем вы думаете, или если Шульц – не просто посредник, а офицер Абвера, мы можем столкнуться с серьёзной угрозой. Два дня, Глеб Иванович. Найдите Шульца, проверьте архивы, добейтесь правды от Гордеева. И доложите мне.

Бокий выпрямился, его голос звучал уверенно:

– Так точно, товарищ Сталин. Мы разберёмся.

Сергей жестом отпустил его. Бокий собрал бумаги и вышел, его шаги затихли в коридоре. Сергей открыл папку с протоколами допросов и начал читать. Имена, даты, суммы, псевдонимы складывались в тревожную картину. Он задумался: «Серов заговорил, но что, если сеть гораздо больше? Если Абвер проник в ОГПУ, кто ещё может быть замешан? И как далеко они зашли?»

Два часа спустя в кабинет вошёл нарком обороны Борис Шапошников с папками отчетов в руках. Он сразу перешёл к делу:

– Товарищ Сталин, ситуация в Абиссинии, район Дессие. Наши силы готовят наступление на итальянские позиции. У нас 2000 человек: советники, артиллеристы, сапёры. Абиссинцев – 18 000, в основном пехота, но подготовка слабая. Итальянцев – 25 000, с танками, артиллерией и авиацией. Император Хайле Селассие настаивает на атаке, считая, что это последний шанс перед сезоном дождей. Наш майор Коваленко против – без авиации и танков потери будут катастрофическими. Шансы на успех – 25%.

Сергей развернул карту. Красные булавки, обозначавшие их силы у Дессие, терялись среди жёлтых – итальянских. «2000 против 25 000. Мясорубка», – подумал он. В его времени Абиссиния пала в 1936-м: итальянцы применяли иприт, сбрасывая газ с самолётов. Теперь, с участием советских войск, расклад изменился, но риск оставался огромным. Он уточнил:

– Вооружение, позиции, планы. Почему император так спешит?

Шапошников показал на карте точку у Дессие:

– Наши: 2000 человек, 18 орудий 76 мм, 35 пулемётов Максим, 8000 винтовок Мосина, 15 грузовиков ГАЗ-АА, 60 000 патронов, 200 гранат. Абиссинцы: 18 000 человек, из них 11 000 пехотинцев с винтовками Beretta 1891, по 2500 патронов на человека, и 5000 крестьян с копьями и мачете, без подготовки. Дисциплина слабая, половина разбегается под обстрелом. Полевые командиры, особенно из племени амхара, игнорируют приказы. Итальянцы: 25 000 солдат, 75 танков Fiat 3000, 50 самолётов Caproni Ca.111, 110 орудий 75 мм, четыре склада иприта в Асмаре, в 18 км от фронта, под охраной 300 человек с пулемётами и прожекторами. Их позиции – холмы у Дессие, четыре линии окопов, колючая проволока, 30 пулемётных гнёзд, 20 миномётов, 10 000 мин. Разведка заметила их патрули: итальянцы готовят наступление через пять дней. Хайле Селассие торопится из-за давления вождей племён амхара, оромо и тиграи. Они боятся иприта – в Гондэре газом отравили 2000 человек. Император считает, что победа в Дессие сплотит народ и покажет Лиге Наций, что Абиссинию рано списывать. Его генерал, рас Тэсэмма, требует штурма, обещая вождям земли за победу.

Сергей задумался, постукивая пальцем по столу. «Иприт. Танки. Это бойня». Он знал из истории: итальянцы заливали Абиссинию газом, сбрасывая 500 килограммовые бомбы. Поражение подорвёт авторитет СССР, а победа укрепит позиции в Африке, но цена – тысячи жизней. Он спросил:

– Реальные шансы? Что нужно для победы? Подробности об иприте.

Шапошников нахмурился:

– Шансы – 25%. Итальянцы сильны: танки Fiat с бронёй 15 мм рвут пехоту на открытой местности, скорость – 20 км/ч. Самолёты Caproni бьют с высоты 400 метров, сбрасывают 500-кг бомбы с точностью 80%. Артиллерия бьёт на 12 км, миномёты – на 3 км. Для победы нужно: 40 самолётов И-15, 70 танков Т-26, 100 пулемётов, 20 000 винтовок, 4 миллиона патронов, 30 грузовиков. Доставка через Судан займёт месяц, но британцы перехватывают грузы в Порт-Судане – их разведка знает о наших поставках. Иприт хранится в четырёх складах в Асмаре, 70 тонн, готовят распыление с воздуха. Склады охраняют 300 человек, вокруг минные поля и прожектора. Местные пастухи знают обходные тропы, но боятся мин – один уже погиб. Хайле Селассие требует штурма через четыре дня, рас Тэсэмма считает отступление позором. Коваленко предупреждает: лобовая атака уничтожит 90% наших сил. Он предлагает обучить 7000 абиссинцев за две недели для партизанской войны: уничтожать склады иприта, аэродромы, мосты и дороги.

Сергей кивнул: «Партизаны – единственный шанс». Он вспомнил, как в его времени партизаны в Белоруссии и Югославии громили тылы врага. Горы и ущелья Абиссинии идеальны для засад. Но Хайле Селассие упорно настаивает на штурме. Сергей решил:

– Никакого штурма. Передайте императору: через три недели отправим 30 самолётов И-15, 40 танков Т-26, 50 пулемётов, 15 000 винтовок, 3 миллиона патронов. За 14 дней обучите 7000 абиссинцев для диверсий. Цели: склады иприта, аэродромы, мосты, дороги. Ответственный – Коваленко. Выделите 7000 долларов пастухам за тропы к складам. Если Хайле Селассие хочет штурма – пусть действует без нас.

Шапошников, сворачивая карту, добавил:

– Император встречался с британским послом в Аддис-Абебе. Тот предложил 15 000 винтовок и 100 000 фунтов, если он откажется от нашего альянса. Хайле Селассие колеблется, боится, что мы не сможем обеспечить поддержку. Вожди племён, особенно оромо, требуют победы.

Сергей сжал кулак. «Британцы вмешиваются, как всегда», – подумал он. Если император перейдёт на их сторону, СССР потеряет влияние в Африке. Он сказал:

– Напишите Хайле Селассие: если он выберет британцев, мы уходим, и он останется один против Муссолини. Выделите 80 000 долларов на подкуп вождей амхара, оромо и тиграи. Пусть держатся нас.

Шапошников вышел. Сергей, оставшись один, подошёл к окну. За стеклом сгущался туман. «Абиссиния, британцы, заговоры, – думал он. – Всё навалилось разом. Но я найду выход. Я должен».