Текст книги "Лиорская мельница (СИ)"

Автор книги: Андрей Андросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 18

Следующие два дня прошли как в тумане. Брак не вылезал из мастерской, приводя скиммер в рабочее состояние, ел там же. Поначалу собирался отказаться от предложения Часовщика и все же заниматься семейными работами, но быстро понял что не успевает. Скиммер пожирал все силы и время.

В трак возвращался затемно, насмерть вымотанный и с гудящей от бесконечного сведения головой. Хорошо, что не сорвался, хотя пару раз близко подходил к опасной черте. Спасибо Ухолу, который искренне радовался возвращению сына и изредка помогал калеке с особо тяжелой работой.

Джус вызывал у парня все больше опасений. Почти не пил два дня, ходил мрачный как туча, на сына старался не смотреть и целыми днями пропадал где-то на торге. Браку все же пришлось отдать отцу три зеленухи за медуз, что вкупе с переданными толстяку полутора синьками окончательно оставило его без средств. Остались только самые ценные вещи, припрятанные в тайниках, но трогать этот неприкосновенный запас откровенно не хотелось.

Самого Логи парень почти не видел, светя разбитой рожей тот днями пропадал на торге, таская к траку отца тяжелые мешки. В семье смотрели на это с пониманием, перед Поиском все старательно закупаются. Разве что удивлялись количеству и объему покупок, все прекрасно знали что транспорта у Дракобоя нет. Но списывали на то, что лысый уже нашел хороших попутчиков, так как на своем хребте столько не утащить, будь ты хоть трижды здоровяком.

От близнецов вестей не было. Не то, чтобы Брак всерьез рассчитывал на обещание достать колесо, он гораздо больше надежд возлагал на ушлого толстяка. Но полное отсутствие новостей напрягало. Не хотелось бы, чтобы они ввязались из-за калеки в историю.

Большой Сход жил своей жизнью, торг гудел, прибывали и уезжали все новые и новые торговцы. В мастерской не до обмена новостями, но кое что во время обедов удавалось узнать.

К примеру, давешний эйнос-маяк уже купили. Как и ожидалось, вызвал он немалый ажиотаж, особенно после успешных испытаний. Крохотный флир с клинышком на борту улетел почти за горизонт, и даже там подвешенный в кабине эйнос продолжал упорно указывать в сторону Плеши. В ходе разгоревшихся нешуточных торгов, маяк выкупили Воющие за тридцать пять фиолок, после чего, торжествующе поглядывая на семьи неудачников, утащили костяного снеговика в недра “Жабовоза”.

Довольный донельзя торговец закатил пирушку, а к утру красный грузовик уже исчез со стоянки, в очередной раз доказав хитрожопость владельца. Слишком много завистливых взглядов собирал на себе удачливый делец, заработавший за день целое состояние.

На третий день Схода прибыл еще один цеп, на этот раз обычный, старый и пузатый. Пришвартовался неподалеку от яхты, приспустив массивный баллон. В отличие от экипажа гравицепа, на грузовике явно знали, зачем прибыли, тут же принявшись шерстить по торгу в поисках рабов и припасов. Скупали много, невзирая на качество, и семьи с радостью ухватились за возможность избавиться от залежалого и негодного товара. Высокий канторец в темной одежде, попыхивая трубкой, брал почти всех, разве что совсем уж детей и стариков не трогал. Платил кри и островным золотом, не скупясь.

Вопросов никто не задавал, дело привычное. Может, факторию планирует организовать, или ферму. Разве что пузатый цеп с удивительно подходящим ему названием “Помпезная вдовушка” вызывал любопытные взгляды, такую древность в степи встретишь нечасто.

В Южной подмышке Красноголовые умудрились загнать на мелководье пару катранов, после чего накрыли с берега скраппами под бдительным взором гравияхты. Всю остальную живность в окрестностях Плеши уже выбили, так что других рейдов до конца Схода не намечается. Загонщики и искатели маются от безделья, молодежь устраивает гонки на плато и пробует свои силы в расселинах.

В самой мастерской толком ничего не поменялось, разве что Часовщик пропадал оба дня. На Ворчалу сводили новую бадангу взамен утерянной в стычке с Котами, и Волноломы хорошо платили опытным механикам. По качеству будет уступать старой островной, зато жахать дешевле и чинить проще.

Зато в вотчине Чегодуна царил натуральный бардак. Из трюма бесконечным потоком вывозили на гравитележках накопленный за год товар, стремясь сплавить все старые запасы негодных эйносов и трофеев. Тащили на торг все, от шкур до полусгнивших движков, всю ту дрянь, которую не удавалось сбыть разборчивым торгашам в городах. Взамен завозили стопки плющеных ракушек, редкую в степи древесину, специи и островной чай, продукты и ткани… Семья прекрасно обеспечивала себя всем жизненно необходимым в степи, но многое достать можно было только на севере.

Сам Чегодун, взъерошенный и злой, безостановочно орал басом на трюмных и чиркал в своем неизменном планшете. Именно сборщики отвечают в клане за торговлю, и несмотря на неприязнь к их старшему, Брак не мог не восхищаться тем, как кипит жизнь в трюме. По сравнению с сонной мастерской – будто другой мир.

К концу второго дня работы, на четвертый день Большого Сбора, скиммер наконец заработал. Надежно сведенная гравка заняла свое место, протянулись к компрессору трубки с эйром, подкормленный особой смесью двигатель очнулся от спячки и готов был в любой момент начать движение.

С двигателем калеке повезло пару лет назад. Идея построить свой скиммер родилась именно тогда, когда Брак после рейда на джорков уговорил Часовщика не избавляться от слабого зеленого движка с калечным захватом. Тот на удивление легко согласился, и избежавший жорки эйнос достался новому владельцу.

Брак двигатель выходил, даже захват удалось поправить, приспособив сложную конструкцию из сухожилий тех же джорков. Сначала хотел продать, но все испортил Джус, именно тогда начавший погружаться в пучину пьянства и тащивший из трака все, что плохо лежит. На мысль свести собственный скиммер калеку натолкнул старший механик, из раза в раз интересуясь, как долго двигатель будет без дела занимать место в мастерской.

И вот, наконец, двухгодичный труд завершен. По-прежнему не хватает переднего колеса, освещения и многих мелочей, но в остальном скиммер готов. Двигатель гудит, крутит компрессор, гравка послушно приподнимает тяжелую машину над железным полом мастерской. Вся большая троица в сборе. Осталось только испытать.

Закончив раньше, чем рассчитывал, Брак даже начал было подумывать заняться колесом самостоятельно, но плюнул и пошел домой. Слишком устал, да и с наскоку колесо не сделать. Придется добывать резину и каменную смолу, растирать в порошок всевозможную гадость для укрепления. Еще нужен стальной каркас и кто-то, кто поможет замешать правильную смесь для заливки. Сам парень этого не умел, даже с задним колесом ему помогал Часовщик. И то, на затвердевание ушел почти месяц.

Парень занес Сельме отремонтированный конденсатор, получив порцию благодарностей и лепешку с острой мясной пастой, которую немедленно сожрал, помня судьбу пирожков. Бак с водой удалось наполнить всего за каких-то десять минут, собрав простенький насос из компрессора трака и длинных трубок. Даже внимания особого не привлек, провернул все ранним утром.

Лежа рядом с храпящим Джусом и уставившись в крапчатый потолок, Брак устало размышлял. Он свою часть выполнил, скиммер готов. Дальше дело за толстяком. Или близнецами. До конца схода еще три дня, должны успеть. В полутьме кабины отметины, казалось, плавали, переползали с места на место, сами собой складывались в знакомые фигуры. Мелькает цеп, силуэт трака, знакомая кувалда ободряюще подмигивает, рассыпаясь ворохом крохотных медузок, которых затягивает в огромный спиральный водоворот… Наследие Симы жило своей жизнью в мерцании светильника.

– Я бы тоже не отдал тебя Чегодуну. – прошептал Брак, уже засыпая. Закорючки на потолке согласно закопошились.

– Жми, толстый!

– Тарган, не стой на месте!

– Две зелени на одноглазого!

– Не дай себя достать!

– Он выдохся!

– Дра-ко-бой! Дра-ко-бой!

Выкрики неслись со всех сторон круга. Плотно обступившая бойцов толпа орала и улюлюкала, подбардивая своих претендентов. Солнце жарило немилосердно, матовый камень площадки раскалился, пузырились на солнце крохотные капли крови.

В центре кольца, тяжело дыша и истекая потом, схватились двое полуголых соперников. Бородатый вольник со сломанным носом, невысокий и крепко сбитый, с трудом удерживал напор лысого толстяка. Выставив руки далеко вперед, он подобно фехтовальщику парировал левым предплечьем взмахи обмотанных тряпьем кулаков, успевая наносить в ответ злые и быстрые прямые удары правой.

Получалось не всегда, здоровенные конечности жирного били с такой силой, что вышибали из равновесия, а руки от пропущенных ударов немели и уставали с каждой минутой. Сам же толстяк, по крабьи скрестив руки, закрывался и упрямо продолжал переть вперед.

Логи приходилось тяжело. Идея поучаствовать в боях, выиграв на ставках заветное колесо, наконец ему аукнулась, и еще как аукнулась. Первых двух противников он просто смял, отправив на камень меньше чем за минуту. Да и что двое молодых клановых могли противопоставить гиганту, которого наконец перестали мучить последствия яда. Логи даже не запыхался, снискав популярность у зрителей и две зеленухи с выигрышей. Мордобой он всегда любил и даже изредка тренировался с Гарпунщиком, компенсируя неопытность габаритами и воистину бесконечной дурью.

Но третий соперник, на появление которого толстяк и рассчитывал, оказался сведен из другого металла. Подошедший из толпы вольник, представившийся Тарганом, явно будучи опытным и уверенным в своих силах, сходу принял предложение Логи повысить ставки, согласившись поставить на кон запасное колесо от скиммера в обмен на жахатель и банки к нему. И вот теперь уже третий пятиминутный раунд толстяк пожинал плоды своего опрометчивого решения, с трудом удерживаясь на ногах от усталости.

Вольник оказался слишком опытным. Явно не дурак подраться, выносливый, он не боялся принимать удары, лишь изредка смещаясь от особенно сильных замахов и уводя в сторону голову. А сам бил быстро и очень жестко, почти сразу оставив попытки достать лысого в голову и сосредоточившись на корпусе. Толстое пузо все еще спасало толстяка, рассеивая силу ударов, но стремительно покрывалось кровоподтеками и нещадно болело, как и многострадальные ребра.

Хуже всего было то, что от ударов по туловищу выбивало воздух из легких и наваливалась усталость, а прикрыть его не было никакой возможности. Логи всегда защищал голову и грудь, справедливо полагая, что только идиот будет бить в неуязвимое брюхо. И вот результат – нарвался на соперника, который знал, что делал.

Первые два раунда, устрашенный быстрыми и точными тычками в голову, Логи закрывался, позволив сопернику почти безнаказанно обрабатывать себя кулаками, в надежде что тот выдохнется. Но случилось наоборот, первым выдохлось пузо. Кажущаяся несокрушимой броня дала трещину, дыхание сбилось а держать руки становилось все тяжелее.

И вот в третий, завершающий раунд, толстяк плюнул на все и попер в атаку. Обороняться больше смысла не было, да и соперник подустал, растерял былую ловкость, с которой ухитрялся останавливать удары еще до их начала. Чувствуя, как стремительно утекают силы, Логи давил и давил, безостановочно выбрасывал в лицо противника левую руку, пытаясь загнать его в ловушку и вломить правой. Несколько раз уже промахивался, улетая всем весом в пустоту и получая болезненные тычки по ребрам, но упрямо пер вперед.

Бородатый тоже начал выдыхаться, парировать медленные удары было несложно, но шаргов толстяк бил настолько сильно, что от ударов болели кости. Как будто кувалдой долбят, настойчиво и без остановки. Времени контратаковать уже не было и Тарган полностью сосредоточился на защите. Сейчас этот безумный натиск пройдет, лысый выдохнется и свалится сам. Или придется ему немного помочь.

Скорее догадавшись, чем почувствовав, что сейчас просто упадет от усталости, Логи утроил усилия в последней попытке достать соперника. Повязка с головы давно съехала набок, побелевший мутный глаз бешено выпучился. Бородатый оставил всякие попытки бить и просто пятился, наглухо закрывшись, пока не уперся спиной в дружелюбную толпу.

Увидев, что отступать Таргану некуда, Логи рванулся вперед. Проигнорировал пропущенный удар в лицо и сам принялся бить со всей дури, дав наконец волю обоим кулакам. Попал по чьим то пальцам, выталкивающим бородача обратно в круг. Почувствовав, как казавшаяся несокрушимой чужая защита поддается и крошится, нанес еще несколько сильных ударов и обессиленно опустил руки, закрыв глаза. Если даже этого бородатому будет недостаточно, останется только признать свое поражение и смириться с потерей жахателя.

Толпа вокруг взревела, воздух наполнили радостные вопли вперемешку с разочарованными возгласами. По плечам толстяка хлопали чьи-то руки, в уши орали.

Собравшись с силами, Логи открыл глаза. Все же достаточно. Бородатый вольник сидел на заднице, опершись руками о землю и ошеломленно лупая глазами. Изо рта тонкой струйкой сочилось кровь, пузырясь на раскаленных камнях. Над ним суетились еще двое, судя по одежде – из той же банды.

Не выдержав, толстяк опустился рядом в такой же позе, дыша как загнанный люторог. Стекающий ручьями пот вперемешку с кровью начал скапливаться под ним в небольшую отвратительную лужицу, пачкая серые штаны и исходя вонючим паром.

Пришедший в себя Тарган с трудом ухватил зубами узел на запястье, трясущимися руками разматывая тряпки. Закончив, внезапно улыбнулся окроваленным ртом и протянул лысому руку. Тот с трудом ее пожал.

– Силен. Я думал, раньше выдохнешься, – бородатый едва заметно шепелявил и с трудом двигал стремительно распухавшей челюстью.

– Ты тоже, – Логи, поморщившись, принялся стягивать с рук окровавленные обмотки. – Шаргова плесень, меня так не херачили уже лет пять, с тех пор как Зулику в вурш нассал.

– Зачем?

– Задолбал потому что, сарак житрожопый. Тоже на торге дело было. Он отцу и братьям настучал, ну и поймали меня.

Толпа вокруг начала расходиться, освобождая место для следующей схватки.

– Толпой не считается, – Тарган с трудом поднялся на ноги. – Ты здоровый, как даргаш, и такой же бешеный. Уважаю. И прозвище хорошее, я слышал историю, хотя до этого не верил. В Поиск идешь? Или ты уже?

– Иду, – толстяк встать даже не пытался. Новый круг все равно собрали чуть в стороне. – Колесо отдашь?

– Отдам. Ты из Котобоев? Скажи метку, мои прикатят, – бородатый собрался было идти, но в последний момент задержался. – С нами пойдешь? Драться научу. Если со своим жахателем и оружием, на полную долю готов взять. Тобой через пару лет можно будет вместо скраппы торгашей запугивать.

– Не пойду. Уже есть напарник, просил не дурить без него.

– То-то ты на меня полез. Смотри сам. Передумаешь – ищи Бродячих Муравьев, спроси Таргана. Хочешь – напарника приводи, если не совсем дурак – фозьмем. Снимаемся послезавтра, но можем в степи подождать.

– Спрошу. Давай, хромай уже, куда шел. Хотя погоди… – толстяк оживился настолько, что смог приподнять руку. – Вы же торгашей стрижете?

– У тебя язык отсохнет за такие грязные слова. Мы честные добытчики, – неискренне возмутился бородатый. – А фего надо то?

– Хлам кое-какой прикупить. Ты же за это позорище в кругу хочешь отыграться? Вот и обдерешь меня, как драк медузу. Торговаться не умею, но твоя разбитая мною рожа вызывает искреннее доверие.

– Пвиходи, найфем. Ффука… – Тарган осторожно ощупал челюсть. – Фтоянка напфотив Кфасных. Фсе, катифь к фаргу, Факобой.

Бородатый тяжело утопал в сторону кабака, на ходу натягивая протянутую спутниками куртку с вышитым на спине муравьем.

– Сделай как обычно, Логи… Ну ты знаешь… – толстяк передразнил голос калеки и ощупал лицо. – Сам по морде будешь получать в следующий раз. Как я его сопру, если все колеса сведены намертво?

Лысый еще некоторое время посидел, собираясь с силами. Выходило, что встать он сможет, а вот идти – навряд-ли. Все тело болело, с пуза как будто кожу содрали, ныла челюсть, куда пришелся последний удар вольника. Еще и повязка куда-то слетела, солнце нещадно терзало едва видящий левый глаз.

Вдобавок, какая-то тварь махом опрокинула на него ведро холодной воды. Толстяк начал было грязно ругаться, но внезапно почувствовал облегчение. Ссадины стали меньше ныть, изнуряющая жара отступила, да и сил как будто прибавилось.

– Еще? – участливо поинтересовался высокий худой мужик в непроницаемо-черных очках, держащий в руках объемное ведро, близнец которого валялся рядом.

– Давай, – получив еще один водопад воды на голову, Логи тяжело поднялся, оказавшись вровень с нежданным помощником. – Ты кто? За воду спасибо.

– Меня зовут Оршаг, торговец из вольных, – глаза собеседника были скрыты, странные гогглы плотно прилегали к коже головы. – А ты Логи, по прозвищу Дракобой. Надо сказать, я весьма впечатлен боем. Не знаю что увидели остальные, но я сполна оценил твою целеустремленность и упорство. К тому же, меня заинтересовало твое оружие.

– Там-Там не продам, – Логи отыскал истоптанную глазную повязку, прополоскал остатками воды в ведре и водрузил на голову. – Я за выигрышем. Хочешь потрепать языком, с тебя пиво в кабаке. Иначе я буду ходить за тобой и слать тебя к шаргу, пока ты сам к нему не захочешь свалить.

– И ночью тоже? – с любопытством поинтересовался торговец.

– Ночью особенно.

Логи подошел к тарге устроителя боев, получив с него честно заработанную зеленуху. Натянул жилетку, с трудом выволок из кузова кувалду и жахатель. От продолжения боев отказался, к вящему неудовольствию мослатого грузного вольника, однако настаивать тот не стал. Видно, что толстяк сегодня уже не боец. А захочет еще заработать – круг боев будет стоять здесь до конца Схода, желающих почесать кулаки на плато всегда достаточно.

– В кабак? Или я пошел?

– С удовольствием поставлю пиво хорошему бойцу, – Оршаг улыбнулся, предложив все еще неуверенно стоящему на ногах толстяку свое плечо для опоры. Тот брезгливо отказался. – Могу я по дороге задать пару вопросов, в качестве аванса?

– Задавай. В охрану не пойду, сразу говорю. Даже не пытайся, – Логи оперся на жахатель, как на костыль. Оказалось неожиданно удобно. Хорошо, что кабак неподалеку.

– Мне это ни к чему, но за предупреждение спасибо. А вот эта великолепная кувалда интересует меня гораздо больше. Как и история, без сомнения увлекательная, о том как ты потерял свой левый глаз.

– Я его не потерял. Вижу пока плохо, но это пройдет.

– Безусловно пройдет, прошу прощения за ошибку, – мягко улыбнулся Оршаг, вступая вслед за толстяком в прохладный полумрак кабака. – Этому глазу еще очень многое предстоит увидеть.

Глава 19

Утро пятого дня принесло с собой резкую смену погоды. Изнуряющая жара спала, холодный ветер нагнал со стороны океана плотную завесу облаков. Туманная дымка, в солнечные дни быстро рассеиваемая солнцем, сегодня задержалась дольше обычного, накрыв Плешь полупрозрачным покрывалом.

– Расхолажило то как… Еще пара дней, и накроет, – полуголый благостный Джус сидел на приступке двери, держа в руках дымящуюся кружку. – Скоро Сбор придется до шести дней сокращать, а то смоет к шарговой матери.

Ежащийся от холода Брак промолчал, уныло бродя вокруг трака с длинным ломом в руках. Конец лома заканчивался широким плоским блином размером с две ладони, исходящим рассерженным шипением.

– Или вообще придется другое место искать. Раньше по месяцу хорошая погода стояла, а сейчас… Все чаще и чаще кроет. Вон еще один, под колесом! – четырехпалая рука ткнула в сторону кормы трака.

Калека подхромал к указанному месту и, хорошенько накалив наконечник, с силой припечатал давилку к камню. Глухо шмякнуло, из под железного блина рванулся в стороны зловонный пар и пузырящаяся жижа. Брак продолжал удерживать лом еще с полминуты, старательно пыхтя, после чего аккуратно приподнял.

На камне осталась неровной формы бурая клякса, плоская и местами обугленная. Не пострадавшие от жары участки по краям, зеленовато-прозрачные и мерзкие на вид, судорожно дергались, стремясь отползти подальше.

– Не дави так сильно, дубина, – Джус отхлебнул из кружки и почесал иссеченную застарелыми шрамами грудь. – Нажимай плавно, чтобы пропеклось. Или тебе охота ошметки весь день выжигать? Часовщик еще с рассветом садмов в “Мамашу” созывал, если пропустишь из-за своей криворукости – сам будешь с ним разбираться.

Брак помянул про себя шарга и принялся аккуратно прижигать расползающегося гразга. Погань судорожно пыталась избежать раскаленного металла, сокращаясь и дергаясь, но лом был быстрее.

– Откуда только занесло? Точно ведь какая-то ленивая падла на колесах притащила, поленилась проверить. Теперь на полдня шухер поднимется, торг встанет, – Джус допил и громко хлопнул ладонью по борту. – Эй! С тобой отец разговаривает. Так и будешь молчать?

– Падла… – пробормотал парень сквозь зубы, непонятно к кому обращаясь. Гразг, наконец, издох, оставив после себя лишь дурно пахнущую бурую пленку на камне. Таких пятен вокруг трака уже был с десяток.

– Что сказал?

– Не обязательно на колесах, говорю. Все машины на въезде досматривают, да и какой кретин гразгов забудет вычистить? Может, на цепе притащили.

– Скажи еще, ветром принесло. Хотя могло, мелких тварей штормами далеко разносит. Как-то даже под целый дождь из слизняков попали, я совсем мелким тогда был. Месяц их потом вывести не могли, три тарги потеряли. Под днищем смотрел?

– Смотрел. Нету там.

– Еще посмотри. Спину согнуть лень что-ли? Ты молодой, а задницу свою напрячь боишься лишний раз, – Джус выудил из кармана штанины кисет и принялся плотно забивать короткую металлическую трубочку содержимым мешочка. – А про кретинов ты зря. В степи их хватает. Да и везде, раз уж на то пошло. Но в степи их особенно много. Слышал историю про то, как Рейколм коров перевозил?

– Примерно тысячу раз… – пробормотал Брак. Он обнаружил мелкого гразга с внутренней стороны колеса. Тот уже успел выжрать в резине небольшую каверну и уютно там устроился.

– Рейколм был вольник, из бывших вояк республиканских. Дурак по жизни, но где-то раздобыл приличный старый трак, кое как перебивался мелкими заказами и бандитизмом. Команду себе даже собрал, неплохую, себя называл не иначе, как “Капитан”. Далеко на юг не забирался, понимал, что в степи его сожрут, – Джус раскалил палочку и затянулся сладковатым дымом, не слушая бурчанье сына. – А тут подвернулся ему заказ в Джаке, за хорошие кри. Тамошние фермеры собирались на берегах Калайны в пустыне пастбища разбить. Островные тогда как раз в устье город закладывали, с ферм сбывали бы туда мясо и молоко втридорога. Ну и наняли Рейколма перевезти за полконтинента тридцать голов скота, молодых телкок какой-то устойчивой к жаре погоды. По слухам, аж с самой Талензы доставили...

Калека слушал знакомую историю вполуха, возясь с щипцами. Гразг упорно не желал извлекаться из колеса, засел накрепко.

– ...дурак и согласился. Прицеп поставил решетчатый, коров туда напихал как рыбу в бочку, кузов тоже коровами и кормом забил. Так и поехали. Все бы ничего, но вольные земли Рейколм решил по побережью пересечь. Эйр сэкономить решил, да и боязно было через напрямик идти. Ему команда в один голос твердила, что затея тупая, надо по степи ехать. А то прижмут к берегу и все, деваться некуда. Но тот был упертый как люторог, послал всех к шаргу поперся вдоль берега. – Джус дожег остатки трав в трубочке и сунул ее в кружку, охлаждая. – Ну и нарвался. Все боялся бандитов и кланы, а опасаться следовало собственной глупости. Ну кто в здравом уме повезет тридцать молодых самок по побережью, в самый разгар сезона у люторогов? Да еще и в открытом прицепе. Молодые самцы, едва такое изобилие учуяв, срывались в галоп. У них мозгов на побережье совсем не остается, в башке лишь огонь и бабы. Одиноких кое-как отгоняли, но потом нарвались на здоровенное стадо, они тогда до полутысячи голов доходили.

Брак выковырял проклятого гразга и принялся аккуратно выжигать, стараясь не давить слишком сильно. А Джус тем временем заканчивал историю:

– Ну и началось. Лютороги на трак кидаются, таранят кузов и прицеп. Телки внутри от ужаса ревут, срутся, а двинуться не могут, плотно стоят. Скорости Рейколму не хватало уйти, трак старый, банки быстро расстреляли. Да и что ты против такой кучи будешь делать? Озверевшее стадо сперва прицеп с мясом отодрало, а потом и телок. В кузове тоже задница полная, там места побольше было, а телки взбесились… В общем, раскачали тот трак изнутри, обшивку проломили и чуть кабину не снесли. Повезло кретинам, что дорвавшиеся до телок лютороги про них забыли. Кое-как в степь сбежали, с разбитым кузовом и на одном движке.

Джус помолчал, задумчиво оглядывая свой трак. Перевел взгляд на вылезшего из-под днища сына.

– Уезжали из Джаки загрузив трак товаром на гору кри, а вернулись на обосранной вонючей развалине, которую даже в уплату пени за коров брать брезговали. К Рейколму прозвище “Коричневый Капитан” намертво прилипло, с таким кретином даже команда бывшая работать отказалась, дружно к шаргу послали. А все потому, что плюнул на правило, которое даже малые дети в степи знают. Видишь на побережье люторогов – без гигатрака не суйся. А ты говоришь, кретинов нет…

– Про Коричневого Капитана много историй. Я навскидку штук пятнадцать или четырнадцать вспомню, – Брак против воли увлекся, он давно не помнил Джуса таким. Показалось на мгновение, что сейчас кабины выйдет Сима и позовет завтракать. – Жаль неизвестно, что с ним в конце стало. Он ведь потом гравицепом командовал, где-то на островах.

– Обычным цепом, откуда у него кри на гравик… Спился, скорее всего, или сгинул в океане. Хотя, такое говно всегда всплывает. Ему сейчас под полтинник было бы.

– Больше.

– Тебе то откуда знать? – Джус, будто опомнившись, вновь нахмурился. Выцветшие брови сошлись на переносице, рот скривился. – Гразгов всех выжег?

– Всех, кого нашел, – Брак продемонстрировал отцу закопченный железный блин, покрытый дымящимися ошметками.

– Не юли как девка. Либо ты выжег всех и уверен в этом, либо ты брехло и просто хочешь свалить. Ты брехло?

– Нет, отец. Я всех выжег, – Калека прислонил лом к кузову и устало выдохнул. Туман уже начал рассеиваться, из дымки проступали силуэты таких же бедолаг, бродящих с давилками вокруг машин.

– Если пропустил, выпорю так, что ходить не сможешь. Спрашиваю еще раз, ты брехло? Или уверен в себе?

Брак выругался и снова полез под днище. Джус наблюдал за ним с брезгливой жалостью. Потянулся было за пазуху, забыв что раздет, скривился и опять принялся забивать трубочку.

Гразгов больше не было. Калека с трудом выволок себя из под трака, исподлобья глядя на приемного отца. Тот, больше не обращая на сына внимания, продолжал возиться с куревом.

– Больше нет. Пойду в мастерскую, – не дождавшись ответа, Брак похромал в сторону костра.

Джус промолчал.

На стоянке царила нездоровая суета. Недотягивающие до садмов Котобои внимательно осматривали технику и землю, при обнаружении гразгов громко призывая на помощь вооруженных давилками помощников. Вокруг постоянно раздавались глухие шлепки и шипение, камень густо покрывали бурые пятна.

Даже у костра не видно было привычной фигуры Отбивки – вооружившись давилкой, повариха грязно ругалась и выжигала тварей вокруг столов. Гразги – это не шутка, тут не до готовки. Если позволить тварям расплодиться, можно запросто потерять бесценную технику. Сейчас все в форте, кто способен самостоятельно передвигаться, заняты поиском и изничтожением мерзких слизняков. Ну, или почти все.

Брак почти доковылял до “Мамаши” по опустевшему торгу, когда его догнал запыхавшийся Логи. Толстяк выглядел еще хуже, чем после рейда, весь опухший и покрытый лиловыми синяками. На спине он тащил здоровенный округлый мешок, перемотанный веревкой и явно скрывающий внутри что-то очень тяжелое.

– Бракованный стой, твою шаргову мать! – лысому явно было тяжело громко говорить. – Ты точно хромой? Рванул от костра как флир от драка…

– Доброе утро, Логи, – калека остановился, разглядывая напарника. – Это не я быстро хожу, это ты еле ползешь. Ты с таргой подрался??

– Какое оно нахер доброе. На! – лысый скинул с плеча мешок, глухо бухнувшийся о землю. – В следующий раз сам… Ааа, шарг с тобой, не поймешь. Тут колесо для скиммера и светильники, какие нашел. Дальше сам тащи, я вусмерть удолбался.

Брак кисло взвесил мешок взглядом и оценил расстояние до “Мамаши”. Выходило не очень, похоже недолго толстяку оставаться единственным удолбанным. Хотя наличие долгожданного колеса грело душу и сулило скорое окончание работ над скиммером.

– Хоть до двери дотащи, он больше меня весит.

– Подгони тележку, у вас там есть. Что ты как маленький. Хотя ты и есть маленький, вот такусенький, – Логи показал пальцами. – Я ради этого круглого говна вчера кровь проливал, твоя очередь проливать слезы, или что там у вас, у калек. Короче, тащи сам. Я гразгов искать, некогда. Жаль их кувалдой нельзя.

– Гразгов кувалдой не получится. Они от такого…– начал было Брак, но был бесцеремонно перебит.

– Ты мне на каждый чих будешь по полчаса языком трепать? Шаргова плесень, Бракованный, каждый ребенок знает, кто такие гразги. Все, иди уже! – толстяк хлопнул напарника по плечу задавая направление, а сам развернулся и пошел в сторону кабака.

– Эй, а гразгов искать?

– В кабаке они тоже есть, я уверен. С моей тушей только по всяким щелям лазить. Я герой, мне не положено.

Глядя вслед удаляющемуся громиле, Брак тяжело вздохнул. Чего еще было ожидать? В последнее время он слишком расслабился рядом с толстяком, забыл про его поганый нрав. Общая цель сплотила, из голоса Логи исчезла покровительственность, да и шутки перестали больно кусать. И вот – опять. Все как обычно.

Впору в очередной раз задуматься, правильно ли он поступил, положив весь груз в этот прицеп. Выбора особого не было, но…

Снедаемый злостью и вновь накатившими сомнениями, парень волоком дотащил тяжеленный мешок до боковой двери. Постучал, кивнул охраннику и продолжил борьбу с трижды проклятым колесом. Шаргов толстяк небось уже дует пиво и смеется над тупым калекой. Брать тележку нельзя, придется идти через Чегодуна, просить о помощи тоже нельзя… Шаргов толстяк, неужели ему сложно было протащить мешок лишние пятьдесят шагов? Даже не волоком ведь, на спине пер, скотина отожранная.

В мастерскую калека ввалился озлобленный на весь мир и мокрый как медуза. Помимо колеса, еще и многострадальное крепление ноги опять разболталось, вынудив садиться и перезатягивать.

Брак не успел даже толком перевести дыхание, как подлетевший с выпученными глазами Рист сунул ему в руки давилку и фонарь. Сын старшего механика молча ткнул пальцем в распахнутый зев технического люка в полу, после чего убежал в трюм.