Текст книги "Лед (СИ)"

Автор книги: Андрей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Вспышка, прямо у меня под ногами ослепила меня. Обиженный мною репортер выполнял свою работу, а над сводами вокзала в очередной раз звучал крик «Ура!».

Глава 5

Я прибыл в гостиницу Гранд-Отель «Европа» только ближе к обеду, после долгого и утомительного стихийного митинга, устроенного мне на Варшавском вокзале. Статный швейцар в темно-синей ливрее с золотыми пуговицами открыл передо мной двери, а подбежавшие носильщик молча принял чемодан и саквояж, и самое главное, на меня никто не глазел и не рвался пощупать героя. Уже с крыльца чувствовалось, что я ступаю на порог заведения исключительного класса обслуживания, обеспечивающего своим постояльцам покой, тишину и конфиденциальность.

В вестибюле, отделанном мрамором и бронзой, царила атмосфера уюта и спокойствия. Тут было мало людей, только несколько дам в широких шляпах пили чай у окна, вытянувшись в струнку старался зря не отсвечивать персонал отеля, да пожилой, и дорого одетый господин, клевал носом в кресле возле камина. В воздухе витал аромат свежесрезанных лилий.

На стойке регистрации мне предложили выбор – угловой номер с видом на Невский проспект или номер тише, с видом на Итальянскую улицу. Я выбрал первый вариант – мне было интересно посмотреть на повседневную жизнь Петербурга конца девятнадцатого века.

Мой номер оказался просторным, с высокой лепниной, шелковыми обоями, массивной кроватью и камином. Меня поразило, что в номере имелись электрическое освещение, звонок для вызова лакея и горячая вода – редкость даже по европейским меркам. Сервис – безукоризненный. На каждое моё пожелание откликались немедленно. Камердинер помог мне переодеться, развесить вещи по шкафам и принёс кофе со свежими «Петербургскими ведомостями». Я тут же заказал ванну, мне нужно было привести себя в порядок с дороги, а раз в сервис входит горячая вода, то грех было этим не воспользоваться.

Дорогой номер зараза, хотя и не люкс! Обошелся он мне в семь рублей в сутки, на минуточку. Для сравнения, средняя заработная плата столичного рабочего в месяц сейчас составляет примерно двадцать пять рублей, хороший обед в ресторане – рубль, а поездка с извозчиком по городу (хоть на какое расстояние!) – не больше пятнадцати копеек! Но я не жалею, зато тут меня никто не достанет!

Егор Корнеев забронировал для меня номер в другом отеле, и даже повёз меня туда, когда смог отбить от толпы журналистов и поклонников на вокзале, но я в последний момент передумал там останавливаться. Да, гостиница хорошая, в центре, но про неё все знают! Корнеев, из лучших побуждений договорился с хозяином отеля о том, что там я буду жить бесплатно, а отель с помощью моего имени сделает себе рекламу. То есть раструбит всему свету, что я остановился именно у них. А оно мне надо? Лучше я денег переплачу, но буду жить в тишине, комфорте и спокойствие! Тем более, что деньги есть…

Егор конечно расстроился, но мои доводы принял с пониманием, и обещал известить заинтересованных адресатов о моем новом месте жительства уже сегодня. Все полярники ждали вызова на высочайший прием, и его откладывало только моё отсутствие в столице. Кроме того, все мы были приглашены на заседание Императорского Русского Географического общества, которое должно было состоятся на днях.

Медная ванна была наполнена пахнувшей лавандой водой точно ко времени, с подогретыми полотенцами и серебряным подносом с фруктами. Я вновь поразился сервису, когда потрогал воду. Идеально! Как раз такая, какую я люблю. Не обжигающий кипяток, но и не через чур остывшая. Не мешкая и минуты, я с наслаждением, впервые за много дней в пути, забрался в ванну и погрузился в неё с головой. Кайф!

– Всё плескаешься Сидор? В бани бы лучше сходил, чем в корыте откисать! В Егеровские, например, там по первому разряду очень уж хорошо парят, банщик там просто зверь! – Знакомый голос раздался, едва я вынырнул обратно из воды. Похоже перехвалил я отель, и его принципы конфиденциальности для гостей…

– Не, в общественные бани я ни ногой. Не люблю знаешь ли когда посторонние голые мужики на меня пялиться, да ещё чтобы они меня мыли и веником по жопе хлестали. Я конечно баню люблю, но всё же предпочитаю или один туда ходить, или в тесной компании друзей, а ещё лучше подруг там время проводить, среди тех, кому я доверяю. И так я два года своей жизни провел почти в чисто мужской компании. А вот ты чего всё время приходишь, когда я только разденусь? Специально ждешь, что ли? Я ни на что не намекаю конечно Арсений, но как-то это подозрительно – Появлению разведчика я не удивился, скорее я даже забеспокоился, когда не увидел его на вокзале. И вот он припёрся в мой номер… – И как ты вообще сюда попал ирод? Засужу этот блядский отель к хренам собачим, пускают кого попало!

– Ты эти грязные намеки брось, я сугубо по женскому полу, никакого удовольствия от созерцания твоей волосатой задницы я не получаю. – Заржал Арсений – Приехал бы ты в гостиницу которую тебе Корнеев нашел, не пришлось бы к тебе в ванную врываться, я тебя там в вестибюле ждал. Ну а как я в отель попал… так служба у меня такая, специфическая. Работаем!

– Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд, как будто не видна… – Задумчиво пропел я текст знаменитой в моё время песни – А ты кстати, чем таким вообще занимаешься здесь? Ты же вроде из внешней разведки, а приходишь подглядывать какого цвета у меня кальсоны. На сколько я знаю, не в вашей компетенции такие вопросы, господа разведчики! Хотя… не говори, я сам догадаюсь!

– Ну ка, очень интересно – Арсений бесцеремонно уселся на пуфик, установленный в ванной, и принялся жрать мои фрукты – Какая твоя версия?

– Вот же ты жлоб Фомин, слов нет! – Я покачал головой, наблюдая как мои фрукты стремительно исчезают в глотке Арсения.

– А чего такого? – Возмутился Арсений с набитым ртом – Я не завтракал между прочим! Из-за тебя! Да ты не тяни кота за яйца, выкладывай, что в твою больную голову пришло.

– А чего тут думать-то, и так всё очевидно. – Я обреченно махнул рукой, прощаясь со своим перекусом – Ты теперь ценный сотрудник разведки! Знаменитый полярник, можешь ездить в любые страны с научными лекциями и на конференции, встречаться с кем угодно, хоть с учеными, хоть с политиками, хоть с военными, и не вызывать тем самым подозрения. А мы, вся наша компания, во главе со мной, нужны тебе для прикрытия и антуражу. Ну или есть другой вариант. Ты теперь можешь организовывать экспедиции, и спокойно заниматься разведкой на местности. На горы там всякие вдруг решишь посмотреть, которые на границе нашей Империи с Китаем, например, находятся, течения в проливе Босфор замерять, Японские острова, Сахалин и Камчатку изучать…

Я заткнулся на полуслове, заметив, как поменялось лицо Фомина. Он больше не выглядел расслабленным, он пристально сверлил меня взглядом. Я молчал, и Арсений не произносил ни слова.

– Да уж… – Наконец выдавил из себя Фомин – Настолько всё очевидно?

– Только для тех, кто знает, чем ты занимался в Копенгагене – Успокоил я Арсения – Наши морячки наверняка не в курсе, кто ты, все они считают тебе просто помощником военного атташе. А мне вот, зная правильные вводные, выводы сделать труда не составило.

– К нам не хочешь пойти на работу? Это официальное приглашение. Такой вариант давно и всерьез рассматривался, но мы конечно не думали, что предложим его тебе так скоро – Арсений встал, и подошел к зеркалу, разглядывая свою физиономию – Нам такие люди как ты нужны.

– Нам, это кому? – Задал я наконец-то вопрос, который меня давно мучал.

Сейчас в России внешней разведкой занимаются все, кому не лень. В конце девятнадцатого века служба внешней разведки в России ещё не существовала в том виде, в каком она была в моё время. Однако функции разведки активно выполнялись – в первую очередь усилиями Третьего отделения охранки, Департамента полиции, Военного агентства Генерального штаба, а также русских дипломатических миссий за границей. Фомин мог быть откуда угодно, все эти четыре государственных ведомства занимались внедрением агентов и негласной работой за рубежами нашей необъятной Родины.

– Военному агентству Генерального штаба – Фомин вновь уселся на пуфик и с сожалением глянул на пустой поднос – Раз уж пошел откровенный разговор. Нужно, чтобы ты послужил на благо Империи!

– Где-то я уже что-то похожее слышал… – Пробормотал я, не отрываясь смотря на Фомина – Рембо, ты нужен своей стране⁈

– Оперативный псевдоним уже себе выбираешь? – Одобрительно хмыкнул Арсений – А почему французская фамилия? Впрочем, не важно, пойдет и такой.

– Ээээ! – Возмутился я – Я еще не давал своего согласия!

– Ну ты же умный человек, что только что и доказал – Фомин на мой вопль возмущения только отмахнулся – Ты знаешь, что тебя всё равно будут использовать, согласен ты на это, или нет. Не я рядом с тобой буду, так кто-то другой, на кого ты даже не подумаешь. Дальше объяснять?

– Суки вы все! И ты, и твоё хитрожопое начальство. Собаки сутулые! – Выразил я свой протест методам работы местных спецслужб – То есть ты хочешь сказать, что если миссия агента, который будет рядом со мной будет провалена, я всё равно под молотки попаду, даже если ничего и не знал? То есть потом хрен кому докажешь, что ты не верблюд…

– Умный, аж бесишь иногда – Арсений улыбнулся – Поэтому предлагаю быть с нами, и получать от этого свои, не такие уж и маленькие преференции. Подумай сам, в первых рядах, под надежным прикрытием оно завсегда лучше, чем одному и в заднице. Ты же знаешь, что ленивому и несговорчивому поросёнку и сиська всегда у жопы достаётся, или вообще, свиноколом под лопатку.

– Угрожаешь? – Ванна уже остыла, а я так и не получил удовольствия от её приема, разговор, который затеял разведчик, полностью отбил у меня желание нежиться в теплой воде.

– Да это просто поговорка такая! Мы же друзья! Сколько месяцев в одной упряжке по льду, на морозе и ветре, под смертью считай ходили! С одного котла ели! – Возмутился Арсений – Не бери в голову мои шутки, у нас всё сугубо добровольно!

– Ну-ну… – Не поверил я – А время подумать у меня есть, друг?

– Подумай, время есть – Кивнул головой Арсений – Пока идут официальные мероприятия в России, пока мы в Петербурге, можешь думать сколько угодно. И не надо ерничать, я действительно считаю тебя своим другом. Поэтому как друг, даю тебе совет, соглашайся! Давай сейчас расскажу, чего от тебя нам надо? Вот слушай…

Арсений залился соловьем, расписывая все прелести службы, а я слушал его в пол уха. Чего толку, если я не хочу! А он вербует зараза, в наглую!

– Ладно, подумаю… – Наконец прервал я Фомина – А ты чего сюда приперся то, друг? Не затем же, чтобы меня завербовать?

– А, это? – Арсений рассмеялся – Да, не за этим, просто ты сбил меня с толку своими «догадками». Тут я по другому поводу. В общем приглашаю тебя сегодня к себе в гости! У меня квартира есть на Фонтанке, сегодня я организую там встречу для своих друзей, и приглашаю тебя к нам присоединиться! Визитку с адресом я оставлю на столе в гостиной. Буду ждать тебя там в семь часов вечера, и отказ не принимается!

– Ясно, буду как штык – Вздохнул я – А теперь вали, мне надо действительно подумать.

Арсений ушел, а я вылез из холодной ванны, накинул халат и рухнул в кресло перед камином в гостиной своего номера, предварительно нажав на кнопку вызова коридорного. Через десять минут в камине горел огонь, а в руках у меня янтарем отливался бокал с дорогим коньяком. В голове была каша, а в том вопрос, что передо мной стоял, без пузыря не разберешься…

Мне предлагают стать агентом разведки… Я правда не уточнил, хотят они меня в штат принять, или расписочкой обойдутся. Как бы там не было, оба варианта мне не нравятся! Буквально через двадцать четыре года грянет революция! Тогда я буду еще в самом рассвете сил, и в это смутное время оставаться на Родине я не собирался. Я знаю будущее! Даже если сначала меня и не тронут, «простив прохфесора» за былые заслуги, то потом я точно загремлю в каталажку, или вообще к стенке носом встану. Так что я всерьёз рассматривал вариант эмиграции, куда ни будь туда, где в ближайшее столетие не будут греметь войны и беспорядки. В Австралию, например. Климат – вот только мне там не нравиться… Может в Канаду? Ладно, потом разберусь. Сейчас я планировал в России просто преумножить свой капитал, и подготовить толстую и удобную подушку безопасности. Картины дорогие, ювелиру, или яиц Фаберже, например, накупить, благо потом они бешенных бабок стоить будут.

Кстати, когда я в первый раз в подростковом возрасте услышал, что на аукционе яйца какого-то Фаберже продают, у меня перед глазами встала картина не ювелирного изделия, а сцена из Петровской Кунсткамеры! Думаю, бедный Фаберже, за что с ним так⁈ Чего-то я отвлекся…

Короче, мне сейчас предлагают отказаться от всех этих планов, и послужить на благо Родины. Не в поиске инакомыслящих принять участие, для этого охранка и жандармы есть, а на военных поработать, которых волнуют потенциальные внешние враги…

Разведка… слово-то какое… звучное, опасное. И Арсений этот…, мудак! А ещё и друг называется! Сказал: мол, Родина нуждается, Отечество взывает, интеллигентные и умные люди, как ты, на вес золота. И мол ничего это тебе стоить не будет: немного поездок, немного наблюдений, разговоры, якобы случайно чужие послушать… Он улыбался – а в улыбке ни тени тепла. Явно привык к тому, что все кому «предложат», соглашаются. А я… не знаю. С одной стороны – польщён, конечно. Не всякому предлагают «работу на благо Империи». Да и денежное довольствие, Арсений сказал, будет достойным. Но с другой стороны… Я ведь не шпион вовсе! Я блогер, путешественник, расзвездяй. У меня гулянки и бабы на уме, что я понимаю в агентурной работе? А он говорит – поедем мол, например, в Вену, на конференцию, посмотришь, кто с кем ужинает. Напишите, кто куда пошёл, кто с кем поздоровался. Дело нехитрое. Мудак…

А может и не надо ничего понимать в разведке? Я же из будущего, я знаю почти про все войны, что будут в скором времени! Не то, чтобы я специально этот вопрос изучал, но в поездках и перелетах делать было нечего, и я часто на ютубе ролике смотрел, в том числе и про конфликты между странами на рубеже девятнадцатого и двадцатого века. Что я помню?

Японцы с китайцами скоро зарубятся, буквально через год! В результате Китай отгребет от Японии по полной программе. Англо-бурская война будет, в которой Черчилль участвовал. Его там вроде ещё в плен возьмут кажешься. Года правда не помню, но тоже скоро. По крайней мере я знаю, чем она закончится. Русско-японская война в девятьсот пятом, на балканах заруба, потом Первая мировая, революция… Самолеты, газовые атаки, танки – про развитие военной техники мне тоже есть, что рассказать. Так может помочь всё-таки? Может история по-другому пойдет? Черт! И хочется, и колется! Но выбора у меня похоже нет… Ладно, зато время ещё есть, подумаю на досуге ещё.

Обедал я в ресторане отеля, который уже потерял для меня свою привлекательность. Проходной двор, а не отель! Всяких Фоминых пускают без спроса, а потом они мне настроение портят! Сейчас не радовали даже устрицы с лимоном, стерлядь по-московски и телятина под соусом шампиньон, которые я заказал на пожрать. Звуки струнного трио, что играло в обеденном зале, раздражали. Хорошо хоть официанты тут молчаливые, ловкие, никогда не спорят и исчезают, как тени – не удалось на них сорваться и выпустить пар.

До вечера я в номер так и не вернулся, найдя уютное кресло в Зимнем саду отеля. Там я и просидел с бокалом мадеры, тупо пялясь сквозь витражные окна, как фонари освещают набережную Мойки, пока не пришло время собираться и ехать к Фомину. Думать не хотелось, а здесь легко было забыть суету внешнего мира и навалившиеся на меня проблемы.

Глава 6

Через пять дней после моего прибытия в Петербург, мы наконец-то собрались все вместе, все те, кто покорил Полюс и без кого это не было бы возможно. Собрались мы в штаб-квартире Императорского Русского географического общества, на прием организованный в нашу честь.

Я раздраженно повел шеей, проклиная проклятый фрак, что мне пришлось сегодня надеть, и с завистью глянул на своих коллег, которые щеголяли в парадных офицерских мундирах. Они казались мне удобнее, чем то недоразумение, считающееся тут обязательным нарядом для официальных мероприятий. Как в этом вообще ходить можно⁈ И ладно бы сам ублюдский лапсердак, так к нему еще полагались: белая рубашка с туго накрахмаленной манишкой (пластроном), белый жилет, черные брюки с шелковыми лампасами и цилиндр! Чтобы это носить, нужно быть извращенцем!

Во-первых, фрак требует безупречной осанки. Спина должна быть прямой, плечи развернуты, живот втянут. Любое расслабление – и фрак тут же предательски подчеркивает складки на рубашке или выдает, что ты нифига не атлет, и у тебя уже есть пузо. Перед фрака короткий, и это значит, что стоит присесть, как полы начинают странно топорщиться, а жилет ползет вверх. Сзади – длинные фалды, и ты всё время опасаешься, что зацепишь ими что-то, повернувшись: бокал шампанского, чужую руку, лампу на низком столике… Наконец, манжеты и воротничок. Они жёсткие, крахмаленные, царапают шею и запястья. Поправить их при дамах – моветон. Почесать шею? Ни в коем случае! Ты должен стоять, улыбаться, кивать всем, кто остановит на тебе взгляд, и молитесь, чтобы не сорваться и не послать всех окружающих в пешее эротическое путешествие.

Зал украшен флагами Российской империи и полярными картами. На стенах – портреты знаменитых путешественников: Врангеля, Литке, Пржевальского. Вдоль стен – витрины с экспонатами нашей последней экспедиции: образцы камней, меха, фотографии, приборы и дневники. Особое место на стене занимает мой самодельный флаг, помещенный под стекло.

Среди приглашённых – члены императорской фамилии, представители Адмиралтейства, Академии наук, корреспонденты газет. Военные и морские офицеры с орденами на мундирах, дамы в красивых нарядах с веерами и представители иностранных дипмиссий.

– Начинается! – Возбужденно толкнул меня в плечо Арсений, и быстро поставил бокал из-под шампанского на низкий столик. – Да улыбайся ты, чего такой кислый⁈

– Лимонов нажрался на халяву! – Огрызнулся я, но улыбку из себя кое-как выдавил.

Громко зазвучала торжественная увертюра, какого-то известного композитора, все присутствующие бросили заниматься своими делами, и повернулись к трибуне, установленной в зале. Эта музыка – как последний звонок в театре, извещает всех зрителей о начале представления. Как только оркестр отыграл последний аккорд, вступительное слово взял председатель Общества, Великий Князь Николай Михайлович. Я не вслушивался в его слова, зачем? Я уже устал от торжественных речей, и этот оратор не был оригинален. Он поприветствовал всех участников экспедиции и присутствовавших в зале, подчеркнул значение нашего подвига для науки и славы России, а потом, под аплодисменты пригласил нас выйти.

Слово тут же предоставили мне, как руководителю и организатору экспедиции.

– Добрый день, дамы и господа! – Свою речь я написал накануне вечером, и даже выучил её наизусть – Позвольте выразить мою глубокую благодарность Императорскому Русскому географическому обществу – за честь, которую вы оказали мне сегодня, и за ту неизменную поддержку, что сопровождала нашу экспедицию с первых дней её замысла. Сегодня, стоя перед вами, я всё ещё чувствую в себе пронизывающий ветер полярных широт и звонкий хруст льдин под нашими нартами. Мы вернулись из края, где солнце не восходит неделями, где горизонт – лишь белое безмолвие, а компас – ненадёжен. Северный полюс – не просто точка на карте. Это предел человеческих сил, терпения и воли. Мы шли вперёд сквозь метели и голод, тащили сани через торосы, спали на льду, опасаясь, что лёд под нами треснет. Были моменты, когда казалось – всё потеряно. Но, ведомые долгом перед отечеством, наукой и русским флагом, мы не отступили. Когда наша экспедиция достигла заветной цели, я водрузил на льду флаг Российской Империи – не как знак триумфа над природой, ибо она не побеждена, – но как символ того, что и в самых беспощадных местах земного шара есть след русского человека, ищущего не славы, а истины. Наша миссия была не только географической, но и научной. Мы вели наблюдения над толщиной льда, морскими течениями, атмосферными явлениями и северным сиянием. Мы собрали уникальные сведения, которые, надеюсь, послужат и географии, и метеорологии, и пониманию устройства Арктики. Я благодарю моих товарищей – без их мужества, преданности и братства не было бы ни возвращения, ни этой речи. Я низко кланяюсь их подвигу. И, наконец, прошу вас, господа: пусть этот шаг – к самой вершине земного шара – станет не концом, а началом. Пусть за ним последуют новые экспедиции, новые имена и новые открытия. Пусть русский флаг по-прежнему развивается там, где прежде был лишь холод и безмолвие. Да здравствует Русское географическое общество! Да здравствует Россия!

Зал взорвался аплодисментами, я заметил, как некоторые дамы украдкой вытирают слезы с глаз. А чего? Сказал я отлично, пафосно, как того требовала обстановка! Не даром несколько часов эти строчки писал и переписывал. Хоть сейчас в депутаты выдвигайся, все за меня проголосуют!

– Хорошо сказали, Иссидор Константинович! – Стоящий рядом Великий Князь одобрительно покивал головой – Вы большой молодец, и Россия вами гордиться! Господа! А теперь перейдем к самой приятной части нашего собрания! К награждению героев!

Мне вручают знак почетного члена общества, и Константиновскую медаль – высшую награду Русского географического общества, остальные участники экспедиции тоже становятся почетными членами, и получают золотые медали разного достоинства. Те, кто был на полюсе – большие, руководители вспомогательных партий – малые. Даже нижние чины флота, что обеспечивали экспедицию в базовом лагере, удостоились серебряных медалей. После вручения звучит Гимн Российской Империи – «Боже, Царя храни».

За официальной частью последовал фуршет. Обычно, такие приемы заканчиваются ужином, но не сегодня, через три часа у нас новый прием.

И снова надоевший фрак натирает мне шею, от жары пот ручьем течет по спине. Я, замученный, слегка пьяный и гордый, стоял в мраморной зале Зимнего дворца. Стены, украшенные гобеленами и гербами, сверкали в свете бронзовых люстр. Музыканты Преображенского полка едва слышно играли марш Мендельсона, как будто мы на свадьбу какую-то собрались, а не на официальный прием у царя.

Император Александр III, высокий, внушительный, с густой бородой и суровым взглядом, вошёл в зал без лишней торжественности. За ним – министры, представители Академии наук, офицеры морского ведомства. Все взгляды – на нас. Насколько меня поставили в известность, местный правитель не большой любитель торжественных мероприятий, однако для нас сделано исключение. Всё же сейчас побывать на Северном полюсе – это почти тоже самое что в космос слетать.

– Господа, вы все вернулись живыми, а значит – с победой. Северный полюс вышел приятным бонусом, хотя не скрою, я доволен! – Сказал царь, даже не поздоровавшись с нами.

Живыми… Да, это уже победа, причем большая. Сейчас каждая вторая экспедиция, посланная на север, погибает, а каждая первая – теряет людей. Примером может быть Первая американская экспедиция, в которой я участвовал, тех кто там выжил, можно по пальцам одной руки пересчитать, а наш рывок к Полюсу, да еще и без жертв, действительно кажется невероятным.

Прием не затянулся. После странной вступительной речи императора, нам вручили бокалы шампанского, короткую речь сказал министр двора, прозвучало поздравление от Великого Князя Алексея Александровича, главного по флоту и не затягивая слово взял секретарь.

– … за выдающуюся храбрость, терпение и преданность на службе Отечеству при исследовании арктических широт и выполнении задачи, поставленной Географическим обществом и Морским ведомством…

Я слушал, словно со стороны, устал, да и перенервничал за день. Имя моё прозвучало неожиданно, почти чуждо. Сделал шаг вперёд.

Император подошёл ближе. Его глаза были спокойны и внимательны. Секретарь сунул в его руку бархатную подушечку с крестом ордена Святого Владимира IV степени.

– Как там, на полюсе, не расскажите? – Вдруг спросил меня Император.

– На полюсе? Холодно, Ваше Императорское Величество, как в Дантовом аду, чертовски холодно! – От неожиданности ляпнул я не подумав – Или ещё холоднее!

– Ха-ха-ха! – Рассмеялся Император – Лучше и не скажешь! Не робеете перед императором? Ну да, о чем это я, трус не сделал бы того, что удалось вам. Расскажите за ужином, какого это, в аду побывать?

– Во всех подробностях! – Кивнул я головой.

– Договорились. Поздравляю потомственным дворянством и пожизненным пансионом.

– Служу Отечеству, – произнёс я негромко, как меня инструктировали при входе в этот зал.

Император прикрепил знак к груди. Сверкнул металл, тяжёлый, холодный. Меня никто не хлопал по плечу. Всё было чинно, строго, сдержанно. Я поклонился. Где-то в зале тихо кашлянул военный. Стук трости – кто-то переменил позу. Всё остальное тишина. Наградили и остальных. Всех офицеров орденами Святого Станислава II степени, одного – за гидрографические исследования, другого – за спасение команды во льдах, третьего… У каждого в наградной речи подвиг был свой, особый. Затем министр двора вручил нам ещё и специально отчеканенные памятные медали. За один день три побрякушки на грудь упало!

Теперь я ежегодно, до конца своей жизни буду получать из казны сто рублей как кавалер ордена Святого Владимира lV степени, и еще двести рублей ежемесячно, как обладатель персонального пансиона! Две тысячи пятьсот рублей в год! Еще и за Константиновскую медаль, по-моему, какое-то вознаграждение лауреату положено. Кроме того, награждение орденом Святого Владимира любой степени дарует награжденному потомственное дворянство…. Теперь после революции, мне в России точно жизни не будет, всех дворян, за редким исключением, после 1917 года под нож пустят.

После последнего награждения последовали аплодисменты, и нас пригласили на ужин. Император ушел вперед, в сопровождении свиты. Едва я перевел дух, как ко мне подошел один из академиков с улыбкой на лице:

– Искренне поздравляю Иссидор Константинович! Однако хочу сказать, что вы теперь не только покоритель льдов, но и вошли в историю как злостный нарушитель дворцового протокола. Я думал министра двора кондрашка хватит! Привыкли понимаешь, лебезить! Позвольте представиться – Петр Петрович Семенов! Мы знакомы с вами по переписке, и вот теперь я имею честь видеть вас в живую, так сказать.

– Семенов? Тян-Шанский⁈

– Изучал сей объект – Кивнул головой академик – Похвально, молодой человек, что вы интересуетесь не только своими льдами.

– Ну как же! – Знакомство с живой легендой, ученым географом, произвело на меня куда большее впечатление, чем разговор с царем – О вашей экспедиции знают все!

– К сожалению, не все… – Вздохнул академик – Ну и ладно! Пойдемте выпьем по рюмашке за знакомство и за ваш успех?

Потом был ужин: залитый светом банкетный зал, жареная дичь, осетрина, стерлядь в хрустящем тесте, черная икра, французское вино. Я сидел рядом с Семеновым, и мы оживленно беседовали. Император казалось про меня забыл. Мы отдыхали душой и телом. Мои коллеги по покорению полюса сидели рядом с учёными, дамами в бриллиантах и кружеве, и были счастливы. Всё это казалось сном после месяцев в снежных иглу на льдине, трудного похода, перестрелок, плавания по холодным штормовым морям и тюрьмы. Казалось, что это вообще не со мной, что это сон.

– И что дальше, чем займетесь? – Семенов пригубил вина – Вы уже связывались с комитетом по Арктике? У них, насколько я знаю, запланировано несколько экспедиций. Поиск земли Санникова, прохождение Северным морским путем, изучение Шпицбергена. Не хотите ли поучаствовать?

– Земли Санникова не существует, в этом я абсолютно уверен – Изрядно устав и выпив алкоголя, я расслабился, – Северный морской путь проходим, но только на судах специальной постройки, на ледоколах, или караванами судов, в их сопровождении, ну а Шпицберген… что там интересного? Там ежегодно зимуют поморы, добывая зверя, мне там что делать? Шпицберген – это больше вопрос политики и контроля над ресурсами. Кто первый там основательно обоснуется, тот всё себе и заберёт, если конечно другие претенденты позволят.

– Ого! – Семенов усмехнулся – Вы похоже знаете ответы на все вопросы, которые занимают умы всех исследователей Арктики. Откуда такая уверенность? Ведь тот же Толь сам видел землю Санникова, своими глазами. Он описал контуры четырех горных массивов!

– Это были айсберги, торосовые поля, или ископаемые льды, на которые нанесло ветрами слой грунта – Отмахнулся я – На моих глазах при движении паковых льдов образовывались торосы высотой выше десяти метров! Их и я легко мог бы принять за горы. Толю я об этом писал. Он со мной не согласен, но как версию принял.

– А миграция полярных гусей⁈ – Семенов не на шутку заволновался – Они же летят в сторону океана! Получается там должна быть земля!

– Полярные гуси куда только не летят, при чем тут земля Санникова? – Удивился я – Просто некоторым популяциям быстрее добираться до мест гнездования через околополюсные районы. Скорее всего они таким образом сильно срезают себе путь. Это не доказательство. Хотя, если бы орнитологи занялись этим вопросом всерьез, и провели кольцевание птиц, мы бы узнали ответ в течении года или двух. Только я не орнитолог, и заниматься этим не имею никакого желания.

– Вы что, считаете, что про Арктику всё уже знаете? Побывав всего в двух экспедициях⁈ Одна из которых проходила в Гренландии, а вторая была гонкой по льдам на упряжках⁈ – Похоже я разозлил старого академика.

– Не считаю – Протестующе поднял я руки – Конечно нет! Я вообще, можно сказать не ученный. Я собираю данные, а обрабатывают их пусть другие. Меня можно назвать первооткрывателем. Но на эти вопросы, которые вы мне задали, ответ очевиден. Зачем тратить время, ресурсы и рисковать жизнью ради того, что и так известно?

– А на что по вашему их тратить⁈

– Южный полюс, Эверест, Марианская впадина, да мало ли на земле мест, куда добраться человеку так же трудно, как до луны? По-моему, именно это достойные цели. Ведь взять тот же Южный полюс. Там ведь условия куда как суровее, чем на Северном. Северный полюс находится в центре Северного Ледовитого океана, а Южный полюс – на материке Антарктида. Другими словами, Северный полюс – это точка в океане, окруженная сушей, а Южный полюс – это точка на суше, окруженная океаном. Там, на этой суше нет жизни, за исключением околополюсных районов. Если на Северном полюсе, найдя полынью или выбив майну, вы всегда сможете поймать рыбу, убить тюленя или моржа, то на Южном это невозможно. Там холоднее, там сильнее ветра. Именно на изучение Южного полюса, я направил бы усилия в первую очередь.