Текст книги "Солмо (СИ)"

Автор книги: Андрей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Ругаясь последними словами, я выбрался из-под товарищей и подполз к краю ступени. Внизу до сих пор ничего не было видно, а вверху проход закрылся. Но зато, нас пока никто не пытался убить.

– Заг где-то там – Прохрипел я, пытаясь настроить визор так, чтобы разглядеть хоть что-то под нами – Нужно его найти!

– Найдем. – Кира положила мне руку на плечо – Не переживай так, он обязательно выкарабкается. Эти симбиоты АВАК живучие твари, и в их же интересах заботится о хозяине. Меня сегодня ранило несколько раз, но я в порядке. И скафандр мой как будто не был в бою, он сам себя починил. Не знаю, залечил ли он и мои раны тоже, но я их просто не ощущаю. Симбиот позаботится о Заге. Главное, надо добраться до мозга этой твари и выключить его, иначе нам всем тут хана. Будем теперь умнее, в следующий раз командные узлы СОЛМО будем просто взрывать к чертовой матери, и плевать на советы сети!

– Заг бы нас не бросил… – Бессильно скрежетнул я зубами – Но ты права. Нужно закончить дело, а потом мы его найдём. И если он сдох, я его ещё раз пристрелю!

Мы помолчали ещё пару секунд – ровно до того момента, как под ногами ощутимо дёрнуло. Ступенька, на которой мы стояли, дрогнула, как лифт, у которого начали выдёргивать тросы.

– Ну вот, – устало сказал Баха. – Обратно в мясорубку…

Ступень пошла вниз. Не плавно – рывками. Шахта вокруг нас ожила: из стен полезли рёбра, смыкались, расходились, где-то в глубине что-то глухо ухало, будто гигантский механизм переводили на другой режим.

– Держаться, – бросил я. – Как только нас начнёт прижимать к стенке – прыгаем дальше по конструкции. Он нас сейчас или скинет, или раздавит.

Узел выбрал сначала «скинуть».

Слева вся стенка вдруг выгнулась внутрь, превращаясь в наклонную плоскость. Ступенька под ногами поехала к ней, словно нас пытались выгрести лопатой.

– Пошёл! – я оттолкнулся первым, перепрыгивая на соседний выступ – узкую, но относительно ровную полку.

Кира проскочила следом, мягко, как будто всю жизнь прыгала по скалам. Коза горная… Баха рухнул почти на брюхо, зацепился за край, симбиот тут же выпустил пару липких отростков, впаявшихся в материал.

За спиной ступень, с которой мы только что ушли, с треском влетела в стену. Её смяло, как консервную банку.

– Ненавижу эту планету, – сквозь зубы выдал Баха. – И СОЛМО, и АВАК. И этот узел. И тебя тоже, командир, на всякий случай.

– Взаимно, – отозвался я. – Дальше по спирали. Видишь, как рёбра идут?

Стены шахты действительно менялись. В хаосе всё-таки был порядок. Часть «ребер» шла вверх, часть – вниз, а часть – под острым углом, образуя нечто вроде винтовой дорожки. Эти рёбра был толще, плотнее, и по ним шла едва заметная вибрация.

– Это несущие магистрали, – после короткой паузы сказал Баха. – по-моему питающие и управляющие. Значит, где-то вдоль них и командный центр. Ставлю на то, что внизу. Верх сейчас подстраивают под бой, он не ожидал, что мы тут окажемся.

– Поддерживаю, – буркнул я. – Вверх мы уже ходили. Там была полная жопа.

Мы двинулись вниз, цепляясь за выступы и рёбра. Узел не оставлял это без внимания.

Первый обстрел начался метров через двадцать. Из стены справа выскочили сразу три узких щели, и оттуда ударила россыпь тонких, как иглы, снарядов. Не резаки – кинетика. Просто очень много, очень быстро.

– Влево! – крикнул я, одновременно заваливаясь на соседнее ребро.

Сноп снарядов прошёл по полке, где мы были секунду назад, вспенивая материал. Кира ответила короткой очередью туда же, в щели – одна тут же захлопнулась, две другие сместились, уходя из-под удара. Узел не хотел терять орудия, он их берег.

– Смотри, – бросил Баха, отдышавшись. – Чем ближе к этим толстым линиям, – он ткнул деформированной «рукой» в вибрирующее ребро, – тем активнее на нас реагируют. Но при этом, по рёбрам стараются не попасть. Там, почти тихо.

Мы проверили. Так и оказалось. Ловушки всё же были, но ленивые: редкие выступы, одиночные шипы, раз в пару минут выстрел из ниши. Ни один из снарядов, выпущенных по нам, в эти рёбра не попадал, и если они оказывались на линии огня, он тут же прекращался. Я воспарял духом, перспектива погибнуть в недрах этого корабля уже казалась на стопроцентной, как до этого.

Но радовались мы не долго. Вскоре передвигаться вблизи основной питающей магистрали оказалось невозможно, нам пришлось сместится, и тут же по нам ударили так, что зазвенело в зубах.

Снизу-вверх пронёсся веер вспышек. Где-то внизу, на следующем витке шахты, открылся кольцевой сектор, и по спирали вверх пошла огневая полоса – ровная, плотная, как шланг, из которого выдавили пламя. Она срезала кусок выступа, на котором мы секунду назад собирались поставить ногу.

Дальше была серия мелких стычек: стая плоских, как бритвы, дисков, которые вылетели из щели и попытались срезать нам ноги. Мы положили их плотным огнём, даже не останавливаясь. Пару раз нас пытались накрыть складывающимися створками – отскакивали вбок, заставляя механизмы смыкаться вхолостую.

Узел явно спешил. Он больше не устраивал красивых сложных ловушек, как наверху. Здесь всё было грубее, примитивнее, но смертельнее. Больше огня, больше металла, меньше игры.

– Значит, нервничают, – проговорил Баха, когда очередной сектор под нами взорвался и провалился в темноту. – Когда начинают долбить по площади, это значит, что портят инфраструктуру. Для них это плохо. Для нас – хорошо. Мы рядом.

Ещё через пару минут шахта неожиданно кончилась.

Глава 16

Рёбра, по которым мы спускались, сжались в один толстый пучок и уходили в бок, в стену. Перед нами зияла овальная ниша, напоминающая одновременно и платформу лифта, и рот какого-то механического чудовища. Ниже – наконец-то дно: тёмная чаша, утыканная обломками металла, осколками конструкций и слипшимися комками какого-то геля.

– Ну вот и приехали, – хрипло сказал Баха. – Конечная, всем выйти из вагона.

– Скан по биосигналам, – сдавленным голосом потребовал я у симбиота. – Конкретно: полевой оператор «Заг».

В визоре вспыхнула сетка, побежали потоки данных. Я задержал дыхание.

«Прямых сигналов нет, – сухо ответил симбиот. – Следы активности носителя и его симбиотического комплекса зафиксированы ранее. Вероятность уничтожения – ниже критической. Локализация – невозможна: канал оборван».

– То есть, – медленно сказал я вслух, – он не мёртв, но где-то в жопе.

– Как и все мы, – буркнула Кира. – Только наша жопа чуть поменьше, чем у него.

Мы спустились на дно.

Тут было… тихо. Слишком тихо для узла, который минуту назад пытался нас размолоть в мелкий порошок. Только из стен доносился низкий, тянущийся гул, будто кто-то далеко-далеко качал гигантскую пружину.

Я шёл впереди, подсвечивая себе путь. Внизу лежали обломки турелей, знакомые фрагменты их стволов и опор. Куски пола, провалившегося вместе с ними, изломанные, с оплавленными кромками. В паре мест валялось то, что когда-то было шахтными рёбрами – свернувшиеся спиралями, словно их вывернули изнутри.

Но Зага… не было.

Ни целиком, ни по частям. Ни его массивного тела, ни кусков биоброни, ни даже обломков оружия и оборудования, которые он носил на себе. Только в одном месте я заметил тёмный мазок на материале – как будто скафандр на большой скорости скользнул по поверхности, оставив след. И всё.

– Вот же… – прошептал я. – Его сюда скинули. Смотри, траектория…

– Потом, Дима, – мягко, но жёстко перебила Кира. – Сейчас – цель. Разберемся с узлом, подавим сопротивление и найдем его. Нужно действовать быстро, пока эта сука не придумала как нас убить. Раз здесь не валяется труп Зага, то шансы есть.

Она права. Чёрт бы её побрал – но права. Стиснув от бессилия зубы, я развернулся, чтобы идти назад, но заметил странное поведение инженера и остановился.

– Баха?

Инженер стоял на колене у того самого пучка рёбер, куда уходила магистраль. Прикладывал ладонь, потом вторую, закрывал глаза. Его симбиот шевелился, распуская тонкие нити по материалу.

– Это он, – наконец выдал он. – Главный тракт. Питание, управление, связь. Всё в одном флаконе. И, судя по шуму, где-то совсем рядом что-то очень большое и очень умное работает на пределе.

– Управляющий центр? – уточнил я, хотя и так было понятно.

– Если у этих уродов есть мозг, он сидит либо в центре этого пучка, либо на его конце, – кивнул Баха. – По вибрации – скорее конец. И он вон там. – Он ткнул в сторону, куда уходили рёбра, – под углом, градусов сорок пять вниз.

Там как раз зиял узкий проход. Больше всего он напоминал трещину, но идеально ровную, как порез лазером. Изнутри тянуло теплом.

– Ну что, – я перевёл взгляд на своих. – Идём дальше. Плотный строй, дистанцию держим минимальную, чтобы нас не отрезало друг от друга, жмёмся к магистрали, раз уж они её берегут и по ней не стреляют. Симбиоты – на максимум фильтрации по полю и управляющим импульсам. Если узел попробует нас взломать – душим в зародыше.

«Принято», – откликнулся мой внутренний пассажир. Я почувствовал, как по коже, под биошлемом, пробежали холодные мурашки – это симбиот подстраивал защитные контуры.

Мы вошли в трещину. Она оказалась уже и ниже, чем казалось снаружи, так что идти пришлось не в полный рост, а чуть пригнувшись. Рёбра магистрали шли прямо под ногами, как толстые, спаянные жгуты. Стоило коснуться их ногой, как по подошве проходила вибрация – густая, как басовая линия в хорошей акустике.

Сначала было спокойно. Слишком спокойно.

– Не нравится мне это, – шепнула Кира, поводя по сторонам бортовым орудием.

– Радуйся, – отозвался Баха. – Это значит, что мы действительно рядом. Он боится тут что-то ломать.

Узел, разумеется, не согласился с этим утверждением инженера. Первый «ответ» прилетел почти сразу, как только туннель чуть расширился. В стене слева открылась тонкая щель. Мир на долю секунды поплыл. Стены словно растянулись, рёбра под ногами стали уходить в сторону, угол наклона поменялся…

«Коррекция сенсорного поля. Попытка дезориентировать», – сухо сообщил симбиот.

– Игнорируем картинку! – выкрикнул я. – Держимся за рёбра, физический контакт!

Я буквально вдавил ботинки скафандра в вибрирующий пучок под ногами. Это сработало – иллюзия рассыпалась, как песчаный замок. Стены вернулись на место, туннель снова стал тем, чем был.

– Ненавижу такие штуки, – процедила Кира. – Лучше бы ещё турели…

– Успеешь, – пообещал Баха. – Это только первый контур защиты в этом коридоре.

Второй не заставил себя ждать.

Впереди по ходу нашего движения, прямо над головой, повисла странная конструкция, которую я поначалу принял за пучок проводов. Я её почти пропустил: она не светилась, не скрипела, просто была. Странные, гибкие отростки шевелились в темноте, как щупальца морского чудовища.

– Стоп! – рявкнул я, когда симбиот показал красный маркер. – Чего это за бахрома?

– Может для красоты? – Нервно рассмеялась Кира.– Вроде эти шторки безобидные…

Один из отростков качнулся и чуть коснулся брони Киры. Её тут же окутал тонкий слой биополя – симбиот поднял щит, даже не дожидаясь команды. Конструкция зависла на секунду, будто прислушивалась – и медленно втянулась в потолок.

– По-моему, – осторожно сказал Баха, – он нас сейчас не столько убить пытается, сколько примеряется. Задумал сволочь чего-то.

– Пускай примеряется, – отмахнулся я. – Мы всё равно придём туда, куда нам надо, а не туда, куда он хочет.

Еще через несколько минут, в течении которых нас никто так и не попытался убить, мы вышли в расширение трещины. Перед нами открылась полость – не такая огромная, как предыдущие камеры с турелями, но и не туннель. Скорее зал обслуживания: овальный, с низким потолком, увешанным странными конструкциями. В центре, как и ожидалось, выходил на поверхность тот самый пучок магистралей, раздваивался и уходил дальше, в глубину узла.

От него во все стороны расходились тонкие линии – вспомогательные каналы, нервные волокна этой махины.

– Привал на десять секунд, – выдохнул я. – Проверка состояния.

Симбиот послушно выдал сводку: энергия упала до восьмидесяти процентов, но восстанавливается, залеченные повреждения скафандра: трещины по броне, пара неглубоких пробоин, перегрузка некоторых контуров. Целый поток данных по состоянию носителя, из которых я выяснил только то, что в принципе я в порядке тоже, но похудел за эту прогулку на пять килограмм. Симбиот жрал моё тело, чтобы вылечить себя! Жир в основном конечно, но всё равно… Жить можно короче.

– Где мои сиськи, сука⁈ – Взревела Кира, видимо тоже получив данные от своего симбиота – Эта падла мне размер уменьшила до второго!

– Меньше попадай под раздачу – усмехнулся Баха, – Симбиоту нужно залечивать раны и поддерживать твою жизнь, а покушать тут негде, другой энергии для питания тоже почти нет, вот он и паразитирует на носителе, поглощая то, что, по его мнению, не причинит ему вреда. То есть подкожный жир, всё лишнее, без чего носитель может спокойно выжить. Покушаешь плотно, и всё восстановится.

– То есть у тебя он член оттяпал? – Сощурилась Кира, зло глядя на Баху – Он же тебе не нужен, ты же без него спокойно жить можешь!

– Хорош лаяться! – Прекратил я перебранку, смотря вверх на потолок – Смотрите!

На потолке, между подвесами, висели… объекты. Похожие на коконы. Полупрозрачные, с тусклым внутренним светом. Внутри что-то шевелилось, но различить было трудно. Сканер симбиота бессильно скользнул по поверхности коконов и определить, что это такое не смог.

– Пленные? – мрачно предположила Кира. – Или зачатки каких-то их тварей. Хотя они же с биообьектами не дружат вроде…

– Не лезем, – сразу отрезал я. – Наша цель – управляющий центр. Всё остальное – потом. Если живы будем.

Узел явно тоже понял, что мы слишком близко к важному.

Пол под ногами вздрогнул, гул по магистрали сразу стал выше, злее.

– Пошло перераспределение, – пробормотал Баха. – Он ресурсы в центр загоняет. Сейчас будет либо очень хорошо, либо очень больно.

– С нашим везением – второе, – вздохнула Кира. – Пошли уже, пока нас здесь декоративными элементами не сделали.

От зала обслуживания отходил ещё один коридор – низкий, но широкий, идеально вписанный в линию магистрали. Там не было видимых ловушек, не шевелились щели, не торчали шипы. Просто гладкие стены.

Мы прошли метров двадцать. Тридцать. И упёрлись в «мозг».

Камера управляющего центра была не такой уж огромной – я ожидал чего-то грандиозного, а получил… непонятно что. Пространство было набито конструкциями так, что глазу негде отдохнуть.

В центре – тот же пучок магистралей, только уже не жгут, а полноценный ствол, толщиной с башню линкора. Вокруг него – кольца из композитных пластин, шары, спирали, полупрозрачные объёмы, по которым бегал мутный свет. Всё это шевелилось, дышало, перестраивалось.

Свод камеры уходил метра на четыре вверх и был увешан коконами, как потолок того зала обслуживания, только эти были крупнее, плотнее. Тусклый внутренний свет, еле заметные движения внутри.

– Красота… – мрачно сказал Баха. – Один точный удар – и минус управляющий узел.

– И, возможно, мы, – напомнила Кира. – Так что без фанатизма.

Я сделал ещё шаг вперёд – и симбиот взвыл.

«ВНИМАНИЕ. Активность микромодулей. Формирование аэрозольного поля».

– Назад! – рявкнул я. – Фильтры на максимум!

Опоздали.

Со всех сторон, из тонких щелей в стенах, из прослоек между пластинами, из-под кольцевых структур пополз серый дым. Нет, не дым – туман. Тот самый. Густой, вязкий, с металлическим привкусом, который ощущаешь даже через фильтрацию.

Туман из микромодулей.

– Командир… – голос Киры дрогнул всего один раз. – Это уже перебор.

Мир начал рябить.

«Попытка проникновения через внешнюю оболочку, – монотонно докладывал симбиот, захлёбываясь данными. – Контуры защиты перегружены. Перехожу на адаптивную фильтрацию. Рекомендация: покинуть зону».

– Поздно, – сквозь зубы сказал я, оборачиваясь назад. Коридор, по которому мы пришли тоже был заполнен туманом, полностью.

Туман сгущался очень быстро. Он не просто висел – он работал. Модуль за модулем прилипали к броне, собирались в тонкую корку, пытались прирасти, нащупать швы. На визоре побежали красные маркеры – точки проникновения, потенциальные сбои, зоны повышенной нагрузки.

– Ощущения… – Баха хрипло засмеялся. – Будто тебя лизнут одновременно миллиарды маленьких электрических угрей.

– Заткнись! – отрезала Кира. – Придмайте что ни будь мужики, вы же умные.

Первые проблемы начались через пару секунд.

Оружие.

Система стабилизации прицела начала подглючивать, маркер цели поплыл. Навигационная сетка прыгнула, как будто я разом стал косоглазым.

«Частичное перехватывание интерфейсов, – буркнул симбиот. – Веду борьбу. Потеряно: семь процентов точности, часть вспомогательных каналов управления».

– Ещё чуть-чуть, и я сдохну от тошноты, – простонала Кира. – Командир, нас тут не убить пытаются – нас хотят разобрать. Аккуратно. С сохранением органов.

– Не дамся, – выдавил я. – Баха⁈

– Пытаюсь понять протокол, – прохрипел инженер. – Тут их несколько. Один – диагностика, второй – противодействие биополю симбиота, третий… третий мне очень не нравится, он как будто пытается…

Он осёкся. Я увидел, как по его броне волной прошёл серый налёт – микромодули собрались в узор, похожий на схему.

– Отрубить! – заорал я. – Симбиот, глуши всё лишнее, только жизнеобеспечение и фильтры оставь, осталные ресурсы перенаправить на контратаку!

«Подтверждаю, – ответил мой пассажир. – Лишние интерфейсы отключены».

Сразу стало… хуже.

Скафандр словно оглох. Половина подсказок исчезла, маркеры потухли. Остались только самые примитивные данные: пульс, давление, грубая карта положения.

Но туман всё равно лез.

Он заполнял камеру, полностью перекрыл видимость, душил.

Я стрелял вслепую пару раз – чисто чтобы проверить реакцию. Толку – ноль. Стрелять было не в кого.

– Огонь по управляющему узлу! – Принял я решение, захватить его похоже целым не получится, тут бы хотя бы выжить.

– Я его не вижу, куда стрелять⁈ – простонала Кира, по её голосу слышалось, что ей чертовски больно.

– Просто в центр лупи – Заорал я, и попытался выстрелить снова.

Выстрела не последовало. Оружие скафандра уже не действовало. Меня охватила отчаяние. Приказав симбиоту сформировать из рук клинки, я пополз вперед, чтобы хотя бы перед смертью вогнать их в чертов мозг управляющего узла, который всё-таки смог устроить нам смертельную ловушку, из которой похоже выхода нет.

– Командир, уходите к стенам, – внезапно раздалось в общем канале.

Я, кажется, забыл дышать.

– … Заг? – выдавил я.

– Всё что от него осталось – слабый голос явно принадлежал нашему пропавшему другу.

– Где ты⁈ – Заорал я, делая так, как сказал Заг. Я поменял направление движения и сейчас полз к стене.

– Сверху.

Я поднял голову к потолку. Там туман был не такой густой, и его я смог увидеть. Слева, один из крупных коконов дрогнул. Свет внутри вспыхнул ярче, оболочка пошла трещинами.

– Командир… – прошептала Кира. – Ты это тоже видишь?

– Вижу, – хрипло ответил я. – И очень надеюсь, что это не галлюцинация.

Кокон лопнул. Из него, с противным чавком, вывалилось нечто, облепленное слизью и остатками органо-структур. Оно упало прямо на верхнюю конструкцию управляющего центра.

Высокая фигура, но тонкая, как скелет, обтянутый кожей. Злой, знакомый до боли силуэт брони, только кое-где обросший чужеродным биоматериалом.

Заг.

Его симбиот на вид был в худшем состоянии, чем наш: часть панелей заброневой ткани заменена какой-то серой массой, из плеча торчали тонкие нити, уходящие к потолку. Но он стоял. Держался. И даже умудрялся поднимать ствол орудия.

– Видал? – прохрипел он. – Я же говорил, что меня так просто не спишешь.

– Ты… – у меня не нашлось приличных слов. – Где ты был, мать твою⁈

– В гостях, – ответил Заг. – У этих. – Он качнул подбородком вверх. – В коконе. Думал сдохну, но симбиот, это просто охренеть какая классная вещь. Он собрал меня буквально по частям, правда мяса меньше стало. Подожди немного…

Заг выстрелил два раза, но не в конструкцию управляющего центра, а под потолок. Туда, куда крепились остальные коконы. Выстрелы были точными, и оставшиеся коконы тоже разошлись, но оттуда вылезли уже не люди.

Биоформы АВАК.

Я их раньше не видел. Они сильно отличались от тех, что нам попадались на планете. По виду – смесь бронекостюма, хребта и огромной, полупрозрачной медузы, с жёсткими силовыми лентами вместо щупалец. Они мягко приземлились на магистраль, удерживаясь на ней гибкими опорами.

– Знакомься, – бросил Заг. – Наши временные союзники, по несчастью. Тоже полевые операторы АВАК. Ребятишки давно в плену, тоже пытались захватить узел. Не срослось. Эта хрень потрошила их и благодаря полученной от них информации уничтожила шесть «опухолей» АВАК. Из меня тоже качали информацию, суки… Он теперь дофига чего знает про нас. Пока восстановился, пока придумал чего делать, время и упустил. Из кокона просто так не выбраться. Хорошо, что у меня был с собой вибронож.

Туман вокруг наших новых союзников заметно редел.

Я понял почему: от биоформ шло поле. Не такое, как от узла – другое, более «жёсткое». Микромодули от него просто отталкивало, как от несовместимой частоты.

«Регистрация сигнатуры АВАК, – сообщил мой симбиот. – Локальное подавление микромодульной активности. Уровень доверия: низкий. Уровень полезности: высокий».

– Командир, времени мало, – Заг уже перешёл к деловому тону. – Узел нас заметил, на этих парней у него тоже есть управа, но несколько секунд они продержатся, пока он перераспределяет ресурсы. Короче, у тебя есть два варианта: умереть медленно в тумане или сделать вид, что ты мне доверяешь.

– Когда ты успел стать таким многословным? – хмыкнул Баха, но в голосе звенело облегчение.

– Сдох – поумнел, – отрезал Заг. – Командир?

Решение было очевидным, хотя всё внутри орало.

– План? – спросил я.

– Прост. – Заг чуть пошатнулся, но устоял. – У меня за спиной всё ещё висит ранец со взрывчаткой. Узел его не тронул – пытался вскрыть аккуратно, изучить. Сейчас эти… – он кивнул на биоформ АВАК, – подсказали, куда бить. Магистраль под нами. Один хороший хлопок – и у него сносит половину управляющих контуров.

– А ты? – тихо спросила Кира.

– А я уже подписался, – спокойно ответил Заг. – Я здесь, а вы – там. Я могу что-то сделать, а вы нет. У кого как сложилось.

Туман усилился, словно узел понял, о чём мы. Микромодули начали буквально лезть в щели, симбиот зашёлся предупреждениями.

«КРИТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ВОЗДЕЙСТВИЯ, – завопил он. – Попытка прямого доступа к нейроконтактам!»

– Командир, – Баха уже едва держался на ногах. – Нам конец…

– Не мешай! – перебил я его. – Заг…

– Найдите укрытие, – сухо посоветовал он. – Быстро!

Биоформы АВАК двинулись одновременно.

Они словно прилипли к магистрали, их тела распластались по её поверхности. По полупрозрачным тканям побежали вспышки – сложные, быстрые, как код. Ствол магистрали под ними дрогнул.

«Локальная перенастройка полей, – сообщил мой симбиот. – Они открывают доступ к питающему контуру»

– Командир, – последним в канале был голос Зага. На удивление спокойный. – Не сдохни там. Чтобы не зря…

Звук взрыва я не услышал. Я его почувствовал.

В тот миг, когда Заг активировал ранец, магистраль под управляющим центром вспыхнула белым. Не огнём – потоком энергии. Биоформы АВАК на ней вспухли светящимися облаками, их поля сложились в одну, невозможную по мощности волну.

Узел взвыл. Это был не звук, а чистое давление – давило на кости, на зубы, на симбиота. Туман вокруг нас просто испарился. Микромодули, не успев отступить, перегорели, превращаясь в мелкую пыль.

В следующую секунду ударило.

Снизу, от ствола магистрали, вверх, через основное ядро, через все кольца и спирали. Камера словно завертелась. Часть конструкций лопнула, как мыльные пузыри, часть сжалась, превращаясь в чёрные комки.

Нас просто сдуло.

Я почувствовал, как меня отрывает от пола, бросает в сторону, как симбиот отчаянно наращивает амортизацию, стараясь сохранить кости целыми.

Потом – темнота. На долю секунды.

«Восстановление… – где-то далеко звучал голос симбиота. – Носитель жив. Повреждения умеренные. Внешняя среда нестабильна».

Я открыл глаза.

Тумана не было.

Камера управляющего центра была уже не камерой, а хаосом. Магистраль в центре треснула, часть колец обрушилась, своды посыпались осколками. Энергия по стенам больше не текла непрерывным потоком – вспышки, обрывы, тёмные пятна.

Узел ещё жил, но уже не был прежним.

Кира лежала в паре метров, перевернувшись на бок, но шевелилась. Баха сидел, прислонившись к обломку, и пытался понять, цел ли он вообще.

А вот Зага…

Я поднял голову.

Там, где он стоял на магистрали, не было ничего.

Только обугленная впадина в стволе, из которой ещё сочился тусклый свет. Ни брони, ни биоформ АВАК – только расплавленный материал, слипшиеся куски структур и клубы дыма.

– Заг… – прошептал я.

Ответа не было. Только глухой, надломленный стон узла – как у зверя, которому сломали хребет и теперь решают, добить или оставить умирать.

– Дима… – Кира подползла ближе, её визор был в трещинах, но глаза светились злостью. – Он… он успел. Мы живы.

– Пока, – буркнул Баха. – Узел ещё дёргается. Но туман он больше не поднимет, это точно. Магистраль в хлам. Половина его мозга в ауте.

Я смотрел на обугленное пятно и пытался не думать.

– Мы закончим, – наконец сказал я. Голос прозвучал чужим. – Мы добьём этот узел. Потом – найдём останки. Если симбиот Зага ещё где-то цепляется за жизнь – вытянем. Если нет…

Я сжал зубы так, что заскрипело.

– Если нет, – повторил я, – я всё равно вытащу отсюда хоть что-то. И поставлю ему нормальный памятник. Размером не меньше чем этот гребанный мозг, который он только что взорвал.

Узел дрогнул.

– Поднимайтесь, – бросил я. – Встаём. Он ранен. А раненого добивать легче всего.