Текст книги "Зеркало, или Снова Воланд"

Автор книги: Андрей Малыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Да нет, не помешает… – натянуто улыбнулся целитель, приглашая жестом войти. – Прошу, проходите. Хотя, сказать откровенно, с группами не работаю, только исключительно индивидуально…

На что оба вошедших не обратили ровно никакого внимания.

Сказать по правде, эта парочка Борису Алексеевичу не сильно понравилась, он сразу почувствовал какое-то внутреннее неудобство. Но (боже упаси!) не подал даже и намека, а, усадив басистого перед собой, как можно бодрее заботливо осведомился:

– Так что вас, товарищи, ко мне привело? Весь во внимании и… готов откликнуться на зов о помощи.

При этих словах толстяк почему-то чуть не свалился с дивана, а его начальник, улыбнувшись, враз подобрел лицом.

– Да видите ли, драгоценный Борис Алексеевич, – заговорил высокий мягко и задушевно и одним махом снял с головы берет, – со временем растительность довольно поредела… А так бы вроде еще не хотелось… Ну, словом наслышаны о ваших чудодейственных способностях. Вот и решили, пока что здесь, воспользоваться, так сказать, счастливой возможностью познакомиться.

– Да-да, очень хочется воспользоваться, – попытался встрясть в разговор толстяк.

– Вы приезжие? – стрельнул вопросиком целитель.

– Да, по случаю в вашем вот городе оказались, – ответил высокий.

– Наверное, в командировке… или чистые туристы? – попытался уточнить целитель.

– Пожалуй, и первое и второе ошибкой не будут, – задумчиво проговорил высокий.

– Да-да, пытаемся сочетать приятное с полезным, но не чистые… – опять попытался влезть в разговор толстяк.

– Ну что ж, все понятно, – перебил его целитель, несколько повеселев, с видом знатока впиваясь глазами в поредевшую лобную часть клиента.

Тут надо пояснить, что с приходом этой парочки мысли о присутствии и странном поведении крикливой пернатой почему-то начисто выветрились из головы хозяина квартиры.

– Так, та-ак, – растяжно пропел целитель, – а позвольте уточнить ваш возраст… Вы с какого года, Петр Петрович?

– Как вам сказать, любезнейший Борис Алексеевич, – с напускной печалью вздохнул тот, – уж порядком… ведь как посчитать.

– Да, считать начнешь, уж точно устанешь, – опять бестактно пробормотал толстяк.

– Ну по виду так, пожалуй, годика на три постарше меня? – цепко прикинул целитель. – Наверное, не ошибся?

– Да как вам сказать, – опять задумчиво потянул с ответом высокий.

– Ну уж от силы на пять?! – продолжал допытываться Шутов.

– Ну это, конечно, уже поближе, – довольно засмеялся гость, блеснув желтым металлом во рту.

– Ну ладно, ладно, не хотите говорить – не надо! Я ведь к тому, что возраст оказывает существенное влияние на нас. Мне это важно знать для назначения вашей будущей диеты, – убедительно пояснил целитель. – Питание, товарищи, – это главное. С потреблением пищи мы вносим в наш организм все элементы таблицы Менделеева.

Он открыл толстую тетрадку и начал что-то писать.

– Да, – с серьезным видом согласился неугомонный толстяк, – и даже гораздо больше.

– Позвольте вашу фамилию узнать, Петр Петрович? – опять заговорил целитель.

– Воландин, – обменявшись веселыми взглядами с помощничком, ответил клиент.

– Во-лан-дин, – записывая, вслух повторил хозяин. – Не будете возражать, если я укажу возраст… сорок восемь лет? – хлопнул он чистыми голубыми глазами.

– Да нет, пожалуйста, – превесело согласился высокий и тут же в свою очередь обратился к целителю: – Давно практикуете?

Этот, казалось бы, невинный вопрос почему-то больно кольнул Бориса Алексеевича. Он повернулся и подозрительно взглянул на пришедших: «Уж не из милиции ли они? – с холодеющим сердцем подумал он. – Не зря все же говорят, что у женщин более развита, чем у нас, мужиков, интуиция?.. А ты тут, дурак, распинаешься перед ними!»

– Да вы напрасно побеспокоились, – очень доверительно заговорил басистый, словно подслушав мысли Шутова, – нет, мы не из той строгой организации. Ну взгляните же на нас повнимательней, драгоценный Борис Алексеевич. А спросил потому, что сразу виден солидный опыт и деловой подход. Всегда приятно иметь дело с предприимчивыми людьми.

– Да-да, – поддакнул помощник, – таких самородков зажимают. Просто глупость, головотяпство и форменное… безобразие, – закончил он возмущенно. – А ведь вот взял и додумался человек! Светлая голова!

«Вот черт возьми, словно бы мысли прочитали!» – удивился целитель, но, приятно успокоенный сладкими дифирамбами, заговорил: – Ну… всего-то, в общей сложности… этой головоломкой уж без малого как три года… Но сначала теория, анализ, опыты, понимаете ли, на себе, своих близких, а уж только потом, естественно, и… серьезная практика, – постарался он добродушно улыбнуться. – А кстати, расскажите, как вы питаетесь? Ну… ваш обычный дневной рацион?!

И тут гость понес такую ахинею, такие блюда стал называть, что у Бориса Алексеевича мгновенно пошло обильное слюновыделение, и, чтобы более себя не раздражать и не травмировать, он стал задавать наводящие вопросы.

– А рыбу часто едите?

– Не скажу, что каждый уж день, но бывает, что употребляю. А вот мой помощник от нее без ума! – кивнул он на загоревшегося глазами и облизывающегося толстяка.

– А как с пшенной кашей дела? – пропустив мимо ушей слова насчет помощника, почему-то более грустно продолжил целитель.

– А никак!

– Ну вот и напрасно, простенький, но необходимый продукт, – нравоучительно произнес Шутов. – Если решитесь на лечение, надо будет непременно включать в рацион. Вперемежку с сахаром…

– А вы считаете, что дело не безнадежное, – перебил его Петр Петрович, – полагаете, что можно восстановить?

– Ну зачем же вы тогда ко мне записались? – сделав кислую мину, явно обиделся целитель. – Если не доверяете, то не надо было и приходить!

– Ну отчего ж не доверяем, – опять попытался успокоить его клиент. – Что уж вы так сразу и в штыки, просто интересуемся мнением специалиста. А кстати, сколько будет стоить ваше, извиняюсь, то есть мое лечение?

Шутов лишь на мгновение помедлил с ответом. Было ясно, что внутри него происходит какая-то борьба.

– По сложившемуся тарифу, – вымолвил он напряженно, – десять за первоначальную консультацию и… двадцать рублей в месяц за все остальное.

– Недорого! – даже вроде бы удивился высокий, обменявшись выразительным взглядом с помощником.

– Совсем недорого! – согласился толстяк. – Почти бесплатно!

От этих слов Борис Алексеевич даже порозовел.

– Стараемся не очень уж задевать семейный бюджет, – оживился он, – хотя, конечно, себестоимость спецсостава, – он демонстративно взял в руку банку с чем-то густым и темным, – довольно высока, а некоторые компоненты в последнее время прилично вздорожали.

– Ты смотри, – сверкнул глазами толстячок, – по всему видно, что исключительный эксклюзив! – и многозначительно глянул на загорелого.

– Ээ-х! – вдруг очень правдиво хлопнул себя по коленке начальственный Петр Петрович. – Всегда вот по-хорошему завидовал одаренным талантами людям. Ведь где бы они ни работали, каким бы… делом ни занимались, а врожденный талант, стремление к истине, непременно прорвутся наружу! А, кстати, – совсем по-родственному обратился он к целителю, – если так можно выразиться, чисто для исторической справки: а кем вы раньше работали?

– Да, Борис Алексеевич, – опять поддакнул помощник, – а чем же вы раньше-то… ну… до этого занимались?

Видя такое теплое и участливое отношение к себе, Шутов довольно улыбнулся и поправил прическу:

– А нет здесь никакой тайны, товарищи, что ж тут скрывать – механиком… на станции мелиорации…

Тут котообразный тип, вскочив с места, приблизился к целителю и интимно и плаксиво запричитал:

– Борис Алексеевич, драгоценный, сахарный вы наш! Вижу, своими глазами вконец убедился, что в вашем лице нашел то, что давно искал. Помогите, не откажите несчастному существу. Чувствую – раз уж ваше магическое искусство способно справиться и с моим шефом, то уж его-то верному слуге не откажите?..

Не ожидая такого внезапного напора, удивленный целитель вопросительно уставился на толстяка:

– А в чем, собственно, дело-то? Скажите… если смогу…

– Эх, Борис Алексеевич! Да что и говорить-то, сами, наверно, видите… Эти проклятые усы, – для убедительности он поднял голову повыше и демонстративно потрогал их, – видите, торчат, как у… обыкновенного дворового кота. Только в общественное место войдешь – сразу все взгляды на тебя. Чувствуешь себя как в зоопарке! Как дальше жить, прямо не знаю! Нельзя ли применить ваш исключительный метод и выправить такое бедственное положение? За ценой не постою! Если уж своих средств не хватит, то шеф обещался помочь… – кивнул он в сторону начальника.

Тот в знак подтверждения согласно качнул головой.

– Гм, да, интересный случай, – внимательно осматривая усы толстяка озадаченно пробормотал целитель, – никогда не сталкивался с подобным…

– Вполне с вами согласен, исключительно интересный, – поддакнул низенький, выжидающе поглядывая на Шутова.

– Понимаете… и рад бы вам помочь, – неуверенно посопротивлялся хозяин квартиры, – но действительно… подобными вопросами раньше заниматься не доводилось. Так что… – вздохнув, развел он руками.

– Ну что вы, Борис Алексеевич, волшебный! – приблизился вплотную толстяк и прямо замурлыкал в самое ухо. – Вы же механик! А не какой-нибудь там… хирург или парикмахер, которые только и могут или зарезать, или отрезать. Понять механизм, – сделал он ударение на это слово, – проблемы для вас – сущая чепуха, я это сразу уяснил, увидевши вас…

В тот же самый момент целитель почувствовал, почти увидел кожей правой ладони, как что-то знакомое и очень приятное вползло и затихло в его руке. И тут же в мозгу отпечаталось слово «аванс». Он решил было для приличия слегка возмутиться и открыл даже рот для озвучивания, но, прочувствовав просто ошеломляющие габариты пачки денег, в первый миг не поверил своим ощущениям. Иными словами, его аналитический центр требовал визуального подтверждения, а не ошибка ли это. Борис Алексеевич лишь на сотую долю секунды поймал в объектив нужное изображение и… нашел увиденные формы превосходными. Это походило почти на сказку, на чудесным образом материализовавшиеся мечты.

Ох, глаза, глаза, глаза! Ох эти ненасытные коварные глаза! Подавая в мозговой центр желанную картинку, они порой действуют, как шквалистый ветер, как разрушительные цунами, как… Короче говоря, устоять невозможно! Да, да, да! Уж поверьте! Женщины любят ушами, а мужчины – глазами. Поэтому без лишних словесных выкрутасов нужно признать, что Борис Алексеевич мгновенно влюбился в нее (такую пухленькую!) и расстаться был уже не в состоянии. Его белое, гладко выбритое лицо сначала покрылось легким румянцем, затем густо покраснело, и что-то совсем уж невнятное наподобие «…да ведь я… да вы понимаете… да это же почти невозможно… и, наконец, я попробую» вылетело у него в заключение изо рта. А слово ведь не воробушек: упало на барабанную перепонку, тут же вызвало соответствующую реакцию.

– Ну вот и славненько, ну вот и отлично! – искренне обрадовался толстяк. – Мы с шефом с самого начала подозревали, что вы именно тот исключительно нужный нам человек, – и он снова беззастенчиво плюхнулся на диван.

– Так, ну что же, все ясно. Пора начинать лечение?! – снова ожил Петр Петрович, пристально посмотрев на целителя.

– Да-да, конечно же, – отходя от столбняка, отозвался тот, – прошу прощения, я сейчас, буквально на одну минуточку, – и он спешно куда-то удалился.

– Деньги пошел прятать, – как бы между прочим заметил низенький.

Выйдя из комнаты, Шутов проследовал в спальню, где еще раз влюбленно оглядел и помял в руках пачку зеленоватых купюр со знакомым изображением вождя мирового пролетариата и размашистой надписью: «Пятьдесят рублей».

В толстенькой пачке было, по крайней мере, штук сорок, а может быть, даже и пятьдесят одинаковых как сестры-близнецы бумажек. В десять раз больше, чем приносили ему все остальные клиенты за месяц! С ума сойти! Целое состояние! Чтобы узнать сколько точно, надо было их попросту пересчитать. Но заставлять себя ждать таких щедрых клиентов – признак дурного тона! Поэтому, поискав глазами, куда бы это богатство получше припрятать, и ничего лучшего не придумав, он сунул деньги в выдвижной ящик комода, где лежало белье жены, в… панталоны дражайшей супруги. «На вот тебе, подозрительная дура, получай… плоды моего труда!»

Вернувшись назад, он застал посетителей на своих прежних местах.

– Прошу извинить за небольшое отсутствие… Ну что ж, а теперь давайте начнем… – преувеличенно бодро начал целитель.

– Давайте! – не дав ему договорить, развязно произнес толстяк.

Борис Алексеевич бросил на него вопросительный взгляд, а потом выдавил угодливую улыбку.

– Сначала с вами, Петр Петрович… Да… так вот… Не открою большого секрета… Дело в том, что у вас… из-за длительного неправильного питания нарушен обмен веществ в организме. И как следствие…

– Помилуйте, дражайший Борис Алексеевич! – перебил его загорелый почему-то совершенно с другим лицом. – Уж не хотите ли вы сказать, что я раньше неважно питался, а ваша пшенная каша, яйца и рыба… да еще вот это снадобье в банке коренным образом смогут исправить положение и от этого снова вырастут волосы на голове? А кстати, не поясните ли, что это за такой чудодейственный секретный состав, который вы мне так хотите порекомендовать? – не давая целителю выговорить и слова, спросил «Воландин».

Не понимая причины произошедшей перемены, Шутов растерянно перевел взгляд с одного посетителя на другого и попытался убедительно аргументировать:

– Понимаете ли, это средство очень непростого состава, получено путем длительных экспериментов и состоит из двадцати… трех различных компонентов…

– Врранье! – как выстрел, раздалось в комнате, и целитель опять увидел ту самую вредную черную птицу.

На побелевшем лице хозяина отразилось сильнейшее беспокойство. Он попытался было что-то сказать, но не успел.

– Вот и пернатые подтверждают, что вы, честнейший вы наш, очень мягко говоря, вводите нас в заблуждение. А если назвать вещи своими словами, то просто нагло врете, – спокойно проговорил высокий, рассматривая что-то на полу. – Я ничего не путаю, Бегемот?

– Ни тени сомнения, шеф! Чистейшая правда! – ответил знакомый голос. Но вместо куда-то подевавшегося толстяка целитель увидел немыслимых размеров громадного черного кота, который, развалившись на диване, продолжал говорить на человеческом языке. – В этом специальном составе, говоря его словами, – кивнул кот в сторону Шутова, – лишь три ингредиента: ягоды ирги и черной смородины, протертые с сахаром. А еще двадцатью там категорически и не пахнет. Так что Гарпия совершенно права – вранье беспросветное!

После этих убийственных слов у Бориса Алексеевича отвисла челюсть, а в глазах отразился сильнейший испуг. Он понял, что случилось что-то непоправимое. Прислонившись к шифоньеру, он начал глубоко дышать, как рыба, вынутая из воды, а кот, не обращая ни малейшего внимания, продолжал:

– И слова о диете – чистейшая брехня. Сырые яйца он и сам-то на дух не переносит, а других заставляет пить. Это просто какой-то диетический садизм. И правильно его жена говорит, что в этом деле он ничего не смыслит. В чистейшем виде налицо мошенничество, статья сто сорок семь Уголовного кодекса. – Потыкал он лапой в какую-то книгу, оказавшуюся вдруг у него. – Да к тому же еще получение взятки… в крупном размере… – вздохнул он преувеличенно тяжко.

– Позвольте, позвольте, – наконец обрел дар речи Шутов.

– Не позволю! – голосом, не терпящим возражений, отрезал начальственный гость, поправив вновь надетый берет. Отчего Борис Алексеевич неожиданно почувствовал предательскую слабость в ногах и очень неприятное состояние в животе.

Властный же незнакомец внезапно строго посмотрел на напуганного хозяина. Его черный холодный глаз больно уперся в самые зрачки целителя, отчего дикий ужас объял его душу, а по телу прокатился сильнейший озноб, и тут же совершенно сумасбродная мысль заметалась у него в голове, отчаянно просясь наружу.

Неизвестно почему, но ему вдруг захотелось чистосердечно признаться сердитому клиенту, что он вовсе никакой там не целитель, а так себе… В тот же самый момент другая мысль самолюбиво и категорично возразила: «С какой это стати?» Но в следующую секунду категоричность и самолюбие вышли в отставку, а Бориса Алексеевича с еще большим желанием потянуло начисто излить свою душу, и он неуверенно глянул на властного посетителя.

– Ну же, смелее, правдивый вы наш, не стесняйтесь и порасскажите, как вы дошли до жизни такой? – угадав намерения того, смягчился «Воландин».

Но хозяин почему-то все не решался.

Тогда неизвестно откуда в комнате оказался здоровенный парнина с длинными светлыми волосами в черной кепке и клетчатом пиджаке.

– Галактион, – обратился к нему загорелый, – господин целитель желает чистосердечно… поделиться накопленным опытом, но что-то ему все же мешает. Надо бы помочь жаждущему человеку. Будь добр, окажи услугу.

– Знамо дело, – как бы стесняясь и сопя, откликнулся верзила, – мы что, мы завсегда готовы…

И тут почти без размаха он своим увесистым кулачищем ткнул Бориса Алексеевича прямо в мягкий округлый живот, отчего тот, отлетев, упал как подкошенный на пол и какое-то время даже не мог вздохнуть. Лицо его ужасно побагровело, а из глаз брызнули крупные слезы.

Сделав, наконец, более или менее полноценный вздох и держась двумя руками за живот, он с усилием выдавил из себя:

– Нне надо, не бейте… Прошу вас… умоляю… Расскажу все, что хотите… Все, все, все…

И дальше уже бывший целитель поведал этой странной компании свою историю превращения заштатного механика со станции мелиорации в новоявленного знатока мужских шевелюр. По правде сказать, не такую уж интересную, но довольно поучительную.

Выслушав сбивчивый рассказ, властный клиент снова пристально посмотрел на хозяина:

– Ну, положим, здесь все ясно. А скажите, голубчик, вы хоть какое-то представление имеете, кто я такой?

Борис Алексеевич с каменным лицом уставился на «Воландина». Наступила пауза, которую внезапно нарушил развязный кот:

– Да откуда же ему знать-то, шеф! Он и понятия никакого не имеет, потому как с художественной литературой почти что совсем не знаком. Кроме журналов «Здоровье», «Садоводство» да разных там задрипанных газетенок практически ничего не читает. Скорее всего, он может принять нас за каких-нибудь обыкновенных грабителей или, хуже того, за квартирных воров…

– Да, а вот это печально, – поморщился Петр Петрович, вертя в руках свою необычную трость. – Рекомендую вам, назидательно рекомендую, – повысил он голос, – найти и познакомиться с книгой «Мастер и Маргарита», написанной Михаилом… Афанасьевичем… Булгаковым, – произнес он раздельно и громко. – Запомнили?

– Да, конечно, обязательно… сегодня же прочитаю, – поспешно подтвердил Шутов. – Я все запомнил: «Мастер и Маргарита», автор Булгаков Афанасий Михайлович…

– Михаил Афанасьевич, – поправил его высокий клиент. – А деньги, взятые за лечение, верните их хозяевам. Объясните все, как есть, и никогда больше не занимайтесь не своим делом! Вы меня хорошо поняли, любезный?

Хозяин с испуганными глазами согласно кивнул головой, а затем, хныкая, забормотал:

– Да как же я им все… расскажу-то, ведь это так… стыдно. Нет, я не смогу… Может быть, просто вернуть?..

– Что значит, дорогой мой, просто вернуть? – вскинул брови «Воландин». – Раскаяние требует жертв. А обманывать своих сограждан, пичкать в них эту диетическую белиберду вам ведь не было стыдно? А тут вдруг рассовестелись! Галактион, мне кажется, что наш новый знакомый не все еще осознал… Сделай милость, окажи услугу.

И не успел Борис Алексеевич ничего сообразить, как получил новый сильный удар, но уже прямо по лицу, отчего отлетел и открыл головой дверь в смежную комнату.

Галактион сделал еще шаг в его направлении, но хозяин квартиры живо поднялся на четвереньки и начал ползать, плаксиво причитая:

– Товарищи! Дорогие товарищи! Родные! Милосердные! Все сделаю как надо. Видит бог. Истинный бог! Только не бейте, прошу вас… Умоляю!

– Кот свинье не товарищ! – брезгливо сморщился Бегемот. – Мессир, это жалкое зрелище повергает меня в уныние. Вас тоже, надеюсь? Пора нам избавиться от него. Делать здесь больше нечего…

Борис Алексеевич поднял свое красное слезоточащее лицо с большой припухлостью под левым глазом, намереваясь еще что-то произнести, но… в комнате уже никого не было.

Вечером того же дня задержавшаяся в гостях у подруги жена теперь уже бывшего целителя, вернувшись домой, застала в квартире непривычный беспорядок. На полу валялись какие-то бумаги, некоторая мебель была сдвинута со своих мест, словно некоторое время назад здесь произошла какая-то борьба, а сам хозяин отсутствовал.

У Александры Ивановны тревожно защемило сердце, и она уже было решилась позвать милицию, но, услышав странные шорохи и бормотанье за дверью, выглянула на площадку. Боже мой! Внизу, на полу, она обнаружила совершенно пьяного и грязного супруга с большим синячищем под левым глазом.

– Боренька! Боря! Что случилось? Кто это тебя так? – от неожиданности всплеснула она руками.

На что дражайший супруг еле-еле внятно пояснил:

– Саша, ты была чертовски права… они меня разоблачили…

– Да, Боренька, кто они-то? – попыталась помочь подняться мужу Александра Ивановна. – Давай я тебе помогу.

– Они… – ткнул пальцем Борис Алексеевич куда-то вверх, – я больше не буду… спасибо, не надо… мне уже сегодня здорово помогли… – и он по-пластунски переполз через порог.

В этот вечер многим жильцам подъезда довелось услышать, как какой-то пьяный, еле выговаривая слова, пел неприличные частушки, непосредственно касающиеся одного интернационального меньшинства. Сначала где-то на уровне второго этажа обиженно прозвучало:

 
Я купил тушенки банку,
Чуть от вони не упал…
Эх, найти бы ту цыганку,
У которой покупал!..
 

В районе между третьим и четвертым этажами пьяный голос уже зло обращался к мужской половине:

 
Выпил ровно полстакана,
После целый час блевал…
Эх, найти б того цыгана,
Что мне водку продавал!
 

Для большинства уважаемых читателей не будет большим откровением тот факт, что многие наши сограждане имеют устоявшиеся привычки – к месту, а чаще совсем не к месту, неожиданно вворачивать в свою речь самые различные словечки такие как: «значит, понимаешь, вот, это самое, ну, да, так сказать» и многое, многое другое. Что-то вроде словесного заикания. И называют их словами-паразитами или словами-сорняками, потому что они, без сомнения, засоряют нашу матушку-речь, придавая частенько ей весьма комичный оттенок. Прислушаешься к разговору такого кудесника и думаешь: «И сколько же, дружок, ты лишних слов-то понавыплевывал. Сколько потратил ненужной энергии!» Один мой родственник постоянно, куда попало, вставляет «вот эта», как француз, с ударением на последнюю букву.

Полковник Кудеяров, главный милиционер города, с некоторых пор специализировался на целом выражении: «это самое, как его». И чем более волнительной при выступлении была речь стража порядка, чем больше он себя разжигал, тем чаще бросался ненужными словами. Знал за собой этот грешок, пробовал временами бороться, но… абсолютно безуспешно.

Была у Николая Фадеевича и еще одна не менее замечательная и знаменитая в милицейских кругах фраза, ставшая в родных стенах просто летучим афоризмом. И надо признаться, что многие начальнички уровнем пониже охотно брали ее на вооружение, до того она была привлекательна. Стоило только кому-нибудь из подчиненных запросить, по мнению Кудеярова, неоправданно много или намечаемый ими план казался чересчур уж громоздким и малоэффективным, как тут же звучал ироничный приговор: «А может быть, вам еще и снега из Африки привезти?»

После того, как его бывшего начальника сразу же после дня Победы отправили на заслуженную пенсию, Кудеяров был назначен на его место и готовился поменять три большие полковничьи звезды на одну более крупную – генеральскую, с нарядными лампасами в придачу.

Эх, что и говорить, чувство ну очень волнительное и о-очень долгожданное! Словно переход в новое качество.

По большому секрету и шепотом говоря, уже и новая форма припасена. И по всем скрупулезным подсчетам обновлять ее придется не иначе, как на Октябрьскую. Вот-вот гонец из столицы весть преприятнейшую привезет. Да, бывают в жизни особенные дни… Надо бы в Москву, в златоглавую, друзьям-товарищам позвонить, не слыхать ли чего этакого?..

Кудеяров на мгновение задумался, припомнив, как перед самым назначением вот на эту самую должность, ему вдруг приснилась здоровенная черная муха с прозрачными крылышками и золотистыми лапками, которая зачем-то назойливо ползала у него прямо перед глазами, и которую он пытался непременно прогнать. Но из этого ничего не получалось. Обнаглевшее насекомое не боялось его, ну хоть умри! А позднее, уже во второй половине того же самого дня оказалось, что долгожданный факт на радость свершился. Он вдруг отчетливо понял, что муха приснилась именно к столь жизненно важному для него и такому приятному известию. А он, дурак, еще пытался ее прогнать…

Полковник хмыкнул и покачал головой. И просто замечательно, что этого не случилось, а то ведь неизвестно, чем бы в конечном итоге все могло обернуться. Он знал наверняка, что у него были и серьезные конкуренты. Но все, как видите, обошлось.

– Мда-а… Чуть все дело не загубил на корню, болван. Ни больше, ни меньше, а именно болван, да еще и какой! – Пробубнил он вслух.

Полковник потянулся к чернильному прибору за авторучкой.

«А вот теперь, когда это так архиважно, эта самая муха ему не снится ну ни по чем. Вот же какое зловредное насекомое!»

На его лице проступили раздражение и неудовлетворенность.

Николай Фадеевич перелистнул испещренную разными надписями страницу перекидного календаря за 12 октября и на свежем листочке пометил «Москва!!» с двумя восклицательными знаками, подчеркнув написанное жирной чертой.

– Итак, сегодня вторник, тринадцатое… Чертова дюжина! Интересно, и каким же окажется этот славный денек? – усмехнулся про себя Кудеяров. – Только не хватало, чтобы и начальник милиции города был суеверным… – и он принялся изучать сводку происшествий за истекшие сутки. И надо сказать, чем больше вчитывался он в привычный документ, тем озадаченнее и пасмурнее становилось его мужественное гладко выбритое лицо.

Главный милиционер задумчиво постучал пальцами рук по столу.

– Странно!.. Тринадцатое только сегодня наступило, а и вчерашний день уже никуда не годится. Работники его славного ведомства зафиксировали, мягко говоря, необычные факты: в районе семнадцати часов у одного из заводов кто-то внезапно перекрыл городское движение, почему-то кроме троллейбусных маршрутов. На первом маршруте на площади Волкова с помощью пассажиров был пойман и доставлен в отделение милиции карманник, залезший в сумочку к находившейся рядом с ним гражданке… И, по свидетельству очевидцев, был до крови искусан, это самое, как его… огромным крабом!!! Где ж это видано?! Который потом куда-то исчез. Как сквозь землю провалился!.. И вот погодка тоже преподнесла странноватый сюрпризец – на набережной после шести вечера официально зафиксировано какое-то необычное потепление… А эта непонятная история с моржом?! Однако!

Николай Фадеевич, с первого же раза нащупав, ухватил и одним движением вырвал из правой ноздри одну из тех самых длинных волосин, которые, как их ни рви, беспрестанно отрастают и с любопытством выглядывают наружу. От болезненной процедуры глаза милиционера заволокло прозрачной слезой.

– Да, а музыка у губернаторского дома? А этот самый почтенный салют?! Ну, положим, и то и другое еще как-то можно бы и объяснить: бабахнули спьяну бывшие вояки пару-тройку ракет, а народу уж померещился целый салют. Пить будешь, не то еще от возлияний прибрендится! Хотя и это из ряда вон… Но вот фонтаны?!! Это уже… это самое, как его… гигантский кроссворд! Не говоря уже о какой-то там черной карете, нагло промчавшейся по запретной зоне!.. М-да…

В общем и целом, без дураков, картина получалась неприглядной.

«Да, товарищ начальник, вот тебе и суеверие! А вчера-то было еще двенадцатое число?.. Тут получается, не то чтобы… это самое, как его… лампасы на радостях примерять, а как бы и кресло-то под собой к чертовой бабушке не потерять!»

– Ну совершенно неприятные факты! – озвучив вслух, Кудеяров болезненно покусал полные губы. – Хочешь-не хочешь, а надо срочно разбираться и докладывать Первому, пока он сам на ковер не вызвал…

Начальник милиции экстренно собрал на совещание всех руководителей подразделений и попробовал лично выяснить, а нет ли здесь все же ошибки. Уж очень необычной казалась вся эта информация. Но как ни допытывался Николай Фадеевич, опасения его, к сожалению, полностью оправдались. Некоторые из присутствующих не только наблюдали за указанными явлениями, но и пытались при этом проявить разумную инициативу…

Подполковник Лошаденко, к примеру, даже сфотографировал злополучные фонтаны, но, видимо, из-за качества пленки ничего путного из этого не получилось. Вместо пресловутых фонтанов вышла какая-то птица вроде обычной вороны, а на другом кадре и вовсе черт знает что! Просто морда кошачья! Сам Игорь Данилович с дежурным нарядом вечером с фонарем и утром с рассветом уже обследовал все волжские откосы вдоль и поперек, и… никакого тебе намека на следы труб для подвода воды. Чисто! Просто какие-то чудеса!

Кудеяров только начал подробнее расспрашивать про моржа, как в кабинет с налетом таинственности на лице вошла его секретарь Ирина Павловна и на ухо тихонечко прошептала, что только что разговаривала с директором художественного музея, которая ей и сообщила, что перед входом в здание на асфальте обнаружен необычный знак размером с полметра. Что-то вроде английской буквы даблъю, выполненной в виде углубления в покрытии, что, естественно, не может не настораживать и ее лично и вверенный ей весь славный музейный коллектив. Директор убедительно просила, если можно, побыстрее прислать людей из их ведомства, нужных специалистов, и разобраться со странной то ли буквой, то ли уж знаком.

– Этого нам только и не хватало! Всего в двух шагах от здания обкома! Не дай бог еще… это самое, как его… и САМ туда подкатит с чьей-то подачи… – мрачно подумал начальник милиции под пристальными взглядами подчиненных.

– Хорошо, скажите, скоро подъедут, я распоряжусь, – и он продолжил совещание.

Через некоторое время к зданию музея подкатили и резко затормозили белые «Жигули», из которых быстро выбрались трое крепких спортивных мужчин в гражданских костюмах. Двое, что помоложе, взглянув мельком на безобразие на асфальте, многозначительно переглянулись и бодрыми и уверенными походками проследовали к входной двери, за которой тут же и пропали. Третий же мужчина, постарше, остался у исполосованного непонятным знаком дорожного покрытия. Внимательно его осмотрел, достал блокнот и что-то в нем авторучкой порисовал, а затем несколько раз обошел знак, наклоняя голову и вправо и влево.