Текст книги "Солмо (СИ)"

Автор книги: Андрей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– А еще проще? – простонал Заг.

– Узел может подмять под себя всё железо, – буркнул я, – кроме нас, придурков в симбиоскафах. Нас он взломать не может. Максимум – прибьёт.

Сеть снова ожила.

«Биоформы АВАК, в том числе полевые операторы – единственные субъекты, способные войти в зону полного подавления техногенной инфраструктуры и не быть интегрированными в контур СОЛМО».

– Прекрасно, – мрачно сказал я. – То есть всё железо вокруг этого узла он себе под командование заберёт, а мы туда должны пойти пешком. Четверо. В ручном режиме. На корабль-координатор убийственных железяк, заточенный под подчинение себе всего, что хоть немного напоминает технику.

Кира довольно хмыкнула:

– Наконец-то у нас нормальная работа по профилю. А то всё – планёрки, отчёты, стратегическое планирование… Скука смертная.

– Ты ненормальная, – процедил Заг. – Но идея мне… тоже нравится!

– Как в старые добрые времена – Хмыкнула в ответ девушка – Наша троица и балласт, за которым нужно присматривать.

Кира кивнула на инженера, который в ответ возмущенно фыркнул, но при этом вид у индуса был испуганный. Он явно не горел желанием совершать самоубийственные подвиги, впрочем, как и я.

Глава 12

Денис тяжело вздохнул, глядя на меня как на шкодливого, но всё же любимого ребенка, которому родители всё разрешают и прощают, потому что привыкли к его закидонам. Он был против, и это было видно по его взгляду.

– Подумай Денис. Девяносто шесть процентов потерь десанта, с минимальным шансом на успех. Парни погибнут зря. – Я не стал дожидаться его упрёков и сам привел аргументы, которые его должны были убедить.

– А ваши шансы? Про них ты ничего не говорил! – Упрямо сжал губы начальник штаба – Может они не на много выше! Давай просто кинем на этот узел всё, что у нас есть и уничтожим. Зачем захватывать?

– Затем, что это командный модуль! Если мы разберемся в том, как он работает, узнаем с кем он держит связь, получим в исправном состоянии их гиперсистемы, мы сможем хоть как-то их изучить и придумать, как с ними бороться. Мы довольно быстро разобрались с АВАК, правда не до конца ещё, а теперь надо тоже самое сделать и с СОЛМО. Мы сейчас отобьемся, в этом у меня сомнений нет, но потом сюда будут прилетать такие эскадры одна за другой, и они каждый раз будут менять тактику и адаптироваться. Такой шанс упускать нельзя.

– Ты сам знаешь Дениска, нам не впервой, выживем. – Кира мило улыбнулась начальнику штаба – Найдёнов придумает что ни будь, к тому же он везучий.

– Это ваше везение, когда ни будь закончится. – Буркнул Денис, и еще раз вздохнув повернулся к голографу, поняв, что нас ему не переубедить – Командир, если вернуться к схеме. Узел стоит в центре кармана по полям. Он держит вокруг себя «тихую зону» – там минимальный фон гиперфлуктуаций, иначе собственные системы ему же мешали бы. Охотники работают по краю этого пузыря, как по орбите. Нам нужно его пузырь перегрузить.

Сеть АВАК тут же выдала пачку подсказок, напечатав на визоре целый список:

'Рекомендации:

Массовый импульсный огонь по периметру защитной зоны.

Атака биотехноидов.

Синхронизированные подрывы мин и дронов на границе «тихой зоны».

Формирование ложных гипертоннелей для отвлечения ресурсов узла'.

Я поморщился:

– Это хорошо, что ты адаптируешься, и в плане вдруг мины и дроны появились, помимо твоих биотехноидов. Только вот гипертоннели… мы только прыгать через гипер можем, а до «тоннелей» мы ещё не доросли. Нет у нас таких технологий. Пока нет… Ладно, давайте с начала. То есть мы закидываем этого железного начальника всем, что у нас есть, чтобы у него от напряжения мозги задымились. Потом, пока он занят, подсовываем ему под брюхо абордажную группу.

– Примерно так, – кивнул Денис. – Беспилотники, штурмовики, дроны, всё, что может летать и взрываться – на перегрузку внешнего слоя. Линкор – секторальный заградительный огонь. Беспилотные перехватчики – на охотников, чтобы те не полезли внутрь. А вы четверо… ну, вы идёте уже в ручном режиме.

– На чем? – спокойно спросил Заг. – На шлюпке, на лифте, на ковре-самолёте?

Баха нервно фыркнул:

– Могу сделать ковёр, если очень надо. Только он будет с двигателем.

Сеть АВАК вмешалась, обрубив шутки:

«Оптимальный вариант: использование нейтрализованного корпуса АВАК в качестве оболочки транспортного модуля. Переиспользование структуры. Минимальный техногенный след. Максимальная маскировка под фрагмент сети».

Я представил себе картинку: мы четверо, сидящие на трупе биотехноида, который летит к командному модулю СОЛМО…

– Ты серьёзно? – спросил я.

«Коммунникационные сигнатуры АВАК для СОЛМО классифицируются как биологически-паразитические. Его протоколы не имеют прямой поддержки. Вероятность физического уничтожения высока при активных действиях, но вероятность удалённого перепрограммирования – низкая».

– Короче, – перевёл Баха, – нашего «зомби» он, скорее всего, попытается сначала обстрелять, а не взломать. Так что, если мы выживем первые тридцать секунд, дальше будет легче.

– Кира, – сказал я, – запиши, пожалуйста. Если мы отсюда выберемся, я официально запрещаю тебе жаловаться на скуку.

– А если я всё равно буду? – невинно поинтересовалась она.

– Тогда я тебя отправлю начальником планового отдела по инвентаризации туалетной бумаги на базе.

– Варвар, – фыркнула она. – Ладно, давай уже план.

План родился на свет быстро и с криком, как недоношенный.

– Ладно, по пунктам, – я включил общий канал штурмового контура. – Первое. «Земля» и тяжёлые батареи – начинаете качать по периметру «тихой зоны» узла. Не цельтесь в него, главное – границу пузыря. Задача – заставить его перераспределить мощность своих гиперсистем на защиту.

– Принято, – отозвался старший артиллерист линкора. – Уже строим секторную схему.

– Второе. Беспилотные перехватчики и штурмовые дроны – построить внешний кольцевой заслон. Ваша работа – не подпускать охотников к «пузырю» ближе заданной дистанции. Кто полезет – разбираете на гайки, не жалея себя.

– Да мы уже не жалеем, – хрипло пошутил командир беспилотного крыла. – Но попробуем ещё немного.

– Третье, – продолжал я. – Абсарверы и минные платформы – на границу «тихой зоны». По моему сигналу – синхронный подрыв. Нам нужен резкий удар чтобы перегрузить защитные системы, пусть у узла искры из разъёмов полетят.

– Можно сделать три волны, – вставил Денис. – С задержкой в полсекунды. Чтобы он не успел выровнять нагрузку.

– Делай. Четвёртое… – я на секунду замолчал, чувствуя, как внутри шевельнулся симбиот, подстраивая пульс и дыхание. – Мы с группой идём в «зомбаке» из биотехноида.

«Транспортный модуль АВАК-7 будет готов через сто двадцать две секунды», – тут же сухо сообщил Магистр. – «Полный функционал, кроме ограниченного перемещения в пространстве будет отключен, физиологические функции погашены. Время жизни модуля один час, сорок шесть минут, семь секунд. Прогноз: сигнатура модуля будет близка к фоновым фрагментам сети, уже уничтоженным в бою. Для СОЛМО он будет выглядеть как обломок».

– Прекрасно, – хмыкнула Кира. – Полетим изображать космический мусор.

– У некоторых это и без маскировки хорошо получается, – заметил Заг.

– Это ты сейчас про кого? – опасно сладким голосом уточнила она.

– Про СОЛМО, – не моргнув, ответил он.

Я оборвал их:

– Хватит. Пятое. После перегрузки поля и подрыва мин наш «зомби» идёт по кратчайшей траектории к узлу, под прикрытием помех сети АВАК. Если повезёт – он успеет открыть по нам огонь только пару раз. Если совсем повезёт – сосредоточится на внешнем контуре атаки и пропустит нас внутрь «пузыря».

«После проникновения в „тихую зону“ весь техногенный контур будет подавлен», – предупредила сеть. – «Останутся доступными только симбиотические комплексы».

– Ну вот, – вздохнула Кира. – Опять всё руками.

– Это ты любишь, – не удержался я.

– В этот раз не возражаю, – неожиданно серьёзно ответила она. – Посреди роя железных психопатов я как-то больше доверяю собственным пальцам, чем кнопкам.

Пока шёл обмен командами, в тактическом поле шла своя работа.

Линкор «Земля» развернулся, показывая тяжёлому модулю СОЛМО весь набор своих батарей. Орудийные секции выдвигались из броневых ниш, поворачивались, фиксируясь в нужных секторах. На голографе вспыхивали сектора заградительного огня – дуги, спирали и полукольца, перекрывающие пространство между нами и узлом.

По периметру «тихой зоны» зашевелились маркеры минных платформ. Маленькие, почти невидимые точки, но я знал, сколько в них начинки. Беспилотники и штурмовые дроны занимали позиции, выстраивая тройное кольцо вокруг воображаемой сферы, в центре которой стоял чёрный многослойный узел СОЛМО – идеальная машина координации, ни единого лишнего элемента. Никаких эмоций, никаких инстинктов. Только расчёт.

– Командир, – тихо сказал Денис. – Пара минут – и будем готовы.

– Делайте, – ответил я. – Время пошло.

Через минуту мы собрались на ангарной палубе. Симбиоскафы встали в боевой режим уже сами, без команды; достаточно было того, что я подумал о бое. Под бронёй прокатилось знакомое лёгкое покалывание – симбиот подстраивал интерфейсы, выравнивал реакции, калибровал усилители. С собой у меня ничего лишнего не было, а вот у остальных…

На талии Киры, прямо поверх биоскафандра висел пояс с виброножем и допотопной кобурой, из которой выглядывала рукоятка обычного автоматического пистолета Стечкина, образца 1951 года! Ну что же, выбор оружия хоть и странный, но логичный. У АПСа нет мозгов, только механика, так что вряд ли кто-то сможет перехватить над ним управление, разве что только с трупа Киры снимут…

Баха возился с переносным блоком связи и чем-то, подозрительно похожим на ящик с инструментами маньяка.

– Это что? – спросил я, кивнув на железную коробку с торчащими из неё кабелями.

– Набор для нежного знакомства с мозгами узла, – мрачно пояснил он. – Тут адаптеры к машинным шинам, несколько пакетов вирусов, часть – с кодами сети АВАК, но обрезанными, чтобы нас самих не заразило, часть – мои. И ещё пара неприятных сюрпризов.

– Ты уверен, что на СОЛМО это подействует? – уточнил Заг.

– Не уверен, – честно сказал Баха. – Но на всякий случай взял.

Заг, как обычно, выглядел как ходячий склад вооружения: парочка обычных, старинных гранатомётов, два виброножа, разгрузка с гранатами, на спине ранец, набитый взрывчаткой.

– Ну что, – сказал я, когда у меня на визоре индикатор готовности модуля АВАК-7 загорелся зелёным. – Последний шанс сказать, что это безумие, отказаться и уйти в рубку, пить чай и комментировать бой умными фразами.

– Поздно, – пожал плечами Баха. – Я уже всё настроил.

– Я вообще думал, что мы давно в отделе психиатрии, а всё вокруг просто бред сумасшедшего– заметил Заг.

Кира усмехнулась:

– Командир, не тормози. А то узел сам к нам прилетит, чтобы мы его уже наконец захватили, а то он устал ждать.

Я вдохнул, чувствуя, как симбиот синхронизируется с сетью АВАК, а где-то далеко впереди тяжёлый координационный модуль СОЛМО уже перераспределяет мощности, готовясь встретить нашу атаку.

– Ладно, – сказал я. – По местам. Магистр, где наша повозка?

«Транспортный модуль готов к старту. Орбитальная конфигурация – в пределах допустимой.»

Я переключился на имплантат, и тут же увидел, как один из трех оставшихся у нас биотехноидов, странно статичный, не живой, медленно подплывает к люку ангарной палубы линкора. Силовое поле, которое работало на полную мощность его не остановило, он прошел сквозь щит как горячий нож сквозь масло и я в очередной раз порадовался, что эти штуковины, по крайней мере сейчас, наши союзники, а не враги. Биотехноид почти касался обшивки корабля, настолько близко он был.

Снаружи загрохотал залп «Земли». На тактической схеме по краю «тихой зоны» вспыхнули первые разряды. Минные платформы ушли в засветы перегрева, готовясь к подрыву. Люк ангарной палубы открылся, и туша смертника, выделенного сетью АВАК, мягко коснулась борта. На теле биотехноида образовалась воронка, которая на наших глазах превратилась в узкий и темный коридор, который вел куда-то вглубь тела этого странного существа.

– Пошли работать, – тихо произнёс я и первым шагнул в нутро переделанного АВАК-7, который через несколько секунд должен был превратиться в наш камуфлированный, абсолютно безумный абордажный «корабль-зомби»… направляющийся прямо к мозгу машинной эскадры СОЛМО.

Запах внутри был… странным. Не тухлым, не органическим – а каким-то стерильным, глухим, как будто воздух прошёл через миллион фильтров, потеряв запахи вместе со смыслом. Симбиот передавал мне свои ощущения, и это в корне отличалось от использования штурмового комплекса десанта, который стоял у нас на вооружении. Там ни каких запахов снаружи не ощущалось вообще, кроме тех случаев, когда скафандр поврежден. Но тогда они все одинаковые, уж я-то знаю – это запах палённой плоти, крови и пота…

Стены коридора внутри биотехноида мерцали тусклой биолюминесценцией, похожей на остаточное свечение фосфора. Ни одной жилки, ни одного пульса – сеть действительно убила всё, что раньше делало это существо живым.

Заг провёл ладонью по стене.

– Ммм… – протянул он. – Холодный.

– Вот и хорошо, – буркнула Кира. – Горячий – значит живой. Живой – значит кусается.

Заг хмыкнул и постучал пальцем по мине, которую только что прикрепил к внутренней стенке. Затем он примотал к чеке стальной тросик.

– Смотрите. Вариант «если нас заметят и начнут убивать» – дергаем эту штуку. Тут мощный заряд, он должен разорвать оболочку и выкинуть нас наружу. Вероятность выжить… ну, процентов десять.

– Десять? – переспросил я. – Раньше, когда ты чего-то подобное придумывал, было хотя бы пятнадцать.

– Там композит и металл были, а тут хрен знает что. Я вообще не уверен, что сработает – пожал плечами Заг. – Не обижайтесь на статистику.

Мы прошли дальше. Коридор расширялся, превращаясь в что-то вроде овального кокпита. Там было четыре узких гнезда – похожие на мягкие выемки, как будто когда-то созданные под конкретную форму тела АВАК.

– Сесть надо видимо сюда, – Хмыкнув сказала Кира.

«Перенастройка рецепторного поля завершена. Транспортный модуль готов к слиянию».

– К слиянию чего с чем? – насторожился Заг.

– Нас с жопой этого трупа, – пояснила Кира. – Садись, не ной.

Мы разместились. Сразу чувствовалось, как поверхность подстраивается под форму тела, слегка удерживая, словно ремни безопасности, только биологические. На мгновение стало даже уютно – до тех пор, пока внезапно сквозь обшивку не пронёсся грохот залпа линкора. «Земля» продолжала исполнение первой фазы плана.

На визоре моего скафандра, загорелась тактическая сетка. Периметр «тихой зоны» узла вспыхивал от ударов батарей. Заградительный огонь формировал сияющие спирали, а дроны и беспилотники рвались к краю пузыря, создавая хаос, который должен был перегрузить контур защиты.

И тут загрохотало по-настоящему. Минные платформы подорвались одновременно. Голограмма дернулась, как от ударной волны. «Тихая зона» дрогнула – в её структуре появились искажения, словно на поверхности мыльного пузыря кто-то резко провёл ногтем.

– Есть реакция! – доложил Денис по общему каналу. – У узла скачки по полям! Он перераспределяет мощности!

– Вторую волну! – приказал я.

Секунда. Полсекунды. Бум.

Вторая линия подрывов будто вгрызлась в край защитной зоны. Пузырь деформировался. В нём побежали фрактальные трещины энергии.

Третья волна минутных взрывов рванула через мгновение – и «тихая зона» дернулась так, будто ей дали по башке кувалдой. Пора!

Я только подумал об этом, и в этот момент биотехноидный корпус, в котором мы сидели, вздрогнул – и медленно, беззвучно начал двигаться вперёд. Он слушался меня, а я даже не заметил синхронизации.

– Пошёл процесс, – нервно хохотнул Заг.

– Поехали, – выдохнул я. – Держимся курса.

Снаружи тяжёлый модуль СОЛМО уже реагировал на перегрузку своей защитной зоны. С его поверхности поднялись десятки тонких обелисков – видимо антенн и сенсорных стержней. Они зажглись синими огнями, сканируя пространство.

Кира тихо пробормотала:

– Только бы не учуяли нас…

Я смотрел, как наш «зомби» скользит между вспышками орудий линкора, как между капель ливня. Шторм огня вокруг был настолько хаотичен, что наш маленький, холодный биомодуль действительно выглядел просто мусором, ещё одним мёртвым куском сети АВАК, выброшенным за орбиту планеты.

– Мы в пределах внешнего поля узла, – сообщил Баха. – Сейчас начнётся…

И началось.

У корпуса прошла вибрирующая волна – СОЛМО ударили по нам сканирующим лучом. Биотехноид дёрнулся, но выдержал.

Сеть АВАК тут же отметила:

«Обнаружение: вероятность низкая. Сигнатура соответствует обломку АВАК-структуры. Рекомендуется сохранять минимальный тепловой след».

– Мы и так тут замерзли, – пробурчал Заг. – Давай быстрее.

Корпус снова вздрогнул, но теперь – иначе.

– Что это? – спросила Кира.

Я проверил тактические данные – и сердце на мгновение ухнуло.

– Узел применил гипернасечки, – сказал я. – Он пытается разрезать поле вокруг себя, чтобы сбросить нагрузку.

– Он сбрасывает охотников на новые позиции! – воскликнул Баха.

На схеме охотники СОЛМО мигнули – и исчезли. Через долю секунды появились… позади нас.

– Звиздец! – выдохнула Кира. – Они же нас увидят!

«Секторный заслон сформирован. Беспилотники перехватывают охотников. Продолжайте движение. Окно для проникновения закрывается через двадцать семь секунд». – надпись появилась на моем визоре, как будто в ответ на слова Киры.

Я сжал зубы.

– Летим. На форсаж.

Наш биотехноид резко ускорился – и буквально провалился внутрь «тихой зоны». Значок имплантата на визоре погас. Компы мертвы. Электронные блоки мертвы. Связь – нулевая. Только симбиот, только биоканалы АВАК, только голый нерв и воля.

Кира тихо прошептала:

– Добро пожаловать в слепую зону. Теперь всё наощупь.

Вокруг нас пространство стало… странным. Гравитация хлюпала, как жидкая. Зрение уводило в стороны, как будто мы смотрим через два непараллельных окна. Тени не совпадали со своими источниками. Свет шёл из ниоткуда. И прямо перед нами, медленно вырастая из этой исказившейся пустоты, поднималась чёрная многослойная структура узлового модуля СОЛМО – гладкая, неправильная, огромная, как замершая капля чёрной ртути.

Кира выдохнула:

– Ну здравствуй, красавец.

Я сказал:

– Готовимся. Через пять секунд – стыковка.

Заг тихо ответил:

– Командир… только скажи. И мы войдём.

Я посмотрел на них. На своих. И сказал:

– Идём. До конца.

Биотехноидный «зомби» ударился о поверхность узла, а дальше начался ад.

Глава 13

Ад начался с того, что нас попытались буквально раздавить и выплюнуть обратно в космос.

Биотехноид дёрнулся так, будто его ударили молотом. Нас прижало к гнёздам, как при резком старте десантного бота. Стены вокруг пошли рябью, биолюминесценция вспыхнула, затем провалилась почти до чёрного.

– Держимся! – выкрикнул я, хотя и так было понятно, что деваться некуда.

Снаружи по нам саданули чем-то очень злым. Не плазма – симбиот бы отследил. Это было похоже на резкий скачок локальной гравитации: корпус «зомби» вдавило в поверхность узла, как жвачку под подошву. На визоре у меня на мгновение вспыхнули белые помехи – симбиот пытался что-то компенсировать, и у него это на удивление не плохо получалось.

«Сопротивление внешней поверхности. Узел инициировал локальную жёсткую сцепку. Вариант: используется как способ утилизации фрагментов АВАК», – холодно откомментировал симбиот.

– То есть нас сейчас попытаются размолоть на части и выбросить вместе с мусором? – уточнил я.

«Вероятность высокая».

– Ну хоть честно, – усмехнулась Кира.

Биотехноид снова дёрнулся, но уже иначе – не от внешнего удара, а изнутри. Где-то под нами, в глубине его почти мёртвой плоти, распустились знакомые по другим операциям структуры – нечто вроде биологических буров и режущих лепестков. Только сейчас они работали не против нас, а для нас.

– Начал «врастать», – констатировал Баха. – Он цепляется к корпусу узла. Вырезает стык.

Вибрация пошла волной, от ног к голове, симбиот автоматически подстроил амортизацию. В какой-то момент показалось, что нас просто размажет по стенам, но потом всё разом стихло. Стало… тихо. Слишком.

«Контакт с внешней структурой установлен. Физическая сцепка стабильна. Препятствия: три слоя внешней оболочки, один слой динамической защиты, вакуумный буфер, кабельная ниша», – сообщила сеть.

– Сколько времени? – спросил я.

«До вскрытия первого слоя – ноль целых, девять десятых секунды».

– Это шутка⁈ – не выдержал Заг.

Ответом стал удар. Не звук – ощущение. Как будто тебя одновременно ударили в уши, в зубы и в позвоночник. Воронка перед нами распахнулась, стены «зомби» разошлись, превращаясь в полупрозрачную, шевелящуюся мембрану.

За ней – чёрная гладь корпуса СОЛМО. Ни швов, ни люков, ни болтов. Идеальная металлическая кожа.

– Слой один, – прохрипел Баха, глядя в свой сузившийся интерфейс симбиота. – Пошёл второй.

На гладкой поверхности узла вспухла серебристая опухоль – наш биотехноид вцепился в неё как пиявка. Внутри заскрежетало – уже по-настоящему, металлом по металлу. Невидимые органы АВАК, перестроенные в режущий инструмент, начали выгрызать себе дорогу.

Солмо ответили почти сразу.

По корпусу узла побежали тусклые, геометрически правильные вспышки. Сетка – идеальная, кубическая, строгая. Ни капли хаоса, сплошная математика. Вибрация вернулась, теперь она стала рваной, с импульсами, явно пытающимися рассогласовать наш «зомби»-модуль.

Симбиот взвыл где-то на границе восприятия, но удержал. Сеть коротко отрапортовала:

«Динамическая защита активна. Локальные гиперразрывы по периметру стыка. Рекомендуется ускорить проникновение».

– Да мы и так не тормозим! – огрызнулся я машинально. – Приготовиться к выходу. Кира – первая. Баха – за мной. Заг – замыкающий.

– Как всегда, – буркнула Кира. – Я – вперёд, вы – смотреть, выживу я или нет.

– Мы же вежливые, девушек пропускаем вперед! – Послышался нервный смех Зага.

Коридор внутри «зомби» опять сузился и вытянулся вперёд – прямо к пятну, где стенка узла стала тоньше. Воронка биоматериала соприкоснулась с металлом – и вдруг в нём появилась трещина. Она расползлась, как ледяной узор на стекле, потом несколько сегментов просто ушли внутрь, складываясь. Появился провал.

За ним – узкий техканал. Идеально гладкие стенки, свет откуда-то из глубины, ни единого видимого кабеля. Но симбиот в тактильном режиме показывал сухую, неприятную картинку: под поверхностью проходили плотные жгуты проводников, многослойные шины, узлы коммутации. Никаких органики, никаких «костей» и «жил» как у АВАК. Чистый, вылизанный машинный интерьер.

– Пошла! – крикнула Кира – и выпрыгнула первой.

В вакууме крик, конечно, не слышно, но по каналу связи её голос звенел адреналином.

Я рванул за ней. Симбиот на долю секунды вывел опору, корректируя траекторию. Стены техканала пронеслись совсем близко. Я перекатился, падая уже не вперёд, а ногами к воображаемому «полу», и подошвы скафандра щелкнули, преобразуюсь и цепляясь за гладкий сплав.

– Контакт есть, – сказал я. – Гравитации нет, но сцепление нормальное.

Кира уже стояла в полуприседе, орудуя стволом АПСа, как указкой. Баха вывалился следом, чуть не ударившись головой о стену, но его симбиот ловко его поймал, стабилизировав падение. Заг вынырнул последним, уже с гранатомётом на плече – на всякий случай.

За нашими спинами «зомби» затянул разрез. Стык между биотехноидом и корпусом узла снова стал сплошным, маскируя место входа. Мы успели вовремя. Через секунду я потерял связь с мертвым биотехноидом. Очередной скачек гравитации на внешней обшивке узла просто разорвал его на части. Дороги назад у нас больше нет, отступление невозможно.

– Командир, – позвал Баха. – Канал связи с «Землёй» мёртв. Никаких техсигналов. Только биоконтур.

– Значит, работаем по старинке, – отозвался я. – По шагам, по углам, по головам. Построить, маршрут до управляющего массива.

«Прямой маршрут недоступен. Рекомендация: движение по коммуникационным осям. Обновление… Глубинный скан невозможен. Топология модульная, динамическая. Предлагаемый вектор: вперёд, затем вниз на пять уровней, затем к центру по оси минимальной задержки сигнала».

– То есть «прямо, пока не упрёмся мордой в проблему», – подвёл итог Заг.

– Ну ты и переводчик, – фыркнула Кира. – Ладно, вперёд.

Мы двинулись.

Техканал был… неприятным. Не страшным, не клаустрофобичным – просто мозг всё время пытался найти привычные детали: люки, надписи, таблички, клапаны, хоть какие-то метки. Ничего. Только миллиметровые стыки сегментов, да редкие, еле заметные световые полосы, уходящие вдоль стены.

– Смотри. – Кира ткнула стволом пистолета в одну из полос.

Симбиот подсветил, усиливая восприятие. Полоса оказалась не светодиодом, не индикатором – просто щелью, через которую сочился тусклый, ровный свет снаружи. Неизвестный источник. Логика техников СОЛМО явно отличалась от нашей.

– Не трогать, – предупредил я. – Не хватало ещё, чтобы ты пальцем их главный рубильник нашла.

– А если это наоборот, аварийный выход? – невинно спросила она.

– Тогда найдём его позже. На выходе.

Мы успели пройти метров двадцать – если это вообще имело смысл в этой геометрии – когда симбиот снова подал «голос».

«Движение. Локальные системные единицы. Восемь. В секторе впереди».

– Контакт через три сектора, – сказал я вслух. – Восемь целей. Мелкие.

– Ремонтники, скорее всего, – предположил Баха. – Или внутренние патрули.

– Какая разница, – пожал плечами Заг. – Всё равно разбирать.

Я поднял руку:

– Стоп. Работаем тихо. Если это обслуживающие дроны – может, проскочим, пока они заняты.

Сектор впереди обозначился лёгким поворотом канала. Кира аккуратно высунулась на пару сантиметров, симбиот дал ей сверхчувствительный режим зрительной матрицы.

– Вижу, – прошептала она. – Точно ремонтные. Ползают по стенам, как железные пауки. Восемь штук. Двое прямо на магистрали, остальные ковыряются в стыках. Оружия не вижу. Но нас они как неполадку воспримут, сто процентов.

– Могут дать сигнал, – добавил Баха. – А сигнал нам сейчас вообще не нужен.

Я подумал пару секунд:

– План D.

– О, пошло веселье, – обрадовалась Кира.

Заг только хмыкнул и убрал гранатомёт за спину, вытаскивая вибронож. Из моей правой руки вырос клинок, левая снова превратилась в клешню. Кира убрала АПС в кобуру, и мгновенна стала похожа на монстра – руки вытянулись в клинья, похожие на короткие ломы, на коленях и локтях появились шипы. Только Баха остался стоять, безучастно наблюдая за происходящим.

План D у нас был максимально простой и честный. Никаких изысков. Внезапность, ближний бой, минимум выстрелов, максимум механики.

– По команде, – тихо сказал я. – Кира – левые двое, я – центральная тройка, Заг – правый фланг. Баха – хвост, добиваешь если надо и смотришь, не поднимают ли они тревогу по своим каналам. Поехали.

Я отдал максимум управления симбиоту – тот чуть приглушил звук, выровнял дыхание, подстроил мышцы. Мир собрался в узкий тоннель: цель – траектория – дистанция.

– Три… два… один!

Мы вырвались из-за поворота, как пробка из бутылки.

Первый «паук» не успел даже повернуться. Он представлял собой плоский диск с четырьмя шарнирными лапами, напичканный инструментами и миниатюрными манипуляторами. Никаких глаз, никаких датчиков, видимых снаружи – всё утоплено, закрыто. Я саданул по нему клинком в центр корпуса. Лезвие вошло, как в масло, но сопротивление было – какая-то плотная многослойная начинка, композиты, микросхемы, каркас. Искры брызнули в вакуум, как жидкий свет. Дрон дёрнулся, лапы дёрнули меня за руку, но симбиот компенсировал. Клешня без труда раздавила второго, а третий получил пинок, который я отвесил ему от всей души.

Справа раздался глухой удар – Заг просто перерубил одному из дронов лапы и впечатал его корпус в стену, второго и третьего через мгновения постигла та же участь.

Кира работала как всегда: быстро и грязно. Один «паук» получил удар прямо в стык сегментов. Второму она в прыжке отрезала две лапы, затем добила ударом колена в место, где у него сходились силовые шины.

Баха, к его чести, не тупил. Он не лез в драку, а метнулся к поломанным, но ещё подающим признаки жизни ремонтникам, топча их ногами.

Через десять секунд всё было кончено. Восемь корпусов тихо дёргались, стекленели, гасли. Ни крови, ни криков, только тусклый свет от разорванных энергоячеек.

– Ненавижу, когда противник даже умереть нормально не может, – пробормотала Кира. – Ни тебе стона, ни тебе «мама»…

– Это тебе не АВАК, – напомнил я. – Тут всё железное. И всё равно опаснее.

– Командир, – подал голос Баха, который шустро разбирал на части труп ближайшего ремонтника, – плохая новость. Эти твари были не просто ремонтниками. У них в нутре – сигнальные модули. Один наверняка успел что-то отправить.

– Значит, времени меньше, чем хотелось, – вздохнул я. – Быстрее. Федя, какой прогноз?

«Локальные изменения топологии впереди. Узел адаптируется. Формируются блокирующие секции».

– То есть он строит нам пробки на дороге? – уточнил Заг.

«Да».

– Тогда пока он строит – мы проламываемся, – решил я. – Вперёд, пока не начали ставить активную оборону.

Мы рванули дальше.

Канал действительно начал меняться. Стыки сегментов утолщались, вместо гладких стыков появились наклонные плоскости, пытающиеся превратить прямой проход в лабиринт. Пару раз прямо перед нами из пола поднимались рёбра – металлические решётки, похожие на зубья ловушки. Симбиот успевал предупредить, мы перелезали, перепрыгивали, один раз Заг просто разнёс такую решётку выстрелом из гранатомёта.

Первый серьёзный рубеж обороны мы увидели сразу.

Канал впереди распахивался в круглую камеру. Метра четыре в диаметре, с шести направлениями выходов – настоящая развязка. В центре – цилиндрический столб, от которого лучами уходили в стены толстые, явно магистральные шины. И вокруг столба – кольцо из машин.

Охранные дроны СОЛМО отличались от ремонтных. Корпуса крупнее, форма более компактная, без торчащих инструментов. По периметру – блоки, которые симбиот тут же отметил как оружейные. У двоих – что-то вроде стволов. У остальных – непонятные фасеточные панели, возможно, генераторы полей или резаки.

– Вот и встречающие, – сказала Кира. – План?

Я посмотрел на камеру, прикинул.

– План D-два, – решился я. – Заг – дым, Кира – левые, я – правые. Баха – резерв.

– У нас нет дыма, – резонно заметил Заг. – В вакууме, помнишь?

– У нас есть осколочно-шумовые, – напомнил я. – Для сенсоров. Работай по их «ушам», а не по глазам.

Заг кивнул. Снял одну из гранат, переключил режим.

– На три?

– На три.

Мы синхронно выскочили в камеру.