Текст книги "Лезвие страха"

Автор книги: Андрей Гальперин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава 7

Он нуждался в воде и отдыхе. Совсем немного воды и короткий отдых, для того, чтобы продолжить путь. На второй день своего спуска вниз по карнизу ему пришлось бросить один из двух бурдюков, спасаясь бегством от огромной слизистой твари, сверзившейся сверху прямо на тропу позади него. Ему удалось уйти, хотя тварь, напоминающая огромного жирного слизня, перемещалась очень быстро. Он двигался дальше, спускаясь все ниже и ниже, и несмотря на то, что пить он старался как можно реже, вода во втором бурдюке стремительно заканчивалась. На следующем ярусе ему удалось убить камнем ярко-желтого в крапинку скорпиона, но жидкости в сухом ломком теле практически не оказалось, и ему пришлось довольствоваться горьким белым мясом с отвратительным запахом. Еще чуть ниже он сбил крупную многоглазую птицу и, экономя оставшуюся воду, выпил ее кровь. Последнюю воду из фляги он допил на самом нижнем ярусе, притаившись в узкой расщелине, в ожидании, пока через карниз переберется целый выводок огромных плоских тварей с многочисленными шевелящимися отростками по всему телу.

Спустившись на самое дно, он почувствовал себя очень плохо. Глаза резало от сильной боли, в голове непрерывно шумело, ноги подкашивались от усталости, а в горле скребло от жажды. Земля под ногами непрерывно дрожала, вонючий туман плотной пеленой укутывал все вокруг, и Мерриз не мог сосредоточиться даже на том, что находилось в непосредственной близости. Пошатываясь из стороны в сторону, он добрался до одинокой скалы, похожей на торчащий из серого песка обломанный клык, забился в узкую щель, обхватил руками колени и закрыл глаза.

Сон пришел сразу, такой же мутный, серый и тревожный, как дно каньона Язык Смерти. Сон накатывал волнами, периодически выбрасывая его сознание обратно в кошмарную реальность, и тогда он разлеплял слезящиеся глаза и некоторое время бездумно разглядывал скалу перед собой, а затем обратно погружался в неясное, полудремотное состояние. В коротких сновидениях он пил большими глотками хрустально чистую воду из горного ручья, уходил, а потом снова возвращался, и снова пил. Наконец, жажда победила сон, и Мерриз, облизывая сухим языком шершавые губы, выполз на коленях из своего убежища, и тяжело встал.

Он постоял немного, пока не унялась боль в глазах, затем осторожно двинулся вперед. Дно каньона было покрыто крупным серым песком, вперемешку с острыми обломками скал. То тут, то там из песка поднимались черные каменные столбы, их вершины скрывались где-то в тумане. Мерриз двигался медленно, вглядываясь в многочисленные следы, и периодически пробуя песок перед собою заостренным концом посоха. Такая осторожность оказалась вовсе не лишней, после одного из толчков из песка взметнулось морщинистое щупальце и мгновенно обвило посох. Вслед за ним, раскидывая песок мощными короткими лапами, показался и сам хозяин – мерзкая безглазая тварь с огромной щелкающей пастью. Мерриз вырвал посох и швырнул в чудовище горсть ядовитых шипов. Шипы вонзились в серую плоть и тут же втянулись внутрь, разрывая ткани. Из дырок в шкуре потекли розовые пузырящиеся струйки. Монстр дико заверещал, и бешено мотая головой, быстро зарылся в песок. Мерриз отдышался, внимательно разглядывая песок вокруг логова чудовища, и дальше двинулся еще осторожнее, обходя едва заметные концентрические выпуклости.

Дважды ему пришлось останавливаться, и вжимаясь в холодный песок, пропускать стада горбатых короткокрылых тварей, медленно бредущих через туман. Животные двигались на двух длинных чешуйчатых ногах, периодически опуская вниз каплевидные лысые головы, заканчивающиеся гибким хоботом, и с шумом втягивали песок.

Так постоянно вглядываясь в туман и прислушиваясь к приглушенным звукам он миновал расстояние еще в несколько стрел. Песок под ногами сменился крупным острым щебнем, черные столбы стали больше в диаметре, туман стал постепенно редеть. Вскоре, щебень сменился беспорядочным нагромождением скал, и чтобы пробираться дальше, ему пришлось карабкаться, обдирая в кровь руки. Скалы вновь сменились песком, дно каньона постепенно понижалось, и вскоре, миновав глубокую расщелину, на дне которой громоздились огромные белые скелеты неизвестных существ, он увидел воду.

За полосой серых, покрытых слизью, валунов неподвижно темнело озеро. Мерриз, распластавшись по камням, довольно долго наблюдал за свинцово-серой гладью, затем привязал к посоху бурдюк и аккуратно опустил в воду. Бурдюк медленно наполнился, Мерриз притянул посох к себе, плеснул немного воды на ладонь и понюхал. В этот момент, прямо перед ним под водой что-то дрогнуло, блеснуло, и тут Мерриз понял, что из-под воды прямо на него пристально смотрит чей-то огромный зеленый глаз с желтым зрачком.

Он прижал руку с бурдюком к груди, и не отводя взгляда от воды, очень медленно подался назад. Глаз под водою моргнул, и тут все озеро пришло в движение. По поверхности в его сторону заструились черные круглоголовые рыбы с острыми шипами вместо глаз. Мерриз подхватил посох, и не оглядываясь бросился бежать.

Глава 8

– Вас до сих пор считают чудаковатым богатым бездельником, барон… Не раз мне доводилось слышать, как придворные красавицы со неподдельным сожалением вспоминают вашу галантность и обходительность и сетуют на то, что вы так внезапно оставили двор. Ваши безупречные манеры до сих пор считают эталоном. Впрочем, умения очаровывать у вас не отнять. Вы неоднократно использовали свои способности на благо Империи, и по части выведывания тайн вам до сих пор нет равных.

Саир Патео тяжело вздохнул, бегло просмотрел очередной свиток, и скривившись, бросил пергамент в камин. Джемиус, едва заметно улыбаясь, внимательно следил за стариком. Генерал выбрал из кучи донесений еще один свиток и продолжил:

– Кто бы мог подумать, что этот утонченный аристократ, любитель шумных застолий и покоритель дамских сердец, возглавляет ту самую, ужасную Тайную Канцелярию? Детище старого канцлера, которому всегда мерещились тайные заговоры и многоходовые интриги. Вашими стараниями земли Лаоры превратились в поле брани для убийц-невидимок, каждое брошенное слово записывалось, каждый человек был под подозрением. Вы породили новый страх – страх подвергнуться пытке, лишь за нечаянно высказанное мнение по поводу, скажем, плохого урожая. Впрочем, этим вы вполне компенсировали недостатки центральной власти, и это можно поставить вам в заслугу. Правители ведь знать не знали и слыхом не слыхивали, какие силы задействованы в этой борьбе. Возможно, что вы предотвратили не одну войну, спасли не одного вельможу, и не раз становились на защите самой короны. Судя по некоторым косвенным данным, я могу судить что вы внесли немалый вклад, приблизив победу и в последней войне… Несмотря на то, что наш молодой Император отказался от всего того, что сопровождало правление его отца, в том числе и от тайной канцелярии. Возможно, в этом есть некая доля вины графа Россенброка, оставившего мальчишку наедине со всеми проблемами в преддверии войны. А возможно, что Конрад действительно способен править, не опираясь на чьи-то плечи. Для Атегаттов это характерно, а Селин – не временщик, и не советчик, а лишь орудие сильной власти.

– После трагического ухода канцлера, мой генерал, я добровольно передал графу Селину большинство своих связей, архивов и даже оставил ему тайный фонд, из которого многие годы поддерживались операции, проводимые Тайной Канцелярией.

– Гм… Селин… Этот биролец перенял не самые лучшие ваши методы, барон, и мне кажется, молодой Император его в этом поддерживает. Там, где можно было бы обойтись шантажом и подкупом, а то и просто устным воздействием, Селин предпочитает череподавку Веселой Марты и пальцедробилку Святого Антония Джасского. Пока это приносит свои плоды, но у нас уже есть один ночной кошмар обывателя, небезызвестный вам епископ Коррада, поглоти его дракон… Мне самому, признаться, много раз приходилось отправлять людей на дыбу, подчас и не в чем невиновных людей, но все же, мне не хотелось бы, чтобы эта Империя превратилась в одну большую камеру пыток. Послевоенный террор, укрепление имперской власти, наведение порядков – все это понятно, конечно же…

Джемиус поморщился. Старый генерал с отвращением швырнул свиток в камин и внимательно посмотрел на молодого барона. Джемиус проследил, как язычки пламени с терском пожирают дорогой пергамент, и спросил:

– Мне казалось, что Селин занимается лишь вопросами безопасности трона, а вся внешняя активность после войны сошла на нет…

– Безопасность трона… Мне ли вам говорить, барон, сколько всего попадает под это определение… Имперский трон никогда не был в безопасности, несмотря на все усилия, приложенные старым канцлером.

– И какие силы на этот раз посягают на Изумрудный Трон? С чем не может справится Селин и его палачи? Зачем я понадобился старому генералу, едва сбросившему бремя ответственности за все денежные вопросы Империи? Вы ведь выпотрошили Аведжию, как голодный опустошает горшок с похлебкой?

Патео отложил свиток и рассмеялся.

– Неудачное сравнение, барон. Дела в Аведжии пошли не совсем так, как нам хотелось, и вам это прекрасно известно. Подходы к Циче были блокированы горцами… Проклятые варвары и сами не смогли взять замок, и не подпустили нас… Южные провинции оказались в недосягаемости. Негус Бор и Адольф Керрим так и не склонили головы. Впрочем, с юга их и так пощипали изрядно бантуйцы. Младшие династии Аведжии оказались куда сплоченнее и сильней, чем мы ожидали. Мы не смогли получить выход к морю, не смогли вывезти достаточно лошадей. Помимо этого, нельзя забывать о том влиянии, которое оказывает на императора королева Шелона. Похоже, что красота и сила этой женщины пленили нашего императора, и речь уже идет о новом брачном союзе, последствия которого трудно предсказать даже мне… Несмотря, на то, что Шелона пообещала отказаться от прямого владения королевством в пользу принца Тарра, она номинально по прежнему остается единственной правительницей Нестса, Аведжии, и королевства, а ее сын Николай – может быть полным правителем всех этих земель, и в случае брака с императором – еще и Атегатта, Армельтии, Эркулана, Борхеи, Эйфе, Бироля. Впрочем, все это еще можно оспорить, чем кстати, сейчас и занимается архиепископ Вальтер.

– Насколько я понимаю сложившуюся ситуацию, сейчас Империя контролирует большинство государств Лаоры…

– Это так и не так, барон. Государства на севере, а также – Марцин, Прассия, Данлон и Бадболь всегда были лояльны Империи. Это многонаселенные страны с богатыми плодородными землями. Великие Герцогства Рифлер и Латеррат – по-прежнему формально подчиняются императору, но имеют свои собственные амбиции. Бреммагна перестала существовать, как самостоятельное государство. Рифдол и Анбир не представляют никакого особого политического интереса, в силу своей удаленности и малочисленного населения. Остаются Бриуль и Великая Забриния… Эти вечные рассадники чумы, наемников и мятежей.

– И все же, генерал… – Джемиус внимательно посмотрел на старика. – Вы так и не ответили на мой вопрос… Зачем я понадобился короне?

Патео помолчал. Камин, от души накормленный толстыми свитками, разгорался все ярче и ярче, высвечивая каждую морщинку на мрачном лице старика. Наконец, Патео, поморщившись, словно от зубной боли, тихо произнес:

– Трои…

– Трои?

– Да, барон… Несмотря на все могущество и власть, Империя до сих пор связана долгами по рукам и ногам. Империи нужно освободится от этого ярма, Империи необходимо золото банкиров.

Джемиус пожал плечами, выражая крайнее недоумение, и задал вопрос:

– А при чем здесь скромный барон, лишенный всех должностей, регалий и коротающий свои одинокие дни в празднестве и безделии?

Патео хмуро улыбнулся.

– Не шутите так, барон… Мне прекрасно известно, кого вы посещали в Норке. Мне известно, кто спровоцировал самозваного короля Беригарда на самоубийственную атаку на Латеррат. Мне известно, что это вы отбили и долгое время скрывали принца Манфреда, а также некоего Камилла, прозванного Мастером. Я думаю, что это лишь малая часть всего того, что удалось вынюхать шпионам Селина… Вы по-прежнему имеете огромную власть в Лаоре, тайную власть, власть, которая Селину даже и не снилась. Возможно, что по-своему, вы могущественнее императора Конрада. Вы всегда шли к какой-то своей цели, и пока ваша дорога совпадала с тем путем, по которому двигалась Империя. Надеюсь, что эти дороги и не пересекаться в дальнейшем. А пока… Пока мне нужно имя…

Джемиус задумчиво улыбнулся.

– Одно имя?

– Да, барон. Мне нужно знать, кто во при дворе Императора работает на Троя. Через кого мы можем пошатнуть власть банкиров. Кто может знать все имена предателей, и где все-таки Трои хранят свое золото. И мне кажется, барон, что вы знаете этого человека…

– Так почему бы Вам, генерал, не отправить в Норк пару-другую сотен дипломатов, отобранных из числа наиболее подготовленных рыцарей Краста, и не вытащить старого Мониссия из его норы? Думаю, что на дыбе глава Торгового Дома Норка с огромным удовольствием выдаст вам все свои темные тайны. Ведь это проще простого…

– Да нет, барон. Все не так просто. Перед тем, как тащить Троя на дыбу, необходимо первоначально уничтожить всю сеть оплачиваемых наемных убийц, мятежников и предателей. Иначе мы рискуем ввязаться в длительную тайную войну, за время которой золото разойдется по мешкам мелких ростовщиков и лавочников. С этим надо покончить одним ударом.

Джемиус дослушал генерала, печально поджал губы и сочувственно покачал головой.

– К сожалению, мой генерал, я не знаю имени. Да, я был в тайных подземельях Норке и беседовал с человеком, который называл себя Великим Торком. Это был странный человек… Страшный. Возможно, он действительно владел забытым Древним Искусством нелюдей, и умел подчинять себе воли других людей даже на расстоянии. Возможно. Об этом человеке много говорил, писал и размышлял старый канцлер. Впрочем, все его первоначальные выкладки оказались неверны. Единственное что, как и подозревал Россенброк, великий Торк действительно имел самое прямое отношение, ко всему, что происходило на землях Лаоры за последние сто лет. Но к этому человеку меня привела совсем другая тайна, вовсе не касающаяся золота банкиров, хотя, не скрою, я уже тогда знал, что тот, кто именовал себя Великим Торком, тайно контролировал не только банки, промыслы и разбойничьи банды, но и многих аристократов даже из Великих Семей Лаоры. Впрочем, он умер, прихватив с собою эту тайну. А то, что мне удалось узнать – не имеет никакого отношения к спрятанному золоту.

Но, за Торком охотился не только я. Наступая мне на пятки, двигались долгорские монахи, тоже преследовавшие какие-то свои цели. Я подозреваю, что между Великим Торком и Отцом-Настоятелем Священной обители какое-то время существовало некое соглашение. Деталей, я боюсь, мы никогда не узнаем. Долгор умеет очень хорошо хранить свои тайны. Я опередил монахов, но узнал слишком мало, и то, что я узнал, вряд ли имеет какое-то отношение к нашей сегодняшней беседе, генерал. Могу сказать лишь, что после смерти Торка его тайная империя вовсе не рассыпалась, как я предполагал… Торговый Союз Норка по прежнему существует, хотя их головорезов из внутренней армии изрядно проредили монахи и мои люди. Банки продолжают перекачивать золото, кто-то контролирует биржу наемников в Падруке, кто-то по-прежнему облагает данью мелких и крупных лавочников всей Империи, и похищает дворян для выкупа. По дорогам Империи по-прежнему бродят безумные пророки, грязные, нечувствительные к голоду и боли, они проповедают миф о страшном проклятии, и убивают себя, стоит на них хоть немного надавить. За всем этим кто-то стоит, но кто… Я не знаю этого, генерал. В данный момент, меня заботит совсем другое. – Джемиус закончил, затем встал и бесшумно прошелся по кабинету, разглядывая развешанное на стенах старинное оружие.

Патео долго смотрел в огонь, бесцельно перебирая пальцами листы пергамента.

– Мистика… Ересь, противная богам и человеческой природе вообще… Старый канцлер тоже любил порассуждать на эту тему. Этой Империей, барон, движут совсем другие силы, не имеющие никакого отношения к тайным забытым искусствам. Это страх, зависть, жажда власти и золота, и, пожалуй, немного любовь и честь… Мы, играя этими чувствами, сталкиваем лбами целые народы, выжимая для себя какую-то пользу. Если есть человек – значит, у него есть эти слабости, значит, его можно найти, и приложив определенное воздействие выяснить необходимое. Мне нужен этот человек, барон. Империя вновь на пороге больших перемен. Император собирается раз и навсегда решить вопрос с Великой Забринией. Церковь, напротив, готовит выступление против императора. Ходят слухи о странной активности среди кочевников, а Негус Бор с Адольфом Керримом планируют возвращение власти в руки аведжийцев. Я знаю, что в этой империи никогда не будет покоя, я сам приложил к этому руку. Но хотелось бы, что будущее наше отличалось от прошлого, хоть немного…

Джемиус повернулся на носках и странно посмотрел на генерала.

– Будущее? Его у нас может и не быть… По сравнению с этим все остальное лишь мелкая возня слабоумных детей, отбирающих один у другого старую игрушку.

Генерал вскинул седые брови и озадачено спросил:

– Что вы имеете в виду, барон? Уж не легенды ли о сбывающемся проклятии?

Джемиус снова сел в кресло и задумчиво помахал перед собою тростью, описывая странные фигуры.

– Проклятие… Нет никакого проклятия, генерал, все это жалкий миф. Есть страшная реальность, от которой нам никуда не деться, даже если мы получим все золото этого мира, и все враги наши будут униженно ползать в грязи. Человечество вымирает, генерал… Угасает, как токая свеча. Наши женщины рождают все больше мертвых детей, а те, кто выживают не так уж и долго остаются в этом мире. Каждая новая война уносит все больше и больше жизней, каждая новая эпидемия сильнее предыдущей, а мы как не могли лечить большинство болезней, так не можем и до сих пор. Все новое, что появляется у нас – считается порочным, и исчезает навсегда в церковной бездне. В провинции уже давно не новость заброшенные деревни и целые города. Люди тянутся в столицы, словно здесь есть спасение, а потом убивают друг друга на площадях за кусок хлеба…

– У вас есть серьезные опасения? Возможно, вы знаете, чем это вызвано? И кто за этим стоит?

– Увы, нет… Пока я вынужден полагаться только на собственные мысли, древние манускрипты и предчувствия…

– Ну, что же… Человечество выживало и будет выживать, и наша задача обеспечить это выживание. Мне понятны ваши рассуждения, но непонятна цель. Впрочем, я на это и не претендую. Вас заботит выживание всего человечества, а меня – всего лишь его малой части. Заботиться обо всех – слишком большой труд для старика, и слишком мало шансов дожить до благополучного конца. Мне не хотелось бы вмешиваться в ваши дела, барон, тем более что пока они не представляют никакой угрозы Империи, даже напротив, насколько я могу судить… И, конечно же, я не хочу никакой конфронтации, тем более, я не хочу оказывать на вас никакого давления, однако… Мне нужна ваша помощь, и я готов обсудить условия.

– Ни надо никаких условий, генерал. – Джемиус положил трость на сгиб локтя и продолжил. – Единственный человек в Лаоре, который может прояснить вам ситуацию с банкирами, единственный, насколько мне известно, выживший союзник Великого Торка – это Аттон Сорлей, наемник, по прозвищу "Птица-Лезвие"…

– Сорлей? Птица-Лезвие? Мне знакомо это имя… Где-то я уже слышал его.

– О да. Птица-Лезвие, пожалуй, наиболее успешный из всех охотников за головами Падрука. Список его жертв впечатляет. Помимо этого, Сорлей необычайно одаренный и опасный воин, и непростой человек. Его сложно найти, еще сложнее захватить, а шансы, на то, что он поделится с вами столь нужной информацией, вообще ничтожны. Тем не менее, он единственный, кто сможет вам помочь.

– Вы знаете, где его искать?

Джемиус загадочно улыбнулся, пригладил ухоженные волосы, и гордо вскинув голову, ответил:

– Да, мой генерал. И более того… Я его уже нашел.

Глава 9

Он отстраненно отложил сверток в сторону, сел прямо на землю и закрыл лицо руками. В зарослях вокруг шумел ветер, где-то совсем рядом тонко пересвистывались гурпаны. С юга потянулись серебристые низкие тучи, стало почти светло, как днем.

Он опустил руки бессильно привалился к мокрому дереву крыльца. В голове тупо билась одна мысль:

"А что ты ожидал?"

Резонный вопрос. Что можно было ожить от мародера? Что он позарится на кусок невзрачного серого метала?

Аттон покосился на сверток и вздохнул. Грязная серая ткань скрывала всего лишь тяжелую золотую пряжку, украшенную рубинами, пряжку, несомненно выдранную с корнем из широкого пояса Великого Герцога. В массивных зажимах еще остались кусочки материи. Аттон снова взял сверток и прикинул вес. Не менее двадцати карат чистейшего золота. За такую вещь любой торговец выложит не думая с полсотни колец. Аттон прикинул в уме свое теперешнее положение и решил, что пряжка ему, конечно же, сгодится. Предстоял неблизкий путь.

"Я ограбил грабителя…" – Аттон усмехнулся, сунул сверток в заплечный мешок, и задумался, вслушаясь в ночь. Начинался столь привычный и отупляюще въедливый диалог с самим собой.

"Этих денег мне хватит на долгое время. Купить оленя… Нет, лучше коня. Даже двух… Взять телегу и волов, и купить пару мешков овса. Не привлекая внимания добраться до Виеста…"

Он вытащил из мешка восковую руку, осмотрел ее со всех сторон и сунул обратно.

"Стоп… Ты начал не с этого… Зачем тащится в Виест? Зачем вообще пытаться встретится с ним? Это какое-то безумие…"

Аттон лег на спину и уставился в светлое ночное небо. Стоило ему подумать о Фердинанде, в висках тут же застучала кровь.

"Он заставил нас идти… Джайллар, как все просто… Мы могли скрыться в любой части Лаоры, но мы пошли, как нам было приказано… Все, уже все кончилось. Уже никуда не надо идти… Надо остановится и перевести дух… Но, Звезда…"

Стоило подумать о звезде, как кровь в висках застучала еще сильнее, в области затылка появилось странное жжение, и вдруг он почувствовал, что внутри его головы раздвигая ткани медленно разрастается горячий шепчущий шар.

"Звезда и дверь… Открой ему дверь… Звезда и дверь… Открой ему дверь… Открой… Открой… Открой… Открой… Открой! Открой!! Открой!!!"

Аттон стремительно сел. Голос в его голове то умолкал, то нарастал до крика. Он требовал, угрожал, молил…

"Джайллар! Я безумен! Открой…Я безумен! Открой ему дверь… Звезда и дверь… Открой ему дверь… Звезда и дверь… Открой… Открой… Открой… Открой!!! Безумен…"

Он поспешно вытащил бурдюк и сделал несколько глотков тепловатой воды. Со лба стекал холодный пот. Он вскочил на ноги и глядя в низкое небо заорал во всю глотку:

– Замолчи! Замолчи! Замо-о-олч-и-и-и-и-и-и!!!

"Звезда и дверь… Открой ему дверь… Звезда и дверь… Открой ему дверь… Открой… Открой… Открой… Открой… Открой! Открой!! Открой!!!"

Аттон рухнул на колени и обхватил голову руками. Шар внутри него разросся, стал обжигающим и вдруг исчез, оставив ноющую пустоту. Аттон упал на бок, прижал колени к подбородку и заплакал. Заплакал второй раз в жизни, по настоящему, исходя горькими горячими слезами.

"Оставьте меня! Я хочу жить сам! Я хочу принимать все решения сам! Я никуда не пойду, никуда я больше не пойду!!!"

Небо над головой равнодушно серебрилось низкими тучами. Закапал мелкий холодный дождь.

"Так всегда. В дождь, в грязи и в крови… Оставьте меня! Я хочу остановиться. Я хочу каждый день радоваться солнцу, я хочу женщину на каждую ночь, я хочу тепла и покоя, хочу забыть все… Все дороги, все тех, кого я убил, всех проклятых правителей, нелюдей и безумных слепцов… "

Голос в его голове вернулся. Он шептал едва слышно:

"Вставай и иди… В жизни должна быть цель. У тебя она есть. Есть цель – есть жизнь, нет цели – значит остается Хаос. Твоя цель – найти Звезду и открыть Дверь, и ты знаешь об этом, всегда знал, с самого рождения. Ты видел свою цель в каждом своем сне, ибо сон это дверь, через которую я прихожу к тебе. Ради этой цели ты страдал и заставлял страдать других… Вставай и иди, Птица-Лезвие, твоя цель по-прежнему далека"