Текст книги "Лезвие страха"

Автор книги: Андрей Гальперин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 53

– Вам плохо, госпожа? – Виктория сидела у низкого ложа королевы и беспокойством вглядывалась в потемневшее лицо Шелоны. Королева, закусив губу гладила ладонью свой большой живот. Чуть поодаль, поблескивая в полумраке глазами, сгорбилась над детской кроваткой безмолвная старуха.

– Вот, выпейте это… – Виктория быстро наполнила кубок янтарной жидкостью и протянула королеве. – Это облегчить страдания…

Шелона мягко отстранила ее руку.

– Не надо, Виктория… Уже близок тот час, когда мне не понадобятся твои услуги… Ведь ты уже все поняла?

Виктория отрешенно кивнула.

– Да, моя госпожа.

– Ты сказал об этом генералу?

– Да, моя госпожа.

– Я не виню тебя в этом. Мне нравится твоя честность, твои умелые и заботливые руки… Послушай меня, Виктория. Он настоял… Император настоял на том, чтобы возле меня был лекарь. Я не люблю людей, я могла бы все сделать сама, но только теперь я поняла. Ведь я могла потерять его, правда?

– Да, моя госпожа.

Шелона тяжело вздохнула. По ее впалым щекам побежали слезы.

– Ты спасла жизнь и мне и моему ребенку. Мой ребенок… – Она стиснула зубы от боли, – Мой ребенок станет последним звеном в этой цепи. Цепи порочных связей, берущей свое начало в глубинах веков… Я могла разорвать бы разорвать эту цепь давным-давно, я могла бы бросится вниз, на острые скалы и не допустить этого. Но я не сделала этого. Я всего лишь слабая женщина…

Черты лица королевы вдруг изменились, глаза вспыхнули красным, нос стал почти не различим, а рот превратился в черную щель. Виктория в ужасе отшатнулась. Королева поспешно прикрыла лицо руками и произнесла глухим, лишенным жизни голосом:

– Не бойся меня, Виктория. Это всего лишь древний морок. Это мое наказание за непослушания. За то, что я так и не смогла стать тем, кем должна была стать. Во мне слишком много человеческого. Больше, чем они думают. Больше, чем я сама могла подозревать.

Она убрала руки и Виктория увидела ее прежнее прекрасное лицо, пусть посеревшее от боли и слез, но тем не менее прекрасное. Виктория оглянулась на старую служанку, которая продолжала безмятежно укачивать маленького Николая, и вновь посмотрела на королеву.

– Мне страшно от ваших слов, моя госпожа… Я понимаю, что вы другие, но не понимаю почему, Ваше Величество…

Королева грустно улыбнулась.

– Я тоже многого не понимаю, хоть и живу с этим всю свою жизнь. Да и вряд ли на землях Лаоры есть существо, достаточно сведущее в древнем знании. Быть может что-то понимает мой брат, но он уже слишком нечеловек. Я скажу тебе только, что все мы лишь звенья одной цепи, ненадежные, тонкие звенья из которых ткут другой мир. Мы инструменты, спицы на которые насаживают все новые и новые образы, постепенно превращая нас в то, чем мы являлись изначально. Мы можем считать себя людьми лишь потому, что мы не видели других. Те, кто использует наше сознание, нашу плоть тоже не совершенны, но они стремятся к совершенству. Мой сын будет последним, завершающим звеном, после которого человечество окончательно перестанет существовать. Все неудавшиеся, слабые звенья будут уничтожены. Те, кому было не суждено стать звеньями будут доживать свой короткий век в забвении… И этот процесс не остановить…

Виктория дрожащей ладонью вытерла со лба холодный пот.

– О Боги…

Шелона глядя на нее невесело усмехнулась.

– Не призывай богов. Они не спустятся к тебе и не помогут. Ваши боги – это всего лишь отражение ваших мелких страхов. Вы создали их сами и прячетесь за их именами. Настоящие боги давно живут среди вас. Они творят другой мир, сражаются друг с другом и делят ваши тела между своими отпрысками. Человек, Демон, Бог, Человек-Бог – все эти понятия размыты пока, но этот этап близится к концу. – Она нащупала на груди семиконечную звезду и глядя на красные угли в камине, произнесла, – Тот, кому суждено откроет Дверь за которой нас ждет вечность. И это случится. Я не хочу этого. Больше всего на свете я ненавижу свою истинную сущность. Она чужда мне, и я боюсь ее. Но это неотвратимо.

Виктория вдруг почувствовала, как воздух вокруг них пришел в движение. Послышались приглушенные шорохи, по стенам зала заплясали причудливо изогнутые тени.

– Новый мир всегда страшит. Он не несет зла и жестокости, он совсем другой. В нем будет действовать другие понятия, другие сущности, будут другие ценности и другая мораль. И это не может не пугать. Мой ребенок… Только мой ребенок должен унаследовать этот новый мир. – Королева взмахнула рукой и тени сдвинулись, заплясали в сумасшедшем хороводе, угли в камине ослепительно вспыхнули голубым пламенем.

Двери зала медленно распахнулись и из темноты вышел маркиз Им-Роут. Глаза молодого военачальника были прикрыты, он двигался словно в трансе, руки его мелко подергивались, а на бледном прозрачном лице пульсировали красным сосуды.

Виктория прижалась ладони к лицу, чтобы не закричать.

Он приблизился и замер, глядя невидящими глазами куда-то вдаль. Королева опустила руку и голубое пламя в камине погасло. Зал погрузился в полумрак.

– Генерал! Вы должны собрать лучших своих людей и отправится в Санд-Карин, к месту, которое именуют Долиной Потерянных Лун. Вы должны найти там ребенка эльфийской крови и убить его, а также всех тех, кто будет его защищать. Я должна принести эту жертву во имя своего сына, даже если это и окончательно высвободит того, кто скрывается в самые черных безднах моего внутреннего мира. Идите генерал, выполняйте приказ.

Генерал, словно кукла подергиваемая за веревочки, повернулся на месте и неуверенными шагами покинул зал.

– Я чувствую… – Королева протянула руку и крепко сжала ладонь Виктории, – я чувствую приближение. Вот-вот начнется… Вскоре мне станет очень больно, Виктория, и я не смогу контролировать себя… Вы должны помочь мне, помочь моему ребенку. Я чувствую, как мой брат пытается захватить мою волю, и это может оказаться фатальным… Я сделала все, для того чтобы уничтожить его, но он слишком силен, а наш император слишком честен чтобы помочь мне в этом, но я не стану его винить… В этом мире осталось не так много тех, кто способен причинить вред моему ребенку, ему надо лишь помочь увидеть этот мир, а потом он защитить себя сам, он сказал мне об этом Виктория, он мне сам о этом сказал… – Королева посмотрела на нее, и от этого взгляда сердце Виктории бешено забилось. Чувствуя, как от страха немеют пальцы, она сделала глоток из кубка, который приготовила для королевы, и кивнула. Шелона медленно перевела взгляд своих светящихся неестественным голубым светом глаз на старуху и быстро заговорила по-аведжийски. Старуха вскочила, аккуратно взяла маленького Николая на руки, и зло поглядывая на Викторию, покинула зал.

– Она оставит моего старшего сына на попечение Доллы и вернется помочь вам. Это будет тяжкая ночь, Виктория. Я уговорила Императора покинуть замок, он не должен знать о том, что здесь произойдет. Завтра он увидит своего сына и объявит его наследником, а послезавтра мы пройдем свадебный обряд. Всего несколько спокойных лет в этом прекрасном, защищенном замке… Это все, что требуется мне и моему ребенку…

Глава 54

Аттон дождался пока охранник отвернется к стене, затем неслышно ступая прокрался вдоль густого кустарника к воротам и одним резким движением свернул стражу шею. Иного выхода у него не было – дом окружала стена из гладкого камня высотой локтей пятнадцать, форсировать такую стену, не зная что на той стороне, было опасно. Оттащив тело в кусты, Аттон чуть приоткрыл узкую калитку и попытался разглядеть за пеленой дождя обширный двор, но сразу же понял, что отсюда ничего толком он не увидит. Чуть поодаль за воротами располагалась небольшая постройка с острой конической крышей, то ли конюшня, то ли молельный домик, и эта постройка закрывала вид на дом и большую часть двора. Аттон пробормотал проклятие, вытер ладонью мокрое лицо, и стараясь ступать бесшумно, проник во двор.

Укрывшись за молельней, он осторожно выглянул и осмотрелся. Дом стоял в глубине, к нему вела узкая, выложенная ровной плиткой дорожка. Ни одно окно не светилось, лишь в дальнем крыле Аттон заметил на стеклах слабые отблески. Отсюда он не увидел входа, его, да и большую часть двора скрывали деревья. Он чувствовал присутствие людей где-то поблизости, люди были совсем рядом с ним, и от них исходили волны опасности и тревоги. Аттон на миг подумал о Мерризе и его странном чутье, позволявшем безошибочно определять точное расположение врагов. Но Мерриз давно затерялся среди бескрайних просторов Лаоры, и вряд ли когда-нибудь их пути пресекутся вновь. Аттон отогнал лишние мысли и сосредоточился на окружающей обстановке. Холодный несильный дождь был ко времени, дождь отлично скрадывал звуки и стирал следы. Низкое серое небо давало достаточно света для его глаз. Аттон поправил за спиной меч и сделал шаг на узкую дорожку, ведущую к дому. И тут же замер.

Прямо за молельней под дождем друг напротив друга на расстоянии пяти шагов, стояли двое. Того, кто был ближе к нему, Аттон сразу узнал. Это был Москит. Забринец стоял, чуть склонив бородатую голову, и засунув большие пальцы рук за широкий пояс смотрел не отрываясь на высокую стройную девушку в черном верховом костюме. Девушка стояла молча, опустив глаза. Ее бледное мокрое лицо выглядело несчастным.

Аттон понял, что скрываться далее не имеет никакого смысла, а потому выпрямился во весь рост и вышел из глубокой тени. Москит повернул к нему голову и сверкнув глазами недобро усмехнулся.

– А вот и сам господин Птица-Лезвие… Неудачный ты выбрал час для визита.

Девушка подняла на Аттона огромные черные глаза и скривила тонкие губы.

– Уходи немедленно, или пожалеешь…

Аттон сошел с дорожки на мокрую траву и остановился в нескольких шагах, так чтобы держать в поле зрения обоих.

– О чем же я могу пожалеть, госпожа эльфийка? О своей жизни, которой не распоряжаюсь? Или о времени, которое мне неподвластно? – Аттон откинул капюшон плаща и замер, переводя взгляд с девушки на забринца. Он не понимал того, что здесь происходит, но чувствовал, что это очень важно.

Девушка бросила на него ледяной взгляд и хрипло произнесла:

– Чтобы не привело тебя в этот дом, ты выбрал неподходящее время. Уходи сейчас же и…

– Девочка права, Птица-Лезвие. Проваливай… – Москит перебил ее и указал рукой на ворота.

Аттон усмехнулся и произнес.

– Пожалуй, я останусь. Честно говоря, я ожидал увидеть несколько другую картину, но то, что я вижу сейчас, меня заинтриговало. Впрочем, если вы любезно сообщите, где данный момент находится барон, и не станете препятствовать мне – я оставлю вас наедине. Но, почему-то мне кажется, что вы этого не сделаете…

Девушка вздрогнула, сделала какое-то незаметное движение, и в руках у нее появился длинный тонкий клинок. Москит что-то глухо прошипел и положил правую руку на эфес меча.

Аттон, словно выражая недоумение, пожал плечами, при этом высвобождая крепления лезвий.

Девушка медленно опустила клинок и глядя на забринца, спросила:

– Что это человек хочет от Джемиуса?

Москит, не убирая руки с меча, недовольно пробурчал:

– Наш барон обманул этого человека, Таэль, и по видимому именно сейчас господин Птица-Лезвие решил свести счеты… Но ведь мы не дадим ему совершить злодеяние, не так ли?

– Так это он должен открыть Дверь?

Москит посмотрел на Аттона и кивнул. Эльфийка оценивающе посмотрела на Аттона.

– Это все усложняет. Этот человек очень опасен. Думаю, что он оказался здесь вовсе не по воле случая…

– Пожалуй, я соглашусь с тобою. Барон считает, что Сорлей обладает прямо-таки мистической способностью, оказываться там, где его менее всего ждут. Но, мы можем все решить, Таэль… Как прежде, вместе. Ты должна пообещать мне, что не уйдешь, девочка…

Эльфийка отрицательно покачала головой. Аттон вдруг подумал, о том, что стал свидетелем необыкновенно важного события, которое непосредственно касается его жизни, его страхов и внутренних мучений. Он сделал шаг вперед и заметил, как напряглась рука Москита, сжимающая рукоять меча.

– Я многого не понимаю из того, что происходит здесь, но мне ясно одно – вы знаете обо мне гораздо больше, чем я сам, и судя по вашим лицам, это знание просто-таки обязывает меня немедленно умертвить. Помимо этого, я понял, что кроме моей смерти, девушка хочет покинуть этот дом, а господин Москит пытается этого не допустить, и все это опять же как-то связано с бароном Джемиусом, тайной моей жизни и возможно еще с чем-то, чего я до конца не понимаю? Я ничего не упустил?

Москит смахнул левой рукой с лица мокрые седоватые пряди и рассмеялся.

– Все верно, Птица-Лезвие. Крошка Таэль вдруг решила изменить этот мир по-своему, и почему-то считает, что ей это удастся. У нее на дороге стою я, старый заплесневелый дурак, который считает клятву, данную когда-то превыше судеб всего этого трижды проклятого мира. А теперь, у нее на дороге оказался и ты, то ли человек, то ли кукла, то ли несостоявшийся демон, отмычка, инструмент, который должен повернуть время вспять… И ты угрожаешь ей одним лишь фактом своего существования, как впрочем и мне. Веселая компания для такой дождливой ночи, не правда ли? – Москит выхватил меч, левая рука его скользнула к голенищу. Блеснуло тонкое лезвие кинжала.

Аттон, поглядывая на противников, медленно вытащил из-за спины меч. Эльфийка взмахнула клинком и глядя на забринца произнесла:

– Не делай этого, Патта… Умоляю тебя.

Москит встряхнул головой и с грустью в голосе ответил:

– Он стоит сейчас у окна и смотрит на нас. И по его щекам текут слезы… Вернись домой, девочка, я прошу тебя…

– Нет, Патта. Но я все равно люблю тебя…

– И я тебя…

Аттон резко разжал кулак и из рукава плаща ему в ладонь скользнуло тяжелое плоское лезвие. Он на мгновенье посмотрел в небо и заметил, как капли дождя замедляют свое падение.

Голубая молния начала свой путь из косматой тучи к земле и замерла на полпути, осветив их сосредоточенные лица призрачным светом.

Время на мгновение остановило свой бег.

Перед его глазами неподвижно замерла большая, чуть искрящаяся капля небесной влаги.

Молния погасла, и все сразу пришло в движение.

Он увидел, как Москит с непостижимой скоростью устремился вперед, и метнув лезвие в забринца, рванулся в сторону, парировал выпад эльфийского клинка, и сразу ответил с полуоборота, целясь в шею, но девушка уже сместилась левее, а с правой стороны в него летел кинжал. Аттон выгнулся назад, и острое лезвие пронеслось прямо перед его глазами, и он тут же, переместив вес на левую ногу, достал в длинном выпаде ускользающую тень в черных одеждах. Почувствовав, как кончик меча проникает в мягкую плоть, он развернулся и рубанул сверху по незащищенному плечу Москита, краем глаза заметив, как клинок забринца скользит по животу Таэль. Когда он ощутил, что под лезвием меча хрустнули кости, раскатисто грянул гром.

Аттон вытащил меч и сделал шаг назад. Москит стоял на коленях, сжимая окровавленными пальцами тонкое лезвие меча. Эльфийский клинок пронзал его насквозь чуть ниже правой ключицы, и упираясь острием в мокрую траву не давал телу упасть. Из разрубленного плеча хлестала темная кровь. Но забринец был еще жив. Уставившись невидящими глазами в небо, он хрипел и сплевывал кровь. Аттон повернулся и посмотрел на девушку. Тихо постанывая, она лежала на боку и прижимала ладони к широкой ране на животе. Он нагнулся, кое-как вытер меч о траву, а затем подошел ближе.

Эльфийка не мигая смотрела на него огромными широко раскрытыми глазами. Ее волосы утратили цвет, стали пепельно-серыми. Аттон опустился перед ней на колени и проговорил:

– Твоя рана не смертельна, Таэль, и я не стану добивать тебя. Я чувствую угрозу, исходящую от живых существ, но ты не несешь никакой опасности для меня, хоть и пыталась только что убить. Сейчас твоя кровь остановится, и ты сможешь уйти. Но никогда, слышишь, никогда больше не вставай у меня на пути!

Он встал с колен и вернулся к Москиту. Воин еще дышал. Аттон печально покачал головой и повернулся к дому.

– Нет…

Аттон обернулся. Москит шевельнул губами, поднял дрожащую руку и коснулся изрезанными окровавленными пальцами его плаща.

– Прошу тебя… Не убивай. Если в тебе осталось хоть что-то человеческое, не убивай его…

Аттон, думая о чем-то своем, молча кивнул, сунул меч в ножны и направился к воротам.

Глава 55

– После того, как охранника доставили к лекарю, мы тщательно осмотрели весь этот сектор. Ничего примечательного так и не обнаружили. Две камеры этого крыла пустуют, единственный заключенный – это герцог Аведжийский. Дальше по коридору содержится тот полоумный маркиз из Норка и еще парочка баронов, ждущих решения конфискационного суда. Сам герцог Фердинанд был очень удивлен происшедшим. После беседы с Его Величеством Императором, герцог пребывал в отличном настроении, он снова заказал книги из библиотеки, и получил их, согласно вашему распоряжению. Гарнизонный лекарь считает, что Бурман просто допился, вот ему и мерещились повсюду демоны.

Селин грозно сверкнул глазами и рявкнул:

– Почему на самом важном посту у вас всякая пьянь стоит? Кто ответственный за этот сектор?

Начальник тюрьмы, пожилой седобородый полковник, тряся брылами щек испуганно проскулил в ответ:

– Капитан Даммир, маркиз Белеха, мой генерал…

– В Анбир этого тупорылого капрала! Капрала, полковник, а не капитана, и пусть он хоть принц Оловянных Островов! В Анбир, в крепость Суза, пусть защищает границы Империи от тварей холода… Этого, что мозгами повредился – пороть плетьми насмерть. Всю вашу охрану сам лично проверю, кого за чем непотребным застану – собственноручно в дробилку затолкаю! Следующий!

Вперед шагнул молодой адъютант.

– Последние известия от маршала Севады, мой генерал!

– Докладывай!

– Как вы и предполагали, осада крепости Дрир затянулась. Пехотные части захватили центральные районы города, к стенам замка уже выдвинулись осадные машины и арионы. Ведение боевых действий осложняют многочисленные подземные туннели, которыми с успехом пользуются монахи. Потери среди пехотных подразделений, удерживающих центр города очень велики. Однако войскам удалось замкнуть кольцо осады.

– Полностью?

– Разведка докладывает о том, что есть вероятность прорыва через все те же подземные переходы, кои многочисленны и за стенами замка. Монахи сражаются отчаянно, попытка архиепископа Гумбольдта призвать их к благоразумию успехом не увенчалась.

Селин, думая о чем-то своем, задумчиво покивал и махнул рукой:

– Следующий!

Выслушав доклады, Селин распустил свою свиту и надолго задумался. Ему не давало покоя странное поведение Фердинанда при встрече с Императором, и его слова. Конечно, Селин подслушал беседу, и ничего зазорного в этом он не находил. Фердинанд был и пока оставался главным врагом Изумрудного Трона, и пока он был жив Атегатту угрожала опасность.

"Думайте о том, кто притаился на краю этого мира"

Селин поморщился. Вот оно. И кто же там притаился? Фердинанд хитер, он вовсе не сумасшедший. Вся эта тирада была направлена в первую очередь против королевы. Попытка рассчитаться за прошлое, вызвать у молодого Императора неосознаваемую неприязнь ко всему аведжийскому роду. Возможно что-то еще? Направить силы Империи на решение проблем, далеких от насущного, проблем мистических? Вся политика аведжийцев всегда строилась на их расовом превосходстве над остальными народами Лаоры. Не сделал ли император ошибки, оставив Фердинанда в живых? Возможно, его надо было по-тихому удавить еще тогда, в Барге. Ведь королева настаивала именно на этом варианте.

Кстати, а почему? Каковы причины лютой ненависти королевы к своему брату?

Генерал обхватил голову руками и принялся мысленно перебирать стопочки разрозненных фактов, отложившихся в уголках его памяти, с тех самых пор, как он принял на себя командование внутренней охраной Изумрудного Трона, еще под началом покойного канцлера.

Причины для ненависти были. Фердинанд вовсю использовал необыкновенную красоту своей сестры, пусть это и не принесло ощутимых результатов. Казавшийся необычайно выгодным марьяж с повелителем нестских варваров не открыл Фердинанду восточных границ Аттегата. Второй брак Шелоны, на этот раз с королем Венцелем и вовсе обернулся для Аведжии катастрофой. Рассчитывая на помощь сестры, Фердинанд повел войска в дальний поход, обнажив свои южные и восточные границы, и увяз в сражениях на землях Данлона, Бадболя и Могемии, так и не захватив столицу королевства.

С другой стороны, все могло быть по-другому. И причина ненависти вовсе не в этом. Да, брак с князем варваров был трагичной ошибкой, но вот союз с королем… Не это ли мечта любой женщины высокого рода? Получить власть над целым королевством, пусть разрозненным, но достаточно богатым. Стать одной из влиятельнейших особ Лаоры? Тем не менее, Шелона ненавидела брата. Возможно, причина спрятана глубже?

Любимая дочь старого герцога приходилась Фердинанду младшей сестрой. Ее мать покойная Саянна, графиня Бора, коренная аведжийка из богатейшей семьи южных дворян, умерла во время родов. Как умерла мать Генриха, старшего сына Великого Герцога. По слухам, Саянна ослепла на один глаз, рожая Фердинанда. Генерал постарался вспомнить генеалогию правящего аведжийского рода. То, что он вспомнил, ему не понравилось. Большинство жен правителей Аведжии умирали во время вторых родов, а иногда и во время первых же. Вспомнилась ему и страшная легенда о принцессе Гретте, ослепшей, неподвижной, но продолжавшей рожать для Великого Герцога Вилле Седьмого Огненноликого.

"Прямо не дети у них рождались, а чудовища какие-то…"

Роды… Вторые роды…

Генерал закусил губу и принялся вспоминать последний разговор с Викторией. "Осложнения… Тяжелые роды… Преждевременные роды… Со дня на день… "

Селин вскочил и судорожно роясь в беспорядочно разбросанных листах пергамента, заорал:

– Адъютанта с посыльным, ко мне! Живее!

Где-то за стеной зашумели, затопали кованными сапогами. Селин наконец отыскал чистый листок и макнув перо в чернильницу и принялся быстро писать.

В кабинет влетел запыхавшийся лейтенант гвардии. Селин, не отрывая глаз от листка, спросил:

– Где император?

Лейтенант вытянулся в струну и четко отрапортовал:

– Его Величество Император Конрад Четвертый сейчас пребывает в расположении четвертой пехотной бригады с осмотром, мой генерал!

Селин кивнул и задал еще один вопрос.

– Где сейчас маркиз Им-Роут и аведжийский посол Долла?

– Маркиз Им-Роут в сопровождении двух сотен своих людей только что покинул замок, мой генерал. Рыцарь Долла находится в своих покоях.

Селин дописал послание, свернул лист в трубочку, покапал воском и приложил печать.

– Это доставить императору в кратчайший срок. До расположения четвертой бригады двадцать лиг, а потому доставить к утру. Курьером. Эти сведения слишком важны, чтобы доверить их коту. Выполняйте, лейтенант!

Селин вышел вслед за адъютантом, и поправляя на ходу камзол, направился вверх, к покоям королевы.