Текст книги "Империя Дамеона"

Автор книги: Андрей Быстров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

8

За Рэнди Стилом, которого держали в одиночном заключении, ухаживала медсестра по имени Вероника – так она представилась, судя по акценту, немка, но бойко говорившая по-английски. В ее облике было нечто трогательное – волосы до плеч цвета спелой пшеницы, близорукие серые глаза, чуть вздернутый нос немного несовершенной формы и округлый подбородок. Для своего небольшого роста она выглядела полноватой, но это ей шло.

В первые дни она вела себя с Рэнди как будто прохладно и отчужденно, но он чувствовал, что отчужденность эта наигранная и за ней скрывается неподдельный интерес. Рэнди, ничего не знавший об Эвансе и Флетчере, изо всех сил пытался ее разговорить, не достигая видимых успехов. Вероника ограничивалась узкомедицинской тематикой.

Обычно она приходила в девять утра, как свидетельствовали зеленые цифры на жидкокристаллическом экране настенных часов. Так было и на этот раз. Грозного вида тип с автоматом отпер дверь, пропустил девушку с уставленным тарелками подносом и с лязгом повернул ключ снаружи.

– Доброе утро, Вероника, – как можно радушнее улыбнулся Рэнди. – Надеюсь, сегодня у вас настроение получше? Нельзя ли попросить ваших шефов подключить мой телевизор? Я так скучаю без новостей из родной Америки!

Против обыкновения девушка ответила на улыбку, расставляя тарелки на столе:

– Попробую, мистер Стил. Только новостей вы не дождетесь. Телепередачи у нас фильтрует противный старикан Фриц Йост, и вы обречены наслаждаться тем, что нравится ему. Могу заранее сказать, что это будет – комедии тридцатых годов и тупорылые развлекательные шоу. О господи, «Девушку моей мечты» я смотрела раз тридцать!

Рэнди вытаращил глаза:

– Я что, попал на машине времени в эти самые тридцатые годы?

– На машине времени, это точно, мистер Стил. Только не в прошлое, а в будущее. Скоро весь мир будет принадлежать моему деду и его компании.

– Вашему деду?

– Я Вероника фон Хепп. Мой дед – Эберхард фон Хепп. Когда-то при Гитлере он был оберштурмбаннфюрером, а сейчас одна из главных персон здесь. То есть пока он не здесь, но скоро приедет.

Рэнди выразительно обвел взглядом стены:

– А вы не боитесь говорить об этом… ведь это, наверное, секрет?

– А, прослушивание… Нет, здесь не слушают. Зачем? Кому бы вы тут выбалтывали ваши тайны – мне? А если бы мне что и выболтали, так разве они не уверены, то я тут же побегу с докладом? Но на самом деле им не тайны ваши нужны. Ну, что такого важного они могли бы от вас узнать? А захотели бы, так узнали без всяких микрофонов… Нет, они другого хотят – склонить вас на свою сторону. Собственно, это и есть моя задача. Они думают, что я справлюсь.

– Справитесь?

– А почему нет? – Вероника вновь улыбнулась, немного лукаво. – Но поешьте, мистер Стил, и приступим к перевязке.

– Зовите меня Рэнди. – Он склонился над тарелками. – Вероника, это вы так вкусно готовите?

– Конечно, я. Надо же чем-то заниматься, иначе тут умрешь со скуки. Я могла бы бездельничать, но сама добилась права обучаться медицине. А кулинария – это так, попутно.

– Гм… А где вы родились, Вероника?

– Здесь.

– Вот тут… Под землей?!

– Ну да. – Она пожала плечами. – А что такого? Я ни разу не поднималась на поверхность. Рэнди был ошеломлен:

– Ни разу?! Вы никогда не дышали свежим воздухом… Не видели солнца и звезд?!

– У нас приличная вентиляция… Правда, хотелось бы прибавить ей мощности, но у хозяйственников руки не доходят… Что до солнца, я видела его в телепрограммах. Я вовсе не дремучая, Рэнди. Я получила разностороннее образование.

– В телепрограммах… – Рэнди так растерялся, что не знал, как и реагировать на это потрясающее заявление. – Подумать только – вся жизнь под землей…

– Тут не так уж плохо, – обиженно вымолвила Вероника. – Вы считаете нас какими-то муравьями. А у нас есть светлые широкие улицы, площади, рестораны, кинотеатры, спортзалы и бассейны – все, что и у вас наверху, только намного лучше.

– Зачем же завоевывать этот верхний мир, если он заведомо хуже вашего?

– Да бог его знает. – Вероника расстегнула медицинскую сумку. – Политика – не моя сильная сторона. Давайте-ка взглянем на вашу рану…

Она сноровисто размотала бинты, удовлетворенно кивнула с видом знатока:

– Заживает быстрее, чем я надеялась. У вас крепкий организм.

Обрабатывая рану и накладывая новую повязку, она с любопытством спросила:

– А зачем вы и ваши друзья явились в Фортресс, Рэнди?

– Мы понятия не имели ни о каком Фортрессе… Мы искали лабораторию, производящую лекарства от тропических болезней.

Он намеренно употребил максимально обтекаемую формулировку.

– Лаборатории тут есть, – беспечно откликнулась девушка. – На тридцать пятом уровне. Вообще-то мне не положено там бывать, но я делаю много такого, что не положено. Ох, что они там творят с бедными индейцами, Рэнди!

– В лабораториях экспериментируют на людях? Вероника посмотрела на него, как на маленького ребенка:

– Разумеется, нет! Не на людях – на индейцах. Это же вроде обезьян, правда? Во всяком случае, так проповедует служба Йоста. Но все равно их жалко.

– М-да, еще бы… Расскажите мне подробнее о лабораториях, Вероника.

Серые глаза девушки потемнели.

– Вам?

– Но я ведь не шпион. Я помогал другу в поисках средства от болезни, убивающей его сына…

– Ну, не знаю… Как бы вы чего не учинили.

– Вероника, милая! Да что же я могу учинить – раненый, взаперти, с этим вооруженным идиотом за дверью!

Так как девушка по-прежнему колебалась, Рэнди предпочел сменить тему: к разговору о лабораториях он успеет вернуться, когда подготовит почву.

– Ладно. Поговорим о вас, согласны? Чем вы еще занимаетесь, кроме как учитесь медицине и кулинарному искусству? По-моему, этого мало для молодой девушки, пусть и из подземелья.

– Далось вам это подземелье! – обиженно воскликнула Вероника. – Я еще занимаюсь спортом, плаваю… Читаю…

– И все?

– Вы о чем?

– О любви, например.

– Любовь? – Вероника произнесла это слово таким же ровным тоном, каким раньше произносила «лаборатория» или «индейцы». – Да, мне известно о любви из фильмов и книг. На редкость пустое времяпровождение. Мне кажется, что любовь придумывают досужие люди. Если ваши дни заполнены делами, вы не станете отвлекаться на любовь или там игру в карты.

– Ну уж нет, – горячо возразил Рэнди. – У вас типично подземная психология.

– Рэнди, если вы будете потешаться надо мной, я сейчас уйду!

– Не уходите, пожалуйста, простите меня!

– Прощаю, – смягчилась Вероника, – до следующей шуточки по поводу подземелья.

– Просто в нашем мире любовь – совсем не то, о чем пишется в книгах, прошедших через высохшие от хронической бдительности лапы вашего Йоста. Люди влюбляются, радуются и страдают, добиваются счастья… Совершают глупые поступки..

– Вот видите.

– Но это – прекрасная глупость.

– Как может глупость быть прекрасной? Рэнди вздохнул:

– Может, потому, что прелесть жизни заключается в движении наперекор рациональным рамкам.

Вероника нахмурила брови, стараясь осознать непривычную концепцию, потом отрицательно тряхнула головой:

– Чушь все это. Рационально – значит целесообразно. Вы сами утверждаете, что любовь глупа. То ли дело противоположность любви – война. Разумно и ясно.

– Так ли ясно? – прищурился Рэнди. – А зачем воевать, Вероника?

– Чтобы покорить мир! Чтобы уничтожить всех врагов…

– Хорошо, а дальше?

– Дальше? Ну, я не знаю… Наверное, еще кого-нибудь уничтожить…

Рэнди расхохотался, а Вероника надула губы:

– Да ну вас! Вы меня совсем запутали.

– Наоборот, пытаюсь распутать… Так что вы будете делать, когда расправитесь со всеми врагами? Истреблять друг друга?

– Зачем?

– Как это зачем? Потому что война – целесообразный процесс и естественное состояние разумного существа. Так вас учат?

Девушка едва не плакала. Ее выручил телефонный звонок, прозвучавший к удивлению Рэнди – когда он поднимал трубку, телефон неизменно молчал. Вероника выслушала не достигшие ушей Рэнди слова, коротко сказала «сейчас», нажала на рычажок:

– Дед прибывает… Мне надо идти.

– Но вы придете завтра?

– Конечно! Кто же будет приглядывать за вашей раной! Это моя обязанность…

Она собрала пустые тарелки на поднос и уже намеревалась уходить, когда Рэнди окликнул ее:

– Вероника!

– Да?

– Вы знаете, что с моими друзьями?

– Я знаю, что они живы. Где они, мне неизвестно.

– Пожалуйста, постарайтесь это выяснить. И если получится, передайте им привет от меня.

– Вы что, хотите превратить меня в шпионку? – возмутилась Вероника.

– Ну, если это задевает ваши верноподданнические чувства, – с деланым безразличием обронил Рэнди, – можете забыть о моей просьбе, мышь вы подземная.

Глаза девушки вспыхнули.

– А вот я возьму и сделаю то, о чем вы просите! Тогда посмейте обозвать меня мышью!

Она постучала в дверь. Охранник отпер замок, Вероника подхватила поднос, фыркнула на прощание и исчезла.

9

На следующее утро Вероника вновь появилась в девять.

– Как прошла встреча с оберштурмбаннфюрером? – спросил Рэнди, стараясь не быть слишком язвительным.

– Ой, да ладно вам… Фюрер, не фюрер… Он мой дед, и я люблю его. Кроме него, у меня никого нет. Мои родители… Ну, не буду вам об этом рассказывать. А вот сегодня ночью я читала Ницше и Шопенгауэра!

– Ну да? – вежливо удивился Рэнди. – И кто интереснее?

– Про войну там у Ницше так проникновенно…

– Да? По-моему, про любовь у него тоже неплохо. «Отправляясь к женщине, не забудь взять плетку…»

– Снова вы за свое, – укоризненно сказала Вероника. – А ведь я с ног сбилась, исполняя вашу просьбу…

– Получилось?!

– Нашла только одного – сенатора Флетчера. Он на двадцать четвертом этаже, в апартаментах под номером двести сорок. Это шикарная квартира, не то что ваша конура. Мерц лично с ним возится. Еще бы, сенатор!

Рэнди кашлянул.

– А кто такой Мерц? – спросил он невозмутимо.

– Великий человек, – исчерпывающе разъяснила Вероника.

– Великий так великий, – покорно согласился Рэнди. – Но вы виделись с сенатором?

– Нет, не получилось. Его стерегут злющие псы. Даже я не смогла с ними договориться.

– С кем, с собаками?!

– С какими собаками?! Псы из службы безопасности!

– Ах вот оно что, – усмехнулся Рэнди. – Жаль… Но теперь я хоть знаю, где искать Флетчера… Вот если бы тюкнуть по башке моего тюремщика да добраться до оружия…

– Сумасшедший! – испуганно воскликнула Вероника. – Вас же убьют!

«Вас убьют», отметил про себя Рэнди, а не «вы кого-нибудь убьете». Она начинает беспокоиться за него…

– Вероника, а что с телевидением?

– Порядок, включайте. Наша кабельная сеть – «Дер тихий ужас вохеншау».

– Не хочу я вашего вохеншау. Мне бы услышать хоть краем уха весточку из Америки…

– Вы так тоскуете по Америке?

– Тоскую ли я по Америке? О да! Я люблю Америку! И Америке принадлежит мое сердце.

– Но что же там хорошего? Огромные душные города, задыхающиеся от преступности, смога и коррупции. И еще там эти ужасные… Негры…

– Ужасные? А вы слышали что-нибудь о негре Чаке Берри?

– Нет, ничего. Это политик?

– Политик… Это изобретатель рок-н-ролла! Эх, нет со мной моей гитары, моего верного «Джибсона»! Но… Погодите-ка минутку.

Он вышел в крохотную ванную комнату, вернулся с расческой, обернул ее целлофаном, снятым с сигаретной пачки. На этом нехитром инструменте он довольно уверенно сыграл инструментальную версию «Rock'n'Roll Music». Вероника радостно захлопала в ладоши:

– Это вы сами сочинили?

– Если бы! Ужасный негр Чак Берри…

– Как здорово! Сыграйте еще!

– Еще будет потом.

Рэнди убрал расческу в карман и принялся рассказывать Веронике об Америке. Он рассказывал о Колорадском каньоне, Долине смерти и Ниагарском водопаде, о мосте Золотые Ворота и бухте Нью-Йорка, о статуе Свободы и Диснейленде. Он говорил об истории освоения Дикого Запада, пел ковбойские песни, вспоминал удивительные приключения Джона Диллинджера и Билли Кида. Он красочно живописал фильмы Джорджа Лукаса и Стивена Спилберга, романы Стивена Кинга, он цитировал все подряд, что только воспроизводила память, – от преамбулы Конституции до Эрика Сигала. Речь его продолжалась целый час без передышки, и весь этот час девушка слушала как зачарованная. А когда Рэнди умолк, она тихо произнесла:

– Как это чудесно… и как непохоже на то, что вдалбливают в наши мозги люди Фрица Йоста! Знаете, Рэнди, мне вдруг впервые стало не хватать воздуха под землей… Вы были правы, я – мышь…

Рэнди обнял ее за плечи:

– А есть еще ночные звезды и желтая луна, облака и дожди, жаркие летние ночи и сверкающий под солнцем снег… Он холодный и хрустящий, Вероника. Этого не увидишь по телевизору. Все звуки и запахи мира нельзя загнать в коробку со стеклянной стенкой, над которой колдует злой волшебник Йост…

Их губы почти соприкасались, глаза девушки были полуприкрыты пушистыми ресницами.

– Я не должна оставаться с вами, – прошептала Вероника, и Рэнди ощутил ее теплое дыхание, пахнущее молоком. – Вы приводите меня в смятение… Я уже не понимаю, где правда, где ложь…

– Не нужно ничего понимать, – тоже шепотом отозвался Рэнди. – Прислушайся к своему сердцу…

Он привлек Веронику к себе и ласково, нежно поцеловал. Она отпрянула, но что-то уже необратимо произошло в ее душе. Некая неосознанная и могучая сила властно заставила ее ответить на следующий поцелуй. Девушка заливалась слезами, не в силах отделить радость от отчаяния в захлестнувшей ее волне.

Звонил телефон, но Вероника не тянулась к трубке, забыв обо всем в объятиях Рэнди. Одна только мысль настойчиво возвращалась к ней снова и снова: они все врали, они все врали ей про любовь и войну.

10

Кригер и Мерц спускались на тридцать пятый этаж не на скоростном лифте, а на обыкновенном, который полз неторопливо и вызывал у Кригера тягостное чувство нисхождения в ад. Мерц с умыслом выбрал такой лифт: конечно, не для того, чтобы расстроить Кригера, а чтобы показать ему сменяющие друг друга за прозрачными стенами уровни Фортресса. Они резко различались между собой: педантично распланированные жилые кварталы, грохочущие зоны мастерских, недостроенные тоннели, где в скалистый грунт вгрызались кроты-перфораторы. Кригер с любопытством подумал, куда делись миллионы тонн извлеченной из недр породы, и спросил об этом Мерца. Тот разъяснил, что место для строительства города подбиралось с учетом наличия гигантских природных пещер – некоторые из них стали этажами Фортресса, другие использовались для свалки вынутого грунта.

На тридцать пятом лифт замер. Мерц и Кригер вступили в единственный коридор, оканчивавшийся бронированной дверью. За ней располагалось небольшое помещение с двумя дверями, ведущими в разные стороны. Направо, как явствовало из надписей на немецком и английском языках, пролегала дорога в лаборатории. На левой двери никаких табличек не было. Мерц открыл ее простым плоским ключом.

– Святая святых Фортресса, – понизив голос, сказал он. – Наш главный секрет, ультима ратио, который, впрочем, скоро перестанет быть секретом. Правда, лишь наполовину: мир испытает на себе сокрушающий удар, но так и не узнает, каким оружием побежден…

Они миновали еще несколько дверей и зашагали по огражденному перилами металлическому мостику с рифленым полом, подвешенному под куполообразным потолком большого зала. Внизу в полумраке посверкивали никелированные бока цистерн или газгольдеров. В зале было значительно холоднее, чем снаружи.

Мостик привел в шарообразную решетчатую клеть, откуда представала впечатляющая панорама зала. Цистерн было шесть, и они не поражали громадными размерами: каждая из них имела около полутора метров в диаметре и четырех метров в длину. Они стояли на бетонном возвышении в центре, окруженные многоярусными нагромождениями сложнейшей аппаратуры в переплетении каких-то труб, проводов и кабелей.

В клети, где оказались Мерц и Кригер, два жестких стула стояли перед компактным пультом, на котором в тишине перемигивались бледные огни. Мерц жестом предложил Кригеру сесть, устроился рядом.

– Курите, – разрешил он. – Тут нет ничего огнеопасного. Когда Кригер задымил сигаретой, Мерц продолжил:

– Как по-вашему: что вы видите? Можете не стараться выдумывать технические термины.

– Власть, – сказал Кригер.

– Правильно! Попали в самую точку. И я расскажу вам об истоках и перспективах этой власти, потому что, не зная основ, вы не поймете сущности будущего – и вашего места в строю. Вы не замерзли?

– Нет.

– Здесь поддерживается неизменная температура, пятнадцать градусов по Цельсию. – Мерц откинулся на спинку стула, рука его лежала на клавишах пульта. – Итак, вот вам история вкратце – то, что станет Историей с прописной буквы, Историей человечества. Корни идеи уходят в довоенные времена, в тридцать восьмой год. Мысль о создании летального вируса, поражающего вражеские армии и безвредного для завоевателей, не нова, как не нова и бактериологическая война – еще в средние века в осажденные города катапультами забрасывали трупы умерших от чумы людей. В двадцатом столетии биологическим оружием занимались во многих странах. Но все упиралось в проблему защиты. Как использовать высокоэффективные вирусы, от которых невозможно уберечь собственную армию и население? Если же эффективность снижали, то, как правило, средства профилактики и лечения таких искусственных болезней быстро находил и противник. Теперь эта задача решена, и решил ее я —здесь, в лабораториях Фортресса. Для этого понадобилось много лет неустанного труда… Один из первых вариантов вируса «Илзе» я испытал во Вьетнаме еще в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. Но тогда же выявились и крупные недостатки проекта. Во-первых, вирус действовал не на всех одинаково. Как выяснилось в ходе последующих экспериментов, это было связано с метаболическими… Простите, Кригер, я увлекаюсь и забываю, что вы не специалист. Во-вторых, нестабильность проявлял и антивирусный препарат «Роуз». Сейчас все эти вопросы сняты. В цистернах под нами – абсолютно летальная, совершенная модификация вируса «Илзе-41». По порядковому номеру нетрудно догадаться, сколько препятствий мне пришлось преодолеть… Я избрал новый, неизведанный путь и выиграл. В науке можно побеждать только так… Я не повторил избитой ошибки прежних исследователей и не стал копаться в генетической структуре уже существующих возбудителей заболеваний. Мной сотворено небывалое… В этих шести емкостях – достаточная концентрация «Илзе» для двойного уничтожения всего человечества.

– Но нам же не требуется истреблять всех поголовно, – недоуменно проговорил Кригер.

– Да, разумеется. В этом все и дело. У нас есть препараты «Роуз-50» – профилактический, вырабатывающий иммунитет, и «Роуз-51», исцеляющий. А новизна и нестандартность моего подхода к проблеме гарантируют, что никто в мире не сумеет создать подобных средств, по крайней мере, за краткий период хаоса, который заполнит промежуток между нашей первой ошеломляющей атакой и установлением подлинно вечной Империи. Элегантно и безупречно, Кригер.

– Насколько я понял, – Кригер не мог оторвать взгляда от блестящих цистерн, – работа завершена. Так что мешает нам атаковать немедленно?

Мерц покачал головой:

– Если бы все было так просто, я давно бы отдал приказ о начале войны. Увы, современная цивилизация слишком сложна, чтобы ее можно было перекроить таким незатейливым образом. Уничтожить – пожалуйста, но не развернуть в желаемом направлении. Нам нужно экономическое преобладание в мире, чтобы в критический момент перехватить рычаги управления. И этой цели мы почти достигли. Далее – необходимы высокопоставленные агенты влияния в высших эшелонах власти ведущих стран. А вот здесь положение хуже. Латинская Америка практически в наших руках. Африка нас интересует лишь выборочно, и там особых сложностей нет. Но США, Англия, Франция, Германия, Россия! Ведущие державы. Вот в чем загвоздка…

– Может быть, людей отпугивает наша неонацистская фразеология? – заметил Кригер. – Возможно, следовало бы в работе с потенциальными союзниками отказаться от нее.

– Нет, напротив, она привлекает… Но многое еще придется сделать. А потом начнется война, и она начнется в Центральной Африке, где вымрут миллионы. Затем наши заранее иммунизированные люди, среди которых будете и вы, распылят «Илзе» в крупнейших столицах, вызвав локальные очаги эпидемий. Мы будем повторять атаки когда и где захотим… Мы объявим об открытии антивирусного средства и станем продавать его тем, кому сочтем нужным. Уже одно это сделает нас могущественнейшим правительством на Земле, ведь в наших руках сосредоточится жизнь и смерть каждого человека. Экономика Запада неизбежно рухнет, доллар будет стоить дешевле бумаги, на которой напечатан, и вот тут-то на арену выступят наши банковские структуры и при поддержке агентов влияния в политических кругах окончательно установят наш диктат на планете.

– А дальше?

– Да, я рассказал вам не все, Кригер. Всего я пока открыть не могу… Но придет день, когда вы узнаете всю правду. И вы не пожалеете об этом дне… Пока же – стратегическая задача вам понятна. Поговорим о тактике. Что бы вы сказали, если бы я предложил вам пост шефа тайной полиции Фортресса?

Кригер ответил не сразу:

– Это предложение застало меня врасплох… Я как-то не ожидал, что в Фортрессе существует тайная полиция. Неужели для нее есть работа?

– Ну конечно, ни какого-нибудь подпольного сопротивления, ни саботажа у нас быть не может. Тут другое… Похоже, кое-кто мечтает о дворцовом перевороте. Именно вы, человек со стороны, сумеете непредвзято разобраться в ситуации.

– Мне потребуется время, – неуверенно произнес Кригер.

– А вот времени у вас будет немного… Нужно опередить заговорщиков, если заговор действительно существует. Но меня радует ваше принципиальное согласие.

– Разве у меня был выбор?

– Конечно. Я мог бы и приказать вам принять должность, но ведь я не сделал этого. Какой толк от человека, работающего из-под палки? Но ваше первое конкретное задание не будет связано с возможным заговором. Параллельно входите в курс, знакомьтесь с людьми, но основные усилия направьте вот на что. К нам попал американский сенатор Ричард Флетчер…

– Уж не тот ли, которого прочат в президенты?

– Вы его знаете?

– Читал о нем в газетах… И видел несколько телепередач с его участием.

– Да… Так вот, он должен стать проводником нашей политики. Представляете, если в США изберут президентом нашего сторонника!

– А как он настроен? И как он вообще здесь оказался?

– Объект весьма трудный… Но, к счастью, есть два устраивающих нас обстоятельства. Первое – он служил во Вьетнаме и попал в зону испытания «Илзе». Теперь у него болен сын, и только нашим препаратом «Роуз-51» его можно вылечить. И второе – вместе с ним мы захватили двух заложников. Это его друзья, с которыми он прибыл в Бразилию, – некие Фил Эванс и Рэнди Стил. Сердце Кригера стукнуло.

– Кто они такие? – небрежно спросил он.

– Как будто частные лица… Но на самом деле не все ли равно? Если с ними поработать, почему бы не заставить их оказать давление на сенатора? Предварительные беседы с ними велись, но не все сразу… В общем, берите это дело, Кригер. В вас я верю. Что же касается предыстории их появления в Фортрессе, то ее вы найдете в досье.

Он встал, поднялся и Кригер.

– Это, в сущности, все, – подытожил Мерц, – только на обратном пути завернем в лабораторию, где вам сделают иммунизирующую инъекцию «Роуз-50».

– Прямо сейчас? Разве здесь опасно?

– Да нет… Это профилактическая процедура для всего населения Фортресса. Утечка содержащей вирус взвеси маловероятна, но все же… Кстати, если вы хотите посмотреть на «Илзе» в действии, я подберу подходящего индейца…

– Спасибо, непременно взгляну как-нибудь. Доктор Мерц, еще один вопрос, уже как шефа тайной полиции. Что произойдет в случае разрушения цистерн, например, вследствие диверсионного акта?

Уже поставивший ногу на мостик Мерц остановился и обернулся.

– С иммунизированным населением Фортресса – ничего. Нам не страшна никакая концентрация. Возможно, некоторое количество взвеси проникнет на поверхность через вентиляционную систему, но и там особых бед не случится. Погибнет тысяча-другая индейцев и бразильцев в близлежащих деревнях и поселках, только и всего. Вирус нестоек, на воздухе он быстро теряет активность. Опасность демаскировки Фортресса в этом случае куда серьезнее, тут пришлось бы принимать экстренные меры.

– Но если такое произойдет, мы лишимся нашего оружия.

– Подумаешь! Изготовим в лабораториях новую партию.

– А существует ли какой-либо способ, которым могли бы воспользоваться диверсанты, чтобы нейтрализовать вирус? Мерц смерил Кригера жестким взглядом:

– Вы несколько не под тем углом восприняли мои слова о наших внутренних противоречиях. Повторяю и подчеркиваю: ни о саботаже, ни о диверсиях не может идти и речи.

– Вот что, доктор. Или я шеф тайной полиции и как таковой располагаю всеми сведениями, необходимыми мне для работы по обеспечению безопасности Фортресса, или подыскивайте другую кандидатуру.

Эту тираду Кригер выпалил на едином дыхании, глядя Мерцу прямо в глаза. Противостояние продолжалось не менее минуты и окончилось вничью.

– Фон Хепп не ошибся в вас, – пробормотал Мерц. – Вы далеко пойдете… Что ж, я отвечу. Да, такое средство существует, но вам нечего беспокоиться по этому поводу. Оно совершенно недоступно для ваших воображаемых диверсантов. Вам достаточно этой информации?

– На данном этапе – вполне. Спасибо, доктор Мерц.